Текст книги "Кровная месть"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

   Телефон все еще не работал, и она, надев джинсовый костюм, приготовленный для нее еще по программе Феликса, спустилась вниз, к Сенькину. Он пообещал решить вопрос с подключением телефона в ближайшее время, а пока дал ей свой спутниковый телефон.

   – Имейте в виду, – сказал он, – даже если вы звоните в квартиру этажом ниже, он соединяет вас через спутник над Скандинавией.

– Включите это в мой счет, – сказала Нина.

   Она вернулась к себе, села в мягкое кресло и снова перечитала письмо Феликса. Кроме адреса в Строгино там еще были четыре телефонных номера, рядом с каждым из которых стояли имена ближайших друзей Феликса с указанием рода деятельности. Там был юрист со связями в Верховном Совете, человек из МИДа с возможностями в производстве нужных документов, какой-то православный священник из Подмосковья и, наконец, некая темная личность под именем Барсуков Евгений Петрович, с кличкой Бук, к которому можно было обращаться по всем вопросам. Именно Буку она и позвонила в первую очередь.

41

   Первое же погружение в дело умершего пенсионера Феликса Захаровича Даниленко дало поразительный результат. Выяснилось, что ветеран КГБ, уволенный из рядов чуть ли не со скандалом, все это время жил на служебной квартире бывшего КГБ, состоял на служебном обеспечении и имел в кабинете компьютерную систему с модемом для выхода на оперативные программы нынешних правоохранительных служб! Когда я позвонил майору Николаю Витальевичу Скачкову, который продолжал оставаться нашим консультантом со стороны ФСК, и сообщил об этих открытиях, он уже через полчаса был у нас в прокуратуре.

   – Я ничего не понимаю,– заявил он недоуменно.– Нет у нас никакого Даниленко, и квартира эта снята с учета! Да и кто бы додумался подключать пенсионера к секретной служебной информативной системе!

   – Мало того, – сообщил Сережа Семенихин, – в компьютере заложена кодированная программа на полтыщи мегабайт со всякими прибамбасами.

– С чем-чем? – не понял Скачков.

   – С программными сюрпризами,– сказал Семенихин. – Кто-то непосвященный уже пытался влезть туда, и программа занялась самоуничтожением. Практически любое включение компьютера только уничтожает ее.

– Где этот компьютер? – спросил Скачков решительно.

   – В нашей лаборатории,– сказал я.– Не надейтесь, Николай Витальевич, вы его не получите.

   – Опять вы меня в чем-то подозреваете,– скривился Скачков. – Я только хотел помочь вам.

   – Вы можете нам помочь, – согласился я. – Разберитесь с этим Даниленко, кто он такой, за какие подвиги получил в вечное пользование служебную квартиру, чем занимался и все такое. Найдите его соратников, друзей, членов семьи.

   – Я попытаюсь, – пообещал чуть ли не клятвенно Скачков. – Только, умоляю вас, не делайте поспешных выводов. Комитет чистили и переименовывали уже несколько раз, но по-прежнему на нас смотрят как на ведомство Лаврентия Павловича Берии.

   Он ушел, а я отправился к Семену Семеновичу Моисееву, который уже произвел экспертизу трупа Даниленко. В перерыве между делами Семен Семенович еще продолжал песню про близкую пенсию, но, когда к нему обращались за помощью, он работал охотно и старательно, как и прежде.

   – Боже мой,– встретил он меня,– кто нас навестил! Прометей, похититель огня из-под носа высокого начальства. Вы, наверное, хотите знать, Саша, как умер ваш Даниленко?

   – Ни в коем случае, – сказал я. – Я зашел навестить ветерана труда и справиться о его здоровье. Как ваши пенсионные дела, заявление уже подписали?

– – Саша, вы злой и бестактный молодой человек, – сказал Семен Семенович. – И хотя у меня есть для вас ценная информация, я перешлю ее вам, согласно распорядку, в начале будущей недели.

