Текст книги "Операция «Маскарад»"

Автор книги: Гейл Линдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

Глава 47

Недалеко от Монмартра Ощипанный расшифровывал только что полученное донесение. Он сидел в комнате с кондиционером, в которой не было ни одного окна. Дважды прочитав текст, он откинулся на спинку стула. Лицо его выражало крайнюю степень удивления. Президент США пересмотрел свое решение и приказал Хьюзу Бремнеру отказать Хищнику в убежище на территории США, но почему-то ни ему самому, ни, по всей видимости, Лиз об этом до сих пор ничего не было известно. Мало того, люди Бремнера в своем сообщении подтверждали, что операция должна состояться в восемь часов вечера в воскресенье, то есть сегодня.

Бремнер был человеком, которому нельзя было полностью доверять. Что же, интересно, он задумал?

Ощипанный бесшумно прошелся по комнате, включил телевизор с огромным экраном, но тут же снова выключил его. Посмотрел отсутствующим взглядом на штангу и гантели, лыжный тренажер «Нордик трэк», банку со стероидами и еще раз перечитал полученное донесение. Вся местная резидентура ЦРУ была поднята на ноги для розыска Сары Уокер – двоюродной сестры Лиз. Непонятно, как и зачем она оказалась здесь, в Париже? Разве что ей поручили взять какое-нибудь интервью для «Ток»? А может быть, Бремнер собирается ее каким-то образом использовать?

Ощипанному было кое-что известно об особняке на рю Вивьенн. Он знал, что там собираются выдающиеся представители французских правительственных и деловых кругов, талантливые журналисты и собственники средств массовой информации. От своих осведомителей Ощипанный знал о том, что ходят слухи, будто существует связь между происходящим в загадочном особняке и одним из высших руководителей ЦРУ. Не о Бремнере ли шла речь? Не может ли он преследовать какие-то свои и только свои цели? А если это так, то какое отношение имеет к этому Хищник?

Ощипанный продолжал ходить из угла в угол. Он сцеплял и расцеплял кисти рук, разглядывал подушечки собственных пальцев, папиллярные линии которых были уничтожены специальной кислотой, то и дело двигал плечами, напрягая мощные грудные мышцы. Он вел себя как посаженный в клетку дикий кот, и стороннему наблюдателю показалось бы, что он нервничает. На самом же деле он испытывал лишь привычное для него чувство нетерпеливого ожидания. Оно овладело им с того самого дня, когда Хищник объявил о своем намерении сдаться. Это решение должно изменить всю жизнь Ощипанного. Более того, оно было ему ненавистно – Хищник должен был оставаться на свободе. Но выбор сделан, и единственным мотивом при этом для него была Лиз – она хотела жить нормальной жизнью.

Ощипанный пошел гримироваться.

Вертолет, на борту которого находился Хьюз Бремнер, опустился на крышу Тур-Лангедок, освещенную золотистым солнечным светом. Пилот заглушил двигатель, и шеф «Мустанга» открыл дверцу и спрыгнул наружу. Гордон Тэйт поджидал его, лицо его было мрачно. Бремнер гадал, что еще могло произойти и не сделал ли он ошибки, поручив Гордону руководство операцией «Маскарад».

Он отвел Тэйта к невысокой стенке, возведенной по периметру крыши небоскреба, чтобы поговорить наедине. Он размышлял о том, как изменились его отношения с Тэйтом, которого он знал уже двадцать лет. Они начались достаточно просто. Еще очень давно Хьюз Бремнер хорошо понял, что Гордон – патологический лжец, и решил, что это качество в сочетании с некоторыми другими может сделать молодого человека полезным.

Гордон лгал, когда рассказывал, будто был блестящим, подающим большие надежды студентом и будто его завербовал преподаватель истории. На самом деле он был активистом ку-клукс-клановского движения и таскал с собой пистолет, не имея лицензии на ношение оружия. В студенческие годы он был весьма нелюдим и нередко имел академические задолженности. В те времена ЦРУ обладало правом официально отдавать приказы об устранении тех или иных людей, и работавший в университетском городке вербовщик, познакомившись с Гордоном и присмотревшись к нему, правильно оценил возможности и склонности молодого человека: после соответствующей подготовки он сгодится на роль исполнителя подобных приказов.

