Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 44 страниц)

– А « к себе» – это куда? – поинтересовался  Виссарион.

– В телохранители.

Агасферов хохотнул ни к месту.  Он не заметил ни разу, чтоб владелец Араны  ездил или появлялся с телохранителями, а тут – «око» решил хранить своё тело….

– Да ты не усмехайся, вступился Гума за своего бывшего сидельца,– Серёге, год назад,  на разборках каречью прострелили плечо и локоть правой руки. Она у него теперь плохо сгибается… А порядок по объектам ездить и наводить надо. Вот он Толстого и берёт. . хари чистить непонятливым.

 Пока.

 Временно.

Его Саня Макаров  отправляет за Урал, там клиника Иллизарова есть. Серёге всё и выправят Но это не скоро. Стало быть , Вовчик  нужен.

– И тебе, заодно, с глаз долой, да? – лукаво глянул Агасферов.

Гума тлько рукой махнул – чё взять с идиота неблагодарного?

 Ненадолго в охране воцарилось спокойствие.  Ненадолго, потому, что с Гуманоидом в долгую что-либо планировать было бесполезно. Ну, не  получалось у него «в долгую» и всё тут. Не кстати приближалось ещё одно событие-День Рождения Окорочка. Скинулись там кто сколько мог из тех, кто собирался на банкет, сценарий какой-то « выродили»,  мероприятия наметили.  Всё, как полагается. Надо ли упоминать, что самое живейшее участие во всём этом принял Гума. Банкет решили  повести в воскресенье, то бишь завтра утром, после работы. Как известно, в Аране пятница и суббота были самые напряжённые дни, со всеми вытекающими последствиями. Гуманоид редко эти напряги испытывал лично на себе, поэтому ему: что пятница с субботой, что среда с четвергом – разницы особой не видел и не замечал. Вот и сегодня, за пару часов до закрытия, он подвалили к Агасферову.

– Вис, мне надо незаметно отлучиться на час-полтора.

-Нашёл время! Ишь народу-то сколько сегодня.  Мало ли? Каждый человек на счету… Слушай, Жека, почему я– твой подчинённый – тебе, моему начальнику, должен говорить такие банальности???

-Да не бзди ты, всё будет нормально. Я видел!!!  Понимаешь, я там, дома, для Иринки торт испёк и спрятал на балконе. Ну, чтоб домочадцы не добрались…. Сегодня ж банкет.  Ирочку поздравлять будем. Короче, мне надо …. Подстрахуй, я уж такси вызвал.

– Ну раз такси…. Пиндуй, тебя всё равно не удержешь.

– Спасибо, Вис, ты настоящий друг!

-« Дурак» – мысленно понеслось ему в след, -« Ставка :тысяча… Нет, миллион к одному, что она не прикаснётся к твоей стряпне. Если ты его, конечно, не усыпал золотом– бриллиантами…. Да и вообще…. Я как-то с трудом представляю своего папу, крадущегося ночью, на балкон , за припрятанным тортом для любовницы… Допустим, домочадцы нашли и съели… Даже не съели – попробовали – и что тогда?  Другой вариант: не съели, не попробовали, а ,просто, нашли… Фу, как стрёмно-то!  И это ладно. Вопрос в другом:  на улице +15 – не самая подходящая температура для сохранности торта… Из чего же он его сделал? Или Гуманоид готовит деверсию, с целью отравить всех участников банкета и, в первую очередь, Окорочка? Отомстить, так сказать, за долгие муки свои. Коварно-то как! Угостить и наблюдать, как отвергающая твою любовь обсерается в  День своего рождения…. Забавней не придумаещь. Так ведь это при условии, если  угоститься, а вероятность сего один на миллион. В прочим, неисповедимы пути Господни. И ещё: он же на „помолвку“ полтора оклада вбухал. Где-то на стряпню свою наскрёб, зараза… Да хрен с ним, приезжал бы скорей»

И, словно услышав пожелания Виса. Гума нарисовался весьма скорёхонько. И на то, чтоб пробащлять таксиста «бабки» нашлись – ну прям, не человек – загадка. Гуманоид довольный и счастливый проследовал в раздевалку  с солидной коробкой.

