Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 44 страниц)

Первые полтора-два часа после открытия, всё равно «мёртвые», парни, заодно, и развеются. Да и Гума, как ни странно, возражать не стал. Хотя, чем не повод  досадить своему недругу? Видать, решение принималось выше.

Уехали, значит, они. Вис с Гуманоидом постояли на парапете ещё минут десять и только собрались уходить, как заметили, что по лестнице поднимаются четверо местных отморозков: Пушина – высокий, толстый, за что и погоняло соответствующее имел. Митяй( от фамилии Дмитриев) –злобный, никогда не улыбающийся субъект, Хряпа – косорылый недобиток, тот самый, что пришёл когда-то с ПальцАми и они обидели его. Четвёртый –  Хряпа –Младший. Младший брат косорылого – желчный, наглый, психованный, всегда готовый на любую подлость. Вздумалось им гульнуть. Именно, сегодня, именно сейчас.  Все, как один, хорошо знают Гуманоида, он, разумеется, их тоже. Обменялись рукопожатиями и, прямиком,  к двери.

– У нас платный вход!– остановил их Виссарион.

Четвёрка, с возмущением и ненавистью, глянула на Агасферова. На сколько было бы проще, находись он сейчас за дверью. Теперь уж поздно закрывать, да и не дадут.

– Это что за пфуйло ? – изрыгнул из себя Пушина, – Жека, объясни ему, кто мы.

– Да, парни… Порядок здесь такой. Вы же знаете Макара: что придумает, не дай Бог будет не исполнено. Так что… Придётся билеты брать, – виновато заблеял Гума.

– Совсем охерели! – продолжал возмущаться Пушина, – Я чуть ли не родился в этом кабаке, ( «Роддом у вас здес, что ли? Пол-посёлкка родилось в кабаке…») а с меня – деньги… А ты, усатый, не стой так передо мной…

– Мне что, – взбесился Виссарион, – По стойке смирно перед тобой встать??? – и подвинулся к другй двери за которой стояли ломы  и лопаты и которые, просто, жаждали опуститься на голову этого скота.

– Парни, парни, – залепетал Гума, – Давайте без скандала, мы ведь,  не виноваты, что здесь такие правила.

– Да пошли отсюда, – заорал Хряпа-Младший, – Что,  кабаков что ли больше нет? А ты, усатый, теперь ходи и оглядывайся.

– Аош, атва! Апак оный аман, мётесь на ылеты, – решительно встрял Хряпа-Старший. Дословно он изрёк следующее: « Хорош, братва! Бабок полный карман, а на билеты жмётесь».  Четвёрка постояла ещё несколько секунд, потопталась и пошла за билетами. Вот так вот! От недобитков тоже бывает польза.

Однако ж,  лучше бы они ушли. Едва эта компашка ввалилась в зал, как хамство и непотребство из них хлынуло, подобно лаве вулканической.  Сразу же были покрыты матом артистики группы Коли Плуга. От них вызывающе требовали музыки, песен, развлечений и прочее. Вся женская половина, кроме Гальки-Воблы, была тут же затискана, облапана, общупана. Визг стоял страшный, но мужская половина команды не реагировала никак. Коля Плуг даже наушники надел и усиленно делал вид, что занят очень важным делом. Следом, пришёл черёд официанток. Беляшишка с Окорочком подверглись ещё более  пошлому облапыванию, чем плуговские актёрки. Вот бы где гуманоиду проявить себя во всём своём рыцарском великолепии и показать Ирке, на что он ради неё готов. Ага, щааас! Это же не с подставными придётся иметь дело, это же реальная сволочь, а от неё можно и самому огрести. Лучше исчезнуть на всякий случай, пусть Вис сам как-нибудь разбирается…

– Ты куда? –крикнул Агасферов, заметив желание Гумы поскорей исчезнуть, – Нет уж, стой – твои корефаны, тебе и успокаивать их буйство.

 

– Вис, ну пойми ты, – «символ безопасности» жалобно  проблеял, – Эт о же мои друзья! Ну, не могу я против них пойти. Давай, как-нибудь, сам, ну, пожалуйста.

– Ну, ни хера себе!  « Твои друзья»… А почему они так неуважительно себя ведут по отношению к тебе?

