Текст книги "Мемуары M. L. C. D. R."

Автор книги: Гасьен де Сандра де Куртиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 42 страниц)

Его творческая карьера начинается в 1678-м (год публикации «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет) и длится до его смерти в 1712 году. Именно этот период с 1680 по 1715 год, когда со смертью Людовика XIV начнется новая эпоха – эпоха Просвещения, является переломным для французского романа, ищущего новые формы. В эти годы, как пишет Ж. Ломбар, Куртиль был единственным писателем, отличавшимся как особой продуктивностью, так и использованием разных литературных форм (см.: Lombard ACS 1988) – методом проб и ошибок он ищет то, что будет интересно читателю.

Жизнь писателя, о которой известно не очень много, напоминает его собственные авантюрные романы. Он происходил из старинной дворянской семьи и получил неплохое образование – им он был обязан помощи своего кузена Шарля де Клэра. В это время обучение сводилось к изучению древней истории и латинской поэзии, хотя произведения таких авторов, как Боккаччо, Сервантес, Макиавелли, равно как современников и соотечественников – Оноре д’Юрфе, Фюретьера, Мольера, Расина, Корнеля, – были ему хорошо знакомы. Избрав военную карьеру, в периоды мирной жизни – с 1668 по 1672 год – он продолжает свое образование у кузена на улице Сен-Пэр и в замках Вексена, где сводит знакомство с Моншеврёем, Ла Виллетертром и другими знатными людьми. Так, брат Моншеврёя был дружен с будущей госпожой де Ментенон, гостившей у них в доме в 1660–1669 годы. Позднее, около 1680 года, Куртиль благодаря этим знакомствам будет представлен принцу Конде, которому в 1683-м адресует письмо с предложением написать историю его жизни. Заметим, что, хотя «Жизнь принца Конде» так и не была написана, полководец стал героем многих произведений писателя. Шантийи, где жил в то время принц, было очень популярным местом у военачальников, писателей, представителей королевского двора, имена которых часто будут слетать с пера Куртиля. Именно там он мог повстречать многих героев своих будущих произведений.

Что касается военной карьеры, то она сложилась у Куртиля весьма успешно и тоже дала материал для писательского вдохновения: все военные кампании, которые будут описаны на страницах произведений, действительно были пережиты самим автором.

Куртиль поступил на военную службу в 1660 году, когда ему было всего лишь 16 лет (как не вспомнить Рошфора!), и был принят в первую роту мушкетеров короля под началом д’Артаньяна. Таким образом, большинство событий, описанных им в псевдомемуарах бывшего командира, пережито самим автором, что характерно для его творчества в целом. В 1667-м он получил звание корнета в Иностранном королевском полку, участвовал под руководством виконта де Тюренна (еще одного героя многих своих произведений) во фландрской кампании. В 1668-м под началом принца Конде принимал участие в захвате Франш-Конте. Когда в 1672-м вновь начинается война, Куртиль получает роту в полку Бопре-Шуазёля, становится капитаном кавалерии и проходит почти всю Голландскую войну (его «История Голландской войны» увидит свет в 1689-м). С 1674 по 1678 год принимает участие в каталонской кампании, и одна из первых книг Куртиля будет посвящена именно этим событиям. После заключения Нимвегенского мира (август-сентябрь 1678 г., февраль 1679 г.) он оставляет службу и посвящает себя литературе. В 1678-м в Париже вышли в свет два его первых литературных опыта: «Описание того, что произошло в Каталонии в 1674 и 1675 годах», а также «Любовные и галантные новеллы» – сочинения, получившие официальное разрешение властей (все остальные будут изданы нелегально) и обозначившие два направления в его творчестве: история и любовь.

Год 1678-й – веха и в личной жизни автора: Куртиль женится во второй раз (первая жена умерла, оставив его вдовцом в 27 лет, в третий раз он женился за год до смерти на вдове издателя, незадолго до этого шпионившей и доносившей на него). Это будет самый долгий (почти тридцать лет – с 1678 по 1706 г.), прочный и счастливый союз.