Как и убийцы-маньяки Тед Банди и Джефри Дамер, Гордон был весьма умен и понятлив, а в случае необходимости мог становиться мягким, ласковым и обворожительным. Родители его сверстников отзывались о нем очень хорошо и были склонны доверять ему, однако женщины, с которыми он пытался сблизиться, быстро разгадывали его кровожадную натуру.

Бремнер досконально изучил характер и особенности личности молодого Тэйта. Он знал, что ему свойственна самоуверенность, но в то же время не хватает чувства собственного достоинства. Бремнеру пришлось немало потрудиться, прежде чем Тэйт был готов к работе. Дело, которое ему поручили, пришлось ему по душе.

Безжалостность, ум и изворотливость были именно той комбинацией качеств, которую искал Хьюз Бремнер. Он нуждался в человеке, который был бы обаятелен и равнодушен одновременно, а наряду с этим любил бы рисковать и не боялся нарушить закон.

Гордон даже не пытался понять или изучить личность Хьюза Бремнера, ему было достаточно, что босс понимал и, даже зная о нем самое худшее, уважал его, облекал властью, обеспечивая ему место под солнцем. Убивая людей по приказу Бремнера, Гордон испытывал благодарность к своему шефу. Его отношение к Бремнеру напоминало отношение сына к обожаемому отцу, мечта Тэйта состояла в том, чтобы в один прекрасный день Хьюз Бремнер признал себя таковым. Когда боссу было что-то очень нужно, в его отношении к Гордону можно было заметить даже что-то отеческое.

Теперь они стояли на крыше – двое высоких, холеных, спортивного вида мужчин в дорогих, сшитых на заказ костюмах. Оба хладнокровно, без малейшего страха смотрели с семидесятиэтажной высоты вниз, на раскинувшийся под ними громадный город. Парижские бульвары и авеню в этот час были еще пустынны. Зазвенели колокола многочисленных церквей. Было восемь часов утра.

– Рассказывай, – потребовал Бремнер.

Вместо ответа Гордон протянул ему утренний номер «Интернэшнл геральд трибюн».

– Тут опубликована одна статья, в которой говорится обо мне. Автор – некая Мэрилин Майклс – не называет моего имени, но любому, кто знает хоть что-нибудь, сразу будет ясно, о ком идет речь, – пояснил он.

– Не может быть, – сказал Бремнер и быстро пробежал глазами статью. Гордон был прав – дело действительно было плохо. Руководителю «Мустанга» с трудом удалось подавить охватившие его страх и злобу.

– Кто такая Мэрилин Майклс? – спросил Гордон.

– Это псевдоним Лесли Пушо, этой сучки, подружки Мэйнарда. Она сделала копии его бумаг. Но мы уже взяли ее, и копии тоже у нас. Так что статей больше не будет.

Бремнер не сказал Тэйту, что женщина еще жива и, возможно, сделала запасные копии компрометирующих документов. Все это было уже не важно. Скоро она умрет вместе с Банни. Еще через два дня вся Европа содрогнется от операции «Величие», а он станет невообразимо богатым и недоступным ни для кого в своей крепости под названием Индиго Риф на покрытом пышной растительностью атолле к югу от Паго-Паго [9]9
  Паго-Паго – порт и административный центр Восточного Самоа (Полинезия).


[Закрыть]– вдали от Вашингтона, Лэнгли, Арлин Дебо и обделавшегося засранца, именующего себя президентом Соединенных Штатов.

– А что, если кто-то все же что-нибудь раскопает? – спросил Тэйт.

Бремнер хлопнул его по спине, сжал его плечо:

– Никто ничего не раскопает. А теперь расскажи мне о Саре Уокер.

Гордон изложил Бремнеру подробности побега Сары из оздоровительного центра, поведал и о том, как Флоресу удалось уйти от агентов из Тур-Лангедок около магазина компьютеров, а заодно и о сорвавшейся попытке поимки беглецов в отеле «Афродита».

