Текст книги "Кровная месть"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

11

   Встречали нас по линии МВД, и потому инициативу контактов с местными властями Дроздов взял на себя. Теперь он играл в столичного сноба, на местные обстоятельства посматривал снисходительно и не принимал возражений. Надо было видеть, как он глянул на «Жигули», которым было предназначено везти нас в город. Так и напрашивался вопрос: а почему не «мерседес»?

   Зам начальника областного управления полковник Коршиков принял нас быстро и в деловом стиле. У нас на глазах он резво пощелкал на клавишах своего компьютера и нашел, к кому нас направить для прояснения обстоятельств интересующего нас дела. Сам он об этом знал немного, потому что пришел на должность только лишь полгода назад, приехав в Краснодар из суверенного Казахстана, но, судя по всему, то дело вышло шумное.

   – Это было не просто убийство милиционера, – объяснял нам полковник. – Это было наглое и зверское убийство. На его глазах замучили его маленьких детей, можете себе представить? Затем жестоко убили самого. Жена его потом с ума сошла.

   По его вызову явился некий майор Деменок, сидевший в управлении на кадрах, и ему было поручено ввести нас во все подробности.

   – Видел, как он на компьютере щелкает?– сказал я Дроздову. – Первый случай в моей жизни, когда начальник знает, куда нажимать.

   Майор Деменок на это что-то невразумительное хмыкнул, а Дроздов широко заулыбался.

   – Доверчивый вы человек, Александр Борисович, – сказал он. – Справка эта у него на дисплее с самого начала стояла, ему надо было только любую клавишу нажать. Простейший фокус, расчет на «чайников».

   Майор Деменок глянул на Дроздова внимательно, после чего хохотнул и сказал:

– Это верно.

   Сам он, несмотря на принадлежность к другому поколению, тоже был с кибернетикой на «ты», и Дроздов, задав ему два-три вопроса на птичьем языке, сразу купил его. Теперь я понял, чем он обаял Сережу Семенихина.

   – Впрочем, в сторону технику, – сказал майор, когда мы устроились в его кабинете. – Я дам вам оперативное дело об убийстве капитана Ратникова, и вы сами познакомитесь со всеми деталями. Должен вам сказать, Коля Ратников был моим близким другом. До сих пор не могу успокоиться...

   – Я люблю знакомиться с документами, – сказал я, – но еще больше люблю знакомиться со свидетелями. Люди часто в интонациях, в своем отношении к происшедшему говорят много больше, чем их слова. Расскажите нам об этом своими словами, господин майор.

   Я заметил, как он даже чуть напрягся. Уставные отношения не предполагали еще обращения «господин», но я его уже внедрял где мог. Кому-то это нравилось, кому-то нет. Деменку, похоже, было непривычно.

   – Коля Ратников служил в органах, что называется, с младых ногтей. Отец его был ветераном милиции, мать тоже работала в нашей системе, даже жена и та была инструктором в городском .управлении. Прекрасная была семья, знаете ли.

   – Расскажите об этом убийстве,– попросил я.– Что это было, случайное нападение, месть или что еще?

   – Кто же это может сказать, – вздохнул Деменок. – Мы всегда считали, что это было связано с тем расследованием, что он вел. Но следователь, который вел дело, установил разбойное нападение.

– Дело прекращено или приостановлено?

   – Дело прекращено ввиду смерти обвиняемого, – сказал Деменок.– Главный подозреваемый был вскоре убит при загадочных обстоятельствах.

– Что за расследование вел капитан?

   – Какое-то темное дело о криминальных махинациях во властных структурах. Замешаны были и административные органы, и преступные группировки, выходы шли на Москву и даже зарубеж. Дело шло о каких-то очень больших деньгах, так что убивать его было за что. Непонятно, почему они детей не пожалели.

– То дело тоже было закрыто?

   – Не сразу. Апарин, следователь прокуратуры, с которым Коля сотрудничал, пошел на повышение, потом оно и закрылось. Сами знаете, как это бывает.

– Табельный пистолет был похищен именно тогда?

   – Да. Расследуя такое дело, он носил пистолет с собой постоянно, в наплечной кобуре. Кобура была на нем, но пустая.

– Где это произошло?

