Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 44 страниц)

– А что, если ко мне приедет жена, я не смогу её провести? И оставлю там, на улице?– это халдей Андрюха поинтересовался на свою голову. Он уже успел не только вернуться после позорной стычки с охраной, но и переодеться и даже переобуться. Шлёпанцы же его, после вынужденной стремительной ретирады, так и валялись сиротливо  на полу: один в фойе другой где-то в зале, под каким-то столом.

– Ты что, дурак? – взорвался Кременок

– Могут же быть исключения?– вставила свои три копейки Толстожопка

– Ты что, дурра? – ещё больше  взорвался Кременок, – Вы что, издеваетесь? Жека, кто всю бучу заварил?

– Людка!

– Тридцать процентов, для начала! Кто ещё?

 – Макаров ей помогал…Ещё и драку спровоцировал.

– Пол-зарплаты! Ещё кто?

– А ты, Женя! Ты Люду не пинал?– опять влезла повариха

– Ни фига! Она меня душить начала.

– Так, всё ясно! – резюмировал Кременок, – В работу охраны не лезьте. Никто не лезьте –они выполняют наши распоряжения! Ясно?

– Нет! Так дальше работать невозможно! – возмутилась Толстожопка.

– Увольняйся! – тут же парировал «око государево»

– Так было бы куда уволиться, Сергей Михалыч, давно бы уволилась

– Ну, тогда, молчи!

– Нет уж, вы дайте  мне сказать. Это что же получается, охране всё можно? На той неделе меня усатый избил, сегодня –Люду избили… Андрюше досталось… А клиентов, как они бьют! На усатого столько жалоб! На черта вы, Андрей Васильевич, приняли и поддерживаете его? Увольняйте! Увольняйте – жалуются же люди.

– Кому? Тебе жалуются? Прям, на кухню приходят? Приходят и жалуются – Кустин с недобрым прищуром  поглядел на повариху, –   Так я за одно это уволю тебя без выходного пособия. Чтоб посторонних не  запускала… Лично я ни от кого никаких жалоб не слышал. Это, во-первых! А во-вторых, не надо мне указывать, кого принимать, кого увольнять. Поняла?

– Поняла, Андрей Васильевич. Так мы что, так и будем из-за них деньги терять?

– Какие деньги?

– Ну как, какие! Меня оштрафовали, Саньку, Андрюшу, Люду…

 – Тимофеича, – подсказал Вис

– Ой, можно без подгрёбок, Агасферов, –  раздражение Толстожопки всё нарастало.

– Меня сегодня оштрафовали. И что? – заржал вдруг Гуманоид.

Его веселье, тут же передалось, почти всем. Почти –потому что ни на Толстжопку, ни на Людку ни, тем более, Андрюху этоне подействовало, им было не до веселья: «бабки»-то накрылись! И из-за чего? Вернее: из-за кого? Да вот, из-за этого, из-за хмыря усатого. Он всему виной! Без него так хорошо было раньше. Не иначе и начальника своего Жеку под штраф подставил. Да, так и есть! Ведь и Гуму никто никогда раньше не наказывал подобным образом.

– Вот, видите,  ни кто-то, а сам начальник охраны пострадал, – смеясь, сказал Кустин, – И заметьте, ни поваров, ни официантов в этом не обвиняет. Короче, сами вы во всём виноваты. Не будете косячить и штрафовать вас никто не будет.

– Ну, Андрей Васильевич, это же не законно! – всё не унималась Толстожопка.

– Что ты хочешь? Чтоб я отменил своё распоряжение? Не отменю, не надейся

– Нееет! Я хочу, чтоб вы собрали общее собрание коллектива.

– Зачем?

– Ну чтоб обсудить все эти вопросы.

– От партсобраний всё никак не можешь отвыкнуть?– сверкнул своими тёмными очками Кременок.

– Да не в партсобрании дело, Сергей Михалыч, нам же надо как-то вместе работать, без скандалов.

-Так и не скандальте…

 – Ладно! – решил подвести итог Кустин и закончить на этом, – В четверг, в шесть вечера всех жду. Больше собраний не будет. Никогда не будет.