– Кто-то установил взрывное устройство в салоне «Я дома», помог Уокер скрыться, и кто-то помог Флоресу около магазина. Нам неизвестно, кто это был – ни в первом, ни во втором случае, но похоже, что Флореса выручила сама Уокер. Она прикончила, очевидно, всех троих наших агентов.

– Наверное, ты слишком хорошо ее обучил, – сухо прокомментировал Бремнер, но тут же, смягчившись, добавил:

– Правда, сегодня вечером это может сослужить нам хорошую службу.

– Да, пожалуй, – согласился Гордон. – Наши люди прочесывают город. Задействованы все до единого. Мы находили ее дважды, сделаем это и в третий раз, и тогда уж она никуда не денется.

– Это должно случиться не позднее шести часов. Левайну необходимо два часа для того, чтобы ее подготовить.

– Все понимают, что времени мало, сэр. Это лишь придает нам еще больше решимости. К тому же наши люди очень болезненно переживают смерть Билла Хауэлса. Жаль, что мне пришлось его убрать.

– Это было необходимо, – кивнул Бремнер.

– Да, сэр. А после того как Флорес и Уокер ночью убили Эда, Стива и Джаспера, ребята просто взбеленились. Они не успокоятся, пока не найдут эту женщину.

– Хорошо, – одобрил Бремнер. Он знал, что эмоциональный момент всегда отлично срабатывает в тех случаях, когда надо заставить агентов выкладываться до конца.

– Удалось ли выяснить хоть что-нибудь о том, кто установил взрывное устройство в салоне? – задал руководитель «Мустанга» новый вопрос.

– Пока нет. Но мы занимаемся этим.

– Не возникло ли проблем с местной полицией из-за взрыва?

– Об этом мы позаботились, – ухмыльнулся Гордон. – По моему поручению одна из наших сотрудниц сделала анонимный телефонный звонок. Она представилась как активистка баскской террористической организации и проинформировала полицию, что взрыв – дело рук противоборствующей группировки.

– Давай пройдемся, – предложил Бремнер, холодно улыбнувшись, и Тэйт ощутил прилив гордости.

Оба зашагали вдоль барьера, Гордон на шаг позади босса. Каждый думал о своем. Тэйт был спокоен – он был избавлен от необходимости без конца обдумывать следующие шаги. Теперь за него думал Бремнер.

Обойдя по периметру примерно половину здания, Хьюз Бремнер решил, что теперь направление ветра подходит для осуществления задуманного. Он взобрался на барьер, балансируя на самом краю разверзшейся под его ногами пропасти. Гордон после некоторого колебания сделал то же самое. Они стояли там, не ощущая естественного в такой ситуации чувства страха. Бремнеру казалось, что он находится на вершине высочайшего горного пика. Над ним была бездонная небесная голубизна. Люди, спешащие в церковь, с такой высоты казались крохотными и походили на муравьев. Бремнер озирался, чувствуя себя властелином всего, что было доступно его глазу. Он был абсолютно убежден, что для достижения поставленной им цели никакая цена не была слишком высока, ради осуществления своих замыслов он был готов на все.

– Посмотри на них, Гордон, – сказал он, и в голосе его звучало презрение. – Они довольны, хотя рождаются, живут и умирают муравьями, их жизнь ничтожна, как и они сами.

С этими словами Бремнер расстегнул «молнию» на брюках и, пользуясь тем, что ветер дул ему в спину, изверг вниз струю мочи. Он громко расхохотался, и ветер, подхватив его смех, разнес его над лежащим внизу Парижем. Гордон не долго думал и последовал его примеру. Оба с любопытством наблюдали, как содержимое их мочевых пузырей, рассеявшись в воздухе на капли, орошает лежащий далеко внизу мир насекомых.

– Как тебе известно, – сказал Бремнер, застегиваясь, – после завершения операции «Величие» я собираюсь навсегда уехать в Полинезию. Ты тоже скоро станешь богатым человеком. Хочешь поехать со мной и стать моей правой рукой?

От радости сердце Гордона замерло, а потом заколотилось так, словно готово было выскочить из груди. Он станет наследником Бремнера, почти что его сыном, а со временем, может быть, и сыном по-настоящему.

– Мне бы очень хотелось этого, сэр, – ответил он, и в голосе его послышалось искреннее обожание.

