Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 44 страниц)

– Ты мне что-то предъявить хочешь? – от улыбки и след простыл, появилась тревога на холёном лице.

– Уже предъявил! Не врубился? Тогда, поясню: амбал под два метра, а при малейшей разборке, исчезаешь. Сколько раз ты меня сегодня оставлял одного, партнёр хренов? Или ты только способен бить по безответному мешку в спортзале?  А конкретных людей ссышь?

– Ты чё гонишь! – заорал Руслан – Ты чё мне предъявляешь? Женька, он охерел!

–  Пасть закрой! А то ты, сейчас, охереешь, жидкость тормозная!

Вис, как известно, не принадлежал к храброму десятку и в спокойном состоянии, он бы сто раз подумал: стоит ли связываться с таким атлетом? Тем биолее, что его возможности были Агасферову прекрасно известны.  Во взбешёном же состоянии – а Руслан его сегодня порядком взбесил –  он … Нет, нет, рассудок не терял от бешенства. Напротив, в нём просыпалась холодная ярость и желание убить обидчика.

 Любого!

 Причём, этак хладнокровно, методично, расчётливо   и орудием мог быть и кулак, и камень , и дубина, и железный прут и нож –короче, всё, что угодно. И этим «всё, что угодно» Виссарион мог месить обидчика, очень долго, не в силах остановится, получая, даже, некое удовольствие от того, что вершит какое-то возмездие.

Именно, возмездие, ибо за всю свою жизньон ни разу ни на кого н напал первым и никогда не  был инициатором драки. А. по сему, раз кто-то его правоцировал, значит, этот «кто-то» и должен получить заслуженную кару. Такаковы. По крайне мере, были убеждения Агасферова.

  До убийства, вроде,  не доходило ни разу.  И то, только потому, что всегда ему находил Ангел– Хранитель того, кто, в последний момент,  оттаскивал его от вероятной жертвы. Именно, поэтому, зная такую свою особенность, он  старался избегать драк.

 Но, не в этом случае.

Да, силы слишком не равны,  да небольшой мандраж в коленях, финал стычки неизвестен, но в такой ситуации всё решает быстрота и точность. А быстрый и точный удар – всегда сильный удар. В том, что он будет быстрее, Вис, почему-то не сомневался, а уж промазать в такую харю – вообще, не мыслимо. Вся злость, вся энергия сконцентрировавшись в кулаке, в следующее мгновение готова была устремиться к цели. Но случилось невероятное: «жидкость тормозная» вошёл в какой-то ступор. Побледнел. Подбородок,  предательски, задрожал от вероятности встретиться с кулаком Агасферова и, вместо того, чтоб принять оборонительную стойку или самому атаковать, Руслан, вдруг, заблеял в своё оправдание:

– Извини Виссарион, что так получилось, но, ей-Богу, ты зря обо мне плохо думаешь – я не избегаю стычек, просто….Ну, не прав ты, что так обо мне думаешь!

После таких слов, захотелось ещё сильней измочалить эту холёную харю. Кулак-таки, выстрелил! Да, какой там! Целая очередь  ударов обрушилась на статного красавца и отбросила к стене. Вот, только, точность их оставляла желать лучшего, так как сразу же, несколько пар крепких рук перехватили Виссариона, не дав угодить по нижней челюсти партнёра. Мускулистый же корпус его, особо не пострадал. Правда, животный страх в глазах стоял такой…

 Что-то он напоминал Виссариону.

 Ах, да! 

Вспомнился персонаж маркиза де Сада – некий молодой развратный аристократ, обладавший столь чудовищной физической силой, что на скаку, одной рукой, ловил коня и клал его на землю. А, во время оргий, в экстазе, разрывал пополам женщин. Этакая жуткая машина смерти! Но, вот, стоило только этой «машине» столкнуться с мало-мальским сопротивлением или бесстрашием  предполагаемой жертвы – пусть, даже, это будет подросток или та же девушка, которую он намеривался изнасиловать – как бравый аристократ превращался в заурядного слизняка и труса, и сам мог стать жертвой своей жертвы. Уж, не прямой ли потомок Русланчик этого фрукта?