Ни сразу сотрудники разошлись, после отбытия администрации. Какие-то обсуждения, какие-то споры ни о чём, вся суть которых сводилась к одному : нельзя «со своими» так, должны же быть «своим» какие-то поблажки, послабления. Везде же так! На мясокомбинате – колбаса дешевше, На молокозаводе – молоко. На хлебокомбинате– хлеб.

 А тут?

Несправедливо! Недопонимает что-то администрация. Ну, конечно, люди молодые,  неопытные, подсказать некому. Вот на собрании-то мы и…

Из охраны, Вис остался один. Гумы не видать – наверно на хвост кому-то пал и уехал. Вовка Толстый дозвонился до папаши– он у него водилой на скорой помощи работает. Сегодня его смена, вот и забрал сына. В целом, о нём у Виса сложилось неплохое впечатление: не прятался, не ссал, всегда был рядом, всегда чувствовалась поддержка и неплохая подготовка этого парня. А вот спрашивать, будет ли он работать дальше?  Вис был уверен, что не будет…

Клонило в сон, но Агасферов крепился  – чуть больше получаса осталось до первого автобуса, стоит ли? Наверно, нет. А вот поразмышлять кое о чём, не мешало бы.  Виссарион, начал было, вспоминать и раскладывать все сегодняшние события. Он и раньше замечал, что на него враждебно реагируют поддатые люди. И до армии, и в армии и везде, где он работал , стычки происходили . именно, с этой категорией людей. Даже в школе, на банкетах, где большинство – женщины и то доводилось испытать такое... В чём дело? Чем  он вызывал озлобление у них? Агрессию?  Эти вопросы постоянно всплывали на поверхность и он, неоднократно, задумывался над ними. Но, в виду того, что в пьяных компаниях бывал редко, все эти недоразумения забывались и уносились ветром забвения далеко-далеко. Поиск же ответов на то, что не актуально, прекращался сам собой.

 На новой работе проблема снова встала во весь рост.  Сегодня, аж дважды, сподобился вызвать на себя гнев, пусть даже и  неадекватов. Неужели  он производит впечатление человека, на которого можно безнаказанно «наехать», безнаказанно оскорбить или унизить?

Может быть. Для кого-то…. В целом же , вздор полнейший. Многие убеждались в этом и не раз, причём, весьма жёстко.

   Да, по большому счёту, ему плевать на гневливость какой-то мерзоты.

Интересно, просто…

Стоп! А не в этом ли  первопричина,а? Перворичина того, что мерзоту он называет мерзотой? Причём, не особо маскируя это…

Ведь все его эмоции легко читаются во взгляде и выражении лица. К пьяным Виссарион испытывал чувство брезгливости и отвращения, как к разлагающемуся трупу. И скрывать это не  всегда считал нужным. Для работника питейного заведения, это существенный минус.

  М-да!

 Необходимо, конечно, поработать над собой. А то, ведь, и в школе коллеги и ученики, порой, чувствуют на себе его истинное отношение.

Ну, эмоции эмоциями – это ладно. А вот как быть с прямыми угрозами и оскорблениями (пример с ПальцАми)? Как научиться не реагировать на грубость грубостью, на хамство хамством?  Это уже из области невероятного. Вис всегда был  сторонником того, чтоб в корне пресекать такие явления в свой адрес и в адрес людей, не способных себя защитить . Это вполне соответствовало его представлениям о справедливости.

 А уж о том, чтоб подставлять левую щеку, когда ударили по правой… Бог мой, даже речи быть не может!  Добро должно быть с кулаками и точка( Вис, почему-то, причислял себя к лагерю добра). Ни один «христосик», как свидетельствует история, ничего путнего не совершил. И совершит ли? –Бог-весть… Ну и хватит об этом думать. На глобальное, понимаешь, потянуло…

 С чего бы?

Неожиданно появился  Паша Лучерский. Надо же, не уехал, оказывается. Чай, места не хватило или иные какие планы в начальственной голове. Если эта голова способна  на порождение, хоть каких-то, планов. Как показали дальнейшие события, Пашина голова оказалась, вполне, способной…

В данный же момент, Паша, оглядев это полусонное царство  и перекинувшись несколькими репликами  с условно бодрствующими , неожиданно подсел к Виссариону.

