Текст книги "Кровная месть"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

43

   Аркадий Иванович Минин, которого мы подозревали в связях с «народниками», на третий день после инцидента слег в больницу с диагнозом дистония головного мозга. Дроздов лично проверял врачей, ставивших диагноз, они клялись, что у Минина на самом деле повышенное давление, плохие сосуды и угроза инсульта более чем вероятна. Сережа Семенихин уверял, что такой приступ можно вызвать специальными лекарствами, но я никак не мог представить, чтобы кто-то добровольно пошел на угрозу инсульта ради того, чтобы избавиться от и без того сомнительного подозрения.

   Дело с похищением компьютера подняло много шума. Сам генеральный собрал по этому поводу совещание, чтобы решить, то ли это происки внутреннего врага, то ли ухищрения врага внешнего, то есть Суда Народной Совести. Успокоились на том, что это скорее всего враг внешний, и потому надо максимально активизировать усилия по его выявлению. Главной же, стратегической, можно сказать, задачей было скрыть факт хищения от высокого начальства. На этом совещании я выступил с гневной и взволнованной речью, весь пафос которой был обращен против пресловутой халатности, хотя я намеревался поднять проблемы более актуальные, в частности, отношения с заместителем прокурора Пархоменко.

   Вернувшись в раздраженном состоянии в кабинет, я немедленно вызвал своих помощников на оперативное совещание и излил на них свое неудовольствие по поводу долгих и безуспепшых поисков.

   – Представить только, – восклицал я, – они уже почти год безнаказанно творят свои преступления, а что за это время сделали мы? Только бездарно и уныло шли у них на поводу.

   К этому времени по линии СНС поступали сигналы из различных областей страны, в которых были и убийства преступных элементов, и дерзкие грабежи, и множество листовок, писем с угрозами, предупреждений. Все мои попытки взять все эти случаи в наше общее дело успеха не имели, потому что линией федеральной прокуратуры было замалчивание и игнорирование. Идею эту выдвинул конечно же Пархоменко, и она была принята большинством, потому что не требовала сил и средств для своей реализации.

   Мы же продолжали расследование дел о смерти Даниленко, убийстве Люсина и похищении компьютера. Что касается похорон одинокого пенсионера, Дроздов выяснил, что таинственный адвокат Тополев, распоряжавшийся похоронами, был выписан специально для этого дела из Риги и уехал домой сразу по окончании всех хлопот. Мы поручили Семенихину с Ларисой поискать информацию об этом адвокате, и те таки нашли кое-что. Адвокат Тополев принадлежал к числу «мучеников совести», был выслан из страны и долгое время жил в Швеции, наравне с правозащитной деятельностью занимаясь делами коммерческого толка. После больших перемен он вернулся в страну уже в качестве западного бизнесмена и успел сколотить капиталец в мутной водице нашей перестройки. Теперь, оставаясь шведом по гражданству, он имел свою фирму в Риге и широко торговал сырьем из России. То, что он оказался в Москве для организации похорон Даниленко, могло означать лишь одно: диссидент это был липовый, исполнял в Швеции кагэбистские функции и здесь его использовали как удобную фигуру для срочного дела.

   – Хорошо бы организовать утечку информации в прессу, – мечтательно вздыхал Дроздов. – Пусть этого субчика там, в Латвии, поджарят.

   – Наивный ты, Дроздов, – сказал я. – В Латвии у этого субчика все в порядке, потому что он отстегивает кому надо и сколько надо. Но следует иметь в виду, что у этих ребят хорошо подготовленные позиции для отхода.

   Линию убийства Люсина разрабатывал Грязнов, нашел там какой-то след Бэби, но и все. Конечно, интересно было узнать, откуда Бэби получал наводку для своей кровной мести, но подобного рода расследование могло строиться на предположении, что в наши ряды затесался враг, а предположить такое наше руководство не могло принципиально.

   Что же касалось похищения компьютера, то там все заглохло еще раньше, после того как Минин улегся в больницу со своей дистонией. Собственно говоря, служебное расследование было проведено, но выявило лишь халатность милицейской охраны Генеральной прокуратуры

   В один из дней, когда мы мучительно искали пути продолжения следствия по делу Бэби, в кабинете зазвонил телефон, и я, подняв трубку, услышал голос Кости Меркулова.