Начиная с 1683 года жизнь его проходит в переездах с места на место: Италия, Англия, Испания, но чаще всего – Голландия, где он публикует плоды своего пера. Вполне вероятно, что Куртиль пробовал себя и в роли книгоиздателя – это произошло в 1686 году в Льеже под псевдонимом Луи Мофора, где он издал пять своих произведений. С 1683 по 1686 год он выпускает еще тринадцать творений: двенадцать в «Кёльне» у фиктивных издателей, в частности «у Пьера Марто», и одно в 1685-м – у Хенрика ван Булдерена, в Гааге, где прожил довольно долго.

Неизвестно, в какой мере материальная необходимость подтолкнула Куртиля к поискам своего места на литературном поприще, но оно, безусловно, способствовало его финансовому благополучию. Так, в 1686 году в Гааге, все у того же ван Булдерена, он издает газету «Исторический и политический Меркурий» (Mercure historique et politique), редактором которой оставался до 1693 года; она приносит ему стабильный и неплохой доход. В то же время он занимается подпольной литературной деятельностью, способствуя распространению своих книг во Франции, куда регулярно наведывается. В 1689-м он приобретает в собственность земли Верже, в Шюэль, рядом с Куртенэ[4]4
  Куртенэ (Courtenay) – ныне город в департаменте Луарэ.


[Закрыть], где и поселяется окончательно, имея, однако, еще три адреса в Париже, ибо полиция уже давно ведет за ним наблюдение. Итог конфликта с властями не замедлил воспоследовать: 22 апреля 1693 года Куртиля заключают в Бастилию на шесть лет (Бастилия станет непременным топосом его произведений, а сам тюремный опыт вдохновит его на «Мемуары г-на Ж.-Б. де Лафонтена», написанные якобы во время заключения). После освобождения, 2 марта 1699 года, он уезжает в Верже, но в 1701-м начинает новую литературную авантюру в Париже. За ним опять надзирает полиция, получающая регулярные доносы от той самой вдовы книготорговца, которая через несколько лет станет последней женой скандального автора. Но Куртиль больше не намерен возвращаться в Бастилию: теперь он, оказывается, – субъект «секретных приказов» и находится под защитой комиссара полиции Деламара – факт, трудно поддающийся объяснению. С 1708 по 1711 год о его жизни ничего не известно, за исключением последнего брака.

Яркая, насыщенная жизнь не могла не отразиться в его творчестве, поражающем разнообразием жанров, форм и тем: хроники, трактаты, памфлеты, биографии известных людей, в большей или меньшей степени романизированные, а также собственно романы, апокрифические мемуары, исторические и галантные новеллы, точное число которых до сих пор не установлено[5]5
  По мнению Ж. Ломбара, в настоящее время речь может идти о 42 произведениях, однако цифра эта не окончательна, поскольку большинство произведений Куртиля было опубликовано анонимно.


[Закрыть].

Ж. Ломбар выделяет в творчестве Куртиля три основных жанра: скандальная хроника, биография и памфлет, полагая при этом, что наибольшего успеха писателю удалось достичь в написании апокрифических мемуаров. В этом жанре было создано девять произведений, среди которых и наиболее известные, обеспечившие автору посмертную славу: «Мемуары M. L. C. D. R.» (1687), «Мемуары г-на Ж.-Б. де Лафонтена» (1698); «Мемуары г-на д’Артаньяна» (1700), «Мемуары г-жи маркизы де Френ» (1701), «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна» (1701), «Итальянская война, или Мемуары г-на графа д’***» (1702), «Война в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары г-на маркиза д’***» (1706), «Мемуары г-на де Б***, секретаря M. L. C. D. R.» (1711), «Мемуары г-на де Бордо» (написаны между 1698 и 1704; опубл. 1758).

