Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)

В гардеробе он привёл себя в порядок. Оставшись довольным своим изображением в зеркале, вышел в фойе. До открытия ещё, минимум , полчаса – что это он так рано сегодня припёрся? Бросил  взгляд на швейцара.  Так себе, ничего особенного: невысокого росточка, светловолосый, кучерявенький с короткой стрижкой. Нос мясистый , маленький, вздёрнутый кверху слегка, узкие припухшие глаза, губы большого рта застыли в какой-то наглой ухмылке. Брюки в гармошку, явно, не по размеру и массивные ботинки на платформе. М-да…  Этому бы, точно, ливрея не помешала – прикрыла бы , хоть, невзрачный вид.

Желания продолжить знакомство, Висссарион не почувствовал и решил, пока есть время, побродить по заведению. Сразу же бросились в глаза официанты, особенно метрдотель – парень, лет под тридцать. Худощавый, с вытянутым лицом, тёмными, зачёсанными назад, волосами. Бейджик, что был прикреплён к чёрному жилету,  вещал о том, что его обладателя звать Олег Тимофеевич. На приветствие охранника, лишь, холодно кивнул. С ума сойти! И что это здесь халдеи такие спесивые?

Со стороны кухни выскочила тощая, колченогая официантка. Стрельнув глазами в Агасферова, улыбнулась и поздоровалась. Ба! Да это же Беляшишка! Та самая, что в пятницу, в пьяном виде, ангажировала Виссариона на танец и так и не выполнила какой-то свой зловещий замысел, в отношении его. А, сегодня-то, ишь какая приветливая. С чего бы?

– Здравствуйте! – прозвучало за спиной Виссариона.

Обернувшись, он увидел ещё одну, приветливо улыбающуюся, официантку.

– Здравствуйте, – в ответ поздоровался он.

– Меня Ира звать, – представилась та, – Я сегодня первый день работаю. А Вы кто здесь будете?

Надо же, какая любопытная! Придётся представится:

– А меня – Виссарион Александрович звать.  Я здесь пятый день работаю. Вернее – ночь… Охранником.

– Дааа??? – в голосе новой знакомой послышались нотки разочарования, – Такой представительный мужчина – и охранником!  А я думала….

– Я в полном отчаянии, Ира, от того, что разочаровал Вас, но, увы….

Официантка, неожиданно, громко рассмеялась и проследовала в сторону игрового зала.

«Что я смешного сказал?»– подумал Вис, с любопытством разглядывая удаляющуюся хохотушку.

Нет, она не поразила его воображения, тем более, что не соответствовала его женским предпочтениям, а, просто, это был психологический экземпляр женщины, с коим, до сих пор, Агасферову не доводилось сталкиваться. Короче, это был взгляд учёного на лабораторную крысу, которая себя, вдруг, необычно повела. Так, опишим же, сей экземпляр подробней, тем более, что, забегая вперёд, скажем: ей предстоит сыграть серьёзную роль в паре судеб обитателей «Араны».

Итак:  миниатюрненькая, казалось бы, пропорционально сложена, но... чувствовался какой-то диссонанс. И этим диссонансом были её ноги. Они у ней не были кривые, они  у неё были прямые, но стройными их нельзя назвать и вот почему. Открытые до половины, благодаря короткой юбке, полноватые бёдра, плавно переходили в округлые коленки и, резко, в тоненькие икры. Если добавить, что Ирка  всегда ходила на полусогнутых из-за высоких каблуков, то её ходули, явно, вызывали какую-то известную ассоциацию, т.е. что-то напоминали. Причём, очень знакомое! Долго гадать не пришлось. Придя домой и включив телек, в глаза Виссариону бросилась реклама куринных окорочков – тех самых «ножек Буша». Они синхронно, друг за другом, куда-то шли.  Этакие пухленькие, округленькие с тоненькой косточкой внизу. Ба! Да это же ноги официантки Ирки!  Ну, прям, один в один…

Всё! С этого момента, Ирка для Виса иначе и не существовала, как « Куринные Окорочка». Иными словами: к Таньке-Рабочие губы, добавилась Ирка-Куринные Окорочка.