   – Все ясно, – сказал я. – Заявления об уходе на пенсию, я вижу, вы еще не написали. Это какой-то кошмар, ведь нам придется терпеть ваши капризы еще с десяток лет.

   – Его отравили, – сказал Семен Семенович, прекращая нашу пикировку.

– Что за яд? – спросил я.

  – Цианид. Мгновенная смерть. – Способ введения?

   – Вот тут начинается самое интересное, – сказал Моисеев. – Желудок чист, следов на теле почти нет. Малозаметный укол под безымянным пальцем левой руки, как вам это нравится?

Я почесал нос и заметил:

   – Какой-то изысканный способ отравления, не кажется ли вам? Может, предполагалось упрятать следы?

   – По-моему, все еще проще, – сказал Моисеев. – На безымянном пальце левой руки отмечены следы долго носимого перстня. Он сам себя уколол. Способ экзотический, но верный. Еще Борджиа использовали его, правда, для третьих лиц, а не для себя.

– Он покончил с собой?

   – Саша, вы все упрощаете,– поморщился он.– Вы представьте себе человека, который носит на пальце этот перстень. Уж наверняка он ждал каких-то неприятностей.

– И дождался, – понял я.

   – Вы должны выяснить, кто занимался его похоронами, – сказал Моисеев наставительно. – Этот перстень сам собой не исчез, его сняли. Там даже царапина осталась, посмертная.

Я кивнул и поднял указательный палец.

– Семен Семенович, с меня коньяк!

– Э, – сказал он, – вы только обещаете...

Конечно, заняться похоронами было правильнее всего.

Увы, Грязнов по-прежнему игнорировал новое направление наших поисков, но я сумел привлечь к делу старшего лейтенанта Дроздова, которого встретил в коридоре прокуратуры после того, как он завершил работу для кого-то из наших следователей. На мое обращение согласно субординации Шура Романова возражений не имела, но заметила, что за ее доброту я буду обязан походатайствовать перед Меркуловым о расширении прав оперсостава МВД. Они все были уверены, что Костя занят реформой правоохранительных органов. Я пообещал, и Дроздов немедленно был прикомандирован к моей бригаде.

   Очередной выходной оказался у меня свободным, и я с охотой отправился на дачу, где меня заждалась Ирина. В последнее время я не часто баловал ее свободными уик-эндами и потому на этот раз, приехав в субботу утром, привел ее в восторг, в чем, как выяснилось, так нуждалась ее нервная система. Мама сообщила, что соседка по картам определила мне блестящий взлет в ближайшее время, и посоветовала быть внимательнее в делах.

   – Тут недавно нас навестил Константин Дмитриевич, – вставила она между делом.

   – Хорошо бы он навестил также и свой рабочий кабинет,– сказал я ворчливо. – У меня назревает конфликт с руководством. Что новенького он вам поведал?

   – Знаешь, это был странный визит, – сказала мама. – Если бы я не знала, на каких верхах он теперь располагается, я бы решила, что вы опять вляпались в дела рискованного толка.

   Мама самонадеянно полагала, что она в курсе моих дел, выслушав несколько моих рассказов. Я никогда не позволял себе делиться с ближними своими служебными проблемами, кроме тех случаев, когда ближние в них сами оказывались замешанными.

Кое-что разъяснила Ирина, когда мы остались одни.

   – Знаешь, Костя просил тебе кое-что передать, – сказала она. – Интересно, что помешало ему воспользоваться телефоном?

   – Это зависит от того, что он хотел передать, – сказал я, насторожившись.

– Он просил тебя составить и передать ему подробный отчет о твоем разговоре с каким-то старичком. Кажется, его фамилия Собко.

    – Составить подробный отчет? – переспросил я с недоумением. – Почему он не может навестить меня на рабочем месте или даже дома, на Фрунзенской?

   – Я тоже об этом спросила, – вздохнула Ирина. – Он просто отшутился. Я бы хотела переадресовать этот вопрос тебе, Саша. Чем таким страшным вы сейчас заняты?

