Текст книги "Операция «Маскарад»"

Автор книги: Гейл Линдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

– Небольшое поручение из Лэнгли, – на всякий случай пояснил он.

Сотрудники разошлись, улыбаясь. Они как ни в чем не бывало вернулись к своей обычной работе, разговоры о том, что Ашер попал в черный список агентства, до них еще не дошли.

Стрекотание принтера смолкло, и Ашер стал читать свежую распечатку по «операции высшей категории секретности», для осуществления которой ЦРУ была нужна Лиз Сансборо. Ясно, что в Париже уже работает женщина, выдающая себя за Сансборо. Она так или иначе задействована в контактах с Хищником. Но какая связь между Сансборо, которая сейчас в Париже, и той, что находится здесь?

Ашер пришел к выводу, что парижская Сансборо – скорее всего доверенное лицо Хищника, раз уж он выбрал ее в качестве посредника. Террорист, судя по всему, не сомневается в том, что она и есть настоящая Сансборо. Вероятно, в Лэнгли тоже так считают, раз об этом прямо говорится в ее досье.

А что, если та женщина, которая лежит сейчас в лазарете лагеря в штате Колорадо, и есть настоящая Элизабет Сансборо? Тогда получается, что парижская дублерша в течение последних трех лет, когда у подлинной Сансборо были проблемы с психикой, играла ее роль. Да, это было вполне возможно. Но уж Хищник-то должен хорошо знать свою любовницу!

Ашер покачал головой. Цельная картина из разрозненных элементов пока не складывалась – слишком уж много было этих элементов. Слишком много красоток по имени Элизабет Сансборо.

Закончив работать с принтером, Ашер оторвал поля полученных материалов, соединил каждый из них скрепкой и сунул их в папку.

У него все не выходил из головы этот тупоголовый молодчик Гордон Тэйт. Он был убежден, что там, где Тэйт, добра ждать не приходится. Не могло ли получиться так, что этот тип пытается помешать реализации планов ЦРУ, связанных с Лиз Сансборо? Если все так и Ашер в состоянии доказать подобное, это может избавить его от Шпицбергена. Тогда, вероятно, ему самому поручат заниматься Хищником. Решить подобную задачу было бы делом чести для любого оперативника.

Глава 16

В это утро Лукас Мэйнард, сидя в квартире Лесли, потел, как стакан виски со льдом в летнюю жару. Он убеждал себя, что это не от страха, а от пережитого шока и проклятого диабета, но в глубине души понимал, что главной причиной все же был страх.

Он налил себе на кухне чашечку черного кофе, сел за стол и развернул «Вашингтон пост». Тут же в груди у него что-то оборвалось, болезненный спазм сдавил желудок. На первой полосе, в ее верхней части, красовались недавно сделанный портретный снимок заместителя госсекретаря Кларенса Эдварда и набранный крупным шрифтом заголовок:

ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЙ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ЧИНОВНИК УБИТ И ОГРАБЛЕН.

Вчера вечером Мэйнард в течение четырех часов безуспешно названивал Клэру домой в Джорджтаун. Теперь он понимал, почему в трубке все время слышалась лишь стандартная запись автоответчика. Со смертью Эдварда растаяла их с Лесли наилучшая, если не единственная возможность выпутаться из передряги, в которую они попали.

Он вытер лицо кухонным полотенцем и прочитал материал. Если верить газетной информации, в тот момент, когда произошло несчастье, поблизости никого не было, однако несколько свидетелей из проезжавших мимо машин утверждали, что видели, как молодой блондин на роликовых коньках столкнулся с идущим по тротуару хорошо одетым мужчиной зрелого возраста и сбил его с ног. Представители полиции заявляли, что преступник нанес жертве смертельное ранение ножом и забрал у Эдварда имеющиеся при нем ценности.

На второй полосе были продолжение статьи и снимок скрюченного тела убитого Клэра. Где же его модный чемоданчик, подумал Мэйнард, снова покрываясь липкой испариной. В конце концов он остановился на утешительной мысли о том, что, конечно же, Клэр должен был запереть манильский конверт в сейфе у себя в кабинете. Но дальнейшие размышления вновь расстроили Лукаса.

