Текст книги "Операция «Маскарад»"

Автор книги: Гейл Линдз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

Вертолет, вспомнил он наконец. Винтокрылая машина начинала подъем, унося его Сару.

Ухо уловило приглушенные звуки в задней части гаража. Он широко открыл глаза. Звуки раздались снова. Не раздумывая, Ашер нырнул под «пежо», потом переполз под брюхо другого автомобиля и увидел две пары мужских ног, двигавшиеся в его направлении.

Таким людям, как Гордон Тэйт и Хьюз Бремнер, нельзя было доверять ни в чем и никогда. Они хотели поставить точку в проведенной операции – убить его.

Быстро осмотревшись в полутемном помещении, Ашер разглядел нечто, похожее на верстак, и пополз к нему.

Люди продолжали приближаться. Дверь гаража распахнулась, и туда ворвались Джек и четверо его помощников. От грома их выстрелов содрогнулись стены. Затем наступила полная тишина. В пыльном воздухе явственно ощущался запах пороховой гари. Ашер подошел к О’Кифу, рассматривающему два лежащих перед ним тела, изрешеченные пулями:

– Что, Джек, решил выждать, пока вертолет улетит достаточно далеко?

О’Киф кивнул седой головой.

– Я был уверен, что до этого момента ты продержишься, – ответил он и улыбнулся хитрой улыбкой. – Бремнер хорошо подготовил тебя, мой мальчик.

Джек повернулся, легкой походкой пересек гараж и вышел через боковую дверь. За ним потянулись его соратники. Джордж ждал их в кабине легкого самолета, стоявшего на поле по другую сторону небольшого лесочка. На этом самолете вся группа должна была отправиться в Париж за Сарой.

Глава 59

Воскресенье, 5.34 вечера

Арлин Дебо восседала за столом в офисе Бремнера в Тур-Лангедок, держа у уха трубку его спецтелефона. Ее полные щеки дрожали от волнения – директор ЦРУ говорила с президентом:

– Да, сэр. Проблема в том, что Хищник заявил о существовании заговора с целью убийства премьер-министра Франции. Покушение намечено на завтра. Наши источники подтверждают достоверность этой информации. Экономический спад в стране продолжается, и есть группировка реакционно настроенных психопатов, которые считают, что единственное спасение Франции – это физическое устранение Винсана Вобана.

Она замолчала, прислушиваясь к голосу в трубке, затем заговорила снова:

– Наша агентура дает совершенно определенные сроки: покушение должно произойти завтра. К счастью, Хьюз действовал весьма оперативно. Он предложил Хищнику сдаться сегодня вечером. Террорист ответил согласием. Процедура должна состояться в восемь часов. Как только Хищник будет у нас в руках, мы сможем передать его французскому правительству…

Идея передачи Хищника французам принадлежала Бремнеру, но Арлин Дебо подавала ее как свою. Бремнер снисходительно улыбнулся ее тщеславию, а заодно и неосведомленности: так называемые «агентурные сведения» были дезинформацией. Хищник умрет еще до того, как кто-либо успеет задать ему вопрос по поводу якобы готовящегося покушения на Вобана.

Арлин повесила трубку:

– Президенту все это не нравится, но деваться некуда. Мы сдадим Хищника французам. – Она откинулась назад, скрестила руки на груди и задумалась. – Когда я вспоминаю своих предшественников на посту директора ЦРУ, чаще всего мне приходит на ум Билл Кейси. Он был необыкновенным человеком. Любил все держать под своим личным контролем. Помнится, его люди никак не могли найти способ установить аппаратуру прослушивания в квартире советского посла. И что же, Кейси буквально напросился к нему на обед, сел на диван и, дождавшись момента, когда на него никто не смотрел, воткнул в подушку дивана «жучок» в виде иголки.

Дебо хихикнула, восхищенная дерзостью бывшего руководителя Лэнгли. Бремнер тоже рассмеялся и мягко сказал:

– Да, Билл Кейси был одним из лучших. Но вы, Арлин, из того же теста, а может быть, еще и покруче.

