Текст книги "Казино "Арана" и его обитатели"

Автор книги: Герман Викторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 44 страниц)

Карлик по интонации догадался, что случилось что-то невероятное и мгновенно на зов явился. Увидев в крови перемазанное начальство, отшатнулся и со страхом уставился на Агасферова.

– Помогай! – Виссарион сзади приподнял Пашу за плечи, – Да не смотри ты так!  Это не я его

– Это не он, Андрюха, – простонал казиношный шеф, – Это я, мудак, пить не умею… – и, тут же, рассмеялся, – А ведь, мы с тобой, Вис, пили за то, чтоб не быть мудаками…

– Стало быть, мало пили… Или, наоборот, много… Паша, не смеши меня. А то не вытащу тебя. Помогай, Андрюха, не стой.

Кое как, скользя на осколках битого стекла, вытащили пострадавшего и усадили на стул. В комнате отдыха и думать было нечего об оказании какой-либо помощи, на столько перепачкал её кровью казиношный шеф. Кто, только, будет теперь отдыхать в этой комнате отдыха?

– Фу, как меня мутит… – простонал Лучерский.

– Потерпи! – приказным тоном отозвался Вис и резко выдернул огромный торчаший осколок из руки бывшего собутыльника. Руки у него уже изрядно были перепачканы кровью. На грани этого же балансировал и пиджак. Снять же его окрававленными руками, не было ни какой возможности

-Ну-ка, Андрюха, закатай мне рукава… Ты чё такой бледный?

– Не могу я! – наконец-то, за всё время,  Карлик выдавил первые слова, – Не могу  на кровь смотреть… Мне херово… – рукава, меж тем, Вису закрутил и выскочил.

– Ну и хрен с тобой, помрёшь ещё – возись тут с вами обоими… – незлобно проворчал Агасферов. Затем, стал пытаться остановить кровь у своего «пациента». Бинтов, конечно же, в аптечке не оказалось и в ход пошло всё, что попало под руку. В первую очередь, всё те же салфетки.

Наложено на ужасную рану их было немереное количество, но, тут же, они пропитывались кровью и приходили в полную негодность. Хоть и много в наличии их было, но заниматься этим до бесконечности, не представлялось возможным. Тем более, что Пал Михалыч плохел на глазах – уж не артерию ли какую он повредил?

Гадать было некогда и Виссарион бросился на кухню, похватал там все полотенца, что попались на глаза и приложив к ране, с двух сторон, по пол пачки салфеток, тут же замотал полотенцами. Минут пять понаблюдал – вроде остановилась… Чёрт его знает.

Что дальше-то делать в таких ситуациях? Не медик, чай!

 А давай-ка, вызовем скорую.

 С этого, вообще-то, и надо было  начинать, но, кто его знает, сколько бы добиралась эта нескорая скорая…

Так и поступил!

 С Пашей-то, что советоваться? Он щас в таком состоянии…

Вымыв тщательно в посудомойке окровавленные, как у мясника, руки, начал осматривать свою одежду. Так и есть! Рукава, подол пиджака, брюки – везде  были следы крови. Срочно надо замыть, пока не засохло. А Паша?  Ничего, теперь уж не умрёт. В самом деле, не показываться же в таком виде дома.

Ну, вот, и порядок! Теперь можно и звонить.

Скорая приехала минут через сорок(ничего, бывает и дольше). От носилок Михалыч сразу отказался – что он, труп что ли?– и опираясь на Виса с Карликом, проследовал в машину.

– Кто будет сопровождать? –  поинтересовалась медичка – дама далеко не первой свежести.

– Есть необходимость в этом? –ответил вопросом на вопрос  Агасферов.

–  Есть. Мало ли что случиться? Мы женщины уже не молодые…

– А водитель? –перебил Вис.

– Ну, вот, Вы ему, в случай чего и поможете

– Вот так вот, да? Всё уже решили. За меня! Бог с вами, поехали

До травмпункта домчались быстро, в те времена Холмск ещё не страдал от пробок.  До кабинета хирурга Лучерский дошкандыбал сам, без всякой поддержки. Виссарион, на всякий случай, решил не отставать.