Хьюз Бремнер изучающе посмотрел на него.

– Тогда потрудись доставить мне Сару Уокер к шести часам вечера, – сказал он холодно.

Глава 48

Сара уже скучала по Ашеру, хотя они расстались совсем недавно. Она все еще хранила ощущение его объятий, его теплого дыхания. Идя по улице в мужском наряде, она тем не менее больше, чем когда бы то ни было, ощущала себя женщиной. Не странно ли – вдруг превратиться в агента спецслужбы, да еще и полюбить такого же агента. Сара вспомнила старое китайское проклятие: «Да пошлет тебе Бог перемены». Похоже, она испытывала действие этого проклятия на себе, но теперь, после того, что произошло между ней и Ашером, ее словно благословили.

Свернув на рю Вивьенн, Сара замедлила шаг, стараясь отвлечься хотя бы на время от переполнявшего ее чувства. Она чуть выдвинула вперед челюсть, попыталась придать своему лицу выражение спокойной рассудительности и сильнее заработала плечами при ходьбе, ступая как можно тяжелее, чтобы быть больше похожей на мужчину.

Дойдя до того места, где находился салон «Я дома», она остановилась, затаив дыхание.

Внушительный особняк узнать было трудно. Тут и там лежали груды закопченных, дымящихся каменных обломков, кучи сажи и пепла. Должно быть, в результате взрыва начался пожар, который разбушевался не на шутку. На улице все еще стояли две пожарные машины. Пожарники собирали раскладные лестницы, сворачивали рукава брандспойтов. Столики кафе «Жюстин» на тротуаре напротив были заполнены любопытными. Неподалеку от них вдоль улицы сгрудилось не меньше сотни зевак.

Сара сделала вид, что ей ничего не известно о случившемся, и спросила молодого человека с прической, напоминающей львиную гриву, что произошло. Юноша знал только, что под обломками не обнаружили ни одного тела. На автобусной остановке сидели на скамеечке двое пожилых мужчин и, не вынимая изо рта сигареты «Голуаз», спорили о том, кто мог устроить такое безобразие.

Рядом с кафе стояла няня и, качая в коляске ребенка, с интересом разглядывала руины. Это была дородная женщина в простом платье, толстых чулках и тяжелых башмаках. Обычная няня, каких много по утрам в скверах Парижа. Когда Сара обратилась к ней с вопросом, стало ясно, что та знает не больше молодого человека с пышной прической.

Сара протолкалась в кафе, испытывая странное чувство, будто она уже где-то видела пожилую няню, с которой только что разговаривала. Несколько посетителей, сидящих внутри, повернули головы в ее сторону, но подозрений она, похоже, ни у кого не вызвала. Человека в соломенной шляпе нигде не было, не заметила Сара и никого из тех, кого видела ночью в салоне.

Усевшись за стойкой бара и стараясь говорить низким голосом на своем далеком от совершенства французском, заказала стакан горячего чая.

– Вы американец? – с любопытством спросила женщина за прилавком.

– Да, – кивнула Сара. – Студент из Калифорнии.

Женщина оказалась разговорчивой. Прерываясь время от времени, чтобы обслужить других посетителей, она сообщила Саре, что пожар начался перед самым рассветом, но к этому моменту хозяева особняка – Бог их знает, кто они такие, – уже съехали, с них хватило и взрыва. Все это, само собой, дело рук басков – они там у себя в горах совсем свихнулись из-за изолированности от внешнего мира и разреженности воздуха. Для вящей убедительности женщина даже покрутила пальцем у виска.

То, что она услышала, удивило Сару. Значит, минувшей ночью было не одно, а целых два происшествия – сначала взрыв, а потом, уже под утро, пожар. Размышляя, она пила чай и отвечала на расспросы женщины об Израиле и Калифорнии. Выбрав удобный момент, она попробовала разузнать что-нибудь о человеке в панамской шляпе с красной лентой. Но женщина, оживленно жестикулируя, как все французы, справедливо заметила, что летом многие мужчины носят соломенные шляпы, так что она не помнила конкретно того, который интересовал молодого студента, но это вовсе не означало, что он не заходит в кафе время от времени.

