Текст книги "Операция «Маскарад»"

Автор книги: Гейл Линдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Глава 21

Пикап продолжал мчаться по шоссе. Лиз, скорчившаяся на полу, от напряжения снова начала обливаться потом. Она чувствовала себя беспомощной, и ее бесило то, что она вынуждена полагаться на Флореса.

– Ну что там? – нетерпеливо спросила она.

– Это сам Гордон! – Ашер с чувством выругался.

Сердце Лиз подпрыгнуло и заколотилось где-то у горла.

– Где он?

– Догоняет нас справа. Вертит башкой во все стороны так, как будто у него шея на шарнирах.

Флорес еще сильнее нахлобучил шляпу и поправил темные очки. Теперь поля «стетсона» почти соприкасались с оправой. И вдруг Лиз с испугом увидела, как лицо Ашера раздувается и его черты становятся тяжелыми и грубыми, причем поросль на его подбородке и щеках лишь усиливает неожиданный эффект. Теперь за рулем сидел плотный крепыш с черной бородой, несколько неотесанный на вид и совсем не похожий на сухого и жилистого Ашера Флореса.

– Где Гордон? – снова спросила Лиз.

– Уже почти рядом с нами. Я думаю, если бы он знал, что мы едем в этом пикапе, он бы давно уже попытался нас остановить. По тому, как он себя ведет, ясно, что он просто надеется наткнуться на нас. С ним, наверное, люди из отдела безопасности. Он собирается обогнать нас справа. Сейчас попробую убедить его поискать нас где-нибудь в другом месте.

– Не ввязывайся, езжай как едешь, – нахмурилась Лиз.

– А ну-ка поберегись!

Ашер включил сигнал правого поворота и резко бросил машину в соседний ряд.

– С ума сошел? – возмущенно зашептала девушка. – Перестраиваешься прямо у него перед носом!

– Именно так.

– Слушай, Флорес…

Она замолчала, ожидая услышать звук клаксона или скрежет покрышек, но до нее доносился лишь обычный ровный шум, характерный для оживленного многорядного шоссе.

– Ну что? – не выдержала она наконец.

Флорес внимательно смотрел в зеркало заднего вида.

– Кажется, он разозлился. Это мне как раз и нужно. Ага, вот он. Обгоняет меня слева и резко набирает скорость. Хочет заставить меня глотать поднятую им пыль.

– Ты что, играешь на его больном самолюбии?

Флорес, сузив глаза, смотрел вперед.

– Вот он. Видела бы ты, как он на меня глянул, прямо насквозь прожег. Продолжает ускоряться. Но ты все-таки пока оставайся на полу. Так, на всякий случай. Могут появиться и другие, так что извини.

– Никаких проблем, – сказала она с облегчением. – И потом, у тебя такой вид, что я бы не хотела, чтобы нас видели вместе.

– А какой у меня вид? – спросил он с любопытством.

– Неандертальский, – честно призналась она.

– Спасибо. Мне было нелегко научиться демонстрировать мое истинное лицо.

Он самодовольно ухмыльнулся, и на какой-то момент Лиз ощутила необычное чувство защищенности.

Машина продолжала мчаться по шоссе. Свернувшись на полу, как кошка, Элизабет разложила досье Хищника и стала его изучать. Быстро пробежав распечатанные материалы из Лэнгли, она вернулась к началу, чтобы перечитать вводную часть.

«Наемный убийца, действующий на территории многих стран и называющий себя Хищником, родился предположительно в конце 30-х годов. Вероятно, один из его родителей был американцем, поскольку, согласно докладам информаторов, его английской речи характерен американский выговор. Кроме английского, он говорит практически без акцента по крайней мере еще на четырех языках – немецком, французском, итальянском и испанском.

Предполагается, что его настоящее имя – Алекс Боса. Фамилия Боса может принадлежать венгру, итальянцу, португальцу, испанцу, а также уроженцу любой южноамериканской или центрально-американской страны, такой, например, как Куба. Тем не менее принято считать, что он итальянец».

Лиз пересказала Флоресу то, что прочла.

– И еще:

«По всей видимости, в конце 50-х годов Хищник вступил в продолжительную связь с женщиной».

– Женился?

– Тут не сказано. Интересно, что потом случилось с этой женщиной? А я думаю еще о той женщине в Париже, которая называет себя Лиз Сансборо. Знает ли она, во что впуталась?

