Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

–  Вот, только подойди ко мне усатый, – верещал с мерзкой ухмылкой сей недоносок – Вот, только прикоснись ко мне !.... Вам здесь всем пипец придёт, а тебе, чмо усатое, в первую очередь!!!

 Боже, как не хотелось, в первый же день( вернее– ночь) работы начинать со столкновений, конфликтов и оскорблений! Как не хотелось, чтоб всякая мразь мотала нервы и глумилась в своё удовольствие! Как не хотелась прибегать к армейским приёмам самоутверждения, т.е  -кулаку! Но, иного, видно не дано в подобных местах и подобных ситуациях… Тем не менее, Вис, сдерживая себя, подошёл вплотную к  Промакашке( так и будем величать это недоразумение!) и глядя в упор, спросил: 

– Тебе не нравятся мои усы? 

 Вместо ответа, Промакашка начал  корчить дебильные рожи и , не выпуская столба из объятий, демонстрировать два средних пальца на обеих руках. «Что ж, – вздохнул про себя Вис,– безнаказанность развращает» и резко схватил и вывернул большой палец левой руки любителя железных столбов, от чего тот взвыл и с криками :

– Посажу!!! Ты не имеешь права ко мне прикасаться !  -начал дрыгаться, отбиваться всевозможными способами  и , ещё тесней прижиматься к столбу.

Огромное желание было двумя прямыми ударами раскроить череп  Промакашке, оказав тем самым немалую услугу человечеству и самому себе, в результате снятия накопившегося стресса..Но, помня о том, что человечество, в принципе, не бывает благодарным, а стресс может возрасти многократно из-за последующего общения с мусорами по известному поводу,  Вис с садистским спокойствием и наслаждением увеличивал  вывих  у этой, с завышенным самомнением , скотинки.

 Ор стоял страшный на столько, что, выдворенная было, троица  начала возмущаться «гестаповскими методами» … На вроде того, что прекратите издеваться над пацаном, не то…  Что имелось ввиду под « не то», так и осталось невыясненным, т.к.  заступники, мигом, куда-то исчезли. Открылась входная дверь, на пороге появился здоровенный омоновец, не говоря ни слова, пнул сидящего в обнимку со столбом  Промакашку по почкам, от чего  желание интима с железом резко пропало, руки, сами собой, расцепились и, влекомый за воротник, как грязная тряпка,  ублюдок  оказался за дверью.  «Вот, и мне надо было так сразу, сделать – промелькнула мысль –  к чему церемонии с разным дерьмом?  Учтём на будущее!» Следом за первым, вошёл второй омоновец, чуть пониже с круглм, пухловатым, смеющимся лицом, пожал руки охранникам и обронил:

– Что, мужики, работать ещё не начали, а настроение  вам уже подпортили?

– Так оно! – согласился Вис – Только не думаю, что они ушли отсюда с хорошим настроением.

– Это точно!, – засмеялся омоновец и проследовал за своим товарищем в  кабинет директора.

Вис, Женька и Димка отошли от входной двери, присели на освободившиеся диванчики и, только сейчас, обратили внимание на, выглядывавшего из гардероба,  швейцара Вовку. Вот, зараза! Он же заварил кашу, он же её не смог расхлебать, он же и отсиделся в гардеробе. ..  Да и вид, абсолютно, невинный, как будь-то он здесь не причём. Не справедливо! Несколько секунд  три богатыря смотрели с недоумением и горечью на новоявленное идолище поганое и первый, кто начал восстанавливать справедливость, оказался  Жека :

– Ну что, милок – начал он, перефразируя известную сказку  Филатова – обсеренился чуток?

– В смысле, «обсеренился»? – не понял  Вован.

– Обосрался, значит! – произнёс первую , за весь вечер, фразу Димка.

– Ну, обосрался, ну и что?

– А то – добавил Вис, – ты бы, хоть, этому, у столба, дал понюхать – глядишь, он и раньше бы расцепил свои клешни.

– А если бы ты ещё и пригрозил его запачкать своим дерьмом, он бы пулей вылетел на улицу – упражнялся в остротах Араксенко.

