Текст книги "Операция «Маскарад»"

Автор книги: Гейл Линдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

Глава 65

Январь

В Санта-Барбаре стояла зима. Холодный штормовой ветер хлестал по крыше дома, тяжелые океанские валы с грохотом обрушивались на песчаный пляж. Сара Уокер и Лиз Сансборо стояли в одной из комнат принадлежащего Саре бунгало и смотрели в большое зеркало.

– Это просто какое-то наваждение, – сказала Сара. – Даже страшно.

– Такое впечатление, что я раздвоилась, – проговорила Лиз.

Они вернулись к столику, на котором стояли две чашки и чайник с китайским черным чаем. Сара осторожно разлила напиток:

– Когда твой отец поначалу принял меня за тебя, он добавил молока и сахара. Ты в самом деле так любишь?

Лиз кивнула и села, расслабившись. На ней были серые шерстяные брюки и бледно-голубая водолазка; густые золотисто-каштановые волосы струились по плечам. Блестящие волосы Сары отросли, и теперь локоны того же оттенка, что и у Лиз, обрамляли ее прекрасное лицо.

– Тебе не жаль что твоя внешность стала иной? – поинтересовалась Лиз.

– Иногда. Но, должно быть, во мне давно уже созрело желание как-то изменить ее, иначе я не согласилась бы на пластическую операцию. – Сара передала Лиз чашку с чаем. – Конечно, надо немного подправить мое нынешнее лицо, чтобы хоть чем-то от тебя отличаться. Не могу объяснить, но то, что я вижу в зеркале сейчас, меня устраивает.

– Я думала, ты будешь страдать от подобного сходства со мной, в особенности после того, как оно принесло тебе столько неприятностей, – улыбнулась Лиз и, отхлебнув из чашки, внимательно взглянула на Сару. – А как у тебя с работой? Не жалеешь, что снова занялась журналистикой?

Сара покачала головой. Она сидела, наслаждаясь покоем, одетая в спортивный костюм и тапочки. В камине горели, распространяя чудесный аромат, дубовые дрова. Что-то говорило ей: дело, связанное с Хищником и Лэнгли, еще не закончено. Это вызывало у нее некоторое беспокойство. Однако Сара твердо решила вернуться к своей прежней жизни, к своей профессии.

– Сейчас я провожу журналистские расследования. Мой последний материал посвящен проблеме защиты окружающей среды. Он касается атомной электростанции, расположенной в каньоне Дьявола, это к северу отсюда. Ее построили в сейсмоопасной зоне, в месте смещения пластов, представляешь? – Сара сделала глоток чая. – А у тебя какие дела?

– Я уже дала показания и теперь снова получаю зарплату. Правда, из-за родителей меня не хотят брать в постоянный штат ЦРУ, поэтому я работаю по контракту. Меня это вполне устраивает. Был момент, когда я думала все это бросить. Хотела заняться альпинизмом, или подводным плаванием, или дельтапланеризмом, закончить учебу. – Лиз пожала плечами.

Новый шквал с дождем ударил по окнам. По лицу двоюродной сестры Сара видела, что в душе у той идет внутренняя борьба. Судя по всему, Лиз не хотелось оставаться той, какой она была последние годы.

– Ты будешь скучать по своей работе, – сказала Сара. – К ней привыкаешь, и она действительно затягивает. Но очень быстро понимаешь, что если ты захочешь выйти из игры, то трудно остаться невредимой, сохранить свою личность, приходится чем-то жертвовать. Мне никогда не забыть о тех, кого я убила, до конца жизни. Я не могу быть вполне уверенной в том, что это был единственный выход. Приходится идти на определенные компромиссы и как-то жить со всем этим.

– Это потому, что ты из тех, кто участвует в параде. Мама говорит, что жизнь – это что-то вроде парада. Одни участвуют в нем, другие стоят у обочины и смотрят на них. Есть еще и третьи – те, которые вообще не знают, что идет парад. – Лиз посмотрела на свою чашку, потом подняла темно-карие глаза на Сару. Голос ее был тих и печален: – Знаешь, отец ведь сам подставил себя под пули. С его опытом он ни за что не стал бы так долго мешкать около гаража, дожидаясь этой парочки, которая в вас стреляла. Он должен был рвануть с места и изо всех сил давить на газ. Отец редко делал ошибки, а таких элементарных за ним не водилось никогда. Я уверена, что он все это сделал специально, потому что не хотел сдаваться. Смерть для него была лучшим выходом.