Отметим преемственность между первыми и последними, опубликованными при жизни, псевдомемуарами – M. L. C. D. R. и его секретаря, о котором, правда, в апокрифе M. L. C. D. R. даже не упоминается: видимо, писатель в конце жизни решил воспользоваться славой своего первого в данном жанре и самого удачного, по единодушному мнению критиков, творения.

Если герои первых пяти романов – лица исторические, то герои последних – вымышленные. Особой известностью пользовались «Мемуары M. L. C. D. R.», «Мемуары г-на д’Артаньяна», «Мемуары г-жи маркизы де Френ», «Мемуары г-на маркиза де Монбрюна».

Практика написания псевдомемуаров была достаточно широко распространена в конце XVII века, когда, например, появилась «История матери и сына», опубликованная в Амстердаме лишь в 1730 году: в ней от имени кардинала Ришельё рассказывается о жизни Марии Медичи и ее сына Людовика XIII. Авторство этого произведения приписывается Ф. де Мезере (1610–1683), чья популярная многотомная «История Франции» (1643–1651) пользовалась огромным успехом. В 1676 году вышли в свет «Мемуары маршала дю Плесси», написанные, по всей видимости, его секретарем Сегре и просмотренные братом маршала Ж. де Шуазёлем. В этом же году появляются «Мемуары де Понти», вероятно, написанные в Пор-Рояле Тома дю Фоссе по воспоминаниям самого Понти, которому автор, пытаясь приукрасить биографию героя, приписал вымышленные приключения. В 1674-м выходят «Мемуары о жизни Генриетты Сильвии Ла Мольер» г-жи де Вильдье, где хотя и указываются имена реальных людей и описываются реальные события, но сам сюжет представляет лишь плод воображения писательницы – пример, явно вдохновивший Куртиля на создание его апокрифических произведений.

Огромной популярностью пользуются в это время и исторические новеллы, в которых вымысел преподносится под видом реальных фактов. Так, например, один из наиболее плодовитых авторов XVII века Ж. де Прешак (1647–1720) в предисловиях к своим произведениям утверждает, будто описывает «то, что было», а не «то, что должно было быть», вступая в полемику с эстетикой классицизма, изображавшего не реальную жизнь, но то, что представлялось правильным с позиции разума (ср. у Буало в «Поэтическом искусстве» (1674): «пусть правда выглядит всегда правдоподобно») в романах «Английская принцесса, или Герцогиня-королева» (1677) и «Героиня-мушкетер» (1677) – последний роман, по уверению автора, представлял собой подлинную историю некой графини де Мейрак.

Известно, что исторические сочинения этого времени далеки от точности и строгой документальности: многие авторы считают себя вправе дополнять исторические факты тем, что, по их мнению, вполне могло бы произойти. Их основная цель – изысканно повествовать о великих деяниях королей и полководцев, о громких событиях эпохи, из чего, по возможности, должно следовать моральное наставление; при этом не требовалось ни точности, ни ссылок на источники, а факты можно было и приукрасить.

Отношение к истории изменится лишь в XVIII веке, когда она превратится в научную дисциплину благодаря сочинениям Монтескьё и Вольтера: те откажутся от простого перечисления фактов и описания биографий и будут пытаться объяснить исторический процесс, исходя из его закономерности и логичности; ход истории для них определяют не Бог, рок или случай, а естественные причины. Историки же XVIII века позволяли себе вольности в изложении исторических фактов, как, например, все тот же Ф. де Мезере, труд которого, «Краткая история Франции» (1668), можно отнести к разряду «галантной историографии», весьма далекой от точности, как и труды А. Варийя (1620–1696), историографа Гастона Орлеанского, автора «Истории Франции» (1683–1692), «Истории религиозных волнений в Европе с 1374 по 1569 год» (1686–1689) и др. Ученик последнего, Сезар де Сен-Реаль (1643–1692), по примеру своего учителя придавал мало значения точности, заботясь лишь об увлекательности повествования. Его перу принадлежат «романизированные истории», такие как «Дон Карлос» (1673), вдохновивший Шиллера, или «Заговор в Венеции» (1674), получивший высокую оценку Вольтера.