– Как вы там? – спросил он устало.

   – Вашими молитвами, гражданин начальник, – сказал я. – Могу ли я поверить? Неужто это сам член президентской комиссии нас осчастливил?

   – Я прочитал твой рапорт, – сказал Костя. – Только он опоздал, к сожалению. Кажется, я совершил большую глупость, когда согласился работать в этой комиссии.

   – Почему глупость? – спросил я, внутренне с ним полностью соглашаясь.

   – Потому что я тут стал помощником режиссера, – сказал он. – Занимаюсь не своим делом. Ты уже знаешь про Собко?

Я похолодел.

– Что Собко?

– Умер.

– Не может быть! – воскликнул я. – Когда?

   – Позавчера, – отвечал Меркулов. – Оказывается, у него рак.

   – Костя, – сказал я взволнованно. – Я там в рапорте не написал, но когда он от нас уходил, то предупредил, что умирать не собирается и всякий несчастный случай с ним следует рассматривать как умышленное убийство.

Костя помолчал.

   – Мне сказали, там ясный и окончательный диагноз, – проговорил он наконец.

– Его уже похоронили?

   – Похороны завтра. Организуй судмедэкспертизу, Саша. Съезди к его семье, поговори. Если был рак, они не могли не знать.

   – В качестве кого я там буду? – спросил я. – Дело об убийстве Собко еще не открыто, как мне известно.

   – Возбуди следственное дело по факту врачебной ошибки и сомнения в постановке диагноза, – сказал Костя. – Если что, можешь прямо ссылаться на меня.

–     Есть, – сказал я. – Когда появишься в наших краях?

   Я не мог его прямо спросить, что означали его конспиративные предосторожности, хотя интересовало меня именно это.

   – Авось появлюсь,– сказал он уклончиво. – Ты меня сильно заинтриговал, Саша. Если высветится что-нибудь со смертью Собко, позвони Лидочке. Скажи, что ждешь моего звонка, ага?

– Ага, – сказал я.

   Снова определился кончик следа, и мы объявляли аврал. Быстро выяснилось, что тело Собко находится в морге, и мы отправили Семена Семеновича Моисеева. Дроздов помчался выяснять, кто ставил диагноз, а мои компьютерщики занялись поисками информации в отношении Собко. Сам я отправился к его родственникам.

   Родственников было двое: сестра Валерия семидесяти с лишком лет и племянница Аделаида. Имена в этой семье определялись по каким-то особым святцам, понял я. Леонард Терентьевич жил с сестрой и одинокой племянницей в большой трехкомнатной квартире, и когда я там появился, то первым делом увидел завешанное в прихожей трюмо.

   Встречавшая меня племянница была лет сорока с небольшим и представляла собой типичную серую мышь, библиотекаршу или работницу архива. Она была в черном, на плечах у нее была темная шаль, несмотря на лето, и она щурилась на меня через очки.

   – Я из прокуратуры, – представился я. – Видите ли, у Леонарда Терентьевича были с нами кое-какие дела, и нам хотелось бы получить информацию.

   – Проходите, – позвала она в гостиную. – Мама у себя, но она очень плохо себя чувствует. Это все так неожиданно.

   Мы прошли в гостиную, и там серая мышь неожиданно закурила сигарету, что в ее образ никак не вписывалось. Впрочем, я знал, что она работала отнюдь не в библиотеке или архиве – она была налоговым инспектором.

   – Вы сказали, это было так неожиданно, – ухватился я за ее слова. – Разве это не развитие долгой болезни?

   – Нет-нет, что вы, – она замахала рукой, разгоняя дым. – Дядя Леня был вполне здоров.

– Простите, – растерялся я. – Но от чего же он умер?

   – Я не очень поняла, – призналась Аделаида, – но, кажется, это что-то сердечнососудистое. Врач сказал, что в его возрасте это обычное дело.

– Это был ваш участковый врач? – спросил я.

– Нет, другой... Он приехал на «скорой помощи».

– Вы сами вызывали «скорую помощь»?

   – Нет, ведь дядя... Вы ничего не знаете? Он упал прямо на улице, и его привезли на «скорой помощи» домой.