Видимо, Эдвард решил, что в офисе бумаги могут кому-нибудь попасться на глаза и этот кто-то потребует, чтобы его взяли в долю. Вот это предположение уж точно в духе Клэра. Если же его мысли были заняты какой-нибудь бабенкой, у него тем более могло хватить ума сложить бумаги в кейс и потащить их домой. Да, он был достаточно беспечен, чтобы сделать такую глупость, рассудил Мэйнард.

На какой-то момент в душе у Мэйнарда вспыхнула надежда на то, что Клэра прикончил оскорбленный поклонник какой-нибудь из его дам. Это было бы весьма романтичным проявлением высшей справедливости и означало бы, что Хьюз Бремнер не имеет никакого отношения к убийству заместителя госсекретаря. Но Лукас Мэйнард был не так наивен, чтобы тешить себя такими предположениями. Наверняка именно по приказу Бремнера убрали Эдварда, а конверт с документами по Стерлингу О’Кифу скорее всего уже у него. Это означало, что теперь Бремнер будет охотиться за Лукасом. Надо действовать быстро.

Лесли еще спала. Войдя в спальню, Мэйнард посмотрел на ее растрепанные светлые волосы и лицо в форме сердечка. Он понимал, что на карту поставлена не только его, но и ее жизнь.

Она вернулась из редакции в час ночи, вымотанная до предела, с синяками под глазами. Там она закончила свое расследование, ею был подготовлен большой материал, обещавший стать серией статей. Поэтому на сегодня Лесли взяла выходной и будет полдня отсыпаться. Когда она проснется, его в квартире уже не будет. Лукас понимал, что теперь его присутствие представляет угрозу для ее жизни.

Он еще раз посмотрел ей в лицо, и у него перехватило горло. Теперь, когда он так счастлив, очень страшно потерять эту женщину.

Сейчас он должен немедленно бежать. Забыть о Стерлинге О’Кифе и операции «Маскарад». Забыть об освобождении от ответственности. Забыть обо всем, все бросить и бежать. И как можно скорее.

Лесли заранее спланировала взять выходной, чтобы сделать все те дела, на которые у нее не хватало времени, пока она готовила к печати свою статью. Мэйнард еще вчера сказал ей, что тоже решил денек отдохнуть и потому останется у нее. Почуяв неладное, она не поверила ему, но он знал, что Лесли будет ждать, пока он сам не расскажет ей, что происходит…

Пока Лесли спала, Мэйнард четыре раза выходил на улицу к телефону-автомату, связываясь с «друзьями» в Лихтенштейне и подготавливая тайный и безопасный отъезд из Вашингтона утром следующего дня. Поблизости от дома Лесли не было никаких признаков слежки. Это означало, что пока они находятся в относительной безопасности и нет смысла держаться подальше от Лесли, чтобы не навлечь на нее беду. Они могут некоторое время побыть вместе и уедут тоже вместе, решил Мэйнард.

Используя значительные связи, возникшие благодаря многочисленным и весьма ценным услугам, оказанным им за последние сорок лет различным людям, истратив уйму денег, Мэйнард добился того, что они с Лесли могли вылететь из Вашингтона рейсом «Суиссэйр» в Цюрих, в качестве официальных курьеров этой швейцарской авиакомпании. Затем на машине они доберутся до Лихтенштейна, крохотного государства, расположенного в горах на берегу Рейна, конечного пункта их путешествия.

Вечер прошел восхитительно, все удавалось – и беседа, и любовь. Страхи отошли и утихли. Но он по-прежнему боялся посвятить ее в свои планы, а времени оставалось все меньше и меньше.

Обычно собранная и быстрая, как ртуть, Лесли стала мягкой и податливой, кожа ее порозовела. Она лежала, свернувшись комочком, в его объятиях, как котенок. В тусклом свете ночника предметы в комнате отбрасывали длинные тени. Характер и внешность Лесли наложили неуловимый отпечаток на ее комнату. Она была небольшая, красиво и со вкусом обставлена, необыкновенно уютна.

– Скажи, Лесли, тебе нравится Европа? – спросил он наконец.

– Я ее обожаю, милый. А почему ты спрашиваешь?

– Как ты насчет того, чтобы слетать туда завтра утром?