Это ещё не всё! Девица сия была , весьма, косопята. Причём, косопята наружу, что  при её любви к высоким каблукам, особенно, бросалось в глаза и выглядело нелепо. Сразу же, вспоминались школьные уроки физкультуры и команды физрука во время разминки: ходьба на внутренней стороне стопы, ходьба на внешней стороне стопы… Видать, с тех пор, Ирка-Окорочёк и вошла во вкус – ходит на внешней стороне стопы и в ус не дует, да ещё и высокими каблуками подчёркивает свою « уникальность»… Что ещё можно добавить к этому портрету? Ах, да! Самое главное забыли –лицо. Дабы не заморачиваться излишне, скажем коротко – это была копия лица мальчишки-актёра, сыгравшего роль Буратино, правда без длинного носа и с обесцвеченными, средней длины, волосами.

 Да уж, «Арану» можно было поздравить с таким приобретением. Ну, и чтоб окончательно покончить с  описанием этой особы, добавим следующее: в свои 23 года, она имела уже семилетнего сына, успела побывать замужем за криминальным авторитетом и овдоветь – подох муженёк от передоза наркоты! Ирка же, осталась без средств существования и попёрлась в официантки. Явно, не без умысла – казино, как-ни-как…

Меж тем, Виссарион решил продолжить ознакомление с новым персоналом и направился в бар. Так и есть – Ирки-барменши за стойкой не видать, на выходном, стало быть. Вместо неё – молодой человек, тщательнейшим образом протирающий бокалы.

– Эдуард, – представился новоявленный бармен, едва Вис вошёл в его епархию,– Я сегодня первый день работаю.

– Понятно! Только меня об этом оповещать не надо. Я, всего лишь, простой охранник, – в ответ произнёс Вис и, в свою очередь, представившись.

-Ну, -усмехнулся бармен, – Охрану всегда уважать надо и хорошо с ней жить.

-Ууу, любезный, да Вы продуманный тип, оказывается. Что называется – с подходцем…

– Не без этого. – опять усмехнулся Эдуард, – На том стоим, Виссарион Александрович, на том и стоим…

– Продолжайте и дальше стоять, – нехотя ответил Агасферов, оценивающе разглядывая бармена.

На вид, лет 25 – самый ходовой возраст работников «Араны». Ростом – где-то с Виса. Полноват, брюхо, прям, вываливается из штанов. Светловолосый, стрижка –под полубокс, круглолиций. Из пухлых щёчек выступает заострённый нос, губы застыли в самодовольной улыбке, двойной подбородок венчает это чело. Да и в целом, он напоминал какого-то сытого, самодовольного поросёнка, готового развизжаться, если что-то не по нём.

– Сок будете? – поинтересовался бармен у Виса.

– Нет, спасибо, – последовал ответ.

– Так, бесплатно же! Я угощаю…

– Я, вообще-то, в состоянии заплатить за сок, так что, Эдуард, спасибо, ещё раз, за угощение, – и спустившись с высокого табурета, Виссарион направился на кухню.

– Было бы предложено… – пожав плечами, бросил Эдуард ему в догонку.

На кухонную вахту этой недели, заступила бригада поварих-Светок. Обе– и та, и другая– были Светланами. Одна повыше, другая по-ниже. Поначалу их так и звали: Света –большая и Света –маленькая… Как уже отмечалось, в «Аране» перечень имён был, весьма скуден: Светки, Ирки, Женьки, Андрюхи – как будь-то специально сюда подбирались. Вот и с поварихами  та же история…  Обе обесцвеченные блондинки, неплохо смотрящиеся. Света– большая – далеко за тридцать, Света маленькая – далеко за двадцать.  У большой – короткая стрижка, у маленькой – роскошные волосы, аккуратно заплетены и уложены. Обе замужем, обе курят, обе не прочь поддать. И обе же, благодаря превратностям казиношной судьбы, вскоре, получили иные отличия, нежели, по росту. Светка –маленькая, из-за хронического насморка, постоянно шастала с пипеткой и что-то себе, постоянно, капала в нос. В результате, насморк так и не прошёл, а вот, прозвище «Светка-пипетка» к ней прилипло напрочь, коим и мы её будем иминовать впредь. Дабы, не перепутать…