– Парни, охрана, – позвал он, – Зацените шедевр.

 Трое охранников, нехотя,  зашли в гардероб и заглянули в коробку с содержимым.  Взору предстал коричневый( не пожалел шоколада!)  квадрат 50х50 см с какими-то разноцветными розочками и финтифлюшками. А по диагонали, с низу в верх, надпись: « Любимой Ирочке от Жени».

– Ну как? – Гума, в  ожидании вердикта, сиял от счастья.

Ну как тут ему правду скажешь? Вот и посыпались восторги и похвалы, далёкие от искренности – только бы отстал.

-Я из-за него  не спал сегодня, когда пришёл с работы. Он такой трудоёмкий оказался. Не зря значит?

– Ой, Женька, не зря –настоящий шедевр, – чуть ли не хором пели охранники.

– Я его сейчас на кухню отнесу, бабам покажу, -« плять, лишь бы не работать» –  промелькнула мысль у всех трёх сразу, – И поставлю в холодильник

– « А не поздновато?» – это уж Вис продолжил свои измышления, гляда в след этому чудику с коробкой.

 Потом перевёл свой взгляд на партнёров, причём, взгляд на столько демонстративно  пристальный, что Толстый, тот час, поинтересовался:

– Что-то ннне так, Виссарион?

– С чего ты взял?

– Так смотришь… Как-то пппристально слишком.

– Это от зависти.

– Зависть? К нам? – это уже Лямзик подговорился, -Почему, интересно?

– А как же! Через час с небольшим, вы будете наслаждаться Жекиной стряпнёй, если, конечно, Окорочёк с вами поделится. Хоть кусочком….

– Фу, плять, – Толстый брезгливо поморщился, – Я пппосле  этой «помолвки»… Всё ещё перед глазами бухой Женя в соплях и слюнях … Здороваться-то противно…

– Ага, – тут же поддакнул Лямзик, – Вдруг он в таком же виде стряпал свой торт? – и засмеялся весело от разыгравшегося воображения.

– Что ж ты так благодетеля-то своего? – не упустил возможности съязвить Агасферов, – Упёр бы  для него пару тортиков  и избавил от забот.

– Точно! – заржал Вовка и отвесил другу лёгкий подзатыльник.

 Тот же– отмороженный по жизни–  никак не отреагировал – лыбится, как параша, по меткому выражению одного из героев фильма «Место встречи изменить нельзя».

– А ты, Виссарион, идёшь на банкет? – поинтересовался Толстый.

– Нет, конечно.

– А почему? Сегодня ж, воскресенье, занятий в школе нет.

– Согласен. Вот и отдохну по-лучше. Это во-первых, а, во-вторых, я без приглашения на такие мероприятия не хожу.

– Так ведь.  Ирка всех пригласила.

-Да, всех. А я вот, такой манерный, – начал ёрничать Виссарион, -Без персонального приглашения – никак.

– И зря! – решил поддеть его Лямзик, – Тортика бы Жениного попробовал и нам бы не завидовал.

– Я лучше буду завидовать…

Так в этой досужей болтовне охранников, время незаметно подошло к закрытию. Экстремального ничего не случилось, настроение никто не испортил, предвкушение банкета поднимало жизненный тонус и гнало прочь все мрачные мысли. Люд арановский спешил занять  лучшие места на предстоящем  торжестве.

Виссарион  же, стараясь не привлекать ничьего внимания, направился к выходу.

– А вы что, не хотите меня поздравить? – раздалось за спиной.

Вис обернулся.  Возле дверей Эдюсиного бара стояли в обнимку Окорочёк с Пашей. Вот так номер! Они что, с сегодняшнего дня решили не скрывать своих симпатий? Однако, судя по тому, что  отношения этой пары не были ни для кого тайной, кроме Гуманоида,   подобная вольность была вполне объяснима.  Попадались ли они  сегодня на глаза Гуманоиду в таком виде? А если попадались –какова его реакция? Торт не скукожился от такого конфуза? Надпись не расплылась неузнаваемо? В считанные мгновения эти мысли пронеслись в агасферовской голове. Сейчас же надо было как-то отвечать на вопрос  пассии своего союзника против Гумы. И Виссарион, напялив радушную улыбку.

