Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)

– Я только высказал Жене своё мнение и всё, – произнёс Лямзик.

 Даже прямое обвинение в пидорстве ни чуть не смутило этот эталон непробиваемости и отмороженности. Такого  уникума не оскорбить ни матом, ни пинком, наплюй ему в глаза – умоется плевком…

– Ты, Виссарион, ннне обижайся на Лямзика, – обозначил своё присутствиеТолстый, – Я его с дддетского садика знаю… Всегда был отмороженным похеристом… Ннни стыда,  ннни совести… Правда , Лямзик? – снисходительная усмешка детсадовского друга красноречиво подтвердила выскказывния Вовки, – Оскорбить, унизить, разозлить – бесполезняк полный, поэтому и дружим столько лет.

– Ясно: ссы в глаза – всё божья роса?

– Ттточно!

 – Далеко пойдёт.

– Если ннне остановят, – классически продолжил фразу Толстый.

– Загребутся останавливать, – пробурчал Лямзик.

 Смысла больше в дальнейшем диалоге не было. К тому же, нарисовался Гуманоид с изрядно не довольной харей. К охране не стал подходить– видно, не с чем было. Зато, челночные передвижения по фойе в позе начинающего конькобежца грозили продолжиться, вплоть до закрытия. Влил, похоже, ему по полной Государево Око.

 Обольщаться, по– прежнему,  не следовало, неизвестно же на чём  они порешили в итоге– свои ведь люди… Агасферов же,привык к тому, что окружающие ему, чаще всего, отказывали в поддержке в силу сложности характера, стало быть и сей случай, почему должен являться исключением?

Арановская жизнь, меж тем, продолжала свою круговерть, подобно вареву в кипящем котле: пьяные, хохочущие шлюхи,  бабья клиентура, похожая на шлюх, их распальцованные спутники, смахивающие на сутенёров, игроки с барышом, уверенные, что поймали сегодня Бога за  бороду и теперь он не вырвется от них, доигрывающая, последние перед закрытием, аккорды музыка с эстрады, недовольные скромными чаевыми официанты, утомлённые крупье, очумевшие от безделья повара из-за малого количества заказов…

Перечень можно и продолжить. Но, как и вареву в котле нет никакого дела до тех, кто подкладывает полешки  в огонь, дабы могло оно вариться, так и, выше перечисленным, особям не было никакого дела до страстей, разыгравшихся в одном из ключевых полешек заведения – охране. Так оно и должно быть, по идее, и ничего с этим не поделаешь: Богу – богово, кесарю– кесарево.

 Выглянувший из бара  Лучерский, обвёл взглядом дефилирующую по фойе публику. Все эти шлюхи, бабы, похожие на шлюх и их спутники, казалось, были озабочены одним: как бы не пострадать от челночных метаний Гуманоида, который погрузился полностью в себя и не хотел замечать того дискомфорта, что терпят от него присутствующие. Паша хотел было сделать ему замечание, но передумал, оценив Гумино состояние – авось не заденет никого. А коль заденет – чем не повод выставить лишний раз этого клоуна в невыгодном свете?

 Заметив Виссариона, он махнул ему рукой, подзывая к себе.

– Виссарион, в двух словах, буквально, поясни , что у вас произошло сегодня с Женей.

–  С дуру, за Толстого заступился…, – пояснил в пяти словах Агасферов.

Паша поморщил лоб, пытаясь понять и что-то вспомнить:

– А! Ирка на коленях… И что, он это предъвил Володе? Хотел уволить?  И, чуть, не уволил тебя?

– Ты, Паша, – сама догадливость! Только вот на счёт «чути» в отношении меня не уверен…

– Всё нормально! Не забывай, что мы с тбой собрались  наводить порядок в охране, – улыбнулся главный казиношник исчезая за стойкой бара в обратном направлении.

« Как говорил Джон Сильвер: и родная мать меня бы так не утешила…», –  иронично подумал Вис,  – Вот откуда они, эти челночные нарезания Гумы. Не поддержали…. Да ещё и отматерили, наверно… Жестокий удар по самолюбию. Порядочные люди, в таких, случаях, подают в отставку. Ну, дак, то – порядочные…».