Светка же большая…С  ней именная метаморфоза произошла, несколько, позднее. Снюхавшись с барменом Эдюсей, вступила с ним в интимные отношения. Про последствия, само собой, не подумала. Тот же, поросёнок, не признавал иного интима с женщиной, окромя минета по причине слабых возможностей по части эрекции. Об этом стало известно, благодаря  болтливым особам женского пола – сторонницам полноценного секса. Светка же не вняла их предупреждениям, переоценила возможности своих прелестей,  вот  и вляпалась! Сколько раз она у него отсасывала, значения не имеет, важно лишь то, что благодаря   длинному барменскому языку, это стало известно коллективу. Ну, а коллектив, естественно, прореагировал. И прореагировал по-арановски: Светка– большая, в одночасье, стала Светулькой-сосулькой. А далее, чтоб не заморачиваться особо, сократили до Сосульки. Таким образом, смена поварих Светок, превратилась в смену Сосульки и Пипетки.

Это всё в ближайшей перспективе. А пока же… Вис заглянул на кухню. Окинул взором кузницу жратвы – так, ничего особенного. Возле плиты Пипетка что-то поглощала, запивая чаем и, при этом, умудряясь покурить. Хорошо пристроилась: и в тепле, и в халявной жратве, да ещё и смолит, зараза. Руки-то, интересно, помоет после сигареты или так, прокуренными, пальцами и будет готовить блюда для клиентов? Наверняка, посчитает это излишним. Вот и ходи в рестораны, принимай пищу приготовленную вот такими ручечками…

Холодно друг другу кивнули и Вис проследовал в сторону пищевого склада, где слышались чьи-то голоса. « Может, как всегда, напраслину возвожу на человека»– подумал он, имея ввиду Пипетку. Но тут на кухню заглянул крупье Алекс и, этак жалостливо, обратился к поварихе:

– Свет, сделай, пожалуйста, пару горячих бутербродиков – жрать охота, с утра ничего не ел.

– Сейчас, Женя, мигом соображу, – с готовностью отозвалась Пипетка и , безотлагательно, приступила к исполнению заказа. Руки же, так помыть и не удосужилась, посчитав это, по-видимому, ненужной мелочью.

« Ну, вот, что и требовалось доказать» -грустно усмехнулся , про себя, Вис, -Ладно, без меня есть кому здесь порядок наводить…А что это так весело в продуктовом складе? Ну-ка, ну-ка…»

А в продуктовом складе, Лена-Толстожопка пришла передавать материальные ценности Сосульке и рассказывала что-то, особо забавное, вызывавшее громкий смех. Обе поварихи стояли задом к входной двери, склонившись над какими-то бумагами, сплошняком покрывавших алюминиевую столешницу.

– Здравствуйте! –  громко произнёс Агасферов.

-Здравствуйте,  -кокетливо поздоровалась Сосулька. Толстожопка же,  и не удостоила взглядом.

– Вы кто у нас будете? – всё так же кокетливо, поинтересовалась Сосулька.

– Да это новый охранник, – буркнула Толстожопка, – Я тебе говорила…

– Да я, вообще-то, сам в состоянии представится, – усмехнулся Вис.

– Меня Света звать,– продолжала кокетничать Сосулька.

– Очень приятно! А меня – Виссарион Александрович.

– Что, так, по имени-отчеству, и обращаться?

– Когда подружимся, можно будет и без отчества.

– Подружимся! Обязательно, подружимся! С поварихами надо дружить, с поварихами выгодно дружить, просто, полезно дружить, – иронично-эротично щебетала эта смазливая бабёнка.

– А с охраной, увы, никакой пользы и выгоды для дружбы нет,– в пику ей сиронезировал Виссарион и только собрался покинуть склад, как заметил, торчащую из-за холодильной камеры, ногу.

-А это кто ещё у вас тут? – поинтересовался он и, сделав несколько шагов, заглянул за холодильник.