Маленький кулачок, лежащий на его обнаженной груди, разжался. Пальцы у Лесли были крохотные, как у ребенка, но соображала эта малышка, как гроссмейстер. Это сочетание всегда восхищало Мэйнарда, но сейчас, когда она посмотрела ему в глаза, ему стало не по себе.

– Что случилось, Лукас?

– Слушай меня внимательно, – сказал он, прижимая ее к себе. – Я выхожу из игры. Мне придется покинуть Соединенные Штаты, я очень надеюсь, что ты поедешь со мной. Так или иначе, сегодня сделаны все необходимые приготовления. В Лихтенштейне у меня есть кое-какие деньги, нам их хватит. Мы там нормально устроимся.

Она долго лежала молча, прежде чем заговорить.

– Лихтенштейн знаменит только двумя вещами – пейзажами и своей недоступностью для налоговых служб. У тебя что, столько денег, что понадобилось создать там одну из этих компаний, которые открываются, чтобы спрятаться от национального налогового управления? В таких компаниях банковскими счетами распоряжается адвокат, который на самом деле всего лишь подставное лицо?

Он решил не обращать внимания на жесткие интонации в ее голосе и очертя голову бросился вперед:

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Лесли. Ничто не сделает меня таким счастливым, как твое согласие. Я люблю тебя. Ну ответь мне, ты согласна?

Она села в кровати и стала внимательно смотреть на него.

– Ты достаточно меня любишь для того, чтобы сказать мне правду?

Последовала долгая пауза.

Итак, время пришло. Еще до начала разговора он отдавал себе отчет в том, что боялся не мести Бремнера, а возможного разрыва с Лесли. Он просто не мог себе представить своей жизни без нее. И поэтому надо было все ей рассказать – деваться было некуда.

И он выложил ей все – всю длинную историю о надеждах послужить своей стране в молодости, о болезненном разочаровании в зрелые годы, о терзавшем многих офицеров ощущении, что их предали, – ощущении, которое одних заставило опустить руки, а других – уйти в отставку. И наконец, о Стерлинге О’Кифе и операции «Маскарад». Голос его звучал тихо:

– Руководитель нашего подразделения Хьюз Бремнер решил идти до конца, заставить агентство заплатить за все те годы своей жизни, которые он принес в жертву. Он привлек к своим делам четырех заместителей в «Мустанге» – меня, Адама Рисли, Тада Гормана и Эрни Пинкертона. Все мы прошли через «холодную войну», доподлинно, из первых рук знали о разложении, поразившем Вашингтон, и чувствовали, что нас обманули.

Операции наши и без санкции высшего руководства Лэнгли проходили легко и просто. Мы присвоили миллионы долларов из денег, вырученных от продажи оружия Ирану и от ввоза наркотиков в США. Мы потребовали расплаты за оказанные в свое время услуги от «Бэнк оф кредит энд коммерс интернэшнл», от мафии, торговцев оружием, членов конгресса, нескольких руководителей «Сэйвингз энд лоун», а заодно и от тех бизнесменов, которые занимались прибыльными, но не совсем законными делами и которых мы держали на крючке.

Мы с самого начала вышли на нужных людей. Когда наладилось наше сотрудничество с банком, мы основали свою корпорацию – «Стерлинг О’Киф энтерпрайсиз». Стерлинг – для придания названию солидности и респектабельности, О’Киф – в честь нашего старого наставника из Лэнгли, которого звали Рэд Джек О’Киф. Он ушел в отставку уже лет десять назад. Рэд любил говорить: «Темп команде задает лидер».

Мэйнард позволил себе мрачно улыбнуться и посмотрел на Лесли. Она молчала, лицо стало бесстрастным и застыло как маска.

– Все держалось в строжайшем секрете, – продолжал Лукас. – Мы прибирали к рукам и совершенно легальный бизнес. В конце концов наша корпорация завладела «ОМНИ-Америкэн сэйвингз энд лоун», казино и отелями «Президентс палас» в Лас-Вегасе и Атлантик-сити. Мы заполучили контрольный пакет самой крупной в стране кредитно-чековой компании «Голд стар кредит рисорсиз» и одной из крупнейших фирм по прокату автомобилей – «Голд стар рент-э-кар». «Нонпарей интернэшнл иншурэнс» тоже принадлежит нам. Многие наши корпорации владеют другими компаниями. Я даже не знаю полного перечня всего, что нам принадлежит, да мне это, наверное, было и не к чему. «Стерлинг О’Киф» – одна из наиболее динамично развивающихся компаний во всем мире.

