Текст книги "Мемуары M. L. C. D. R."

Автор книги: Гасьен де Сандра де Куртиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)

Фрагментарность построения текста – эту деталь творчества Куртиля вполне можно назвать как нельзя более современной, созвучной нынешнему компьютерному сознанию: в мгновение ока, одним кликом, рассказчик прерывает основную нить, перескакивает на новый сюжет, чтобы затем так же внезапно вернуться к своему повествованию.

Особый интерес среди всех побочных историй представляет рассказ о жизни маркиза де Френа, с которым M. L. C. D. R. якобы познакомился во время очередного заключения в тюрьму. История эта любопытна тем, что несколько лет спустя, в 1701 году, Куртиль де Сандра снова вернется к ней, создав женскую версию событий в романе «Мемуары г-жи маркизы де Френ» (Амстердам, 1701).

Куртиль де Сандра – один из немногих писателей-мужчин XVII века, в творчестве которого немалое внимание уделено женщинам: они выходят на первый план в сборнике памфлетов «Дамы в их естестве» (Кёльн, 1686), в романах («Мемуары г-жи маркизы де Френ», 1687; «Приключения графини из Страсбурга и ее дочери», Гаага, 1716) и в сборниках галантных новелл («Любовные и галантные новеллы», 1678; «Новый сборник галантных писем и записок», 1680). Писатель следует примеру своего знаменитого соотечественника аббата де Брантома (1540–1614), основной труд которого «Мемуары господина де Брантома, содержащие жизнеописания галантных дам его времени» был впервые издан в Лейдене в 1666 году. Если в более раннем произведении – «Жизнеописании знаменитых женщин» – аббат не скрывает имен, то в «Галантных дамах» не названо ни одного настоящего: более того, как признается автор, он так искусно скрывает подлинные лица, что угадать их невозможно. Однако пересказываемые им истории были так хорошо известны современникам, что ни для кого не оставалось тайной, о ком идет речь.

Памфлеты Куртиля де Сандра тоже писались по живым следам, и читатель легко понимал, на кого направлена сатира писателя. Подобно Брантому, Куртиль использует анекдоты для доказательства или иллюстрации своих рассуждений, нанизывает их друг на друга, следуя аналогии. Как отмечает А. Д. Михайлов, Брантом «насытил свои рассуждения новеллистическим материалом в таком количестве, что его хватило бы не на один сборник новелл» (Михайлов 1998: 5). То же самое можно сказать и о романах Куртиля де Сандра, порой чрезмерно насыщенных краткими забавными анекдотами, однако их главной темой, в отличие от «Галантных дам», является не любовь, а нравы века, хотя Куртиль и чужд ханжества, а некоторые описываемые им сцены весьма пикантны. Превосходным примером того, что почти любой анекдот, занимающий одну, реже – несколько страниц, мог бы стать сюжетом самостоятельного произведения, и является история маркизы де Френ, сперва рассказанная как короткий забавный случай, а затем выросшая в роман-псевдомемуары.

Любопытно отметить, что мир произведений Куртиля де Сандра представляет собой единое целое: понятно, что изображается одна и та же эпоха, но читатель еще и встречает в разных произведениях одни и те же знакомые имена. Мы уже говорили о том, что во многих произведениях писателя изображены одинаковые, но по-разному описанные события (заговор Сен-Мара, арест Фуке, гибель Тюренна и др.). Кроме маркиза де Френа, в «Мемуарах M. L. C. D. R.» мы встречаем д’Артаньяна и его приятеля Безмо, которые отговаривают героя от службы у Мазарини, приводя в пример самих себя: за долгие годы преданного служения им-де ничего не удалось достичь. Появляется на страницах произведения и имя самого Куртиля, родственника M. L. C. D. R. – достойного человека, «состоявшего в родстве и с лучшими семьями провинции» (с. 24 наст. изд.[8]8
  В файле: «Мемуары M. L. C. D. R.» со слов«…Среди нашей родни был один дворянин по имени Куртиль…», см. также комментарий № 28 (Прим. верст.).


[Закрыть]). Поскольку о жизни самого писателя известно не так уж много, можно предположить, что у этой истории есть автобиографическая основа: сама жизнь часто давала Куртилю материал для художественного творчества.