– Вы, смотрю не спите? – улыбнувшись, произнёс казиношный шеф.

– Увы! Полноценно могу спать, только, дома.

– А я, хоть где могу… Да и начальник ваш, Женя, тоже…

Вис промолчал, скептически улыбаясь, что означать могло, только, одно: деловые качества своего непосредственного начальника, он, пока, обсуждать не намерен. Мало ли что…

Не дождавшись реакции на реплику, Паша зашёл, несколько,  другой стороны.

– Как Вам сегодняшний новый охранник?

Да уж! Эта неопределённость: то на «вы» с Вмссарионом, то на на «ты»  Ему что, таким же манером общаться? Решил придерживаться нейтральной линии.

– Охранник-то? Новый… Да не плохо для первого-то дня.

– Он собирается дальше работать?

– Честно говоря, Паша, я не поинтересовался. Столько заморочек сегодня … Услышать отрицательный ответ в дополнение к ним, ну, совсем, не хотелось. Женя-то, наверно, в курсе.

– Не думаю.– и, совсем не по теме, – Вам сегодня на занятия?

– Знаете, Паша, Бог, почему-то, миловал – забыли меня включить в расписание .

– Тогда, чё мы здесь сидим? Пойдёмте в кабинет, я Вас угостить хочу.

Вот так вот! С какой бы стати? И хрен знает, как реагировать. Ну, это же не уличный незнакомый забулдыга, а коллега. Хоть и младше по возрасту, зато рангом повыше. Да и чем угщать-то собрался?

– Вы спиртное употребляете? – как бы отвечая на виссарионовский вопрос, поинтересовался Паша.

-Употребляю. В небольших количествах и малой крепости.

– Я тоже предпочитаю пиво.

 –  А вот, пиво-то, я как раз терпеть не могу.

– А, тогда, что? Вино? Шампанское?  Да пойдёмте, чём мы тут…

-Пойдёмте. – Вис впервые столкнулся с таким явлением. Он принципиально, держал дистанцию с начальством и с подчинёнными, когда таковые у него имелись…

Всё бывает в первый раз. Вот и эта оказия… Не самая плохая, к стати.

 Начальство захотело с тобой  выпить… Что ж, бывает.  Начальство захотело, не просто с тобой выпить, а ещё угощает тебя за свой счёт. Двусмысленная какято ситуация: согласишься –  последствия непредсказуемы, откажешься – ещё более непредсказуемы. Прям, искусство дипломатии на бытовом уровне.

Агасферов, пораскинув мозгами, решил, что он ничем, абсолютно, ничем не рискует, а разнообразия в его жизни, за последнее время, не так уж и много,. Так пусть будет, хотя бы, ещё одно.

Он проследовал за Пашей. Бар был давно закрыт, но Свин-Эдюся, всё ещё находился на месте. На прямую не пошли, чтоб не привлекать внимание, а пошли через кухню. Подойдя к кабинету, Паша достал ключи, запустил туда Виссариона, а сам исчез в баре. Вис, меж тем, удобно расположился за директорским столом, взял пульт, по хозяйски,  и включил телек. Ждать долго не пришлось. Шеф казино, вскоре, появился на пороге с несколькими бутылками. Одна из которых – литровая– сухого белого вина, предназначалась Вису, а две других, с пивом, ему – Лучерскому. На закусь предназначался шоколад. Тоже не плохо. Для вина. Шоколад с пивом же… Ну, это на любителя.