Сара кивнула. Она никогда не задумывалась о том, почему Ощипанный промедлил, но Лиз права – это была ошибка. Ей вдруг показалось, что тогда произошло еще что-то, привлекшее ее внимание… Она внезапно вспомнила, что видела клоуна. Или ей это почудилось? Может быть, в результате огромного нервного напряжения в ее памяти возникла фотография, которую она видела на каминной полке в квартире Ощипанного?

Лиз слегка улыбнулась и снова заговорила:

– Мама чувствует себя как рыба в воде. Теперь, когда президент несколько смягчился, они будут возиться с ее показаниями еще по меньшей мере год. Она держится так, словно вносит вклад в общее дело, и именно это изменило отношение президента к операции. Хотела бы я, чтобы ты посмотрела на маму и Арлин Дебо, когда они встречаются. – Лиз хихикнула. – Они терпеть друг друга не могут и в то же время видят насквозь. Ужасно занятно.

Сара и Лиз обсудили секретные слушания в комитете по делам разведки, палате представителей и сенате, посвященные операции «Маскарад», проекту MK-ULTRA, корпорации «Стерлинг О’Киф энтерпрайсиз» и операции «Величие». В обеих палатах они выступали в качестве свидетелей.

– Мне бы хотелось написать книгу о Хищнике, – призналась Сара. – Может быть, я попрошу помочь мне Лесли Пушо. Мы говорили с ней об этом, когда я навещала ее в больнице. Ее лицо почти в порядке. Вот кто проявил настоящее мужество… – Она помолчала, представляя себе все ужасы, которые пришлось перенести Лесли. – Проблема в том, что правительство засекретит все материалы по делу Хищника на двадцать лет. Так что мне нужна будет информация из других источников.

– Я бы рада тебе помочь, но я знаю только содержание сообщений, которые доставляла в Тур-Лангедок. Отец ничего не рассказывал мне. Мама тоже. И теперь она будет молчать, потому что условия сделки с Белым домом предусматривают, что сведения, которыми она владеет, она имеет право передать только правительству.

Сара еще раз разлила чай, передала Лиз чашку и посмотрела в ее темные глаза:

– Когда я поняла, что прихожусь Хищнику племянницей, я испытала шок. А каково было быть его дочерью? Вернее, их дочерью?

Лиз была спокойна, хладнокровие, по-видимому, было фамильной чертой Сансборо. Она начала издалека:

– Когда я была ребенком, мне было известно только то, что в связи с работой папе приходится много путешествовать. Со временем мама стала ездить вместе с ним, а иногда и одна. Потом уже я узнала, что как раз в этот период он обучал ее. Я же на это время оставалась у деда с бабкой. – Лиз пожала плечами. – Все это казалось вполне естественным. Они были хорошими родителями, и то непродолжительное время, когда мы были вместе, у нас складывались отличные отношения. Но их жизнь была как бы отделена от моей, я чувствовала, что они от меня что-то скрывают. Может быть, поэтому меня еще в детстве стали мучить по ночам кошмары. Я просыпалась от собственного крика. Все это продолжалось очень долго – до тех пор, пока три года назад я не встретилась с отцом случайно во время выполнения задания в Лиссабоне. Все сразу встало на свои места. Тайна была раскрыта – мои родители были наемными убийцами. Я была просто в ужасе.

– Ты пыталась уговорить их бросить свое занятие?

– Мне удалось добиться только того, что они на время прекратили свою деятельность. В этот период мы часто ссорились, но ссоры все же намного лучше, чем просто молчание. Мама призналась мне, что ей никогда не нравилась эта работа, она не испытывала необходимости в ней. Воспитанная в семье военного, она прекрасно знала, что значит выполнять свой долг перед страной. Отец, играя на ее патриотизме, представил свою деятельность как тяжелую работу в интересах Англии. К тому времени, когда она поняла, что работает отнюдь не на разведку, она увязла уже слишком глубоко и не могла выйти из игры. – Лиз опустила голову. – Я думаю, что со временем она привыкла и стала даже получать некоторое удовлетворение от своей работы.

– Она наверняка не хотела тебя впутывать.

– Да. Ни мать, ни отец не хотели, чтобы я что-нибудь узнала. Но когда все открылось и я осталась с ними, мама поняла, насколько ужасно наше положение, и ей отчаянно захотелось все бросить. Отец же не мог выйти из игры. С ним было не все в порядке, Сара. Что-то было сломано у него внутри. Я думаю, единственной причиной, по которой он в конце концов согласился сдаться, состояла в том, что он боялся потерять нас. По сути, я была его единственной слабостью. Для меня он тоже очень много значил – до той ночи в Лиссабоне, когда я увидела его глаза – пустые, словно мертвые. Застреленный им курьер был совсем мальчишкой… После этого я его почти возненавидела.