 А что!

 Многие французские аристократы наоставляли свои следы в России и, далеко, не самые лучшие…

– Кстати, Руслан, – неожиданно, как всегда, встрял Кременок, – Я это тоже заметил, что ты косишь от  разборок.

– Да, вот, хотя бы пятнадцать минут назад…, – подключился Кустин, – Мне, директору, и моему заму пришлось поучаствовать  в махаловке у входа. А где ты был в это время? Трепался с артистками! Был бы на месте, да с твоими данными… Да ты бы один их смог всех повыкидывать и нам не пришлось бы подключаться. В чём дело, чувак?

Руслан, как-то жалобно, смотрел на  людей, что стояли напротив. И выглядел как– то жалко, не смотря на всю свою презентабельность – удивительная метаморфоза!

Да это не просто люди. Это, на сегодня, его коллеги по работе, которых он умудрился подставить в первый же день. И не единожды! И низко упасть в их глазах.  Итак, они интересуются, в чём дело? Оглядевшись, оценив обстановку, Руслан понял, что ему ничего не угрожает. Успокоился и, как во всяком заурядном трусе,  в нём проснулась наглость.

–  Хм… А зачем мне подставляться?–  с усмешкой поинтересовался он, – Чтоб меня в городе встретили и предъявили? Уж не такие вы здесь крупные деньги платите, чтоб так рисковать…

– Ну, ни хера себе! – почти в унисон возмутились Кустин и Кременок. Но на правах основного, продолжил Кустин, – Подставляться, значит не хочешь? Да, мудила? А зачем ты сюда пришёл? Перед блядями красоваться? Тебе что, Женька не объяснил суть работы?  Жень, поясни! – потребовал гендир у Араксенко.

– Да всё я ему объяснил, всё рассказал…– Женька  был, не на шутку, раздосадован – его протеже и так жидко обгадился.

– Тем более! Ты, ведь, не женат – я знаю. А у нас у всех здесь семьи и дети и каждому в городе могут предьявить, да так, что дети сиротами останутся. Да что я тебе растолковываю! Ну-ка одевайся и угрёбывай и чтоб, через минуту, тобой здесь и не пахло.

Руслан, молча, зашёл в гардероб, взял свою дублёнку и направился к выходу ни на кого не глядя. Потом вспомнил, что на дворе не светлый день, а тёмная зимняя ночь и общественный транспорт не ходит.

– Вызовите мне такси, – обратился он к Кустину.

Тут уж взорвался «око государево», всё это время посматривавший с ненавистью через свои тёмные очки на этого субъекта.

– Ты что, мерин тухлый, рамсы попутал? Какое ещё тебе такси? Мы клиентам, через одного, вызываем, а уж бывшим-то работникам… Да ещё, жидко обосравшимся…  Вон, пиндуй на стоянку или голосуй, может кто и подберёт.

Руслан стерпел и эту, унизительную для себя, тираду. Единственно, на что его хватило – это обвести всех ненавистным взглядом и захлопнуть за собой дверь.

 Коллеги, тут же, рассосались кто куда и остались Виссарион с Санькой-швейцаром  в фойе коротать время до закрытия. Оба чувствовали себя неуютно в компании друг друга и , с удовольствием бы, каждый из них, избавился  от своего компаньона. Вис, при желании, мог часами молчать -таково свойство профессии – болтовня на работе надоедает. Саньку же, молчание угнетало и он не выдержал:

– Да, Виссарион Александрович, тяжко Вам здесь придётся работать– столько врагов за один день.

-Сочувствуешь, что ли?

– Вам?? Ну, нееет!

-Ну и помолчи, тогда, без твоих умозаключений обойдусь.

-Так, ведь, скучно молчать-то.

 – Мне –нееет,– передразнил Саньку Вис, – А ты подбери для диалога кого-нибудь другого.

Санька недоумённо пожал плечами и бухнулся на угловой диванчик, где, от нечего делать, стал листать, сто раз перелистанный, рекламный журнал. «Вот и  славно, – подумал Вис, – Хватит на сегодня дрязг и разборок»

Это он так подумал. Провидение же думало по-другому и неприминуло послать оказию в виде метрдотеля Тимофеича.   Этот фрукт, неожиданно вынырнув из под стойки бара. Стремглав устремился к двери, не обращая ни на кого внимания, открыл засов и запустил какую-то девушку.