– Они ж, не меня тискают, – пытался отшутиться  Гуманоид, – Ну, Вис, ну, пожалуйста…

– Где ОМОН?

– Они сегодня по-позже придут.

– А на хера, тогда, Вовку с Лямзиком Паше отдал?

– Так, я разве знал… Вис, ну не грузи меня! Давай тут без меня как-нибудь… Вон, Эдик, случай чего, поможет.

– Ты совсем  охерел!!! – заорал Свин, – Совсем рамсы попутал??? Кто тут начальник охраны? Подставляешь, козлина, парней, а сам…

– Я, вообще-то, за « козлину» могу и пасть порвать!

 – Ты вон тем, своим пидарам, иди рви!  Ссыш?

– Да, пошёл ты…, – Гума поднырнул под стойку бара и скрылся в кабинете.

  – Падаль!!!. – прошипел Вис, – Там из начальства кто-нибудь есть? – поинтересовался он у Свина.

– Никого. Только Паша был, но и он уехал.

– Я знаю.  Кто ж, тогда Араксенко дал команду оставить заведение без охраны?

– А, это… Кустин звонил.   Я слышал, как они переговаривались.

– Вот и допереговаривались… Ладно, я пошёл.

– Ты, Саныч, там осторожней, зря не суйся. Ну его к ипеням!

– Мне что, больше всех надо? Начальник  спрятался, а я давай на амбразуру кидаться. Моя фамилия не Матросов.

– Ну и правильно! – усмехнулся Свин.

 Тем временем, компашка, сдвинув столы, назаказывала кучу снеди всякой. Водкой было заставлено не только всё свободное от закуси пространство, но и, рядом стоящие стулья.

-« Неуж-то, всё выпьют?»– подумал Виссарион.

Да, запросто! Судя по стремительному росту количества пустой тары. Вот, только, с ростом тары, росла и агрессивность этой кодлы. По залу начали летать стулья, в эстрадников – один за другим– фужеры, тарелки и прочее. Официантки боялись  нос высунуть из своей кандейки. Однако, сыпавшие заказы вынуждали их это делать и редкое приближение к этому банкету беспредельщиков не заканчивалось хватанием за какую-нибудь интимную часть тела.  Наконец, Окорочёк не выдержала и подбежала  к Агасферову, пристально наблюдавшему за происходящим, опираясь на лом.

– Виссарион Александрович! Да что за гребит твою мать происходит? Где, на пфуй, охрана? Долго ещё эти козлы будут  здесь беспредельничать?

–  Не знаю! Об этом лучше спроси у начальника охраны Араксенко Евгения Фёдоровича. Твоего поклонника, кстати…

– Ипала я таких поклонников! Я, как раз, от него – сидит, мудила, чай пьёт, жопу от дивана оторвать не хочет.

– Хоть что-то, он говорит? Как-то реагирует на твои претензии?

– Говорит!!! Скорчил, страдальчески,  свое хлебало и говорит: «Ирочка, милая, ну не грузи меня ерундой всякой, мне так плохо». Вот, пидарюга гнойный! «Плохо» ему… Он что, хочет, чтоб нас всех здесь перетрахали, чтоб ему было хорошо?

– Так и узнала бы у него за одно!

– Вот, плять, охрана! На хер вас понабирали? Вы будете меры принимать или нет?

– Прикажешь мне ломом им хребты переломать?  Потом сесть надолго, только потому, что начальник охраны боится обидеть своих корефанов? Мерси! Слуга покорный!

– Так, это его корефаны??? Пляааать! Ладно, будем разбираться, как начальство приедет.

– Они, хоть рассчитались?

– Рассчитались. Вот, только, за посуду ещё ущерб не подсчитывали.

– Ну, прикинь. Хотя бы приблизительно. А то, мало ли…

– Не! Потом! Можно я, пока, здесь с Вами поторчу?

– Торчи, мне-то что…

– Я надеюсь, Вы не дадите им здесь меня изнасиловать?

 – Здесь –нет.

– Ну и на том спасибо!

В двери постучали. Неужели коллеги приехали? Ну, наконец-то! Вис подошёл к окошку, открыл.

– Привет, Виссарион! – раздалось по ту сторону «кормушки», – Открывай, свои!