– Можно поставить вопрос по-другому: в состоянии ли она из этого выпутаться?

– Тут ты прав, – согласилась Лиз и стала читать вслух:

«Хищник приобрел известность в период заключительного этапа революции на Кубе, в результате которой 1 января 1959 года Фидель Кастро сверг режим Батисты. Уже после переворота до одного из оперативных работников ЦРУ дошли слухи, что некий ранее неизвестный киллер по кличке „Хищник“ устранил одного из представителей высшего военного руководства режима Батисты, таким образом облегчив победу Кастро.

На Хищника также возложена ответственность за инцидент в Вене, где в декабре 1975 года было совершено нападение на участников сессии стран ОПЕК, в результате которого были убиты министры нефтяной промышленности трех государств.

Предполагается, что именно Хищник совершил в конце 70-х годов убийство председателя западногерманской ассоциации предпринимателей Ганса Мартина Шлейера.

В 1978 году в Лондоне он убил известного болгарского писателя-эмигранта Георгия Маркова, которого уколол зонтиком и ввел в бедро микроскопическую капсулу с ядом».

– Этот случай я помню, – мрачно сказал Флорес. – Я изучал это дело, еще когда проходил обучение. Почти идеальное убийство. Все выглядело как сердечный приступ. Но, к счастью, патологоанатом что-то заподозрил.

– А как он мог что-то заподозрить?

– Он был очень внимателен во время вскрытия и обнаружил в бедре странное неспецифическое кровоизлияние. Когда об этом стало известно, кто-то вдруг вспомнил, что видел, как какой-то человек столкнулся с Марковым на улице незадолго до его смерти. Удалось установить примерный состав вещества – это был сильнодействующий растительный яд.

После этого убийства в разведках многих стран начался переполох. Спецслужбы почувствовали свою уязвимость перед обвинениями в том, что это их рук дело. В конечном итоге все свалили на болгар. О том, что это сделал Хищник, в ЦРУ узнали только потому, что он сам сообщил об этом. Это произошло уже после того, как врач понял, что к чему, но до того, как всему миру стало известно, что Марков убит, а не умер от сердечного приступа.

– Этот Хищник просто душка, – усмехнулась Лиз и продолжила чтение:

«В 1981 году Хищник организовал взрыв бомбы в помещении радиостанции „Свободная Европа“ в Мюнхене. В результате взрыва четыре человека получили серьезные ранения.

По некоторым данным, в 80-е годы Хищник поселился в Восточном Берлине. Принято считать, что он несет ответственность за взрыв в здании французского культурного центра в Западном Берлине в 1983 году, в результате которого один человек погиб. Согласно докладам восточно-германской секретной службы ШТАЗИ, правительство ГДР и сама ШТАЗИ обеспечивали охрану Хищника на уровне, предусмотренном для лиц, находящихся в стране с официальным визитом».

– Ну и дела! – присвистнул Флорес. – Значит, в 80-е годы он жил в Восточном Берлине и коммунистическое правительство об этом знало?

– Согласно этому досье, он находился там до того момента, когда рухнула Берлинская стена. Здесь говорится, что он без всяких помех занимался своими делами и при этом жил в квартире йеменского дипломата, пользуясь услугами шофера, нанятого для него сирийцами. О его пребывании в Восточном Берлине, судя по всему, было известно только четырем представителям высшего руководства страны.

– Да-а, – протянул Ашер, подумав немного. – Уж если ШТАЗИ не только позволила ему у них осесть, но и обхаживала его как малое дитя, значит, он и в самом деле ценная фигура. Тем труднее его найти, а тем более захватить или уничтожить. Сейчас я хочу понять вот что: во-первых, почему он кинулся именно в Восточный Берлин, а во-вторых, почему он оттуда уехал.

– Интересно, куда он отправился потом?

– Хороший вопрос. Читай дальше.

«Одной из особенностей действий Хищника является то, что приписываемые ему убийства неоднократно происходили почти одновременно в разных, далеко отстоящих друг от друга точках земного шара. В некоторых развивающихся странах это вызвало у людей страх и стало причиной слухов о его сверхъестественных способностях. Более рациональным объяснением этих фактов является возможное использование Хищником хорошо обученных и преданных ему людей».

– Ну да, это действительно непросто – ловить его, когда он в одно и то же время находится в двух разных полушариях, – фыркнул Ашер.