– Отчего же не хочу? Ещё как хочу!

И выстрелил в адрес Окорочка спич , соответствующий случаю:

–  Прекрасная, очаровательная, несравненная Ирочка! Позволь мне, твоему обожателю и искреннему поклоннику выразить  свой восторг твоим женским совершенством и поздравить тебя с Днём твоего Рождения. С Днём, когда ты осчастливила своим появлением планету Земля. – Окорочёк с Пашей начали безудержно, хохотать,  в чувстве юмора  им обоим не откажешь, -Желаю тебе, роскошный символ нашего заведения, всех земных и небесных благ, любви, удачи и исполнения всех желаний.

И только Вис хотел щегольнуть галантностью и поцеловать даме ручку, как вспомнил, что дама ручки мыть не любит. Даже выходя из туалета… Пришлось, дежурно, чмокнуть в щёчку, пробурчав: подарок за мной…

– Спасибо, Виссарион Александрович. Большое спасибо за поздравления. И где Вы слова такие находите? Прям, заслушаешься…

– « Я и в стихах могу! Забыла, что ли?»– бесёнок в Висе готов был выскочить наружу.

– И такой красроречивый мужчина не хочет присутствовать на моём празднике?– продолжала Ирка.

– Да дела…, -начал было Агасферов

– Какие дела, Виссарион? – подключился тут Паша,– Сегодня ж. воскресенье, школа не работает. А тебе давно пора поближе познакомиться с коллективом. Так что, оставайся. Думаю, будет весело. Не пожалеешь.

« Весело будет– это без сомнений. На счёт же „не пожалею“…

-М-да! Слаб я сердцем,  когда такая красавица приглашает… а уж начальству, вообще, отказать не могу. По чём скидывались-то, Пал Михалыч?

-Да какая разница? Пошли, народ заждался.

– Что значит пошли? Что значит, какая разница? Ты, Паша, знаешь моё отношение к халяве. Итак?

– По двадцать кусков скидывались, если уж ты такой щепетильный…

– Именно, такой! На держи, тут двадцать пять– должен же я выделяться из общей массы.

– Да уж такого выделившегося ещё поискать… Идём! Ну-ка, Ира, давай-ка его с двух стон подхватим и выделим перед всем коллективом.

Так они смеясь и дурачась, предстали втроём пред обитателями Араны.Заждавшаяся публика, встретила их восторгом и аплодисментами. По крайней мере двоих это точно касалось… Третий же, по мимо своей воли, погружался в полувраждебную среду.  Что ждать от этой среды, когда она дойдёт до кондиции – ведал только Всевышний. Сегодняшний день, вряд ли, будет исключением. А он имел скверную привычку никогда и не о чём Виса не предупреждать. Ладно, по наполеоновски поступим: сначала в бой, а там видно будет…

Из дальнего угла ему замахал рукой Гуманоид, показывая на свободное место рядом с собой. Туда Виссарион и отправился.

– Что, не дали слинять?-констатировал Гума,– Долго Иринке пришлось тебя уговаривать?

– Долго!  И безуспешно. Если бы Паша не приказал –  ни в жизнь бы не согласился.

-А этому лысому не один хер? Не его же  День Рождения…

«Уууу, любезный! Да ты, всё ещё в счастливом неведении … Плохи твои дела!»

-Ну, значит, не один, раз приказал…Кстати, я не нахаляву, свой пай внёс, как полагается.

– А мне-то что?

– Так, к сведению… Ладно, вон началась торжественная часть. Давай-ка, послушаем.

Слушать, по большому счёту, было не чего – всё те же, набившие оскомину, банальности в виде поздравлений, пожеланий , вручения подарков  и прочих атрибутов подобных мероприятий.  Окорочёк  внимало всему усердно и окончание каждого поздравления, сопровождала  аплодисментами, бурными восторгами и хохотом, хохотом, хохотом…

Как обкурившаяся или обнюхавшаяся чего-то.

Начал процедуру поздравления, разумеется Паша, как представитель администрации и ОЧЕНЬ близкое лицо к виновнице торжества. Его банальности ни чем не отличались от общепринятых, разве что позволил себе несколько раз поцеловать  Ирку, по окончании спича.