– Мужики, ну что вы все до меня сегодня докапались? Что  я вам хренового сделал? Ну, испугался – с кем не бывает? Весь вечер – одни неприятности…

– Ты прав, – отозвался Вис – ещё не утро и возможностей себя реабилитировать  будет предостаточно… 

 Лучше бы он не говорил этого при Женке. Тот задумался о чём-то, уставившись в пол, потом, многозначительно,  поднял вверх указательный палец и хотел что-то произнести, как вдруг, кто-то сильно затарабанил в дверцу « кормушки»

 « Клиентура!» – все, почему-то, решили разом, а швейцар, с завидной прытью, кинулся отворять…

 Дверца открылась и, вместо ожидаемой руки посетителя с билетами,  в окошечко просунулась, мерзкая по-прежнему, рожа Промакашки. На сей раз. Вован, точно, чуть не обделался со страху! Он застыл в немой позе героев заключительной части « Ревизора» и немым взором спрашивал у  коллег : что же мне теперь делать? Ему помог Промакашка. Вставив своё туловище в «кормушку»  до половины, он ( ну, не мог, гад, без своей поганой ухмылки!) заверещал:

– Эй вы, козлы, ну-ка быстро мне сказали  фамилию того омоновца, что пинал меня по почкам!

– Вот, блядина! – выругался Жека.

 Секунду подумав, резко встал молча предлагая присутствующим последовать его примеру, направился к выходу

 – Ты кого это , пидор, «козлами» обозвал? –и, с ходу, пнул  ногой торчащую половину в область солнечного сплетения

-Сука клыкастая. – прохрипел Промакашка, поникнув башкой  до самого пола. Шикарная норковая шапка свалилась с его жбана, прямо на Женькины ботинки.

Тот, бесцеремонно, ногой,  отбросил в сторону головной убор. Взял супостата за уши, приподнял с явным намерением, за счёт удара коленом, лишить того клыков, вообще. И сделал бы это! Но тут вмешался Вис – гуманитарий не только по образованию, но и по характеру – и остановил бывшего сослуживца:

-Брось, Женя! Ну, его на хер, это дерьмо! Убьёшь или покалечишь – греха потом не оберёшься…

-Думаешь? – переспросил Араксенко – Наверно, ты прав! – и, расслабив , приготовленное колено,  приподнял полуживую харю Промакашки. Посмотрел пристально! Очень пристально!  Набрал по-больше слюней и, от души, смачно, в неё харкнул. Полюбовавшись содеянным, приняв громкий смех коллег, как знак одобрения, плюнул ещё раз ! После чего, скомандовал:

-Всё! Выносите тело!

 Вис с Димкой, продолжая смеяться, открыли дверь, выдернули «тело» и, спустив его вниз по лестнице, посадили на ступеньку и пошли обратно. На улице начало подмораживать, поднялся ветерок и стало, как-то, неуютно находиться вне помещения, не говоря о том, чтоб сидеть на бетонной ступеньке… Охранный дуэт сие мало заботило . Закрыв на засов двери, присели на свои места. «И это только начало….» –  с грустью подумал Виссарион. Меж тем, Женька, находясь в приподнятом нстроении, начал входить во вкус власти, Даже, от столь мизерной, он сегодня получил несказанное удовольствие.  Причём, на столько, что начал входить в кураж и первой же жертвой его куража, стал  Вован.  Именно к нему были направлены первые слова, после, казалось бы, исчерпанного конфликта:

-Так, швейцар, если ты не принимаешь участия в делах охраны, то тебе не место рядом с охранниками, понял? – Вовка выжидающе смотрел своими близорукими глазами – Понял, я тебя спрашиваю?

Тот  нехотя кивнул.

– А раз понял, то ответь мне: где место швейцара? – и не дожидаясь ответа, закончил – Правильно, возле дверей! Вот и п..дуй туда, встречай клиентов.