Сара снова вышла на улицу. Люди начали расходиться, но два старичка с сигаретами в зубах все еще сидели на автобусной остановке, няня в старомодном наряде тоже еще не ушла – она сидела на стуле и осторожно катала туда-сюда коляску с ребенком. Сара продолжала разглядывать публику, ища знакомые лица сотрудников салона, массажисток. Вспомнив о докторе Левайне, она подумала, что было бы хорошо, если бы он до сих пор галлюцинировал или по крайней мере переживал жестокую ломку.

До встречи с Ашером оставалось еще три часа. В ближайшей телефонной будке Сара нашла справочник и стала искать адрес Шантель Жуайо. Найдя нужные данные, она удовлетворенно улыбнулась – квартира была совсем недалеко, она прошла мимо нее по дороге к оздоровительному центру. Повернувшись, она зашагала по тротуару в том направлении.

Свернув за угол, она – а точнее, Лиз Сансборо внутри нее – напряглась: краем глаза ей удалось уловить двоих идущих за ней мужчин. Увидев слева от себя открытую дверь, она не раздумывая нырнула в нее и побежала по темному коридору, в дальнем конце которого брезжил свет. Коридор вскоре закончился. Оказавшись в крохотном внутреннем дворике, обсаженном геранью, она перепрыгнула через невысокий каменный барьер и приземлилась в другом коридоре, проходившем на уровне подвала. От толчка повязка на ее плече ослабла и сместилась, Сара почувствовала, как под черным пиджаком из раны снова полилась кровь.

Не обращая внимания на дергающую боль, она прислушалась. До нее донесся тяжелый топот ног. В ту же секунду, преодолев с десяток каменных ступенек, она нырнула в узкую полутемную улочку, идущую между двумя высокими, старыми на вид каменными стенами. Где-то позади все еще слышался топот. Остановившись, она снова прислушалась, затем, держа в руке «беретту», побежала дальше, туда, где переулок пересекался с той улицей, на которой она обнаружила преследователей.

Не доходя до угла трех футов, она интуитивно почувствовала засаду, вероятно, кого-то оставили сторожить ее здесь, предвидя, что она сдвоит след.

Сжимая «беретту» обеими руками, она прыгнула вперед. За углом действительно притаился человек. Он сидел, согнувшись, но при ее появлении выпрямился. Не теряя времени, Сара ударила его по лицу наотмашь стволом пистолета. Из носа мужчины брызнула кровь, он пошатнулся, одной рукой ухватил ее за пиджак и упал, увлекая ее за собой. В ту же секунду Сара увидела, как в другой его руке блеснул нож. Пользуясь тем, что ствол «беретты» упирался в его тело, она не раздумывая нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел – человек издал булькающий звук, закашлялся, перекатился на спину и замер, открыв рот, неподвижно глядя в пустоту.

Стараясь унять нервную дрожь, Сара обхватила правой рукой раненое плечо и пошла, слившись с толпой, на рю Вивьенн.

Она была почти у цели, когда рядом с ней остановился желто-коричневый «рено». Посмотрев на сидящего внутри человека, она увидела… Гордона!

– Сюда, парни! Хватайте ее! – крикнул он кому-то позади нее.

Сара мгновенно обернулась. Сзади к ней приближалось четверо мужчин. Сидящий в «рено» Гордон преграждал ей дорогу к рю Вивьенн. Бежать было некуда. Она понимала, что их задача – взять ее живой, ранив только в случае необходимости. Ну что ж, она дорого им дастся.

Сара выстрелила, целясь в Гордона, но промахнулась. Он увернулся, открыл переднюю дверцу и перекатился на асфальт с другой стороны автомобиля. Резко развернувшись, она послала пулю в ногу находившемуся ближе всех агенту. Тот упал. Она направила ствол на другого, но выстрелить не успела. Хлестким, быстрым ударом ноги оперативник выбил у нее пистолет.

Где-то в стороне прозвучала длинная автоматная очередь. Человек, обезоруживший Сару, рухнул на землю. Двое оставшихся агентов тоже упали, буквально прошитые свинцом. Одна из пуль пролетела совсем близко от головы Сары, ей даже показалось, что она слегка задела ее по черепу.