Вис нагнулся, чтоб рассмотреть, что это там за «свои»?  Возле входа стояличетверо. Двоих из них, Агасферов знал – это командиры  рот ОМОНа Сан Саныч и  Путеев Иван Иваныч. Все по граждане одеты, припожаловали зачем-то. Виссарион открыл двери:

– Вижу, что свои. Двое, точно, свои, а вот, этих двоих, не знаю.

– Кажите ксивы , орлы, -скомандывал Сан Саныч, – И учитесь, как службу надо нести.

Войдя в вестибюль, продолжил:

– Мы, Виссарион, в кои веки, зарплату получили, вот решили малость расслабиться.

– Понятно, почему ваших коллег до сих пор сегодня нет,– тут же съехидничал Агасферов.

– Щас, где-то через полчасика подвалят, а мы пойдём столик застолбим. Дороговато у вас здесь, с нашими бабками не пошикуешь.

 И тут Виссариона осенило:

– Отчего ж! Пошикуешь, ещё как пошикуешь! Слушай, Сан Саныч, дело к тебе. Видишь вон ту компанию? Задолбали мерзавцы своим скотством, а я здесь один. Помогите их вышвырнуть отсюда и вся их водяра, вся их закусь будет ваша – вон у них сколько этого добра!

– Не вопрос, Виссарион, Александрыч, не вопрос, – хищно прищурившись в сторону Жекиных дружков, произнёс ротный.

Он был чуть моложе Виссариона, одного с ним роста, плотный, мускулистый, с таким простоватым, истинно русским, курносым лицом.

_ Пошли, братва, махнул он своим попутчикам, – Кажись, халява наклёвывается.

Второй ротный – Путеич – так и не произнёс ни слова. Он, подобно своему подчинённому Косте Кобелеву, по началу, так же высокомерно относился к аруновским охранникам. Но, в данный момент, это не имело никакого значения, лишь бы воплотилось, задуманное Висом, справедливое возмездие.  Лом он, на всякий случай, водворил на место и подошёл к эстраде, готовый в любой момент принять активнейшее участие в предстоящем действе.

 Омоновцы бесцеремонно, взяли ещё один стол и с ним вместе, присоединились к пушино-хряповской кодле.  Началось знакомство, рукопожатие, чокание рюмками, завязалась беседа, что, весьма, смутило и разочаровало Агасферова.  Он, в досаде, вернулся к дверям – ничего не поделаешь: менты есть менты. Им всё равно за что продаваться – за деньги или за халявную водку. Оставалось надеяться на то, хотя бы, что возможности беспредела омоновцы ограничат.

– Ладно, я пойду, – раздалось за спиной Виссариона.

Ба! Он совсем забыл про Окорочка. Она, зараза, всё слышала и его науськивание омоновцев может истолковать привратно. Что ж, теперь? Не убивать же её, как свидетеля.

– Спасибо, что не прогнали, – офицантка ещё немного подумала, – Пойду… Может, с омоновцами –то, не тронут…

– Будем надеяться, – подбодрил её Вис.

А за столами, меж тем, творилось следующее: изрядно выпив и изрядно закусив на дармовщину, омоновцы призадумались о чём-то. Недолго, правда. Прервал молчание, всё тот же, Сан Саныч:

– Так, мужики, – обратился он к  Пушине и Хряпе-Младшему, как сидящим рядом, – На вас поступила жалоба: беспредельничаете, посуду бьёте… Нехорошоооо!!

– Кто это тут жалуется? – презрительно фыркнул Хряпа-Младший?

– Мне отчитаться перед тобой, бычара? Ты что, не в курсе, что беспредельничать западло? А в «Аране» -особенно?

– Я не понял! – возмутился Пушина, – Побухали, поклевали за наш счёт и теперь предъявы чинят. Вы кто такие?

– Кто мы такие? – переспросил Сан Саныч,– Тебе, жирная свинья, я отвечу: ну-ка, пошли, выйдем на парапет, там будет доходчивей.

– Никуда я не пойду – побледнел Пушина,  – Вы толком объясните, чего хотите?

– Хера ли, тебе объяснять? – подключился к разговору Путеич, – Беспредельничаете! Вон, сколько посуды набили. Короче, вести себя не умеете. Значит так: вас четверо, нас четверо пошли на парапет учиться манерам.