Мэйнард снова сделал паузу. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но Лесли, сидя на кровати в тусклом свете ночника, продолжала молчать, и он решил продолжать:

– Формально компанию возглавляет один из двоюродных братьев Бремнера, Леланд Бремнер Бивер, он аристократ или вроде этого. На самом же деле ею владеет и руководит наш тайный совет директоров. Председатель совета – Хьюз, его доля в прибылях – пятьдесят один процент. Оставшиеся сорок девять процентов делим мы – Тад, Адам, Эрни и я.

– Как здорово, – вставила Лесли. – Лакомая сделка для всех.

– Была. Сейчас возникли проблемы, из-за которых «Стерлинг О’Киф» и операция «Маскарад» могут всплыть на поверхность.

Он рассказал Лесли о работавшем по всему миру наемном убийце по кличке «Хищник», который мог разрушить всю построенную ими систему. Мэйнард не стал посвящать ее в детали, так как даже сейчас не мог заставить себя пойти так далеко. В качестве индульгенции был заготовлен разумный аргумент: для Лесли будет слишком опасно знать так много.

– Но я уже решил, что выхожу из игры, и причина этому – ты, Лесли. Любовь к тебе совершенно изменила мою жизнь.

Она взяла сигарету и продолжала сидеть неподвижно, прислонясь к спинке кровати.

– Так, значит, я открыла тебе глаза на твои заблуждения, – заговорила она наконец. – Занятно. Но я что-то не замечаю так называемых изменений, которыми ты так гордишься. Я вижу только преступное… и трусливое… бегство ради спасения собственной шкуры.

Он вздрогнул как от пощечины, но она продолжала все громче и яростнее:

– Если ты сейчас сбежишь, корпорация «Стерлинг О’Киф» будет продолжать проворачивать грязные дела, а ты исчезнешь со своим состоянием и своей подружкой – если, конечно, тебе удастся ее уговорить. И ты говоришь мне, что изменился? Просто слушать противно.

Она потянула к себе простыню, прикрывая грудь.

– Я пытался…

– Из-за тебя убили Кларенса Эдварда!

– Может быть, это было просто ограбление.

– А тебе ужасно хочется, чтобы так и было, не правда ли? – Ее губы сморщились в гримасе отвращения. – А что ты держишь в этом сейфе у меня под кроватью?

– Документы и свои записи о «Стерлинге О’Кифе» и операции «Маскарад».

– Значит, там у тебя бумаги, с которых ты снял копии для заместителя госсекретаря?

Мэйнард кивнул.

– И именно там ты прятал доказательства, которые могли бы покончить со «Стерлингом О’Кифом» и «Маскарадом»?

Он снова кивнул. Она неожиданно дала ему пощечину.

В тишине комнаты звук получился оглушительным, как выстрел. Мэйнард не поднес руку к лицу, хотя ему очень хотелось это сделать. Боль от удара была не такой уж сильной, но боль от ее справедливого негодования вошла в него, как раскаленный клинок.

– Да меня могли убить! Если Бремнер отправил на тот свет заместителя госсекретаря из-за номеров нескольких банковских счетов, представь себе, что бы сделали со мной, если у меня под кроватью такое… – Теперь уже Мэйнард рассердился. – Я принял меры, чтобы тебя защитить! Никто не знает о наших отношениях. Я ни разу не привел сюда «хвост». Если ты никому ничего не рассказала, мы в безопасности. Я тебе это гарантирую!

Он был рад, что в состоянии говорить твердым тоном. В конце концов он не мальчишка и еще кое-что умеет.

– Да ты же просто ничего не понимаешь, Лукас. Собирай свои вещи и выметайся отсюда ко всем чертям. Я с тобой даром теряла время.

Она включила свой ночник, в комнате стало светлее. Лесли встала и, обнаженная, пошла к стенному шкафу. Ночь была такой жаркой, что даже включенный на полную мощность кондиционер не мог дать желанной прохлады. Но она, вынув из шкафа белый махровый халат, закуталась в него так, словно сильно замерзла.