– Во лысый, совсем охерел, – возмутился Гуманоид, обращаясь к Вису, – Прикинь,  Иринку целует… Жену свою, сука, целуй. Дома!

-« Он и целует жену. Незаконную, правда…» –  мысленно ответил ему Агасферов, в слух же:

– А тебе кто не даёт? Поздравил – и вперёд с лобзаниями! «Во дурак будет, если последует моему совету…»

– Думаешь, позволит? Иринка-то?

-Это уж, как поздравишь. « Ну вот, на хера я его провоцирую на очередную глупость? В прочим…:

А « в прочим» было следущее: как только очередь дошла до Гуманоида, он встал из-за стола и направился к сцене. Взобравшись на оную, Гума( подумать только!) взял гитару, подошёл к микрофону и тут началось:

– Милая, любимая Ирочка, в этот прекрасный день твоего торжества, прими мои искренние поздравления и пожелание тебе огромного, огромного, огромного счастья.– « Уж не с тобой ли?»– мысль эта посетила не одного Агасферова….»– Есть очень хорошая песня о нежных чувствах, мечтах и любовных переживаниях…Эту песню я посвещаю тебе, любимая.

 И Гма запел!

Что уж это была за песня, о чём, именно, -разобрать было невозможно, ибо такой гвалт и хохот вырвался из глоток присутствующих, что микрофон готов был, наверно, сгореть от стыда из-за  собственного бессилия донести  сей шедевр до « благодарных» слушателей.

А Гума пел!

Окорочёк и Паша заливались от хохота. Причём, Ирка, в бесстыдстве своём, уронила голову Паше на колени и задрыгав  ногами,  продемонстрировала фасон и цвет своих труселей.

А Гума всё пел!

Вскоре  к гвалту и хохоту добавился свист и посыпались оскорбительные выкрики  и неприличные жесты в адрес певца на сцене. Но руки освистываемого и поругаемого уверенно держали гитару, били по струнам, рот открывался и закрывался и это свидетельствовало только об одном:

Гума продолжает петь.

«Какая выдержка! –восхитился Виссарион, -Что-то раньше не замечал за ним такого. Воистину, любовь способна творить чудеса».

В дополнение к происходящему, послышались аплодисменты, переходящие в овацию. Так,  в начале 90-х,  депутаты захлопывали неугодных им ораторов.

 А Гума всё поёт!

Где он раздобыл такую длинную песню?  Неуж-то,  сам  сочинил? С него станется…  Уж не акыном ли он стал – что видит, то поёт?  А вид его взору предстал, самый, что ни на есть, причудеснейший: гримасы, высунутые языки, средние пальцы, трусы Окорочка и прочее.

Залюбуешься!

Как бы там не было, даже у акынов, рано или поздно песни заканчиваются.

Закончил петь и Гума!

Деловито отложил гитару в сторону, взял букет роз и коробку– со стряпнёй, надо полагать– подошёл к микрофону.  С окончанием пения прекратился и гвалт, наступила относительная тишина. Микрофон, наконец-то мог продемонстрировать свои способности.

 – Любимая Ирочка, – разнеслось по Аране, – Позволь  вручить тебе этот чудесный букет роз и великолепный торт, который я, лично, испёк для тебя.

И подарки, на вытянутых руках, поплыли на встречу Окорочку.

« Сукин сын! Когда это он успел ещё и за цветами сгонять? – заинтересовался Агасферов,– Не иначе, как через запасной выход действовал. Дабы с подчинёнными не заморачиваться. А то, недовольство высказывают… Обошлось же… Никаких ЧП не было… Удача была на стороне Гумы… Была! А сейчас?Как бы Окорочёк фортель не выкинула»

Опасения были не напрасны. Как только подарки доплыли по назначению, Ирка, с брезгливой гримасой, их приняла и, с нескрываемым отвращением, уклонилась от Гуминой попытки её поцеловать.

Кому другому, после такого унижения и демонстративного презрения, хватило бы ума осознать все реалии, плюнуть, удалиться и, хоть чуть-чуть, сохранить лицо. Этот же типус, усевшись рядом с Виссарионом, проговорил:

– Хорошо, хоть подарки взяла, а то я думал…

– Что в харю запустит? Я б не удивился, честно говоря.