Пронзительный взгляд Дебо остановился на начальнике «Мустанга».

– Президент хочет, чтобы не было утечки информации по поводу наших манипуляций с Хищником, и я лично прослежу за тем, чтобы его немедленно передали французам, – отчеканила она. – А потому сегодня в восемь вечера я буду рядом с вами. Надеюсь, это не создаст вам никаких дополнительных проблем.

6.01 вечера

– Разумеется, Хищник наверняка жив, – сказал Хьюз Бремнер, глядя на Сару Уокер, лежащую на столе в похожей на лазарет комнате на последнем этаже Тур-Лангедок. Тело Сары было пристегнуто к столу ремнями.

Шеф «Мустанга» нервно расхаживал из угла в угол, стараясь восстановить душевное равновесие, из которого его вывело заявление Арлин Дебо о ее намерении лично проконтролировать все его действия сегодня вечером.

В комнате господствовал угнетающий белый цвет. Помимо Сары и Бремнера, в ней находился Аллан Левайн, на восково-бледном лице которого было на редкость деятельное выражение. Он готовил все необходимое, чтобы поставить Саре капельницу.

Она решила сделать еще одну попытку.

– Хищник был моим дядей, братом моей матери, – произнесла она.

– Мне это известно, – раздраженно ответил Бремнер.

– Он погиб у меня на глазах.

– Если кто-то сегодня утром и погиб на ваших глазах, то уж, во всяком случае, не Хищник, – отмахнулся Бремнер. – Сегодня днем мои люди получили сообщение от Лиз, в котором говорится, что они с Хищником собираются сдаться в восемь вечера, в соответствии с графиком.

Шеф «Мустанга» перевел взгляд на доктора:

– Может быть, вы наконец начнете, Аллан? Я предоставил в ваше распоряжение два часа, а вы без толку суетитесь и теряете время.

– Никто не сказал мне, что она ранена, – недовольно буркнул Левайн. – Это осложняет дело.

– Черт побери, хватит отговорок. Заканчивайте с этим!

– А что должно случиться через два часа? – спросила Сара.

Бремнер остановился у стола:

– Вам это совершенно не обязательно знать. Зато вам следует помнить о нашем соглашении. Вы должны сотрудничать с нами в обмен на сохранение жизни Ашера. Мы свою часть сделки выполнили, теперь дело за вами. Я знаю, что вы человек слова, и убежден, что сдержите свое обещание.

Сара не верила Бремнеру, но, если она хотела нарушить его планы, оставалось только одно – исполнять его требования.

Бремнер только что закончил инструктаж своих агентов, которым предстояло отправиться вместе с ним за Хищником, и теперь наблюдал, как они один за другим покидают его кабинет.

В другом кабинете, неподалеку от офиса Бремнера, Арлин Дебо принимала краткие доклады агентов «Мустанга», работавших в других странах Европы. Бремнер заранее распорядился, чтобы они прибыли в Париж.

Оставшись один, Бремнер принялся анализировать сложное положение, в которое его поставил приезд Арлин. Черт бы ее побрал вместе с ее амбициями! Эта баба хочет войти в историю, стать такой же легендой, как Дикий Билл Донован. Бремнер прижал ладони к закрытым глазам, стараясь снять усталость, затем привычным усилием воли заставил себя сконцентрироваться на этой проблеме Арлин, прорабатывая варианты ее решения.

Неожиданно на его лице появилась улыбка. Как же он не понял этого раньше? Ведь то, что эта стерва оказались в Париже, – ему только на руку. Она, директор ЦРУ, женщина, облеченная большой властью, обеспечивала ему, корпорации О’Кифа и в конечном итоге операции «Величие» такое прикрытие, лучше которого невозможно было и пожелать. Она станет свидетелем, в показаниях которого никто не посмеет усомниться.

В самом деле, кому придет в голову поставить под сомнение ее рапорт о том, что Лиз Сансборо, свихнувшаяся подружка Хищника, застрелила террориста, а ему, Бремнеру, пришлось ликвидировать ее во избежание гибели других людей?