В кабинете, освобождая от полотенец и бумаги руку, хирург –мужик с солидным брюшком, не переставал прикалываться:

– Это ж, кто такой гений медицины? Это кто ж, соорудил подобный шедевр из полотенец? А  бумаги-то, бумаги! Это ж, надо столько салфеток не пожалеть! Кто автор-то?

–  Ну я, я автор, – раздражённо сказал Агасферов, – Дальше что?

Хирург, по всей вероятности, хотел отпустить очередную колкость, но, дойдя до раны и увидев, как зафонтанировала снова кровь, только и смог, что издать звук «у»

– Ууууууу, как серьёзно-то всё! Срочно на операцию! – и к своим помощницам, –  Что смотрите? Снимайте с него одежду, обрабатывайте и на каталку.

Всё остальное для Виссариона было уже не интересно. Он встал, открыл дверь кабинета и, только, собирался выйти, как услышал голос Паши:

– Погоди, Виссарион! Кое что передать нужно… Вот ключи от кабинета, вот деньги. А вот список, что мы отгуляли у Эдюси. Зайди в магазин, всё купи и вечером отдай ему .Хорошо?

– Добро, Паша, так всё и сделаю. А ты поправляйся.

И только, опять, собирался уйти, как услышал  возглас медички, что раздевала Лучерского:

– Что это, что? – указывала она не окрававленные Пашины трусы и бёдра вокруг них, – Ты и там себе всё изрезал???

Паша, ещё не отошедшим от хмеля, взглядом, покосился по направлению ральца медички и улыбнувшись самодовольно, протянул:

– Неееее, там у меня всё в порядке, просто яйцо зачесалось…

И Вис и медички прыснули со смеху

– А что, другой рукой нельзя было почесать?

– Я этой привык! – последовал ответ.

Всё! Больше Виссариона ничего здесь не задерживало. Домой и , только, домой! Выйдя на улицу, он с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух .

 Боже, неужели этот кошмар закончился? Вроде, да! И так каждый раз! И так всегда после работы. Об одном и том же – неужели этот кошмар закончился? Только бы, по-скорей, домой попасть. Ехать-то , две остановки… Нет, лучше он пройдётся –полезней гораздо будет после прокуренного казино. Но пошёл-таки, быстрым шагом, чтоб быстрей оказаться в комфортной обстановке домашнего очага. По пути, стали вертеться озорные мысли: « Интересно, нас обоих уволят за пьянку или меня одного? За это меня ни разу не увольняли… В прочим, о чём я? Мы ж не в рабочее время, да и инициатором был не я… Ладно, вечером всё проясниться…  М-да, понесла „Арана“ потери: директор казино, точно, с неделю не выйдет…  А , вот, начальник охраны? Не помер бы от алкогольного отравления… Да, пошли они! Думать, что ли не о  чем? Или не о ком? . Тем более, вот он, дом-то!»

Глава тринадцатая.

Не уволили ни кого. Ни Виса, ни, тем более, Пашу. Даже выговоров и замечаний не было. Собрались все в кабинете, выслушали рассказ Виссариона об утренней пьянке, поржали вдоволь. Сочувствия  Паше – никакого. Про Гуманоида же, Вис решил в подробности не вдаваться. Право же, не стоит.  Кто знает, сколько ещё придётся вместе работать? Так бы и пустил на тормозах. Но вклинился Кременок со своим любопытством:

– Я не понял, так Женька с вами бухал?

– С нами.

– Опять, наверно, на сопли и слюни изошёл весь?

-С чего ты так решил, Михалыч? – прыснул Вис.

–   А то я не знаю! Раза три-четыре с ним бухнули… Не в двоём, правда, в комании… И что? Да чтоб Женя после третьей-четвёртой рюмки не вырубился – ни разу такого не было. Вырубиться, пасть откроет, захрапит… Плять!... Слюни, сопли из него… Аж, до полу!

Кустин, Саночкин и Киса похохатывали от услышанного.

 Особенно, Киса…

Так ему хотелось увидеть Женькину слабину и отвести свою душеньку за все его тычки и унижения. Ух, жаль, сам он не видел своего врага в таком позорном виде! Окинул бы презренным оком, врага «творение» своего, и на лице тупом, убогом сияла  б радость у него...Увы, Господь милосердный не доставит Кисе такого удовольствия, зато, возможность самому облажаться– это пожалуйста и будет очень скоро.