Специфика творчества Куртиля де Сандра состоит в том, что он попробовал свои силы во всех этих популярных жанрах. Его перу принадлежат хроники («Описание того, что произошло в Каталонии в 1674–1675 годы», 1678; «Описание того, что произошло во Фландрии и в Германии в ходе кампании 1678 года до заключения мира», 1679; и др.), четыре биографии (Тюренна, 1685; Колиньи, 1686; Кольбера, 1695; шевалье де Рогана, опубл. 1713), девять вышеназванных псевдомемуаров, сборник «Любовных и галантных новелл» (1678), «Новый сборник галантных писем и записок» (1680), а также «Война в Италии, или Мемуары г-на графа д’***» (1702), описывающие в основном галантные похождения героя, так же как и «Приключения графини из Страсбурга» (опубл. 1716). Как метко замечает Ж. Ломбар, все творчество Куртиля в той или иной мере обращено к истории: его памфлеты – это «суд над историей», его трактаты – «комментарии к истории», его журналистская деятельность – «история в процессе становления». Такие заглавия дает автор главам своей монографии, освещая разные стороны деятельности писателя, ощутившего на себе «притягательную силу истории» (Lombard CS 1982).

Наибольший интерес для читателя, безусловно, представляют биографии и псевдомемуары, которые, увлекая живостью повествования, позволяют погрузиться в изображаемую эпоху, почувствовать ее дух, подышать ее воздухом, увидеть знаменитых людей по-домашнему, без прикрас.

Интересно пробежать взглядом по трем произведениям писателя, герои и события которых широко использованы Куртилем и в его самом известном романе, ныне предлагаемом вниманию читателей, – «Мемуарах M. L. C. D. R.». Это – «Жизнь виконта де Тюренна» (1685), «Жизнь Жан-Батиста Кольбера» (1695) и «Мемуары г-на д’Артаньяна» (1700).

«Жизнь Жан-Батиста Кольбера, государственного министра в царствование Людовика XIV, короля Франции» объективностью изложения материала, строгой хронологией повествования, сухостью языка, четкостью и сжатостью композиции полностью отвечает всем канонам исторического труда своей эпохи. В предисловии к изданию 1695 года, анонимно вышедшему в Кёльне, Куртиль де Сандра сообщает, что при написании этого труда им руководило желание рассказать будущим поколениям о великих делах выдающегося государственного деятеля, показать без прикрас его достоинства и недостатки. Он настаивает на своевременности подобного произведения, так как если бы его опубликовали позже, то читатель мог бы с недоверием отнестись к истинности фактов, которые в нем содержатся: как известно, большинство событий, происходящих в мире, воспринимается искаженно, если вовремя не позаботиться об их сохранении в памяти. Когда историю жизни человека пишут много лет спустя после его смерти, велика опасность не суметь отличить правду от лжи, т. к. «то, что кажется наиболее правдоподобным, не всегда является истинным, и, напротив, то, что кажется ложным, чаще всего оказывается правдой». Куртиль вступает в полемику с одним из требований классицизма – правдоподобия, а не правды:

 
Невероятное растрогать не способно.
Пусть правда выглядит всегда правдоподобно, —
 

(Пер. Э. Липецкой)

призывал Н. Буало в своем «Поэтическом искусстве» (1674. Песнь III).