Да, решил Бремнер. Если все будет идти точно по разработанному плану… если Арлин своими глазами удостоверится в том, что гибель Хищника была случайной и происшедшее нельзя было предусмотреть… то никакого расследования не будет. Тогда операция «Величие» не встретит на своем пути никаких препятствий. Какую бы память ни оставила по себе в истории агентства директор ЦРУ Арлин Дебо, она будет ничтожной по сравнению с памятью о нем, Бремнере.

Доктор Аллан Левайн был высокомерным и претенциозным человеком, он любил подчеркивать свое интеллектуальное превосходство. Уровень интеллекта был главным отличием элиты общества от заурядных людей. Левайн был необычайно одаренной личностью – обладал фотографической памятью, и коэффициент его умственного развития приближался к двумстам.

Стоя над распростертым телом Сары Уокер, он получал огромное удовольствие от страха, написанного на ее красивом лице. Темная родинка над правым уголком рта казалась почти черной на разом побледневшей коже.

– Приятно вам было накачать меня вчера ночью наркотиками, не так ли? – спросил он ледяным тоном. – Что ж, посмотрим, понравится ли вам то, что сделаю я.

Сара промолчала, не отвечая на издевательства. Теперь ее задача состояла только в одном – дожить до восьми часов вечера, чтобы Ашер, Джек и его люди могли отследить место, где Хищник и Лиз Сансборо должны были сдаться ЦРУ.

Левайн поднес в запястью Сары иглу для внутривенных вливаний, грубо всадил ее в вену и внимательно заглянул ей в лицо, ожидая увидеть гримасу боли.

– У вас легкая рука, – с улыбкой произнесла Сара.

На его лице, похожем на череп, появилась улыбка, широко растянувшая бледные тонкие губы и обнажившая крупные прямоугольники зубов. Содержимое капельницы стало поступать в кровь Сары.

– Это новый состав, который создал я, – заговорил доктор. – Он представляет собой смесь синтетического мозгового гормона и некоторых видов белка. Вам известно, что такое нейротрансмиттеры? Это передатчики нервного импульса. Мой состав воздействует на нейротрансмиттеры в лобной и височной долях вашего мозга. Эти доли контролируют ваше эмоциональное состояние и способность оценивать ту или иную ситуацию, вырабатывать определенные суждения. Так вот, скоро в деятельности ваших нейротрансмиттеров произойдет резкая перестройка. В результате вы потеряете способность мыслить логически, а ваши эмоции станут на редкость интенсивными, в результате вы превратитесь в человека, легко поддающегося внушению. Вы забудете свое прошлое и будете испытывать глубочайшую привязанность к тому, кто первым попадется вам на глаза. Другими словами, вы окажетесь в состоянии, похожем на диссоциативную кататонию, и станете беспрекословно выполнять его команды.

Сара глубоко вздохнула. Услышанное потрясло ее. Значит, он собирался разрушить ее личность. Слава Богу, что она приняла антидот!

– Звучит занимательно, не так ли? – злорадно захохотал Левайн. – Одним из преимуществ моего состава является то, что он действует быстро и почти безотказно. Недостаток же его в том, что ваше поведение будет не чем иным, как слепым повиновением, вы будете лишены какой-либо индивидуальности.

– Вы гений. Просто само совершенство.

Левайн дал ей пощечину. Вскоре Сара почувствовала, как ее словно обдало теплой, приторно сладкой волной. Препарат начал действовать. Теперь Сара с нетерпением ждала, когда ему начнет противостоять антидот.

Внимание же Аллана Левайна было сосредоточено на другом. Он должен был сделать так, чтобы Сара полностью и беспрекословно повиновалась Бремнеру. Хьюз сам должен будет проинструктировать ее, и тогда, если произойдет что-нибудь непредвиденное, ему некого будет обвинять в этом, кроме самого себя.

– Как называется то, что вы мне вводите? – внезапно спросила Сара.

Левайн внимательно посмотрел на нее, высокий, костлявый, уверенный в себе.

– Ку-101.