Сейчас он об этом не знает и просто веселиться, слушая диалог Виссариона с Кременком.

– Ну, было же Вис, было? … Фули, ты ржош?... По глазам вижу, что было… Ну-ка, показывай то место, где Жека нагадил! А то, может, я на нём сижу…

Кустин, смеясь, тоже приподнялся со своего кресла и давай осматриваться. Надо же, какие выборочно брезгливые! То, что Лучерский пол кабинета кровью залил – это ничего, а то, что Гума несколько десятков квадратных сантиметров соплями выпачкал – стрёмно им, видите ли…

– Не, Михалыч, всё было убрано и тщательно протёрто, – сквозь смех изрёк Виссарион.

– Плять! Кем убрано и протёрто?

– Тем, кто нагадил.

– Писец! Нагадил-таки! А я что говорил? Не может он  без этого, никак не может. Ууу, сука! Не наливайте ему никто больше здесь, а то Государю пожалуюсь…

– Ну, что, -как бы подводя черту перед началом работы, резюмировал  Кустин, -Последствия пьянки таковы, что тебе, Серёга, придётся в казино подменить Пашу.Пока! Надеюсь, он не надолго завалился в больничку.

– Мне . только, в казино и находиться. – усмехнулся Кременок. – У них там всё лететь будет.

– Наблюдай издалека. А ты, Виссарион, пни сюда Жеку, если он пришёл.

– Вы уж тут его сильно не казните.

– За сопли –то? Нееее. Он же убрал свой косяк. У нас к нему другие вопросы возникли.

Интересно, какие? Премии ему ждать не стоит, повышения – тем более. Нахлобучить хотят за что-то. Это более вероятно. Лишь бы ниже  не пошло. А то, они – его, он – охрану… Кстати, с кем там сегодня Виссариону придётся работать? Бааа! Толстый на месте. Уже не плохо, одной неопределённостью меньше.

Поздоровавшись с партнёром, Вис изобразил удивление:

– Ну, Вовка, не ожидааал! Думал, всё, наработался парень. Больше не придёт.

-Пппочему?

– Ну как! Столько впечатлений и все негативные. Думал: и этот не придёт…

– Не, всё нормально. Мне даже пппонравилось.

-Вот как? И что же?

– Весело.

-Да уж, веселья здесь хватает. Жека ещё не пришёл?

– Не-а,– за место Толстого, ответил швейцар, – Он никогда во время не приходит. Всегда опаздывает.

– Так уж и всегда. Не преувеличивай, Вольдемар.

– Я и не преувеличиваю, Вы же сами знаете, как он редко приходит во время.

– Что есть, то есть… Ладно, навестим-ка мы Эдюсю.

 Но прежде, чем сделать это, Виссарион зашёл в гардероб и взял пакет с содержимым.

– Привет, Эдуард!

-Привет, Саныч! Как дела?

– Твоими молитвами… Вот, принимай должок. В курсе?

– В курсе.  Пал Михалыч уже звонил… Так… Это,это, это… Всё в порядке, с долгами рассчитались Больше так не пейте.

– Как скажешь!

Что ж, с этим делом покончено, а далее? Гуманоид-то, хоть, жив? А то такую тяжкую вину на себе будет чувствовать Виссарион – споил, на хер, сослуживца. Вот где он, бедолага? Что с ним?

Вроде, в дверь стучаться… Вовки на месте. Дружно встают, открывают двери, запускают кого-то…

Бааатюшки! Да это ж, сам Евгений Фёдорович припожаловали.  Собственной персоной! Живёхоньки! Здоровёхоньки! Хотя…

На счёт здоровья, ещё уточнить надо.

– Как ваше драгоценное, Евгений Фёдорович?– съехидничал Виссарион.

– Ой, Вис, – поморщился Гума, – Давай сегодня без подгрёбок.

До сих пор, стало быть, мутит. Шампанское, вроде, неплохое… Оно и понятно: организм из  спортзала не вылазит, секса никакого, любовь и карьера под большим вопросом, плюс ко всему – напоили гады.