Проблема правды и правдоподобия широко дискутируется в конце XVII – начале XVIII века, и большинство писателей тогда будут высказывать мысли, сходные с этим утверждением Куртиля де Сандра, опередившим их почти на полстолетия. Так, аббат Прево в предисловии к роману «История Кливленда» (1731–1739) подчеркивает, что правдоподобие не является непременным признаком истины и что мы видим, как ежедневно случаются тысячи вещей, которые мы сочли бы невозможными, если бы не видели их собственными глазами. Того же мнения придерживается и аббат де Ламбер в предисловии к «Мемуарам знатной дамы, удалившейся от света» (1741): он признается, что часто жертвовал истиной ради правдоподобия, потому что многие реальные факты могут показаться невероятными. Дидро в статье «Прекрасное» (1751), написанной им для своей знаменитой «Энциклопедии», призывает к раскрытию сущности вещей через исключительное и выдающееся, добавляя, что «прекрасное – есть только правдивое, раскрытое через возможные, но редкие и чудесные обстоятельства» (Дидро 1980: 526). Таким образом, полемизируя в своем предисловии с эстетикой классицизма, Куртиль закладывает основы эстетики нового времени – эпохи Просвещения.

В этом произведении автор как истинный историк стремится к максимальной точности в изложении фактов, отбирая только те из них, которые не вызывают никаких сомнений. Возможно, именно с этим стремлением к достоверности и связано намеренное сужение рамок повествования: это не история царствования Людовика XIV и не вполне история жизни Кольбера – это лишь исторический фрагмент, отрезок биографии, когда Кольбер был одним из главных министров короля, а государственные события обрисовываются, только если главный герой имеет к ним непосредственное отношение.

Иную задачу ставит перед собой автор в «Жизни виконта де Тюренна», что явствует уже из самого названия: «Жизнь виконта де Тюренна, главного маршала лагерей и армий короля, генерального полковника легкой кавалерии, губернатора Нижнего и Верхнего Лимузена, включающая все наиболее примечательные события его времени, касающиеся как армии, так и дворов Франции, Германии и других стран» (на этот раз Куртиль скрыл свое авторство под псевдонимом: «господин дю Бюиссон, первый капитан и майор полка Верделена»). Если в предыдущем произведении его интересовала только деятельность Кольбера, то рамки этого труда значительно шире: не только жизнь выдающегося полководца, но и армия, не только армия, но и двор, не только Франция, но и другие страны. Больший охват материала влечет за собой большую свободу в изложении фактов и меньшую уверенность в их достоверности. Вероятно, поэтому автор и берет себе псевдоним военного, который хотя и принимает на себя обязанности историка, однако не может с полным правом называться таковым, ибо пишет о том, что известно лишь ему самому, т. е. придерживается, невзирая на стремление к достоверности, субъективного взгляда на вещи:

Если от историка прежде всего требуется говорить правду, то, без сомнения, это произведение удовлетворит тех, кто его прочтет. Именно правдивости стремился я достичь прежде всего, надеясь, что после того, как я заслужил хорошую репутацию с оружием в руках, я не потеряю ее, взявшись за перо.

Courtilz Turenne 1693

В предисловии рассказчик проводит четкую грань между генеалогией, цель которой – «копаться в древностях», и историей, требующей высказать все «за» и «против», предоставив судить обо всем самим читателям. История, по мнению рассказчика, в отличие от дневника, должна быть краткой: восьми-десяти строчек достаточно для изложения любого события, каким бы великим оно ни было. Однако есть случаи, когда хороший историк вправе отступить от данного правила и уделить большее внимание важным событиям. Прозорливый читатель должен понять, что именно так будет поступать автор, который в предисловии устами рассказчика излагает свое писательское кредо.