 С точки зрения арифметики, тут с Путеичем не поспоришь – всё правильно, , а вот, с точки зрения реалий… Ну, какой, например, боец из косорылова Хряпы? Или испортаченный Митяй?  Его измождённость свидетельствовала не только о чрезмерной злобе на всё человечество, но и туберкулёз, чуть ли не в последней стадии. В самый раз по ресторанам ходить, заразу свою сеять. Более-менее боевито выглядели только Пушина и Хряпа-Младший.  Да и то, жирный уже был на столько  напуган, что серьёзной угрозы не представлял. Вис с Вовкой, вдвоём бы, разметали эту четвёрку, а вот одному ему было проблематично. Да и ни к чему – пусть уж Гуманоид отгребёт по полной за своё бездействие и нежелание нормально работать.

– Да никуда мы не пойдём, – завертел башкой по сторонам Пушина, не иначе, как Гуму выискивая, – А за разбитую посуду заплатим.

– Иди плати! – скомандовал Сан Саныч, – Мы подождём.

Пушина встал и направился в сторону кухни.

« Уйдёт, подлец! – подумал  Агасферов, – Он здесь все входы и выходы, наверняка, знает. Чёрт! И двери не оставишь… Ладно, рискнём, авось обойдётся». Нырнув под стойку Эдюсиного бара, Вис кратчайшим путём оказался на кухне. Так и есть, Пушина о чём-то шепчется с поварихами.

– Так! В чём дело? Почему посторонние на кухне? – решительный вид Виссариона не предвещал ничего хорошего и поварихи знали об этом.

– Да он так, случайно, зашёл, -защебетала Сказка, – Мы его сами хотели попросить…

– И не попросили! Так, любезный, марш с кухни! Тем более тебя там заждались.

– А где Женька? Женьку позови, -Пушина решил до конца использовать свой шанс.

– Нет Женьки, испарился! Попрошу на выход, – Вис начал вытеснять пришельца с кухни, внимательно  анализируя, откуда, в случай чего, ждать удара от этой туши.

 – Послушай, братан, – забормотал  Пушина, – Помоги мне отсюда исчезнуть незаметно. Я отблагодарю.

– Ах, я уже братан??? Ты ничего не попутал? Недавно пфуйлом величать изволил и, вдруг, братан.

– Ну извини, если обидел, я ж…

– Не знал? Ладно, извиняю! – и, с этими словами, Агасферов провёл серию прямых ударов в солнечное сплетение Гуминого дружка.

– Ммммм, – хрипло вырвалось из Пушины и он рухнул на пол, отодвигая собой металлический стол с ложками, вилками и прочими приборами. Какофония получилась, что надо! Ещё и бумажник вывалился откуда-то.

-«Надо же! Я думал, что не пробью. Столько жира..» – цинично мелькнуло в Висовском мозгу. На звуки выскочили Беляшишка с Окорочком, испуганно глядя на распростёртое, хрипящее тело. Не обращая на них внимания, Агасферов заломил, как можно сильней,  руку поверженного, испытывая небывалое удовольствие от того, что появилась возможность наказать эту мразь.

-Усатый! Усатый! – хрипел Пушина, – Тебе писец!!!  Я такого не забуду! Понял, сука?? Аааааааа! – вырвался очередной вопль из глотки, вызванный очередным сильным нажатием Виссариона на завёрнутый сустав.

– Так, девочки, – наконец-то, Агасферов заметил официанток, – Он рассчитался за разбитую посуду?

– Рассчитался, – пересохшим от страха ртом, еле вымолвила Окорочёк.

– А моральный ущерб возместил?, – поинтересовался охранник, поднимая свободной рукой бумажник Пушины.

– Нет, нет, нет, нам не надо! Потом проблемы будут, – замахали руками официантки.

– Проблемы сейчас у него будут! Вот, смотрите, на ваших глазах отсчитываю лимон, остальное кладу запазуху этому скоту. Чуешь, скот, свой бумажник???Чуешь, спрашиваю, мразь козлячая????.

– Ты ответишь за козла, усатый! За всё ответишь! Мамой клянусь! – опять захрипел Пушина и, опять же, раздалось душераздирающее –Ааааааа– после очередного Висовского нажатия на сустав.

