Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 44 страниц)

– … и весь мир, вот-вот, перевернётся, если ты не доведёшь задуманное до конца? – съязвил, как всегда, Виссарион,– Кстати, что это за новое, уменьшительно-ласкательное, «Висунчик»? Спасибо, хоть, не «Висельник»! И для каких «отработок» ты меня, с нетерпением, ожидаешь?

Жека, оскалившись в смехе, в свойственной ему манере, хлопнул сослуживца по плечу:

–  «Висельником» – это, даже, круто!

– Разумеется! Но, только , чтоб заслуженно соответствовать, столь почётному, званию, я тебя, сначала, подвешу за яйца . Ты не возражаешь?– с ответным смешком, поинтересовался Виссарион?– Заодно и кликуху тебе придумаю– не известно, чья круче будет.

Эта,  интуитивно произнесённая реплика, по какому-то непонятному наитию, оказалась одним из немногих правильных шагов в его жизни. Не любивший никого, никогда называть по прозвищам и, тем более, их  давать (не всегда, правда!), Агасферов жёстко пресекал любые попытки дать ему погоняло и, тем более, обратиться не по наречённому с рождния. Выбитые зубы, расквашенные носы, пробитые головы  у желающих  рискнуть подобным образом, были надёжной гарантией неприкосновенности его имени. Этот парень вполне отдавал себе отчёт в том, что, наверняка,  у него прозвища были( как без этого в среде, носящей погоны!) и сослуживцы с коллегами, меж собой, его как-то  же величают…

Те же ученички… Вон какую сложную комбинацию придумали – Адольф Виссарионыч Пиночет (наверняка, не без помощи коллег)– но им и в голову не придёт так, напрямую, обратиться к своему историку…

Вот и сегодня: не займи он жёсткую позицию, быть ему в «Аране», до конца дней, «Висунчиком» или , что ужасней всего, «Висельником»…

– Меня? За яйца? – с прищуром переспросил Женька,– Ну-ка, рискни!

Да, такой оборот не предвещал ничего хорошего. Чтоб не обострять ситуацию, Вис , типа нейтрально, пошутил:

– Ты прав – риск велик! Ни одна верёвка не выдержит твои яйца – порвётся.

Даже Неандертал, стоящий рядом прыснул или хрюкнул, представив, по-видимому, как верёвка, обвившая Женькины причандалы, рвётся под их, неимоверной, тяжестью.  Жеке, похоже, тоже импонировала такая оценка его яиц и он, вполне миролюбиво, произнёс:

– Ладно, пиндабол, не тяни время – не получится. Вешай свою куртку и –  в мой спортзальчик. Не забыл ещё, где это? А то, я – не гордый, могу и подождать и сопроводить…

– « Подождать… Сопроводить…»,– передразнил Вис, -Ты, Ирод, хоть подмёл там, в своём гадюшнике?

 – Ну-ка, Димон, – обратился Жека к Неандертальцу, – Скажи этому интельго: чисто там или нет? Ты же был там и всё видел своими глазами.

– Там чисто, – пробубнил Неандертал, – Уборщица сегодня подмела и помыла.

-Нууууу? И, поди что, бесплатно?

–  Без базару! Я умею с людьми договариваться, особенно, с женщинами…– на полном серьёзе заявил Женька.

– Ох, Араксенко, Аракснко…– деланно вздыхая, покачал головой Виссарион, как бы, давая понять: уж, чья б мычала, а твоя помолчала на счёт «договариваться». Особенно, с женщинами…

– Что, Агасферов, Агасферов! Пиндуй, давай, переодевайся, через минуту жду!

Вот так вот! Чтоб все знали, кто в доме хозяин!  Жека– он такой! Он – не пальцем деланный!  Он, тоже, умеет быть убедительным и способен ставить на место всяких там Виссарионов.

Виссарион же, типа, покорно побрёл к гардеробу избавляться от верхней одежды.

Что-то так суетно сегодня в фойе? Люди какие-то новые… Парни, девушки… Явно, не посетители – ишь как себя раскованно чувствуют. Позанимали все диванчики. Балагурят, смеются непрестанно… На сцену, со сцены шастают туда-сюда…А вот и Сашка Сестричкин показался. Как всегда, широко улыбаясь, протянул Вису руку. Поздоровались.