– Что за наглость, любезный! –возмутился Виссарион, -Вам кто позволил прикасаться к двери?

-А кто мне запретил? – последовал надменный ответ.

– ….  это, во-первых,  – продолжил Вис, – А, во-вторых, где входной билет у Вашей спутницы?

– Это моя жена!

– Тем не менее, без билета, ей сюда заходить нельзя и Вы, любезнейший, об этом прекрасно знаете!

– Тебе, что, больше всех надо? – заговорщически подмигнул Тимофеич, – Никто ж не видит… Я, что, работаю здесь и не мгу свою жену бесплатно провести?

– Себе «тыкай» куда угодно и сколько угодно, понял? – Вис уже устал здесь, на новой работе, призывать к учтивости. Ну, как объяснишь всем подряд, что он не переносит одностороннего «тыкания» ни со сторны малознакомых и не знакомых людей, ни со стороны начальства, – А на свой вопрос поищи ответ в кабинете директора.

– Значит, договориться не получится?

– Нет!

– Ладно – прошипел метрдотель, – Посмотрим… – и , так же резво,  нырнул под стойку бара обратно.

Минуты не прошло, как сопровождаемый отборным матом « государева ока», он  раскрасневшийся, появился вновь. Постоял, помялся, глядя виновато на жену – мол, не ожидал, что меня здесь так не уважают. Потом достал деньги и протянул их швейцару:

– Слышь, Сань, сходи купи билет, а то я в одной рубашке…

– Ну и порядки у вас тут, – наконец-то произнесла жена Тимофеича.

– И не говори. Да ещё охрана такая… – встретившись с жёстким взглядом  Агасферова, умолк на пол-фразе.

Тут появился швейцар с билетом и супружеская чета, наконец-то, смогла пройти в зал. Санька же, опять, не удержался:

– Ну, ведь, Вы же, когда-нибудь, сами к нему обратитесь…

– Не обращусь, будь уверен…   И всё, Саша, оставим этот  порожняковый базар! -последняя часть фразы была, преднамеренно, произнесена на жаргоне, дабы швейцарские мозги лучше усвоили суть.

Помолчали…

Виссарион, после обдумывания чего-то, произнёс:

– Хм… Интересно…. Как он узнал, что его жена ждёт на парапете?  Интуиция халдейская?  – фраза была обращена в никуда, ни к кому конкретно. Так, размышления вслух… Санька же, счёл это, как вопрос к нему, лично, и продолжение диалога.

– Она, обычно звонит снизу, из гостиницы. Администрация не всех, правда, но приглашает, иногда к телефону. Олежке, по крайней мере, ещё не отказывали…

– Ты мне это фактически растолковал…– тоном персонажа Шолохова из «Поднятой целины» съязвил Агасферов. Швейцар, только, махнул рукой: мол, не хочешь разговаривать – не надо.

Виссарион, кстати, сам грешил односторонним «тыканием», особенно в отношении лиц , на много моложе его. Что поделаешь – учительская привычка давала о себе знать и в условиях кабака.

Дело уже шло к закрытию. Виссарион чувствовал себя измотанным. В нём проснулась типичное интеллигентское самоедство: а правильно ли я поступил сегодня, а не перегнул ли палку, а нельзя ли было по-другому, как-то иначе? По здравому размышлению – нет нельзя, но требовалось ещё подтверждение этого откуда-то со стороны.

 И тут появился Жека.

 Не сказать, что приятная неожиданность, но… Причём, не со стороны игрового зала, где ему  подобает быть, а со стороны своей кондейки. Когда он, только, успел туда незаметно проскользнуть?