Она обернулась в полной растерянности. Лихо стреляла седовласая няня. В руках у нее Сара увидела «узи». Перевернутая коляска лежала на боку. Все поплыло у Сары перед глазами. Она лишь успела сообразить, что автомат в коляске, по-видимому, занимал место младенца.

Вдали послышался звук сирены. Сара напрягала все силы, стараясь не потерять сознание, но тщетно – еще секунда, и она провалилась в холодную черную пустоту.

Глава 49

Сквозь туман медленно возвращающегося сознания Сара услышала тихий шум кондиционера и открыла глаза. Она лежала на диване в небольшой обшарпанной комнате. Занавески были задернуты. Перед новехоньким телевизором с большим экраном стоял старый складной стул. Рядом со стулом располагался исцарапанный стол с засохшими остатками какой-то еды. Единственным украшением комнатушки была каминная полка, на которой Сара увидела клоунскую шляпу с бубенчиками, фарфоровые фигурки пуделей в розовых пачках и фотографию человека в цирковом костюме, исполняющего какой-то замысловатый акробатический трюк.

– Как ты себя чувствуешь, Лиз?

В дверном проеме, ведущем на кухню, стоял среднего роста мускулистый человек лет пятидесяти, с седыми, очень коротко остриженными волосами и обеспокоенно смотрел на Сару. Он вытирал полотенцем чашку. Человек уже успел стереть с лица грим, но все еще был в платье, толстых чулках и грубых башмаках.

– Не знаю, – ответила Сара на его вопрос и тут же ощутила боль. – У меня болят голова и челюсть.

Она вспомнила схватку с человеком, вооруженным ножом, и то, как ее задела пуля во время потасовки. Дотронувшись до головы, она почувствовала под пальцами свежую повязку.

– Я заодно перевязал тебе и плечо, – сказал мужчина. – Ты не сказала мне, что ранена.

В его словах слышался скрытый вопрос. Сара поняла, что ей нужно соблюдать осторожность – этот человек знал Лиз Сансборо.

– Рана пустяковая, не стоило об этом даже говорить, – ответила она.

Сделав усилие, Сара приподнялась и села. Человек не сдвинулся с места, чтобы ей помочь. Как только она приняла сидячее положение, он снова исчез в кухне. Сара же принялась осматриваться, раздумывая о том, где она находится и кем может быть хозяин квартиры, принимавший ее за Лиз Сансборо. Было ясно, что он не работает на Тур-Лангедок. Скорее всего это один из людей Хищника, если только в этой игре не было других участников, о которых она не знала.

Он вернулся с подносом, налил в чашку чай, добавил молока и сахара – должно быть, в соответствии со вкусами Лиз – и протянул чашку Саре. Она отхлебнула глоток. Напиток был приятным, но чересчур сладким для нее.

– Прими это, – сказал человек. Произношение выдавало в нем американца.

Сара взяла протянутые им две белые таблетки. Теперь она могла рассмотреть его вблизи – коренастый и невысокий, он был похож на поддерживающего форму бывшего спортсмена.

Машинально приложив таблетки к кончику языка, Сара легко распознала обыкновенный аспирин. В ту же секунду она поймала его взгляд и поняла, что совершила оплошность, показав, что не доверяет ему.

– Я еще не совсем пришла в себя, – сказала она со смехом. – Забыла, где нахожусь.

– Ты меня чертовски напугала, – сказал он, покачав головой. – Что на тебя нашло?

Человек явно сдерживал раздражение, не желая обрушиваться на нее с упреками, предварительно не убедившись, что с ней все в порядке. Чувствовалось, что он неравнодушен к Лиз.

– Прости, я заставила тебя понервничать, – произнесла Сара извиняющимся тоном.

Мужчина улыбнулся, и улыбка показалась ей странно знакомой. Такую же улыбку она видела совсем недавно на фотографии. У изображенного на ней человека были другие черты лица, он был значительно моложе, но улыбка была точно такая же. Сара попыталась вспомнить, где ей доводилось видеть это фото.