– Ты же мне руку сломаешь!!!!

– Сломаю! Если ты, погань жирная, ещё раз посмеешь меня оскорбить. Встал, гнида и вперёд на выход!

Туша заёрзала ногами, попыталась помочь себе свободной рукой – всё тщетно. Затуманенные спиртным мозги никак не могли скоординировать движения. Чтоб самому выволочь такую массу – Вис даже мысли не допускал. Без помощников не обойтись.

 А в зале, меж тем, омоновцы, так и не получив от друзей Пушины согласия на поединок ,  побросали их мордами на пол. Аккуратно побрасали, чтоб не задеть ни одной бутылки водки, которых тут ещё стояло не меряно.   Попинав для порядку, по одному, выволокли их на улицу.

 Манерам учить – не иначе…

« Я ж, совсем забыл про дверь!»

– А где этот плядина жирная? Пушина, кажется, так его кличут? – раздался за шторой у входа на кухню голос Сан Саныча, – Срулил , падла!

– Не, Сан Саныч, он тут! Помоги мне его поднять, – окликнул  омоновца Виссарион.

– Ооооо! – радостно возликовал Сан Саныч, заглянув сквозь штору, – Этот толстомясый фуерыга мой, щас я ему массаж буду делать. Ну-ка, отпусти его, Виссарион.

Усевшись на спину Пушине, омоновец надавил ему большими пальцами где-то за ушами, от чего тот взвыл, как сирена. Из глаз полились слёзы:

– Парни, хорош! Хватит! Я больше никогда сюда не приду.

–  Конечно, не придёшь! Вставай, сучара, и звиздуй на выход!

 Пушина – по стеночке, по стеночке– кое как поднялся но, получив подсечку омоновца, рухнул оратно на пол.

– Вставай, выгребок, – скомандывал Сан Саныч.

Туша местного «авторитета» снова, по стеночке– по стеночке, кое как поднялась. И снова, рухнула, после очередной подсечки. И так – многократно, пока  омоновский ротный не пресытился.  Пресыщению же спосбствовали всхлипы, стоны и рёв жирного беспредельщика.

– Вставай, сука! – в очередной раз грозно прозвучала команда

 Пушина принял, относительно вертикальное, положение и пошатываясь. пролепетал:

– Парни, не делайте мне больше больно, а? Там водка, закуска – всё ваше. Хотите, я денег дам?

– Звиздуй на выход, я сказал! – пнул  его под срандель Сан Саныч, – Денег он даст… Щас я тебе кое что дам! – и на пинках, погнал к выходу.

Поспешил туда и Виссарион. Надо же, как повезло – ни одного клиента за это время не подошло! Хотя… Может и стучался кто – не слышно же…. Зато, теперь слышно и видно, как компанией  местных беспредельщиков, омоновцы вытирают парапет. В фантазии, надо отдать должное, им не откажешь То подсечками и пинками не дают встать «воспитуемым», то по кругу пустят на четвереньках, распинывая выставленные сраки, то к стене приставят и, в прыжке, пытаются попасть в солнечное сплетение, то положат штабелем друг на друга…  И всё без злобы так, всё весело, с прибаутками. День –то нынче какой выдался: и зарплату получили, и выпили на халяву , и размялись всласть – чё ж не веселиться? А  то, что «подопечные» орут, как резанные – это их проблема. Наконец,  из Хряпы-Младшего вырвался крик отчаяния:

– Эй! Ну, кто-нибудь! Вызовите милицию!!!

Омоновцы радостно переглянулись: это то-то новое, ранее не виданное. Только Путеич философски вздохнул:

– Что это за жулики в этом районе обитают? То ПальцЫ милицию вызывали, теперь этим, мудакам милицию подавай… А мы что, тебе не милиция? – заорал он, тыкая Хряпе, прямо в рожу своё служебное удостоверение?

 Возникла пауза некого замешательства. Нужно было с этим заканчивать и тут, весьма кстати, появился Паша с двумя охранниками, гружёными продуктами.

Омоновцев в гражданке они, сперва , не узнали, а драка, точнее – избиение, вот, пожалуйста, на лицо. Поставив продукты, приготовились к действию. Но увидев  открытую дверь и, спокойно стоящего Виссариона, мигом сообразили, что волноваться не стоит.