Видя его состояние, Вис и в самом деле, решил не упражняться в остротах, а рубанул напрямую:

– Кустин велел передать, что, как только появишься – бегом к нему

– Ещё и бегом…. Да пошёл он! – и Гума исчез по направлению к кандейке.

И, конечно же, остался верен себе –минимум минут сорок не выходил. Заведение открылось, народ, хоть и немного, повалил, а начальник охраны…Да хрен его знает, чем он там занимался: то ли, медитировал,  то ли онанировал, то ли кофе с похмелья жрал, то ли, просто, спал. 

А начальство?

А начальство не волк– в лес не убежит, подождёт – не умрёт, у Гумы есть дела и поважнее. Так или, почти , так он думал – трудно сказать, но почему он так поступал? Всё по  фигу или верил в свою незаменимость? Никому он об этом не говорил, а упрямо поступал по своему. То, что упрямство – первый признак тупости, Гуманоида мало волновало, но сколько верёвочке не виться…

И этот конец» в виде фигуры генерального директора, возник в фойе со стороны ресторанного зала. А раз так, значит он и в игровом зале побывал, а раз так, то сейчас последует вопрос…

К гадалке ходить не надо.

– А где Жека? – но, увидев лукавую смешинку в глазах Виссариона, Кустин поправил себя, -Спрошу по другому: этот раздолбай пришёл  на работу или нет?

– Пришёл, Васильич, пришёл – не переживай. Щас с духами побеседует…

– Плять!  Ты ему говорил, что я его жду?

– А как же! Вот, при свидетелях, – оба Вовок утвердительно закивали головами.

– Тогда, Виссарион, большая просьба– за шиворот его, козла, и ко мне. Пашину рекомендацию выполнять будем

Вот так вот, «козёл»… Дожил Гума!  И это в адрес человека, пять лет отработавшего на зоне. На счёт же «Пашиной рекомендации», Вис догадывался, о чём идёт речь. А Паша… Тоже хорош – раненый– то, он раненый, а  чтоб Жеке напакостить, даже, наверно, под наркозом помнил. В прочим, подвернись случай и Жека бы в долгу не остался. Знали бы они оба, какие ещё страсти развернутся между ними в, не столь отдалённом, будущем…

А пока, в настоящем, одного из них надо, срочно, выковыривать из кандейки и представлять пред начальственным ликом. Уж самому Кустину, в лом, дойти и на месте провести экзекуцию.

Виссарион подошёл к номеру бывшей гостиницы, в котором Гуманомид облюбовал себе штаб-квартирру или, если угодно, кабинет. С секретаршей, правда, напряг.

Вис толкнул дверь– закрыто, постучался – молчание, постучался громче – тот же результат. Уж не подох ли он там? Тогда, в ход пошли ноги и крик: «Жека, твою мать, ты живой?»

Неожиданно открылась дверь напротив.  Вис аж вздрогнул от такой неожиданности. Из темного дверного проёма вышло что-то тёмное С учётом того,то на весь длинный коридор была лишь одна лампочка на входе, это неожиданное тёмное, весьма, впечатлило Виса. Не успев сообразить, как надо на это реагировать, как услышал голос своего сослуживца:

– Ты что здесь расшумелся? Почему не на рабочем месте?  Я только настроился…  Мне, только, послания свыше стали приходить…

– Послание свыше тебя ждёт в кустинском кабинете. Он не нашёл тебя на рабочем месте и сорвал меня с моего рабочего места –чуешь Жека? Сорвал, чтоб увидеть тебя на твоём рабочем месте!!!

Вся эта висовская галиматья , с минуту, переваривалась Гуминым мозгом, наконец, сказав «Идём», он последовал за Висом.

– Слушай, Жека, я не мог ошибиться дверями. У тебя что, новая кандейка?

– Нет. Кандейка у меня там. Она у меня,как комната отдыха, а здесь я медитирую

– «Блин, Паша не знает…» А что, всё в одном месте совмещать, никак?

-Вииис, – послышалась досада, – Ты этих вещей не понимаешь. Ну как тебе объяснить?

-« В самом деле, никак, зато тебе щась объяснят…»  Не трудись , Жека, ни к чему.