Уселись. Разлили. Чокнулись . Выпили. За знакомство выпили( типа, не знакомы были…) и перешли на «ты». Пашу, почему-то, не очень интересовала висовская биография, а свою он начал рассказывать подробно. Выяснилось, что ему двадцать пять лет, а выглядит старше, потому что лысый.  Закончил пединститут– физмат– потом, год служил в армии в стройбате. После дембеля, немного поработал в школе. Вот, пожалуйста, нашлись и общие темы для беседы.  Недавно женился, но уже жалеет, думает, что поспешил…

Затем, перекинулись на актуальное – работу ресторана– казино  «Арана». Лучерский и здесь, в основновм, говорил, а  Агасферов, в основном, слушал. Слушать он умел, слушал всегда с интересом собеседника или делал вид, что с интересом – ничего, прокатывало. Может, поэтому, когда-то, ему, как замполиту роты, многие солдаты любили исповедываться. Да и сейчас, многих на это тянет.  Вон, Гуманоид, например…

В ходе беседы наметилось и сходство взглядов на текущие проблемы. Пришли к согласию, что узкие места здесь –это ресторан в целом, эстрада и, разумеется, охрана.( Гуму, всуе, не упоминали!) Ещё сошлись на том, что у генерального директора слишком много заместителей и это тоже накладывает свой отпечаток на работу заведения, причём, накладывает не лучшим образом. Откровение, возможно, и зашло далековато, но Вис, перейдя из пассивного слушателя в активного собеседника, решил себя не сдерживать и не ограничивать. Это, отнюдь, не вино его расслабило и развязало язык– нет, просто он, искренне, хотел внести свой посильный вклад в улучшение работы предприятия. Тем паче, предприятие-то, ТАК способствует решению его материальных проблем.

 И всё же, что касается заместителей. Паша откровенно заявил, что легко бы справился и с казино и с рестораном. На что Вис имел наглость заявить, что он  со всем бы здесь справился один. Правда, поспешил, тут же, всё обернуть в шутку, типа тонкостями работы казино ему никогда не овладеть. Исподволь, для темы беседы начала-таки всплывать и особа начальника охраны. Как ни старался Вис избежать этой темы, она предстала в полный рост перед собеседниками. Да и что греха таить, Виссарион прекрасно знал, что рано или поздно эти  Гумины подставы и сачкование на работе  ему осточертеют и он сорвётся и ТАК отчехвостит своего бывшего сослуживца, что…

Вот, на случай этого самого «что», ему и нужно было заручиться поддержкой кого-нибудь из администрации. Паша подходил на эту роль, почти, идеально.

Итак, началось интенсивное промывание костей Араксенко Евгения Фёдоровича, в миру– Гумы. Паша изложил все известные ему факты и привёл аргументы в пользу того, что руководить безопасностью  заведения, неплохо было бы доверить более серьёзному человеку. Вис тут с ним не очень-то согласился, т.к. для себя,  лично, не видел особых дивидендов – этот, хоть предсказуем. Администрации, всего лишь, надо усилить за ним контроль и, по-чаще, пинать под жопу. В это-то всё и упералось, ибо администрацию саму нужно было пинать под то же место.  Как-то незаметно, личность Жеки стала центровой темой, бутылки ж, между прочим, стремительно пустели. У Паши , особенно. А задушевный-то разговор только начал набирать обороты. Хорошо сидим! – так и готово было сорваться с языка.

  Не мудрствуя лукаво, Лучерский и решил было добавить топлива, чтоб уж совсем хорошо было, но Вис  возразил – у него ещё треть бутылки, как минимум,  не допита и от Пашиной помощи он бы не отказался. Но тот предпочитал или, только, пиво или, только, водку. В промежутке между этими «только», мог позволить себе и пиво и водку. С тяжкими последствиями по утрам. Но… своя рука – владыка, и последствия для своих голов каждый выбирает сам. Вот и Паша начал входить в кураж.

 Он встал из-за стола и решительно направился к бару за добавкой. Только открыл дверь кабинета, как– нос к носу– столкнулся с Гуманоидом!

Во, блин, накликали! Откуда взялось это чудовище? Разве он не уехал? В кандейке своей опять зависал, падла? И сколько это может продолжаться? И что, теперь-то, делать?

А вот что!

– Пля, Жека! – воскликнул Виссарион, имитируя неподдельную  радость, -Где ты зависал, сучий потрох? Я, понимаешь ли, сбился с ног, ищу его, чтоб накрыть обещанную поляну, а он исчез. Мне и сказали, что ты уехал, а я, вот, проставляюсь… С Пашей тут…

Каков наглец, а! Ни стыда, ни совести! А то, что это Паша добровольно проставляется– с этим , как быть? И Паша безмолвствует – эк его покоробило внезапное Женькино появление. Вис, конечно, тоже не в восторге от такой внезапности, но продолжает дурачиться:

– Проходи, садись. Присоединяйся к нашей компании. Шампанское будешь пить?