 Вовка, всё так же молча, встал и направился туда, где ему надлежало быть. Глядя ему в след (ох, уж этот кураж!) Женька неприминул  сострить:

-Эх жаль парика нет и бороды тоже, тебе бы пошло – настоящий швейцар получился…

Неизвестно, надолго ли хватило Женькиных острот – большим багажом он никогда не обладал – но тут, снова, раздался громкий стук в дверь и снова(!) в приоткрытую швейцаром «кормушку», мгновенно, проскользнуло промокашкино тело. Вовка, реально, был на грани обморока, да и охрана находилась в крайнем изумлении. Харчков на морде уже не было – стёр, наверно, но стиль поведения так и не поменялся:

– Ну-ка, козлы  грёбаные, верните мне шапку, пока я вас всех не оттуесосил

Увидев же, как вся троица ломанулась в его сторону,  исчез из «кормушки» так же мгновенно, как появился и ,стремглав,  очутился внизу, во дворе гостиницы. Охоты большой его преследовать никто не высказал, да и погода, опять же… Но, чтоб не давать повода  ещё раз возвращаться (не караулить же его, в конце концов, в засаде!)  велели швейцару  принести и выбросить  шапку в сторону её обладателя, что и было исполнено. Ну, в самом деле, не вручать же её лично в руки, да ещё с извинениями…

По всем законам жанра, на этом всё и должно было закончится – не совсем же дурак – но это только в пьесах, кино и книгах. В жизни же.... В жизни, эта сволочь, едва закрылись  двери, подкралась и начала тарабанить и вопить:

– А теперь, гондоны, назовите мне фамилию омоновца, который  пинал меня по почкам!

Изловить эту гниду не представлялось никакой возможности – уж больно осторожен стал Промакашка, но и терпеть…. Короче, начали совещаться : как быть? Ну, не ментов же, в самом деле, вызывать! Тем более, свои менты – вон они, в кабинете директора, порнуху смотрят– ещё не задействованы.Масса предложений была высказана, в том числе, и фантастических на вроде того, что Промакашка одержим Дьяволом ( Вовкина идея!) и на него надо прыснуть святой водой. Дело в пустячке : где взять её в игорном заведении? Да и не рассматривался, в серьёз этот вариант… Долбёжка в двери, меж тем, продолжалась. И тут из бара вынырнул тот здоровенный омоновец и направился в туалет( не в прок, видно, порнуха-то…)

– О, Костя, – обрадовался Жека – тут тебя спрашивают, тобой интересуются.

– Щас, – отозвался Костя – погоди, поссу…

Через пять минут, выйдя из туалета, с масляными глазами( не иначе, бабы интересуются), подвалил к охранникам и кивая на содрогающуюся под ударами дверь, похотливо поинтересовался:

-Блядёшки, что ли ломятся, а вы их не пускаете?

– Да, Костя, – оскалился  Жека–  там ломится самая настоящая блядёшка , как раз, по твою душу – фамилию  хочет узнать. 

– Фамилию? На хера ей моя фамилия?

– Вот ты у неё и узнай – замуж, наверно , за тебя хочет.– продолжал  прикалываться Жека.

– Ну-ка,  – заинтригованный , обратился он к швейцару, – открой окошко, я погляжу, кто такая?

– Неее… – замотал головой Вовка – сам открывай!

Это ещё больше заинтриговало омоновца и он с сальной улыбкой открыл «кормушку» настежь , просунув, по максимуму, туда голову…

 Что ни говори, а самая сложная работа – это у сценаристов комедийного  жанра!  Попробуй-ка, попридумывай, да попиши, да чтоб смешно было… И придумывают, и пишут, и даже фильмы снимают, а всё нос воротят, всё  ,порой, даже  улыбку не вызывает . То ли дело, в реальной жизни  –  вроде и повода-то не намечается и предпосылок,  а  так всё вывернется на потребу смеху, что , поневоле, задумываешься: уж не само ли Провидение обладает чувством юмора , чтоб , лично, повеселиться  и потешить нас, грешных…

… В недоумении застыли оба. Костя от удивления и неожиданности от того, что, вопреки мечтам, его взору предстала не особь – пусть самая захудалая – женского пола, а какой-то тощий, дёрганный кент.  Даже отдалёно, не напоминающий блядёшку и не вызывающий никаких  эротических чувств. Промакашка же,  в свою очередь, обомлел от того, что не ожидал , вообще, сегодня увидеть своего обидчика, тем более, так близко. Буквально, секунды разглядывали  один  другого…  Первым, естественно, пришёл в себя Промакашка и заверищал:

– Ааааа, сука,  пидор гнойный, мент поганый, а ну, быстро, сообщил мне свою фамилию, чтоб завтра тебя дяденька прокурор оте..л в твою пидорскую жопу. Говорииии!!!