За эти считанные минуты общения с Пашей, фойе сильно поредело, лишь  парочка  «трудных» клиентов клевала носом на диванчиках в ожидании закрытия заведения. Не было и Гуманоида… В прочим, ничего странного – обычное явление. Лямзик с Толстым не отходили от двери, вежливо прощаясь с уходящими посетителями. Смысла, да и желания, торчать там третьим не было никакого  и Агасферов чуть углубился в ресторанный зал, не теряя из поля зрения входную дверь. Навалившись на стену, он почувствовал сильное утомление: две работы, сами по себе, выматывают а с такими драматическими сценами, как сегодня, тем паче бодрости не добавляют. Хорошо, что хоть в  этот день  уроков в школе немного – времени на сон останется  по– больше. К вечеру ему надо быть бодреньким и во  всеоружии.

 Подошли  музыканты – Сестричкин с Витькой – молча, с унылом выражением физиономий, закурили. Похоже, и у них не очень-то задалось – за всю ночь ни кто не пробашлял на предмет исполнения песенки по заказу. Пенять на судьбу им тоже не стоило – количество купленных билетов было вполне достаточным и их пятая часть от этой суммы – весьма ощутима.  Но натура-то человеческая… Ей всё мало, а тут ещё Вис со своей не курящей натурой настойчиво посоветовал им выйти на улицу и подымить там – благо лето красное на двор просится и на улице тепло.

 Музыканты, так же молча, повиновались.

Постояв ещё немного в зале, Виссарион тоже решил выйти, подышать свежим воздухом. Проходя мимо охранников, поинтересовался:

– А где Гуманоид?

– Дддомой пошёл, – засмеялся Толстый.

– В смысле…? – не понял Агасферов.

– Да в прямом, – встрял Лямзик, – Пока вы с Пашей беседовали, он сказал : « Да пошло оно  всё на пфуй, я – домой!» и исчез.

– Не зря же его Око  мудаком назвал…, – констатировал Вис.

 А вечером… Вечером – ох уж этот непредсказуемый климат Холмска – подул холодный ветер, пошёл  мелкий, нескончаемый, отвратительный дождь и стало вполне очевидным, что рановато гардеробщицу тётю Нину отправили отдыхать до осени.   Вторая декада мая ни чем не лучше октября оказалась. Ясно же, что верхнюю одежду посетителей опять нужно будет принимать в гардероб. А кто это будет делать? Тётю Нину обратно звать? Ага, сейчас! Администрация вопрос решила просто:  вменить это в обязанность охране, причём, без всякой дополнительной оплаты.  На резонный вопрос Гумы: а как же, машины охранять, да ещё гардероб? Не справятся, мол, парни…

– А ты на хера там?– с кавалерийским наскоком урезонил его Кременок, – Жопу просиживать в казино спать в кресле? Вот и звиздуй на выход, помогай парням.

Про утренний самовольный уход – ни слова! Пока, ни слова! Значит, не фиг испытывать судьбу, а под козырёк и исполнять начальственную волю.  Но там же, эта сволочь Агасферов… Триумфатором, поди что,  себя чувствует падла  с самого утра…  Не дали уволить начальнички этого сраного интельго, ещё и ему, бедолаге, пфуёв полну задницу навставляли, суки…. Ну, ничего! Или он не вертухай, пусть и бывший?  Опыта мутить под кого угодно у него с избытком, так что и с этим франтом он своё возьмёт: начальник он или хрен моржовый, в конце концов???

 В таких размышлениях,  Гуманоид направился  фирменной походкой к своим подопечным.  Виртуальные пфуи, что насовали ему начальники по утрянке, совсем не мешали поджимать ягодицы , а желание напакостить Виссариону . только усугубили. А вот и он, голубчик…

– Господин Агасферов, от ныне и впредь, Ваше место будет в гардеробе, пока не наступит тепло или не появится тётя Нина. Охранником быть вы  не достойны.

– Это ты, что ли решил, убогий? – отозвался Вис.

– Да я! Я пока что начальник охраны, а Вы мой подчинённый. Я определяю Ваше место работы. Гардероб!!! – Гуманоид указал палцем на соответствующую дверь, – Опять побежите жаловаться?