– Буду, – как-то неуверенно прозвучало. Женька тоже от неожиданности растерялся.

– А что, Пал Михалыч, Эдуард ещё в баре? –поинтересовался Агасферов, в тайне надеясь услышать вожделенное «нет» и, тем самым, избавить себя от необходимости проставляться перед Гумой.

– Да уехал уже, – с еле скрываемым неудовольствием проговорил Паша, – Но у меня ключи есть, пойдём, я открою и возьмём, всё, что нам надо.

Блин! Тянут же тебя за язык…. Брать пойло здесь со стопроцентной  ресторанной накруткой… Ладно, ничего не поделаешь… Паша-то берёт… Правда, наши зарплаты несопоставимы…

Зашли в бар. Темно. Свет бьёт только через решётчатую раздвижную дверь со стороны фойе. Паша, однако, неплохо ориентируется.

-Вон там, на средней полке, шампанское. Бери. Да, не надо денег, купишь в магазине точно такое же и вечером отдашь Эдюсе.

 Себе же Лучерский берёт литровую бутыль водки «Абсолют» и пива – сколько в руках поместиться. У Пал Михалыча, что называется, аппетит разыгрался.

На выходе, полушёпотом, Паша задал-таки, мучавший его вопрос:

– Из какой фисты вывалился этот мудак? Где он зависал столько времени? Все ж нормальные люди уже дома и спят давно.

– Мы же с тобой тоже, выходит, ненормальные.

– Не! Нас с тобой это не касается. А этот? На  работе – хрен найдёшь, после работы – вот он, нарисовался, фуйло клыкастое.

– Всё просто! Заберите, на хер, у него ключи от кандейки и вопрос, хотя бы частично, решится.

– Так, он же говорит, что там у вас спортзал…

– Хрензал там, а не спортзал, шизует он там сидит, типа,  медитирует, потом вещает свою бредятину,  пророка из себя корчит… Ладно, пойдём,  напоим гада, а то он заждался, заподозрит ещё чего…

-Закуси ещё прихвати.

– Опять шоколад?

– А что ж ещё? Кухня не работает… Ну, чипсов прихвати, рыбы к пиву в пакетиках.  Не забыть бы только, всё точно подсчитать…

Вот такие гружённые, с заговорщическим видом,  они и ввалились в кабинет.

– Ооооо! – только и произнёс от удивления Гума. Он, явно, решил, что и впрямь, Вис до такой степени расщедрился на такую поляну.  Нет, нет,  Вис  не был жадным и, тем более, завистливым – как-то этими чувствами природа не наделила его, но он был человеком ответственным. Ответственным, в  первую очередь, перед своей семьёй и глупые траты себе не позволял.  Чужое же мнение на сей счёт…  Да плевать ему на чужое мнение! Тем более, на сей счёт…

В жизни-то как, коль на то пошло, главное– произвести впечатление. А  как и каким образом – это вторично.

Гума-то и впечатлииился! Глаза заблестели, слюнки потекли. Через некоторое время, они у него ещё не так потекут…

Открыли шампанское, открыли водку, разлили, как подобает. Дальше что, тост сказать? А кому? Конечно же – Гуманоиду! И он не обманул надежд:

–  Давайте выпьем за дружбу! За нашу крепкую мужскую дружбу!

Понятно? Нам бы– хрен так додуматься!

Выпили! Закусили! Ну всё, теперь – друзья навек! В огонь и в воду….

– Хорошо сидим!– сиронезировал  Вис, затем, наливая Гуме второй бакал, поинтересовался, – И всё же, ирод, ты где зависал? Мы тебя обыскались… Даже в кандейку поторкались – бесполезно.

 На счёт кандейки, номер был беспройгрышный. Жека, наверняка, там спал и если бы даже они, в самом деле к нему стучались, он бы их, точно, не услышал. Гума же, выхлебав второй стакан, погнал пургу:

–  Я слышал, как вы ломились, но я медитировал и отвлекаться не имел права.