В полузомбированном состоянии, присел на диванчик, взглянул на Виса, потом похлопал рукой  возле себя… Ясно, приглашает присесть рядышком. Ещё минуты две собирался с мыслями и, наконец, изрёк:

– Короче, ситуация такая: я сейчас медитировал… – возникла  пауза. А Виссариону уже надоело хохмить по этому поводу,– Так, вот, я медитировал… – опять пауза, он что, издевается? – Я медитировал и мне было видение….  Короче, Вис, ты всё правильно сегодня сделал с Русланом – мутный он чувак, оказывается,  и с ним у нас была бы куча проблем. Молодец! – и Жека протянул руку подчинённому, как знак поощрения.

« Подчинённый» же – ну и сволочь!– тут как тут: не может без сарказма, так и норовит поддеть,  у – неблагодарный:

–  А чё тебе, Жека, стоило помедитировать перед тем, как блатовать Руслана на работу или, хотя бы здесь, перед работой? Столько бы напастей избежали.

– Перед работой не получилось…  Заваруха с Промокашкой, Толстожопкой… Завертелось всё как-то… – « Ирка –  Окорочёк, так внезапно, сердце ранила» – продолжил, про себя,  Виссарион, – А ты молодец, раскусил этого амбала. Я даже представить не мог, что он такой ссыкун. Короче, завтра нового приведу. У меня есть хороший парень на примете.

– Только, Женя, обязательно помедитируй, прежде, чем приглашать его.

– Это само собой! – серьёзно ответил Араксенко.

« Совсем, плохой! Я придуриваюсь, а он на полном серьёзе и всё  за чистую монету» – продолжал, мысленно, иронизировать  Вис.

Из размышлений вывел скрежет складной двери в бар. Это бармен Эдюся закрывал свою епархию, чем, невольно, сигналил о конце рабочей смены. Так здесь было принято, что за полчаса до окончания работы, бар закрывается, а кухня перестаёт принимать заказы, дабы подсчитать выручку и приготовиться к сдаче оной.

 И только Эдюся начал своё священнодействие, как к бару подвалил немец Христиан. Торк, торк – закрыто, а бармена-то, хорошо видно и немец, по-немецки, к нему обращается:

–  Гебен зи мир битте, айн цыгарэт?

– Закрытооо! – проорал Эдюся

– Плят! – немец с досадой ударил по стене кулаком, -Писец!!! Я прьявилньё сказаль, Косьтия? – спросил он у вынырнувшего откуда-то омоновца.

– Яволь, Христиан! Зер гуд! Всё правильно ты сказал – молодчина! – произнёс омоновец, подмигивая охране: эк, мол,  я выучил басурман!

Интересно, сам-то он постиг немецкий мат или у него это дорога с односторонним движением?

Ну, вот, и всё! И эта  смена закончилась. Глохнет осточертевшая музыка, посетители выстроились в гардероб за своей верхней одеждой. Их сегодня не так уж много  и гардеробщица тётя Нина их шустро обслуживает. Через десять минут фойе пустеет, теперь можно расслабиться и ждать, кто на сей раз окажется попутчиком в центр. Так и есть – Сергей Миихалыч, пропуская вперёд Таньку-Рабочие Губы, любезно кивает, мол, поехали. Ну, поехали, так поехали – до вечера, разлюбезная «Арана».

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

Араксенко, под утро, был совершенно в разбитом состоянии. Свалилось всё, как-то, внезапно и кучей: во-первых, этот досадный прокол с Русланом – как он мог так лохануться с этим парнем? Ас спортзала, оказался чмо на деле . Мдааа… Дивны твои дела, Господи.

 Да и Виссарион хорош! Мог бы с ним, наедине, это всё обсудить, обмозговать, перетереть… Ведь, ни разу же, зараза, за всю ночь не подошёл, не сообщил о проблемах с Русланом. А тут – на тебе – в присутствии всей администрации начал разборки чинить, да ещё в драку кинулся…

 Идиот!!!

Не ожидал от него такого, ну, никак, не ожидал!

