Текст книги "Мемуары M. L. C. D. R."

Автор книги: Гасьен де Сандра де Куртиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)

Таким образом, хотя любовные приключения действительно отходят на второй план – д’Артаньян стал старше и мудрее, его теперь больше заботит продвижение по службе и состояние – авантюрно-психологическая линия романа сохраняется, идет ли речь о военных хитростях героя, свидетельствующих о его смекалке и отваге, или о его сложных отношениях с кардиналом, в которых ему приходится пустить в ход весь свой ум и проницательность. Что же касается любовных историй, то теперь главную роль в них играет молодой король: его увлечение племянницей кардинала, его страсть к мадемуазель де Лавальер, хотя и сам д’Артаньян в конце третьего тома все еще продолжает покорять женские сердца.

При построении произведения автор использовал ту же структуру, что принесла ему успех в «Мемуарах M. L. C. D. R.»: чередование истории и вымысла, history и story, хотя в первом романе место любовных увлечений занимают бесконечные тяжбы с родственниками и вставные эпизоды, приходящие на память Рошфору. Куртиль де Сандра, умело чередуя и переплетая авантюрно-психологическую линию повествования с документально-исторической, поддерживает интерес читателя, его стремление узнать дальнейшее развитие событий и в то же время стремится убедить его в том, что все описанное – чистая правда.

Если о жизни Кольбера рассказывалось по годам, а вехами в истории Тюренна служили военные кампании, победы и поражения Франции, то в «Мемуарах г-на д’Артаньяна», как и в «Мемуарах M. L. C. D. R.», мы встречаем и то и другое. Хотя точные даты начинают регулярно появляться лишь в самом конце первого тома, установить хронологию событий достаточно легко по тем историческим событиям, о которых идет речь: война с Испанией, взятие Арраса, заговор Сен-Мара, смерть Ришельё и Людовика XIII, арест Фуке, рождение наследника престола, Пиренейский мир и т. п. Датировка по политическим и, главным образом, по военным событиям вполне естественна для человека, принимавшего в них самое активное участие. Упоминание знаменательных фактов недавнего прошлого, хорошо известных читателю, свидетельствует о точности и достоверности повествования, которое становится еще более «историческим» оттого, что автор часто указывает и точные даты: военная кампания 1644–1645 годов, заключение мирного договора 24 октября 1648 года, назначение Фуке сюринтендантом финансов в начале 1653-го, поездка д’Артаньяна в Англию сразу после завершения кампании 1654-го, возобновление военных действий в 1655-м, смерть Мазарини 9 марта 1661-го и, наконец, осада Маастрихта и смерть героя в 1673 году.

Повествование отличают не только временные, но и пространственные ориентиры: обилие географических названий позволило бы установить точные маршруты передвижения французских войск. Часто появляются и названия других стран – союзниц и противниц Франции: Испания, Португалия, Фландрия, Нидерланды, но особое место занимает Англия. Уже в этом произведении Куртиля де Сандра мы видим тот интерес к «прекрасному острову», который будет характерен для XVIII века: Куртиль отправляется туда сам и посылает своего героя, причем не один, а целых четыре раза! Можно сказать, что наряду с историей Франции в романе прослеживается и история Англии: в первый раз д’Артаньян приезжает в эту страну в разгар борьбы Карла I за трон, затем возвращается на остров уже после установления протектората Кромвеля, снова едет туда через некоторое время в качестве шпиона кардинала, который хочет узнать о положении в этой стране из надежного источника, и, наконец, последнее путешествие совершает по поручению короля, с тем чтобы поздравить Карла II с воцарением на английском престоле.

Произведения насыщены историческими вехами, и, поскольку время действия примерно одно и то же, представляется интересным сравнить то, каким образом показаны одни и те же события в разных произведениях – например, заговор Сен-Мара, речь о котором идет в «Жизни виконта де Тюренна», в «Мемуарах г-на д’Артаньяна» и в «Мемуарах M. L. C. D. R.».

Разумеется, основная канва событий и персонажи идентичны: Сен-Мар, сын маршала д’Эффиа, был выдвиженцем кардинала Ришельё и снискал особую милость короля, но вместо благодарности к своему благодетелю хочет избавиться от него, мечтая сам занять пост первого министра. К своему заговору он привлекает не только герцога де Буйона и своего друга де Ту, но и обращается за помощью к испанцам. Хитрому кардиналу удается раскрыть его планы и добиться ареста и смерти заговорщика.