– А разве не ЛП-48? – В голосе ее зазвучали нотки отчаяния.

– Вчера ночью я действительно собирался применить ЛП-48, – нахмурившись, сказал доктор. – Но тогда у меня было двадцать четыре часа на то, чтобы вас подготовить. Из-за вашего побега у меня осталось мало времени, поэтому я решил использовать Ку-101. У этого препарата есть серьезный недостаток – он гораздо сильнее ЛП-48 и действует не так избирательно.

Он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.

– А откуда вам известно об ЛП-48?

Сара застонала – яд растекался по ее телу, она ничего не могла поделать. Она напрягла мышцы, проверяя прочность опутывавших ее ремней, и поняла, что не в состоянии даже сдвинуться с места. Доктор Левайн превратит ее в робота-куклу без признаков мысли, беспрекословно подчиняющуюся командам. Она потеряет все – волю, память, перестанет ощущать себя личностью. Мало того, препарат мог вызвать необратимые изменения в психике!

Сара уставилась на трубку капельницы, убеждая себя, что у нее нет времени на то, чтобы сердиться или предаваться жалости к себе. Но что она могла сделать? Крепко связанная ремнями, она была совершенно беспомощна.

Думай, приказала она себе. Итак, она нужна Бремнеру, поскольку она – двойник Лиз Сансборо. Он собирается подменить Лиз Сансборо ею, неясно только, где, когда и каким образом. Но она – Сара Уокер, а не Лиз Сансборо.

Сара решила изо всех сил сосредоточиться на последней мысли. Что бы с ней ни делали, она должна помнить, что она Сара Уокер.

«Я Сара Уокер. Я Сара Уокер», – повторяла она про себя одну и ту же фразу.

Наркотик распространялся по ее сосудам с устрашающей быстротой. Она лежала с открытыми глазами и старалась произносить спасительные слова в такт с ударами сердца, в такт с дыханием, чтобы они навсегда запечатлелись у нее в мозгу.

Тем временем Аллан Левайн продолжал свои манипуляции. Он видел, что Сара уже поддается действию мощного препарата. С ее помощью он надеялся обогатить свои сведения о Ку-101. У него были побочные эффекты, которые, естественно, необходимо было изучить. В частности, Ку-101 мог вызывать перерождение мозговых клеток. Все данные своих исследований Левайн тщательно фиксировал. Он решил, что проведет вскрытие тела Сары, как только оно будет возвращено в Тур-Лангедок. Хьюз планировал убрать ее сразу же после того, как она убьет Хищника. Если все пройдет без осложнений, Бремнер прикончит ее выстрелом в сердце. В этом случае ее голова – и прежде всего ее мозг – не получит никаких повреждений.

6.18 вечера

– Я полностью доверяю вам, Аллан, – говорил Бремнер, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более искренно. – Вы же понимаете, дело не в вас, а в том, что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Если что-нибудь пойдет не так…

– Да, конечно, – сказал доктор.

Бремнер остановился у стола. Левайн еще раз осмотрел иглу и прозрачную трубку капельницы. Взглянув на Сару, он поразился тому, что глаза ее все еще открыты и наблюдают за ним.

– Что-нибудь не так? – спросил Бремнер.

– Все отлично, – ответил доктор. По его знаку к нему подошел санитар с подносом, на котором были разложены блестящие инструменты. Левайн протер спиртом участок кожи на шее Сары, там, где проходит сонная артерия. Сара слегка пошевелилась, и он замер. Пациентка продолжала что-то неразборчиво бормотать, снова и снова повторяя какую-то фразу. Глаза ее потускнели. Левайн был уверен, что она не могла сопротивляться действию наркотика, но все же…

Доктор подождал еще немного, стараясь оставаться спокойным. Он пытался понять, что происходит с Сарой, но в конце концов решил, что это не важно.

Сара перестала шевелиться. Левайн помедлил еще несколько секунд, потом сделал на ее шее крохотный разрез и разместил под кожей микроскопическое взрывное устройство, затем свел края ранки и осторожно зафиксировал сверху кусочком пластыря телесного цвета. К восьми часам, подумал он, разрез станет совершенно незаметным.