Они проговорили чуть ли не до полуночи. Наконец Лиз сказала, что ей пора. Она отправлялась на машине на юг, в Лос-Анджелес, чтобы оттуда лететь назад, в Вашингтон. Надев просторное пальто, она затянула пояс и быстро пошла к двери. Сестры поцеловались.

– Когда мы увидимся в следующий раз? – спросила Сара.

– Кто знает? – Лиз встряхнула головой и посмотрела на Сару, плотно сжав губы. – Ты знаешь, в Лэнгли поговаривают о том, чтобы поручить тебе одно дело. Как ты на это смотришь?

Сару на мгновение охватила паника, быстро сменившаяся любопытством. Что бы это могло значить? Затем она медленно покачала головой…

– У моей матери была присказка: «Никогда не дерись со свиньей. Вы оба будете в грязи, а свинье только это и нужно». – Сара улыбнулась. – Сейчас я сама выбираю, за что мне браться, и отнюдь не боюсь испачкаться. Так что следи за прессой.

– Хорошо. Кстати, когда увидишь Ашера, напомни ему, что он со мной незнаком.

Лиз помахала рукой и быстро пробежала под дождем к машине.

Залечив свои раны в лазарете Тур-Лангедок, Сара и Ашер поселились в Санта-Барбаре на берегу океана в бунгало Сары, в том же, где состоялся разговор с Лиз. Ашер продолжал работать в Лэнгли и время от времени уезжал. Сара занималась своими расследованиями, брала интервью, писала. Ее статьи скоро появились на страницах крупнейших журналов страны.

Этой зимой она часто гуляла по пляжу. Океанские валы с шумом разбивались о песок.

Как-то, возвращаясь с прогулки, Сара увидела горящий в спальне свет. Ашер был дома! Она взбежала по ступенькам, распахнула дверь и бросилась к нему.

– Как ты замерзла! – Он страстно поцеловал ее. – Господи, как я рад, что снова вижу тебя!

– Ты раздобыл адрес?

– Конечно. Только я не пойму, зачем тебе это нужно.

– Потом скажу. – Она таинственно улыбнулась и крепко поцеловала. – Ты надолго?

– На месяц. И уж на этот-то раз ты выйдешь за меня замуж, черт побери.

– Но тогда я захочу ребенка, – предупредила Сара.

– Это здорово. Я уже хочу, – смеялся Ашер.

Они долго и таинственно шептались, изучали лица друг друга, пытались привыкнуть к счастью видеть рядом родное любящее существо. Не спеша они сняли одежду. Ашер зарылся лицом в ее душистые локоны и покрывал затылок горячими поцелуями. Сара изогнулась и застонала, ей было почти больно от переполнявшей ее сердце любви…

Сара написала и отправила письмо в конце января, а затем принялась ждать.

Письмо сначала пришло в Лондон, потом было переправлено в Амстердам и в конце концов нашло Рыжего Джека на Майорке. Он переслал его в Мадрид. Оттуда письмо попало в Алжир. Там его опустили в ящик, наконец оно пришло в конечный пункт назначения – в Палермо. Все это замысловатое путешествие продолжалось шесть недель.

Дон Алессандро Фирензе получил письмо на своей вилле неподалеку от курортного городка Сефалу, расположенного на полпути между Палермо и Мессиной. Последние сорок лет дон Алессандро проводил в нем большую часть времени. Здесь находилось родовое гнездо семей Фирензе и Боса. Он уже не был тем молодым повесой, который, лет в двадцать вступив в права наследника, интересовался лишь женщинами и попойками. Теперь, стараясь заполнить пробелы в своем образовании, возникшие в результате его беспечности в молодые годы, дон Алессандро много читал, в его распоряжении была большая, разнообразная по содержанию библиотека. Иногда он чувствовал, как внутри него начинают бушевать инстинкты. Привычки требовали напряжения и азарта, погони и поединка. Контроль его разума был слишком слаб. Дон Алессандро еще делал кое-какую работу,чтобы не стать окончательно опасным.

Помимо книг, дон Алессандро наслаждался отдыхом на покрытых сахарно-белым песком пляжах, видом живописных бухточек и крутого скалистого склона, нависающего над старым рыбацким поселком.

Большинство жителей были крестьянами, привыкшими бороться с засушливым климатом. Они растили чудесный виноград и маслины. Словом, Сефалу и Сицилия подходили Босе по всем статьям. Вскрыв конверт, он первым делом посмотрел на подпись, и в горле у него застрял комок. Письмо было подписано Лиз, и почерк был тоже ее. Дон Алессандро инстинктивно огляделся, но вокруг не было ни души, только ветер шумел в кронах оливковых деревьев.