– Сань, что это за кодла?

– А, эти-то? Назовём их, условно, бригада художественной самодеятельности. Солянка сборная…Танцорами руководит вон та, высокая, худая с сигаретой в зубах. Галькой звать. Диджеями и вокалистами заведует, вон тот, высокий и худой сопляк с усиками. Коля Плуг  прозывается…

-Ясно, у них , только, длинные и худые командуют. «Плуг» -это погоняло?

– Не-а, фамилиё такой. Он себя аристократом мнит, так ему, как нельзя лучше, подходит. Ну, ты ещё с ним познакомишься, да и с Галочкой тоже…

– А с чем связано их сегодняшнее появление?

– Ни с чем. Они каждое воскресенье вместе с нами работают. Мало того, теперь одна неделя будет полностью их, другая – наша с Витьком. Так и будем чередоваться.

– Вы, что,  в немилость к руководству попали?

– Не знаю. Говорят: нужна разнообразная программа. А их тут– и певцы, и танцоры, и даже фокусники есть…Да мы не против, мы с Витьком, найдём, где заработать. Ты-то, как, втягиваешься?

– А что  остаётся делать? Вот и сейчас, надо к шефу идти приёмы отрабатывать, а я тут с тобой болтаю.

– Иди-иди, конечно, а то с Жекой шутки плохи, -съехидничал Санька.

Он, похоже, вообще не воспринимал главного охранника «Араны» иначе, как с ехидством и сарказмом. В этом с Висом они были, вполне, схожи. Другое дело, что Сестричкин был полностью не зависим от Женькиных симпатий и антипатий…

-Да уж…– пробурчал Вис,– Научил бы ты его лучше  петь.

Получив, вместо ответа, Сашкин смешок, направил свои стопы  в сторону Женькиной  кандейки.

Женька же, в это время, сосредоточенно осматривал боксёрские лапы и снарядные перчатки. Увиденное мало радовало – инвентарь был изрядно поношен, местами, требовал ремонта. А вот такой жизненной прозой он, как раз, терпеть не мог заниматься. Даром, что из деревни, а руками делать ничего не любил и не хотел. Для карате они у него предназначены и всё тут!  Кого бы припахать? Коллеги– подчинённые исключались сразу, ввиду их полной недееспособности в данной сфере. Так, по крайней мере ему казалось. Каков же выход? Да всё просто! Он раскрутит Кустина или Кременка на новое. То, что ему могут отказать и, наверняка, откажут, Жеке, просто, не приходило в голову – не совсем же они дураки, чтоб так легкомысленно относиться к, столь необходимым,  вещам. Так, где там Виссарион застрял? Ишь, время тянет, хитрожопость свою демонстрирет – не выйдет, всё, что запланировал, проведу.  К тому же, проконсультироваться с этим охламоном надо по одному щекотливому вопросу…

Весь утренний негатив на бывшего солуживца у Араксенко испарился бесследно. Как уже отмечалось, злопамятство у  этого парня  не было преобладающей чертой характера. Если бы ни его внешность и некая эпотажность– цены бы ему не было. А , вот, и Вис « нарисовался».

– Это ты так долго куртку снимал? –проворчал Жека.

– Не-а. Начальство, понимаешь, всё высыпало в фойе. Поневоле, пришлось с каждым здороваться и обмениваться приветствиями– соврал Вис.

– Про меня, что-нибудь, спрашивали?

– Представь себе – нет!

– Кременок там?

– Вот его я не видел. «Да я, вообще, никого там не видел… Щас, дотошность свою проявит и расколет меня, нечистый дух».

– Ладно, – произнёс Жека, – Вешай пиджак и галстук на плечики и приступим – итак, до хера времени потеряли.