– Ты думаешь, он подготовил себе помощников?

– Вполне возможно. Он ведь стареет. Хотя на его месте я бы не стал жертвовать благоразумием ради репутации и действовал бы в одиночку. В таких делах прежде всего думают о безопасности, а уже потом о деньгах. Как только кому-то становится известно что-нибудь, кроме твоей агентурной клички, ты становишься уязвимым.

– А может, никто ни о чем и не знает. Может, он и в самом деле работает одновременно в двух разных полушариях, как я. Я же ведь нахожусь одновременно и здесь, и в Париже.

– Ты права. Все это очень смешно.

Лиз позволила себе улыбнуться и снова принялась читать:

«Три года назад Хищник познакомился с оперативным работником ЦРУ Элизабет Сансборо, которая в тот момент выполняла задание агентства в Лиссабоне. Между ними возникла любовная связь. Сансборо прекратила свою работу на ЦРУ и стала сотрудничать с Хищником. Вероятно, к этому моменту он приостановил свою деятельность, однако неизвестно, связан ли этот акт с влиянием на него Сансборо. Причиной также могло послужить ранение или нежелание (либо неспособность) Хищника продолжать осуществление террористических акций в атмосфере политических изменений, характерных для периода после окончания „холодной войны“. Нельзя исключать возможность того, что его уже нет в живых».

– Господи, до чего же мне надоели разговоры о том, что я его подружка, – раздраженно вздохнула Лиз.

– Ну что ж, может быть, ты убедила его прекратить убивать людей. Это должно вызывать у тебя чувство глубокого удовлетворения.

Лиз недовольно уставилась на Ашера:

– Знаешь, Флорес, ты просто мастер доставать людей.

Вместо ответа он лишь шевельнул бровями и спросил:

– Есть там еще что-нибудь стоящее?

– Длинный перечень убийств, которые приписываются Хищнику. Но прямых доказательств, подтверждающих его причастность к преступлениям, до сих пор нет.

Лиз зачитала весь список, они поговорили еще какое-то время, обсуждая некоторые из упомянутых в досье случаев. Наконец Лиз отложила материалы. В течение следующих двух часов она дремала, свернувшись на полу. За это время Ашер заметил еще три машины, в которых сидели люди с Ранчо, однако благодаря способности Флореса изменять внешность они, как и Гордон, не обратили на пикап никакого внимания. Это несколько подбодрило его, но он чувствовал, что впереди у них с Лиз гораздо более серьезные проблемы.

Стало смеркаться, и на темном бархате неба проступили алмазные россыпи звезд.

– Как думаешь, я могу перебраться на сиденье? – спросила Лиз.

– Давай. Двигаться можешь?

– Самой интересно.

Все тело Лиз буквально разламывалось от боли. Она с трудом выбралась наверх, потянулась и с наслаждением растерла руки и ноги. Даже во сне она думала о Хищнике и теперь решила поделиться с Ашером своими соображениями:

– Он либо псих, либо совершенно аморальный тип. Какое-то отклонение, социальная патология. В известном смысле его вполне можно назвать плотоядным животным, что вполне соответствует его кличке. Как нормальный человек вроде меня мог начать работать на него? Да еще в него влюбиться? Если в Лэнгли верят в это, для этого должны быть какие-то основания. Но доказательств у них нет. А мне что-то не хочется в это верить.

– Если ЦРУ стремится кого-то ввести в заблуждение, это обязательно должно быть в обоих досье. Так что в этом нет ничего удивительного.

– Да, но кого они пытаются водить за нос? Меня? Я как-то слышала на Ранчо присказку игроков в покер: если ты смотришь на партнеров по игре и не можешь определить, кто из них простак, которого будут потрошить, значит, это ты сам.

Заходящее солнце уже тонуло за горизонтом, окрашивая край небосвода в багрово-красные тона. Затем очень быстро начало смеркаться. Наконец наступила ночь. Взобравшись на перевал, они увидели распростершийся внизу Денвер, административный центр штата Колорадо. С этой точки город казался океаном дрожащих огней. Вид был великолепен, но они настолько изнервничались и устали, что не в состоянии были обращать внимание на эту красоту.