Ну, ни фига себе! Уму не постижимо! Кого угодно ожидал Виссарион здесь увидеть, но, только, не это угрёбище. Оскалясь, всё в той же, омерзительной ухмылке, на него нагло поглядывал Промокашка. Фирменный спортивный костюм, кроссовки на уроде, а на башке –норковая шапка. Неужели, всё та же, говёная? Когда успел почистить? Или другая, всё-таки? Снял с кого-нибудь, падла! И опять здесь! Мало отпинали, мало обосрали и обоссали, видать – ещё припёрся. За очередной порцией что ли? Вот что значит быть мразью по жизни! Да любой нормальный человек никогда бы, вторично, не появился там, где с ним сотворили бы подобное. Этому – хоть бы хны! Короче: ссы в глаза – всё божья роса.

– Ты как здесь , опять, очутился? – от возмущения подобной наглостью у Виссариона, аж дыхание перехватило.

– А я предупреждал, что здесь буду появляться всегда , когда захочу и никто мне не запретит! – изрёк Промакашка в сопровождении распальцовки.

– Так! Ну-ка, встал и вышел отсюда!– рявкнул Вис.

-Что ты, усатый, докопался опять до мальчишки? Он, что мешает тебе? Что ты здесь свои порядки устанавливаешь? – заверещала Лена-Толстожопка.

– Это что ещё за хамство! Я же тебя «Толстожопкой» не называю…– повариха Светка прыснула от смеха, – Это, во-первых, а, во-вторых…

– Чтоооо???? – ещё сильней заверещала повариха, не дослушав того, что было «во-вторых», – Да я тебе морду разобью, козёл грёбанный, если ты ко мне посмеешь так обратиться! Да я тебе такое устрою, что ты здесь работать не будешь! Да я….Иди, сука, Кустину жалуйся, стукач грёбаный!!!

– Угу! Всё ясно! Случай клинический…– на Агасферова нашло какое-то брезгливое спокойствие,– Ты, вначале, ходули свои удлини и жир с жопы сбрось – может и дотянешься до моего лица, а пока, заткнись и не  вериши! А ты, животное, – обращаясь уже к Промакашке, – Хочешь ещё разок рылом своим почистить унитаз? Щас, устрою!

– За тот беспредел, что вы учинили со мной, вы все ответите! И мусора, и администрация, и ты, козёл усатый! – испортаченные наколками, сложенные в «козу» пальцы Промокашки начали описывать замысловатые круги в стиле «а ля блатота». Вот что значит чувствовать поддержку со стороны, пусть, даже,  это будет поддержка  Толстожопки…

 Амплитуду свою,  его ручонкам до конца довести не удалось, т.к.  сильный пинок виссарионовской ноги в промежность и, следом, в солнечное сплетение, уложил пластом поварихиного визави на полу пищевого склада. Урок, что приподали Вису омоновцы, как надо обращаться с подобными ублюдками Да, пошёл ему в прок.

– Ты что делаешь, гад?! – ещё громче заверещала Толстожопка, -Ты же сядешь, сука! В тюрьму сядешь! Мы со Светой в свидетели пойдём и сделаем всё, чтоб тебя, сволочуга усатая, закрыли надолго.

Не обращая на неё внимания, Вис приподнял полубезжизненное тело с пола и завернув ему руку за спину, поволок к выходу. Шапка, в очередной раз, свалилаь с головы Промокашки и покатилась под ближайший стол. Уж сильно ей не хотелось, вновь, начерпать внутрь себя очередной порции говна. А хозяину– не превыкать!

-Ты куда поволок мальчишечку, падла, а? Стой, сука грёбаная, не пущу!!! – и повариха встала в дверях, расшарашив свои короткие ноги, -Света! Хера ли ты стоишь и смотришь? Помогай!!!!

– Да пошли вы! – с усталым безразличием произнесла Сосулька, – Разбирайтесь сами.

– Ладно, подруженька, я тебе это припомню! Ты ещё пожалеешь об этом, горько пожалеешь…

– Лен, хватит, а!– Сосулька страдалчески поморшилась, – Ты уж всех сегодня запугала, иди домой лучше… Там твой Толенька заждался! Кинет тебе пару «палок» – сразу же успокоишься.

–  Пошла на хер, прошмандовка! И не касайся своим поганым языком моего мужа. Кинет, не кинет – тебя это не касается. Поняла???