   – Это недоразумение, – сказал я. – Дело, которым я занят, не представляет секрета. Что еще он просил передать?

   – Ну, во-первых, что отчет следует передать через меня, он приедет на будущей неделе, и очень важно, чтобы твоя случайно здесь не оказалось. Похоже, за ним хорошо следят, Саша.

   – Вопрос, кто следит? – сказал я. – Я ничего не понимаю, Костя работает в президентской комиссии!..

– Ты напишешь этот отчет?

– Если это ему так надо... – я пожал плечами. – Это все?

   – Попросил быть осторожнее, – сказала Ирина. – Этот Собко вывел вас на опасный след. Саша, это мафия, да?

   Я посмотрел на нее, вспомнил о нервной системе, улыбнулся и погладил ее по голове. Моя жена не должна была тревожиться, тем более что я сам не знал, что серьезного в моем нынешнем расследовании. Мне удалось ее успокоить, и вскоре она заснула у меня на плече. Некоторое время я пытался понять, что обеспокоило Костю и отчего он устраивает эти конспиративные спектакли, но в голову не пришло ничего дельного, и я заснул.

   А наутро в воскресенье ко мне приехал Сережа Семенихин, добравшись до моей дачи на электричке, и сообщил голосом, срывающимся от волнения:

   – Александр Борисович!.. Я ничего не понимаю... Из Нашей лаборатории исчез конфискованный у Даниленко компьютер.

   Я впервые видел его таким взволнованным и потому даже залюбовался проявлением человеческих чувств в этом доселе каменном молодом человеке.

   – Как он мог исчезнуть, Сережа, – не сразу осознал я важность ситуации. – Это же Генеральная прокуратура, а не какой-нибудь сарай. Когда ты это обнаружил?

   Он стал рассказывать срывающимся голосом, и я занервничал вместе в ним. По своему обычаю и в нарушение существующего порядка он приходил поработать в компьютерный прокуратуры и в выходные дни. Точно так же пришел он и накануне, горя желанием проникнуть в тайну конфискованного компьютера, и не нашел его на месте. Он вначале не обеспокоился, принялся искать, проверять документы, даже спросил у дежурных охранников, но никто не мог ему ничего объяснить. Вчера вечером на его глазах закрывали зал, и злополучный компьютер стоял на своем месте, а в половине первого в субботу его там уже не оказалось.

– И никаких следов? – спросил я недоуменно.

– Абсолютно!.. – подтвердил он. Я покачал головой.

– Что ты предпринял?

   – А что я мог предпринять? – сказал он. – Поехал к вам.

   – Ты понимаешь, что это чепе? – спросил я. – Ты хотя бы дежурному сообщил о пропаже?

   – Разумеется, – буркнул он обиженно. – Что я, не понимаю?

   – А теперь сообрази, кто мог совершить это похищение? – предложил я.

– «Народная совесть», конечно, – вздохнул он.

   – Ты понимаешь,– сказал я,– впервые в этом деле они забеспокоились! Мы их зацепили, Сережа!

– Да, – мрачно согласился он, – но они сорвались.

   Пришлось немедленно, с соблюдением всех мер необходимой осторожности, оповестить супругу о срочных делах, уверив ее, что никакой опасности там и быть не может, а потом мчаться в Москву.

   – Это похищение, если, конечно, оно действительно имело место, является событием грандиозным. Ты это понимаешь? – пытался я встряхнуть Сережу.

   – Да, – все так же мрачно отвечал он, – прозевали мы этот компьютер, Александр Борисович.

   – Да Бог с ним, с компьютером, – воскликнул я. – Они на такой риск пошли, потому что почувствовали, что мы вышли на важный след. Это впервые в нашем деле мы не плетемся за ними, а атакуем!

   – Приятно, что это вас радует, – не менял тона Сережа. – Теперь хорошо бы вам осознать, что масштаб их возможностей куда значительнее того, что мы предполагали.

   – А что мы предполагали? – с интересом переспросил я.

   – Мы предполагали подпольную коммунистическую организацию террористическо-пропагандистского толка, – сказал Сережа, – Разве нет?