– Ты едва все не испортила, – заговорил незнакомец, согнав с лица улыбку и став серьезным. – Они ищут нас повсюду. Особенно тебя, потому что знают, как ты выглядишь. Твоя маскировка хороша, но вычислить тебя возможно.

Если разговор будет продолжаться в таком же ключе, подумала Сара, речь неминуемо зайдет о подробностях, которые ей не известны. Поэтому она решила как можно скорее сменить тему.

– Как тебе удалось вытащить меня оттуда? – спросила она. – Последнее, что я помню, как ты перестрелял тех, кто был рядом со мной. А куда делся Гордон Тэйт? Его ты тоже убил?

Мужчина взял салфетку, поднес ее ко рту, кашлянул – и салфетка исчезла. Он тут же достал ее из-за воротника платья. Похоже, ловкости его рук мог бы позавидовать профессиональный фокусник.

– Эти придурки слишком самонадеянны, – сказал он. – Двое следили за тобой, когда ты околачивалась около кафе «Жюстин». Потом появились другие. Я не мог к тебе подойти, поэтому пришлось ждать, пока они не начнут действовать. В конце концов Тэйт решил, что лучше смотаться, и был совершенно прав. Я имел явное преимущество в огневой мощи.

– Есть что-нибудь новое по процедуре сдачи? – небрежно спросила Сара.

– Все приготовления идут по плану. Скажи, ты уверена, что в самом деле сможешь изменить свою жизнь? Возможно, ты делаешь роковую ошибку.

– Никакой ошибки нет. Надо продолжать.

Удача! Этот человек, несомненно, входил в команду Хищника. Но как выяснить его имя и узнать, где находятся Лиз Сансборо и Хищник?

Мужчина отхлебнул глоток чая и остановил на ней изучающий взгляд, под которым она почувствовала себя беззащитной, словно инфузория под объективом микроскопа.

– Как ты там оказался? – спросила она, пытаясь заполнить возникшую паузу.

Лицо мужчины стало жестким. Жесткое, отсутствующее выражение появилось и в его глазах. Неизвестно откуда в его большой руке возник вальтер.

– Моя Лиз не уходит от ответа, когда я ее о чем-то спрашиваю. И она давным-давно не пользовалась «береттой». Кто ты такая?

Итак, ее разоблачили. Она тоже отхлебнула чай и посмотрела незнакомцу прямо в глаза:

– Я понимаю, что тебе нужна Лиз. Но я ее двоюродная сестра, Сара Уокер. Я разыскиваю ее. Нам необходимо поговорить.

В глазах мужчины на секунду мелькнуло удивление, затем ствол пистолета придвинулся к голове Сары.

– Не ври. Сара Уокер и Лиз – не близнецы. Да и действуешь ты не как Сара Уокер, берущая интервью у всяких там шишек, – жестко усмехнулся он. – Уж с ней-то люди Бремнера в момент бы разделались.

Сара была поражена тем, что незнакомец знает профессию Сары Уокер и как она выглядит. Но у нее не было времени раздумывать об этом – она видела, как палец мужчины, лежащий на спусковом крючке «вальтера», побелел от напряжения.

– Скажи мне, кто ты такая и зачем тебе сделали лицо Лиз?

Она продолжала смотреть ему прямо в глаза:

– Я Сара Уокер и не знаю, зачем мне сделали пластическую операцию. Единственное, что мне известно, что это как-то связано с намерением Хищника сдаться.

– А откуда Сара Уокер знает о Хищнике и о его намерениях?

– Все дело в том, что не кто иной, как Хьюз Бремнер, приказал прооперировать меня и натаскать так, чтобы я могла действовать не хуже Лиз.

– Чем ты можешь доказать, что ты Сара Уокер? – спросил человек, по-прежнему пристально глядя на нее.

– Мою мать зовут Джейн Сансборо Уокер. Отец Лиз был ее братом, его звали Хэролд Сансборо. Мой отец, Гамильтон Уокер, преподаватель колледжа. Я…

– Все это ты могла просто заучить.

– Ладно. Вы, судя по всему, хорошо знаете Лиз. Если это так, вам должно быть известно, что у нее была бабушка, я знаю рецепт ее особого хлеба с розмарином по-итальянски. Бабушку звали Фирензе.