В «Жизни виконта де Тюренна» автор придерживается документально подтвержденных фактов, не высказывая своего отношения к героям, не стремясь раскрыть их психологию, движущие силы их поступков. Мы узнаем лишь, что Сен-Мар недоволен своим положением, что кардинала огорчают его козни, ибо вследствие них он лишается королевского доверия, что герцог де Буйон труслив по природе. Предложения кратки, логичны, в них четко выражены причинно-следственные связи.

В «Мемуарах г-на д’Артаньяна» эта история обрастает деталями и подробностями, например, о быстрой и блестящей карьере Сен-Мара, имя которого читатель узнает не сразу, а лишь после рассказа о его отношениях с королем и кардиналом: таким образом, автор пытается заинтриговать, усилить напряжение, выдержать паузу. Далее следует подробный рассказ об отношениях Сен-Мара с королем, который не расстается со своим любимцем ни на минуту, о тех обманных путях, которые использовал Сен-Мар, стремясь во что бы то ни стало избавиться от кардинала и привлечь на свою сторону как можно больше сильных сторонников, о тщетных попытках заговорщика переманить к себе осторожного Тревиля, всей душой ненавидящего кардинала. Очевидно, что Тревиль появляется здесь лишь для того, чтобы история заговора Сен-Мара не представлялась инородным телом в романе, а была связана если не с главным героем, то хотя бы с одним из близких ему людей.

Добавляется и любовная подоплека: Сен-Мар хочет стать герцогом и пэром, чтобы иметь возможность жениться на принцессе Марии, в которую он страстно влюблен (в «Жизни виконта де Тюренна» этим героем двигали исключительно амбиции). Важную роль играет и сам король, который якобы признается Сен-Мару в том, что не слишком «разгневается», если тот избавит его от Ришельё, – факт, которому может быть место только в вымышленном произведении, поскольку его достоверность невозможно подтвердить и проверить, так же как и все переговоры Сен-Мара с Тревилем и с его поверенным де Ту: их не было в предыдущем произведении, и они-то и делают этот эпизод в «Мемуарах г-на д’Артаньяна» динамичнее и увлекательнее. Король, с одной стороны, хочет избавиться от опеки кардинала, а с другой – боится этого, так как без помощи Ришельё дела Франции идут все хуже и хуже (узнав о кознях, тот сказался больным и отошел от политической жизни). Кардинал же весьма хитер и умело убеждает короля в том, что необходим ему, в результате чего в очередной раз одерживает победу над своими врагами и добивается приказа об аресте заговорщиков.

Таким образом, сложные отношения между королем, кардиналом, Сен-Маром и его сторонниками выступают на первый план, и психологический механизм заговора – ненависть, ревность и любовь – показан убедительно.

Употребление негативно окрашенной лексики передает субъективный взгляд рассказчика, его отношение к заговору, который он осуждает и с моральной стороны, и как патриот своего отечества. Взволнованное повествование о судьбах заговорщиков дает повод для размышлений и сентенций.

В «Мемуарах M. L. C. D. R.», как увидит читатель, сам заговор отодвинется на второй план, а на первый выйдет та важная роль, которую в раскрытии заговора сыграл сам герой романа.

Один и тот же эпизод рассказан по-разному в зависимости от жанра: авторская оценка, психологические характеристики и мотивировки поведения, использование недостоверных фактов – то есть все то, что свойственно роману, мы находим на страницах «Мемуаров M. L. C. D. R.» и «Мемуаров г-на д’Артаньяна», и не только в рассказе о заговоре Сен-Мара.

В обоих произведениях романическое начало проявляется прежде всего в постоянном присутствии рассказчика, не совпадающего с автором, во внутренней фокализации, передающей субъективное видение мира, а также в умелом чередовании внешнего (истории) и внутреннего (личная жизнь) планов, равно как в художественном стиле романа, в умении представить сухие факты как живые сцены, заинтересовать и поразить читателя.

Для героев характерно эмоциональное отношение к описываемым лицам и событиям, размышления, ироническое отношение к самому себе и к окружающим. Часто встречаются отступления (рассказы о других людях, служащие подтверждением или примером), «двойной регистр», когда зрелый и умудренный опытом рассказчик оценивает поступки своей юности – приемы, характерные для художественного произведения. Это позволяет увидеть, как угол зрения меняет все повествование, как одни и те же события, увиденные и рассказанные в разных ракурсах, могут быть предметом как исторического повествования, так и романа.