Не дай Бог никому оказаться на месте омоновца Кости! В самом деле, пришёл, якобы на службу, в тёплое заведение, покормили бесплатно, в хорошей компании, опять же бесплатно, посмотрел порнуху, на входе сообщили, что некая особа домогается его… Как всё, весьма, кстати! Как это способствует самому радужному, самому романтичному настроению! И вот, вместо банальных слов для заурядного флирта, когда душа, почти, поёт в тебя  летят: «сука,  пидор гнойный, мент поганый» – есть с чего оконфузиться и прийти в ярость:

–  Чтооо???  Ты кто такой??? Ты кого, падла, пидором назвал?...

 Дверь , махом, отворилась и с яростью быка на корриде,  Костя вылетает на парапет, дабы наказать засранца, посмевшего так нагло оскорбить и испортить настроение. Промакашка же, с ловкостью тореодора, улизнул от неминуемой расправы  и, снизу, продолжил поливать блюстителя порядка самыми поносными словами.  Ловок зараза и бегать умеет! Костя, вне себя от постигшего его разочарования и ярости от безнаказанных оскорблений, влетел в фойе « АРАНЫ». Увидев Жеку, возмущённо спросил:

-Это что, Жека, прикол, что ли такой, да? Ну, я тебе припомню!

– А я здесь причём? – парировал Жека – он уж целый час тебя домогается, нам нервы мотает. Мы его уже пару раз ё..нули – не понимает

– Щас, поймёт! – прорычал омоновец –только бы его поймать.

Как бы, издеваясь над его словами, раздался, всё  тот же, стук в дверь.

– Мужики, – обратился к охранникам Костя, – отвлеките его, пусть он вас поматерит маленько, потерпите и на улицу не выходите, а мы сейчас кое– что придумаем… – и, с этими словами, скрылся в кабинете директора.

 Ну, что ж, интерес был обоюдным и в успешном его исполнении были заинтересованы обе стороны. А для этого, каждый должен был , безукоризненно,  сыграть свою партию, суть которой заключалась в  следующем… Охранники разговорами отвлекают Промакашку, омоновцы же, тем временем, через запасной выход,  обходят здание « Араны» , с тылу подкрадываются и чинят расправу  над  мерзавцем. Только бы клюнул!

Перед тем, как снова открыть кормушку, удалили швейцара, чтоб не мешал. Распределения ролей не понадобилось. Женя, сразу же обратился к Виссариону :

– Послушай, Вис, ты – бывший замполит, нынче историю преподаёшь…Пи..еть умеешь – будь здоров – тебе и карты в руки. Бери весь разговор на себя.

 -Ладно, только уж вы, будьте добры, не встревайте, пока не понадобиться

Это касалось., в основном, Женьки – Димон, наверняка, не произнесёт ни звука – неандерталец…

Подошли к  двери. Араксенко взмахом руки дал понять швейцару, чтоб он исчез, пока, на неопределённое время. Вован, с облегчением, ретировался на любимые угловые диванчики, взял какой-то журналишко и стал, с интересом рассматривать его иллюстрации. Читать – не царское дело!  Между тем, трио аккуратно  открыли сотрясающуюся кормушку. Как и следовало ожидать, Промакашка, в мгновение ока, оказался у спуска вниз , предпочетая  держать дистанцию, правда, не очень большую… Оплёванная часть его тела высовывалась, с опаской, из-за лестничных перил. С минуту постояв, убедившись, что его никто не собирается преследовать,  с неизменной омерзительной ухмылкой, мелкими шажками начал приближаться.  Что в этом было больше : любопытства или наглости, он и сам толком не знал. Привычка же к беспределу не давала покоя. Внимательно прислушиваясь, не лязгнет ли дверной засов, подвалил максимально близко и с расстояния, метров пяти, начал разглядывать стоящих по ту сторону «кормушки». Увидев всё, что хотел, Промакашка, пританцовывая( как и положено блатному), начал ерничать:

-Оп-паньки! Три хероплёта в одной «кормушке»: клыкастый, усатый и носатый…

Женя скрипнул зубами, а Димон угрожающе засопел, Вис же не имел права на эмоции из-за возложенной на него миссии.