– Фирензе? – переспросил мужчина, прищурившись. – Но она не приходилась бабкой ни Саре, ни Лиз, разве не так?

– Нет, – поправилась Сара, сдвинув брови. – Она была нашей прабабкой.

Подумав немного, незнакомец опустил пистолет и улыбнулся. И снова Саре показалась знакомой его улыбка.

– Что тебе надо от Лиз?

– У меня есть основания полагать, что Бремнер намерен убить Хищника.

Мужчина наклонился вперед, и Сара чуть не рассмеялась: настолько не вязались его мощная грудь и массивные плечи с платьем, которое он так и не снял.

– Расскажи мне все, что знаешь, – попросил он.

– Я не могу рассказывать такие вещи всем подряд. Мне надо знать, кто вы такой.

Он поворочался на стуле, стараясь усесться поудобнее.

– Я работаю на Хищника. Меня называют «Ощипанным». – Мужчина быстро провел ладонью в каком-нибудь дюйме над кончиками своих седых, коротко остриженных волос. – Моя история не имеет значения.

– Расскажите мне что-нибудь о Хищнике и о Лиз, чтобы я могла вам доверять.

– Я мог бы заставить тебя говорить.

– Но тогда вы не были бы уверены в достоверности полученной информации. Я не хочу, чтобы Бремнер убил Хищника. А вы?

– Ну что ж, резонно, – заметил он и, тихонько хохотнув, снова испытующе посмотрел на Сару. – Я сотрудничаю с Хищником уже очень давно. Думаю, он поймет, если я раскрою тебе кое-какие карты, тем более что скоро об этом станет известно многим.

Он прихлебнул из стакана и продолжал:

– Тебе будет интересно узнать, что он американец. Он вырос в Беверли-Хиллз в богатой семье. У него был сильный, но неуправляемый характер. В начале пятидесятых он уже покуривал травку и угонял машины. Несмотря на то, что его отец был известным юристом, он успел не раз побывать в тюрьме. В конце концов отцу надоели проблемы, которые то и дело создавал ему его отпрыск, и он вышвырнул его из дома. Парень отправился в Лас-Вегас, где жил его родственник по линии матери, итальянский дядюшка по фамилии Боса.

Боса! В мозгу Сары тут же вспыхнули скупые строки досье Лэнгли на Хищника. Там говорилось, что Хищника предположительно зовут Алекс Боса.

Ощипанный встал со стула и заходил по комнате.

– В Вегасе мой друг немного опомнился, стал работать в дядюшкином казино, женился, старался как-то устроить свою жизнь. Но его неугомонный характер не давал ему покоя. Он завел пару девчонок на стороне. Его жена об этом узнала и в отместку тоже завела себе дружка.

Ощипанный сделал паузу, ему было явно не по себе от того, что ему предстояло сказать дальше.

– И этот самый дружок как-то раз избил ее. От побоев она скончалась. Полиция не приняла никаких мер – копы заявили, что у них нет никаких доказательств вины этого мерзавца. Сразу же после похорон он связался с другой женщиной и ее тоже избил. Это был настоящий маньяк. А мой друг, которому через несколько лет предстояло получить кличку «Хищник»… Он просто не смог всего этого перенести. Тому подонку все сходило с рук. Новую подружку ждала та же участь. Поэтому Хищник убил его. – Ощипанный пожал плечами. – После совершенного убийства моему другу пришлось удирать из города. Отец не хотел его видеть. Итальянский дядюшка был связан с мафией. Он пристроил племянника на работу в свой клан в Нью-Йорке. Работа эта состояла в выбивании долгов и устранении тех, кто не хотел рассчитываться. Именно тогда он взял фамилию своего дядюшки – теперь его звали Алекс Боса.

За новую работу он взялся с рвением, обдумывал детали каждой порученной ему операции. Вскоре он прославился на этом поприще, и его услуги понадобились многим влиятельным мафиози не только в Америке, но и в Европе. Алекса забавляло то, что своими успехами он обязан унаследованному от отца аналитическому складу ума, хладнокровию и безжалостности, отец и не предполагал, как сын использует фамильные достоинства.