Для Куртиля де Сандра характерно использование первого лица в самых разных функциях: это он сам, как в качестве писателя, так и в качестве военного или путешественника; но это и рассказчик-свидетель, и рассказчик-герой. В «Мемуарах M. L. C. D. R.» рассказчик является и героем произведения, поэтому мы видим его в двух ипостасях: как активного участника событий и как повествователя. Рассказывая о себе, герой не пытается понять причины того, почему ни политическая, ни военная карьера не принесли ему столь желанного успеха. Он принимает свою жизнь такой, какой она была, не приходит в отчаяние от того, что многое не удалось, смиряется со своей жестокой судьбой. Ему свойственно не сокрушение о прошлом, но скорее констатация своих ошибок и заблуждений, и сожалеет он скорее о ходе истории, чем о собственной жизни. Если авторы подлинных мемуаров – Рец, Бюсси-Рабютен, мадемуазель де Монпансье – представали в своих произведениях как личности особенные, неповторимые, то герой Куртиля – один из многих, лицо частное и вполне обычное: так, сокрытие имени, отсутствие ориентации на рассказ о жизни некоего реального человека ведет к описанию характерного, к типизации, а не индивидуализации. Хотя это личность, безусловно, неординарная, но многое случившееся с ним вполне могло произойти и с другими.

В творчестве Куртиля де Сандра сочетаются разные тенденции, характерные для его эпохи: стремление к исторической точности и склонность к сочинительству, правда и вымысел. «Мемуары г-на д’Артаньяна» являются переходным произведением от псевдомемуаров к роману: герой его – личность историческая, в центре внимания – его общественная жизнь, автор старается следовать хронологии, стремится к точности в описании исторических событий, о чем свидетельствует обилие дат и географических названий (вероятно, писатель широко использовал документы). Перед нами жизнь конкретного человека, фактов биографии которого Куртиль старается придерживаться, хотя, в отличие от «Жизни виконта де Тюренна» и, тем более, «Жизни Жан-Батиста Кольбера», и вводит в свое повествование «вымышленные конфигурации».

Сокрытие подлинного имени героя в «Мемуарах M. L. C. D. R.» предоставляет автору больше возможностей для вымысла: в этом произведении на первом плане – не конкретное историческое лицо (как Тюренн или д’Артаньян), а вымышленное, и если какие-то факты жизни реального Рошфора и послужили материалом для автора, они типичны – яркая индивидуальность рассказчика не играет в них заметной роли[9]9
  Когда точно возникла уверенность, что за буквенным сокращением скрывается имя Рошфора, сказать трудно, однако многие источники XVIII–XIX веков называют именно его. Стоит отметить, что Куртилю удалось убедить читателей в правдивости повествования: ссылки на это произведение используются в дальнейшем в исторических сочинениях. Даже Вольтер, несмотря на негативную характеристику писателя, не избежал его влияния при написании своего «Века Людовика XIV». Статья о Рошфоре в Википедии полностью построена на романе Куртиля.


[Закрыть].

Задолго до появления исторического романа В. Скотта Куртиль выводит на первый план героя придуманного, отводя подлинным историческим личностям роль второстепенную. История, занимая важное место в повествовании, дается лишь в той мере, в какой герой принимает в ней участие. Это позволяет назвать писателя одним из основателей приключенческого и исторического романа – двух жанров так называемой формульной литературы, которым будет суждена великая будущность и долгая жизнь, чего нельзя сказать о произведениях его самого, надолго забытых и лишь теперь возвращающихся к современному читателю.

Так, в 1965 году были изданы в сокращенном варианте «Мемуары г-на д’Артаньяна» (переизданы в 1987 и 2001; см.: Courtilz Artagnan 2001). Сокращение текста представляется вполне оправданным: в отличие от динамичных, захватывающих «Мемуаров M. L. C. D. R.», произведение о капитане мушкетеров затянуто и лишено напряженности. Если бы не Дюма, имя славного д’Артаньяна не дошло бы до потомков и не стало поистине мифологическим!