   – Вам не показалось это странным? – заметил я. – Обычно «скорая помощь» отправляет больных людей в больницу.

– Да, действительно, – только теперь удивилась она.

– Он был жив, когда его привезли?

   – Да. Он тяжело и часто дышал и стонал... Врач сделал ему укол и сидел с ним около получаса. Он умер на его глазах.

Я кивнул. Это был какой-то необычный врач.

– Вы мне не покажете свидетельство о смерти?

   – Да, конечно.– Она поднялась.– Но свидетельство это нам выдали потом в больнице, на основании справки.

– Но диагноз там должен стоять.

   Она принесла свидетельство о смерти, и я прочитал диагноз: «Последняя стадия злокачественной опухоли мозга».

Я прочитал этот диагноз вслух для Аделаиды, и та мне не поверила.

   – Какая еще злокачественная опухоль! Это какая-то ошибка, я вас уверяю.

   Она указала мне, где ей выдавали свидетельство о смерти, и я помчался туда. Простота, с какой провернули это дело с Собко, казалась мне возмутительной. Упал на улице?.. Как бы не так!

   Уже по дороге в больницу я обдумывал сложившуюся ситуацию в стратегическом плане. Собко был убит тихо, незаметно, почти как Даниленко. Его устранили за то, что он начал говорить, в частности, вывел нас на Даниленко. Кто-то узнал об этом и распорядился покончить с Собко. Видимо, он знал что-то еще, чего они опасались.

   В больнице меня интересовала лишь бумага, оставленная загадочным врачом, и мне ее представили. В этой справке, написанной очень неразборчиво, диагноз был указан на латыни, но, когда я попросил специалистов объяснить мне, что, собственно, там диагностировано, они разошлись во мнениях.

   – Почему же в свидетельстве о смерти написан рак мозга? – недоумевал я.

   – Первое, что пришло в голову, – сказал мне мой консультант.– Подумайте сами, кого может заинтересовать смерть семидесятитрехлетнего старика?

   В общем, я выяснил, что диагноз был написан наобум, и в этом злая воля проявилась в меньшей степени. Но меня интересовал врач, написавший справку, и тут мне неожиданно помог случай. Хотя печать с фамилией врача была неразборчива, женщина в регистратуре узнала почерк на справке.

   – Это Иван Семенович, – сказала она. – Работал у нас долгое время терапевтом, а потом ушел в частную клинику.

   Да, тут они прокололись. Увы, от случайностей в этой жизни никто не защищен. Пресловутый Иван Семенович был определен по данным отдела кадров уже через четверть часа, а еще через десять минут оперативная группа отправилась отлавливать его по месту жительства и работы.

   Когда его доставили ко мне в кабинет, у меня на столе уже лежала справка судмедэксперта о причине смерти Леонарда Терентьевича. Иван Семенович хоть и был сильно напуган, но держался бодро, даже пытался неуклюже шутить.

   – Что, я похож на какого-нибудь убийцу? Надеюсь, не на маньяка.

   – Александр Борисович,– сообщил мне доверительно оперативник – Этот гражданин как раз собирался выехать на зарубежный курорт.

– У вас отпуск? – спросил я.

   – Ну, в этом-то большого криминала нет,– нервно улыбнулся Иван Семенович. – Да, взял путевку на Адриатику. Надо же и отдохнуть.

– После трудов праведных, – закончил за него я.

   – Представьте себе,– сказал он.– Мы действительно работаем.

   – Я вас, собственно, поэтому и пригласил,– кивнул я. – Третьего дня вы были на работе?

   – Разумеется, – произнес он, и я заметил, как он начинает бледнеть.

   – А со «скорой помощью» ваша работа никак не связана?

   – Не понимаю, о чем вы, но догадываюсь. Представьте, во время обеденного перерыва еду на машине домой, и вдруг этот дед чуть ли не падает мне под колеса. Ну вышел, помог добраться до дома, оказал посильную помощь...

   – Почему вы представились родственникам врачом «скорой помощи»?

Он пожал плечами.

– Чтобы не пускаться в объяснения.

   – А чемоданчик с инструментами вы с собой принесли для этих же целей?

   – Не понимаю, в чем вы меня подозреваете, – стал он волноваться. – Да, оказал больному первую помощь. Что же в этом плохого?