– А почему теперь твое мнение изменилось?

   – Потому что, для того чтобы вынести компьютер из здания Генеральной прокуратуры, мало иметь набор киллеров. У них есть агенты в наших рядах, Александр Борисович.

   – Я, собственно, в этом никогда и не сомневался, – заметил я. – Ты представляешь, какую кашу мы можем заварить на основании этого похищения?

   – Меня не интересуют каши, – надменно произнес Сережа, – меня интересует программа этого компьютера. Возможно, там было все о «Народной совести».

   – Не волнуйся, Сережа, – успокоил я его. – Мы их найдем.

   По прибытии в прокуратуру я начал широкие наступательные действия. Начальник милицейской охраны здания, поначалу отнесшийся ко мне довольно легкомысленно, очень скоро понял, что я намерен поднять высокую волну, и переполошился. Был немедленно составлен протокол о краже с охраняемого объекта особо важного вещественного доказательства, и вскоре в прокуратуру были вызваны все охранники, стоявшие на посту в ночь с пятницы на субботу. Начальник охраны сам начал следствие, умоляя меня дать ему шанс. Я не имел ничего против, и он принялся рыть землю, пока мы с Сережей рыскали по лаборатории в поисках хоть каких-то следов преступления.

   Наконец кое-что стало проясняться. Утром в субботу в прокуратуру явились двое парней с соответствующими бумагами для проведения срочного ремонта компьютерной техники. Оказывается, из прокуратуры поступил запрос на такой срочный ремонт. Поскольку ремонт оказался сложнее, чем предполагалось ранее, парни предложили вывезти указанный в квитанции компьютер в свою мастерскую. По этому поводу согласно инструкции был составлен акт с перечислением всех реквизитов ремонтной организации. Самая приблизительная проверка этих данных показала, что никакой такой организации не существует в природе, а все оставленные «ремонтниками» документы были прекрасно изготовленной липой. Добросовестные охранники записали номер машины, на которой приехали ремонтники, и срочная проверка выявила, что машина похищена из гаража фирмы, торгующей компьютерами. Сработано было чисто.

   _ Ну, – сказал я подполковнику милиции – начальнику охраны, – что будем делать?

   – Я просто не представляю себе, как это могло произойти, – сказал он, вытирая платком пот со лба.

   – Готовьте рапорт объяснительного характера для генерального, – сказал я со вздохом.

   Оставался еще один небольшой след – заказ на ремонт из прокуратуры. Этот заказ можно было оформить только изнутри нашей правоохранительной организации, и это расследование могло вывести на какой-то след. Однако каково же было наше изумление, когда выяснилось, что заказ на ремонт компьютера поступил от юриста второго класса Сергея Семенихина, что и было официально зарегистрировано в соответствующих документах.

   – Александр Борисович,– лепетал растерянно Сережа, – я вам клянусь...

   – Ты с ума сошел, – оборвал его я. – Я ни секунды не сомневался в тебе, Сережа, хотя расчет у этих подонков очень точный. Когда начнется служебное расследование, тебе придется попотеть.

   Срочно был доставлен в Генпрокуратуру начальник хозяйственного управления Аркадий Иванович Минин, оформлявший этот заказ, и он сообщил, что бумага с требованием оказалась у него на столе в числе многих других и он немедленно пустил ее в дело, понимая важность нашего расследования.

Тут я насторожился.

   – О каком расследовании вы говорите, Аркадий Иванович? – переспросил я с улыбкой.

   – О вашем, конечно, – отвечал тот, и я заметил, как он вдруг побледнел. – О нем вся прокуратура говорит.

– Интересно, – сказал я. – И что же мы расследуем? У него даже губы задрожали, но он прикусил их.

   – Саша, не наседай, – попросил он, улыбаясь при этом довольно жалко. – Я говорю о «Народной совести», конечно..

Я поднялся, уперся руками в стол и навис над ним.

   – Аркадий Иванович, – сказал я, – кто вам сказал, что компьютер был связан с делом о «Народной совести»?