В 2004 году в издательстве Дежонкьер были переизданы «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна» (см.: Courtilz Montbrun 2004), в 2009-м – «Жизнь виконта де Тюренна» (см.: Courtilz Turenne 2009) и «История Голландской войны» (см.: Courtilz HGH 2009). В число возвращенных читателю книг Куртиля вошли и «Мемуары M. L. C. D. R.», трижды (два раза в 2009 и один – в 2010) вышедшие, как уже говорилось, в американском издательстве «Kessinger Publishing», издающем редкие книги по специальному заказу. Подобный интерес к этому роману оправдан: на протяжении XVII–XVIII веков он издавался 22 раза, и соперничать с ним могли разве что «Мемуары г-на д’Артаньяна», переизданные 23 раза. Поэтому публикуемый перевод лучшего романа писателя, послужившего моделью для всех его последующих псевдомемуаров, а в дальнейшем для романа-мемуаров, приключенческого и исторического романов следующих веков, не только отвечает интересам современного читателя, но и дает нам возможность познакомиться с одним из выдающихся творений эпохи, как нельзя более точно отразившем ее дух.

Русский читатель имел возможность познакомиться с наиболее известным творением Куртиля – «Мемуарами г-на д’Артаньяна»: первый перевод на русский язык появился в 1993 году, когда отрывки из произведения были опубликованы в качестве приложения к роману Р. Нимье «Влюбленный д’Артаньян» (см.: Нимье 1993: 207–386). Но там речь идет не о переводе, а скорее о весьма вольном пересказе первого (в основном) тома произведения (весь второй изложен на двадцати страницах, а третий и вовсе отсутствует). Переводчик Святослав Свяцкий является и автором послесловия, где изложены весьма сомнительные сведения о жизни и деятельности Куртиля. Хронология событий далека от реальности, факты биографии писателя, который, как пишет автор, оказывается заключенным в Бастилию в 1702 году, где проводит девять лет и где создает более двадцати объемистых сочинений, сильно романизированы. На самом деле Куртиль провел в Бастилии шесть лет – с 1693 по 1699 год, а после 1702-го было издано всего лишь семь его творений. Вызывает удивление и утверждение, что Куртиль «оставил более сорока значительных по размерам рукописей, ждущих своего исследователя» (Артаньян 1993: 390). Серьезным исследователям творчества Куртиля, прежде всего Ж. Ломбару, о них ничего не известно. Хотя и можно согласиться с тем, – как уже было отмечено в этой статье, – что творчество Куртиля может таить ряд загадок и привести к новым открытиям (так, Ж. Ломбар в 1987 году установил авторство еще шести романов Куртиля, и вместе с имевшимися 36-ю это составляет на настоящий момент 42 произведения; см.: Lombard NR 1987: 193–202).

Позднее вышел полный перевод этого произведения, выполненный М. Поздняковым (см.: Артаньян 1995). К сожалению, он грешит буквализмом, что искажает стиль писателя и делает его трудным для читательского восприятия. Например, Cologne оказывается Колоном (а вовсе не Кёльном!), «chercher fortune» переведено как «поиски судьбы», a «vulgaire» – как «вульгарно»… Переводчик обращается не к тексту Куртиля, а к переработке текста Э. Глиссаном, который и указан в качестве автора произведения. Чтобы читатель получил представление об этом издании, которое мы не рекомендовали бы читать (а оно, к сожалению, легко доступно в Интернете), приведем аннотацию:

Простейшим путем к переизданию «Мемуаров месье Шарля де Баатца сеньора д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля, содержащих множество вещей личных и секретных, произошедших при правлении Людовика Великого» было бы точно перепечатать оригинальное издание, выпущенное в Колоне в 1700 году. <…> Не изменяя духу, не опресняя элегантности текста, «Мемуары» были переработаны и даны на языке, понятном и приятном человеку XX века. Сей труд стал произведением месье Эдуарда Глиссана, лауреата Премии Ренодо 1958 года и Интернациональной Премии Шарля Вейона за лучший роман на французском языке 1965 год.

Артаньян 1995/1

Справедливости ради отметим, что сам Э. Глиссан (1928–2011) указывает Куртиля в качестве автора изданных им в 1966 году «Мемуаров г-на д’Артаньяна».

Именно этот «перевод» положен в основу научно-художественной книги Е. В. Федоровой «Люди прекрасной Франции» (историческая повесть), построенной как вольный пересказ «Мемуаров г-на д’Артаньяна»; автор ее считает исторического д’Артаньяна создателем собственных мемуаров (см.: Федорова 2003).