– А скажи, убогий, – Вис проигнорировал глупый вопрос, – Стычки, заварушки, разборки и прочее… Меня, гардеробщика, теперь не касаются?

Вот об этом-то Гума и не подумал. В самом деле, если принимать участие в разборках, когда же за вещами посетителей следить? Если не принимать, то… Хм, получается, он своему врагу ещё и жизнь значительно облегчил и упростил. За ту же зарплату!!!  Сдать бы назад, да назначить дежурство по очереди, как с машинами-то…  Чё длить конфликт-то? После работы можно и не общаться,  и не здороваться, как сегодня. На работе же, прежде всего – дело. Однако  ж,тупое упрямство победило и Гума, безаппиляционно, заявил:

– Охрана не нуждается в помощи всяких гардеробщиков, без Вас обойдёмся, господин бывший охранник.

– Как знаешь, убогий! И не говорил бы ты за всю охрану…, –  и Виссарион  направился к своему новому рабочему месту.

 Внутри клокотало – сумел-таки Гуманоид задеть за живое – никогда ещё ему не приходилось прислуживать кому –либо, но…  Что случилось, то случилось – не бежать же, в самом деле жаловаться. А раз так – надо в случившемся  извлечь пользу для себя.

 Вис внимательно осмотрел помещение. Не может быть, чтоб старушка не позаботилась о своём комфорте. Кушетка – это само собой – Вису уже доводилось на ней спать, а вот два стареньких, но весьма крепких кресла – это то, что нужно. Да и столик, рядом стоящий не помешает. Какой-ни-какой, а комфорт всё же. Кстати, что в тумбочке? Бааа, да тут книг и журналов – целая библиотека. Да ещё и электрочайник с набором заварок, кофе, варенья и печенья. Прекрасно! Заварки, печенюшки и прочее трогать не будем– не хорошо жить за счёт старушки, да и не свежее поди что всё…,  а вот чайничек-то пригодиться – ночь длинная, утомительная, для стимуляции силы и бодрости – само то. Виссарион катастрофически не высыпался.

Теперь срочно надо заняться подготовкой рабочего места. Поставив, друг против друга, кресла, Вис с наслаждением бухнулся в то, что по-крепче, взгромоздив ноги на противоположное. Рядышком, на расстоянии вытянутой руки, столик с энным количеством журналов и книг. Красотааааа! Всегда бы так: вражье «на зло» обращалось в благо. Хай живе Гуманоид!

Едва Вис расположился на своём рабочем месте, как к нему подвалили Толстый с Лямзиком. Облокотившись на перекладину в дверном проёме, они с не скрываемой завистью,  смотрели на висовское обустройство.

 – Вот, Вовка, учись, как надо ругаться с начальством: и кресла тебе, и литературка и чайничек…

–  Ага, ннне то, что ты: лижешь Гуме жопу, лижешь, а всё  на дверях торчишь, – уколол дружка Толстый.

– Виссарион Александрович, Вы нам-то позволите заходить и чайком баловаться, – поинтересовался отмороженный Лямзик, пропустивший мимо ушей подгрёбку друга.

– Если ты себя и Гуму имеешь ввиду, то не хер делать, а с Вовкой -пожалуйста, – пожал плечами Вис, –  Кстати, куда Гуманоида дели?

– Машины охраняет,– пояснил отмороженный, – А ты, Виссарион, злопамятный…

– А ты, ббблядина, тттихушничай больше, – рассмеялся Толстый, – Пошли работать–  вон,  кто-то ломится уже.

« Первыми ласточками» оказались постоянные клиенты, считавшими Арану, чуть ли не домом родным. Всё им здесь было знакомо, всех работников они знали, обо всём были осведомлены. Поэтому, увидев Виссариона на необычном месте, тут же констатировали:

-Что, рановато начальство  убрало тётю Нину ? Вам вменили в обязанность… И, разумеется, бесплатно?

Агасферов, принимая их вещи, лишь многозначно улыбнулся, давая понять, что тему эту обсуждать не намерен: вы, хоть и постоянные клиенты, но, всё равно, всего лишь на всего, клиенты и все тонкости рабочей кухни заведения вам знать ни к чему.