Паша, чуть не прыснул со смеху.

– Действительно, это вещь серьёзная, – поддакнул ему Вис, наливая третий бокал, – Мы, с Пал Михалычем, например, к этому относимся с большим пониманием и уважением. Нам таких вершин, как у тебя, Женя, не достичь никогда. Выпьем же за это!

 Женя редко пил и эти три бокала сказались на нём не  лучшим образом. Имея, завсегда, облик рептилии, он теперь, приобрёл облик пьяной рептилии с той лишь разницей, что настоящая рептилия, в любом виде, столько вздора не несёт.

А Гума, понёс! И не просил никто, а он начал:

– На счёт моего видения , Вис, перед работой… Я всё уточнил и мне всё правильно было показано.Та девка, что Филимон увёз не была явлена мне, а была, на самом деле, Людка… Худая, маленькая, черноволосая… Охрана справилась с ней… ( «Ещё бы! Она такой поджопник от тебя получила…») А ПальцЫЫЫ… Мне мой бог  разъяснил: раз они мои друзья –  он их для меня, лично, как проблему не указал… А раз они не являются вашими друзьями и друзьями «Араны»… То…  Он и сделал их проблемой для вас…  И для «Араны»… Всё чётко!

Да ,нет, не чётко! Мутно! Туманно! Бредово! Хрен разберёшь! Хоть и бутылка со стаканом рядом и не одна , причём.

Повисла пауза. Паша с Висом переглянулись. Такое недоумение, удивление и скепсис прочёл на его лице Агасферов, что….

Про своё лицо он не переживал – к Женькиному бреду он привык и давно воспринимал с юмором и не упускал возможности приколоться:

– Жень, а что это за бог? Познакомил бы…

– А вот это видели! Вы! Оба!– и два кукиша разошлись в противопложные стороны.

– Уууууу! Тебе нельзя больше наливать!

– Можно!!! – крикнул Гума, – А на счёт бога…. Эээээ! Кореша мои дорогие…

Женька уставился тупо в пол, руки же, лежали на столе  с, по-прежнему, сжатыми фигушками. Паша, не произнося ни слова, а лишь присутствуя, веселился от души. Тем более, что пол бутылки «Абсолюта» им уже было приговорено.

– Так, что на счёт бога , Жека?

–  А? Что? Какого бога? Аааааа! Боооога!– Жека пытылся принять осмысленный вид,– На счёт бога, кореша мои дорогие, я вам вот что скажу: это не ваш, еврейский  Бог, которого распяли на кресте…. Это мой бог…..  Мой!

 – А как он выглядет?

– Чё? Как он выглядет? А какая тебе разница? Ведь это же, мой бог! … Мой!. …  И я хочу за него выпить…

– Ну, Пал Михалыч, придётся за второй бутылкой бечь. Открывай Эдькину богодельню.

– На ключи! – похоже и Пал Михалыч расслабился чуток.

Дорога была известна, полка с шампанским – тоже и Висариону потребовалось меньше минуты туда и обратно.

Зайдя  же со своей добычей в кабинет, он застал следующую картину: хохочущий до слёз Паша показывал на вырубившегося Жеку. Зрелище, действительно, того стоило: башка Гуманоида лежит на столе с приоткрытым ртом, издавая храпящие звуки. Но фишка-то вся была не в этом… Из полуоткрытой пасти Гуманоида началось обильное слюнотечение и с края стола  уже повисло несколько, всё удлиняющихся ниток из соплей и слюней вперемешку. Какая из них порвётся раньше и упдёт на пол – оставалось только гадать. Даже делать ставки – казино,  как-ни-как!

 Вис и раньше сталкивался с подобным явлением. В части, где он служил, был такой прапорщик Вася Фролов. Так вот, этот Вася, как только напивался и вырубался, весь исходил на сопли, за что и именовали его не иначе, как Вася-Соплежуй. И сам процесс  у того был гораздо медленней, а тут – на тебе– только вышел и зашёл, а Гума уже готов– сочится, истекает…

Вот, наверно, почему он так редко пьёт!