Все творчество Куртиля свидетельствует о том, что он колеблется, как маятник, между двумя полюсами – историей и вымыслом, history и story, – приближаясь то к одному, то к другому. Само определение жанра мемуаров, которое дает Куртиль де Сандра в одном из своих произведений («История войны в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары г-на маркиза д’***»), характеризует специфику созданных им произведений: в воспоминаниях, по мнению писателя, содержатся вещи, имеющие отношение к политике, галантной жизни и войне, – именно эту смесь мы находим во всех апокрифических мемуарах писателя. Все псевдомемуары построены по общей схеме: для них характерна фрагментарная композиция, большое количество анекдотов без всякой логической связи с основной темой повествования, традиционные для романа темы (ранняя смерть матери, незаконное происхождение, несчастья ребенка, служба в армии и т. п.), а также переплетение вымысла с реальными историческими событиями. Примечательно, что эта оказавшаяся столь продуктивной структура была найдена писателем в его первом апокрифе – «Мемуарах M. L. C. D. R., повествующих о наиболее примечательных событиях правления кардинала Ришельё и кардинала Мазарини, а также о многих занимательных подробностях царствования Людовика Великого».

Согласно сложившейся литературно-исторической традиции, бытовавшей уже во времена Дюма-отца, аббревиатура M. L. C. D. R. значит «господин граф де Рошфор» (Monsieur le Comte de Rochefort). Так, хотя в амстердамском издании 1742 года, вышедшем без указания имени автора, но с отсылкой к издателю Куртиля Хенрику ван Булдерену, сохранена аббревиатура на титульном листе, но в подробном алфавитном указателе персонажей главный герой назван графом де Рошфором, и в статье под этим именем почти на пяти страницах изложены все основные события книги с указанием страниц (см.: Rochefort 1742). Репринтное издание, выпущенное трижды (два издания – 2009 и одно – 2010) американским издательством «Kessinger Publishing», специализирующимся на редких книгах, указывает имя Рошфора на титульном листе (см.: Courtilz Rochefort 2009). Отметим и тот факт, что крупнейший специалист по творчеству Куртиля Ж. Ломбар в своей статье называет данный роман «Мемуары Рошфора» (см.: Lombard ACS 1988:134).

Однако, о каком именно из многочисленных Рошфоров идет речь, неизвестно. Поскольку уже в первой половине XVIII века имя Рошфора указывалось вполне определенно, то весьма вероятно, что прототипом главного героя мог стать наиболее прославленный из этого рода на тот момент. Однако, о ком именно идет речь, неизвестно. Вполне вероятно, что прототипом главного героя мог быть Шарль III де Гиз-Лотарингский (1620–1692), военный, служивший во время Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) в Италии (1641 г.) и Пикардии (1642 г.) под началом своего дяди графа де Аркура. Под командованием герцога Энгиенского он принимал участие в битве при Рокруа (1643 г.) и других знаменитых сражениях. В 1662 году Людовик XIV назначил его генерал-губернатором Пикардии и Артуа. Годы жизни и факты биографии этого представителя славного рода Рошфор наиболее точно соответствуют истории героя Куртиля, однако несомненно то, что в своем стремлении создать характер хотя и индивидуальный, но весьма типичный для данного времени писатель позволяет себе полную свободу в изображении жизни героя, вдохновляясь фактами биографий других представителей эпохи.

В названии, весьма характерном для творчества Куртиля (ср.: «Война в Испании, Баварии и Фландрии, или Мемуары г-на маркиза д’***», «Война в Италии, или Мемуары г-на графа д’***», «Мемуары г-на д’Артаньяна, содержащие множество частных и секретных сведений о событиях, которые произошли в царствование Людовика Великого» и др.), указывается имя главного героя и рассказчика, но подчеркивается, что речь пойдет не только о его жизни, но и об исторических событиях: жизнь частного человека накрепко вписана в историю страны.