–  Поняла! Поняла, что он давно тебе не кидает – всё жиром заплыло– не отыскать бедному Толеньке… А будешь обзываться, я тебе скалкой наипну – ты меня знаешь…

На протяжении всего этого дружелюбного диалога между поварихами, Вис не выпускал Промакашку, одновременно соображая, как поступить? Не связываться же с этой полоумной, что перекрыла собой дверь. Плюнуть на всё и уступить ей – вообще персонал обнаглеет и считаться перестанет… Как быть-то?

Промакашка, меж тем, оклемался, оглядел обстановку снизу в верх, оценил и прохрепел в адрес своего «мучителя»:

-Отпусти, пидор!!!  Отпустиииии, не то….

Явный расчёт на помощь Толстожопки, в данном случае, не оправдал себя. Агасферов, с молчаливой яростью, несколько раз ударил его башкой о стену. Тело, моментально, обмякло и заткнулось!

– Ты что делаешь, падла!!! – заорало препятствие в дверях и бросилась на Виссариона с кулаками, – Отпусти мальчишку!!!!

Это уже был перебор. Полный перебор! Пора действовать. Не долго думая, Виссарион, всё с той же молчаливой яростью, ткнул башкой Промакашки в поварихин живот. Да уж, весьма галантно поступил с женщиной – ничего не скажешь. Ну не был, ни разу, джентельменом Виссарион Александрович и рыцарством не обременён –  так поступить с дамой…. Ай-я-яй!

И, тем не менее, ткнул-то он её в брюхо  не то, чтоб сильно. Но… вся конструкция фигуры Толстожопки, с её короткими и толстыми  конечностями, оказалась такой неустойчивой, что она, тут же, плюхнулась на зад. Проход освободился и Виссарион поволок супостата прочь из заведения.

Казалось бы , всё! Ситуация себя полностью исчерпала. Не тут-то было! Толстожопка, с завидной прытью, вскочив с пола, догнала сей странный тандем и, на удивление миролюбиво, залепетала:

_– Виссарион Александрович, прошу Вас… Вы там шума не поднимайте, администрации ни к чему об этом знать.  Я в долгу не останусь. А Юрка… Юрка сюда больше не придёт, клянусь Вам.

– Послушайте, любезная, это разговор  -ни о чём! Я выполняю свою работу, а Вы мне не только мешаете, но ещё и имеете наглость меня оскорблять. Так что, клятвы оставьте  при себе.

– Да я извинюсь, если хотите, только начальству не сообщайте.

– Всё, разговор окончен!

Они уже были в фойе, где перед открытием кучковался немногочисленный персонал из числа эстрадников, крупьешек и, разумеется, швейцара Сашки. Внезапное и необычное появление охранника, поварихи и чего-то согнутого, чуть ли не бороздящего пол носом, вызвало удивление и неподдельное любопытство. Не привык ещё арановский народ к таким сценам, которые, в дальнейшем, станут явлением, весьма, заурядным.

– Ну, так мы договоримся, по хорошему, или…– повариха и тут пыталась перегородить собой дорогу к выходу.

– «Или», только, «или», Елена, не знаю, как по-батюшке… – Виссарион пошёл на принцип, – Прочь с дороги!

– Стукач!!!! – снова заверещала Толстожопка, затопав конечностями, – Грёбанный стукач!!! Чтоб тебя…

Не успела она закончить фразу с благим пожеланием, как массивная входная дверь, неожиданно, распахнулась и пространство, до шестов включительно, оказалось заполненным Кустиным, Кременком, омоновцами и Жекой с каким-то высоким парнем.

-_Что  здесь происходит? – поинтересовался Кустин, – Почему двери не заперты?

– Да я, Андрей Васильевич, покурить выходил и забыл закрыться,– заблеял в своё оправдание швейцар.

– Это косяк! Серьёзный косяк – тебе уж, не единожды говорёно было, ещё при той администрации. Не доходит, никак, по хорошему!, – и, переведя взгляд на Виссариона, генеральный поинтересовался, – Это Вы кого так нагнули, Виссарион Александрович? Что это за спортсмен  такой у нас здесь  ступеньки нюхает?

Вис, даже рта не успел открыть, как Толстожопка атаковала Кустина:

– Андрей Васильевич, Вы кого приняли на работу? Садюгу!!! Порядки, сволочь, вздумал тут свои устанавливать.