 Они вышли в фойе и пути их разошлись: Вис – направо, к коллегам, Гуманоид – налево, в кабинет, за пиндюлями

Вис только присел, как из бара показалась голова Свина-Эдюси, в блаженной свиной улыбке

-Саныч, Саныч, – поманил он Виссариона, – Иди послушай , как Гуманоида ипут.

– Подглядывать, когда ипут – это эксбеционизм называется, а вот подслушивать, когда ипут… Что-то не слыхал, как это  называется… Может ты, Эдуард, знаешь?

-Откуда?  Тебе не интересно послушать, как начальника ипут?

 – А у тебя, что за извращённая страсть? Тебе-то, что плохого сделал Женька?

– Просто, не люблю его…

– А ты полюби! Может, на взаимность нарвёшься…

– Да поть ты! У меня нормальная ориентация.  Не хочешь, не слушай, а я…

Свин не успел договорить, как кто-то сзади его грубо отодвинул от прохода под стойкой бара

– Фули ты тут жопу свою выставил!– раздался злобный голос Гумы, – Дай пройти, плять!!

Какая  уж тут взаимность! Свин, едва, успел принять в сторону, как из под стойки, как из под Эдюси, выскочил злой, рассверепевший  Жека.

-Прикиньте, мужики, – начал он сходу, обращаясь к охранникам, – У нас забрали наш спортзал. Андрюха Кустин у меня все ключи забрал… Я говорю ему: а где охрана тренироваться должна? Он мне : в пинте! Типа, я один там нахожусь и на работе ни хера не делаю… Это я-то! А знаете, кто всё замутил? Этот лысый фуй Лучерский… Я, дурак, ещё пил сегодня с ним, козлом… Вот, пидар! – Гума помолчал немного, потом глянул на Виссариона, – И долго вы с ним сегодня зависали?

– Сразу же после тебя собрались. Порядок навели и собрались… Не интересно. Вдвоём-то… Ты ж, подлец, всю компанию порушил. И Паша , с расстройства, споткнулся и поранился.

– Ох и умеешь ты звиздеть, Вис! – со смешком произнёс Жека, -До обеда наверно, квасили сидели. Компанию я им порушил… То-то Лучерский светился от счастья, когда я уходил…

-« Это он по другому поводу»

– Ну-ка, расскажи, как он себе клешню поранил

–  Это не интересно. Ты лучше расскажи, что в кабинете –то тебе предъявили?

– Я уж говорил: на месте меня найти не могут, к Саночкину в спортзал ходите и прочая лабуда. А я, дурак,(« О! Второй раз подряд себе диагноз поставил!») две новых  лапы боксёрские купил сегодня и к ним две пары перчаток… Вот, куда, теперь, всё это?

-Пппродай, – вставил Толстый своё словцо.

Ему уже наскучило молчать, а темы для подключения к беседе он всё не находил

– Тебе, что ли?– парировал Гума, – Покупай! Хоть щас….

Толстый улыбнулся и промолчал.  А Гуманоид опять на своё переключился

– Прикинь. Вис, я там порядок навёл, чайник из дома принёс, чтоб мы после тренировки могли чаю попить, отдохнуть в цивильных условиях… И всё этот пидор лысый испортил

-Да ты с чего взял-то? –попытался заступиться за Пашу Виссарион, – Он же в больнице лежит, прооперирован…

– Да мне Андрюха Кустин  сказал, что этот угрёбок из больницы звонил и настаивал, чтоб ключи у меня изъять… Вот, пивень казиношный! … У меня же там личные вещи остались… Андрюха говорит, типа утром заберёшь … Настроение итак поганое, они ещё больше испаганили.. Козлы!  ( «Опаньки! Бумерангом вернулось»)… Ну-ка, ну-ка, расскажи,как он влетел в стекло. Пьяный нажрался? Давай рассказывай. Всё равно народа сегодня не будет – я медитировал.

Уж, что-что, а порассказать-то Агасферов был всегда не против. Причём, обязательно, в юморном направлении, с выставлением в глупом виде того, кто стал невольным героем его рассказа. Такая же участь ожидала и Пашу, но… Мы же помним, что Виссарион решил сделать его своим союзником. В первую очередь, против Гуманоида. А  раз так, то ни к чему, пока, вероятного союзника выставлять в дураках – иначе, что это за союзник? О престиже собственном никогда забывать не стоит.