 – Что уставились, волки позорные, бакланы задроченные, чижики обвафлёные, петухи лагерные? Где ваш мусор? Я его хочу завтра отъе..ть в прокуратуре…

_ А почему, не сейчас? – поинтересовался Вис,– Хочешь,  я тебе его позову, он с удовольствием придёт к тебе на свидание.

– Себе его зови, усатый, а мне его фамилию назвал, быстро!

– Нууу… грубияааан… Где тебя только воспитывали?

– В пи..е, гомик усатый, в пи..де, понял?

 – Понял! Да оно и сразу видно, в приличные места выкидышей  , на вроде тебя, никто и близко не подпустит, им место – только в п..де! Причём, самой вонючей!

–  Это тебе,  гомосятина, – впадая в очередную истерику, визжал Промакашка, – там место, тебе!!!

– Что у тебя с логикой?  Сам же назвал это местом своего воспитания, чего уж теперь, на попятную-то? На счёт «гомосятины»… Омоновца же ты хочешь трахнуть – уж не знаю, чем он тебе приглянулся? Так что, в отличии от тебя, у меня с ориентацией всё в порядке!

– Ты чё, козёл, охеренно умный что ли? Я имел ввиду, что в прокуратуре его раком поставлю…

– Ну, вот видишь, опять…  «Раком»… Давай, я его позову, а ты тут, прямо на парапете, воплотишь свою мечту.

 Женя с  Димоном, внимательно слушали этот странный диалог и, временами, прыскали от смеха в рукав, от чего одинокий и оплёванный юнец  приходил в ещё большее неистовство

 -Ты, б..дь, остряк х.ев, побрей мне жопу своим острым языком, больше пользы будет!

– А от чего она у тебя заросла-то шерстью? Слишком часто пользоваться ей даёшь, кому ни попадя?

– Ты, усатый, тоже ответишь за свой базар!  Я тебе это припомню!  Подловим тебя с братвой и….

–   А без братвы – импотент полный?  Конченное чмо и трус, если не уверен в безнаказанности. С тобой, вообще, западло беседовать.

– Да мне в х.. не упиралось, усатый всё, что ты говоришь и думаешь обо мне… Я про себя всё знаю! Живу по понятиям, понял, фраер?

-Даааа? Ты ничего не попутал, поросёнок? В прокуратуру жаловаться, это тоже по понятиям? Да, тебе, поросёнок, после этого в первой же уважаемой хате определят к параше!

– До хера ты знаешь! На мусоров можно, особенно, когда они беспредельничают…

– Так ведь, беспредельничать ты начал и продолжаешь до сих пор, – Вис  произнёс это с улыбкой, которая, почему-то взбесила Промакашку

– Х.ли ты скалишь  свою погоаную рожу, фраерюга усатый, по ипалу захотел?

– Во– первых, – Вис ещё шире улыбнулся, той своей, чуть ли не голливудской, улыбкой, которая так нравилась дамам и ученикам( ученицам –особенно!)–  У меня не  харя, а лицо, причём, заметь, весьма симпатичное. Во-вторых, харя-то, как раз, у тебя – вон как её сегодня оплевали! – по  бокам, опять, прыснули от смеха.

 – А кто в меня плевал, не скажешь? – Жека, аж присел от хохота.

– Зачем? Тоже хочешь в прокуратуру пожаловаться? – на сей раз, и Димон изобразил нечто, вроде смеха, Жека же, хохотал во всё горло, вводя в растерянность Промакашку.

– Тебя как звать, – неожиданно, без всякого перехода, спросил   у Виса, порядком   поднадоевший собеседник.

– Для таких, как ты– Виссарион Александрович, по жизни! А тебя , как?

– Хм… Виссарион,–  как будь-то не ему был адресован вопрос, пробурчал Промакашка,– Имя какое-то ипанутое, ни разу не слышал. А по отчеству, я только учителей в школе называл…

– Ты до фига чего не слышал, отрок! Считай, что я твой учитель, поэтому, не стесняйся – по имени-отчеству и, по-чаще, на «Вы».  Имя своё назови! – рявкнул, под конец, Виссарион 

 – Да пошёл ты! – как ни странно, не до конца послал – Обойдёшься без моего имени.

– И не надо! Я буду звать тебя « Промакашка»!

– Почему, « Промакашка»?