   – В загородном доме Ратниковых, точнее в станице. Станица небольшая, но удачно расположенная, мы там часто пикники устраивали. Дело было в выходной, выехали туда всей семьей. Как водится, что-то забыли, и его жена вернулась на машине в город, что-то там купить в магазине. Соседи показали, что подъехали к дому сразу три машины. Одна бабка, услыхав крики, осмелилась подойти, так ее от калитки отвернули, причем грубо, с матом. У одного из соседей телефон оказался, он в милицию позвонил, ну а когда приехали, там уже все кончено было. Даже граната на входе была заложена, подарок, так сказать, спасибо, участковый оказался человеком наблюдательным.

– А жена?

   – Приехала позже. Можете себе представить, что она пережила.

– Она сошла с ума?

   – Говорят. Я ее уже давно не видел, но, когда видел, всегда ужасался. Она совсем черная стала, дикая какая-то, ни о чем говорить не могла, только о Коленьке и детях. Я часто думаю, что, может, для нее лучше было бы вместе с ними тогда оказаться.

   – Пытки детей ясно указывают на то, что преступники что-то искали. Что дала оперативная разработка в этом направлении?

   – Ничего не дала. Апарин установил, что никакой серьезной информации у Ратникова быть не могло, и речь может идти только о недоразумении. Так сказать, о дезинформации. Налицо немотивированное убийство.

   Я кивнул и посмотрел на Дроздова. Тот с невозмутимым видом что-то отмечал в своей записной книжке, но, уловив мой взгляд, кашлянул и спросил:

   – Скажите-ка, Артем Иванович, родители капитана живы?

   – Отец еще до того случая помер, – сказал Деменок. – А мать после всех этих ужасов слегла. Тоже вскоре отошла, как говорится. Она же во внуках души не чаяла, а тут такое...

   – Не мог он хранить что-то у своих родственников, близких людей?

   – Мы проверяли... Понимаете, он был таким парнем!.. Его все любили, и потому все хотели поскорее найти убийц. Поэтому в параллель с официальным следствием мы, его друзья, вели негласное расследование. Разработали немало линий, до которых следствие и не дошло.

–     Например? – заинтересовался я. Деменок пожал плечами.

   – Например, ревность. Жена его, Нина, хоть и не красавица была, а притягивала, знаете ли. Когда-то, до свадьбы, она с самим Сосновым знакомство имела.

   – Сам Соснов, это кто? – спросил сухо, как и подобало столичному оперативнику, Дроздов.

   – Это наш депутат, – пояснил Деменок. – В Верховном Совете заседает, возглавляет комиссию по борьбе с организованной преступностью. Тогда он еще комсомольским лидером был, перестраивал здесь все подчистую, так что даже в Москве о нем знали. Из партии один из первых вышел. В общем, большой человек.

   – И что же, – спросил я, – эту версию вы тоже разрабатывали?

Деменок тяжко вздохнул.

   – Негласно. Наши этого Соснова не очень любят, вот и заинтересовались. Дело было на депутатских каникулах, Соснов накануне был у них в гостях, вот и вся версия. Допрашивать его мы не стали, сами понимаете.

   – А со вдовой он встречался? – спросил Дроздов, сделав очередную пометку в своем блокноте.

   – Ну на похоронах, только. Понимаете, он сам теперь женат, и хорошо женат...

   – Ладно, – сказал я.– Остальное в деле. Вы сказали, что главный подозреваемый был убит при загадочных обстоятельствах. Что это значит?

   – Труп нашли в реке, – стал объяснять Деменок. – Но когда занялись расследованием, выяснилось, что в нем три огнестрельные раны, послужившие причиной смерти. Восстановили события, нашли всех участников той компании, в которой этот тип пьянствовал накануне, и установили, что там каждый подозревает других. Пьяные были, поди разбери.

– Ну а орудие убийства нашлось?

   – Эти идиоты, проснувшись наутро, решили спрятать концы в воду. И гильзы и пули выбросили в реку вместе с покойным. Тоже специалисты, понимают, что к чему. Так и висит это убийство до сих пор. Следствие приостановлено.

   – Чисто сработано,– отметил Дроздов.– А у вас не возникало сомнений?..

   – Возникали, – кивнул головой Деменок. – Вся оперативная часть городского управления были друзья Коли Ратникова, и шлепнуть убийцу-маньяка им ничего не стоило. Тем более что в этом деле оказалось замешано местное управление КГБ.