В предисловии, написанном якобы близким другом героя, сообщается, что автор сего произведения столь хорошо известен, а события, о которых он рассказывает, произошли в столь недавнем прошлом, что нет необходимости что бы то ни было объяснять или оправдывать. Поскольку со времени написания романа прошло уже более трех столетий и современному читателю события и лица уже не кажутся столь близкими и знакомыми, текст романа снабжен в настоящем издании обширными примечаниями, которые не только предлагают недостающие и весьма любопытные исторические и географические сведения, но и подтверждают подлинность большинства изложенных фактов. Это вполне соответствует и словам автора предисловия, подчеркивающего: всем военным и придворным прекрасно известно, что автор этого произведения «никогда не выдавал вымысел за истину и уж тем более не писал ничего такого, что могло бы ввести публику в заблуждение». Далее, как бы предвидя упреки и недоумение читателей, автор предисловия добавляет, что некоторые вещи могут показаться «удивительными», однако «не следует думать, будто таковых не происходило в действительности». Аналогичные слова мы уже видели в предисловиях к «Мемуарам г-на д’Артаньяна» и «Мемуарам г-на маркиза де Монбрюна» в форме авторского предупреждения, что рассказываемые события подчас представляются столь «невероятными» и «выдуманными», что можно усомниться в их подлинности; однако имя героя и его жизнь известны столь многим, что стоит лишь прислушаться к их мнению, чтобы убедиться: автор рассказывает чистую правду. Те же доводы мы находим и в предисловии к «Мемуарам г-жи маркизы де Френ», чьим автором является якобы сама маркиза, которая замечает, что ее история, какой бы неправдоподобной она ни казалась, известна почти всем во Франции.

Еще одним доказательством правдивости автора, по мнению «его друга»-публикатора, является тот факт, что он рассказал о своих семейных делах такое, что на его месте многие предпочли бы скрыть. Маркиза де Френ в своем предисловии также пишет, что сочла за лучшее рассказать правду даже в тех случаях, когда та была не в ее пользу.

Таким образом, основная цель предисловий Куртиля де Сандра – убедить читателя в подлинности описываемых событий, для чего он нашел очень хитрый ход – доказательство от противного. Писатель, скрываясь под маской автора предисловия (близкого друга, издателя или самого героя), выражает недоверие к рассказанному и недоумение, но сам же весьма убедительно разбивает собственные сомнения так, что читателю не остается ничего иного, как сдаться и признать: правда действительно выглядит подчас весьма неправдоподобно.

Поэтому предисловия большинства романов-мемуаров Куртиля написаны по одной схеме: объяснение того, как их тексты попали в руки к издателю; уверения в правдивости описанных событий; воспитательное значение произведения; удовольствие от чтения. Отметим, что три последних момента были характерны и для подлинных мемуаров, к которым добавлялось еще и желание понять себя и прожитую жизнь. Отсутствие этого стремления в псевдомемуарах Куртиля де Сандра приводит к меньшему психологизму: его героев не мучают сомнения, не терзают неудовлетворенные политические амбиции, их место в романе-мемуарах займут страсти – любовь и ревность; герои не погружены в себя, но обращены к внешнему миру.

Какова же цель героя псевдомемуаров? Та же, что и у большинства подлинных мемуаристов эпохи, будь то кардинал де Рец или Бюсси-Рабютен, – взять реванш над прожитой жизнью, обнародовав ту далеко не последнюю роль, какую он играл в секретных делах своей страны, принести пользу и доставить удовольствие. Но, в отличие от подлинных мемуаров, герои Куртиля де Сандра не пытаются осмыслить свою жизнь, скорее ими движет желание поведать о своих приключениях и подчеркнуть свою роль в истории.

Романические мотивы, такие как рождение при чрезвычайных обстоятельствах и ранняя смерть матери, тяжелое детство, помощь богатого родственника или друга семьи, начало самостоятельной жизни в раннем возрасте, служба в армии, сражения, дуэли, секретные задания, заграничные путешествия, тюрьма и, наконец, славная смерть или добровольное уединение – то есть все то, что Куртиль почерпнул из своей собственной жизни и столь продуктивно использовал во многих своих произведениях, – станут в дальнейшем штампами приключенческого романа. Так историческая реальность – территория, – переработанная в соответствии с жанром, становится материалом для вымышленного сюжета – карты.

Следует отметить, что о детстве и юности героя говорится весьма кратко, без подробностей: так, мы почти ничего не узнаём ни о странствиях подростка с цыганами, ни о начале его военной службы, хотя оба эти этапа, вместо того чтобы стать эллипсисами, могли бы дать большой материал для увлекательных историй в духе Г. Мало или В. Гюго. Но в это время герой-ребенок еще не вызывает интереса: подробное изображение детских лет станет популярным только после «Эмиля» (1762) и «Исповеди» (1764–1767) Руссо. Поэтому подробное повествование начинается лишь с поступления героя на службу к Ришельё, то есть с того момента, когда он включается в общественную деятельность, становится частью государства и общества.