Он смотрел на меня затравленно.

– Разве нет?..

Я не стал отвечать.

   —Будьте любезны, предъявите бумагу с этим фальшивым требованием, – сказал я решительно.

– Пожалуйста, – пролепетал он. – Она здесь, у меня... Увы, бумаги на месте не оказалось, – и, обнаружив это, Аркадий Иванович затрепетал.

   – Я ничего не понимаю, – бормотал он, – все бумаги должны быть здесь...

   – Не трудитесь, – сказал я. – Займитесь составлением объяснения на имя генерального прокурора. Ваш допрос будет проводить, наверное, он сам.

   Конечно, нервный и трепещущий начальник, пришедший к нам после сокращений в КГБ, не мог не вызвать моих подозрений, но я почему-то решил, что он здесь фигура подставная. В любом случае я был обязан обеспечить за ним наблюдение и потому отдал соответствующее указание вовремя появившемуся Дроздову. Тот немедленно позвонил в МУР, вызвал нужных людей, и я мог успокоиться. Пока Сережа вводил Дроздова в курс дела, я размышлял над происшедшим, прикидывая возможные пути расследования, и уровень работающей против нас организации внушал мне все больше уважения. Операция была проделана блестяще, и мы потеряли много времени.

   – Все ясно, – сказал Дроздов. – Крупную дичь вы ухватили, ребята.

– Что ты узнал про похороны Даниленко? – спросил я.

   – Ничего такого, за что можно было бы зацепиться, – сказал Дроздов со вздохом. – Заключение о смерти липовое, хоронил старичка похоронный кооператив, а присутствовал на похоронах только адвокат. Он же все и оплатил.

– А имя этого адвоката?

   – Тополев, но в списках московской городской коллегии адвокатов такой защитник не значится, – сказал Дроздов.

42

   Зал шикарного ресторана в подвале дома на Арбате был погружен в полумрак. На столиках горели разноцветные свечи, а на сцене медленно танцевала пара полуголых танцоров. Пресловутый Бук оказался грузным мужчиной с тяжелой челюстью, и в его взглядах, время от времени обращаемых к Нине, был усталый интерес с оттенком плохо скрытого презрения. Этот Бук был хозяином ресторана и, судя по всему, мог себе позволить все что хотел. Теперь он думал, чего бы ему еще захотеть.

   – Как вы с ним познакомились? – спросил он с подозрением.

   – Почему вас это интересует? – спросила Нина, пожав плечами.

   – Потому что я ничего о вас не знаю, – сказал он. – Вы находитесь в очень скверном положении, девушка. Вашего покровителя больше нет, а вы пытаетесь изображать из себя значительную фигуру.

   – Он сказал, что я могу полагаться на его друзей,– призналась Нина.

Бук хмыкнул.

   – Старик был неисправимым романтиком, – со вздохом сказал он. – Он верил в бескорыстную дружбу. Конечно, будь он сейчас жив, это имело бы смысл, но почему я должен помогать вам теперь, когда его нет?

   – Значит, вы – реалист? – спросила Нина, подняв бокал.

Он кивнул и усмехнулся.

   – И я всегда им был. Феликс переоценивал мою дружбу, которая строилась всегда на взаимных интересах. Для того чтобы я начал помогать вам в том объеме, на который вы рассчитываете, я должен иметь в вас значительную заинтересованность.

   Нина отпила глоток вина и бросила взгляд на танцующих.

– И чем же я могу вас заинтересовать?

   Бук хмыкнул, выпил залпом свой коньяк и потянулся к сигаретам.

   – Во всяком случае, ваше женское обаяние меня мало интересует, – сказал он прямо. – Вы должны понимать, что в этом деле я особенно взыскателен.

   – Я, собственно, и не собиралась об этом говорить, – сказала Нина.

Он прикурил сигарету и глубоко затянулся.

– Но вам придется об этом говорить,– сказал он.

Удовлетворение – это единственное, чем вы сможете меня склонить на свою сторону.