– Это еще каким образом?

   – Потом выяснилось, когда их реорганизовывали, они тоже интересовались этим Щербатым. Он проходил у них в списке нештатных агентов. Уж не знаю, как они его использовали.

Дроздов даже присвистнул. Будучи человеком из провинции, он еще не привык к присутствию Большого Брата в особо важных делах. Лично меня это не удивило.

   – Но там было три машины соучастников, – напомнил я. – Из этих кого-нибудь нашли?

   – Дело было так, – стал объяснять Деменок. – Вся эта команда, дельцы и уголовники, действительно проходила по материалам его расследования. Собрались, напились и поехали разбираться. Серьезной организации преступления тут не было, во всяком случае по версии следователя. Людей понимающих тут смущало многое, например особая жестокость, но после смерти главного ублюдка решили не ворошить эту кучу.

   – Разумно,– насмешливо произнес Дроздов.– Чего людей беспокоить? Пусть убийцы гуляют на свободе!

Деменок посмотрел на него задумчиво.

   – Дело в том, что все они разбежались кто куда. Перепугались.

– И найти их было невозможно, да?

   – А зачем? Дело же было прекращено ввиду смерти обвиняемого.

   – Это все очень любопытно, – пресек я их препирательства.– Значит, следствие располагало данными о всех соучастниках преступления?

   – Да, конечно, – хмуро подтвердил Деменок.– Они есть и в оперативном, и в следственном деле.

– Хорошо, – сказал я. – Как насчет «Макарова»? Деменок посмотрел на меня вопросительно.

– Что – насчет «Макарова»?

   – Мы приехали к вам по следу этого самого «Макарова», – пояснил я. – Этот ствол в Москве всплыл, в ряде случаев неочевидных преступлений. Выяснилось, что он и у вас тут пострелял немало.

   – Простите, – сказал Деменок. – Мне про это мало известно. Это точно наш «Макаров»?

– Точно, – подтвердил я.

   – Хотелось бы знать, какая же сволочь им пользуется? – произнес Деменок. – Может, кто из нашего списка?

– А вы покажите список, – предложил Дроздов. Деменок пожал плечами, взял заранее приготовленную папку с оперативным делом об убийстве капитана Ратникова, раскрыл ее и полистал.

– Вот наш список. Зачитать?

– Будьте любезны. Он стал читать:

   – Юхнович Виктор, кличка Щербатый, Овчинников Андрей, кличка Пепел, Райзман Владимир, Савельев Николай, Черкасов Петр, Волкодав...

– Петечка, – сказал я, вдруг вспомнив эту кличку.

– Да, Петечка, – сказал Деменок. – А вы откуда знаете?

   – Вы сказали, Райзман Владимир. Гляньте-ка, не Владимир ли Михайлович?

Даже не глянув, Деменок ответил:

– Точно, Михайлович. Вы его знаете?

– А нет ли там Ашота Маркаряна? – спросил я. Деменок медленно закрыл папку и ответил:

– Есть.

   – Так,– сказал я.– Очень интересно... Что скажешь, Вася?

   – Готов спорить,– сказал Дроздов,– что гражданин Щербатый, или как его там, был застрелен из пистолета системы «Макаров», доступного к идентификации по факту пропажи.

   – Вы хотите сказать, что его тоже убили из ратниковского пистолета? – спросил Деменок.

   – Во всяком случае, Райзмана, Петечку и Маркаряна грохнули именно из него, – сказал я. – Это вам ни о чем не говорит, господин майор?

Тот пожал плечами.

– О чем это мне должно говорить?

   Тут Дроздов противно захихикал, играя при этом под группенфюрера Мюллера из легендарного фильма «Семнадцать мгновений весны».

   – Это должно говорить, товарищ майор, о том, что пистолет этот мог быть и не похищен. Что кто-то из друзей капитана Ратникова шмаляет из этого пистолета весь предоставленный вами списочный состав. Так вы говорите, много у него друзей было, да?

   – Много, – сказал Деменок. – Все городское управление.

– Значит, есть из кого выбрать, – сказал Дроздов.