Гуманоид пропустил мимо ушей сказанное, устремив свой взор на танцующие пары. Ведущим торжества был Сашка Сестричкин.  Он не нашёл ничего лучше, как первый же танец объявить «белым» . Окорочёк, разумеется, пригласила Пашу. Тесно прижавшись к друг другу, они, самозабвенно, целовались под музыку.  Гуманоид,  что-то сопоставляя и анализируя, наконец, произнёс:

– Я кажется знаю, кто мой конкурент. Это Паша!

« Надо же, ты начинаешь прозревать»

– Да, это он, лысый фуй, больше некому. Я же видел со сцены, как Ирка на коленях у него лежала.  Думал,   от хохота это она, случайно…  Теперь  вижу – целуются…  Он же женат, этот козёл!

« Ваши сведения. Сударь, устарели безнадёжно»

– Гляди, как он её прижимает

– Это они так танцуют. Иди пригласи и тоже поприжимаешься.

– А ты чё никого не приглашаешь?

– Я, Жека, избалОван. Люблю, чтоб меня приглашали…,– засмеялся Виссарион.

– Оборзел! Здесь тебя  пфуй, кто пригласит.

Агасферов, плотно перекусив( не Толстожопкина смена, можно и рискнуть!), выпив неплохого шампанского, находился в очень благодушном настроении.

-Ты прав, Женя, в столь изящном обществе, дамы знают себе цену и оооочень разборчивы. Я, просто, не достоин их внимания. А ты время не теряй – вперёд,  на штурм крепости по имени Окорочёк.

-Ира! Её звать Ира! Запомни и не смей при мне называть её иначе.

-Запомню, Жека, запомню. Иди, штурмуй.

Раздалась энергичная музыка,началась групповая тряска конечностями в стиле брейк,  шейк, твист, чарльзтон и прочее То есть, кто во что горазд. Гумма присоединился к «танцующим», с каждым очередным движением приближаясь к Окорочку, дабы, случись «медляк, тут же её и заарканить.Виссарион, уютно расположившись в своём закутке, с интересом наблюдая за происходящим. Потом ему что-то прискучило и он, всё чаще, стал поглядывать на часы Пора бы незаметно выскользнуть и двигать до дому Надо же и поспать немножко. Вечером-то, снова сюда…

Бочком, бочком,стараясь не привлекать внимания, начал пробираться к двери. Но тут его перехватила Сосулька и увлекла танцевать.

« Ну вот, Гума, а ты говорил пфуй, кто пригласит… Как не кстати-то!»

Потом две казиншницы (одна за другой) его пригласили, а, следом за ними и Окорочёк снизошла до его персоны.

-Вы сегодня востребованы, – съехидничала она.

– Я не только сегодня востребован.

– Да уж, Вы о себе высокого мнения, это давно все заметили…

– Ой, Ирочка, моё высокое мнение обо мне по сравнению с твоим высоким мнением о себе, как Уральские горы и Гималаи. Географию ещё помнишь?

– Помню. А Гималаи –кто?

-Ты, Ирочка, ты!

– Интересно… Я что, такая высокомерная? Не замечала что-то. А в чём это выражатся? Просветите глупую девушку.

-Неудачное время ты выбрала для просвещения.

– Почему же? Я сегодня выпила, расслабилась… Расслабилась на столько, что мужчину пригласила на танец. Ничего подобного не было… (Паша– не в счёт) Я вас всегда немножко побаивалась и тут – на тебе! Это Ваши поздравления и пожелания подействовали…  Ну-ка, пожелайте мне ещё что-нибудь,– Ирка кокетливо закатила глаза.

– Ещё что-нибудь? Пожалуйста. Тем более, что музыка закончилась… Даму воспитанные кавалеры провожают, обычно. Тебя до куда проводить?

– А вон, до Павлика… И всё же, как на счёт пожеланий? Не отвертитесь.

– И не думал. Я желаю тебе, Ирочка, мудрости. Хорошей женской мудрости.

– Фиии, -разочаровано протянула Окорочёк, – Будет мне лет 60, сразу же стану мудрой.