– Я не понимаю, – сказала Нина. Он похотливо улыбнулся.

   – Вы должны меня удовлетворить, детка. После этого я начну смотреть в вашу сторону. Понятно?

Нина выдержала его взгляд и ответила:

   – Боюсь, у меня это не получится. Кажется, мне придется обойтись без такого покровителя, как вы.

   Он наколол на вилку маринованный шампиньон и со смаком принялся его жевать.

   – Я забыл вас предупредить, – холодно произнес он. – Со мной нельзя вот так. Если вы отказываетесь от моего покровительства то я заберу все. Понятно?

Нина горько усмехнулась.

– Неужели?

– Я не выношу самонадеянных женщин, – сказал он. Нина не ответила, принявшись за крабовый салат. Пока ела, она чувствовала, что собеседник наблюдает за ней.

– Вы хорошо знали Феликса? – спросила она.

– Достаточно.

– Тогда вы должны были знать и Бэби.

– Бэби мертв, – поспешил, ответить Бук. Нина усмехнулась.

– Вы так полагаете?

– Разве нет? – спросил Бук почти равнодушно.

   – Бэби убивал разных мафиози, – продолжала Нина. – У него это ловко получалось.

   – Детка, – удивленно произнес Бук, – вы мне угрожаете?

   – Это вы мне угрожаете, – заметила Нина. – Я-то пришла сюда с самыми добрыми намерениями.

   – Плевать я хотел на вашего Бэби, – Бук распалялся все больше.– Я сам наводил Феликса на своих конкурентов. Ваш Бэби просто дешевка.

   – Тогда вам не следует нервничать,– успокоила его Нина.

Он хмыкнул и налил себе коньяку.

   – Вы начинаете меня интересовать, Ниночка,– он поменял тон. – Что вы знаете об этом Бэби?

– Он не даст меня в обиду, – отвечала Нина с улыбкой.

– У вас есть на него выход?

Нина продолжала есть салат.

– Я могу дать ему работу, – предложил Бук.

– Я тоже, – сказала Нина.

   – Проклятье!– пробормотал Бук. – Тогда зачем вы пришли ко мне, интересно знать?

– Нам нужна помощь.

– Но почему я должен вам помогать?

   – Конечно, вы не должны, – сказала Нина. – Оставим этот разговор. Здесь мило, не правда ли?

Бук смотрел на нее пристально, пытаясь понять.

   – Стоит мне пошевелить пальцем, и вас упрячут так глубоко, что ни один Бэби вас не достанет, – сказал он.

   – Откуда вы знаете, – сказала Нина, – может, он сейчас сидит рядом и слушает нас. В этом чудном полумраке он всадит в вас всю обойму и выйдет из ресторана незамеченным еще до того, как убийство обнаружат. Вы же знаете, он работает с глушителем.

   – Никто не посмеет диктовать мне свои условия, – прошипел Бук

Нина протянула руку и погладила его волосатую кисть.

   – Довольно, Бук Вышло недоразумение, я, как и Феликс, была полна романтических идей о мужской дружбе. Я не знала, что вы всего лишь гэбистский осведомитель.

Бук фыркнул и отбросил ее руку.

   – Все равно я вам благодарна, – сказала Нина – Здесь приятное обслуживание, прекрасное вино и чудный салат. Думаю, триста долларов за все хватит?

   Она положила деньги на столик и поднялась. Бук не пошевелился, видя, как она уходит.

   Нина прошла по многолюдному ночному Арбату, не удержавшись, глянула на себя в зеркальную витрину и еще раз убедилась в том, что парикмахер совершил с ней маленькое чудо. Заодно она определила неприметного парня, который шел за нею в толпе. Бук продолжал свою игру, хотя всякий интерес к нему у Нины уже пропал.

   На Смоленской площади она взяла такси и поехала прямо к себе в Строгино. Ее преследователь сел в машину, стоявшую на стоянке у МИДа, и поехал за ней. Какой в этом был смысл, она не понимала. Конечно, она постаралась обидеть этого Бука но он ведь и сам был виноват. Правильнее всего было бы забыть друг о друге, но задетые амбиции могли завести этого пахана очень далеко. Теперь Нина даже досадовала на себя за свою несдержанность.