Для того чтобы проследить, как личная жизнь героя соотносится с историей его родины, понять последовательность событий и насыщенность различных периодов, проследить хронологию, мы решили представить событийную канву в виде таблицы (см. с. 395–406 наст. изд.[7]7
  В файле: Приложение – «Синхронистическая таблица дат биографии L. C. D. R. и подлинных исторических событий» (Прим. верст.).


[Закрыть]). Отметим, что упоминание точных дат встречается в романе крайне редко – и то когда речь в основном идет об исторических событиях: они и служат косвенным указанием на время действия, что характерно для художественного произведения.

Несмотря на все обилие приключений, выпавших на долю героя, можно заметить частую повторяемость некоторых из них, что позволяет считать их характерными и на их основании судить о личности Рошфора. Тюрьма, дуэли, секретные миссии, безденежье и обманы, семейные неурядицы, неверность друзей, несостоявшиеся женитьбы повторяются как в молодости, так и в старости. Они свидетельствуют о деятельном характере героя, о его одиночестве (к слову, ничто не наводит на мысль, кто мог быть тем другом, который публикует его «Мемуары», и тем секретарем, который напишет «Мемуары г-на де Б., секретаря M. L. C. D. R.»), о его порядочности и преданности, о неумении позаботиться о своем будущем.

Постоянные метания говорят об отсутствии четкой цели в жизни, о слабой воле, поскольку он часто следует не своим желаниям, а тому, куда направляют его другие. Даже приняв решение изменить собственную судьбу, он не достигает успеха – ведь не он управляет ею, а она ведет его за собой: сам же он плывет по течению, иногда барахтаясь, чтобы выбраться из стремнины, но не пытаясь изменить направление, настоять на своем.

Неудавшуюся личную жизнь героя, боязнь женщин можно, почти по Фрейду, объяснить впечатлениями раннего детства: смерть матери, неудачные женитьбы отца, жестокость мачехи приводят к тому, что герой всего лишь раз испытывает настоящее чувство, да и то уже в старости. Молодость же его, в отличие, к примеру, от д’Артаньяна в первом томе «Мемуаров» последнего, проходит не в любовных приключениях, а в шпионских путешествиях, дуэлях и тюрьмах.

Поездки, дуэли и тюрьмы служат для заполнения «пустот» в повествовании: поскольку Куртиль сознательно отказывается от подробного описания исторических событий – ведь он пишет отнюдь не историю, – ему необходимо найти занятие своему герою в периоды затишья политической и военной жизни. В общей сложности герой проводит в тюрьмах около 10 лет и в это время «выпадает» из активной деятельности; его пребывание в заточении позволяет повествованию, перескочив сразу через несколько лет, быстро продвигаться вперед, поскольку пресловутые тюремные годы представляют собой эллипсис.

Более 60 лет жизни страны и отдельного человека описаны на страницах этого не столь объемного (около четырехсот страниц) произведения (заметим, что «Мемуары г-на д’Артаньяна», охватывающие меньший временной отрезок – герой погибает в возрасте примерно пятидесяти лет, в то время как M. L. C. D. R. умирает, когда ему уже за семьдесят, – занимают объем в три раза больший).

Следует обратить внимание на то, что в этом произведении почти нет портретных описаний, столь популярных в мемуарах: так, Рец предлагает своему читателю целую портретную галерею главных участников событий. А вот для романа этой эпохи портрет нехарактерен – описание героев стереотипно и лишено художественности. Герой Куртиля подмечает лишь некоторые черты или детали внешности, предпочитая рассказывать о поступках, что придает еще больший динамизм повествованию. Подробных портретных описаний мы у него не найдем – рассказчик характеризует лишь поведение персонажей, их душевные качества, для чего ему бывает достаточно одной-двух фраз. В тех редких случаях, когда описание все-таки присутствует, оно, прежде всего, выражает его личное отношение к конкретному человеку. Наиболее любопытным представляется характеристика Кольбера, которого рассказчик сравнивает с Никола Фуке. Под внешней скромностью двуличный Кольбер скрывает безмерные амбиции и, хотя и кажется прямолинейным в разглагольствованиях о своей преданности, на деле бессовестно и безнаказанно ворует. Объявив войну всему человеческому роду, он стал жесток сверх всякой меры, хотя другим рекомендует мягкость в поведении. Единственным его достоинством, по мнению героя, было умение прятать свои недостатки. Многие думали, что он отказался от всех удовольствий ради дел, но на самом деле не было человека развратнее его, умудрявшегося при своей активной государственной деятельности отдавать столько времени гризеткам; притом если в обществе его всегда видели озабоченным и недовольным, то эти легкомысленные дамочки неустанно наслаждались его хорошим настроением. Так возникает весьма едкий с нравственной точки зрения портрет, выдающий явную неприязнь рассказчика.