И тут началось: отработка ударов, блокировка ударов, уход от ударов… . Жекины босые ноги летели со всех сторон. Вис, едва, успевал от них отбиваться.  Опасность была нешуточная и вот почему. Дело в том, что эта дурацкая Женькина привычка, надо-не– надо,  ходить босяком, заниматься  босяком  имела своё логическое завершение.  Его пятки с потрескавшимися натоптышами по бокам, представляли собой реальную угрозу: малейшее невнимание и эти твёрдые образования могли нанести серьёзную травму. Даже так, вскользь, ненароком. С учётом же полной антисанитарии и того, что  трещины его пяток были всегда черны от, набившейся в них грязи( наверно, с Женькиного рождения) о возможных последствиях можно было только догадываться. О педикюре же, ясно дело, он и не слыхивал…

 Поневоле, рептилоидная внешность Араксенко и его, далеко не стерильное, оружие, вызвало у Виса ассоциацию из животного мира. Комодонский варан!  Добыча этого хищника погибала не столько от укуса его зубов, сколько от инфекции, вносимой этими зубами Вот и приходилось теперь уворачиваться изо всех сил, дабы избежать комодонских последствий. Инвалидность или смерть  от грязных пяток – нелепее ничего не придумаешь.

 Далее, начали отрабатывать  захваты, приёмы защиты от ножа и различных предметов, что  могут оказаться в руках неадекватных посетителей. Недолго, правда. Внезапно появился директор ресторана Игорь Воробьёв и с ходу:

– Женя, ты в курсе, что уже, во всю, идут посетители?  Андрей Васильевич, срочно, ждёт вас на своих рабочих местах.

-Щас придём! – грубо ответил Жека.

И в след обладателю косолапой походки:

– У, ёханый Киса! Прибью, когда-нибудь!– и, уже обращаясь к Вису, – Пошли, сполоснёмся малость.

И было отчего! Эти пятнадцать минут слишком интенсивных движений, естественно, бросили в пот обоих сотрудников службы безопаснсти, от последствий которого нужно срочно избавляться. Жека открыл в соседней комнатёшке какую-то дверь. Оказалось – бывшая ванная. Правда, без ванны. Здесь  из стены торчали два крана, в полу – огромная дырка, куда всё благополучно и сливалось. Да уж…

 Вис быстренько протёр торс – мало того, что в бывшее гостинечном номере было холдно, так ещё и бежала только холодная вода. Не хватало ещё простыть! Вот, ненормальный этот Жека с его дурацкими выдумками! Ладно, Вис, даже при своей нищете, всегда пользовался хорошим парфюмом.  Терпеть не мог запаха пота у людей!   А это, всё ж какая-то гарантия, что разить амбре не будет. Жека, в этом плане , не комплексовал. Он был сторонником всего естественного и в том, что несёт от кого-то  взмыленной лошадью, не видел ничего предосудительного.

Виссарион был уже полностью, по форме, одет и , не дожидаясь своего начальника, направился к выходу.

– Вис, погоди, щас вместе выйдем,– остановил его Жека.

Вместе, так вместе! В случае чего,  есть отмазка. В прочим, не долго пришлось ждать. Араксенко показался из соседней комнаты, на ходу приводя в порядок свою шевелюру.

– Ты, это… Спросить одну херню у тебя хочу…, – вдруг в нерешительности замялся Женька.

-Хочешь, так спрашивай!

– Только, предупреждаю, для меня это серьёзно – не вздумай ржать.

-Что, на столько серьёзно, что можно заржать? – съехидничал Вис в своей манере.

– Для меня– да! А ты уже скалишься, как дурачок…Короче, – он пристально поглядел на, мгновенно ставшего, типа, серьёзным Виса, -Да ну тебя. Виссариоша, на хер!  Вроде, давно тебя знаю и никак понять не могу, когда ты серьёзен, а когда прикалываешься.

– Ты хотел что-то спросить? Так, спрашивай, а не устраивай психологические этюды.

– Этюды? Психологические? А что это такое?

– Ты это хотел узнать?

– Задолбал! Вот и поговори с тобой, – обиженно засопел Женька.

– Ну, вот, и заобижался сразу… Ты чё, как ребёнок ! Спрашивай, что хотел, не хер капризничать.

Они уже  вышли в фойе, где, во всю, уже кипела жизнь ночного кабака со всеми причитающимися атрибутами: громкая музыка, табачный смог, большое число весёлых, возбуждённых людей некоторые уже навеселе. Такое впечатление, что они приходят в заведение уже поддатыми. Возле входа, если и не аврал, то некая напряжёнка присутствует. Только Виссарион собрался погрузиться в эту атмосферу, чтоб помочь своим напарникам, как его Жека потянул за рукав и усадил рядом с собой на один из диванчиков.