   В подъезде дежурил знакомый охранник Вадим, и Нина, поздоровавшись с ним, попросила:

– Вадик, поднимитесь ко мне на одну минуту.

   – Конечно, Нина Алексеевна, – сказал дисциплинированный охранник.

   Они поднялись к ней, и, когда за ними закрылась входная дверь, Нина спросила:

– Вадик, вы можете достать мне пистолет? Тому для ответа понадобилось мгновение.

– Конечно.

– Мне нужен пистолет с глушителем и патроны к нему.

– Какую марку предпочитаете? – спросил Вадим.

   – Отечественную, – сказала Нина. – Скажем, «Стечкина».

– Но он такой большой, – попытался возразить Вадим.

   – Это не имеет значения,– сказала Нина.– Я плачу также и за конфиденциальность, вы понимаете?

   – Я сделаю, – пообещал Вадим. – Вы завтра будете дома?

– Если надо, то буду, – сказала Нина.

   Он вернулся на свой пост, а Нина почувствовала некоторую уверенность. Да, Бэби был еще жив, и она могла надеяться на его защиту.

Телефон зазвонил около полуночи.

   – Послушай, тетка,– раздраженно заговорил Бук. – Хватит мне заливать! Я все про тебя выяснил, последний год ты была за бугром и не можешь знать никакого Бэби.

– Что ты от меня хочешь, Бук? – устало спросила Нина.

   – Я имею все права на часть наследства Феликса, – заявил Бук – И вы с Бэби должны работать на меня, поняла?

   – Поняла, – вздохнула Нина.– Но ничего из этого не выйдет, старый жлоб. Ни я, ни тем более Бэби с тобой работать не будут. Слушай, забудь обо мне и не возникай больше, ага?

   – Ты, сучка! – захрипел Бук – Ты сидишь на дармовых миллионах и не хочешь делиться, да? Да я тебя на ленты порежу!

   – Дурак,– оборвала его Нина.– Это не мои деньги, старый идиот. А те, кому они принадлежат, поделятся с тобой разве что пулей в лоб. Пойми, дуралей, я же не хочу тебя втягивать.

Бук посопел в трубку и буркнул:

– Я не прощаюсь...

   Когда он положил трубку, Нина даже рассмеялась. Почему-то теперь она совсем не боялась этого медведеподобного пахана, и ей было весело от собственных придумок в этом легкомысленном состоянии она улеглась спать.

   На следующее утро она направилась к Сенькину и продублировала заказ на пистолет у него. Она вошла, поприветствовала управляющего и протянула ему листок бумаги:

   – Аркадий Глебович, вы не могли бы мне помочь с бытовой техникой?

   Тот прочитал на листке: «Срочно нуждаюсь в пистолете для защиты», кивнул и сказал:

   – Конечно, такого рода агрегаты редки, но бывают в нашей системе. Я позвоню вам сегодня же вечером.

   Настроение ее еще больше улучшилось. Будучи когда-то инструктором по стрельбе из пистолета, она убедилась в необходимости огнестрельного оружия в экстремальных ситуациях. Теперь она оказалась именно в такой ситуации и оружие ей было просто необходимо.

   С Буком вышел прокол, но она не оставляла надежды. Снова перебирая оставленные Феликсом телефоны, она выбрала человека из Верховного Совета, который мог вывести ее на нужную информацию. Усмехнувшись, она подумала, что священник из Подмосковья может понадобиться ей меньше всего.

   Набрав номер, она некоторое время слушала гудки, но никто не брал трубку. Испытав легкое чувство досады, она на всякий случай повторила звонок, но на том конце провода вновь никто не ответил.

   Вадим появился после полудня, принес какой-то конверт для предлога и пакет.