   – Спокойно, – сказал я. – Вы меня простите, майор, но мне непонятно, почему никому из вас не пришла в голову эта самая простая версия. Если Щербатый был прикрыт гэбэшниками, то кто же, как не оперативный розыск, мог на него выйти? И потом, мне что-то не очень верится, что вы ничего не знаете о выстрелах из этого «Макарова»; Не томите, майор, расскажите.

   Он тяжело вздохнул и долго выпускал воздух, надув щеки.

   – Разумеется, такая версия есть,– сказал он.– Три убийства из этого пистолета совершены в Ростовской, Волгоградской областях и в Ставропольском крае. Все трое убитых входят в список, но, поскольку дела эти расследовались местными органами, обобщений не делали.

   – Но вы об этом знаете, – отметил я. – Почему же вы сами не подняли шум? Вы понимаете, что тем самым навлекаете на себя подозрение в соучастии?

   – Вы субъективно рассматриваете эту связь,– сказал Деменок, на глазах краснея. – Почему бы не предположить, что идут разборки внутри преступных структур? Следствием установлено, что пистолет похищен преступниками, у нас нет причины отходить от этой версии.

   – И один из них так расчувствовался, что решил замочить всех остальных, – сказал я. – Хорошая версия.

   – Во всяком случае, что-то их напугало, – сказал упрямый Деменок. – Даже после того, как дело было официально прекращено после смерти Щербатого, они не осмелились вернуться.

   – Сколько их там всего? – спросил я, кивнув на папку с делом. – Успеем мы хоть кого-нибудь застать в живых?

   – По нашим расчетам, там было десять человек, – сказал Деменок. – Восемь из них установлены, двое неизвестны. Из этих восьми получается, что семеро убиты. В живых остался известный аферист Григорий Люсин, кличка, соответственно, Люся.

   – О, – обрадовался Дроздов. – На зоне такие клички особенно любят.

– Местонахождение неизвестно, – сказал Деменок. Я поднялся, разминая затекшие мышцы.

   – Ясно, – сказал я. – Дело я возьму с собой, может, еще чего почерпну. Сейчас напишу постановление и расписку. Кстати, надо будет взять в прокуратуре и следственное дело. А вы, господа, займитесь анализом личного состава. Уточните, кто из близких друзей капитана Ратникова за это время выбыл из состава управления, кто мог участвовать в серии убийств, и вообще, поищите надежных свидетелей.

   – Эти подозрения оскорбительны для личного состава нашего управления, – проговорил майор Деменок, не поднимая глаз.

   – Вы так считаете? – переспросил я. – А вот если начистоту, майор? Вы сами смогли бы заняться этим, я имею в виду определить подозреваемых среди коллег Ратникова, будь у вас такая возможность?

Он посмотрел на меня изумленно.

   – Вы меня что, на пушку берете, товарищ следователь по особо важным делам?

– Какая там еще пушка, – вздохнул я. – Я бы смог.

12

   Утром в субботу депутат Кислевский проснулся от кукареканья будильника. Девица, спавшая рядом, недовольно проворчала:

– Господи, петух-то откуда?

   – Разговорчики, – пробормотал Кислевский, поднимаясь. – Даю тебе пять минут на все про все, иначе выставлю в коридор в чем есть. Действуй!..

   Он жил в ритме, заданном временем. Чтобы преуспеть в этой жизни, надо было не просто крутиться, а крутиться в темпе. Слабые отпадали, а он не считал себя слабым. Жизнь его была посвящена делу, а на маленькие удовольствия оставались лишь крохи свободного времени. Взять хотя бы эту девицу, ведь не шлюха профессиональная, сотрудница родственной фирмы, сидит на клавишах, соображает, что к чему. Он снял ее после того, как встретился с нею в курилке. Две-три реплики глаза в глаза, и взаимопонимание достигнуто.

Конечно, ведь она жила в том же ритме. Когда он через пять минут вышел из ванной, она действительно была уже готова.

– Даже не умылась, – сказала она смущенно.

– Дома умоешься, – сказал Кислевский.

– Мы сегодня увидимся? – спросила она.

   Приятно было сознавать, что она приходит к нему не за деньгами, а за лаской и вниманием. Кислевский пользовался платными услугами, но одновременно презирал этих женщин.

   – Да, конечно, мы вечером в Доме кино, – напомнил он. – Ресторан после премьеры. Один знакомый жлоб вбухал миллиард в производство фильма, и теперь по этому поводу еще и банкет устраивает. Смехота!..