– Ты мне напоминаешь одного персонажа из фильма « Место встречи изменить нельзя». Его так звали, а ты на него очень похож. Помнишь?

– Я не смотрел этот фильм! 

-??????????  Ты – безнадёжен!

– Посиди с моё, начиная с малолетки, посмотрю на твою надёжность…

– Ещё скажи, что в авторитете там ходил.

 – Ходил! И ты сходи на малолетку, спроси, тебе подтвердят за меня!

 -Не возьмут меня на малолетку – поздно. Ладно, имя не хочешь сказать, назови, хоть, своё зоновское погоняло

 – Обойдёшься!

-Обойдусь, конечно! Тем более. ТЕБЯ, НАВЕРНО, ТАМ ТАК ОКРЕСТИЛИ, ЧТО язык не поворачивается произнести?

И, опять, без всякого логического перехода, Промакашка взвизгнул и, лыбясь безобразно ,изрёк:

– А что это, Виссарион Александрович, эти два гондона развеселились? А давай-ка я их обоссу , – с этими словами, ублюдок быстро расстегнул штаны и достал свой, такой же, как хозяин, позорный член и начал приближаться .

– Знаешь, ведь и мы, втроём, можем тебя обоссать –  мало  не покажется. К   оплёванной  харе  – в самый раз будет!

Как об стенку горох! Осмелел что ли?  Или, ещё больше, обнаглел? Как бы там ни было, Промакашка, ничего не замечая вокруг, оказался одержим своей идеей и желанием воплотить её немедленно. Причём увлёкся и потерял бдительность на столько, что не заметил за своей спиной две тени подкравшихся омоновцев.  Даже Вис ни сразу их разглядел… Менее двух метров оставалось до окошка, когда с « конца» беспредельщика закапали первые капли.

– Не буди лихо, пока тихо – это про таких, как ты, урод, сказано! – устало промолвил Виссарион и резко отодвинул дверной засов

– Пошёл на х..! – в истерике заорал Промокашка.

 Больше он ничего не успел! Подсечка и сильный удар сзади, опрокинули его на пол парапета.  Тут же защёлкнулись наручники. Несколько пинков по самым чувствительным частям тела, ввели  зарвавшегося юнца в состояние болевого шока, от которого он, не то, что орать, пискнуть был не в состоянии. Недвижимым, безмолвным кулем его занесли в фойе, бросили на пол, повернув на спину. Боже, как он изменился! Куда исчезли вся его наглость и всё его нахальство? Куда делись глумливость и беспредельщина?  Где неслыханная развязность и бесстыдство?  Нету! Сплошное непонимание случившегося, шок, животный страх и неописуемый ужас в глазах сделали его бледнее мертвеца и он всем своим видом напоминал загнанного зайца, окружённого сворой  гончих, безжалостных  псов, готовых, в любой момент, растерзать его на части. Последним штрихом, венчающим описание положения данной особи, являлось то, что штаны , по-прежнему, расстёгнутые ,были насквозь пропитаны тем самым содержимым, что по мысли Промакашки,   предназначалось охранникам. Тот самый случай, когда говорят – обоссался со страху! И вот, лежит это, подыхающее от ужаса, существо, окружённое оскорбленными им людьми. Попросить бы прощение, покаяться –виновен же 100% – не отморзки же стоят вокруг. Максимум – пнут под зад и ступай с Богом и не делай так больше! Но -куда там – только страх, в перемешку  со злостью и ненавистью и возмущение: как это посмели не дать поглумится до самого конца!

– Ну, что, мужики, – обратился омоновец Костя к присутствующим,– Как поступим с этим засранцем?

Накипело! Желание растоптать эту мокрицу  – просто, неописуемо. Причём, у всех! Жаль, не  Дикий Запад – линчивали и делу край… В России же, как будь-то специально, все законы  устремлены на защиту мрази. Вот и думай, как поступить? Ещё даже не прозвучало ни одного высказывания, как случилось неожиданное…Из кухни выбежала невысокая, полноватая,  женщина на коротких и толстых ногах и неимоверным задом – повариха Лена, в миру– Лена-Толстожопка.  Растолкав беспардонно окружение, бросилась к лежащему на полу Промакашке с криками:

– Юра, что, что они с тобой сделали?, – и, с прищуром, глянув на охрану и омоновцев, прошипела. – За что это вы его так? Что он вам сделал, этот мальчишка? Ну-ка, отпустите его немедленно!