– А чем он был болен? – спросил я."

   – Скорее всего, стенокардия,– он пожал плечами.– Очень острый приступ.

– Увы. Вскрытие ваш диагноз не подтвердило.

– Да? Надо же... А что у него было?

  Первый испуг у него прошел, и он снова набирался уверенности.

   – У него было, – сказал я, – умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.

   Он посмотрел на меня с прекрасно разыгранным изумлением.

– Убийство? Вы хотите сказать, ему что-то вкололи?.. Я кивнул.

– Поразительно, – протянул он. – Ведь все симптомы...

   Тут вошел Сережа Семенихин, посмотрел на допрашиваемого и положил передо мной компьютерную распечатку. Я внимательно все прочитал, поблагодарил Сергея и, дождавшись, когда он выйдет из моего кабинета, мягко спросил:

– Скажите, Иван Семенович, вы к КГБ как относитесь? Он как будто чуть осел, словно воздух из него выпустили.

– Почему вы спрашиваете? – спросил он угрюмо.

   – Чтобы перейти к следующему аспекту нашей проблемы, – объяснил я охотно. – Тут мне принесли документ, в котором говорится, что вы были агентом КГБ еще в 1982 году.

– Это к нашему делу не относится, – буркнул он.

   – Это вы так думаете, – сказал я. – А вот я очень легко могу себе представить, как вас завербовали. Наверняка был какой-то компромат, да?

Он кивнул.

– Меня шантажировали.

   – Я хорошо вас понимаю, Иван Семенович, и не намерен осуждать. Но давайте сразу перейдем к нашему делу. Вот тут у меня заключение экспертизы, в котором говорится, что смерть Леонарда Терентьевича Собко произошла вследствие введения лекарства, резко повышающего давление. Я не хочу выстраивать сейчас всю цепь доказательств, но эта цепь, как вы сами понимаете, ведет к вам, Иван Семенович.

   – Это произвол, – уже сипло выдавил он. – Я не буду отвечать на ваши вопросы. Я требую присутствия адвоката.

   – Иван Семенович, дорогой, – сказал я, – неужели вы не понимаете, что ваш адвокат явится сюда лишь с тем, чтобы дать вам яд. Они не станут вас защищать, они просто убьют вас.

   И тут он не выдержал, закрыл лицо руками и горько расплакался.

44

   Она появилась в доме на «Полежаевской» лишь после того, как убедилась в том, что ее нельзя узнать. Поднялась на второй этаж, к двери в собственную квартиру, позвонила, и ей открыла незнакомая женщина.

   – Простите, – сказала Нина. – Я разыскиваю Аню Назарову. Вы незнаете такую?

   – Понятия не имею, – сказала женщина. – Я тут только три недели живу, никого еще не знаю. Вы других соседей поспрашивайте.

   Конечно, Нине захотелось войти в квартиру, где она прожила около года, но повода не нашла и, поблагодарив женщину, поднялась этажом выше. В квартире, где некогда проживала Аня Назарова, опять были незнакомые люди, на этот раз малыш лет шести. Позже подошла его мамаша, которая оказалась беженкой из Таджикистана и получила эту квартиру для временного проживания, но она ничего не знала о проживавшей здесь совсем недавно Ане Назаровой. Нина заглянула к соседям, но тех не оказалось дома. Ее первая попытка разыскать Аню оказалась безуспешной.

   Нина вернулась домой, и охранник на входе уже приветливо улыбнулся ей. Навстречу попалась соседка, жена какого-то угольного магната, едва только поселившаяся в Москве, но уже исполненная собственного достоинства. В отношении Нины все испытывали особый интерес, и потому эта королева угля остановилась, чтобы расспросить ее о парижских магазинах. Она собиралась съездить на недельку с дочерью в Париж и потому нуждалась в совете. Нина смутно помнила магазины Парижа, но назвала наугад несколько улиц, которые запомнила из автомобильного атласа. Соседка была полностью удовлетворена и даже барственно предложила:

– Хотите, Ниночка, мы и вас захватим с собой?

   – Благодарю,– сказала Нина холодно.– Лето я, как правило, провожу в горах.