– Ты заедешь за мной?

   – Да, но подниматься не буду. Я позвоню предварительно, ты спустишься и будешь ждать меня у подъезда.

   Он поспешно оделся, причесался, взял заранее приготовленную сумку и вышел, пропустив девушку вперед.

   Телохранители ждали его у подъезда, с ними тоже была договоренность. Девушку они подвезли до ближайшей станции метро, после чего отправились к бассейну «Олимпийский» на проспекте Мира. Машину вел один из парней, другой сидел рядом на переднем сиденье, а Кислевский, сидя позади, просматривал заметки в своей электронной записной книжке. Какое-то неприятное чувство угнетало его, и, на мгновение прикрыв глаза, он прислушался к своему самочувствию, пытаясь разобраться, что же его беспокоит. Конечно, подумал он, гэбэшники, сволочи, или как их там теперь?.. Нынче кругом одни бандиты, даже в органах государственной безопасности. Что из того, что они накрыли его трансферт? Пусть попробуют подобраться!.. Когда они узнают, в чей огород они влезли, сразу остынут. Это его успокоило.

   Между тем Нина уже была на месте. Она пришла пораньше, успела переодеться в служебный халат, взяла ведро со шваброй и занялась уборкой помещения. Когда бригадирша спросила, кто она такая, она смело сослалась на имя-отчество начальницы, которое разузнала накануне. Работы было много, и потому ее приняли без слов. Другое дело, что на ней был светлый парик, а во рту пластины, меняющие внешность, и лицо было покрыто искусственными морщинами. Она даже вставила контактные линзы, меняющие цвет глаз. Теперь она выглядела лет на пятьдесят, и это ее вполне устраивало.

   Кислевский разделся, сложил одежду в своем персональном шкафчике в раздевалке, постоял под душем, надел плавки и прошел в бассейн. Народу там было уже немало, но его персональная дорожка принадлежала лишь ему одному. Он всерьез намеревался в будущем снимать для себя одного сразу весь бассейн, но пока такая финансовая операция была ему не по карману. Плавал он для того, чтобы сохранять форму. Перед его глазами было немало примеров, когда преуспевающий деловой человек забывает о физической форме, расплывается, толстеет и очень скоро выпадает из гонки с инфарктом или с какой другой болезнью. Кислевский был намерен идти до конца, и потому забота о физической форме была в числе его приоритетов.

   Нина несколько раз прошла мимо бассейна, наблюдая за тем, как он плавает. Плавал он без азарта, старательно, точно зная, какое количество килокалорий он должен потратить. Телохранители находились здесь же, одетые, один стоял в одном конце плавательной дорожки, другой – в другом. На них были кожаные куртки, которые они не могли снять из-за наличия пистолетов в наплечной кобуре, и потому оба потели. Субботние дежурства у Кислевского считались формой наказания.

   Плавал он ровно пятьдесят минут. Жизнь, которую он вел, требовала буквальной точности цифр, потому и во всех своих делах он тщательно придерживался именно цифрового ритма. Может, ему и хотелось поплавать еще, да и время позволяло, но заданность цифр требовала своего, и он вышел из бассейна.

   На это был расчет Нины. Выходя за десять минут до окончания сеанса, Кислевский оказывался в душевой комнате в одиночестве. Он всегда старательно принимал душ после купания, зная, что вода в бассейне хлорированная и следует обязательно смыть с поверхности кожи ее следы. Нина вошла в душевую, когда Кислевский, уже скинув плавки, стоял под душем. Он увидел ее и грубо спросил:

– А ты, дура старая, чего тут?

– Я тут работаю, – отвечала Нина.

   –  Сосешь, что ли? – фыркнул Кислевский и повернулся к ней спиной.

   Нина посмотрела вокруг, достала из своего ведра парабеллум с глушителем, подняла его и выстрелила. Последовал хлопок, как банку пива открыли. Пуля разнесла затылок преуспевающего депутата, и он упал в душевой кабине, не успев охнуть. Кровь, смешиваясь с водой, потекла в сток.