– Ну-ка, Лена, иди отсюда и не мешай, без тебя разберёмся – рыкнул Костя. Его поддержали возмущенные голоса всех участников  всего этого действа. Промакашка же, от неожиданной поддержки, воспрял  духом и мгновенно, воспользовался ситуацией :

– Тётя Лена, спасите меня! Эти козлы беспредел чинят, не за что избили меня!

– Щас, Юрочка, щас, я директора позову,  – и с завидной прытью, Толстожопка, понеслась к кабинету директора , на ходу базлая,– Андрей Васильевич! Андрей Васильевич! – добежав, схватила за рукав пиджака  Кустина и потянула за собой в фойе.

 – Вот, смотрите, Андрей Ваильевич, что  эти дуботолки сделали с парнишкой! Скажите им, чтоб , немедленно, отпустили!

Вся драма, изначально, разыгрывалась на глазах Кустина и он обо всём был прекрасно осведомлён и поимку Промакашки благословил лично. Поэтому, выдернув свой рукав из цепких пальцев поварихи, тоном, не терпящим возражений, изрёк:

– Так, Лена, давай-ка не вмешивайся не в свои дела ,  раз не в курсе проблемы и иди на своё рабочее место!  

–  Ну, как же, Андрей Васильевич, посмотрите, что они с ним сделали!

– Я сказал, иди на своё рабочее место! Без тебя разберёмся! Кто он тебе, этот дебил?

– Это сын моей подруги, она здесь раньше работала, Юрка вырос, буквально, в этом ресторане. Отпустите парнишку, пожалуйста!

– Мне что, ползарплаты тебя лишить, не понимаешь с первого раза? Видишь, как этот беспредельшик глумливо лыбится – почувствовал твою поддержку. Шагом марш на кухню!

Повариха не рискуя и далее испытывать терпение начальства,  направилась к своим кастрюлям и сковородкам. Пройдя несколько шагов, остановилась и крикнула:

– Юра, напиши завтра на них заявление, я буду свидетельницей!

– Мне тебя уволить, что ли? – заорал на неё  Кустин– Не дай Бог узнаю, что, и впрямь, собралась свидетельствовать, не со мной дело иметь будешь! Поняла?

 Последний вопрос  прозвучал уже в след , исчезнувшей за дверью кухни,  Толстожопке.

 – А вы что, здесь столпились? – к барменам и официантам– Зрелищ захотелось? Или тоже в свидетели потянуло? По рабочим местам! Через секунду никого не вижу!  – и, полюбовавшись на улепётывающий персонал,  обратился уже к охране и омоновцам: 

– Давайте заканчивайте с ним , скоро народ пойдёт, – и , конкретно, к Косте – Что задумали-то, Костик? Не убьёте, надеюсь, его?

– Не убьём, Василичь, не убьём, повоспитываем, только, маленько – заверил Костик – Пойдём, посмотришь…

С этими словами, взяв Промакашку за шиворот, они , вместе с Жекой, поволокли его в мужской туалет. Экзекуций с битиём решили не проводить. В самом деле, зачем они  в туалете-то? Тесновато, да и  не дай Бог сломается что… Промакашку посадили на пол, окружив со всех сторон.

-Ну, козлина,  – обратился к нему омоновец,– Кого ты хотел отъе..ть?

– А обоссать кого хотел, сука? – тут же добавил Женька.

Промакашка затравлено, с низу в верх, глянул на окруживших его решительных, рассерженных им,  людей. Что пронеслось в этот миг в его голове – одному Богу ведомо. Но, в его положении, любому отморозку, имеющему, хоть, чуть-чуть, мозгов  становится ясно, что на любой беспредел найдётся ещё более изощрённый беспредел, так что этим увлекаться не стоит.  В Промакашкином взгляде даже это не отразилось, что уж говорить о каком-то раскаянии, а вот глумливая  злость в хитром прищуре – с избытком! Он начал канючить:

– Пацаны, отпустите меня, я больше не будуууу….

Неуж-то, надеялся обхитрить? Но, как известно, хитрость – не есть ум, а усиленная работа инстинктов, вызванная отсутствием ума, что и проявилось немедленно.