Что же касается «Мемуаров г-на д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетеров, содержащих множество частных и секретных сведений о событиях, которые произошли в царствование Людовика Великого», то в предисловии Куртиль де Сандра, скрывшийся на сей раз под маской издателя, пишет о том, что после смерти д’Артаньяна, «случившейся не так давно», он отыскал среди его бумаг множество отрывков, которыми и воспользовался для составления этих мемуаров, лишь придав им отсутствовавшую связность. Всю славу от авторства «Мемуаров» он оставляет г-ну д’Артаньяну, не боясь, однако, разделить с ним позор, если публика найдет их не заслуживающими внимания. Далее в «Предуведомлении читателю» говорится: в первом томе есть много любовных историй, которые могут не понравиться серьезным людям, но следует извинить за них д’Артаньяна, ибо любовь – удел молодости и умолчать о них – значит исказить правду (см.: Courtilz 1701/1). В дальнейшем же д’Артаньян стал более серьезен, как об этом свидетельствует содержание второго и третьего томов.

Таким образом, уже сама манера представления книги – название, авторство, предисловие – говорит о том, что эти три произведения, несмотря на видимое единство темы, совершенно различны.

«Жизнь Жан-Батиста Кольбера» построена по принципу строгой хронологии: начиная с 1661 года, когда Кольбер стал министром, и до смерти в 1683-м его деятельность расписана по годам (предыдущий период жизни изложен кратко – ведь автора интересует прежде всего Кольбер как государственный деятель). Изложение отличается точностью и беспристрастностью, обилием фактического материала (например, приводится подробное описание строительства дворца и парка в Версале). Повествование ведется от третьего лица. Всезнающий и беспристрастный рассказчик соблюдает узкие рамки, которыми автор ограничил себя в предисловии: в центре его внимания один Кольбер, а другие имена встречаются лишь потому, что они связаны с главным героем; так, автор подробно рассказывает о деле Фуке постольку, поскольку в его судьбе герой повествования сыграл не последнюю роль, а о трудах различных ученых упоминается потому, что именно Кольбер был основателем Академии наук.

Автор никак не выражает свое отношение к герою: о его уме и талантах говорят его дела, а о том, что он не был бескорыстен на своем посту, – его состояние и выгодное положение родственников и детей.

Иное дело – «Жизнь виконта де Тюренна»: начиная с первой главы, в которой «историк готовит читателя к приятному чтению своей истории», рассказчик постоянно присутствует на страницах произведения, высказывает свое суждение, отсылая читателя к уже сказанному или уведомляя, что произойдет дальше. Наряду с местоимением «я», используемым в тех случаях, когда требуется подтвердить свою причастность к событиям либо указать на источник сведений, используется также местоимение «мы» – не только когда речь идет о военных действиях, в которых рассказчик принимал непосредственное участие: нет, здесь под «мы» нередко подразумеваются Франция и все французы. Благодаря этим местоимениям повествование приобретает субъективную окраску, теряя абсолютную безличность, столь характерную для «Жизни Кольбера».

Описание жизни маршала – не самоцель рассказчика: оно служит лишь стержнем в обзоре политики Франции, ее отношений с другими странами, событий при дворе и в Парламенте. Автора интересуют не только военные заслуги Тюренна, характеризующие его как блестящего полководца, но и его личные, человеческие качества. Так, его противопоставление герцогу Энгиенскому, будущему принцу Конде, подчеркивает достоинства виконта:

Герцог Энгиенский любил все удовольствия до такой степени, что становился их рабом; единственным же удовольствием виконта де Тюренна был его долг; герцог был гневлив и вспыльчив; виконт – мягок и сдержан. Герцог был красноречив и много говорил, виконт говорил мало и, как я уже сказал, изъяснялся с трудом. Единственное, что у них было общим, так это храбрость и хладнокровие в командовании, в остальном же нрав их был столь различен, что можно лишь удивляться, как природа, сделав их столь непохожими во всем, дала им, тем не менее, два одинаковых качества.