– Чего я не понимаю? – спросил Лукас едва слышно.

Ее светлые волосы казались облачком в свете лампы. В белом халате, с румяным личиком в форме сердечка, она походила на ангела с елки, которую мать Лукаса ставила под Рождество в их доме в Индиане.

Она закурила новую сигарету и остановилась в дверном проеме:

– Понимаешь, тебя для меня просто нет, ты не существуешь. Ты создал некий образ. Он был таким, каким я хотела тебя видеть. Ты притворялся, что похож на того, каким я тебя придумала, но это был фантом, пустота… Ну да, как же, ведь умение очаровывать и создавать видимость – это все часть твоей профессии, верно? Как самонадеянно было с моей стороны думать, что я могу отличить тебя настоящего от образа, который ты создавал! – Лесли горько засмеялась. – И ты говоришь, что ты переменился? Брось шутить! Ты даже не смог пустить в ход свои документы, не заключив сначала сделку, не обеспечив себя золотым парашютом в виде освобождения от ответственности. А беднягу заместителя госсекретаря – твоего друга! – убили из-за всего этого. Ладно, не смеши, Лукас. Собирай все свое дерьмо и проваливай.

Она пошла через холл на кухню. Лукас последовал за ней. Без нее ему просто незачем было жить.

– А что мне оставалось? – сделал Мэйнард слабую попытку оправдаться. – Что я один мог сделать против Бремнера и целой армии, которой он располагает? А ведь я знаю достаточно для их уничтожения. Вчера его головорезы караулили меня в моем доме. Он уже приказал меня убрать!

Лесли насыпала зерен сальвадорского кофе в кофемолку и нажала на кнопку. Раздался громкий, дребезжащий звук. Молотый кофе она засыпала в кофеварку, и вскоре кухня наполнилась уютным ароматом свежесваренного напитка.

Потушив сигарету, Лесли повернулась к Мэйнарду лицом. Скрестив руки на груди, она молча смотрела на голого, беззащитного Лукаса. Он видел, что в этих светло-голубых глазах нет места для любви – одна только боль.

– Ты хочешь, чтобы я пустил ко дну всю корпорацию «Стерлинг О’Киф» и «Маскарад», открыто и публично?

Это звучало не как вопрос, а как смертный приговор.

Двумя пальцами Лесли вынула еще одну сигарету из пачки, засунутой в карман халата. Она курила «Пэл Мэл» без фильтра, объясняя это Лукасу тем, что ей нравился вкус и аромат настоящего крепкого табака.

– Твои сигареты сведут тебя в могилу, Лес.

Он уже говорил ей это тысячу раз. Лесли закурила, глубоко затянулась, выдохнула струю дыма:

– На сигаретах по крайней мере есть предупреждающая надпись.

Они долго стояли молча, глядя друг на друга, – Лукас, беспомощный в своей наготе, и она, закутанная в свой белый халат. Наконец он сел, продолжая смотреть на нее:

– Я не могу пойти в госдеп и отдать документы государственному секретарю. В этом случае мы не сможем улететь в Европу прямо сейчас. Возможно, мне самому будут предъявлены обвинения. Не исключено, что я попаду в тюрьму, может быть, на многие годы.

– Да, – сказала она.

– Ты именно этого хочешь?

– Я хочу правды и справедливости для всех нас.

Она улыбнулась, и ему показалось, что жесткий свет кухонных светильников смягчился, словно говоря ему, что он прощен.

– Я подожду, – просто сказала Лесли. – Я люблю тебя.

Он тоже улыбнулся, не отводя взгляда от ее лица. Ему дали надежду на будущее. Он встал, обошел вокруг стола и обнял Лесли, наслаждаясь ароматом ее тела. Нагота перестала мучить его.

– Я пойду к госсекретарю завтра, – прошептал он.

Глава 17

В мозгу Лиз Сансборо проносились странные видения. Ей казалось, что она попала в яму, где стоит кромешная тьма. Она карабкалась по отвесным стенам, покрытым слоем льда, наверх, из ее израненных пальцев сочилась кровь. Почувствовав рядом какое-то движение, Лиз нанесла удар. Чей-то голос приказывал ей спуститься вниз, но она продолжала свои попытки забраться еще выше. Вдруг раздался сильный шум, а по глазам полоснул резкий, ослепительный свет, но она почему-то знала, что свет очень нужен ей: он был связан в ее сознании с безопасностью.