Зачем это он так? Специально? На его место метит, козлина? А, вот, хер ему! Малейший косяк и – к едрене фене, вылетит, как пробка. Пускай кий сосёт в своёй грёбанной школе. Ишь, змея пригрел…

А, вообще-то – чё уж перед самим собой душой-то кривить!– не это выбило из колеи Жеку: не раздолбай Вис, не конфуз перед начальством(пошли они все на …) Лишила его, напрочь, душевного равновесия официантка Ирка , неизвестно как вывалившаяся из его грёз. Неужели он-таки стал ясновидящим?  Или как это лучше назвать? Неважно…

Если зто так, то, наконец-то, хоть, чего-то в жизни достиг. Спасибо карате и медитации! Скажи ему кто об этом несколько лет назад  не поверил бы, ни за что не поверил, да ещё бы посмеялся, да по-прикалывался, как Вис… А тут – на тебе– живое, во плоти, видение ходит.

 Смеётся… Разговаривает… Аромат духов источает…

Жека, даже, несколько раз к ней прикоснулся. Так, невзначай…. Но, даже этих мгновений ему хватило, чтоб ощутить,  на сколько желанна и притягательна для него эта официантка. Как дорого ему, даже мимолётное, внимание Ирки – Окорочка!

Да и почему «Окорочка»? Это ж Вис её так»окрестил». Причём тайно, про себя. Так свои обозначения он уже не только Ирке придумал…Не только её пометил…

Нет, нет, «пометил» не в том смысле, как самцы помечают свою территорию – этих « помеченных»  Агасферов никогда в жизни не причислит к категории « своих», просто , это был один из способов развлекать себя самого

Этакий оригинал

 А если бы узнал Жека о таком кощунственном сравнении его прелести…  Ей– Богу, в клочья бы порвал этого « оригинала»

И не только его.

Так что Ирочка с её ногами –окорочками, для него была эталоном женственности, красоты и обаяния.

Любовь слепа – известно же…

А как он всю ночь жаждал её внимания! Ну, хоть, чуть-чуть

И, чтоб привлечь это внимание лишний раз, он, то, якобы случайно, сталкивался с ней в проходе, то спешил проявить галантность и открывал двери перед ней, когда она несла поднос с блюдами или уносила грязную посуду, а то и, вообще, как долбогрёб, отпускал своей новой пассии комплименты и восхвалял её красоту.

 И, при этом, улыбался, улыбался, улыбался…. А после  серии, как ему показалось, удачных острот,  от души,   несколько раз расхохотался(!!!)…

Ирка в обморок не упала.

Может потому, что в зале полумрак и толком ничего не разглядела.

Может быть…

Скорей всего, особо не приглядывалась к, свежее испечённому, поклоннику, да и особо некогда было – народу много, плююсь треволнения первого рабочего дня. Не до поклонников, как-то…

Что творилось в казино, что творилось в ресторане, что творилось у входа –  Жека не замечал, весь был во власти грёз и радужных мечтаний и если бы Паша Лучерский не увидел ту прискверную ситуацию, что сложилась у входных дверей  и не напомнил, в жёсткой форме, главному охраннику о его прямых обязанностях, тот бы, так и не отлип от Окорочка.

До самого утра!

Всё это вертелось в Женькиной голове, пока его вёз Саночкин до дому. С ними ещё было два попутчика, весело переговаривавшиеся между собой и  Саночкиным. Женька же, погрузившись в себя, не слышал их и не замечал ничего происходящего вокруг. Даже, когда подъехали к его дому, он не среагировал и продолжал сидеть в машине.

– Жень, ты что, уснул что ли? – встряхнул его Саночкин, – Всё, приехали.

– А? Нет, я не сплю, – встрепенулся  Женька, открыл дверцу автомобиля и,  ни с кем не попрощавшись, покинул его.

Теперь уж, другая мысль его посетила: быстрей добраться до квартиры – и спать. На сей раз и лампочки в подъезде все были на месте, причём в исправном состоянии, и лифт работал и, даже, в говно Женька не наступил.

 Более того, уже дома, зайдя на кухню, обнаружил, что и пожрать ему кое – что оставили домочадцы.

Приняв душ и вкусив трапезы, отправился почевать. Войдя в спальню, увидел, что его бывшая супруга, а ныне –сожительница, Лидка уже проснулась и на него заинтересованно поглядывает. Ждёт чего-то…

 Даже не поприветствовав её и не сказав ни слова, Евгеша нырнул под одеяло, повернувшись к сожительнице задом. Та, по-началу, не предала особого значения такой неприветливости своего сожителя – и не такое бывало в их совместной жизни. Тем более, что она настроилась на интим и предавать значения подобным пустякам не собиралась.