– Ничего подобного! Мудрость -или есть, или её нет и от возраста это не зависит

– А к чему Вы всё это?

– А к тому, что ты хозяйка этого банкета и, как хозяйка, должна ко всем своим гостям относиться  одинаково приветливо.

 – А с кем я была сегодня не приветлива?

-Вот как! Даже не заметила…А то, как ты принимала подарки от Араксенко… Каким бы он не был, но для тебя же старался, от души, что называется… Понимаю, понимаю – ты не просила его об этом… И, тем не менее… Если не ошибаюсь, он раза три приглашал тебя потанцевать.. И всё – брезгливый отказ,  Высокомерное пренебрежение…  Не проще ли было, вообще, ему запретить здесь появляться?

– Он   мне пртивен!! Омерзителен!! Вы это понимаете??? –у Окорочка началось портиться настроение.  Не хватало ещё Виссариону неприятностей . И из-за кого? Из-за Гумы??? Вот ещё новости! Опять он влез со своей справедливостью. Надо  выходить из ситуации.

– Понимаю, Иринка, ох, как понимаю ! И, в чём-то, разделяю…  Как тебе Женин тортик?  Небось всё съела и ни с кем не поделилась?

– Нет, что Вы, – Ирка снова успокоилась, – Как раз хотела с Вами поделиться… Кстати, а почему Вы меня Окорочком прозвали?  И про сиськи мои… Это ведь Ваше сочинение гуляло по  Аране…

« Там ещё и на счёт промежности было… Неожиданный, однако, оборот. Опять надо искать выход»

-Наговоры, Ира, наветы, злые языки клевещут… Такой очаровашке и такое… Да ни в жизнь!

– Ага! А знаете, кто мне об  этом сказал? Гуманоид! Вот кто. А Вы за него заступаетесь… Вам бы тоже мудрости не помешало…

-Что верно– то верно! Что ж, сражён наповал один ноль в твою пользу, о. прекраснейшая!

Окорочёк довольная произведённым эффектом, засмеялась и направилась к Паше.

Виссарион тоже развеселился: ну теперь то он Гуму сведёт в могилу своими приколами и дурацкими советами.  Ах он, мелкий пакостник, ах он интриганишка! Сразу видно – не только по начальству бегал и доносил, а везде, где только мог. Одно слово – вездесущий с двумя «с». Пожалел, что называется, дурака… Вон он, убогий, опять крылом машет, к себе зовёт. Не иначе, как посоветоваться…Сейчас, сейчас, убогонький, потерпи, ужо  насоветую, так насоветую.

– О чём это  вы с Иркой так долго разговаривали? –начался допрос, едва Виссарион  присел на своё место.

– Она меня на свидание пригласила. Вот думаю: пойти –  не пойти… Только это между нами. Чтоб Паша не узнал…

– Да поть ты на хер, звиздобол! Нашёл время шутить. У меня башка готова лопнуть от неопределённости и переживаний, а тебе – смефуёчки. Трудно что ли ответить на вопрос?

– Не трудно. Но не буду. Согласись, ты мне определил какую-то роль любовного или, хер знает какого, посредника. Расскажи. Перескажи… У меня может быть приватная беседа, никого не касаемая? Это во-первых! А, во-вторых, тебе не понравится то, о чём мы говорили.

– И ты меня отталкиваешь…

–  Вот, не надо так трагично. А то звучит, как Цезарь Бруту в момент покушения: и ты Брут?! Для тебя что, ситуация так и не прояснилась?

– Так вот и хочу до конца прояснить. И чтоб ты мне помог…

–  А я, этакий мерзавец…. Слушай, Жека, я тебе ещё несколько месяцев назад хотел помочь . Было ж говорено: у тебя шансов –ноль, оставь эту затею. И что? Божка своего слушал, так ведь? Сколько раз она тебя сегодня унизила? Считал хоть? Я-то уж со счёта сбился.

