Текст книги "Операция «Маскарад»"

Автор книги: Гейл Линдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

– «Холодная война» ставила перед Соединенными Штатами цель, придавала смысл самому их существованию. – Бремнер запрокинул голову, на лице его мелькнула улыбка. – Мы и наши противники были антиподами. Вспомни, что сказал Эйзенхауэр, когда ему потребовалась поддержка проекта строительства системы федеральных автомагистралей, чтобы улучшить сообщение между штатами? Он сказал: это нужно для возможной эвакуации населения в случае ядерной войны. А когда Кеннеди решил подтянуть науку и обновить оборудование физических лабораторий в учебных заведениях, он заявил: это для того, чтобы обогнать Советы. А теперь мы так мало дел доводим до конца.

Взгляд Лукаса Мэйнарда слегка затуманился, и Бремнер с удовлетворением отметил про себя, что ему удалось создать подходящую доверительную атмосферу. Похоже, Мэйнард угодил в расставленные сети. Теперь Бремнер решил ждать. В этом и состоял его трюк: заставить собеседника расслабиться, проявить к нему сочувствие, продемонстрировать, что он, Бремнер, разделяет его взгляды, а затем молчать и ждать. Возникала пауза, которую надо было как-то заполнить, и чаще всего приглашенный начинал говорить, выкладывая, что его беспокоит или… Или в чем он чувствует себя виноватым.

– Ты когда-нибудь задумывался, Хьюз, – заговорил наконец Мэйнард, – что в течение пятидесяти лет Лэнгли, подчиняясь приказам сверху, сотрудничало с отбросами человечества? С мафией, с наркобаронами от Майами до Гонконга, с генералами, которые творили расправу в своих странах из-за жажды денег и власти? Да, бывает так, что, когда нужно, заключаешь с подонками союз. Но ведь никто не заставлял нас, фигурально говоря, ложиться с ними в постель, а мы именно этим и занимались.

– Это был другой мир, Лукас. Он был далек от совершенства.

На лице Мэйнарда застыло напряжение. Что же его так волновало? Бремнера так и подмывало напрямик вызвать его на откровенный разговор, но он знал, что это не сработает. Слишком на многих допросах Мэйнард присутствовал, слишком много провел их сам, так что его это только насторожило бы.

Дыхание Бремнера было тихим и ровным. Он гадал, будет ли продолжение.

Мэйнард поставил на стол свою чашку так, словно освободился от непосильного груза. Он посмотрел Бремнеру прямо в глаза, и тот на какой-то миг почуял, что старина Лукас вот-вот выложит свои самые сокровенные тайны. Вместо этого Мэйнард посмотрел на часы.

– У тебя что, встреча? – спросил Бремнер, ощущая редкое для себя чувство удивления.

– Да, Хьюз, извини. Когда ты позвонил, у меня уже не оставалось времени ее отменить.

– Вероятно, это что-то важное. – Голос Бремнера звучал мягко, хотя сам он испытывал сильнейшее желание заехать в толстое лицо Лукаса кулаком.

– Я встречаюсь с одним типом, который был моим осведомителем в бывшей ШТАЗИ. Можешь себе представить, как он сейчас напуган. Если я его оттолкну, мы можем потерять один из самых надежных источников информации в германском правительстве.

– Да, конечно, – согласился Бремнер с чуть заметным холодком в голосе. – Это очень важно.

– Ты хотел мне еще что-нибудь сказать, Хьюз? – спросил Мэйнард, вставая. – Я не совсем понял, зачем ты меня приглашал.

Бремнер тоже встал. Вот ублюдок, пытается сделать из меня дурака, подумал он.

– Просто люблю повидаться с друзьями, ты ведь знаешь, Лукас.

– Да, это правда. Что ж, все было, как в добрые старые времена. Сегодня немногие из нас о них помнят.

– Да. К сожалению.

Бремнер чуть задержался, стоя в дверях и наблюдая, как Лукас Мэйнард, который долгое время был его союзником, твердой походкой идет к лифту, расправив плечи.