– Ну-ка, Лена, не ори, а объясни толком – что произошло?

– Да, вот этот , козёл усатый, ни за что парнишку избил и меня ударил так, что я упала на пол! Вон и Света-большая подтвердит…  Я на него заявление в милицию напишу! – орала, брызгая слюной, скандальная повариха.

– Вис, ты можешь коротко пояснить? – немедленно встрял Кременок.

– Могу! – пытаясь сохранить спокойствие, отозвался Агасферов, – Увидел постороннего, предложил ему покинуть заведение, в ответ – посыпались оскорбления от него и вот этой особы. Пришлось пристыдить… Усовестиь… А это его вид такой, покаянный.

В другой обстановке, эта виссарионовская фигура речи, может и вызвала бы улыбку  коллег, но присутствие поварихи, напрочь, это исключало.

– Не тызди!!! – опять заверещала Толстожопка, – Ты ввалился в продуктовый склад и, сразу же, начал месить всех , без разбору. Света подтвердит!

– Лена, заткнись и не встревай больше,  – повысил голос Кустин, – Без тебя разберёмся! Ну –ка, кто это? Что за кент? Дайте-ка мне на него глянуть.

Вис, не выпуская промокашкиной вывернутой руки, молча, взял его за волосы и приподнял башку, дабы явить  сей лик присутствующим.

– Ну, ни хера себе!!!– чуть ли ни хором воскликнули Кустин, Кременок и Жека.

Омоновцы молчали, т.к. на этой неделе дежурила другая смена и они были не в курсе происходящего.Но, на беду Промакашкину,  входная дверь снова отварилась и на пороге возник омоновец Костя, одетый по-гражданке, правда. Он сегодня намеривался гульнуть, вот и навестил любимое заведение. Так не во время для задержанного засранца.

– О! Этот опять здесь? – пробасил Костя, – Откуда?

– Вот и мы хотим знать – откуда? – вторил ему Кустн, – Швейцар! В чём дело???

– Ни в чём! –вякнул швейцар-Сашка.

– Как, «ни в чём»! Я тебя спрашиваю, как этот мудила здесь, опять оказался? На хера ты его пустил?

– Так, он всегда с Леной приходит и постоянно здесь зависает, почему я его не должен пускать?

 Тут уж взорвался Кременок:

– Ты что, дурак? Вам, долбогрёбам, сто раз было сказано –никаких посторонних!!! Что не понятно? Каким языком ещё надо говорить?

– Так, Сергей Михалыч, я думал: раз он с Леной , постоянно, ходит, значит он не посторонний.

Для холерического темперамента «государева ока», это  уже было слишком. Почему «государево»? Да  по причине подобострастности Кремня. « Государь» – это он так величал хозяина заведения  Макара. Являясь, по сути, его соглядатаем, естественно, иначе и не воспринимался, как «государево око». Так вот, «Око» и в более адекватных ситуациях умудрялся  неадекватно взрываться, а тут…

– Ты что, дурак?!!! – повторно поинтересовался Кремень, но голосом на несколько октав выше, – Он кем здесь работает, а?

И на попытку швейцара что-то возразить, тут же, для рифмы, очевидно, рявкнул:

-Куйна! Ещё чё-то тыздеть пытаешься. Только персонал сюда проходит .Только персонал!!! Ещё раз повторить…?  Родители, мужья, жёны, дети – все пошли на хер! Или по билетам… Но в служебных помещениях, даже с билетами не хер делать. Уразумел?– и уже к Кустину обращаясь,– Андрюха, мне кажется, для начала, этому орлу надо скостит ползарплаты и, за компанию с ним, Лене столько же.

– Согласен.– поморщился Кустин. Он ещё не освоился окончательно на своей должности и такое бесцеремонное вмешательство своего зама публично пресечь  не решился.

– Андрей Василич, Сергей Михалыч – за что???– Толстожопка вытарашила глаза и казалось, её вот-вот хватит удар, – Не имеете права! В КЗОТе нет такой меры наказания.

– Ну, поиши другое место, где так не наказывают, – пожал плечами Кустин.