Элизабет открыла глаза и увидела белые стены и два ряда выкрашенных белой краской кроватей с проходом посередине. В помещении стоял запах антисептика и хозяйственного мыла. Она сразу сообразила, что находится в лазарете Ранчо. Ее койка стояла у окна, за которым к колорадскому солнцу тянулась сосна.

Она привстала, но вошедший в палату санитар попытался уложить ее обратно:

– Перестаньте сопротивляться, леди. Сейчас вам опять будет хорошо.

С этими словами он поднял глаза кверху и стал возиться с прикрепленной над койкой бутылью капельницы, заменяя опустевший сосуд новым, полным лекарства. Должно быть, он делал это с некоторым опозданием, поскольку действие наркотика, которым ее накачивали, ослабло настолько, что Лиз смогла проснуться. У санитара было красивое лицо, но его портило выражение животной тупости. Без сомнения, он выполнит любой, даже самый бесчеловечный приказ.

Пользуясь тем, что санитар отвлекся, Лиз, собрав все силы, быстро, хотя и несколько неуклюже, встала на колени. В этот момент он взглянул на нее:

– Эй! Что вы…

Договорить он не успел. Собрав все силы, она кулаком ударила его в челюсть. Санитар, пошатнувшись, отступил назад. Зажав в кулаке резиновые трубки от капельницы, прикрепленные к ее левому запястью, Лиз нанесла еще один удар. Санитар боком рухнул на пустую койку. С одной из кроватей в конце ряда раздался чей-то стон.

Элизабет замерла и прислушалась, осторожно поглаживая левой рукой ушибленную правую. Стояла тишина. Она тряхнула головой, разгоняя все еще окутывавший сознание туман, и освободила запястье от капельницы. Ее одежда лежала в углу. За несколько секунд Лиз переоделась. По всей видимости, нокаутированный ею санитар был единственным дежурным по лазарету, иначе, услышав, как он упал, кто-нибудь заглянул бы в палату посмотреть, что случилось. Рано или поздно сюда все равно кто-нибудь придет, подумала Лиз, врач, сиделка или другой санитар, но к этому времени ее здесь уже не будет.

Она связала санитара и запихнула ему в рот кляп. Свои вещи она нашла в тумбочке рядом с койкой, однако «беретта» и бумажник Гордона исчезли. Лиз ругнулась про себя: придется пробираться в их с Гордоном комнату, чтобы завладеть его «береттой».

Она открыла окно, посмотрела вокруг и спрыгнула на траву.

Ашер Флорес вышел из отдела личного состава с толстой пачкой распечатанных досье под мышкой. Он размышлял, попросить ли, чтобы его подвезли на вертолете, или просто воспользоваться своей машиной. Сейчас, когда он несколько остыл, благоразумие подсказывало ему, что, пожалуй, он едва не зашел слишком далеко. Конечно, дело, связанное с Хищником, – серьезное дело, а Гордон Тэйт – ублюдок, каких мало, но все же Хьюз Бремнер был его, Ашера, боссом, и Ашер знал, что босс всегда все рассчитывает очень точно.

Может быть, у Бремнера и Тэйта разработан надежный план, цель которого – взять Хищника с помощью Сансборо из штата Колорадо. Если Ашер его сорвет, то и далекие острова в Арктике покажутся ему раем. Некоторые нарушения инструкций для пользы дела и срыв секретной операции – вещи далеко не однозначные. Ашер напомнил самому себе, что ему надо еще раз попробовать дозвониться до Бремнера. Может быть, ему удастся уговорить шефа подключить его к операции.

Продолжая думать о возможном разговоре с Бремнером, он заметил мусоровоз, кружащий по территории лагеря. Ашеру очень нравился этот грузовик, и даже его громоздкость была ему по душе.

Вдруг он уловил какое-то движение справа от себя. Не поворачивая головы, Ашер боковым зрением увидел чью-то фигуру. Он замедлил шаги, чтобы рассмотреть ее получше.