Впервые за многие годы Хьюз Бремнер нервничал.

Глава 11

Бремнер выждал тридцать минут. Этого времени Мэйнарду вполне должно было хватить, чтобы добраться до своего офиса, отметиться и уйти на встречу. Если, конечно, он не придумал все в последний момент, почувствовал неладное и старался спасти этой ложью свою продажную шкуру.

На звонок Бремнера ответила секретарша. Он попросил к телефону Мэйнарда.

– Мне очень жаль, сэр, но он уже ушел.

– Ах да. А куда, если не секрет? Он что-то говорил мне, но я не могу припомнить…

– У него встреча с информатором из Германии, сэр…

Итак, Мэйнард все же сказал правду. Однако легче от этого Бремнеру не стало. Чувствуя отвратительную горечь во рту, он уже готов был произнести набор вежливых ритуальных фраз и повесить трубку, но тут ему пришел в голову еще один вопрос:

– Простите, он сообщил вам об этой встрече до того, как отправился ко мне, или после возвращения?

– До, сэр. Он просил меня позвонить ему, если ваша встреча затянется.

Проклятие! Бремнер готов был поклясться, что история с немцем была придумана Мэйнардом, чтобы под благовидным предлогом смыться. Он решил задать последний вопрос:

– Когда немецкий информатор попросил о встрече?

– Мне кажется, это сделал мистер Мэйнард. Судя по всему, встреча незапланированная.

– Незапланированная?

– М-м… да. Когда мистер Мэйнард ушел, до меня дошло, что он пропустит назначенную встречу с врачом, а он никогда этого не делает. Вы знаете, у него ведь диабет. Я думаю, он договорился с немцем буквально за несколько минут до встречи с вами.

Бремнер улыбнулся. Мэйнард все еще умел работать, но в данном случае он не смог предусмотреть все.

– Сэр… что-нибудь не в порядке? – раздался в трубке нерешительный голос секретарши. – Я имею в виду все эти вопросы по поводу расписания мистера Мэйнарда?

– Да, Милдред, кое-что действительно не в порядке. – В голосе Бремнера слышалась неподдельная озабоченность. – Я беспокоюсь по поводу его диабета. Не кажется ли вам, что Лукас слишком много работает?

– О, мистер Бремнер, вы совершенно правы…

Он слушал охи и ахи по поводу здоровья Мэйнарда с отсутствующим лицом, думая совершенно о другом. Теперь картина прояснилась окончательно. Все сложилось один к одному: завтрак Мэйнарда с заместителем госсекретаря, его требование об освобождении от ответственности, наконец, манильский конверт, содержимое которого привело в такое возбуждение Кларенса Эдварда. Это могло означать лишь одно – Лукас Мэйнард располагает документами, касающимися каких-то серьезных дел. Мозг Бремнера напряженно работал, просчитывая возможные варианты действий.

Нет ничего презреннее предательства, а Лукас Мэйнард был предателем. В другой ситуации Бремнер мог бы позволить себе роскошь продолжить наблюдение за ним, попытаться выяснить причину, толкнувшую его на подобный шаг, – ведь всегда на все есть своя причина, и, если знать ее, можно переиграть противника. Но сейчас было не до этого. Необходимо исключить неоправданный риск и даже саму возможность ошибки. Нельзя было и помыслить о том, чтобы подвергать какой-либо угрозе операции «Маскарад» и «Величие».

Вежливо отделавшись от секретарши Мэйнарда, Бремнер немедленно снял трубку своего спецтелефона и позвонил Сиду Уильямсу.

– Мэйнард выкрал совершенно секретные правительственные документы огромной важности, – сообщил он своему подчиненному. – Мы имеем дело с серьезной угрозой национальной безопасности и успеху операции «Маскарад». Необходимо вернуть документы и заткнуть Мэйнарду глотку. Сделай все, что нужно, и не забудь позаботиться о заместителе госсекретаря. Начинай прямо сейчас.