– Короче, ситуация такая, -начал он со своей коронной фразы, – Только ты не смейся и никому не тызди…

– Я, твою тайну в могилу унесу … В твою, твою могилу, Жека. Так что, прикинь член к носу: стоит ли испытывать  судьбу?

– Объясни, – как будь-то не слы ша последнюю фразу, промолвил Араксенко, – Вот как так может быть: член возбуждается нормально, даже лопнуть готов от напряжения… А, вот, как на бабу залажу– две, три секунды и я кончаю… У меня никогда такого не было… Уж не заболел ли я?

Да, тема прикольная! В другой бы раз, Виссарион оторвался по полной и , от души, поканючил. Сегодня же, оценив состояние бывшего сослуживца, ответил максима серьёзно.

– Это нормально, Жека, после длительного воздержания. Больше года, небось, не трахался? – тот, утвердительно, кивнул головой, – Вот видишь…Это же тоже, как мышца – не тренируешь, она теряет тонус, начинаешь тренировать, тонус восстанавливается. Надо трахаться больше, вот и всё, что я могу тебе сказать и посоветовать.

– И это всё? Только в этом дело?

– Конечно, раз, говоришь – с эрекцией всё в порядке.

– Ещё как в порядке! Значит, только за этим дело? – Женька, аж захохотал от счастья, , – Ну, теперь, всё – будем тренироваться каждый день!  Держи! – протянул он свою руку Виссариону, – Ты меня обнадёжил и успокоил.

– А есть с кем тренироваться-то?– не применул уколоть Вис

– Конечно! Мы опять с женой сошлись.

– Неужели? Ну, дай вам Бог!

« Вот, уникум! Всю жизнь трахать одну и ту же бабу…Совокупляться с женой и, только, с женой – пусть, даже, бывшей… Завидное постоянство... Интересно, он и в этой сфере стремиться достичь совершенства? Если так, то ему светит судьба земляного червя, который совокупляется сам с собой, умудряясь, при этом, давать потомство… Вот уж постоянство, так постоянство! Знает ли Жека о таких зоологических примерах? В прочим, что ему мешает совокупляться с самими собой в виде онанизма? Так, нет же…. Судя по возникшей проблеме, избегает подобных манипуляций…  Да ну его к лешему! Надо же загрузить такой хренью! Почему, именно, меня? На особом доверии? Ох, как „лестно“!  

В считанные секунды эти мысли пронеслись в голове Виссариона. Да, вот такой сарказм в его мозгах, носил постоянный характер.  И не только в отношении Женьки. В отношении почти всех, с кем сталкивала его судьба. Поэтому, окружающим  с ним было нелегко. В прочим, как и ему с окружающими…Да и с самим собой-то….Бес противоречий!  В самом, что ни на есть, сконцентрированном виде…

Ладно, хватит о внутренним мире этого типа. Нас не он интересует, а заведение, в котором ему довелось  работать.

Так вот, после полученной консультации, Женька направился к входной двери. Вис, разумеется, за ним. Жекино внимание привлёк один высокий полноватый субъект в очках, неотступно торчащий возле охраны и что-то, непрестанно, «втирающий» швецару-Вовке. Тот согласно кивал головой, время от времени, пытаясь возразить что-то. Димка же, с интересом, прислушивался к ним.

 На вид ему –  не более двадцати лет. Судя по всему, он был из «кодлы» артистической – Вис заметил его, ещё до начала работы казино. Пел он , танцевал или фокусы показывал– на тот момент было ещё не понятно. Но, в любом случае,  не фиг ему было торчать у дверей и Араксенко, незамедлительно, дал ему это понять. Повернув его, бесцеремонно, в сторону зала и махнув рукой, типа: физдуй туда, Женька, с видом оракула, готовился что-то возвестить подчинённым. Руки, в этот момент были сложены в замок и прижаты к подбородку. Юнец же, отошёл на несколько шагов и стал гневно, сквозь очёчки, поглядывать на  Женьку. Всё его душевное состояние, живо отразилось на, покрасневшей от злобы, физиономии. Женька же, не обращая внимания, на уничижительные взоры представителя богемы, нарочито громко произнёс:

– Короче, ситуация такая: сегодня, вместе с Сестричкиным,  на сцене будет работать артистическая кодла в количестве пятнадцати человек…. Вис, ты чего лыбу давишь, что я смешного сказал?