На окраине Денвера Ашер свернул с федерального шоссе и подъехал к дешевому мотелю, приткнувшемуся между скотными дворами и стадионом. Это было заведение того типа, куда приходят с дамами на час или на два, а потому портье за стойкой не задают лишних вопросов и не смотрят постояльцам в глаза. В таком месте Гордону Тэйту будет почти невозможно их найти.

Главными приметами улиц этого подозрительного района были обилие светящихся неоновых вывесок дешевых проституток и навязчивая ковбойская музыка. Влажный воздух, казалось, был буквально пропитан крепким запахом скота, человеческого пота и неудовлетворенных желаний.

Огромный Денвер, главный оазис цивилизации штата Колорадо, жил обычной ночной жизнью.

Ашер расплатился за комнату наличными, и они с Лиз внесли в номер свои вещи: его спортивную сумку, ее рюкзак и толстую папку с досье. Кондиционера в комнате не было. Лиз открыла окна и отправилась в ванную. Там она остригла и покрасила волосы, приняла душ.

Ашер тем временем поехал купить что-нибудь на ужин. Он заехал в китайский ресторанчик, который они заметили у выезда с шоссе. Всего в десяти шагах от него стояла телефонная будка. Флорес притормозил, вынул из кармана мелочь и набрал номер. Через несколько секунд его соединили с Лэнгли. Оператор сообщил, что Хьюз Бремнер уже вернулся из Парижа. В Вашингтоне было за полночь, но Бремнер просил, чтобы Ашера, если он позвонит, переключили на его домашний номер.

Руководитель «Мустанга» снял трубку почти сразу же.

– Где ты находишься, Ашер? – спросил он. – Я беспокоился о тебе.

В голосе шефа слышались теплота и озабоченность, желание подбодрить и успокоить.

Ашер стал рассказывать по порядку.

Глава 22

– Я думаю, что вам не стоит доверять Гордону Тэйту, – начал Флорес свой разговор с Хьюзом Бремнером.

– Да, я предчувствовал нечто подобное, – ответил шеф. В трубке послышался тяжелый вздох. – Сегодня вечером, как только я вернулся, позвонил Эрни Пинкертон. Он сказал, что Гордон хочет отправить тебя на Шпицберген. Я позвонил на Ранчо, но мне сказали, что ты исчез. Объясни мне, в чем дело, Ашер.

– Мне кажется, Тэйт явно перестарался с Лиз Сансборо. Я не знаю, как эта женщина вписывается в сценарий с предоставлением убежища Хищнику, но…

– Ты уже знаешь об этом?

– Да, шеф, – подтвердил Флорес. Он не зря пользовался репутацией человека, умеющего решать проблемы без посторонней помощи. – Я вытащил кое-какие файлы из КМ-5 и обнаружил, что Сансборо перешла к нему три года назад. Не понимаю одного: как она может одновременно находиться во Франции и на Ранчо?

– Может. Речь идет об операции высшей степени секретности.

– Вероятно, имеет смысл ввести меня в курс дела и подключить к операции, шеф? Учтите, если Гордон превратит Сансборо в зомби, она гроша ломаного не будет стоить.

– Она нуждается в лечении.

– Да, но она заявляет, что не будет больше принимать лекарства.

– Следует ли понимать твои слова так, что она находится с тобой?

Ашер инстинктивно решил, что сейчас не следует говорить правду, но рассудок и привычка доверять шефу брали свое. Даже недавний проступок Ашера не повлиял на Бремнера, он ценил своего непослушного агента. И Флорес, и Бремнер знали, что ссылка на Ранчо – временная мера, скоро все вернется на свои места.

– Да, она со мной, – ответил Ашер.

– Верни ее. Привези ее назад. Это имеет огромную важность для национальной безопасности.

Слова о «национальной безопасности» давно уже стали дежурными. С давних времен они служили ширмой для неблаговидных поступков. Ричард Никсон пользовался ими, стремясь оправдаться в Уотергейтской истории. Рональд Рейган, Джордж Буш и бывший директор ЦРУ Билл Кейси прибегали к ним для тех же целей во время Ирангейтского скандала. Дело дошло до курьеза – в 1992 году сотрудники музея живописи Пентагона пытались использовать аргумент о национальной безопасности для оправдания собственной халатности, когда какой-то шустрый юнец умудрился пририсовать усы к написанному маслом портрету начальника штаба военно-воздушных сил.