   У соседки сразу вытянулось лицо, и она поспешила распрощаться. Нина подумала про себя, что она сама ничем не лучше этой глупой тетки, тоже пользуется деньгами, не ею заработанными, и точно так же не знает, что с ними делать.

   А когда она вошла в свою квартиру, снабженную шикарными швейцарскими замками и охраняемую вооруженными парнями, там ее уже ждал Бук и двое его горилл.

– Спокойно, – сказал Бук – Это деловой визит.

   – Я потребую увольнения дежурного охранника, – сказала Нина.

   Здоровяк, подошедший к ней, радостно хмыкнул. Он подошел затем, чтобы отобрать у нее сумку, в которой у нее находился «стечкин».

   – Ого, – сказал Бук, взяв в руки оружие. – Это для хваленого Бэби, не так ли?

   Нина не ответила. Она прошла в комнату и села на кушетку.

– Чему обязана? – спросила она.

   – Шикарно живешь, кошечка,– сказал Бук – Зачем тебе понадобилась «пушка»? Разве Бэби не вооружен?

   – Еще, какие будут вопросы? – сдержанно спросила Нина.

   – Полегче, милочка, – сказал Бук. – Стены здесь звуконепроницаемые, если мои парни начнут тебя «делать», никто ничего не услышит.

   – Значит, вы пришли сюда, чтобы меня «сделать»? – усмехнулась Нина.

Бук совершил жевательное движение и ответил:

– Я еще не решил.

   – Тогда решайте скорее, – ответила Нина. – У меня на вечер запланировано немало дел.

– Ты думала над тем, что я тебе сказал? – спросил Бук.

   – Вы так много всего сказали, – сказала Нина. – О чем, собственно, я должна была подумать?

   – О дележке, – напомнил Бук. – Чтобы жить спокойно, ты будешь мне платить по пятьдесят тысяч баксов в месяц.

   – Я могу за меньшую сумму нанять киллера, – сказала Нина.

   – Я не шучу, – нахмурился Бук. – Я знаю твое финансовое состояние и знаю, что такая сумма тебе вполне по карману. После уже первой выплаты я буду готов оказать тебе всевозможную помощь.

   – А если я окажусь упрямой дурой и откажусь? – спросила Нина. – Вы меня пришьете?

   – Сначала мы тебя выдадим замуж, – сказал Бук – У меня на примете есть подходящие кандидатуры, ты не останешься в обиде. Ну а после свадьбы отправим тебя по выбранному пути. Наследство, как ты понимаешь, останется моему кандидату.

–     Значит, это у вас смотрины? – усмехнулась Нина. Бук улыбнулся.

– Послушай, красотка, мне не хочется с тобой ругаться.

Мне нравится, как ты держишься, на твоем месте девяносто девять баб из ста уже писаются от страха. Но и ты меня пойми, я не работаю без интереса. Мои ребята перестанут меня уважать, если я не возьму с тебя своей доли.

   – Вы в тяжелом положении, Бук, – сказала Нина. – У вас трудный выбор.

   – Могу сбавить до сорока, – сказал Бук – В память об общем знакомом.

   Он очень кстати напомнил ей о Феликсе, и к ее естественному чувству протеста прибавилась еще и обида за обманутого старика.

– Нет, – сказала Нина.

– Что – нет? – устало спросил Бук

   – Я не заплачу вам ни копейки. Если бы вы иначе повели этот разговор с самого начала, то я бы еще подумала, но теперь это невозможно.

   – Значит, ты из числа принципиальных дур? – спросил Бук мрачно.

– Увы, – сказала Нина. Бук кивнул и тяжко вздохнул.

   – Я так и думал. У Феликса был настоящий талант отыскивать принципиальных идиотов. Но учти, Я пойду до конца, поняла?

   – Будем считать, что я мечтаю выйти замуж, – сказала Нина.

   – Боюсь, – сказал Бук, – брачная ночь тебе не светит. Коля, Саша... Она не хочет с нами сотрудничать.

Коля и Саша приблизились, противно улыбаясь.

   – Бук, а может, мы все же устроим девочке брачную ночь? – спросил один.

– Может быть, – сказал Бук – Но только после загса. Они рассмеялись, и другой достал из сумки рулон широкого медицинского пластыря.