– Что правда – то правда. За всю жизнь столько плевков в харю не получал. Но… Можешь презирать меня, но готов получить ещё больше, лишь бы она была моей…. Вон видишь, даже не прикоснулась к моему торту. И, вообще, ни кто не прикоснулся… Я так старался…  Чего мне это стоило…

– « Уж не голодных ли детей? Не удивлюсь»

– Слушай, Вис, хоть ты не побрезгуй, возьми доченьке своей кусочек. Сам попробуй… Не пожалеешь

– Обязательно, Женя попрбую. И доченьке прихвачу. «По дороге выброшу, конечно, ведь не известно же из чего и какими ручками это делалось… Своим-то детям не хочешь отнести целиком? Заодно и прегрешение своё перед ними искупишь»

-Интерсно,– Жека в обычной своей манере, перескакивал с одной темы на другую, – Они  с  Пашей уже спят вместе или…?

– Ты это у меня спрашиваешь? Об этом с Иркой мы, точно не говорили.

– А что, если уже спал? – по-прежнему Гума гнул свю линию,– Да спали, наверное… Ишь, как тискаются… Грёбанный Окорочёк!!! Как ты…

– Ира! Её звать Ира! Запомни и не смей при мне называть её иначе, – расхохотался Агосферов, довольный, что представилась-таки возможность приколоться над Гуманоидом.

Тот, с начала, даже не вник в смысл  агсферовской фразы и последовавшего смеха. Когда же дощло, не нашёл ничего лучше, как прошипеть:

– Ууу замполитина! Неужели помнишь всё, кто и что тебе звиздит? Ясно, почему у тебя нет друзей…

– Зато, у меня есть ты – мой драгоценный бывший сослуживец. Что ж, больше-то желать…?

  Зазвучал опять « медляк».  Вис скрылся в тени колонны –так не хотелсь ни с кем танцевать. Гуманоид, в свою очередь, напротив, отправился к Окорочку, дабы ещё раз попытать своё счастье. Или получить плевок. Для него ж, количество не имело значения…. А переход в качество, исключался напрочь.

Но и его запас прочности, наконец-то, иссяк. Едва его губы зашевелились в очередной какой-то любезности, как Окорочёк отскочила от него, забилась в истерике и в адрес Гумы полилась словесная помойка. Подошёл Паша, подошло несколько человек крупье, подвалили официантки– и все, с серьёзным и решительным видом, начали что-то выговаривать Гуме

Понятно, что!

 В результате, Гуманоид ринулся к столу, где лежал его целёхонький торт.  Схватив  его, так шмякнул о стену, что крошки и жидкое содержимое усеяли чуть ли не треть банкетного зала.

« Плять– тут же пронеслось в виссарионовских мозгах очередная ирония, -А я так хотел попробовать! И домой кусочек захватить….Обломал, мерзавец!»

 А Гуманоида и след уже простыл. Вылетел с банкета и даже входную дверь за собой не прекрыл.  Вот он повод и Виссариону покинуть это гульбище, заодно проверить: на месте ли сторож ?. А, нет, всё в порядке. Дверь закрывает Андрюха-Карлик. Ну, всё равно, пора сматываться. Лишь бы с Гумой на остановке не столкнуться. Не всё ж ему на такси ездить.

– Ни с кем не попрощавшись, Агасферов вышел на улицу и, с удовольствием вдохнул всей грудью утренний весенний воздух. После прокуренного смрада Араны, это был, поистине, живительный глоток. Наслаждаясь солнцем и покрывшимися молодой листвой, деревьями, медленно побрёл к остановке.  Иногда и ему везло: Гуманоида не оказалось, а нужный маршрут – вот он– тут как тут. Ладно, Арана, до вечера.

А вечером… Вечером же, приехав за полчаса до открытия, Виссарион, к своему удивлению, обнаружил на парапете Гуму. С роду такого не было, чтоб он  во время появлялся, а тут – на тебе– пришёл даже раньше Виса. Неспроста это, неспроста.  А выражение-то лика рептилоидного! Ну точно, варан на охоте, варан готовится к прыжку. И даже ясно на кого… С торчащими тут же Вовкой и Лямзиком – ни слова, ни пол-слова. Не замечает.

Или делает вид.