В четыре часа лимузин, закрепленный за Эдвардом, подобрал его у госдепартамента. Он приказал водителю отвезти его домой, в Джорджтаун. Манильский конверт с документацией был надежно заперт у Клэра в чемоданчике. Он какое-то время колебался, раздумывая, не надежнее ли оставить конверт на службе в своем сейфе, но решил, что около его сейфа вертится слишком много народа. Строго говоря, чересчур много народа крутится и у него в офисе. Только что, когда Клэр, собираясь домой, упаковывал драгоценный конверт в свой чемоданчик, в дверях торчал новый охранник и болтал с секретаршей. Клэр приказал ему выйти. Правда, охранник так искренне извинялся, но все же… Словом, Эдвард решил, что ни за что не оставит взрывоопасные документы на службе – он будет спать, положив эти бумаги под подушку.

Лимузин остановился перед его домом, сложенным из коричневого камня. Клэр решил позвонить одной новой сотруднице, чтобы пригласить ее к себе вечером. Эта была свеженькая штучка – только что окончила среднюю школу, такая молоденькая, такая миниатюрная. Клэр любил миниатюрных женщин. Они не создавали проблем.

Лимузин отъехал, и Клэр зашагал по тротуару. Одна только мысль о восхитительной девочке придавала его походке упругость.

Вдруг какой-то звук привлек внимание Эдварда, и он обернулся. Прямо на него с огромной скоростью летел молодой светловолосый парень на роликовых коньках. В какой-то короткий миг мелькнуло серебристое лезвие ножа. Страх резко сдавил грудь Клэра. Растопыренной пятерней он попытался перехватить руку с ножом, но не смог, было слишком поздно. Клинок, скользнув по ладони, вошел в его тело там, где кончается грудная клетка. Эдвард рухнул на тротуар, нападающий упал на него сверху. Болевой шок лишил Клэра возможности двигаться. Блондин быстро обшарил его карманы и взял бумажник, часы фирмы «Ролекс» и два кольца с бриллиантами. Затем надавил на торчавший из тела жертвы нож так, что лезвие вошло еще глубже, вытащил его и вскочил на ноги.

Кларенс Эдвард с трудом поднял слабеющую руку. Он хотел закричать, но не смог. Боль сменилась сильнейшей тошнотой, он потерял много крови и почувствовал, что умирает. На мгновение сознание его прояснилось, и он подумал, что, может быть, это к лучшему, ведь жизнь потеряла для него всякий смысл. Подумать только, пределом его мечтаний было переспать с полуграмотной сопливой девицей. Свет начал меркнуть в его глазах. Последнее, что он увидел, была фигура убегающего грабителя, который прижимал к груди его коричневый кожаный чемоданчик.

В это же самое время Лукас Мэйнард осторожно вошел в квартиру Лесли Пушо в Арлингтоне. Он ругал себя последними словами за то, что явно недооценил Хьюза Бремнера. Он почувствовал это еще у него в кабинете, а вскоре, когда приехал к себе домой, получил тому наглядное подтверждение: его уже ждали Сид Уильямс и Мэтт Листер, проникшие в его жилище с помощью лазерной отмычки. Если бы не выработанная годами и вошедшая в привычку осторожность и не «вальтер», ему ни за что не удалось бы уйти.

Еще по пути от гаража к входной двери он уловил легкое движение занавесок на окне. Не укрылось от его внимания и то, что перед дверью сидел обитавший на задворках старый бродячий кот, а он, по наблюдениям Лукаса, делал это только тогда, когда в доме кто-то был. Лукас мгновенно развернулся и бегом бросился назад. Услышав, что кто-то удирает, Сид и Мэтт выскочили на улицу и побежали за ним. Мэйнарду удалось пинком свалить Уильямса, Листеру же пришлось броситься в сторону и залечь при виде направленного на него пистолета. Воспользовавшись их замешательством, Мэйнард скрылся.