-Да всё нормально, Женя! Просто, когда я их увидел, мне, почему-то, именно, это определение пришло в голову.

– Так, кодла и есть! Вы, сегодня же, в этом убедитесь. Халявщики – поют под «фанеру», танцуют плохо -за что им Кустин деньги платит? Так вот, к чему это я?  Их пятнадцать человек! Меньше может быть, а больше – исключено. Всё, что сверх – вход через кассу. Они ещё не сталкивались с новой системой, а доходит до этой пиндобратии,  всегда всё туго…

– Что это, Женя, до нас туго доходит? – неожиданно перебил очкастый субъект.

– Я для тебя, щенок,– Араксенко круто повернулся в сторону изречения, –  Я для тебя, по жизни, Евгений Фёдорович! Усёк?  А не доходит до вас всё, из-за вашей тупости и наглости! Вам запрещено было здесь бухать, верно?

– Ну и что, – буркнул  очкарик.

–  А то! Почему от тебя перегаром несёт, а? Не ипёт ни разу? Дураку закон не писан, так что ли? Что молчишь,  мерин тухлый?

 – Так, Евгений Фёдорович, это же для тех, кто выходит на сцену…– губы предательски задрожали у юнца.

– Ты клиент? Почему бухаешь не в баре? Где твой билет? Как, нету! Вышвырнуть на хер отсюда, в назидание другим?

– За что, Евгений  Фёдорович? Я же в труппе работаю…

Но тут, Вис не утерпел и полюбопытствовал:

– А в каком жанре Вы, любезный, выступаете?

– Ни в каком! Я Галочкин друг…

-Галочка, это та худая, длинющая особа, под сороковник?

Юнец утвердительно кивнул.

– Ууууу, – закатил глаза Виссарион , – Да  Вы альфонс, батенька!

Охранникам стало весело! В то время, Алка Пугачиха ещё не успела ввести моду на геронтофилию и, поэтому, связь двадцатилетнего пацана с сороколетней  бабой, выглядела, действительно, смешной. Особенно, почему-то, залился Жека. Он, аж присел на диван от хохота. Это,  возможно, и спасло очкарика – ведь, смеющийся от души, человек перестаёт быть злобным. Вот и Жека, промокая  платком, выступившие от смеха слёзы, произнёс в адрес новоявленного альфонса:

– Всё, исчезни! Увижу шатающимся по залу, выкину на хер!

Тот не заставил себе повторять дважды – мигом исчез в темноте.

– Классно ты этого, козлину,  поддел!– обратился к Виссариону Жека, -Ведь, это же самый настоящий альфонсище! Слушай, и как это ему не противно со старухой,а? Худая, длинная, ни глаз, ни рожи, ни сиськи, ни письки…Да ещё курит стерва!

– Ну, знаешь, Женя, на вкус, на цвет….Вот, попадись она тебе после многолетнего воздержания, неуж-то бы отказался?

-Тьфу, плять! – брезгливо поморщился Жека, – Да, ни в жизнь! Если даже скажут, что до конца дней своих,  я не слажу больше ни на одну бабу, я на эти прокуренные мощи не соблазнюсь. Ты ж сам, Виссарион, курящих баб терпеть не можешь.

– Так оно! Брезгую куряками… Не жалую куряк… Не уверен, правда, что после долгого воздержания, был бы, столь же, принципиален.

Женька, пропустив мимо ушей эту фразу, начал пристально вглядываться в ресторанный полумрак:

– Вон эта, курва!– воскликнул он, бесцеремонно показывая пальцем в темноту, – Вобла сушёная.  Сигарету из пасти не выпускает: одна за другой, одна за другой…Сосёт и  сосёт, сосёт и сосёт…

-Зато, Женя, прикинь, как она бы у тебя отсосала, какой шикарный минет получится,  с её-то навыками! – неожиданно встрял швейцар-Вовка.