Однако бывали случаи, когда ссылки на национальную безопасность имели смысл. Поэтому Ашер уже давно решил настороженно относиться к тому, что говорят люди, произносящие это заклинание. Он разбирался до конца в любой ситуации, возникавшей по ходу дела.

– Сумасшедшая имеет огромную важность для национальной безопасности? В это как-то трудно поверить, – заметил Ашер.

– Ты что, влюбился в нее, что ли?

Бремнер всегда говорил спокойно и хладнокровно, но на этот раз Флорес почувствовал в его голосе скрытое напряжение.

– Пока нет. Думаете, имеет смысл?

– Прекрати, Ашер. Ведь совершенно очевидно, что эта женщина не в себе. Поверь мне, что это так. Она может какое-то время вести себя совершенно нормально, а потом вдруг потерять чувство реальности. Если ты не привезешь ее назад, ты с ней нахлебаешься. Она нам нужна. Лечение ей поможет. Пойми, если бы она была здорова, она участвовала бы в операции наравне с другими. Но, поскольку она больна, мы должны помочь ей, чтобы потом она могла помочь нам.

Бремнер умел убеждать. Однако Ашер не мог забыть, как отчаянно сопротивлялась Лиз, когда доктор собирался сделать ей укол, ее решительность, когда она сбежала из лагерного лазарета, ее дикий ужас при виде приближающихся вертолетов. Он видел, как она внимательно изучала досье, своими ушами слышал ее вполне логичные и обоснованные вопросы.

Если она действительно не в себе, почему же все выпавшие на ее долю испытания не смогли заставить ее «утратить чувство реальности», как выразился Бремнер?

– Я подумаю, шеф, – заявил наконец Ашер. – Но если я привезу ее, то сдам вам, а не Гордону Тэйту.

– Разумеется. – Голос Бремнера звучал понимающе. – Это надо сделать быстро, самое позднее завтра. Позвони мне, я тебя встречу.

Они попрощались. Хьюз Бремнер хорошо отозвался о работе Ашера в Лэнгли, о ценности его вклада в общее дело, о его надежности, честности и неутомимости. Кроме того, он пообещал отменить приказ об откомандировании на Шпицберген и отправить Ашера на оперативную работу в тот регион, в который он пожелает.

– Только привези ее ко мне, Ашер, – снова сказал Бремнер перед тем, как повесить трубку.

Флорес не мог припомнить ни одного случая, когда бы его сдержанный шеф был так многословен и щедр на комплименты. Он проехал еще два квартала до китайского ресторанчика, купил еду и вернулся в мотель. К этому времени Лиз уже вышла из ванной и теперь щеголяла в футболке и полотенце, обвязанном вокруг талии. Ее коротко остриженные волосы были перекрашены в черный цвет. Глядя на нее, Ашер все еще колебался. Он был уверен в том, что она так же здорова, как и он, возможно, она была куда более нормальной, чем Гордон Тэйт. С другой стороны, он чувствовал, что она действительно нужна Бремнеру.

– Как гадко.

Лиз состроила гримасу, глядя на свое отражение в висящем на стене пыльном зеркале. Она надела темные очки, зачесала еще влажные волосы назад, открыв уши, и защелкнула на мочках ярко-зеленые пластмассовые клипсы.

– Нашла в ящике стола, – пояснила она. – Как я тебе?

Выглядела она как красотка из дешевого заведения – девушка сомнительного поведения, стремящаяся иметь имидж стильной женщины.

– Тебе не хватает только трехдюймовых ногтей, оранжевой помады и красных штанов в обтяжку, – хохотнул Флорес.

– Тогда порядок, – успокоилась Лиз.

Лиз и так была худощавой, но события последних дней истончили ее еще больше. Она как будто вся состояла из локтей, коленок и тонких лодыжек, обтянутых кожей. Шея ее, казалось, удлинилась и стала совсем хрупкой, исчезла округлость плеч, красивая грудь опала и словно присохла к грудной клетке, пальцы стали костлявыми. Актеры знают, как сильно эмоции влияют на физическое состояние человека и его внешность. Ашер, который гордился своей способностью пользоваться актерскими приемами в оперативной работе, видел перед собой наглядный пример этого влияния.

Он не замедлил поделиться своими мыслями с Лиз:

– Воображение и способность перевоплощаться – для агента очень важная вещь. Их здорово умеют использовать актеры. Ты помнишь, как Пол Ньюмэн в каком-то фильме играл бродягу? Он действительно был так похож на бродягу, что его никто не мог узнать.