   – Вы убеждены, что если я закричу, то никто не услышит? – спросила Нина, сидя со скрещенными руками.

   – Абсолютно убеждены,– ответил парень, надвигаясь на нее.

   Нина выхватила из кобуры под мышкой браунинг наставила на парней и спросила:

– А если выстрелить?

   – О! – сказал парень, остановившись в трех шагах от нее.

   – Не валяй дурака, – сказал Бук, не шелохнувшись. – Эти парни – профессионалы.

   – Я тоже, – сказала Нина холодно. – Встань и подойди к ним.

– И не подумаю, – буркнул Бук.

   Громыхнул выстрел, и хрустальная вазочка на столике перед ним разлетелась вдребезги, задев осколками его лицо.

   – Шеф, это психованная истеричка, – сказал один из парней. – Вам лучше послушаться ее.

Бук сжал зубы и поднялся.

   – Какой идиот забыл ее обыскать?– проговорил он сквозь зубы, подходя к своим парням.

   – Теперь ты, носатый,– приказала Нина.– Возьми пластырь и скрути руки своему приятелю за спиной. Да потуже, а то я могу испугаться.

   – Чего ты хочешь, милашка? – спросил тот, которому его товарищ скручивал руки. – Ну мы прокололись, и что? Будешь нас сдавать?

   Нина не ответила. Ей не понравилось, что тот, второй, долго возился с пластырем. Наверняка затевал какую-нибудь пакость. Она взяла со столика «стечкина».

– Давай разойдемся по-хорошему, – сказал Бук.

   – Чтобы вы пришли завтра с новыми предложениями? – усмехнулась Нина.

   Тут носатый наклонился, распрямился и молниеносно прыгнул в сторону, падая за противоположную кушетку. Если бы Нина не была готова к его инициативе, она могла прозевать этот бросок, но она успела выстрелить и услышала стон раненого. Бук и второй бандит, которому носатый так и не успел связать руки, двинулись было к нему, но Нина прикрикнула:

– Стоять!..

И они остановились.

   – Ты его подстрелила, дура, – прошипел Бук с ненавистью.

   – Он сам напросился, – бросила Нина. – Эй, козел, выползай на обозреваемое пространство, а то я с испугу тебя прикончу.

   Раненый поднялся с поднятой рукой, другую он прижимал к боку. На предплечье растекалось кровавое пятно.

   – Вы вонючие шакалы, – заговорила Нина. – Правильнее было бы перестрелять вас на месте и сказать потом, что вы вломились ко мне с намерением изнасиловать и ограбить. Но мне противно вами заниматься, вот что. Теперь уходите отсюда как пришли и имейте в виду, что в следующий раз я буду стрелять не в руку, а в переносицу.

   Некоторое время они стояли не шелохнувшись, потом тот, что был ранен, спросил:

– Пошли, Бук? У нее все козыри на руках.

– Идите, – процедил Бук.

   – Может, мы выйдем через дверь, – предложил нераненый. – Колян не сможет прыгать со второго этажа.

– Идите как хотите, – сказал Бук раздраженно.

   – Мы через дверь, ага? – обратился бандит к Нине, и та в ответ пожала плечами.

   Не без возни они все же открыли входную дверь и вышли. Дверь за ними захлопнулась, и Нина спросила:

– Разве мы не обо всем поговорили?

   – Ты что, не поняла? – спросил Бук – Я тебя проверял на вшивость.

– И как, проверил?

   – Остынь. Не нужны мне твои баксы, просто я не вяжусь с дешевками. Ты ведь могла его убить.

– Могла, – согласилась Нина. Бук покачал головой и вздохнул.

   – Откуда ты взялась такая, с баксами, «пушками», квартирой?.. Ты что, надеешься, что тебя примут вот так, без выплаты? Я ведь предложил тебе минимальную сумму, а какой-нибудь Миша Хруст будет брать с тебя «лимоны» и к тому же заставит спать со своими дружками.

– Он получит не больше твоего, – отрезала Нина.

– Одна ты не выживешь, детка, – сказал Бук.

– Я не собираюсь долго жить, – парировала Нина. Он посмотрел на нее удивленно.

– Что ты сказала?

   – У меня есть дело, – сказал Нина. – Когда я с ним покончу, имущественные проблемы перестанут меня интересовать.