– Пусть, Вова, она у тебя отсасывает своей копчёной пастью, раз ты любитель воблы, а я свой член не на помойке нашёл! Короче, мужики,  я пойду попью кофе, а вы помните – не более пятнадцати харь этих прощелыг, все остальные, только, по билетам. Щас попрёт их  знакомьё, я это точно знаю – проверенно!

И, поджав ягодицы, Главный охранник исчез под стойкой бар в направлении кабинета администрации. И, только, он исчез, как , тут же, возник юнец-альфонс и прямиком направился, почему-то, к Виссариону.

–  Егор или можно, просто, Гоша, – представился он, протягивая ладошку для рукопожатия.

– Какой ты Гоша? Ты теперь, по жизни, Адьфонс, – промолвил неожиданно Неандерталец

Вис, не терпевший никакой фамилярности ( а, именно, так он оценил это навязчивое знакомство) молча смотрел на протянутую руку. Потом, глянув на её обладателя, решил, для начала, быть  «учтивым». Он брезгливо пожал эту вялую ладошку. Какое-то, не мужское рукопожатие у этого парня! Мало того, что ладонь какая-то женственная, безвольная… С символическим рукопожатием, к тому же… Она ещё и потная! Бррр!

 Альфонс, есть альфонс!  Тысячу раз прав Неандертал-Димка! Тем не менее, сквозь зубы, представился:

-Виссарион  Александрович…

– Да вы что, с Жекой, охерели сегодня! – возмутился  юнец, – Того, по имени –отчеству, тебя , по имени-отчеству!

– Юноша, кусайте себя за язык и следите за «базаром»! – прошипел Вис, чувствуя, как в нём закипает бешенство и овладевает страх не сдержаться и натворить глупостей.

– Короче, так: всё, что тут говорил Жека – это херня, не слушай его, – произнёс альфонс, игнорируя, напрочь,  замечание Виссариона, – Здесь основной– Коля Плуг! И всех, кто к нему приходит, надо пропускать беспрепятственно. Это, кстати, и в твоих интересах: подружишься с Колей – у тебя всё будет окей!

– Послушайте, любезный,– Вис уже еле сдерживался от такой наглости,– Я Вас, почти в два раза, старше и обращаюсь к Вам на «вы», в то время, как Вы имеете наглость мне « тыкать» – это, во-первых…

– Ну и что! –  начал наглеть альфонс, – Я ко всем обращаюсь на «ты»…

Интеллигентская внешность Виссариона и этого голубчика ввела в заблуждение. Это же не примитив Жека: чуть что – и в морду, с этим можно и покуражиться…

– А, во-вторых!!! Маме своей тыкай, сучёнок! Причём, куда угодно и сколько угодно – ей не привыкать!– уже не сдерживая себя, рявкнул Агасферов, – Ко мне же – только на «вы»!!!  Иначе, я тыкну и тебе будет больно! Понял, щенок?

 Вот тебе на!  Неуж-то оконфузился? Очкарик опять покраснел и у него снова затряслись губы.

– Не смейте меня оскорблять. Я…

– Пшёл вон, мразь! – схватив за отворот пиджака, Вис толкнул его в сторну зала.

Но тут из бара вынырнул Араксенко( неужели, успел попить кофе?) т увидев, разыгравшуюся сцену,  ехидцей, поинтересовался: что случилось?

– Да вот, Евгений Фёдорович,– Виссарион нарочито подчеркнул официоз, – Сей субъект порекомендовал нам посылать на хер все твои распоряжения, а выполнять только его и некого Плуга.

– Дааа??? Так и сказааал??? – Жека перехватил из руки Виссариона отворот пиджака очкарика.

– Я не так говорил! Зачем Вы врёте, Виссарион Александрович?

-Во как! Значит, урок пошёл-таки впрок! – удовлетворёно констатировал Агасферов.

– А как ты говорил? – приторно –ласково  вопросил Жека– Ну-ка, пойдём в гардероб, там мне всё и расскажешь. Как это, Вис, у попов называется?

– Исповедь.

– Во! За одно и исповедуешься. А я решу: отпускать тебе грехи или не стоит

Согласия, на сей счёт, со стороны альфонса, разумеется, и не требовалось – его грубо запихнули в гардероб, и всё. Да и обстоятельства-то все, как сложились удачно: и поток посетителей, временно, спал, и гардеробщица тётя Нина– женщина за шестьдесят– отлучилась по срочному делу.