– Ну, наконец-то! – иронично приветсвовал их  Агасферов, – Следующий раз Паша, заберёшь охрану – от заведения ни хера не останется.

– А что случилось-то? –недоумевал  Лучерский. И, к  Толстому с Лямзиком, –  Несите парни продукты на кухню.

Охранники снова загрузились и исчезли в дверях. Омоновцы, в свою очередь, пинками спустили вниз прошрафившуюся клиентуру и теперь, не спеша, поднимались  по лестнице.

– Что случилось? –переспросил Виссарион, – Тебе сейчас официантки всё подробно расскажут. Артисты добавят. Зал подтвердит. Обломками посуды, что усыпан весь пол…

– А где Женя, где ОМОН? Они-то, почему это всё допустили?

-ОМОН до сих пор не пришёл, если не считать этих парней, что заглянули случайно, а Жене сам это вопрос задашь. Он до сих пор, наверно чай пьёт– как не обоссытся, только?

– Ладно, разберёмся. А что это у тебя за деньги в руке?

-А! Чуть не забыл… Это я из Пушины вытряхнул за моральный ущерб девкам. На, отдашь им, а то они боятся, типа» проблемы будут.

– А чё сам не отдашь?

– Пробовал – не берут! Говорю ж, бояться.

– Ладно, утром отдам. Сколько тут?

– Лимон!

– Ни до хера ли им будет?

– Ну, это сам решай. А вам, парни, – обратился Вис к  стоящим рядом омоновцам, – Большое спасибо! Если б, не вы….

 – Да ладно, Виссарион, свои же люди, как не помочь? – резонно заметил Сан Саныч,  – Мы пойдём, ещё немного  посидим, ладно?

– О чём речь! Я сейчас Пашу на горячее раскручу, а пойла там… Боюсь, что вам не справиться.

– Может, мы ещё пацанов с роты покличем – пусть помогут. Как?

– Хорошая идея! Гульните! Не пропадать же трофеям, – рассмеялся Виссарион.

 Что и говорить: в «пацанах» с роты, желающих вкусить на дармовщинку, не достатка не оказалось. Вскоре этот уголок криминального гульбища превратился в уголок  гульбища ментовского, с поправкой лишь на то, что посуда по залу не летала, и официанток за интимные места никто не хватал. В остальном же… Редкий случай, когда в результате загулов, банкетов, каких-то торжеств, омоновцы  не устраивали драки между собой или не «наезжали» на посетителей. Вот и сейчас, пережрал Серёга Филимонов – тот самый горилла, что  некогда  оказал услугу арановскому персоналу, забрав с собой девушку-«мертвичину». Что-то раззуделось плечо у этого «добра-молодца»– всё ходил и предлагал всем встречным посетителям помериться силушкой. Желющих, что-то не находилось – не за этим же, в самом деле, приходят нормальные люди в заведение. Вот он до  Андрюхи Слесарева докопался – чуть не подрались, разняли во время. Вот он завалил в бар к Свину, расшугал всех и взгромоздившись на высокий табурет, тупо уставился на бармена.

– Ну-ка, разожми! – протянул Филимон свой кулак Эдюсе.

Тот, для приличия, потискал, потискал гориллин кулачище и. философски, резюмировал:

– Хер там!

– Разожми, сказал! – прорычала горилла.

– Да не получается у меня, Серёга! Ты, вон какой здоровый, – залебезил Свин.

– Разожми, сука!!! Или я тебя…

 Свин, с мольбою, поглядывал на охранников. Тем, разумеется. брать на себя инициативу и ссориться с омоновцами не хотелось.  А тот, кто должен был, в данном случае, принять решние, с момента открытия,  харю свою не кажет. Кременок, хоть,  вылез из кабинета, через него надо попробовать.

Виссарион, вкраце, описал ситуацию.

– Что посоветуешь, Михалыч?

– А пфули тут советовать?– «око государево» всегда принимал быстрые решения, – Вы к омоновцам не лезте: дерутся там, ругаются между собой – это их дела, сами разберутся. Что касатся этого, -кивок в сторону гориллы – Он, по-моему, из роты Путеича. Ну-ка, позови его.