– Да можешь, прям щас, угрёбывать, – не приминул вставить свои «три копейки» Кремень, – Чтоб всяких пидоров за собой не таскала.

– Я что, уволена, да? – со страхом прошептала Толстожопка, -Да что это такое делается! – и в слёзы, – Да, простите уж меня, ради Бога! Я ж хороший повар… Андрей Васильевич, ну, ей-богу, больше такого не повторится.

– Ладно, работай!– смилостивился директор, -Штраф остаётся в силе. Поняла?

-Поняла, Андрей Васильевич, всё поняла, – затараторила повариха, вытирая слёзы, – Вот, только…

Бабьи слёзы, тут же, сменил хитрый бабий прищур и этакой скороговоркой, прозвучал ехидный вопрос:

– Вы уж извините, но я хочу знать, а куда мои деньги со штрафа пойдут?

– Куда? Да, мало ли, куда! Вон, хотя бы охраннику компенсируем моральный ущерб за твои оскорбления… В общем, найдём куда, не переживай. Себе в карман, точно, не положим. Ступай! И помни: ты здесь работаешь до первого косяка.

Повариха, просверлив ненавистью Виссариона, молча удалилась. Что ж, его копилка , на сегодня, пополнилась ещё двумя врагами…

 Меж тем, взоры  были обращены на Промакашку, со странной покорностью и – главное– молча, ожидавшего своей участи.

– Так! А с этим уродом, что делать?– кивнул генеральный на Промокашку и взяв за волосы, приподнял его харю, – Что делать– то с тобой, козлина? Ты задолбал! Что сделать, чтоб ты больше никогда здесь на появлялся? Каждый раз в говне купать? Что молчишь, сучара?

Промакашка оскалился в с ухмылке, закрыл зачем-то глаза, где на веках выступило « не буди!», вздохнул по-глубже и… харкнул прямо на директорскую дублёнку. Плевок гадёныша сильно контрастировал на чёрном фоне дублёнки. Ещё и пополз вниз, увеличиваясь в размерах.  Все остолбенели от такой наглости. Промакашка же, начал бешено вырываться и орать:

-Пидоры!!! Гнойные пидоры!!!! Я вас всех… Всех!!! Всех, замочу за беспредел, – и, почувствовав нестерпимую боль в плече от виссарионовских успокоительных воздействий,  заорал ещё сильней, – Гондон усатый, ты же мне руку сломаешь!!!

Кустин, придя в себя, несколько раз пнул обидчика, куда ни попадя,  заткнув на короткое время его орущее хлебало. После чего, взяв за капюшон спортивного костюма Промакашки, брезгливо вытер его плевок.

-Убить тебя что ли, тварь? – беззлобно уже проворчал генеральный, – Виссарион, выикнте его на хер отсюда!

-Погодирте! – это Жека, наконец-то, обозначил свой присутствие. Он уже успел переодеться и собирался взять инициативу в свои руки, – Я знаю, что с ним делать! У меня возникла идея… Костя, и вы парни, – обратился он к омоновцам, – Надо навсегда отучить эту овцу задроченную здесь появляться. Я кое– что придумал… Помогите мне.

Тех не надо уговаривать в подобных ситуациях – иной раз садистски развлечся, тоже не помешает. Администрация, дав на всё своё молчаливое согласие, благополучно исчезла и Промакашку поташили в Жекин спортзальчик. Вернее, только собирались…

Из тени ресторанного зала выкатилась Толстожопка. Она, после сдачи смены, направлялась домой. В одной руке у неё была сумка, подозрительно чем-то набитая, в другой она держала промакашкину шапку, протягивая ей хозяину:

– Возьми, Юрочка! Потерял, наверно, шапочку-то…– и уже к присутствующим, – Ну, хватит издеваться-то над парнишечкой, отпустите! Я его, сейчас, домой отведу.

Последствия этого бабьего милосердия , тут же, сказались. Промакашка не был бы Промакашкой, если бы не попытался восползоваться ситуацией:

– Тётя Лена, спасите меня!– забился в истерике «парнишечка», – Эти  мусора, эти пидоры, вафлегоны вонючие меня избить хотят!

– Парни, имейте совесть, ведь вы же милиция, всё должны делать по закону! Отпустите ребёнка, прошу вас,– всё никак не унималась повариха.