Поэтому, рассказ получился краткий, лаконичный, с мелкими элементами драматургии и не более. Даже про случай с окровавленным яйцом умолчал.

И напрасно!

Лучерский, по выходу из больницы, сам, со смехом, где только мог, пересказывал этот случай.  Вот такой народ работал в ресторане-казино «Арана»: без комплексов, без особых нравственных заморочек, всегда готовый посмеяться над самим собой.

Говорить о том, что Агасферов и Гуманоид резко отличались на общем фоне, пожалуй, не стоит. Разве что упомянуть: отличия эти были не в пользу обоих.

С существенной поправкой, правда: Женькины отличия вынудили его исчезнуть через пол-года из «Араны», Виссарионовские вынудили исчезнуть многих, не согласных с ним и позволили ему проработать благополучно, вплоть до закрытия заведения. Вот такая проза жизни.

Скучновато сегодня. Оно и понятно – среда постный день и рассчитывать на жирную прибыль не стоит. Редкие посетители снуют туда-сюда, становясь объектом досужего обсуждения охраны. Уж больно место-то удачное у них – всех видно и никто мимо не пройдёт не замеченным. В том числе и в туалет.  А туда шастают не только посетители и посетительницы, но и сотрудники и, особенно, некоторые сотрудницы. Казиношные девки, например…

Шастают, понимаешь, мимо глаз охраны. Не специально, по малой нужде, но, всё равно, шастают. Некоторые оооочень даже ничего, занятые правда, прибранные… Хотя нет, кажется, не все… Вон Ленка-Монголка – идёт и посылает поцелуи Виссариону, освободилась, наверное со вчерашнего дня. В сортир что-то её приспичило – кофе опилась со скуки, не иначе. А хороша, мерзавка! Так бы ей... Не будем уточнять.

Вон, обратно возвращается. И прямо, к  охране. Хитрая улыбка, в прищуренных, и без того узких, глазах играют бесенята:

– Ну-ка, уступите место даме, – это она к двум Вовкам и Гуме сразу, – Я хочу с Виссариончиком посидеть.

Соскочил Вовка-швейцар – он сидел крайний справа и здраво рассудил, что Монголке не захочется оказаться в окружении мужиков. Та его одарила благодарной улыбкой:

–  Спасибо, Володя! – и , уже садясь, к Виссариону, – Ну что, Виссариончик, когда на мне женишься?

– Да, хоть, сейчас! –это не тот случай, когда Агасферова можно ввести в смущение, – Мы и брачную ночь могли бы сегодня провести, да негде – у Жеки ключи забрали от кандейки.

– Бедный Женечка! За что они тебя так?

– За ппправду! – ляпнул Толстый. Он, вообще, оборзел – второй день на работе и такое начальнику. Гума же, посчитал ниже своего достоинства отвечать какой-то казинаке и какому-то сопляку. Так поступают люди, убеждённые, что правда на их стороне и все скоро в том убедятся. Так что Толстый  попал, почти, в десятку.

А для Монголки Гумино невнимание ничего не значило – она чувствовала себя этакой Багирой– хищницей и добычей её должен стать Виссарион. А тот тоже был хищником и Монголка была, весьма, желанной добычей. Причём, добычей, которая хотела, чтоб её добыли, а раз так, на кой проявлять инициативу и затрачивать усилия? Всё равно ж, залезет в пасть. Останется только проглотить. За этим уж дело не станет

– Виссариончик, вот потрогай, какие у меня холодные руки («Ты их, хоть, мыла?»), в туалете такая ледяная вода, пока мыло смоешь, без рук можно остаться. Погрей, скорей.

-« Ах так! Ну, тогда, это многое меняет» – в слух же – Давай! Но тебе это будет дорого стоить. И не вздумай закурить!