 Она совмещала ещё должность уборщицы, вот и понадобилось, срочно, убрать чью-то блевотину. Да-да, и такая правда жизни присутствовала в казино– не успели начать работать, как кого-то уже вывернуло на изнанку. Гардероб, кстати, частенько, использовался не по прямому назначению и, частенько, в нём  омоновцы или охрана наставляли на путь истинный какого-нибудь, в конец оборзевшего, клиента или сотрудника. И не всегда случалась оказия с блевотиной… Поэтому, экзекуции проводились  в присутствии тёти Нины, с любопытством наблюдавшей за происходящим. Мало того, она своим материнским напутствием увещевала и стыдила оступившихся грешников. Почему не боялись противоправных действий в её присутствии? Да всё очень просто: тётя Нина была женщина-кремень и заставить её идти свидетелем к кому-то или, просто, дать показания, было практически невозможно, даже под дулом пистолета. Откуда у неё были такие твёрдые жизненные принципы – Бог весть!

 Ну, а сегодня она отсутствовала по уважительной причине. Таким образом, альфонс остался в гардеробе наедине с Женькой. Вис так, любопытства ради, заглянул туда ненадолго. Увидеть душеспасительную беседу он и не рассчитывал, но и что так всё стремительно произойдёт, не ожидал. Без всяких предисловий, замелькали Женькины ноги, засверкали кулаки…

Альфонс, мгновенно, оказался сидящим на полу, прикрывающий руками свою черепушку и , отчаянно верещащий. Услышать, правда, посторонним это было не суждено – уж слишком громко звучала музыка в «Аране». Действо это, разумеется, закончилось за срок, не превышающий время написания двух-трёх предложений автором этих строк. «Грешника» начали сотрясать рыдания. Ну, а  Женьку, в таких случаях, всегда тянуло  на  морализаторство и назидания. Сенсей, так и пёр из него!

– Ну что, Гоша, понял в чём ты был не прав? – альфонс, утвердительно, кивнул, – Ну и молодец!  А сейчас, пидор гнойный, овца гребучая, шакал задроченный, ты пойдёшь, заберёшь свои шмутки и чтоб, через минуту, я твоей жирной жопы здесь не видел! Понял? – опять , всё тот же, утвердительный кивок, –  И , не дай Бог, кому пожалуешься, сучий потрох, я тебя отгребу в твою жирную сраку, прям здесь, в раздевалке.  Уразумел? Ну и ладушки! А сейчас -исчезни, тварь!

 Всё это было сказано тихим, задушевным тоном. И, на сей раз, не пришлось повторять дважды. Альфонс, не смотря на внушительные габариты, шустро вскочил и исчез. Вис же, не на шутку, развеселился.

–  Тебя, чё сегодня на хи-хи пробивает?– оторопел Женька.

– Ну, посуди сам,– отсмеявшись, заговорил Виссарион, – Значит, тощую Гальку тебе противно трахать, по причине её прокуренности. Этот же отрок прокурен не меньше, да ещё и перегаром несёт, и ты с ним собираешься сотворить ТАКОЕ????

– Охерел, совсем!  Я ж в фигуральном смысле…

– Ааааа… Ну, разве, что в фигуральном… А что это ты так быстро кофе попил? К Гоше спешил?

– Да неее… Там этот лысый пидор Паша… Развонялся, козёл… Типа: ещё работать не начали, а ты уже кофе пришёл пить….Как будь-то это его личный кофе… Вот бы кого я, с удовольствием, отгребал!

Вис, опять, зашёлся от смеха. Женька несколько секунд смотрел недоумённо на коллегу, наконец, изрёк:

– Ты, Вис, вроде мужик серьёзный, я тебя уважаю, а как начнёшь ржать – дурак, дураком!

– Ну, стезя моя такая… Путь, предначертанный…, –  отсмеявшись,в очередной раз,  произнёс  Вис, – Нельзя же подчинённому быть умнее начальника!

– Да ты не выгрёбывайся, а скажи, чё опять ржал?