Меж тем, народ повалил нешуточно– особо не рассидишься. Погода, явно, сказалась. За город , на природу, как-то не тянет. А дома сидеть скучно, особенно, когда лавэ нескончаемо капает , а деньга ляжку жжёт. Один из способов устранения жжения – гульнуть в казино. Что ж, добро пожаловать, нам ОЧЕНЬ нужны ваши денежки!

Ближе к полуночи, появилась возможность чуть расслабиться, наверно ещё и потому, что на улице дождь усугубился снегом сопровождаемый не слабым ветром. А в столь позднее время, да при такой погоде, наступает то классическое состояние, когда хороший хозяин собаку не выгонит из дома, не то, что сам попрётся  в казино. То есть, теперь можно и в кресло погрузиться, вытянув ноги, и журнальчик полистать, кофейком запивая. Но не тем, что гардеробщица оставила, а нагло насыпанным из начальственной банки, что в кабинете находится. Заодно и сахарком там Вис не постеснялся разжиться.

Гуманоид досадливо отводил рожу от вызывающего комфорта, в который сам же определил своего врага. Ишь, сука, пьёт кофе, да журнальчик почитывает, да копыта свои взгромоздил на кресло… Ничего, пусть, не идти ж на попятную. А кофе , ох как хочется! В кабинет он принципиально теперь не ходит,  кофе приносит свой и пьёт на кухне. Но это в обычных условиях, а сегодня-то, как? Нельзя же на дверях оставлять одного человека. Хоть бы из  омоновцев кто вышел – перетёр бы с ними, уговорил поторчать здесь минут десять… Мысль о том , что и партнёрам не помешало бы  взбодриться таким же образом, как-то даже и не приходила ему в голову. Справедливости ради, надо отметить, что Толстый с Лямзиком, буквально, упивались и чаем, и кофе, когда наступал Гумин черёд стеречь машины. Не побрезговали мерзавцы и вареньем с печеньками, что остались  от тёти Нины. Но это, опять же, благодаря снисходительности Виссариона, воспользоваться коей Гуманоиду  даже в голову не приходило. Оставалось одно – стойко переносить тяготы и лишения,  как монаху Шао –линя.

 И всё бы – ничего, но тут Гуманоид заметил, что  некоторые посетители оставляют Виссариону  деньги « на чай». Тот, видите ли, любит щегольнуть своей галантностью и помогает дамам надевать  пальто, плащи и куртки. За что, сопровождающие их  « кавалеры», оценив такое внимание, совали охраннику купюры разного достоинства. Ага! Вот он, гад, и попался! Само Провидение даёт Гуме шанс поставить в известность об этом администрацию – мол Агасферов –то совсем оборзел,  деньги с клиентов вымогает. Говорил же, что гнать надо его, не слушаете, сопляки, мудрых советов…

Откуда ему было знать, что нечаянно свалившиеся чаевые и Виссариона немало озадачили. Он сперва пытался отказываться, но клиентура расценивала это по своему и обижалась – типа, брезгуешь что ли? –  ибо ресторанные традиции святы и не Агасферову их отменять.  И вот, дабы  подстраховаться, Вис  закрыл гардероб и направился в кабинет, где столкнулся, нос к носу, с Кустиным.

– Тут, Василич, дело такое, – не теряя времени начал Виссарион, –  Я, как ты знаешь,  в гардероб определён…  Мне чаевые суют клиенты… Не привычно как-то… Не знаю, как и реагировать…

– Ну, значит, работаешь хорошо, – засмеялся Кустин, – Иначе бы не давали.

– А что мне с ними делать? – задал глупый вопрос Вис.

– Деньги твои – что хочешь, то и делай. Заработал!!!– хлопнул его по плечу Генеральный и пошёл в сортир.

« Не понос ли, часом, пробрал от услышанного?»– проводил  взглядом начальство  Агасферов.

По иронии судьбы, Гуманоиду не довелось  быть свидетелем этого разговора, иначе бы пакостных планов он не строил и не считал Провидение своим помощником. 