Бремнер достал предмет, похожий на золотую зажигалку, откинул крышку – под ней находилась маленькая кнопка.

– Мне достаточно будет всего лишь нажать на нее, – удовлетворенно сказал он.

– Да, – подтвердил Левайн. – Кнопка приведет в действие взрывное устройство, и…

– Я в курсе, как оно работает, – резко прервал его Бремнер. – Ее сонная артерия будет разорвана, и она мгновенно умрет. Это необходимо мне в качестве страховки на тот случай, если у меня не будет возможности убрать ее другим способом.

Доктор кивнул и снова посмотрел на Сару. Глаза ее были широко открыты, она неразборчиво, но исступленно повторяла что-то. Левайн пальцами смежил ей веки.

Глава 60

Ашер Флорес и Рыжий Джек О’Киф с озабоченным видом стояли около небольшого магазинчика. На противоположной стороне улицы возвышалось огромное здание Тур-Лангедок. В этот воскресный вечер офисы и конторы в небоскребе и в соседствующих с ним домах были, естественно, закрыты, но проезжая часть улицы была забита машинами, а тротуары – пешеходами, спешащими в кафе, кабаре и кинотеатры.

Неподалеку в фургоне сидели в ожидании люди О’Кифа. В машине было установлено специальное оборудование, которое они приготовились использовать для определения местонахождения Сары. Как и другие припаркованные автомобили, фургон двумя колесами стоял на тротуаре. При необходимости он мог быстро влиться в общий автомобильный поток и сесть на хвост любой машине, отъезжающей от Тур-Лангедок.

Ашер и Джек наблюдали за небоскребом в течение часа. Мраморная лестница вела в фойе, которое отлично просматривалось сквозь огромные, от пола до потолка, окна. Рядом располагалась построенная чуть ниже уровня улицы, хорошо освещенная подъездная площадка гаража. Ее охраняли двое служителей, внимательно осматривающие въезжающие и выезжающие автомобили. Благодаря отлаженной системе безопасности, защищавшей от проникновения последний этаж, не было необходимости отряжать большие силы на внешнюю охрану.

В парижскую штаб-квартиру Лэнгли можно было попасть только тремя путями: вертолетом через специально оборудованную площадку на крыше здания, на специальном лифте из фойе и с помощью того же лифта, но прямо с внешней площадки гаража, где, как и в фойе, его двери располагались по соседству с несколькими другими, обычными лифтами. Эти двери были хорошо видны с того места, где находились Ашер и Джек. И в гараже, и в фойе, и на вертолетной площадке были установлены телекамеры. Попасть в спецлифт можно было только через компьютер, который мог опознать пришедшего по его цифровому коду, отпечаткам пальцев и лицу.

Ашер и О’Киф обошли здание по периметру, изучая обстановку, но это ничего не дало – те, кто проектировал Тур-Лангедок, сделали из него неприступную крепость. Никого из сотрудников Лэнгли не было видно, конечно, все они сидели на последнем этаже.

Проникнуть в здание не было никакой возможности. Оставалось только ждать, хотя это ожидание изматывало нервы куда больше, чем любая перестрелка. Ждать и молить Бога, чтобы антидот сработал и Сара осталась в живых. Если Бремнер хотел, чтобы Сара помогла ликвидировать Хищника, значит, до определенного момента она нужна ему живая. Ашер старался не думать о том, в каком состоянии она находится сейчас и что может с ней случиться потом, когда Бремнер осуществит свой план. Он пытался думать только о том, что меньше чем через два часа Хищник сдастся агентам Лэнгли.

Очевидно, Бремнер убежден, что это действительно произойдет. Было ясно и то, что Хищник не позволит, чтобы место действия выбрало ЦРУ.

По расчетам Ашера, Лиз скоро должна была прибыть в Тур-Лангедок. Если Бремнер намерен использовать в деле Сару, то она поедет вместе со всеми. Если же по плану шефа «Мустанга» она должна выполнить свою миссию позже, то Ашер и часть людей О’Кифа попробуют проникнуть в Тур-Лангедок одновременно с агентами Бремнера, когда те будут возвращаться.