– Где ты пацанов увидел, сучара? – прогремел Костя и, сбив с промакашкиной головы его дорогущую норковую шапку,  отвесил ему смачный подзатыльник.

– А вы что, девушки, да? – осклабился Промакашка.

Он ещё и шутит!!! Усиленная работа инстинктов, сказалась-таки.

– Мы, щас, тебя девушкой сделаем, мерин тухлый – произнёс Женя, служба на тюремном режиме давала о себе знать.

– Точно, – заржал Костя, – Выбирай: или отсосёшь у всех по очереди, или башкой в унитаз с говном.

Присутствующие развеселились. Похоже, их устраивал любой  промакашкин выбор . Тот же, побледнев от услышанного, тем не менее,  не нашёл ничего лучше, как ляпнуть :

– Опустить хотите? Смотрите, козлы, как бы вас самих ,потом, за меня не опустили…

-Чтооо? – взревел Костя – Ты кому это угрожаешь? Ну-ка, парни, хватайте его за ноги.

Женя , Димка, второй омоновец Толик  и Вован подхватили со всех сторон, сидящее на полу туалета, тело, приподняли. Костик же, открыв крышку унитаза, в котором, и впрямь, говно плавало( забыл кто-то смыть или , нарочно, оставил!) своей мощной дланью , взял Промакашку за шею.  Наслаждаясь моментом наступившего справедливого возмездия, сначала  легонечко  макнул, затем, под громкий смех присутствующих,  до упора,  погрузил  чело своей жертвы в зловонную жижу.  Промакашка бился отчаянно! Но, заломленный профессионально людьми, на много сильней его физически , был обречён и не на такие муки . Подержав несколько секунд несчастного, омоновец вынул его. Махнул рукой помощникам , чтоб не держали больше, после чего развернул Промакашку мордой к присутсвующим…От открывшегося зрелища, все залились громким хохотом. Даже неандерталец Дима  смеялся от души. Видно у них, в пещерах, это любимый вид развлечения. Зрелище, и в самом деле, было комичным: на бледном, полуобморочном лице  юного  беспредельщика отложились остатки табака, туалетной бумаги и желтоватые кусочки фекалий. По щекам и шее, вниз, за ворот его свитерка, устремились такие же желтоватые потоки. Предложи ему, сейчас, выбор: плевки в харю от всей «зондер-каманды» или то, что на ней в данный момент уже было – что бы он предпочёл? Об этом уже никто и никогда не узнает…

«Вот, интересно, – подумал Виссарион – если бы сей отрок знал, чем всё кончится, рискнул бы так себя вести?»

Меж тем, Костя, насладившись произведённым эффектом на окружающих, без посторонней помощи, макнул ещё раз Промакашку в унитаз. Тот, на столько был подавлен, что и не взбрыкнул даже. Затем, отшвырнув, почти безжизненное тело в угол туалета, спросил:

– Ну, что, достаточно с него?

– Неееее…– запротестовал Женя – Это он узнал только, каково быть обосранным, теперь же, пусть узнает, каково быть обоссаным? 

И с этими словами, расстегнув штаны, начал мочиться на лежащего, стараясь, непременно, угодить ему в  харю.

– Х..и стоите, – обратился он к присутствующим – Присоединяйтесь!

 Новая забава понравилась и все, кроме Виса и Кустина, радостно присоединились к Жеке. « Ну, и чем они отличаются от этого беспредельщика?» – опять, с грустью подумал Вис. Он не был моралистом, более того, по степени аморальности мог переплюнуть всех этих сыкунов. Его  воля – он бы, с удовольствием, подвесил верх ногами это подобие человека и спокойно смотрел, как тот подыхает в мучениях.   Принимать  же участие в драке нескольких против одного, травле одного всеми, выступлений всех против одного  и прочих стадных мероприятий, Вис принципиально и категорически отказывался. Вот и на этот раз, воспользовавшись тем, что раздался стук в дверь, а швейцара на месте не было, Виссарион направился к выходу. Это были уже первые посетители. Узнав же, что теперь вход в заведение платный, выразив сожаление, удалились. Какое всё-таки счастье, что мразь, типа Промакашки, достаточно редко встречается.