– Заржёшь тут… Ты в течении пяти минут захотел оттрахать двух мужиков…Что с тобой, Женя? Смена ориентации? Или с ними можно быстро кончать и ничего страшного? Или ты, таким образом, хочешь, по-быстрей, восстановить функции своего члена?

– Долбогрёб!!! – заорал Женька,–  Я– в фигуральном смысле!!!! – это вызвало очередной приступ веселья у Виссариона,–  Плять! Чтоб я с тобой, придурком, ещё, хоть  чем-нибудь, поделился…

– Ладно, Жень,– успокоившись, сказал Вис, –  Не обижайся! Ну, право же….Будь это не в фигуральном смысле, я бы не смеялся, а брезгливо плюнул тебе в рожу и, навсегда, прервал общение.

 Всё  же, и в этом ему надо отдать должное: чувством юмора Женька не был обделён. Расплывшись в улыбке до ушей, он решил, как бы, подвести логический итог их диалога:

– Я знал, Вис, что ты, ещё тот, пиндабол замполитовский, подгрёбщик хренов, но…

Что такое «но», узнать так и не удалось, потому что в это время отворилась дверь и в гардероб вошла тётя Нина.    И с порога:

– Ой, Женечка, ты здесь? А то, тебя  там Пал Михалыч, во всю, ищет…

– Вот, блин, – при женщинах Араксенко не матерился, – Ни кофе попить, ни поговорить…

– …ни отторкать кого-нибудь… – тут же ввернул Виссарион. Он тоже, не матерился при женщинах.

– ….как задолбал этот плешивый козёл! – продолжил Женька, не обращая внимание на Висовский подкол. И закончил:

– Ладно, пошли работать.  

Действительно, о работе они совсем забыли. Больше часа всякой хренью маялись. И это, работая на капиталиста! Не исправим русский человек.

Вышли в фойе. Там – всё та же проза жизни: табачный смог, громкая музыка, снующие, туда-сюда, посетители. Швейцар-Вовка с Неандерталом-Димкой, степенно восседают на диванчике. Вовка читает какой-то журнал, Димка тупо уставился в одну точку.

– Что, у нас посетителей так и не прибавилось? – задал им Женька дурацкий вопрос.

– А что, Женя, пока мы с тобой торчали в гардеробе, хоть кто-нибудь, сдал свою одежду? – вместо Вовки с Димкой, ему ответил Вис.

– Точно…– буркнул Женька, – А этот –как его?– альфонс слинял?

Оба утвердительно кивнули.

– Ну, ладно, я тогда пошёл в игровой зал – не скучайте.

«Пиндуй!»– мысленно ответил ему Вис, усаживаясь возле коллег.

 Напротив, навалившись спиной на панно,  стояла симпатичная блондинка в длинном вечернем платье и в туфлях на высоченном каблуке. Именно, эта деталь свидетельствовала о том, что она не клиентка, а из артистической кодлы. Дело в том, что в «Аране», из-за огромных окон, зимой всегда было прохладновато и посетительницы  предпочитали оставаться в сапогах. На этой же, туфли… Блондинка выразительно курила, щурилась от едкого дыма и, этим же, вынужденным прищуром, поглядывала на охрану. На вид ей лет 25,  неплохо сложена, невысокого росточка, губы, до неприличия, ярко накрашены. Под Мерлин Монро косит, не иначе…  Вис кинул на неё несколько оценивающих взглядов. Ничего особенного! Блондинки ему не нравились, к тому же, курит… И, только, он хотел заняться своим любимым делом – наблюдением за присутствующими и составлением их психологических портретов, как в дверь постучали. Виссарион, из  чувства  справедливости ( к дверям-то ещё и не подходил) встал и открыл «кормушку».  Вовка с Димкой, встали тут же, рядышком. За дверью находилось больше десятка молодых людей обоего пола  богемской направленности.

– Здравствуйте! –  защебетала ближайшая девица, – Открывайте скорей двери, мы замёрзли.

– Я это, с удовольствием, сделаю, красавица, как только увижу в ваших руках входные билеты, – сказал Вис.

– Какие билеты! Вы, вообще, о чём, мужчина? –взвизгнула от возмущения девица. Остальные, молча, наблюдали. Похоже, она была какой-то бендаршей в этой компании.