Так или иначе, они будут покидать небоскреб либо через стоянку, либо через фойе, либо через вертолетную площадку. Хуже, если Сару доставят к месту встречи с Хищником на вертолете. В этом случае скорее всего все дело сорвется: вряд ли оборудование в фургоне уловит относительно слабый сигнал устройства, вшитого Саре в кожу головы, – слишком уж велика высота здания. Если же они пойдут через фойе или гараж, вероятность успеха будет несколько больше. По крайней мере будут хоть какие-то шансы.

Как только Ашеру приходила в голову мысль о том, что он может потерять Сару, он весь сжимался подобно пружине и готов был немедленно броситься в бой за нее. Что могло означать переполнявшее его желание защитить ее – страх, что ей могут причинить боль, ужас от того, что она может погибнуть? Пожалуй, только одно – любовь. Ему хотелось прожить остаток жизни с Сарой. Он должен был спасти ее любой ценой.

Сравнивая то, что он испытывал к Саре, с чувствами к другим женщинам, Ашер понимал, что всегда бессознательно избегал серьезного отношения к этим связям.

Сейчас тревога и мрачные предчувствия не оставляли его.

В конце концов ему удалось на какое-то время отрешиться от мрачных мыслей, и он полностью сконцентрировался на поисках решения стоявших перед ними проблем. Жив все-таки Хищник или мертв? Возможно, Лиз планировала сдаться одна, но хотела, чтобы все шло своим чередом, чтобы избежать возможных подвохов со стороны Бремнера. А может быть, она хотела взять реванш и заставить Хьюза всю ночь просидеть на своей верхотуре в бесполезном ожидании, мучаясь опасениями, что Хищник передумал и не намерен сдаваться?

Ашер все же надеялся, что это не так. Это был бы наихудший из всех возможных вариантов для Сары, потому что в этом случае для Бремнера отпадала необходимость оставлять ее в живых.

7.40 вечера

Доктор Левайн отсоединил трубку капельницы от правой руки Сары, затем отключил приборы, фиксирующие импульсы ее мозга. Отклеив пластырь, он убедился, что, как он и ожидал, крохотный разрез на шее совершенно незаметен. Он внимательно вгляделся в залитое восковой бледностью бесстрастное лицо пациентки. Она была без сознания и не двигалась, что было хорошим признаком.

– Ну что, Аллан? – спросил Бремнер, входя в комнату.

– Все идет очень хорошо. Помните, что она потеряла способность логически мыслить и в своих действиях будет руководствоваться эмоциями, а эмоционально она чертовски восприимчива. А теперь встаньте вот здесь. Она будет подчиняться тому человеку, которого увидит первым.

– Значит, она будет делать все, что я скажу? – спросил Бремнер, подойдя к столу.

– Да. Полное и беспрекословное повиновение. – Доктор Левайн повернул голову Сары так, чтобы Бремнер первым попал в поле ее зрения.

– А когда прекратится действие препарата?

Левайн замялся. Он испытывал Ку-101 на приматах и выяснил, что у особей, которые подвергались воздействию препарата менее двух часов, наблюдались не те реакции, которые ожидались от него. Примерно треть из них после снятия капельницы обнаруживала некоторые, хотя и неярко выраженные признаки узнавания знакомых предметов, например, мячей или игрушек. Результаты многочисленных вскрытий показывали, что процесс перерождения мозговых клеток не приобрел у них таких широких масштабов, как у тех, кто подвергался воздействию наркотика в течение более продолжительного времени. Поскольку Сара Уокер пролежала под капельницей меньше двух часов, Левайн на всякий случай компенсировал это увеличением дозы Ку-101. По его расчетам, восстановление некоторых признаков памяти в любом случае не должно было прервать ее транс раньше времени.

– Аллан! – Бремнер смотрел на него в упор.

– Успокойтесь, Хьюз. Действие препарата продлится столько, сколько вам нужно. Я сейчас думал о другом. Ну, скажем, о том, когда я получу в свое распоряжение частную лабораторию и постоянное финансирование.