Да и не считал, наверно…

Что ему Провидение какое-то?  Если кто забыл, необходимо напомнить:  Гума почитал какого-то своего собственного божка , точнее – духа… Того самого, что казал ему Окорочка в голом виде и глупейше предсказывал события, которые никогда не сбывались. А, в данном, конкретном случае,  дух, вообще, бессовестно прогуливал и не счёл нужным предостеречь  Гуму от очередного конфуза. Получилось вот что: после разговора с Висом, Кустин прошёлся по, вверенной ему , епархии, Не найдя ничего, заслуживающего внимания генерального директора, повернул обратно в сторону фойе. Как раз, в это время, Гуманоид сменился с автостоянки и они чуть ли не столкнулись в дверях. Гуманоид решил не упускать случая и , взяв под руку ошарашенного  директора, тут же начал ему что-то нашептывать, указуя через плечо большим пальцем в сторону Виссариона. Тема и содержание этого шепотка не вызывали у Агасферова ни малейших сомнений и он, мысленно, похвалил себя за то, что во время подсуетился. Теперь только и оставалось, что с интересом наблюдать за происходящим. Ждать долго не пришлось. Реакция Кустина была не предсказуемо бурной и весёлой. Опустив свои толстоватые руки на плечи «собеседника», он, закатываясь от смеха, буквально выкрикнул:

– Жека, плять, раз дают чаевые, значит человек заработал их! Понятно? Тебе, точно никогда не обломится, и куда не поставь Жеку – хер ему, а не чаевые будут! Не веришь?  Вон, в казино сегодня… Чуть ли не вся клиентура мне говорит: как хорошо, сегодня нет здесь этой, вечно спящей, рептилии! Это они о тебе, Жека. Прикинь! А ты говоришь, чаевые…. Нет, как они тебя: «спящая рептилия», – а-ха-ха-ха, – и Кустин вышел на улицу.

 Обескуражнный  Гума с ненавистью зыркнул на Виссариона. Тот, попивая кофиёк,  сделал вид, что сильно углублён в чтение. Однако ж, сверлящий взгляд начальника, якобы по неволе, привлёк его внимание. Подняв в верх стакан с дымящимся напитком, Вис  дурашливо поинтересовался:

– Не желаете кофейку, Евгений Фёдорович?

– Вылей себе его на пфуй! –огрызнулся Гума.

– Ну, на пфуй… это ты себе лей. Он тебе ни к чему, сам знаешь… Трахать-то,  всё равно,  ни кто не даёт! Да и, в перспективе, не предвидится….

– В перспективе, я тебя трахну, – задетый за  больное, рявкнул  Гума.

– Ууууу! Да в охране гомосятиной запахло! Держись по-дальше от него, Вовка, – предостерёг Толстого Виссарион, – А то – мало ли – ишь какой возбуждённо-озабоченный напарник у тебя.

 Словом  « начальник» Вис сознательно прореагировал.

-Да ппперестаньте, мужики, нам ещё работать да работать… , – мудро пытался наставлять своих старших товарищей Толстый, – Меня-то, Виссарион Александрович, напппоишь кофейком?

– О чём речь! Уж если с врагом хотел поделиться, то с  проверенным партнёром …  Сам нальёшь или налить?

–  Если ннне трудно. Чтоб от дддвери не отходить мне далеко…

Навалившись на междверную перекладину гардероба, Толстый с наслаждением начал смаковать крепкий кофе, обмениваясь с Висом незначительными репликами. Тот – известный любитель поболтать– с удовольствием отложил в сторону своё чтиво. И болтали бы, и – ничего, не обрати Агасферов внимания на Вовкину позу – непомерно выставленный в сторону Гумы зад.

– Ты б, по-осторожней. Смени позу– Женька сзади…

Толстый недоумённо, бросил на Гуму взгляд через плечо. Когда до него дошёл смысл сказанного, он прыснул от смеха, чуть не захлебнувшись напитком.

– Ишь, подлец, с каким вожделением  смотрит на тебя! – продолжал прикалываться Вис, – Думает, наверно: не Ирку, так Вовку трахну, чтоб не садил её к себе на колени.