Куртилю в России явно не повезло. Все три автора, пусть хоть мало-мальски, но все-таки обратившиеся к его творчеству, проявили научную некомпетентность. Эту досадную оплошность призван исправить предлагаемый перевод визитной карточки автора – «Мемуаров M. L. C. D. R.», перевод, который фактически открывает этого писателя русскоязычному читателю и, несомненно, не только доставит ему удовольствие, но и принесет пользу: мастерски созданная Куртилем карта отдельной личности дает возможность обозреть территорию определенной эпохи, прогуляться с опытным проводником по ее извилистым тропам.

В. Д. Алташина
Куртиль де Сандра и Александр Дюма,
или Сто пятьдесят лет спустя[10]10
  Первая редакция настоящей статьи была опубликована под названием «Два д’Артаньяна: Дюма и Куртиль де Сандра» в журнале «Научная мысль Кавказа» (2008. № 2. С. 74–79). Здесь печатается в расширенном варианте.


[Закрыть]

Хорошо известно, что своей плодовитостью Дюма обязан продуктивной работе «литературных негров», главную роль среди которых играл Огюст Маке (1813–1888): в соавторстве с ним было написано около двадцати романов, в том числе и самые известные – «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо». Но можно условно назвать одним из «негров» Дюма и Куртиля де Сандра (1644–1712) – писателя, жившего и творившего за полтора века до него. Куртилю Дюма обязан не только образом д’Артаньяна, давно ставшего героем-мифом, но и тематикой, сюжетной канвой, яркими персонажами и увлекательными сценами трилогии о мушкетерах. А с творчеством Куртиля писателя, по всей вероятности, познакомил все тот же Маке, преподававший историю в лицее Карла Великого.

В своем предисловии к «Трем мушкетерам» (1844) Дюма указывает на то, что знаком с написанными Куртилем де Сандра «Мемуарами г-на д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты мушкетеров короля» (1700), где его особенно привлекли необычные имена Атоса, Портоса и Арамиса (см.: Дюма 1975: 6). На деле же его заимствования этим отнюдь не ограничились. Представляется любопытным проанализировать, чем обязан Дюма своему предшественнику.

Молодой и бедный гасконец, уроженец Беарна, все богатство которого состоит из старой клячи (см.: Courtilz 1701/1: 5; Дюма 1975: 10) и рекомендательного письма (см.: Courtilz 1701/1: 13; Дюма 1975: 11), покидает родительский дом в поисках славы и состояния, воодушевленный примером своего земляка Тревиля, сумевшего добиться почетной должности капитана мушкетеров (см.: Courtilz 1701/1: 2; Дюма 1975: 10). В придорожном трактире между Блуа и Орлеаном некий незнакомец позволяет себе неосторожно пошутить над его кобылой (см.: Дюма 1975: 12), что не нравится вспыльчивому гасконцу, однако незнакомец от него просто отмахивается, видимо, считая ниже своего достоинства вступать в пререкания с ребенком, каковым ему представляется д’Артаньян. Последний, однако, распаляется еще больше и, когда оскорбитель поворачивается к нему спиной, окликает его, не желая нападать сзади. Незнакомец безуспешно пытается образумить вспыльчивого юношу и наконец вынужден обнажить шпагу, угрожая заставить д’Артаньян а раскаяться в своем безумном порыве. В тот же момент на бедного гасконца обрушиваются со всех сторон «удары вил и палок» (Courtilz 1701/1: 7), и д’Артаньяну, все еще угрожающему Ронэ (так назван у Куртиля незнакомец, превратившийся в романе Дюма в графа де Рошфора – а это, последнее, имя позаимствовано им из самого известного романа Куртиля де Сандра «Мемуары M. L. C. D. R.», речь о котором пойдет ниже), под натиском слуг приходится сдаться. Его помещают в тюрьму, откуда ему удается вырваться только через два месяца благодаря помощи одного дворянина. Шпага, кобыла, белье и, главное, заветное письмо безвозвратно утрачены. Поклявшись отомстить незнакомцу во что бы то ни стало, герой продолжает свой путь в Париж (см.: Courtilz 1701/1: 5–7).