– Вот что, Лена,– загрохотал Костя, –  Ты почему решила, что, если мы милиция, то нас можно оскорблять безнаказанно? Иди уж лучше, куда шла, без тебя разберёмся.

Толстожопка ещё что-то попыталась сказать, а  Жека, тут как тут:

– А что это у тебя сумка тугая? Что это ты в неё положила? Странно, даже, как-то… С работы– домой и такой тяжёлый баул!

Глазёнки поварихи тревожно забегали, лицо покраснело, дыхание участилось, как перед оргазмом. Оно и понятно– уж больно неудобные вопросы ей задал главный охранник, но отвечать-то, всё равно, на них что-то надо.

– Да это, Женечка, халаты, рабочая одежда – домой постирать уношу, – лебезяшим, каким-то извиняюшимся, голоском заоправдывалась Толстожопка.

Это , просто, удивительно, как данная особь, в считанные секунды, меняла свою тональность и стиль поведения.  Короче– прирождённая приспособленка, хамелеон  или, по научному, конформистка.

– А вот мы, сейчас, и посмотрим, что там за одежда. Да и тебя, заодно, обшмонаем.  Ну-ка, открывай свою поклажу!

– Да пошл вы к чёрту!  Делайте, что хотите…, – и  , мигом,  открыв дверной засов, шмыганула на улицу.

Вот так вот и проверяются нравственные устои человека. Встав перед выбором: уволочь домой уворованные продукты или спасать сына подруги – предпочла, без раздумий, продукты.

Посмеявшись над завидной резвостью Толстожопки, аруновские опричники поволокли свою жертву на раправу. Но тут, опять, Жека что-то вспомнил. Ну, конечно же –  шапка Промокашкина. В этом заведении, у неё одно предназначение….

Протянув данный головной убор швейцару Сашке, Араксенко, внушительным тоном, изрёк:

– Короче, Санёк, твоя задача – доверху наполнить говном эту ёмкость. Сам ли, поможет кто – меня не ипёт. Понял, да? И по-быстрей! А я уж, походатайствую перед администрацией, чтоб тебе немного скостили штрафик.

-Ну, ты и выдумщик, Жека! – одобрительно произнёс омоновец Костя, – Я, как раз, тоже срать хочу!

– Вот и поможешь швейцару, заодно, – подвёл черту Евгений

– Так, ведь, дорогая, шапка-то,– обескуражено промолвил швейцар.

– Тебе, что, её носить?,– в свою очередь, парировал Жека, – Или деньги не нужны?

– Нужны, конечно, но….

-Говна жалко? –съехидничал Араксенко, -Ну, решайся!

-Швейцарина ипанный,– заорал Промокашка, – Только попробуй, пидорюга! Я тебя на перо посажу, свободой клянусь!

– Пистит, не посадит,– успокоил Жека, пиная Промакашку в область печени.– Ну, кто первый? Костя…? Саня…?

– Я пойду! –тоном, не терпящим возражений, изрёк омоновец, – А то живот крутит, сожрал сегодня что-то не то…– и, тут же, скрылся в туалете, держа в руках необычный унитаз.

– Ну, вот видишь, Санёк, тебе на половину задачу облегчили, – констатировал Жека, – А этого ко мне, да по быстрей– вон уж и народ пошёл…

 « Этого» доставили быстро к месту назначения, а там заволокли в бывший туалет и пристегнули наручниками к канализационной трубе. Причём, сознательно, придали промакашкиному телу положение  позы «зю»,  уложив животом на обшарпанный письменный стол, что, по случаю, оказался здесь.  Так и стоял поварихин любимец с вытянутыми руками, согбенный под 90 градусов.

– Ипать будете? – обречённо поинтересовался Промакашка.

– Чтоооо??? – возмутился Жека, – Да ты, совсем, охерел, скунс вонючий! Не дождёшься, пидарюга!  Как бы тебе этого не хотелось…Здесь все мужики с нормальной ориентацией. В отличии от тебя, падла…

– А чё, тогда?– полюбопытствовал Промакашка,  из под своей левой руки, умудряясь и в этой ситуации омерзительно скалиться.