Но, вот, прошло пять минут, десять минут… Что такое? Не в тонусе? Не может быть! После многолетнего воздержания, эти три-четыре дня их совместного проживания, Жека не давал ей прохода и, буквально, не слезал с неё, не выпуская из спальни. Даже с детьми, толком, не пообщалась. А сегодня – на тебе– что за фокусы? Решила брать инициативу в свои руки.

«Инициатива» у Женьки оказалась такая твёрдо-каменная, что Лидка пришла в ещё большее недоумение.

– Жень, ну и какого ты хера ждёшь? – поинтересовалась она, – Давай вставляй его скорей, пока он у тебя не лопнул…

– Лида, отстань и не прикасайся ко мне больше, – как-то жалобно попросил Женька, чем ещё больше обескуражил свою бывшую.

Не выпуская из рук Женькин перенапряжённый член, та, ещё надеясь на благоприятный исход, промурлыкала:

– Ты хочешь, чтоб я сама всё сделала, да? Ты хочешь, чтоб я была сверху, да Женя?

– Убери руки! – уже грубо потребовал Женька, – Я от тебя ничего не хочу и не  прикасайся ко мне  никогда больше! Поняла?

Да, это была ещё одна из тех его странностей, что делала уникальным Женьку во всех отношениях. А как иначе? У него, теперь, появилась дама сердца, его искренняя, настоящая любовь и для него, отныне, не существует иных женщин. Он создан для Ирочки, он переполнен Ирочкой, вся его жизнь, вся его сущность принадлежит Ирочке и пусть вся его промежность разорвётся на мелкие осколки от перенапряга и желания, но следующий его секс будет только с Ирочкой! Так что, Лидка, смирись и прими случившееся, как данность –  всё равно тебе ничего не обломится. Но, Лидка-то, как раз, и не въехала в суть, тем более, что её женское самолюбие было попрано самым нахальным образом.

– Ты что, муфел грёбаный, шкворец обкумаренный, пень –собакам ссать, охерел что ли? –взорвалась Лидка, – Что значит «не прикасайся никогда»? Я что ли четыре дня назад домогалась тебя, ишака задроченного? Ты же, падла, уговаривал, умолял меня остаться и начать жить по-новому! А сегодня – не прикасайся, да??? Ну-ка, быстро, объяснил, лошара занюханная: в чём дело?

– Лида, отипись от меня , я спать хочу!– Жека всё ещё из виртуала не вернулся и, поэтому, ему было глубоко наплевать  на Лидкины оскорбительные послания в свой адрес.

– Отипись??? Это ты мне, хрюкало клыкастое, говоришь «отипись»??? !– всё распылялась бывшая Женькина супружница, чем, скоренько и вернула его из виртуала.

  – Ах ты вошь лобковая! Ах ты…

– Пошла на куй, прошмандовка! – прошипел грозно Араксенко. Из всего потока словесных помоев на него, ключевой оказалась фраза…

 Ни кто и ни за что не угадает, даже с трёх раз!

– На куй?! Я пойду на куй! И пойду сегодня же!! Чтоб ты к вечеру, как проснёшься, рогами потолок уже карябал, лосина сохатый!!!

Вдруг Лидка, так же, внезапно успокоилась, как и, до преж того, взбеленилась.

– Слушай, Жень, ты что себе шмару нашёл?

– Не шмару, дурра, не шмару!!! Я полюбил прекрасную женщину – ты и все бляди в мире, ей в подмётки не годитесь.

– А она тебя? – поинтересовалась бывшая, хотя, похоже, ответ ей был заранее известен.

– Я добьюсь её любви! Она обязательно меня полюбит – мы созданы друг для друга, я так вижу!

– Уууууу – засмеялась Лидка, – Знала я, что ты дурак, но что такой дурак…. 

Фраза не успела закончится – Женька окончательно вернулся из виртуала.