Лиз слабо улыбнулась.

– В моем случае изменение внешности было вызвано объективными обстоятельствами. На Ранчо меня этому не учили, – возразила она.

– А зря. Надо бы включить это в программу, – улыбнулся Ашер в ответ.

Они съели пирожки, ловко скрученные из тончайшего теста, суп и двойные порции мяса в устричном соусе. Китайского пива не оказалось, в наличии было только пиво «Коорс». Что поделать, они как-никак находились на территории империи Адольфа Коорса. Лиз выпила две бутылки, Ашер – три. В жару за неимением лучшего и это пиво оказалось вполне сносным.

Затем Лиз не мешкая залезла в постель. Под подушку она сунула «беретту».

Ашер достал из спортивной сумки «гансайт» 9-миллиметрового калибра. Недавно «гансайт» был модифицирован и из тяжелого армейского пистолета превратился в настоящее боевое оружие с крупной мушкой, легко срабатывающим спусковым крючком, гладким, без лишних выступов корпусом, что было очень удобно в момент выхватывания. Налюбовавшись своим личным оружием, он так же, как и Лиз, сунул его под подушку.

– Что будем делать завтра? – спросила Лиз спокойным и бодрым голосом.

Ашеру нравилась ее способность быстро приходить в себя после потрясений.

– Смотря какая у нас цель, – ответил он, повернулся к ней спиной, выключил свет, быстро разделся и забрался в постель.

– Сможем ли мы получить помощь из Лэнгли в обход Гордона? – спросила она.

– Может быть.

– К кому мы можем обратиться?

– Моего шефа зовут Хьюз Бремнер. Он руководит «Мустангом». Вот к нему мы и пойдем.

Лиз попыталась представить себе, чем может обернуться участие Бремнера в этом деле. Конечно, если он вмешается, это избавит их от многих неприятностей и хлопот. И в то же время он был заинтересованным лицом, поскольку имел отношение к операции, связанной с Хищником, и намеревался использовать в этой операции ее.

– Я помню это имя – Хьюз Бремнер, – снова подала голос Лиз. – Гордон говорил, что он наблюдает за моими успехами в обучении и что он во мне очень заинтересован. Насколько я понимаю, Бремнер – важная шишка. Все это время, когда я была в лагере, Гордон ежедневно слал ему по факсу отчеты о том, как у меня идут дела.

Да, подумал про себя Флорес, должно быть, ей отведена важная роль в операции высшей категории секретности. Но опять-таки: если Хищник собрался сдаваться и просит убежища, зачем вся эта суета? Ашер полежал еще какое-то время, стараясь услышать ее дыхание. Затем он заснул, сжимая рукоятку пистолета.

Пятница

Лиз снились незнакомые страны: то жаркие пустыни, то бескрайние просторы, покрытые снегом и льдом. Во сне она была сразу двумя Лиз Сансборо – одна была женой Хищника, другая замужем за Гордоном. Она чувствовала себя беспомощной и такой же злой и порочной, как они. Ей хотелось умереть.

Она проснулась в холодном поту, подхлестнутое страхом сердце отчаянно билось. Красно-желтые отблески неоновой вывески мотеля проникали сквозь оконные проемы и окрашивали комнату в тусклый красный цвет. Одно из окон все еще было открыто. С проходящего неподалеку федерального шоссе доносился шум машин, а в воздухе стоял ощутимый навозный запах и специфический смрад бойни.

Лиз глубоко дышала, стараясь преодолеть свой страх. На нее снова навалился сон, веки отяжелели. Приближался рассвет. Она закрыла глаза и вдруг вспомнила, что несколькими мгновениями раньше что-то привлекло ее внимание, когда она смотрела в распахнутое окно. Ей почудилось, или она действительно заметила какое-то движение?

Глаза ее мгновенно открылись. Не поворачивая головы, она обследовала комнату боковым зрением и наконец увидела то, что искала, – густую, слишком густую тень в углу у шкафа. Ей показалось, что она разглядела руку с пистолетом.

Страх сковал ее, но она тут же вспомнила, чему ее учили на Ранчо. Притворяясь спящей, Лиз вздохнула и, издав тихий стон, перевернулась на бок. Рука ее скользнула под подушку и охватила рукоять «беретты». Резким движением она выхватила пистолет.