Сейчас Лукас мрачно улыбался. Он не держал у себя дома ничего из документов по Стерлингу О’Кифу и операции «Маскарад». Все было здесь, в сейфе, под кроватью у Лесли. Заместителю госсекретаря придется позаботиться о надежном с точки зрения безопасности жилье и охране для него, Мэйнарда, и его подруги. Слава Богу, что можно к нему обратиться. Как бы Лукас и Лесли выпутались из всей этой истории без помощи Кларенса Эдварда?

Мэйнард снял телефонную трубку и набрал номер.

В 4.45 на оживленном перекрестке в Джорджтауне в своем черном лимузине сидел Бремнер и ждал, поглядывая в боковое зеркало. Мощный двигатель работал на холостых оборотах. Автомобиль был бронированный, с днищем, способным выдержать взрыв мины, и с темными пуленепробиваемыми стеклами.

Ровно в 4.50 Бремнер увидел в зеркале, как на улице появился молодой блондин на роликовых коньках и быстро покатил к лимузину. Бремнер опустил стекло, в салон влетел дорогой чемоданчик коричневой кожи. Блондин рассчитал так точно, что чемоданчик шлепнулся шефу «Мустанга» прямо на колени. Парень на роликах скрылся за углом, лимузин тут же влился в поток транспорта, следующий в аэропорт, – у Хьюза на ночной рейс до Парижа был зарезервирован билет.

Он вынул из чемоданчика конверт, открыл его, быстро пробежал глазами документы и сразу же все понял.

Лукас Мэйнард раздобыл документы, раскрывающие используемые Бремнером методы отмывания денег, достаточно серьезные бумаги, чтобы отправить всех, кто в этом участвовал, за решетку, разрушить все, что они создали, а заодно пустить ко дну всю французскую операцию. А ведь то, что Мэйнард пообещал вытащить на свет все, что он знал, и подтвердить документами, означало одно – крах.

И все же в этих бумагах не было ни малейшего намека на операцию «Величие». Бремнер улыбнулся, почувствовав, как с плеч словно гора свалилась – хоть с этим пока все в порядке.

Он расслабился и стал думать о самом важном для него – большой охоте. Через несколько часов его лучшие специалисты по наружному наблюдению еще раз попробуют сесть на хвост посреднице Хищника в расчете на то, что она приведет их туда, где скрывается неуловимый убийца.

Глава 12

По расписанию, действовавшему на Ранчо, было время завтрака. Сидя с Гордоном в кафетерии, Лиз делала вид, будто поглощена едой. Внезапно она вздрогнула, выпрямилась на стуле и уставилась на него.

– Я забыла у себя в ящике записи для следующего занятия, – сказала Лиз, вставая. – Сейчас вернусь.

Гордон хотел пойти с ней, но она, слегка повысив голос, напомнила ему, что одним из приобретенных ею в лагере навыков было умение действовать самостоятельно. Сидящие рядом трое курсантов и инструктор посмотрели в их сторону, и Гордон понял, что они все слышали. Он улыбнулся Лиз, кивнул и сел на свое место. Идя к выходу из кафе, она спиной чувствовала его подозрительный взгляд.

Лиз взглянула на часы: было 12.06. Она перешла на бег – дорога́ была каждая минута. Поворачивая за угол офицерского клуба, она внезапно столкнулась с начальником по личному составу.

– Извините, – выдохнула она.

– «Доджерз» ведут со счетом три-два, – сказал он, не обращая внимания на ее смущение и ухмыляясь.

К его поясу был прикреплен портативный приемник, на голове красовались наушники. Одетый в футболку, шорты и кроссовки, он в самый разгар занятий слушал репортаж о бейсбольном матче. Пожалуй, этот офицер все же не в себе. Но Лиз не могла терять времени. Промямлив свои извинения, она побежала дальше, направляясь в свою комнату.

Итак, если она была права в своих опасениях, телефон-автомат перед административным зданием, которым Лиз пыталась воспользоваться сегодня утром, прослушивался. В помещениях, где жили обучающиеся, телефонов не было. Они были установлены только в домиках преподавателей.