– Ну, писец тебе, шлюха вертухайская! – бешенство затмило глаза, щась он эту тварюгу забьёт ногами насмерть.

 И тут, опять, домовой или ещё кто из духов, в очередной раз сыграли злую шутку с хозяином квартиры. Вместо мощного удара ногой по хрупкому Лидкиному телу, он этой же ногой запутался в одеяле и позорно грохнулся на четвереньки перед сожительницей, словно моля о пощаде. Та же, дожидаться не стала, когда сожитель высвободиться из пут своих, быстро прошмыгнула в дверь и закрыла её на ключ с той стороны.

– Шлюха! Шлюха! Шлюха! – бился, как припадочный Араксенко, пытаясь освободиться от одеяла и нанося удары кулаками по полу, – Вертухайская шлюха!!!

– Может и   шлюха… С таким муженьком-то, скорострелом только и остаётся, что в шлюхи пойти, – донёсся из-за двери смешливый голос Лидки, –  А вот  на счёт вертухайской, могу  поспорить …  Вертухаем-то ты был, петушатина казиношная! С тех пор и ходишь опущенный…. Даже бабу трахнуть не можешь, как следует…  Вот я дура, что опять с тобой связалась…  Помяни моё слово, мудила, ты ни одной бабе в мире не нужен – не с клыками, не без клыков!

А вот, от этой фразы, совсем, всё помутнело в рассудке. Жека ломанулся к двери и начал её, с остервенением, выбивать.

– Открооооой, сука!!! Хуже будет! – неслось уже не по квартире, а уже, наверно, по всему подъезду.

– Долбогрёб!!! Ты детей уже разбудил и перепугал!

– Откроооой!!!!

Меньше минуты , скорей всего, понадобилось бы Жеке, чтоб разнести  в щепки эту дээспешную дверь, но тут перед ним, вдруг, явственно предстал образ Окорочка…

 Причём, так явственно, что Жека испугался даже.

Видение сие в страстном томлении протягивало к нему руки, и  всё её обнажённое виртуальное тело, как бы говорило Женьке: « Я вся твоя! Трахни, трахни меня скорей!»

 Ничего удивительного – «кукушка»-то у него,  уже начинала съезжать. Это, наверно, и к лучшему было в тот момент. Женькин гнев резко улетучился  и  он забормотал:

– Ирочка! Милая, любимая Ирочка! Я не такой, совсем, не такой – с бабами не дерусь, а с тебя, моя ненаглядная, я буду все пылинки сдувать…, – так вот бормоча, словно в бреду, Женька отошёл от двери и – задом, задом, задом пятясь – осторожно  прилёг на кровать, отчаянно желая, чтоб видение не исчезало.

«Кукушка», видать, не совсем ещё съехала и видение улетучилось таки, к немалому огорчению хозяина «кукушки». Опять же и сон улетучился – стало быть, самое время, поразмышлять о бренности бытия. А то, что оно у него, действительно, бренное, Жека давно не сомневался и трагедий из этого не делал.. А вот, мистические курьёзы проанализировать надо, однако.

Как же так: едва возникает желание проучить кого-нибудь из домочадцев, так, сразу же, препятствие. В случае с дочерью, это дверной косяк, в случае с бывшей женой – проклятое одеяло… Интересно, что выкинет Провидение, если он захочет проучить сына? Лучше об этом не думать… Похоже, Бог его от тюрьмы и тяжкого раскаяния спасает… Спасибо ему, конечно….. Но, для чего всё-таки? Ба! Какой он недогадливый! Просто, ужас! А Ирочка? Для чего она ему является? Всё правильно – это перст судьбы на неё указует. Стало быть и косяк,  и одеяло сберегли его не только от тюрьмы и раскаяния, но и для того , чтоб заполучить  приз в виде Окорочка!

 И правильно!

 И справедливо!

Он заслужил всем своим существованием и безукоризненным поведением такую женщину на старости лет. Да и не такой он старый… Они с Ирочкой ещё ребятишек наплодят, а её сыну он будет хорошим отцом. Так что и она не прогадала, случай чего…

 Вот, только, как добиться её? Наверняка же, разница в возрасте смутит его ненаглядную. Да, если б, только это…

. Как повести себя с ней?