Бремнер рассмеялся – подобные мысли были ему хорошо понятны:

– К вечеру завтрашнего дня у вас будет столько денег, что вы сможете построить дюжину лабораторий.

– Ловлю вас на слове.

В это время ресницы Сары затрепетали.

– Она приходит в себя, – бросил Левайн. Он измерил ее пульс, прослушал легкие, оттягивая веки, осмотрел белки ее глаз.

Наконец глаза ее широко открылись, и взгляд их тут же упал на Хьюза Бремнера. Моргая, она смотрела на него, слюна лилась на подбородок из открытого рта. Во взгляде было обожание. Теперь Сара очень походила на большую куклу с серым, невыразительным лицом.

– Закрой рот, – приказал Бремнер.

Сара моргнула и сомкнула челюсти.

– Очень хорошо, – улыбнулся Бремнер. – Встань.

Доктор Левайн помог ей подняться. По-прежнему не сводя глаз с начальника «Мустанга», она уселась на краю кровати и стала медленно соскальзывать вниз, пока ступни ее не коснулись пола. Когда она встала, Левайн поддержал ее, помогая сохранить равновесие.

Взгляд ее был по-прежнему прикован к Бремнеру. Он приказал ей подойти к двери, затем сесть. Она молча повиновалась.

– Кто я такой? – спросил он.

– Человек, – ответила она.

– Ты знаешь, кто ты такая?

– Нет. – Голос ее звучал совершено безучастно.

Бремнер улыбнулся.

– Подойди сюда, – потребовал он. – Сейчас я сделаю тебе больно, – объявил он, когда Сара оказалась рядом. – Но ты не должна ни сопротивляться, ни возражать.

С этими словами он резко ударил ее по почкам. Сара застонала и согнулась, на пол пролилась струйка мочи. Через некоторое время она молча выпрямилась.

– Ты все сделала правильно, – поощрил ее Бремнер.

Уголки ее губ чуть вздернулись кверху в подобии улыбки, в глазах читалась преданность Человеку, благодарность за его похвалу.

Доктор Левайн в восторге всплеснул маленькими шишковатыми руками:

– Ну что же, Хьюз, прекрасно, прекрасно!

Он много бы дал за то, чтобы доктор Кэмерон, его наставник, во многом заменявший ему отца, мог оценить его достижения.

– В самом деле хорошо, – кивнул Бремнер.

В комнате появились две сиделки, которые одели Сару в великолепное, хотя и слишком узкое платье из черной льняной ткани с открытой спиной и легкие черные туфли на высоком каблуке. К этому они добавили длинный золотисто-каштановый парик и тщательно наложили на лицо Сары косметику. Бремнеру стоило немалых хлопот скопировать наряд Лиз Сансборо, в котором та имела обыкновение появляться в Тур-Лангедок.

Наконец Хьюз приказал сиделкам удалиться.

– Похожа на Лиз Сансборо как две капли воды, не правда ли? – сказал он, надевая на лицо Сары огромные темные очки.

– Сходство на самом деле поразительное, – согласился доктор Левайн, хотя, по его мнению, Сара выглядела слишком напряженной и бледной. Кроме того, он был готов поклясться, что слышал, как она что-то пробормотала. У него, однако, хватило ума не высказывать свои опасения вслух.

Бремнер велел Саре сесть и вручил ей черную матерчатую косметичку.

– Открой это и вынь то, что лежит внутри, – сказал он.

Она извлекла из сумочки старый кольт калибра 9 миллиметров со спиленным серийным номером. Взяв его в обе руки, она вытянула их перед собой. Благодаря весу оружия на них чуть резче обозначились мышцы. Она рефлекторно держала пистолет именно так, как надо, – пальцы одной руки охватывали рукоять и спусковой крючок, сложенная чашечкой ладонь второй как бы служила опорой.

– Положи это назад, – сказал Бремнер.

После того как она выполнила приказ, он подробно разъяснил ей, что она должна сделать.