Это была Сансборо!

В камуфляже, с рюкзаком за спиной, она прямиком направлялась к автостоянке. Ашеру потребовалось всего десять секунд, чтобы обдумать такой неожиданный поворот событий. Похоже, он будет просто вынужден участвовать в проводимой Тэйтом секретной операции из-за чьего-то недосмотра.

Сансборо явно сбежала, так что Гордон опростоволосился. Ашер усмехнулся: возможно, это поможет ему вырваться из опалы, в которую он попал, и одновременно рассчитаться с Тэйтом.

Флорес рысцой подбежал к мусоровозу.

– Привет, Ашер, – окликнул его водитель, с которым он был в приятельских отношениях.

– Привет, Берни. Ну как, хочешь немного отдохнуть? Как насчет того, чтобы я съездил на нем в город?

– Не знаю. – Берни вытер рукой лоб. – Мы сегодня набиты доверху. При полной загрузке ты должен быть очень осторожен на крутых подъемах.

– Ты же сам меня учил.

– Ты прав, – просиял Берни. – О’кей, поезжай. А я с удовольствием передохну.

Берни похлопал по массивному крылу мусоровоза. Сделка состоялась. Ашер вскочил за руль, отпустил ручной тормоз и укатил.

У офицерского клуба он опрокинул в грузовик последний контейнер с мусором и поехал к своему домику. Там быстро уложил в спортивную сумку пистолет, патроны к нему, одежду, кредитные карточки и несколько оформленных на разные имена документов, удостоверяющих личность. Он решил ничего не оставлять Гордону Тэйту, предчувствуя, что игра только начинается.

Лиз Сансборо склонилась над открытым капотом зеленого «иксплорера», пытаясь напрямую включить зажигание. Увидев Ашера, она захлопнула капот и прыгнула за руль. Ашер остановил мусоровоз позади «иксплорера», перекрыв ему дорогу.

– Эй, Сансборо, хочешь подвезу? – спросил он мягко.

Она вцепилась в руль «форда» с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

– Тебе ни за что не выбраться отсюда без моей помощи, – сказал Ашер.

Глаза Лиз с расширенными зрачками пристально смотрели на него. «Черт, да у нее в самом деле с головой не в порядке», – подумал Флорес.

– Прошу извинить за утреннее недоразумение. Я выполнял приказ. А теперь я сам попал в немилость у Лэнгли.

Она выскользнула из джипа, пригнувшись, осмотрела автостоянку и убедилась, что вокруг никого нет. Затем подбежала к грузовику и влезла в кабину на пассажирское место. Ашер, улыбаясь, повернул к ней голову, но улыбка тут же замерла у него на губах. Прямо на него уставился ствол «беретты» 9-миллиметрового калибра.

– Как ты меня нашел?

– Я тебя просто увидел. Не думаю, что тебя видел кто-нибудь еще. Ты настоящий талант по части скрытного передвижения.

– Я имею в виду, как меня нашли утром в лесу.

Ашер озадаченно наморщил лоб:

– А, ну да. По твоему поясу. Понимаешь, эта пряжка выглядит совершенно обычно, но на самом деле в ней находится радиомаяк. Ремни с такими пряжками выдаются всем слушателям. Обычно отдел безопасности активирует маяк только в случае необходимости, например, если кто-то заблудился.

– Заблудился, говоришь? Ну да, понятно, – едко заметила Лиз, снимая ремень и швыряя его в окно машины. Он улетел под задний бампер «иксплорера».

– Хороший бросок, – прокомментировал Ашер.

– Почему ты мне помогаешь?

– Ляг лучше на пол, чтобы тебя не было видно.

– Нет. – Ствол пистолета был по-прежнему направлен на Ашера, рука ее не дрожала, направляя оружие твердо и уверенно. – Так почему?

Глаза Лиз тем временем внимательно обшаривали площадку автостоянки, готовые уловить малейшее движение. В то же время она умудрялась не терять из виду Флореса.

– Я хочу сыграть в эту игру, хотя пока и не знаю ее правил, – ответил он.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лиз.

– То, что я сказал. Я попал в немилость и хочу исправить дело.

– Если хочешь выслужиться, можешь сдать меня, и все будет в порядке.