Да, ещё один момент, от чего Паша покатывался с хохоту – Женькины кукиши – они, ведь, так и остались сложенными, вызывающе сжатыми и кому их теперь кажет Гума, одному , только, его богу ведомо.

Реакция Виссариона на  представшее зрелище? Она известна – этот смешливый дурачок мог  и не от такого часами хохотать.

Как бы там ни было, с происходящим надо было решать и что-то делать. Такси вызвать? А захочет ли, потом, протрезвевший Жека расплачиваться? По престижу заведения может ударить – в «Арану» же такси вызывали… Заплатить вперёд за него? Да поть он! Паша, итак, поиздержался,  а  Виссариону не наскрести. Решили позвать на помощь сторожа. Тот явился незамедлительно. Звали его Андрюха-Карлик.  Одного беглого взгляда на этого субъекта было достаточно, чтоб согласиться с тем, что в «Аране» никому и никогда, просто так, кликух не давали. Рост –  около 150 см, крупная  голова с большим , крючковатым носом, лысый, возраст, где-то, под тридцать.

Едва он заглянул в дверь и поинтересовался , зачем зван был, Гума заворочился и открыл глаза.

– Всё, ладно , Андрюха, ты уже больше не нужен, – проговорил Паша, борясь с очередным приступом смеха. Красив был Гуманоид, ничего не скажешь: отлёженная щека,  бестолковые глаза пьяной ящерицы и капли, много капель, повисших на большом плоском носу. Подбородок и  вывернутые губы – мокрёхоньки.   Слева от Гумы стоял шкаф для одежды с огромным зеркалом. Гума впялился в него – хлоп, хлоп глазами– лучше бы он не просыпался!

– Пляяяяять!!! – раздалось негодующее шипение, – Паша, салфетки есть?

– Да сколько угодно, Женя! Бери – не жалко, – и протянул новенькую, не раскрытую пачку  солфеток.

Через мгновение, всё было вскрыто, выпотрошено и применено для протирки и просушки мокрой хари. Заодно, догадался вытереть стол и то, что успело накапать на пол. Всё же, какое-никакое, воспитание в него вложили: насрал – убери за собой – таков закон жизни любой цивилизации.  А Жека в Америку собрался. Да не просто так, а поселиться навечно. Вот и старается сейчас, чтоб потом не обмишулиться.

  Пока же, собрав использованное в комок,  Гума посидел немного и со словами:

– Мне пора домой, – не попрощавшись, покинул собутыльников.

– Счастливо, Женя! – крикнул ему во след Виссарион и уже к Паше, – Не знаю, как ты Паша, а я очень боялся, что он захочет мне пожать руку на прощание.

– Аналогично! – опять полился неудержимый Пашин смех

  Переждав, это бурное веселье, Вис , как бы в шутку, проворчал:

– И Шампанское не пригодилось. Обратно придётся нести… Прикинь, Паша, если бы ещё и эту бутылку мы вылили в Жеку… Вот соплей-то было бы! Весь кабинет утонул бы, к едрене фене

Это, чисто гипотетическое, предположение, вызвало  у собутыльника ещё один приступ веселья. Задрав ноги на тумбу, что под телевизором и показывая , поднятые вверх два больших пальца,  Паша хохотал до слёз.

 Стало очевидным, что и ему уже хватит вкушать «Абсолюта». Но кто, интересно, может определить эту меру, тем более, Лучерскому? Совершенно верно –никто – только он сам. Вот, он и определяет:

-Давай, Саныч, выпьем с тобой зааа…

-Дружбу? – подсказал Вис.

– Неее, – опять засмеялся Паша, – За это – с Женей… Слушай, а что, правда Женька обладает даром предвидения или пургу гонит?

– Паш, ну… Вот ты так и норовишь заставить меня подрывать авторитет моего непосредственного начальника.

– Это у Араксенко-то авторитет? Не смеши! И не уходи от вопроса. Так, есть или нет дар у Женьки?

– Паша, ну ты же слышал, какую бредятину он здесь нёс! А предыстория такова.