В романе «Три мушкетера» мы находим аналогичную сцену (см.: Дюма 1975: 12–17), но гораздо более экспрессивную и динамичную, что связано с особенностями жанра: у Куртиля повествование ведется от первого лица, в прошедшем времени (как и положено в мемуарах); рассказчик, повзрослевший и поумневший, оценивает свое тогдашнее неразумное поведение, в то время как у Дюма повествование ведется от третьего лица, что благоприятствует остроте и живости диалога. Так, если д’Артаньян Куртиля пишет: «Я крикнул ему, чтобы он взял в руки шпагу, так как я был не из тех, кто нападает сзади» (Courtilz 1701/1: 6), то у Дюма он говорит своему противнику: «Повернитесь же, повернитесь, господин насмешник, чтобы мне не пришлось нанести вам удар сзади». «Ах, трус! Ах, презренный! Ах, фальшивый дворянин!» – в гневе восклицает д’Артаньян в романе (Дюма 1975: 14), в то время как в «Мемуарах» он «крикнул <…>, что принял его за дворянина, но теперь ясно видит по его поведению, что он далеко не настоящий дворянин» (Courtilz 1701/1: 7). Однако различия между двумя произведениями лишь в манере повествования, все основные элементы и структура сцен одинаковы: насмешка незнакомца над кобылой, вспыльчивость д’Артаньяна, поединок, удары палок, пропажа письма.

Наконец, д’Артаньян попадает в Париж, снимает комнату на улице Могильщиков (см.: Courtilz 1701/1: 14; Дюма 1975: 21) и на следующий день отправляется к Тревилю – правильное произношение его гасконской фамилии Труавиль, что отмечается и в романе, и в «Мемуарах» (см.: Courtilz 1701/1: 2; Дюма 1975: 22). Как проходит этот первый визит в романе Дюма и каким образом д’Артаньян знакомится с тремя мушкетерами, известно всем с детских лет. В «Мемуарах» Куртиля де Сандра д’Артаньян сначала знакомится с Портосом, соседом его отца по имению, который состоит в мушкетерах вместе с двумя братьями – Атосом и Арамисом. Родственные отношения в романе Дюма опущены, но дружба, связывающая мушкетеров, крепче любых кровных уз. Портос заводит с юношей разговор, и д’Артаньян, усмотрев в его словах насмешку, отвечает весьма задиристо. На что Портос замечает, что «следует быть храбрым, но не искать ссоры, и что обида без причины так же достойна порицания, как и слабость», добавляя, что хочет быть наставником юноши (см.: Courtilz 1701/1: 16), и предлагая ему попробовать свои силы в поединке между мушкетерами и гвардейцами. Д’Артаньян без колебаний встает на сторону мушкетеров, мечтая поскорее попасть в их ряды.

Дюма в начале «Трех мушкетеров» сохранил намечавшуюся дуэль с Портосом и поединок с гвардейцами, и эта схватка, в отличие от предыдущей сцены, происходит абсолютно одинаково в «Мемуарах» и в романе. В обоих произведениях д’Артаньяна нередко называют «ребенком», отмечая, что гвардейцы, несомненно, сумеют в поединке воспользоваться его юношеской неопытностью (см.: Courtilz 1701/1: 19; Дюма 1975: 54). Начинается поединок между Жюссаком, Бискара, Каюзаком и Ротондисом – с одной стороны (три первых имени мы находим и в романе), мушкетерами и их юным другом – с другой. Д’Артаньян, быстро разделавшись со своим противником, приходит на помощь раненому Атосу, и тот благодаря поддержке юноши успевает собраться с силами и нанести решающий удар (см.: Courtilz 1701/1: 24; Дюма 1975: 56). Обо всем этом становится известно королю, которого Тревиль пытается уверить в том, что его мушкетеры мирно прогуливались и случайно встретили гвардейцев (см.: Courtilz 1701/1: 25; Дюма 1975: 58). Король приказывает Тревилю привести к нему героев поединка на следующий день (см.: Courtilz 1701/1: 26; Дюма 1975: 60).