Courtilz Turenne 1693/1: 328

Человеческие достоинства Тюренна часто выходят на первый план: «Бюиссон» постоянно подчеркивает великодушие и снисходительность великого полководца, умение прощать, поистине отеческое отношение к солдатам и слугам, благородство и высокие моральные добродетели. Его доблесть, скромность и доброта вызывают любовь не только солдат, но и самого молодого короля, который обучается у него военному искусству, а также уважение и доверие королевы-матери. Король неоднократно предлагает ему самые высокие посты в государстве (коннетабль, воспитатель наследника престола) при условии, что виконт откажется от веры своих предков и примет католичество. Ответы виконта всегда полны достоинства и твердости духа, однако и он не в силах устоять против стольких соблазнов и после долгих отказов наконец становится католиком. Смерть этого великого во всех отношениях человека огорчила не только его друзей и солдат, но и самого короля. Таким же виконт предстает и в «Мемуарах M. L. C. D. R.». Отметим, что творчество Куртиля представляет собой единое целое не только в силу общности изображаемых событий и лиц, но и благодаря устойчивости характеристик и отношения рассказчика к своим героям.

Куртиль, как правило, придает подлинному характеру своего героя некоторый «романический масштаб». Соблюдая точную историческую канву, он позволяет себе некоторые вольности в деталях, нигде не изменяя фактам, но порой представляя их по-своему.

Жизнь Тюренна показана на фоне событий государственной важности, значительную роль в которых играет французский двор. Подробно описаны разногласия двора с Парижским парламентом, заговор Сен-Мара, вынужденное удаление кардинала. Имена принцев Конде и Конти, герцога Орлеанского встречаются не реже, чем имя самого виконта. Война с Испанией, заключение мира, брак короля, отношения с Англией, Голландией, Германией, победы и поражения Франции служат не только для того, чтобы нарисовать масштабную картину эпохи, но и чтобы разнообразить повествование, перенося читателя с поля боя в королевский дворец, из Франции – в Испанию, из Парижа – в Бордо. Как этого и хотел автор, история читается живо и увлекательно.

Автора интересуют не только громкие исторические события, но и характеры сильных мира сего, подробности их личной жизни. Так, мы узнаем о любви герцога Бэкингема к французской королеве и о ревности кардинала Ришельё, а повествуя о рождении наследника престола, рассказчик сетует: французский король был бы величайшим из монархов Европы, не предавайся он уж слишком любви и не стремись чрезмерно к славе, – а в подтверждение своего мнения повествует об отношениях короля с мадемуазель де Лавальер, а затем с г-жой де Монтеспан. Отметим, что подобное чередование личного и общественного, военных действий и политических интриг было весьма характерно для подлинных мемуаров того времени, в которых встречаются те же истории о любовных увлечениях молодого короля.

Важное место в повествовании занимают оба кардинала – сначала Ришельё, о котором говорится с неизменным уважением, поскольку, по мнению рассказчика, именно гению этого великого человека, который никогда «не дремал, когда речь шла о службе королю или о собственной славе» (Courtilz 1693), Франция обязана своим процветанием; затем его сменяет Мазарини, и он, напротив, вызывает презрение и насмешки. Его корыстолюбие, алчность, стремление воспитать юного короля глупцом, чтобы всегда управлять вместо него государством, сурово осуждаются. Подвергая критике министров и военачальников, приближенных короля, рассказчик, как и подобает верному подданному, прославляет царствование Людовика XIV, называя его величайшим из королей и восхваляя его природные таланты и добродетели. Отметим, что все эти темы – прославление Ришельё, презрение к Мазарини, восхищение природными задатками короля – традиционны не только для творчества Куртиля, но и вообще для мемуаров его времени.

Можно сделать вывод, что, несмотря на живость повествования, интерес к душевным качествам героев, стремление разнообразить и расширить рамки жизнеописания, «Жизнь виконта де Тюренна» является образцом исторического сочинения – об этом говорят стремление автора к достоверности, строгое соблюдение хронологии, обилие дат и географических названий, интерес к важным государственным событиям и лицам, явное предпочтение общественного личному. «Жизнь Кольбера» и «Жизнь Тюренна» доказывают, что Куртиль с легкостью мог бы стать историком, если бы захотел!