Толстый расхохотался во всю и пошёл в сторону туалета всполоснуть стакан. Истиннная причина веселья охранников, Гуманоиду была не ведома – далековато стоял, однако нутро ему подсказывало: он, именно, он является предметом насмешек этих двух олухов. Вис– сучара– чё-нибудь ляпнул… Вот как работать в такой обстановке!?  К тому ж, для кучи, возвернулся с улицы Кустин и, проходя мимо Гумы, произнёс, хохотнув:

– Не спишь, спящая рептилия?

– Андрюха, плять, –  фамилярно  взорвался Гума, – Я ведь не посмотрю, что ты директор! Гребальник начищу…

– А-ха-ха-ха-ха, – был ответом , удаляющийся в сторону кабинета, директорский смех.

На душе итак, пакостно от всех перипетий  последнего времени, а теперь – просто хреново стало. Шуточки, приколы, насмешки …  Администрация, сотрудники, а теперь ещё и клиентура добавилась. Сговорились, что ли? Клоун он им или как? Задай он такой вопрос Вису, тот, наверняка бы, не упустил возможность сострить и ляпнул бы что-то типа: клоун «Иликак». Сволочь!!! Из-за него всё… Делаешь добро людям, делаешь, а они – вон как! Неблагодарные! Особенно, усатый… Что делать, когда башка лопается от напряга, когда даже медитация и все восточные премудрости не помогают?  Гребальники всем бить? Ясно, что не выход, глядишь и сам нарваться можешь. К кому за советом обратиться? К божку?  Только и остаётся, пожалуй… Реальным-то советникам он надоел хуже горькой редьки или отправил их в оппозицию, как Виса… Кстати, этому гондону надо всё же, как-то подпортить жизнь, обязательно надо. Как? Ну, это он, непременно обмозгует и что-нибудь придумает. Или божок подскажет…

И, похоже, подсказал!

Ни с того, ни с сего, Гуманоид подвалил к гардеробной и навалившись на перекладину, уставился на , погружённого в чтение, Виса. Ну как тому было не отреагировать!

– Вещички изволите сдавать, Евгений  Фёдорович?

Но Гума, со своей обычной парадоксальностью, спросил вдруг:

– А вот скажи, Виссарион…  Вот если мы с тобой, случайно, лет через десять, где-нибудь встретимся… Какая будет твоя реакция?

– Я скажу: О, Жека, привет! – рассмеялся Агасферов.

–  А я – пройду мимо и плюну, – с каким-то облегчением и радостью прошипел Гуманоид.

– Только постарайся в меня не попасть, а то до конца жизни плевать разучишься, – невозмутимо пожал плечами Виссарион.

На такой высокой, « дружественной» ноте, стороны прекратили диалог ко взаимному удовольствию.

Ближе к утру, Гума опять подвалил. На сей раз с парнем из непостоянных клиентов. Вис, разумеется. встречался с ним в заведении, но кто он такой и что из себя представляет, не интересовался. Зато, похоже, Араксенко был прекрасно осведомлён, что это за фрукт.  И вот, с ходу, без каких либо вступлений, приличия ради, Гума изрёк:

– Агасферов! Спорим, вот этот джентльмен тебе харю начистит!

– Араксенко, я понимаю, что ты хочешь, чтоб мне кто-нибудь харю начистил… Не от того ли, что у самого кишка тонка?

– Мужики, мужики, вы что? Вместе же работаете, – оторопел  «джентльмен», подавая Виссариону бирку от одежды, – Что не поделили-то?

– Да нечего нам с ним делить,– промолвил Вис, подавая куртку посетителю,– Так, непреодолимые идейные  расхождения….

– Так преодолевайте их.

-Учтём Ваши пожелания.

– Желаю удачи, – и посетитель  направился к выходу.

Гуманоид, как ни в чём не бывало, отошёл в сторонку,  ехидно посмеиваясь.  В чём смысл этой его дурацкой пьески, что хотел сказать, чего добиться– сам, наверняка, не ведает. Но главное же – действовать, придумывать, мутить, пакостить ворогу лютому – глядишь, что-нибудь, да достигнет цели.