 Какую тактику избрать?

 Эх, как мало у него опыта завоевания и обольщения женщин! Что ни говори, без помощи Виссариона не обойтись, никак не обойтись.  Ладно, пусть пока этот чёрт усатый работает, тем более, что и администрация им довольна… 

Вот, как это у него получается: и высокомерный, и на язык не сдержанный, и всякого норовит высмеять,  и дистанцию со всеми держит, а в нём, паразите, нуждаются? Надо понаблюдать за ним по-внимательней, может, чего и перенять полезное… А – главное – как советника, его пока заменить не кем. Пусть  работает, пусть … И с этой мыслью, Жека провалился в объятия Марфея. Что уж ему снилось – то нам неведомо, но где-то часа за четыре до начала работы он проснулся, выполнил несколько упражнений из стиля карате-до, принял душ и отправился на кухню.

Домочадцы старались на глаза ему не попадаться и совершенно напрасно –  глава семейства проснулся в хорошем расположении духа и был сама доброта. Да и «шлюха виртухайская» – молодец, вон сколько всякой вкуснятины наготовила, что и не замедлил вкусить Жека с отменным аппетитом. Насытившись, отвалился на спинку стула в размышлении о дальнейших планах. Ну, как продолжить охмурять Ирку-Окорочка он так и не придумал ничего путного, а, по сему, решил отложить до вечера, до встречи, как он полагал, с экспертом в этом деле. Пока же, надо уделить внимание семейству, вернее –отдельным его членам.

– Данилка! – громко позвал он сына

– Что, папа? – не замедлил явиться отрок пред очи, склонив голову и потупив взор – не поймёшь: то ли к сенсею явился, то ли к отцу

– Собирайся! Пойдём немного погуляем, а, заодно, и кое что отработаем, – просто так с сыном погулять, с заходом в магазин игрушек или детскую кафешку, или ещё куда, для детской души приятное – было делом немыслимым и, совершенно излишнем.

Типа, пусть привыкает к трудностям жизни. Подрастёт – спасибо папке скажет!

Выйдя из квартиры, Женька обнаружил несколько предметов старой мебели в виде шкафа, дивана и кресла, выставленные кем-то в коридор общего пользования. Не сказать, чтоб они сильно мешали, но прямой доступ к лифту перегораживали-таки. Ясно, что кроме хозяина соседней квартиры слева, это не мог сделать никто.

 Непорядок!

Жека только хотел нажать кнопку звонка в нужную дверь, как та сама отворилась и сосед, для кучи, взгромоздил ещё одно старое кресло.

-Это что за херня, Лёня?! – возмутился Жека, – Ты заставил весь проход к лифту! Один что ли здесь живёшь? Почему я должен огибать, обходить и спотыкаться о твою грёбанную мебель? Ты в курсе, что коридор общий?

– Извини, Женя, – примирительно начал сосед, – После завтра всё увезу на дачу, а пока… Ну, обновил, по случаю, неожиданно, мебель – вот старьё и решил выставить. Пока! Пару дней, максимум, постоит.

– Ни хера! Ничего не знаю! – решил, почему-то Женька пойти на дурацкий принцип, – Убирай я сказал! Буду я ещё здесь запинаться… Совсем охерел?

– Подождёшь два дня, ничего с тобой не сделается! – резко изменил тон  Лёня, – Не обойти ему никак, видите ли… Случись с тобой такое, я бы и слова не сказал.

-Убирай! – продолжал настаивать Араксенко.

– Да, пошёл ты! – и перед Жекиным носом дверь захлопнулась.

– Ладно, сынуля, пошли! – скомандовал он Данилке,– Мы этому козлу ещё покажем козью морду!

Сели в лифт.

Поехали.

Молча ехали.

 Отцу нечего было сказать сыну, сын, как  всегда, не смел даже  пикнуть без разрешения отца.

 Вот и первый этаж,, лифт притормаживает, створки дверей с характерным лязганием  открываются – пора выходить.

– Здравствуйте, дядя Женя! – раздаётся весёлый  детский голос.