Хотя герой «Мемуаров г-на д’Артаньяна» – тоже реальное историческое лицо (известно, что Шарль де Бац, граф д’Артаньян, гасконский дворянин, капитан-лейтенант королевских мушкетеров, маршал Франции, родился между 1610 и 1620 и погиб в сражении при Маастрихте в 1673 г.[6]6
  Наиболее полное изложение фактов жизни подлинного д’Артаньяна, которое нам удалось найти, предлагается Ж. Сиго в предисловии к краткому варианту «Мемуаров г-на д’Артаньяна», выпущенному в Париже издательством «Меркюр де Франс» в серии «Обретенное время» в 1965, 1987 и 2001 годах (см.: Sigaux 2001).


[Закрыть]), это произведение Куртиля де Сандра приближается к жанру романа. Уже с самого начала читатель предупрежден «издателем», что мемуары не являются абсолютно подлинными, и если они и основаны на собственноручных записках д’Артаньяна, то окончательную форму и вид им придала рука Куртиля де Сандра. Стремясь угодить вкусам как серьезных, так и более легкомысленных читателей, автор сознательно чередует рассказы о любовных приключениях героя с повествованием о политической жизни двора, военных кампаниях, исторических событиях. Причем если большую часть первого тома занимает любовная жизнь самого д’Артаньяна, то в дальнейшем тематика личного расширяется: это и отношения мушкетера с Мазарини, и его приключения в Англии, а также авантюрные истории других героев. Так, в начале первого тома после рассказа о военных действиях французов и испанцев, о славных победах Франции в Эльзасе и Италии, речь заходит об интрижке д’Артаньяна с хозяйкой дома, где он был на постое, о ревности мужа, о его стремлении отомстить юноше. Затем читатель снова переносится на поле брани, узнавая о том, что король посылает часть войск в Руссильон, который необходимо отстоять, а далее на двух страницах следует характеристика Ришельё, «одного из самых великих людей не только Франции, но и всей Европы» – штамп, переходящий из одного произведения в другое. За этим следует история заговора Сен-Мара, рассказанная более подробно, чем в предыдущем произведении. Сообщение о смерти Ришельё, о действиях короля и о выдвижении Мазарини прерывается продолжением любовных приключений д’Артаньяна, рассказом о кознях мужа его возлюбленной, о помощи Тревиля, об обещании юноши впредь быть осторожнее. Затем мы вновь возвращаемся ко двору с его интригами и сложными отношениями между королем, кардиналом и королевой.

В третьем томе, более серьезном по содержанию, как и было указано в обращении к читателю, мы встречаем все то же чередование общественного и личного. Однако, как и в конце «Мемуаров M. L. C. D. R.», героем любовных историй становится не сам, уже немолодой, герой, но другие персонажи – прежде всего юный король. Начав с краткой характеристики Кромвеля и положения дел в Англии, автор возносит хвалу выносливости и доброму нраву молодого монарха Франции, после чего приступает к рассказу о том, как д’Артаньян под видом торговца табаком идет на разведку. Благодаря хитрости ему удается пробраться к осажденной части армии короля и сообщить о приближающейся подмоге. Кстати, для Рошфора, героя «Мемуаров M. L. C. D. R.», неоднократно менявшего свои обличья, шпионаж был основным занятием; это оказалась очень продуктивная тема, во многом объясняющая успех первого романа. За описанием процесса воспитания молодого Людовика XIV и его отношений с кардиналом следует рассказ о том, как Мазарини тешил д’Артаньяна обещаниями назначить его капитаном мушкетеров, на деле всячески препятствуя этому, чтобы как можно выгоднее продать эту должность. Далее читатель узнает об отказе героя от предложения Фуке перейти на его сторону, предшествовавших этому решению мучительных раздумьях, а затем о поездке д’Артаньяна в Англию с дипломатическим поручением кардинала.