 Приказ начальника – закон для подчинённого: и минуты не прошло, как ротный был доставлен по назначению.

– Твой? – снова, кивок в сторону распоясавшегося омоновца

– Мой!

– Скажи, чтоб по-скромней себя вёл, –   с этими словами, Михалыч  поспешил исчезнуть.

 – Филимонов!!!– как можно внушительней крикнул Путеич.

Горилла медленно повернулся, сфокусировал свой взгляд на место изречения своей фамилии:

– Пфули, надо?

– Ко мне подойди! – последовал приказ.

– Ну, подошёл и что дальше?. – горилла презрительно, сверху вниз, смотрел на своего начальника.

– Ты что, совсем мозги пропил? Не видишь, с кем разговариваешь?

-Так точно, вижу, – Филимонов , издевательски, засюсюкал, прикладывая правую  руку к левой стороне своего черепа, – Таваись стайсий ейтиняньть.

– Так! Собирайся и, шагом марш, отсюда! Я с тобой завтра поговорю

– А вот это видел!? – горилла, в упор, приподнёс к носу своего ротного два средних пальца.

– Ты что, охерел!!! – взбесился Путеич, – Да я не таких, как ты заламывал!– и, схватив, своего подчинённого за грудки, попытался его уронить на пол.

Но, не тут-то, было! Горилла-Филимон, как раз, оказался из тех, кого Путеичу заламывать не приходилось. Он не только не упал, а даже не пошатнулся, ухватив, в свою, очередь, за грудки своего ротного. И пошла карусель по вестибюлю в виде двух танцующих омоновцев. Перевес, явно, был на стороне Филимона и Путееву Иван Иванычу грозило стрёмное фиаско.

 Помня наказ Кременка не вмешиваться в разборки ОМОНа, охранники. поначалу, держали нейтралитет. Ход событий же показал – надо действовать! Ну, не бежать же, право, за помощью к другим омоновцам…

Мигнув Толстому и выбрав момен, Виссарион, со всей силы, ударил ногой в сгиб колена Филимонова.  Толстый, с другой стороны  последовал его примеру. В результате, куча накаченного мяса рухнула на пол и, со всей высоты своего роста, ударилась мордой о бетонный пол, мигом отключившись. Руки, тут же, были вывернуты назад, а Путеич застегнул на них наручники.

– Спасибо, парни, выручили, – отдышавшись, произнёс он.

-Да ладно, Иван Иванович, свои люди, как не помочь? – с иронией процетировал Вис недавние слова другого   ротного – Сан Саныча, – У нас, вообще, сегодня день взаимовыручки.

– Точно! – усмехнулся Путеич, – Ладно, вы тут за ним понаблюдайте, а я, сейчас, вызову машину. В отдел его, козла, отправлю.

-Ннне возьмут. – усомнился Толстый, – Глянь, у него вся харя разбита, кровище-то…

– Возьмут! – уверенно заявил Путеич, – Я сопроводиловку нужную напишу сейчас. А кровь… Да это дурная кровь – завтра будет, как огурчик, ещё и извиняться придёт.

Менее, чем через полчаса прибыла машина из дежурной части райотдела. Гориллу погрузили туда, а Путеич напутствовал наряд:

– Пусть поместят его вместе с жуликами, чтоб позорней было и продержат до завтра, часов до двенадцати. Я сам приеду его забирать.

« Ошибся я сегодня в своей ментовской оценке, – подумал Вис, – Не такие уж они и коррумпированные…

Напротив.

К тому же и принципиальность продемонстрировали».

Что касается Путеева, то и он, с сегодняшнего дня, перестал высокомерно относиться к охране. Ну, как в случае с Костей Кобелевым… Похоже, своё уважение к человеку, они оценивали по одному критерию.

Стоит ли  их осуждать за это? Навряд ли.

В каждой среде обитания свои законы. В их – омоновской – были свои, в аруновской, свои  и ничего с этим не поделаешь.

А вот и  «явление Христа народу» в облике Гуманоида! Соизволил появиться-таки перед закрытием. Вот, по какому закону держат здесь это угрёбище? Кто объяснит?

То-то же!