Утром перед визитом четверо друзей идут в «игорный дом, который находится совсем рядом с конюшнями Люксембургского дворца» (Courtilz 1701/1: 29) (ср. у Дюма: «игорный дом, расположенный совсем рядом с конюшнями Люксембургского дворца» (Дюма 1975: 60)), чтобы провести там время до полудня, забавляясь игрой в мяч; один из мячей пролетает так близко от лица д’Артаньяна, что тот, опасаясь более точного удара, нежелательного перед аудиенцией с королем (см.: Courtilz 1701/1: 30; Дюма 1975: 61), оставляет игру и уходит на «галерею рядом с веревкой» (Courtilz 1701/1: 30) (ср.: «рядом с веревкой, на галерею» (Дюма 1975: 61). Среди зрителей находится гвардеец кардинала, заметивший своим товарищам, что-де «не стоит удивляться тому, что я испугался, так как, по-видимому, я – ученик мушкетеров», рассказывает у Куртиля сам д’Артаньян (Courtilz 1701/1: 30). В романе мы читаем те же слова, но сказанные уже гвардейцем: «Неудивительно, – сказал он, – что этот молодой человек испугался мяча, это, вероятно, ученик мушкетеров» (Дюма 1975: 61). Услышав такое оскорбление, д’Артаньян предлагает ему покинуть зал, и между ними начинается дуэль. На помощь своему товарищу приходят гвардейцы, а к д’Артаньяну спешат Атос, Портос и Арамис (см.: Courtilz 1701/1: 32; Дюма 1975: 63). Дуэль происходит рядом с особняком Ла Тремуя, на службе у которого состоит родственник обидчика. Слуги Ла Тремуя бросаются на выручку гвардейцам, а мушкетеры бегут за подмогой к особняку Тревиля, чтобы позвать на помощь своих (см.: Courtilz 1701/1: 32; Дюма 1975: 63). Там пришедшие им на помощь сотоварищи, возмущенные «наглостью слуг из особняка» Ла Тремуя, осмелившихся напасть на них, собираются поджечь дом, но четверо друзей убеждают их отказаться от этой затеи (см.: Courtilz 1701/1: 33; Дюма 1975: 63–64).

Узнав об этом новом поединке, капитан мушкетеров идет к г-ну де Ла Тремую, предлагая ему узнать, как на самом деле происходила стычка, у ее зачинщика-гвардейца, в тяжелом состоянии лежащего у него в доме.

Гвардеец на пороге смерти рассказывает всю правду о потасовке (см.: Courtilz 1701/1: 39–40; Дюма 1975: 66). Вечером Тревиль идет к королю, который в сильном гневе спрашивает у него, «таким ли образом следует выполнять свой долг», обрушиваясь с упреками: «его мушкетеры убивают человека и причиняют большой беспорядок, а он не говорит об этом ни слова» (Courtilz 1701/1: 42). Сравним у Дюма: «Так-то вы несете вашу службу, господин?.. Для этого ли я назначил вас капитаном мушкетеров, чтобы они убивали человека, несли смуту во весь квартал и хотели поджечь Париж, а вы при этом не говорите мне об этом ни единого слова?» (Дюма 1975: 68). Тревиль, пытаясь доказать правоту своих подопечных, предлагает королю обратиться к самому Ла Тремую, за которым немедленно посылают, но не находят его дома (см.: Courtilz 1701/1: 43; Дюма 1975: 70). В «Мемуарах» Тревиль сам рассказывает историю дуэли королю, в то время как в романе это делает Ла Тремуй на следующее утро. Д’Артаньян наконец-то представлен монарху, который находит его «совсем молодым» (см.: Дюма 1975: 71), предлагает Тревилю поместить его кадетом в роту к деверю последнего, капитану гвардейцев Дезэссару, и дает ему денежное вознаграждение (см.: Courtilz 1701/1: 50; Дюма 1975: 73).

Не прошел Дюма и мимо эпизода с перевязью: в «Трех мушкетерах» она красуется на мощной груди Портоса и служит причиной его несостоявшейся дуэли с д’Артаньяном. В «Мемуарах» расшитая золотом перевязь – такие были тогда в большой моде – принадлежит Безмо – однополчанину гасконца. Он, как и Портос в романе, стесненный в средствах, но не желая отставать от моды, смог позволить себе золотое шитье только впереди, заднюю же часть прикрывал плащом, ссылаясь на болезнь, как и герой Дюма (см.: Courtilz 1701/1: 60–61; Дюма 1975: 27). Один из друзей догадался об этой хитрости и, решив подшутить, намеренно запутался в его плаще (у д’Артаньян а Дюма это вышло случайно), приоткрыв всем заднюю сторону знаменитой перевязи (см.: Courtilz 1701/1: 62; Дюма 1975: 42), что чуть не привело к дуэли (как и в случае с Портосом).