   Нина развернула пакет и достала из картонной коробки пистолет Стечкина, оружие прицельной стрельбы с широкими возможностями. Такие пистолеты были на вооружении у правительственной охраны, пока она не перешла на импортные системы. Глушитель тоже был фирменный, в смазке, и, прикасаясь к нему, Нина испытала легкий восторг.

– Где бы мне с ним позаниматься? – спросила она.

   – Да выезжайте за город и палите сколько угодно,– сказал Вадим, улыбнувшись. – А зачем это вам, Нина Алексеевна?

   – Видите ли, Вадик,– сказала Нина,– я в прошлом спортсменка, занималась стрельбой...

– С глушителем? – усмехнулся Вадим.

   – По-разному бывало, – улыбнулась в ответ Нина. – Во всяком случае, я вам очень благодарна.

   Он ушел, получив свои деньги, а она немедленно занялась пистолетом, протерев его тщательно, потом снова смазав скользящие детали, зарядив обойму и вставив ее. В собранном виде пистолет не помещался в ее сумочку, но для такого случая она приготовила другую, более вместительную сумку.

   Теперь она была во всеоружии и могла подумать о некоторых шагах. Конечно, глупо было с ее стороны говорить о Бэби чужому и к тому же враждебно настроенному человеку. По всем законам конспирации, она должна была его ликвидировать, но, думая об этом, она не находила в себе решительности для совершения этого дела. Это было похоже на дуэль, в которой она присваивает себе право первого выстрела.

   Во всяком случае, она села в свою «девятку» и поехала в город понаблюдать за рестораном Бука. Напротив входа в подвальный ресторан было небольшое кафе под открытым небом, и она присела за столик, взяв себе бутылочку «Пепси» и какое-то пирожное. Она просидела там минут сорок и за это время успела лишь заметить того самого парня, который накануне шел за ней. Парень вышел из ресторана вместе с длинноногой девицей в мини-юбке, и, судя по их беседе, это не было деловой встречей. Возможно, у парня был выходной, и он развлекался с подружкой. Бука Нина так и не заметила, хотя и надеялась. Она поднялась, оставив пирожное нетронутым, и вернулась к своей машине. Она понимала, что настоящая работа могла потребовать много времени, но все же испытала легкое разочарование.

   Вечером ее навестил Аркадий Глебович и принес еще один пистолет, на сей раз небольшой браунинг, который вполне помещался в сумочке. Оплачивая его услугу, Нина объяснила:

   – Вы сами понимаете, одинокой женщине следует быть предельно осторожной в наше время.

   – Надеюсь, вы сумеете им воспользоваться в случае необходимости, – сказал Сенькин.

   Нина угостила его рюмкой коньяка из тех запасов, которые заготавливал сам Аркадий Глебович, и он не отказался.

   – Я наблюдаю за вами, – заметил он доверительно, после того как закусил коньяк долькой лимона. – Вы не слишком обременяете себя делами, не так ли?

– У меня не так много дел, – сказала Нина.

– У вас нет друзей в Москве?

   Нина на мгновение задумалась. Она прожила в Москве около года, но друзей у нее действительно было немного. Вдруг ее кольнула мысль об Ане Назаровой. Как она могла о ней забыть?

   – Я по природе отшельница, – сказала Нина. – Мне бы не хотелось, чтоб кто-нибудь нарушал мое одиночество. Но, возможно, скоро здесь появится моя близкая подруга.

– Подруга, вот как, – понял все по-своему Сенькин.

   Он ушел, а Нина повторила звонок человеку из Верховного Совета. Опять долго никто не отвечал, но на этот раз в конце концов трубка была поднята.

   – Алло, – сказала Нина. – Добрый вечер. Могу я поговорить с Леонардом Терентьевичем?

– Простите, – проговорили на том конце, – а вы кто?

   – О, – запнулась Нина, – мы не знакомы с Леонардом Терентьевичем. Я звоню ему по рекомендации общего знакомого.

   – Дело в том, что... Ну, в общем, Леонард Терентьевич умер. Простите, но я не могу продолжать разговор. Извините...