   Нина неторопливо вернулась, прошла вдоль бассейна, успев заметить, что телохранители спокойно направились в раздевалку, вышла на другую сторону. Зашла в женский туалет и в кабинке быстро переоделась, избавившись заодно от парика, пластин во рту, служебного халата. Все это она сложила в сумку вместе с пистолетом. Торопливо стерла грим и вышла из кабинки. Затем она спокойно вышла из здания бассейна с сумкой на плече, как и все, кто сюда приходит. Ближе было пройти к станции метро, но она предпочла заранее выбранный маршрут по Олимпийскому проспекту, на троллейбусе и далее. Спустя некоторое время она оказалась на набережной Москвы-реки, где и избавилась от сумки с принадлежностями уборщицы. Пистолет был разобран и выброшен в реку отдельно. Никаких доказательств ее пребывания в бассейне «Олимпийский» не осталось.

   Об убийстве стало известно буквально через несколько минут после того, как Нина вышла из дверей здания. Кто-то из следующей смены пловцов проходил мимо и заметил, что Кислевский лежит на полу в душевой кабине. Вода из душа продолжала литься, и потому не сразу сообразили, что он мертв. А когда сообразили, подняли крик. Телохранители услыхали эти крики, ворвались в душевую с пистолетами и минут двадцать держали под прицелом голых людей, дожидаясь появления милиции. Они понимали, что провалили работу, и потому спешили компенсировать провал энергичными действиями по расследованию.

   По телефонному звонку сначала подъехала патрульная машина, потом вызвали районную опергруппу, а те, когда разобрались, кого здесь убили, срочно позвонили в МУР. В эту субботу бассейн был закрыт для посещения до самого вечера. Сама Шура Романова приезжала сюда ознакомиться с результатами предварительного осмотра. Грязнов появился позже, его вытащили из зоопарка, куда он водил племянников.

– Круто работают, – сказал он Романовой.

   – Опять твои «стрелки»? – спросила та мрачно. – Долго ты будешь с ними цацкаться, Слава? Где Турецкий, это же его дело!

   Вместо Турецкого на месте оказался дежурный следователь городской прокуратуры, который хоть и пытался упорядочить работу, но перспективы эта деятельность не сулила. Грязнов позвонил Семенихину, и Сережа примчался на такси. Он привез с собой и Лару, вытащив ее из дома, где Жак создавал семейный портрет Колесниковых на кухонной доске.

   – Вот господа следователи, – сказал Грязнов. – Разбирайтесь. Только быстро, а то скоро такой шум поднимется, что друг друга не услышишь.

   – Что думаете делать, молодые люди? – спросила их Романова.

– Прежде всего допросим свидетелей, – сказал Сережа.

   – Надо классифицировать убийство,– сказала Лариса. – Мы подобрали некоторые характерные компоненты...

   – Понятно, – кисло кивнула Романова и повернулась к Грязнову – В общем, так, Слава, пока Турецкий на югах чалится, берись-ка ты резко за оперативную разработку. Пусть его помощники классифицируют что хотят, а ты мне найди этого гада, хотя б по описанию. Меня ж сегодня же к вечеру к министру потянут, не иначе! Соберите мне хоть что-то, чтоб не стыдно было.

   В душевой и раздевалке уже копошились эксперты, криминалисты, фотографы, оперативники, множество людей было задержано для дачи показаний, и их допрашивали наскоро в различных помещениях бассейна. Позже нагрянули представители прессы и телевидения. Романова поспешно уехала, и Грязнов стал наводить во всем этом хаосе порядок. Время убийства и орудие убийства были установлены быстро, благо большие цифровые часы были у всех на виду, да и охранники внимательно следили за временем. С девяти утра до без десяти десять пострадавший Кислевский плавал в бассейне, и его видели, по крайней мере, человек двадцать. Ни с кем ни в какие разговоры не вступал, вошел в душевую комнату, и через восемь минут его нашли там мертвым. Подозрительных людей никто не видел, хотя охранники и пытались свалить преступление на какого-то типа, который в фойе обратился к Кисловскому с просьбой дать ему закурить. Персонал бассейна тоже ничего не мог рассказать, потому что текучесть кадров здесь была значительная, и новых людей появлялось немало чуть ли не каждый день. О новой уборщице бригадирша вспомнила позже, когда в конце этого сумасшедшего дня проверяла сдачу инвентаря. Кого она ни спрашивала, никто не мог сказать, куда та делась. Правда, были свидетели, которые утверждали, что видели, как ее допрашивали милиционеры, но уверенности в этом не было. В общем, бригадирша решила рассказать следователям о загадочной уборщице, хотя во время рассказа выяснилось, что ничего загадочного в этом и не было. Пришла новая женщина, а тут такие страсти, вот и сбежала подальше, перепугавшись. Во всяком случае, показания бригадирши в протокол внесли и к делу подшили.