– Пожалуй, я мог бы это сделать, – сказал Ашер.

На самом деле ему вовсе не хотелось этого. Она нравилась ему – у нее был характер. И потом, она скрывалась от Гордона, а Гордон Тэйт был едва ли не самой гнусной личностью во всем ЦРУ.

– Видишь ли, – продолжил Ашер, – я не люблю Тэйта и чувствую, что происходит что-то странное. Но я хочу знать больше, чем знаю сейчас, прежде чем начну что-либо предпринимать.

Лиз контролировала ситуацию и по-прежнему держала Ашера под прицелом.

– Тогда помоги мне отсюда выбраться, – проговорила она наконец.

Ашер включил передачу, и мусоровоз тронулся.

Теперь в глазах Лиз, кроме гнева и ненависти, появилась еще и искорка любопытства.

– Может быть, у нас в самом деле есть что-то общее, – сказала она. – Но если ты попытаешься меня сдать, я тебя пристрелю. Понятно?

Ашер кивнул. Она сползла на пол. «Беретта» теперь была направлена Флоресу в грудь. Лиз подогнула под себя длинные ноги и сжалась в комок. Он поразился ее удивительной способностью группироваться так, что даже при своем росте она почти не занимала места.

– Я всегда считал Гордона болваном, – объявил он.

– А я нет, – отозвалась Лиз. – Я считала, что он спас мне жизнь. Но я никому больше не позволю пичкать меня наркотиком. Где мы находимся?

– За пределами центральной части лагеря, подъезжаем к воротам.

– Почему ты считаешь, что мы сможем проехать через ворота? Ведь отдел безопасности всюду понатыкал свои камеры.

– Верно. Но даже с их помощью нельзя видеть сквозь стальные двери. Кроме того, камеры стоят под таким углом, что в них нельзя разглядеть что-либо на полу кабины мусоровоза. На полу в салоне легковой машины или джипа – можно, но наш грузовик для этого слишком высок. Так что не беспокойся. А потом, сегодня как раз тот день, когда по графику положено вывозить мусор.

– Похоже, этот мусоровоз нам послала сама судьба. Ты когда-нибудь ездил на нем в город?

– Ага. Меня сам Берни обучал. Никто из отдела безопасности и глазом не моргнет, увидев меня за рулем.

– Когда подъедем к воротам, предупреди меня.

Огромный грузовик несся мимо гигантских сосен, их покрытые хвоей вершины терялись где-то высоко в лазурном небе. Наконец мусоровоз остановился.

– Приехали, – процедил Ашер, почти не разжимая губ, чтобы наблюдатели, следящие за происходящим через объективы телекамер, не заметили, что он с кем-то разговаривает. Он держался напряженно, ожидая, что вот-вот раздастся сигнал тревоги, означающий, что Лиз Сансборо хватились. Его беспокоило также и то, что до отдела безопасности мог дойти слух о его переводе на Шпицберген – в таком случае его ни за что не выпустили бы в город.

Ашер выскочил из кабины. Когда его пальцы уже набирали код на пульте замка, хриплый механический рев сирены разорвал в клочья тишину, разлитую в горном воздухе. Могучее завывание, казалось, слышалось со всех сторон одновременно. Господи, как же Ашеру хотелось, чтобы ворота все же открылись.

Он протянул руку, чтобы еще раз ввести код, и тут увидел, как створка чуть-чуть – на какой-то дюйм – сдвинулась в сторону. Она открывалась! Ашер глубоко вздохнул и одним прыжком вскочил в кабину. Створка ползла все быстрее. Сирена продолжала завывать.

– Они знают, – сказала Лиз. Из-за сигнала тревоги голос ее звучал как едва слышный шепот.

– Ага, – пробормотал Ашер, выводя мусоровоз за ворота. Они знают о ней, подумал он, но не о нем. Пока.

Ясно было одно: пути назад у него не было. Он принял решение в тот момент, когда пришел на помощь Сансборо. Теперь ему нужно было завоевать ее доверие.

Чем дальше уезжали они от лагеря, тем тише был звук сирены. Ашер рассказал Лиз о том, что случилось, когда он прочитал ее досье и стал расспрашивать о ней Гордона.