Поскольку по существующим инструкциям контакты курсантов с кем-либо вне лагеря вообще не поощрялись, вряд ли единственный телефон-автомат был поставлен на прослушивание только из-за нее. «Жучок» скорее всего внедрили на случай, если бы спецслужба какой-нибудь страны, как дружественной, так и недружественной, попробовала проникнуть в сверхсекретный питомник для разведения американских разведчиков, что было бы вполне естественно. Но так или иначе устройство зафиксировало ее попытки связаться с семьей Уокеров в Санта-Барбаре.

Войдя в комнату, Лиз взяла заранее аккуратно собранные вещи и побежала через лужайку к отделу личного состава. Дверь была заперта – все ушли на завтрак или на занятия. Именно это ей и было нужно.

Осторожно оглядевшись, Лиз вскрыла замок лазерной отмычкой и проникла внутрь, воспользовавшись кодом Гордона. Закрыв за собой дверь и заперев ее, она поспешила в комнату, где стояли компьютеры. Там она сняла лицевую панель с выключателя и установила внутри него украденное ею со склада электронных средств небольшое устройство. Оно позволяло включать и выключать свет с помощью радиосигнала и в то же время не мешало пользоваться выключателем вручную. Под столешницей одного из столов, в самой дальней ее части, Лиз прикрепила магнитофон размером со спичечную коробку, которым тоже можно было управлять на расстоянии. Она стянула его во время занятий и успела испытать в библиотеке. Получилась получасовая запись обычных для помещений такого рода шумов – звуков шагов, открываемых и закрываемых ящиков, передвигаемых стульев, пощелкивания клавиатур компьютеров, приглушенных голосов. Кассету с этой пленкой, аккуратно перемотанной на самое начало, она вставила в магнитофон.

Закончив, Лиз снова посмотрела на часы. Она отсутствовала всего восемь минут. Схватив все принесенное с собой и не забыв свои записи, она проделала уже привычные манипуляции с входной дверью и побежала назад.

В ту же ночь, дождавшись, когда у Гордона началась фаза глубокого сна, Лиз бесшумно прокралась на улицу и спряталась в тени пихтового дерева с пышной кроной напротив домика, где хранилась база данных. После дождя в воздухе остро пахло хвоей и влажной землей.

Время тянулось медленно. Она еще раз обдумала свои действия, и ей показалось, что она учла все. Впрочем, возможно, Элизабет ошибалась в своих подозрениях, и не было никакой необходимости расставлять эту ловушку.

Внезапно она уловила какое-то движение среди деревьев. Лиз вгляделась в темноту, напрягая и зрение, и слух, и в конце концов увидела, как кто-то вышел из-за угла офицерского клуба. Она пригнулась еще ниже под пихтовыми ветками. Неизвестный открыл дверь отдела личного состава, и тогда она, держа в руке пульт дистанционного управления, включила установленную ею накануне аппаратуру.

Когда человек вошел внутрь, она приблизилась, надела инфракрасные очки, включила инфракрасный фонарик и через окно направила зеленый луч в комнату. Лиз увидела, как человек приник к ведущей в компьютерную комнату двери, из-под которой просачивалась желтая полоска света. Он прислушивался к доносившимся из комнаты звукам, которые ясно говорили о том, что там кто-то работает. Но пока она не могла разглядеть его лица. Вдруг он повернулся, и ее подозрения подтвердились. Это был Гордон!

Охваченная яростью и отвращением, она наблюдала, как он направляется к одному из компьютеров в зоне для посетителей и включает его. Лиз знала, что он собирается ввести особый код контроля, который позволял ему определить, какие именно операции производились на компьютере в соседней комнате. Ей надо было поторопиться, пока он не обнаружил, что комната пуста.