Находим мы в «Мемуарах» и прообраз возлюбленной д’Артаньяна – Констанции Бонасье: она является хозяйкой дома, где герой останавливается на постой. Тонкость ее чувств объясняется благородным происхождением, хотя она, в отличие от героини Дюма, не замешана в дворцовые интриги (см.: Courtilz 1701/1: 107; Дюма 1975: 83). А вот д’Артаньян Куртиля далек от того пылко влюбленного и преданного юноши, которого мы помним по «Трем мушкетерам»: он и не помышляет о женитьбе на хозяйке, поскольку это может повредить его карьере.

Сравнительный анализ позволил установить, что не только имена персонажей, но многие ситуации, детали, целые сцены и фразы перешли из «Мемуаров» в роман без всяких изменений. Дюма не только внимательно прочитал произведение Куртиля, но и многое переписал, а вовсе не «пролистал», как это утверждает Е. В. Федорова (см.: Федорова 2003), необоснованные размышления которой вызывают недоумение. Так, автор монографии о «Мемуарах г-на д’Артаньяна» пишет, что «во времена Дюма прочесть их было совсем не просто. Дело в том, что они написаны сильно устаревшим тяжеловесным языком» (Федорова 2003: 6). Хотя язык конца XVII века несколько отличался от языка середины XIX, он, однако, не представлял никаких трудностей для французов, а принимая во внимание тот факт, что данное произведение выдержало более десяти изданий в XVIII веке, достать его было довольно легко. Е. В. Федорова, кроме того, считает псевдомемуары Куртиля де Сандра подлинными мемуарами д’Артаньяна, который, по ее утверждению, писал их «для собственного удовольствия» (Федорова 2003: 5), поскольку средств для иных развлечений у него не было, а написание мемуаров – «приятное занятие и сравнительно дешевое: расходы только на бумагу, перья и чернила» (Федорова 2003: 55). «Его незавершенные мемуары по счастливой случайности сохранились», – говорит в заключение литературовед (Федорова 2003: 159), не удосужившийся навести справки об этом произведении и его авторе.

Гораздо более глубокое знание вопроса проявил современный испанский писатель Артуро Перес-Реверте в своем культовом бестселлере «Клуб Дюма, или Тень Ришельё» (1993), где он воздает должное Куртилю, которому А. Дюма обязан рождением своего самого популярного героя (см.: Перес-Реверте 2002).

История д’Артаньяна и миледи в романе также полностью повторяет «Мемуары» Куртиля. У него после первой поездки в Англию д’Артаньян видится с английской королевой, нашедшей пристанище при французском дворе, с тем чтобы рассказать ей о положении дел в ее королевстве. По мнению д’Артаньяна, Англия – «самая красивая страна в мире», однако ее жители «более жестоки, чем дикие звери, поскольку пошли войной против своего короля и заставили его удалить от себя принцессу, которая должна была бы вызывать их восхищение» (Courtilz 1701/1: 263). Одному из англичан, присутствовавших при этом визите, не нравится столь резкий отзыв об английской нации, и он вызывает д’Артаньяна на поединок; в результате французы ранят своих противников, среди которых и брат миледи, красота которой не оставила равнодушным впечатлительного гасконца.

Д’Артаньян признается, что влюбился в миледи с первого взгляда – «никогда не существовало женщины прекраснее ее» – и даже сейчас, спустя много лет, при воспоминании о ней раны его кровоточат (см.: Courtilz 1701/1: 274). Ни явное презрение красавицы к «простому гасконцу» – она насмехается над ним, показывая всем его любовные письма, – ни ее нескрываемая ненависть к французам не охлаждают пыл юного героя, который «больше принадлежит ей, чем самому себе» (Courtilz 1701/1: 276).