 

Меж тем, ненастье длиться почти неделю и всё это время Агасферов наслаждается своей опалой в виде комфорта с креслами,  горячим чайником и, регулярно капающими, чаевыми. Однако форс-мажоры в Аране никто не отменял и в  конфликты с неадекватной клиентурой приходилось вмешиваться, не смотря на громкие протесты Гумы.  Но так уж был устроен Виссарион: не в его правилах было отсиживаться и ссылаться на глупые запреты, когда складывались трудные обстоятельства для  партнёров. Не надо забывать и о Гуманоиде. Уж кто-кто, а он, непременно, свесил бы всех собак на Агасферова , случись какой-нибудь досадный прокол.  Аргументы, типа «ты ж мне сам запретил» не проканали бы ни где, в первую очередь, в глазах администрации. Плюс ко всему, ещё и ОМОН не всегда был на высоте…

Благородные порывы Виссариона не производили впечатления на Гуманоида, а вот его комфорт, благополучие, а – главное – чаевые, буквально, иссушали душу начальника охраны. И. не мудрствуя лукаво, он принимает решение: Виссариона – на дверь, а сам – на его место. Чё, с разу-то, не сообразил? Вот, олух! Ну, ничего! Как говорит Кременок: мы себя в … епле покажем…

Но длань Господня – это тебе не приколы божка в виде голого Окорочка, это серьёзно!  За  три  гардеробных смены Гуманоиду не накапало ни копейки чаевых. Дамы шарахались от него, как чёрт от ладана. И, подражая Виссариону, галантность кажет, и вежливость демонстрирует , и клыков давно нет – шарахаются бабы и всё тут. А при таком раскладе, у какого «кавалера» потянется рука за чаевыми??? В довершении всего, Гуманоид умудрился ещё и чайник сжечь!  Рассслабился, окаянный, уснул на рабочем месте, чайник весь выкипел и расплавился– релейка самоотключения сломана была…. Инициативу собрать   деньги и купить новый, охрана дружно не поддержала, чем вовлекла начальника в дополнительные расходы.

А тут и тепло опять нагрянуло  и необходимость в гардеробе  отпала. В прочим, для Гуммы мало что изменилось – пошёл спать, обратно,  в казино… С тёплыми деньками вернулась и привычка клиентов наведываться в Арану, как можно позже. И опять персонал торчал на парапете, чуть ли не до десяти часов вечера, наслаждаясь погодой и весенними ароматами. Курили, правда, как паровозы, курили ВСЕ: и крупье, и повара, и бармены,  и официанты, и администрация. Так что. в их случае, понятие « весенние ароматы» было весьма условным. В охране не курил  ни кто!  Тем не менее, дистанцию с курильщиками держали только Вис да Гума. ( Они и между собой-то держали дистанцию…) Что касается  Толстого и Лямзика, то  для этих некурящих важно было общение с женской половиной Араны. Смысл общения сводился только к одному– вероятной   раскрутки на секс и табачным смрадом, по такому случаю, можно было пренебречь. О фантастической  жадности Лямзика мы уже упоминали, так что шансов у него практически не было – так только, дружка поддержать…

А уж Толстый-то облизывался по полной. Он готов был здесь всех баб перетрахать, не считаясь с возрастом и социальным статусом. Не отказался бы и от Окорочка, не застолби её Паша. Кстати, тоже не курящий и тоже, демократично торчащий,  на парапете. Смех, визг, пошлые шутки, пошлые анекдоты – непосвящённому с трудом бы поверилось, что это команда самого престижного заведения города. Времена такие настали, однако! А их, как известно, не выбирают, в них живут и умирают. На данный момент, ни кто из дымящей кодлы умирать не собирался, всем было весело и, чуть-чуть, тревожно: как будет сегодня с чаевыми?.  Неожиданно, к стоящему поодаль, Виссариону, подвалил Гуманоид.

-« Опять плюнуть хочет» – усмехнулся про себя Агасферов.

К его удивлению, Гума заговорил о не предсказуемом:

– Как ты думаешь, Вис, вот вся та херня , что произошла между мной и тобой… Она, вообще, нужна была?

– Мне, точно, нет, – в обычной своей манере пожал плечами Виссарион, не понимая, куда клонит собеседник.

– И мне не нужна! Давай замнём и всё забудем. Ладно?