На Виссариона он тоже не взглянул.  Ладно, жди добычу. Мы уж без тебя, как-нибудь.  Поздоровавшись с коллегами, Агасферов проследовал в помещение ресторана-казино. Прошвырнушись, по своему обыкновению, по аруновским закуткам и не найдя ничего, стоящего внимания, вышел на парапет. Гума всё там же и всё в той же позе.Вышедшие сюда же и оживлённо беседовавшие повара  и официанты, тут же осеклись, заметив Гуманоида.  Особенно позу его, не предвещавшую ничего хорошего. Так, по крайней мере, им казалось. Поэтому, смолкнув, тихо наслаждались весенней погодой.  Появилась и ещё одна категория обитателей Араны – Элькины шлюхи. Мы немножко подзабыли о них – всё как-то мимо нашего сюжета шла жизнь этих «очаровашек». Мультик, Фламинго, Пятачок и ещё парочка каких-то новеньких, ещё не обнародовавших свои кликухи. Теперь и им найдётся место в нашем сюжете и всё потому, что эти шерочка с машерочкой – Лямзик с Толстым– подрулили к ним и завели оживлённую беседу. Наверно, хотят,  нахаляву, девок раскрутить –  не иначе. 180 штук в час– это не по их зарплате. Лямзик и за меньшую сумму удавится. Как бы там не было – беседуют.  Может, как раз, это и побудило Гуму поменять охотничью стойку на обычную. Гумовскую.

 С этими, с поджатыми…

Тьфу, надоело поминать!

Наконец-то, удостоив своим вниманием Виссариона, он подвалил к нему и тяжко вздохнув:

– Всем я тут мешаю…,– помолчал ожидая реакции собеседника. Не дождавшись, продолжил

– И Иринке, и Паше, оказывается, и тебе…

– А мне –то, ты чем мешаешь?

– Не прикидывайся, не люблю. Ты же спишь и видишь себя на моём месте.  Скажи, что ещё не так, что я идиот и не разбираюсь в людях

-Идиот ты или нет – пускай в психушке тебе диагноз ставят, а в людях ты, точно, ни хера не разбираешься. Примеры, думаю, приводить излишне, ты их сам знаешь. Что касается меня. Я сплю и вижу, как в школе, наконец-то,стали вовремя выдавать зарплату. И я исчезаю отсюда и вспоминаю эти полгода, как дурной сон. А главное – сплю по ночам, как все нормальные люди.

– Ты долго был на банкете?

  Вот так вот! Ответ на упрёк, как будь-то, повис в воздухе, а Виссарион зря распинался. Вот, нет у человека иных забот,  лишь маниакальный интерес к одной и той же теме.

–  Ты ответ-то, хоть, выслушаешь или опять на другую тему перескочишь?

-Извини. Ни о чём другом не думается…  Так, на счёт банкета….

– Почти сразу после тебя ушёл.

– А что было после того, как я тортом заипенил?

– Надо было остаться и посмотреть.

– И всё-таки?

– Ну как что! Все накинулись и давай его жрать, жрать, жрать…  Прям с пола. Жрут, да нахваливают, жрут, да нахваливают – ни крошки на полу не осталось. Иди глянь, как чисто вылизали. Щас благодарить тебя придут.

– Звиздабол! –устало как-то произнёс Гума. Видать и ему часто повторять этот термин Агасферову становилось накладно. А «замполитина» как звиздоболил, так и звиздоболит… Известно же: горбатого могила исправит.

– О! Что это за белая «девятка» к нам припожаловала? – Вис  очень хотелось уйти от последующих Гуминых вопросов на эту тему. « Девятка» была лишь поводом. Но, как только она подъехала, в притык, к  аруновскому крыльцу, стало очевидным: от темы не уйти никак.

Дело в том, что из неё вылезли Паша и Окорочёк.  Очевидным стало и то, что Паша купил сегодня себе машину. Очевидным стало и то, что они из дома приехали вместе. Очевидно и то, что они, в обнимку, балагуря, поднимаются на верх. Стало быть, Гуманоиду будет очевидно, что они не только вместе катаются и обнимаются…. Очевидным, наконец станет и то, что Окорочка он просрал раз и навсегда!

Однако, приняв , по новой, позу варана на охоте и сверля эту парочку остекленевшим от ненависти взглядом, очевидным было и то, что этого он так не оставит.

Последуют действия.

Действия не предсказуемые.

Действия потенциального клиента психушки.

И действия не заставили себя долго ждать!