«Д’Артаньян любил миледи как безумный, она же не любила его совсем», – резюмирует уже Дюма (Дюма 1975: 348). В его романе красота миледи поразила юношу еще во время краткой встречи в Менге, а знакомством с ней он обязан брату ее мужа. Помилованный французом во имя любви к его сестре, лорд Винтер становится его другом и представляет ему миледи. При рассказе о дуэли и благородном поступке юноши миледи с трудом скрывает недовольство (см.: Дюма 1975: 308): если бы лорд был убит, ей бы досталось его состояние (см.: Дюма 1975: 322). В «Мемуарах» д’Артаньян тоже выручает брата миледи, когда того хотят убить, и в благодарность англичанин обещает добиться для француза, ставшего его другом, благосклонности сестры, которую отнюдь не радует благородство д’Артаньяна – ведь оно лишило ее наследства (см.: Courtilz 1701/1: 280–287).

И у Дюма, и у Куртиля в гасконца влюбляется горничная миледи, сообщившая ему о том, что ее хозяйка предпочитает графа де Варда. Благодаря хитроумному плану и посредничеству служанки, чьи муки ревности ему приходится время от времени успокаивать, герою удается под личиной графа провести с миледи несколько ночей. Затем, желая отомстить за пренебрежение к настоящему д’Артаньяну, он пишет ей оскорбительное письмо от имени де Варда, в котором, сославшись на множество других дел «подобного сорта», просит ее терпеливо ждать, когда придет ее очередь. Вне себя от гнева и обиды, миледи решает прибегнуть к услугам д’Артаньяна, чтобы отомстить неблагодарному любовнику. Она предлагает ему доказать свою любовь, вызвав де Варда на дуэль и убив его, за что обещает провести с ним ночь. Герой, мечтая о награде, но не имея ни малейшего желания убивать безвинного графа, просит платы до дуэли. Ночью, опьяненный своим счастьем, герой признается в обмане, подумав, что это признание обрадует миледи, т. к. вместо любовника, который ее презирает, она обретает любовника, который ее обожает. Однако расчет юноши оказывается неверным, и миледи в гневе прогоняет его, тем более что, стараясь удержать ее, юноша случайно рвет батистовую рубашку, обнажив лилию на прекрасном плече. Д’Артаньян решает быть настороже, поскольку миледи в бешенстве способна на все: и действительно, несколько раз ему чудом удается избежать смерти (см.: Courtilz 1701/1: 316–346; Дюма 1975: 320–356).

Как мы видим, история с миледи в мельчайших подробностях позаимствована в «Трех мушкетерах» из «Мемуаров г-на д’Артаньяна», за исключением как раз эпизода с лилией на плече. А вот эпизод с лилией привлек писателя именно в первом романе Куртиля – «Мемуарах M. L. C. D. R.». Отец героя – еще юного M. L. C. D. R., то есть графа де Рошфора, – после смерти жены решает вновь жениться и по рекомендации кюре выбирает в супруги добродетельную и очаровательную девушку, в которую безумно влюблен (см.: Courtilz 1688: 3–4). Несколько недель спустя, заметив нечто необычное на ее плече, он, сорвав рубашку, видит цветок лилии и в гневе прогоняет ее, сказав ей напоследок, что она умрет лишь от его руки (см.: Courtilz 1688: 5). Отцу героя удается добиться развода, заплатив изрядную сумму бывшей жене (см.: Courtilz 1688: 6). Очаровательная девушка, безумная страсть, роль кюре, ночная рубашка, лилия на плече – все эти элементы повторяются в романе: это подтверждает то, что автор «Трех мушкетеров» был знаком и с другими произведениями Куртиля де Сандра. Отметим, что дуэль с англичанами, но в защиту чести кардинала, происходит и в «Мемуарах M. L. C. D. R.», где французы также одерживают победу (см.: Courtilz 1688: 70–72). Обращение писателя середины XIX века к произведению 1700 года было весьма плодотворным: именно «Три мушкетера» – первый из наиболее знаменитых романов Дюма, и именно благодаря ему имя д’Артаньяна стало известно всем, в то время как «гипотекст» этого произведения – «Мемуары» Куртиля де Сандра – оказался не вполне заслуженно забытым. А ведь если бы Куртиля не привлек в свое время жизненный путь хорошо ему знакомого Шарля де Баца, графа д’Артаньяна, капитана мушкетеров, а позднее – маршала Франции, родившегося в 1613 году и погибшего при осаде Маастрихта в 1673-м, – то, скорее всего, никогда бы не было и такого великолепного литературного героя, как знаменитый гасконец, приключениями которого зачитывалось не одно поколение.