– Согласна! Но, тогда уж, ты меня всю погрей –видишь какая тонкая блузка, а в казино прохладно, – и бесцеремонно поднырнула под правую руку  Виссариона, положив её себе на талию. Близость такой наглой очаровашки, возбуждающе подействовала на Агасферова, но подтолкнула не к романтизму, а к пошлости. Рука этого мерзавца, медленно, но уверенно, поползла от талии к верху, прям под мышку к Монголке и прихватив часть её груди, Сопровождалось это действо взаимопожирающими взглядами и ехидными улыбками, типа: ну-ну, посмотрим, кто кого смутит. Им бы вступить в диалог и какими-нибудь уничижительными репликами начать обмениваться и, скорей всего, к этому дело и шло. Однако ж, Вис решил наглеть дальше и играть на повышение. Он, просто, взял и несколько раз поцеловал Мрнголку в её нежную, ароматную шейку. Запах табака почему-то не ощущался, может перебили дорогие духи. Но интересно не это, а реакции окружающих на происходящее. Монголка теснее прижавшись, зашептала: ещё, ещё…

Реакция Гуманоида выразилась более бурно и решительно. Вскочив, вначале, с дивана и сделав несколько ходок, туда-обратно, по вестибюлю, он подошёл к обнимальщикам:

– Так, Лена! Иди на своё рабочее место и не отвлекай Виссариона Александровича от его служебных обязанностей.

– Какой ты противный. Женька! – рассердилась Монголка. – Я за тебя заступаюсь перед всеми, говорю…

– Иди на своё рабочее место! Я не нуждаюсь в застуниках…

-Да уж, действительно, ты кое в чём другом нуждаешься…А ты чего смеёшься? – напустилась она на Виса в притворном негодовании, – У тебя девушку забирают, а ты веселишься . Разлюбил меня?

– Как можно! Такую прелесть…  Евгений Фёдорович, не забирайте у меня девушку

– Лена, иди я сказал!

– Да пошла,  пошла…  Не видать тебе, Женька Ирки, как собственных ушей. Хотя… У тебя такие уши, Женька… Ты их, точно. видишь. Значит и Ирку увидишь – поторопилась я с выводами.

« Ух ты! Она не дура и язычок вон какой остренький…Курит, зараза!  Но, всё равно. надо заняться ею…»

– Знаешь что! – вскипел Гума, – Не касайся этого имени своим поганым языком. Поняла?

– Понялааа…

– Ну и физдуй отсюда!

– Мудак ты конченный – вот что я ещё  поняла.

– Ты уйдёшь отсюда или нет, стерва?

– Уйдууу!!! Пусть, только, меня Виссарион проводит, а то помрёт здесь со смеху…

–  Что, сама дорогу не найдёшь?

– Найду! Я, просто, хочу, чтоб он меня проводил.

– Плять! Вис, забирай скорей эту дурру и чтоб я её больше здесь сегодня не видел

– Чмок, чмок, чмок, ушастенький, – изобразила поцелуи Монголка, – Обожаю тебя! А ты , Вис, не ревнуй, я тебя ещё больше обожаю, – и взяв, развеселившегося Виссариона под руку, увлекла за собой в сторону игрового зала.

А чё ты его так ласково? «Ушастенький…»  – решил приколоться  Агасферов, –  Он у нас –клыкастенький.

– Да ну его к чёрту ! Убьёт ещё… Я ж знаю, как его это бесит.

– Убьёт? Такую красавицу? Да кто ему позволит?!

-Не позволишь, милый? Это точно?

– Да чтоб я сдох!

– Ну, теперь я буду звать его, только, клыкастеньким. В твоём присутствии, разумеется….

– Ты и правда, стерва! –Вис не скрывал своего восторга

– Не любишь стерв?

– Напротив, обожаю!

– Обожаешь? Ну это мы, сейчас, посмотрим, – и Монголка, мгновенно и неожиданно, втолкнула Виссариона в тёмный проход между кухней и ресторанным залом и припала, как мощная присоска, к его губам. При всём своём отвращении к курящим бабам, Вис, на сей раз, решил потерпеть близость губ чудесного, но прокуренного ротика. Неприятные ощущения, с лихвой , окупались возможностью держать и тискать в объятиях, столь великолепный стан.   Удовольствие, разумеется, надолго не растянешь, в любой момент могут появиться официанты, повара и кто угодно. Застать усатого охранника, в столь пикантной, ситуации… Да об этом мечтать только можно. Но посетителей мало, заказов нет, вот и сидят они все по своим норам, а Вис  с Монголкой, пользуются, пользуются, пользуются этим…

– Поедем, поедем ко мне сегодня утром, – страстно шептала казиношница, таки норовя прилипнуть к нему ближе некуда, – Я хочу тебя!