   Дело приняла к производству городская прокуратура, но Грязнов обещал членам группы Турецкого, что, как только вернется Турецкий, все уйдет к нему. Сам майор из всей этой суматохи вынес одно: было исполнено заказное убийство, хорошо подготовленное и отлично исполненное. В его распоряжении было два десятка описаний людей, вышедших из здания бассейна в тот короткий период, когда по предположению должен был уйти убийца, но он знал им цену. Хорошо понимая, что ни одно из этих убийств не будет раскрыто, пока не произойдет чуда, Грязнов был занят только тем, чтобы продемонстрировать хоть какую-то работу. Не то чтобы он не стремился поймать этих неуловимых «стрелков», но, как опытный охотник, он умел ждать.

   Сережа Семенихин и Лариса после допросов отправились в прокуратуру к своему компьютеру, чтобы все-таки классифицировать убийцу. Они недаром просидели сверх рабочего времени целый вечер накануне, вырабатывая программу поиска. Теперь они знали, что в деле действовало трое профессиональных убийц, у каждого из которых были свои особенности. Компьютер улавливал эти особенности, хотя внешне все убийства были очень похожи. Введя в компьютер самые свежие данные убийства Кислевского, они получили ответ: характер убийства идентифицируется исполнителем под номером три. Это был тот самый убийца, данные которого вполне накладывались на преступления, совершенные с помощью пистолета системы «Макаров». И хотя эта классификация очень мало что давала следствию, и Сережа, и Лариса после этого вывода почувствовали себя счастливыми. На радостях поделили пополам последнюю пластинку жвачки и, довольные собою, отправились по домам.

   В тот же вечер известие об убийстве депутата Верховного Совета прошло во всех программах телевидения, где сообщались новости дня. На экранах показывали общий вид бассейна, гладь воды, дорожку, по которой плавал Кислевский в то утро, а также следователя Московской городской прокуратуры, который говорил, что это гнусное и циничное преступление, на раскрытие которого будут брошены лучшие силы. В довершение давали краткие реплики известных политиков, которые были убеждены, что речь идет о криминальной атаке на демократию. Шуру Романову действительно срочно вызвали в министерство, а потом вместе с министром она же поднялась еще выше. Председатель Верховного Совета с экрана телевизора заявил, что, если в надлежащие сроки убийцы депутата не будут найдены, парламент разгонит всю московскую милицию.

   Нина вернулась домой, когда Аня смотрела по телевизору как раз этот момент. Председатель Верховного Совета был зол, и его можно было понять, но почему злился и поливал грязью московскую милицию желчный представитель оппозиции, понять было трудно. Убитый Кислевский вовсе не принадлежал к его партийным соратникам.

– Слыхала, что делается? – спросила Аня.

– Убили кого? – спросила Нина устало.

   – Депутата какого-то, – сказала Аня. – Так им и надо, горлопанам.

– Он тебе сделал что-то плохое? – спросила Нина.

   – Нет, почему, – Аня пожала плечами. – Не по душе мне эта говорильня, вот что.

– Это их работа, – сказала Нина.

Они сели ужинать, но Аня все не могла успокоиться.

   – Как ты думаешь, сколько они за это получают? – спросила она, наворачивая на вилку длинные спагетти.

– Кто? – переспросила Нина, хотя и поняла вопрос.

   – Убийцы,– объяснила Аня.– Ведь наверняка немалые суммы, а?

– А тебе что? – спросила Нина.

Аня некоторое время жевала макароны, глядя на Нину;

   – Понимаешь, – сказала она, дожевав, – мне кажется, я тоже смогла бы.

– Смогла бы убить?

–     Да. А ты смогла бы? Нина не ответила.

   – То-то... – вздохнула Аня, поняв ее молчание по-своему. – Тут нужно особое состояние души.

   – Ешь, – сказала ей Нина и отпила глоток мандаринового сока.