Можно отметить и весьма ироничную характеристику герцога Орлеанского, которого рассказчик сравнивает с его братом-королем, отмечая величественность последнего и «низкие» манеры первого. Едкая ирония и сатира демонстрируют дар Куртиля-памфлетиста, проявленный им и в других жанрах.

Многочисленные дуэли, видимо, призваны подчеркнуть и мастерство владения оружием, и смелость героя, которые он не имеет возможности проявлять ни в политике, ни на войне. Политические интриги требуют совсем иных качеств, и хотя M. L. C. D. R. подчеркивает, что сослужил своей родине большую службу, однако из его рассказа мы можем лишь догадываться, какого рода поручения он выполнял. Куртиль впервые в литературе обращается к изображению профессионального шпиона, Джеймса Бонда XVII века, каковым, по сути, и является M. L. C. D. R. Отметим, что в 1897 году произведение Куртиля, сильно измененное явно для привлечения публики, взбудораженной знаменитым делом Дрейфуса, было издано под следующим названием: «Секретный агент Ришельё. Приключения графа де Рошфора, рассказанные им самим. Полиция и контрполиция. Жертвы кардинала. Скандалы двора и города» (см.: ACR 1890; Lombard ACS 1988: 139). Своим удивительным чутьем писатель угадывает, что шпионская тема представляет несомненный интерес – секретные миссии будут выполнять и герои других его произведений, например, тот же д’Артаньян. Но в Европе этой теме будет суждено оказаться надолго забытой, и только американец Фенимор Купер обратится к ней в своем первом романе «Шпион» (1819), принесшем ему небывалый успех. Куртиль и Купер, разделенные веками и океанами, через изображение секретных миссий показывают историческую эпоху, будь то Франция периода заговоров и войн или Америка периода борьбы за независимость, причем именно шпионская тематика придает повествованию одновременно и увлекательность, и достоверность.

M. L. C. D. R. – то есть Рошфору – еще далеко до профессионального шпиона: как правило, в его приключениях все решает Его Величество Случай. Так, непредвиденная встреча с незнакомцем, выходящим из Люксембургского дворца, и слежка за ним по просьбе Ришельё приводят к раскрытию заговора Сен-Мара. За заговорщиками устанавливается тайное наблюдение, и, когда одного из них арестовывают, M. L. C. D. R. удается найти договор с испанцами, благодаря чему заговор оказывается раскрыт, а Сен-Мар и де Ту приговорены к смерти. Повествователь подробно останавливается на своей роли в этом деле: именно он выследил изменников, и он же обнаружил договор в сапоге арестованного. Это, по существу, единственный случай, в котором он, по его словам, сыграл действительно важную роль, оказав большую услугу своему благодетелю Ришельё: хотя Рошфор и намекает на другие свои заслуги, никаких конкретных фактов он не приводит. Объясняется ли это скромностью рассказчика или невозможностью автора приписать своему герою деяния слишком известные? Ведь одно дело, когда речь идет о Тюренне или д’Артаньяне, прославившихся на поле боя, – и совсем другое, когда на важное место «претендует» человек, чье имя скрыто аббревиатурой.

Стычки и тюремные заключения в юности, ранения и болезни в старости призваны подчеркнуть несчастную долю героя: он не перестает жаловаться на судьбу – сколько раз ему суждено оказываться жертвой обмана, мошенничества, наветов и клеветы; и жизнь его началась-де под несчастливым знаком. Можно сказать, что герой Куртиля – один из первых страдальцев во французской литературе: ему не дано ни насладиться уютом семейного очага, ни гордиться удачной деловой карьерой, – напротив, он постоянно в движении, мечется, пытаясь чего-то достичь, чтобы обрести умиротворение лишь в самом конце.