Держа письмо в руках, он уселся на стул под пробковым деревом и стал читать:

«Дорогой отец!

Хочу сообщить тебе, что Лэнгли предоставляет мне кое-какую работу по контракту. Но подозреваю, что скоро мне все это надоест. И тогда придется подумать, куда себя девать и чем заниматься. Пишу тебе об этом потому, что ты скорее всего не получал никаких вестей от мамы и вряд ли получишь их по крайней мере в течение года. Это зависит от того, сколько еще времени ЦРУ будет держать ее на коротком поводке в конспиративных домах, снимая с нее показания…»

Дон Алессандро позвал служанку. Зимний день был прохладным, и ему хотелось горячего чая с молоком. Когда служанка пришла, он попросил принести свой радиоприемник. Передвинув простой деревянный стул и небольшой стол под прямые лучи средиземноморского солнца, он поднял конверт, и, приблизив его к глазам, стал внимательно разглядывать. Затем так же внимательно он стал изучать письмо.

Высоко в небе его глаз различил трех птиц. Они кругами опускались все ниже и ниже – вероятно, заметили сверху какое-то павшее животное. На Сицилии было не так уж много диких животных, зато стервятники водились нескольких видов. Дон Алессандро любовался полетом этих крупных птиц. Он испытывал слабость к стервятникам за их терпение. К тому же они уничтожали падаль.

Подошла служанка, неся на подносе чай и радиоприемник. Дон Алессандро сообщил ей, что она и остальная прислуга на сегодня свободны. Девушка направилась назад к вилле, а он добавил в чай молока и сахара, потом высыпал туда же содержимое какого-то небольшого пакетика и нажал несколько кнопок на корпусе своего радио. После этого он снова погрузился в чтение:

«Наверное, ты станешь думать о том, откуда мне известно, что ты жив. Недавно я виделась с Сарой, и она рассказала мне, что, когда вы с ней ехали в машине, на углу стояла мама в костюме клоуна. Мы с ней должны были сдаться в тот день, и я поняла, что она оказалась там для того, чтобы помочь инсценировать твою смерть. Позже Джек О’Киф сказал Саре, что ты скорее всего использовал один из твоих трюков, чтобы все считали, что ты погиб. Наверное, теперь он жалеет о том, что это сорвалось у него с языка».

Дон Алессандро отхлебнул глоток индийского чая – ассамского, своего любимого. Он посмотрел вниз, на бирюзовые воды Тирренского моря, потом встал и сделал несколько энергичных движений, чтобы согреться. Значит, они скоро появятся, подумал он.

Внимательно вглядевшись в оливковую рощу, он увидел мелькающие между деревьями тени. Люди были почти незаметны и передвигались очень быстро. Ему казалось, что он улавливает запах прятавшихся среди олив людей, как стервятник чует поживу, а собака безошибочно находит кость, зарытую ею в землю. Морской бриз, дувший в его сторону, инстинкт и многолетний опыт помогли ему учуять этот запах. Сердце дона Алессандро словно сжалось на мгновение, но тут же под действием адреналина забилось ровно и мощно – ощущения были давно знакомыми, только они давали ему почувствовать всю полноту жизни.

Он опять поднес письмо к глазам:

«Ты снова солгал мне, отец. Ты говорил, что сдашься, но не сделал этого. Я хочу видеть тебя. Сдайся, отец»

Дальше была только подпись:

«Любящая тебя Лиз».

Хэл Сансборо поднял голову и громко выкрикнул:

– Сара!

Звук его голоса отразился эхом от каменных склонов. Старый террорист развернулся, прикрыв глаза написанным Сарой письмом, словно козырьком.

– Я знаю, что ты здесь! Покажись! – снова крикнул он.

Он стоял в полном одиночестве на пологом склоне, сильный и уверенный в себе. Рядом с ним стояли стул и столик, позади виднелись розовые стены его элегантной виллы и оливковая роща.

Наконец Сара и Ашер вышли из-за деревьев и направились к нему. В это же время раздался мощный взрыв.

– Это что еще за чертовщина? – не понял Ашер. Словно при землетрясении, земля ходуном ходила у них под ногами. Позади виллы поднялся в воздух коричневый столб земли и пыли.

Надо было спешить. Из-за горы слева от них показался вертолет – это было их прикрытие. Сара и Ашер побежали по направлению к Хэлу Сансборо. Мужчины и женщины в камуфляжной форме вынырнули из-за олив и стали окружать террориста со всех сторон. На этот раз у него не было никаких шансов уйти.