Подвалил, нечистая сила, к охранникам с этакой благостной улыбкой. Ещё бы не улыбаться!  Весь экстрим взвалил на подчинённых, чаю-кофею опился до уссачки, да и выспался, похоже…

-« Ситуация такая»,  – опередив его, рассмеялся  Лямзик. Он уже чувствовал свою незаменимость и начал наглеть. Но нарвался!

 – Лямзик! Подгребнёшь мне, когда я срать сяду!( Опять!!! То ли правда у него проблемы…..  Без подгрёбки -не высерается») Понял? Я пришёл сюда, чтоб выразить благодарность Виссариону Александровичу за его сегодняшнюю самоотверженную работу. Учитесь и берите пример с него! – Гума выжидательно уставился на Виса: оценит или нет?

 Не оценил, гад!

Вместо признательности начальнику, глядя,  в упор, ему в глаза, проговорил:

– Мне что, вытянуться в струнку и рявкнуть: служу Советскому Союзу?! Или растаять от счастья– сам Евгений  Фёдорович соизволил отблагодарить….?

Гума всё ещё, по инерции, лыбился как дурак.

–  Вы бы , грсподин начальник, тут не в благодарностях рассыпались, а не подставляли своих подчинённых. А, если бы, ещё  демонстрировали самоотверженность личным примером – цены бы Вам не было.

 Вся благость с лика Гуманоида сползла, как  вуаль со стриптизёрши,  явив то, что под ней скрывалось в действительности , то бишь, примитивное желание пользоваться другими в своих интересах. Причём, чтоб другие были за это ещё и признательны. Порываясь возразить что-то и не найдя нужных слов, Араксенко круто повернулся и покинул это общество неблагодарных людишек.

Что поделаешь? – комплекс сенсея засел в нём навечно. К подчинённым Гума относился, как к своим ученикам. Те, в восточной традиции, обязаны были всегда и во всём, беспрекословно,  подчиняться сенсею, слушать его  с открытым ртом, не ( упаси Бог!) критиковать и  таять от счастья, если он снизойдёт до разговора с ними. Короче, более наглядного примера, чем сын его Данилка, не придумаешь…

 Почему  охранники не хотели делаться такими? – вот вопрос, на который Гуманоид… Нет, нет, как раз ответ-то  он давно нашёл: убрать Виссариона, убрать Толстого, набрать таких, как Лямзик и можно считать, что дело в шляпе. Поскорей бы, вот только,  закончить с этой канителью и все силы бросить на завоевание любимой официантки С этими…ммм… всё равно каши не сваришь, ибо  свою немощь и неспособность помочь сенсею, доказали в полной мере.

Обуреваемый такими думами,  Гума следовал к своему заветному креслу в казино, как вдруг, навстречу ему, выпорхнули Беляшишка с Окорочком. Демонстративно не замечая его, поцокали на своих каблуках в сторону фойе и, прямиком, к охране. Вот, стервы! Кого на сей раз очровывать будут: Толстого или Лямзика? Пойти, глянуть одним глазом… Сто пудов, к Толстому подались. Ну, ничего, недолго ему осталось….

Однако…

То, что увидел Гума, загнало его в полнейший ступор. Эти мерзавки, с двух сторон, облепили… Виссариона!!! Посмеиваются, кокетничают, в глаза ему заглядывают… Непостижимо! Этот-то, старпёр, куда лезет? Мало ему своих баб – ещё и этих подавай??? А вот, хер тебе! Найдём, старпёчик, и на тебя управу.

 В порыве ревности,  Гума, напрочь, забыл, что он старше Виссариона на год.  Он проследовал в бар к Свину, занял, ближайший к выходу, табурет, сверля, по очереди, взглядом Окорочка, Виссариона, Беляшишку. Затем: Беляшишку, Виссариона, Окорочка…  Потом, опять: Окорочка, Виссариона, Беляшишку…

И далее, в таком же порядке.

 О чём они говорят? Как узнать? Подойти и, напрямую, спросить? Глупее ничего не придумаешь! Эта троица выставит в таком свете, что … Ну, в общем, долго придётся потом приходить в себя от их приколов и насмешек…

Во, плять! Это ещё что такое? … Ну вот, пожалуйста – кажут средние пальцы… И кому-мне??? …