И Вис, в краце, поведал о Гумином оракульстве и как они, едва, не поссорились с ним. Спасибо Людке – во время подвернулась. И даже пострадала физически…

– Короче, мудак он конченный, твой непосредственный начальник, – резюмировал Паша, – Давай выпьем за то, чтоб мы не были такими мудаками.

– Мы, итак, не такие!

–  А ведь, этого угрёбка Женю Кременок притащил откуда-то. Здесь всегда с охраной проблемы были.  Даже  с дробовиками охранники ходили Солидные… Надёжные, казалось бы…. И что?  Не удалить никого не могут, не защитить, из ружьянок пальнуть боятся Даже на улице…  В конце концов, пришли однажды ещё более крутые, ружья поотбирали, всех перетыздили… Ну кому нужны услуги такой охраны? Вот и пришлось учредителю кантакты с ОМОНом  налаживать, хоть и не по понятиям.  В зале же им светиться постоянно не желательно, вот и решили подобрать парочку крутых ребят для наблюдения за порядком. Кременок и похвастался, что у него на примете есть один такой –типа,  он один всех раком поставит и ОМОН не понадобиться. Вот так Жека здесь и появился.  А мы всё ждём, когда же он своё мастерство покажет? Готовы ему одному за всю охрану платить… Даже с надбавками… Лишь бы он оправдал ту рекламу, что ему сделал Кременок… А тот уж сам, похоже не рад… Давай, Виссарион, за долбогрёбов, чтоб им всегда туз к одиннадцати приходил…

Ещё одна порция «Абсолюта» опрокинулась в нутро казиношного шефа. Вис же продолжал цедить по маленькому глоточку из своего бокала. Оставшаяся треть бутылки грозила, так и остаться не допитой.  И желания её допивать не было ни какого, к тому же и домой хотелось.

Паша осоловелыми глазами глянул на свою ёмкость, икнул и проговорил:

– Кажется, я её не осилю…

– И не надо, Паша, поехали домой!

– Поехали! Только срач за собой уберём. С Женьки надо брать пример…

– Ага! Авторитет-таки Женька? Зря мы над ним смеёмся, – прикалывался Вис

– Авторитет, авторитет….

Они быстренько уничтожили следы своего возлияния. Вис понёс пустую тару в посудомойку, где, обычно, всё подобное складывалось. А  Паша засел за калькулятор, подсчитывая во что погуляли, продолжая, при этом, попивать из горла остатки «Абсолюта».

Вернувшийся Вис, одобрительно ухмылялся: вот что значит физмат – даже водка при подсчётах не помеха бывшему выпускнику!

– Ну всё! – удовлетворённо произнёс  Лучерский, – А вот теперь, действительно, пошли.

Он сделал несколько попыток приподняться – всё тщетно, зад, как будь-то, налился свинцом, неимоверно потяжелел и не желал отрываться от стула.

Виссарион, собрался было, помочь, но натолкнулся на решительные протесты   своего собутыльника:  Я сам!!!

Сделав ещё несколько усилий, Паша-таки оторвался от стула, выпрямился, поймал равновесие…

Казалось бы!

Только хотел сделать решительный, уверенный шаг, как его вестибулярный аппарат дал капитальный сбой и крен. Лучерского мотануло в сторону стеклянной двери, что вела в комнату отдыха. Размахивания руками и попытки поймать равновесие, ни к чему не привели и Паша всей своей фигурой вломился в ту самую дверь.  Стекло, естественно, разлетелось и он, плашмя, оказался на полу, усыпанный осколками стекла.

Говорят, что Бог покровительствует дуракам и пьяным.  Может быть,  может быть… Но, видать, не сегодня и не про Пашу и порукой тому огромный осколок стекла, пронзивший на сквозь левую руку Пал Михалыча. Пьяный мозг ещё толком не понял, что случилось и , поэтому, Лучерский просто лежал и хлопал глазами, заливая кровью всё вокруг. Потом, начал ворочиться.

– Не шевелись! – крикнул Виссарион, – Ты весь изрежишься. Щас мы тебе поможим, – и, открыв двери, громко позвал сторожа, – Андрюха, бегом сюда! Срочно!