Интерес романа заключается прежде всего в тех связях, которые устанавливаются между героем и историей, в его личной включенности во многие важные события, служащие опорными точками в повествовании, в том, что социальные изменения показаны через призму их личностной значимости. Все переломные моменты в жизни героя связаны с историей Франции: встреча с Ришельё; смерть кардинала-благодетеля; участие во Фронде; возвращение на королевскую службу; смерть виконта де Тюренна.

Переход от реальности к вымыслу происходит у Куртиля де Сандра за счет усложнения структуры произведения, нагромождения приключений, частого изменения ситуаций, что мы находим, хотя и в меньшей степени, в псевдомемуарах маркизы де Френ и маркиза де Монбрюна. Такая событийная насыщенность жизни героя вводит в заблуждение даже самого автора, который дает ему больше лет, чем могло быть на самом деле: возникает впечатление, что такое количество событий может вместить лишь очень долгая жизнь, и субъективное восприятие времени входит в противоречие с исторической хронологией. Кажется, что сам автор, так же как и герой, вспоминает о возрасте, только когда ему об этом напоминают, и читатель, узнав, что рассказчику уже перевалило за семьдесят, удивлен не меньше самого M. L. C. D. R. Тогда автор, как бы одумавшись и осознав, что подобное поведение не пристало в столь почтенном возрасте, быстро уводит своего героя с первого плана, который заполняют истории знакомых и друзей. Это дает возможность Куртилю отдаться собственной страсти к галантным историям, в изобилии появляющимся в конце повествования – на последних страницах двенадцать вставных историй сменяют друг друга как в калейдоскопе! Едва ли не половину текста романа занимает не главный герой, а другие, посторонние для повествования, персонажи, появляющиеся в первый и последний раз. Как правило, они возникают по аналогии: то или иное событие, упоминание какого-либо лица заставляют героя вспомнить подобное, рассказать, забежав вперед или вернувшись назад, о том, что случилось с этим человеком в прошлом или что ждет его в будущем.

В забавных анекдотах автор проявляет большую свободу и легкость, не стремясь к обобщению и рассуждению. Создаваемые им анекдоты (мы употребляем это слово в его французском значении – краткая, как правило, подлинная, забавная история) имеют небольшой объем, в их основе часто лежит какое-то меткое словцо или смешное, порой весьма пикантное, происшествие, героями которого могут быть лица как вымышленные, так и исторические. Таковы, например, весьма фривольные анекдоты о племяннице Ришельё герцогине д’Эгийон, о фрейлине королевы мадемуазель де Герши или о Ривароле. То, чего не позволяет рассказчик в повествовании о собственной жизни – слишком благоразумный, чтобы допустить такое неприличие, – он охотно использует, рассказывая о других.

В этих коротких историях проявляется и психологическое мастерство Куртиля: одним штрихом, одной фразой он умеет обрисовать характер, высмеять порок. Один из его анекдотов весьма напоминает сюжет «Мещанина во дворянстве»: некий безумец (как его называет рассказчик) выбирает себе герб, говорящий о его родстве с королями, одевает слуг в богатые ливреи, мечтает за любые деньги купить генеалогию родства с королевским домом.

Эти забавные штрихи многое могут рассказать о нравах века, которые часто критикует M. L. C. D. R.: благодаря им картина жизни становится более живой и разнообразной. Хотя в романе Куртиля мы слышим только голос рассказчика, но его обращение к судьбам других не только развлекает, но и ярко показывает окружение – людей таких же, как и он сам, с их слабостями и достоинствами.

А. Д. Михайлов полагает, что французская новеллистика «в наибольшей степени – по сравнению с другими жанрами – воспроизводила облик времени, подробно рассказав о том, как жили люди той эпохи и как они чувствовали. <…> Это ощутили рассказчики конца Ренессанса: они охотно включали в свои мемуары, бытовые очерки, философские труды и даже квазинаучные трактаты богатый новеллистический материал» (Михайлов 1998: 4). Этот же прием мы отмечаем и у Куртиля де Сандра, берет ли он свои истории из реальной жизни или из собственной фантазии. Скопление анекдотов в романе порой выглядит искусственным, события подчас неправдоподобны – и тем не менее эта фрагментарность складывается в конечном итоге в некий образ эпохи, в разнообразный калейдоскоп ее зорко подмеченных автором ликов и черточек.