– Сдавайтесь, Хэл, – сказала Сара, приблизившись к нему. – На этот раз не поможет даже бутафорская кровь. С помощью депрессора мы сможем воздействовать на вашу сердечную деятельность. Так что не надо больше никаких трюков. На этот раз Хищнику придется сдаться. Все кончено!

– Держитесь подальше от виллы, если хотите остаться в живых, – улыбнулся террорист. Заглянув ему в глаза, Сара увидела то, что описывала Лиз, – она словно смотрела в пустоту, в которой притаился сам дьявол.

Еще два взрыва подняли в воздух тучи пыли по обе стороны от виллы.

– Вилла оседает! – крикнул Ашер, окинув взглядом меняющийся ландшафт.

– Под нами старые подземные пещеры, – заметил Хэл Сансборо и, взяв чашку, медленно допил свой чай. – Лиз знает, что вы здесь?

– Нет, – ответила Сара, она с беспокойством прислушивалась к колебаниям земли под ногами. – Мы подделали ее подпись с помощью компьютерного сканера.

– А чернила, которые вы использовали, содержат вещество, испускающее излучение, которое можно уловить с помощью специальных устройств?

– Да, это одно из последних изобретений научно-технического отдела, – подтвердил Ашер.

Хэл Сансборо поднял голову, он с упоением вдыхал морской воздух.

– Теперь взрывы будут следовать один за другим. Я активизировал взрывные устройства с помощью радиоприемника, никто уже ничего не сможет поделать – ни вы, ни я. – Он даже не посмотрел в сторону виллы, погружающейся под землю у него за спиной. Даже не удостоил взглядом людей в камуфляже, кольцом сжимающихся вокруг него. – Мир совершенно изменился. Все стало слишком технологичным, а правительства превратились во что-то вроде одноразовой посуды или шприцев.

Справа и слева от Сары и Ашера прогремели еще два взрыва. Ударная волна повалила их на землю. Хищник опустился на колени. Люди в камуфляже тоже с криками попадали, многие стали отползать назад. Вертолет приблизился, вздымая в воздух тучи коричневой пыли.

– Дядя Хэл! – позвала Сара и поползла к нему.

Внезапно большой участок земли под ними вздрогнул и провалился вниз примерно на полфута.

– Уходи! – крикнул Сансборо. – Я не могу жить так, как ты!

Ашер обхватил Сару за талию и потащил за собой.

Землю рядом с ними прорезала глубокая трещина. Хэл Сансборо взгромоздился на свой стул. Взгляд его был ясен, коротко остриженные седые волосы сверкали на солнце металлическим блеском.

– Хэл, мерзавец! – закричала Сара. – Тебе конец!

Он расхохотался так, словно услышал что-то очень смешное.

– Ничего подобного! Я победил!

Одно за другим на землю падали деревья. Вилла позади Хэла Сансборо совсем скрылась из виду. Вниз по склону катился гигантский пыльный вал. Сара и Ашер вскочили и бросились бежать, перепрыгивая через расширяющиеся прямо на глазах трещины и торчащие вверх обломки твердых подпочвенных пластов. Оглянувшись на мгновение назад, Сара увидела, как сидящий на стуле Хэл Сансборо внезапно провалился в недра земли.

Отбежав на достаточное расстояние, Сара и Ашер остановились. Участок, на котором стояла принадлежавшая Хищнику великолепная вилла, превратился в гигантскую воронку. Над ним висело густое облако пыли. Сара долго смотрела на эту картину в немом изумлении. Потом лицо ее помрачнело. Первая часть ее замысла удалась: она оказалась права в своих предположениях о том, что Джек поддерживал связь с Хэлом Сансборо, который был жив и продолжал действовать. В конечном итоге они нашли террориста в его последнем прибежище. Но, черт возьми, Саре нужен был он сам, а не его смерть.

– Ты видела, как он высыпал себе что-то в чай из пакетика? – спросил Ашер с невинным видом.

– Наверное, это был какой-то яд.

– Наверное. Но если спасатели и наши люди не найдут его тело, мы так никогда и не узнаем, действительно ли он погиб.

– Может быть, он именно этого и хотел, – сказала Сара.

Они повернулись спиной к изуродованному взрывами, ставшему неузнаваемым ландшафту. Ашер взял Сару за руку. Она посмотрела в бездонное голубое небо и почувствовала, как на душе становится спокойно и радостно. Может быть, она и не разрешила всех загадок, мучивших ее, зато у нее теперь есть нечто более важное – ее Ашер и ее жизнь.