– Увы, моя прелесть, – без всякой страсти, но с сожалением, промолвил Вис, – Утром меня ждёт другая работа.

– Ммммм… – досада так и фонтанировала наружу, – Ну, придумай что-нибудь. Мне это нужно, именно, сегодня!

– Могу узнать, почему?

– Узнаешь! Когда… Ну, в общем, когда займёмся интимом… Я даже здесь где-нибудь, согласна

– «Ни фига себе! Что-то серьёзное девку припёрло. На бешенство матки не похоже…Отомстить кому-то хочет, не иначе.» Здесь? В антисанитарии? М-да. Ради такой сексопилки можно ещё одним принципом пренебречь …

– Думай, думай, милый…

– Как вариант, остаться за швейцара и подождать сторожа… Устраивает?

-Устраивает, милый! Меня всё устраивает, я побежала, меня потеряли наверно…

 – Беги, хм… «милая»…

«Во что это я собираюсь вляпаться?»

 Под впечатлением от объятий Монголки, решил особо не заморачиваться и что утро всегда мудренее – всё прояснится, всё встанет на свои места. А сейчас , самое время разворошить муравейник. Агасферов заглянул на кухню. Две поварихи –Толстожопка и Сказка– сидели и курили возле плиты. Вот, ни хрена себе! Санитарные нормы и  правила….  Кто следит за их соблюдением? Куда Киса смотрит?

– Заходи, Виссариончик. Проголодался? Кушать хочешь?– это Сказка решила накормить его.

Сказка –это повариха Ольга. Чуть моложе Виссариона, полноватая круглолицая дама. В отличии от Толстожопки, она была пропорционально полновата и более приветлива. Кстати, это она первая начала Виссариона  Виссариончиком величать. Позаглаза, конечно. А Сказкой, Ольга стала из-за своей привычки повторять : не салат будет, а сказка, не торт будет, а сказка, не пирог… Ну и далее, по ассортименту.

– Нет, Ольга, спасибо, я сыт. Так, шёл мимо…

– Ну и заходи! Хоть, по-ближе познакомимся с суровым мужчиной-охранником.

– Не стоит, ещё больше разочаруетесь

– Оно и видно,– проворчала Толстожопка.

-Помолчи, Ленка! Вишь, я с человеком разговариваю.

– Ага! Где ты тут увидела человека?

– Помолчи! Виссариончик, не обращай на неё внимания

– Я это, только, и делаю, – улыбнулся Виссарион и вышел из кухни.

Так! Здесь поворошили. А халдеи-суки, чем занимаются?  Чтоб ответить на этот вопрос, достаточно было сделать несколько шагов от кухни в кладовку, где хранилась вся посуда. Эту же кладовку официанты использовали, как место для своих поседелок и как раздевалку. Причём, надо  отметить, разнополые официанты переодевались здесь одновременно, абсолютно не стесняясь друг друга.  С чем это связано? Вис, как-то, особо не задумывался по этому поводу, ибо  в каждой профессии свои издержки.

А вот и склад. Дверь открыта настежь, слышны голоса. Ну-ка, ну-ка. заглянем. Ууууу, все в сборе. Из всей кодлы, поздоровалась только метрдотель Лилька. Андрюха же, с Санькой –мелким и Людкой, обдали его взглядом, полным ненависти.  Вот так вот! Они ещё , поди что, пребывают в сознании собственной правоты и непогрешимости. Пусть! Пусть, заодно, обдумают повестку завтрашнего собрания. А свои взгляды и мысли по поводу Виссариона, пусть засунут себе, куда по-глубже.

Дальше куда? В казино? Пожалуй, нет – на сегодня хватит…казино. Пора и к коллегам вернуться.

Подойдя к фойе, Агасферов увидел, что вся охрана дружненько сидит на своих помеченных местах, а перед ними стоит Кустин и что-то «втирает».