– Давай! Хоть плевок через десять лет от тебя не получу…

– Гы-гы-гы, – заржал Араксенко, – Ты не исправим! – и протянул руку, которую Виссарион пожал, с неким облегчением. Да оно и понятно: друзей у него никогда не было, а врагов меньше не становилось, скорей, наоборот. Отталкивать протянутую руку было, крайне не дальновидно,  ибо Гумино  «раскаяние» – это что-то невероятное.  Явно, что-то замыслил, нечистая сила, так что – не расслабляться и бдительности не терять.

– Ты знаешь, – продолжил Араксенко, -Я всё взвесил и пришёл к выводу: этот молодняк, – кивок в сторону  Толстого с Лямзиком, – Такой  ненадёжный и двуличный… Плять, не знаешь даже, где подставят…  Суки! – « А ты не такой?? Чья школа-то???»–  С тобой тоже не просто, но… Хоть, не подставляешь …

Вис продолжал дипломатично помалкивать, сохраняя, меж тем, видимость заинтересованности в том, что говорил собеседник.

– И с Иринкой я,  дурак, маху дал – соплякам доверился… И в Аране все, как на шута горохового, на меня смотрят…  С тобой вот закусился из-за херни. Понимал же, что ты прав, нет же…. Накосячил, корче…. Чувствую, недолго мне здесь работать. Давай, хоть с тобой, друг друга держаться… Чё молчишь-то?

– « Поздно, батюшка, поздно», – пронеслось в глове у Виса, – « На тебя надёжа, как на ёжа». В слух же, произнёс:

– Молчу-то? Да как-то всё неожиданно… Тебя штормит, бросает во все стороны…  Из крайности в крайность. Завтра-то, куда бросит?  Вот то-то же! Конфронтацию же нам вести – просто не солидно.

– Значит, замётано?

– Замётано.

– Все обиды забыты?

-Не было никаких обид.

–  Ну, тогда, держи ещё раз. –и « старики» ещё раз обменялись рукопожатием.

 Публика, находящаяся на парапете, затихла, внимательно за ними наблюдая и о чём– перешептываясь.   Наметившийся конец затянувшейся драмы в охране, несколько разочаровывал. Как же! Теперь надо затевать интригу в другом каком-то месте, дабы скучно-то не было….В каком, только?

Ощутив на себе, столь пристольное,  внимание обитателей Араны, Вис с Гумой удалились в помещение, где переключились на другие, нейтральные, темы для поддержания разговора и укрепления мирного статуса.  При всех издержках, Гуманоид, при желании, мог быть неплохим собеседником. Его интересовала политика, история, религиозные и философские вопросы, где Виссарион чувствовал себя, как рыба в воде. Понимая, что сейчас с Гумой придётся о чём-то говорить, что-то обсуждать, он в тайне надеялся, что темы будут , именно, такими, то есть – отвлечёнными.

– И всё-таки, Вис, кто мой соперник? Кому Иринка симпатизирует?– обломал Гуманоид все его надежды своими вопросами, обломал, сукин сын, самым беспардонным образом.

– Ты пошёл на мировую для того, чтоб только это узнать?– у Виса возникло офигенное желание вернуться на парапет.

-Да нет, конечно, – Жека понял, что , явно, торопит события, -Из головы не лезет… Только, вроде, переключусь на другую тему– бац, опять Ирка перед глазами. Ты уж, извини.

– Да Бог простит. А на твой вопрос…. Да всё просто: будь понаблюдательней . Ты ж говорил, что служил в разведроте ВДВ. А разведка– это наблюдение, в первую очередь. Вот и  наблюдай – сам всё увидишь, сам всё поймёшь.

– Соскочил с темы… Ладно, будем наблюдать. Хотя… Я итак знаю, что это Вовчик, больше некому. А ты его покрываешь. И не только ты…. За тебя-то он не вступился, – и , увидя в лике  Агасферова скуку и разочарование, тут же: Всё, всё, тема закрыта.

– Да, ты не в курсе, – немного погодя, продолжил Гуманоид, -Вовку к себе хочет забрать Кременок. Не долго ему здесь осталось работать, от силы – месяц.