– Что же это за дело такое? – удивленно спросил Бук

– Кровная месть, – сказала Нина. Бук глянул на нее недоверчиво.

   – Серьезно?– переспросил он.– Так-таки кровная месть?

   – Почему тебя это удивляет? – спросила Нина. – У меня есть враги, и я должна их убить.

   – И для этого ты носишь «стечкина» в сумочке? – ухмыльнулся он. – Милая, это что-то из романов. Кого ты хочешь убить?

   – Я еще не знаю, – сказала Нина, – Мне это еще надо выяснить.

Бук хмыкнул и покачал головой.

   – И ты сможешь убить своих врагов сама? Или тебе поможет Бэби?

   – Мне поможет Бэби, – подтвердила Нина.– Он уже убил восьмерых.

Бук кивнул.

– Значит, Феликс помогал тебе в этом деле, да?

   – Он помогал Бэби, – сказала Нина. – Я была за границей, ты же знаешь.

   – Кто он тебе, этот Бэби? – спросил Бук – Брат, любовник?..

– Это мой друг.

   – Только принципиальные идиоты занимаются делами такого рода, – сказал Бук.– Я же тебе говорил, у Феликса был нюх на таких людей. Наверное, во мне тоже есть что-то похожее.

   – Ты мне поможешь? – Нина почувствовала, как у нее теплеет внутри.

Бук сморщился как от зубной боли:

   – Но это идет в разрез с моими планами. Я уже несколько раз прокалывался на делах подобного рода, и в этом тоже большой радости не нахожу. Что я должен для тебя сделать?

   – Мне нужна информация, – сказала Нина. – Дело ведет следователь федеральной прокуратуры по фамилии Турецкий. Как мне на него выйти? Может, у тебя есть свой человек в прокуратуре?

Бук покачал головой.

   – Ладно, я посмотрю, что можно сделать,– процедил он. – Рассказывай о деле.

   Нина судорожно вздохнула и стала рассказывать о своем муже, о детях, о той страшной ночи. События давнего прошлого вдруг снова встали перед нею, и она опять пережила ужас и отчаяние, тупую боль потери и нарастающее желание выйти из этого кошмара через действие. Дальше было знакомство с Феликсом, который по случаю оказался на юге, и все остальное. Здесь она переключилась на легенду с участием господина Гюстава Шима, а всю стрельбу отдала верному другу Бэби. Бук все выслушал, хмыкнул и сказал:

– Чушь какая-то... Не вешай мне лапшу на уши, детка!

– В каком смысле? – спросила Нина, растерявшись.

   – Тут у тебя концы с концами не сходятся,– сказал он. – Давай начистоту, а? Чем был тебе обязан Феликс?

   Нина подумала и согласилась, что из ее рассказа особое отношение к ней Феликса никак не вытекало.

– Могу оставить это в тайне? – спросила она.

   – Можешь, – разрешил Бук – Но я все равно все узнаю, не сомневайся. Ты познакомишь меня с Бэби?

   – Это не зависит от моего желания, – сказала Нина. – Он стал очень осторожен после всего, что с ним и Феликсом сделали. Сейчас его нет в Москве.

Бук улыбнулся.

   – Значит, тогда в ресторане ты брала меня на пушку? А ведь я почти поверил.

– Я так старалась, – Нина тоже улыбнулась. Расставались они уже вполне дружелюбно, но перед уходом Бук заметил:

   – И все же тебе не следовало стрелять в моего человека. Мне теперь придется оплачивать его лечение.

   – Вы играли, – сказал Нина, – но я-то восприняла все очень серьезно.

   – Это прекрасно, – сказал Бук – Оставайся серьезной. Такой ты мне очень даже нравишься.

   После его ухода позвонил охранник с вахты внизу и поинтересовался, что за странные посетители были у Нины и каким образом они к ней проникли.

   – Они вошли через балкон,– ответила Нина.– Вам придется установить дополнительную телекамеру для наблюдения за этим участком.

   – Господи помилуй,– воскликнул охранник.– Надеюсь, ничего серьезного не произошло?

   – Обошлось, – сказала Нина. – Успокойтесь, я ничего не буду сообщать начальству, но о дополнительной камере вы подумайте.