Лиз побежала назад по спящему лагерю, вглядываясь в темноту и чувствуя в глубине души боль от того, что ее предали. Вначале лагерь был для нее источником надежды, но теперь эта надежда исчезла. Кто бы ни прослушивал телефон-автомат, Гордону сообщили о ее звонках в Санта-Барбару.

Что же Гордон хочет от нее скрыть, почему он не желает быть откровенным с ней? Она доверяла ему, но он не отвечал ей взаимностью. В Санта-Барбаре он так трогательно заботился о ней, что Лиз успела привыкнуть к нему. Но теперь пришлось серьезно усомниться в том, что в прошлом между ними что-то было. Золотые кольца явились прекрасной идеей – это было так трогательно, так романтично. А самое главное, они укрепили ее доверие к нему.

Потом Лиз подумала о Хищнике. Пройдя курс обучения на Ранчо, она знала, что ЦРУ способно на самый изощренный обман. Гордон вполне мог сам спланировать и разыграть нападение на ее дом, сфабриковать досье, внушить ей, что за ней охотится Хищник. Человек с бесстрастным лицом, которого она якобы убила, мог все сымитировать, даже кровь, проступившая у него на рубашке и стекающая изо рта, могла оказаться бутафорией. Не исключено, что Гордону специально прострелили руку, чтобы все выглядело более правдоподобно. Кроме факта нападения на ее дом и досье, которые ей подсунули, у нее не было реальных свидетельств того, что Хищник вообще существует. Она, во всяком случае, не помнит, чтобы до нападения в Санта-Барбаре кто-нибудь угрожал ей или пытался убить!

Нет, она просто обязана выяснить, кто она такая. Как и любой другой человек, наделенный этим правом от рождения. Сейчас это было необходимо, так как по поведению Гордона было ясно, что ее утраченная память хранит ключи к его намерениям, а возможно, и к истинным планам Лэнгли.

В темноте Лиз действовала быстро, но без суеты. Она пристегнула к поясу нож и флягу, взяла свой рюкзак и уложила туда инфракрасный фонарик, компас, кусачки, два небольших мотка проволоки, пистолет «беретта» калибра 9 миллиметров и бумажник Гордона с деньгами и кредитными карточками. Инфракрасные очки все еще висели у нее на шее.

Элизабет выглянула в окно, но никого не увидела. Стояла полная тишина. Она открыла дверь… и едва успела закрыть ее, прикрывшись от направленного на нее кулака. Гордон зарычал и новым ударом распахнул дверь.

– А ну стой! – заорал он. – Ты останешься здесь!

Он толкнул Лиз в комнату, и она, отлетев назад, споткнулась и чуть не упала. Лицо Гордона было искажено злобой, слова звучали резко и безжалостно. Она опять нарушила правила и, что еще хуже, обвела его вокруг пальца – его, великого разведчика.

В груди у нее поднималась волна отвращения. Она двинулась к выходу. Если память – основа знания, то у нее есть память, потому что кое-что она знала твердо: ей надо покинуть Ранчо.

– Я ухожу, Гордон.

– Черта с два! – выкрикнул он, хватая ее за руку и разворачивая. – Ты будешь делать то, что тебе говорят!

– Ты сам все испортил. Я тебе больше не верю и не хочу участвовать в твоих делах, чем бы ты здесь ни занимался!

– Ах ты сука! Ты понимаешь, дура, что говоришь, ты, самонадеянная тварь!

Гордон ухватился за наплечные ремни рюкзака и потянул вниз, стараясь снять его. Она мгновенно захватила его за рукава рубашки, зацепила правой стопой его правую ногу и, используя инерцию, вывела из равновесия. Он упал на спину:

– Лиз!

– Пошел в задницу, Гордон!

Не дожидаясь, пока он встанет, Лиз бросилась к двери и выбежала на улицу.

– Лиз, дорогая! – донесся до нее его голос, снова такой ласковый, такой встревоженный. – Вернись, тебе надо принять лекарство!

– Подавись им! – огрызнулась напоследок Лиз.

Она бежала сквозь ночь, направляясь туда, где поблескивали огни городка.