Текст книги "Мост душ"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

С нами еще и лошади, – сказал Нейв, борясь с все возрастающим страхом за Финча.

Филин раздраженно фыркнул.

Уил всегда все осложняет, – ворчливо заметил он. – Придется быть очень осторожными при приземлении. Передай, чтобы они сели на лошадей. Тогда нужно будет контролировать только три объекта.

Два. Я собираюсь вернуться к Финчу.

Нет. Ты получил указания и должен поступить так, как хочет Финч. Приготовьтесь.

Нейв сердито прервал связь. Таких эмоций ему еще не приходилось испытывать, но раньше он никого так и не любил. Нейв был предан Уилу, отдал бы за него жизнь, если бы потребовалось, но с Финчем все было иначе, гораздо глубже. Это была любовь. О ней так просто не забудешь.

Спасибо, Финч, – мысленно передал он.

Ответ прозвучал еле слышно, но пес почувствовал его.

Я люблю тебя, Нейв. Прощай.

Если бы собаки умели плакать, Нейв, ощутивший потерю Финча, так бы и поступил. Когда мальчик прервал связь, он тихонько заскулил, но затем повернулся к Уилу и громко гавкнул.

Аремис покачал головой.

– Ты его понимаешь?

Уил кивнул.

– Отчасти. Мы достаточно много времени провели вместе.

– И что же это означает?

– Подожди. – Он повернулся к Нейву. – Я знаю, тебе больно, малыш, но мне очень нужно, чтобы ты отправился с нами.

Его слова оказались своевременными. Нейв понял, что, как бы ему ни хотелось в этот момент оказаться рядом с Финчем, он ничем не сможет помочь мальчику, а Уил нуждается в нем в этом путешествии в Бриавель. И, конечно, ему следует отправиться вместе с Уилом.

Мужчины стали спешиваться, но Нейв снова гавкнул.

Аремис нахмурился.

– Что еще?

– Он хочет, чтобы мы оставались в седле, – предположил Уил. – Правильно, Нейв?

Собака издала знакомое рычание, и Уил кивнул другу.

– Я так понимаю, мы берем с собой лошадей.

– Тебе придется объяснить мне кое-что после приземления, – сказал Аремис, когда воздух вокруг них стал уплотняться.

– Начинается, – предупредил Уил. – Это неприятно, я тебе уже говорил.

– Теперь я вспомнил… – Это все, что успел сказать Аремис, прежде чем огромная тяжесть сдавила его тело, и он погрузился в темноту.

* * *

Ослепительно золотой свет, изначально сиявший вокруг дракона, заметно потускнел и стал мягким мерцанием, причем приобрел грязный бронзовый оттенок. Крылья дракона безвольно повисли, он с трудом дышал, но продолжал стоять и поглощать магию, проникающую в его тело.

– Умирай, чудовище, – визжал барши, совершенно не понимая, почему дракон не сопротивляется. – Явился меня уничтожить, а сам даже не можешь защититься от моей магии.

Он выпустил еще один мощный поток магии и увидел, как величественный дракон покачнулся, а голова его поникла.

Финч! – вскрикнул Лотрин.

Он тебя не слышит, – сказала пустельга. – Он никого не слышит, потому что умирает, хочет умереть и должен… умереть.

Мы должны что-то сделать, – обратился Лотрин к птице. Поразительно, он чувствовал, как прибывают силы. Его собственный свет, если можно так выразиться, стал гораздо ярче.

Мы свидетели того, как он приносит себя в жертву.

И дадим ему умереть? Всем вместе нам ничего не стоит растоптать Рашлина. Он не сможет убить всех, – попытался уговорить пустельгу Лотрин.

Он уже практически уничтожен, – недовольно заметила пустельга.

Что ты имеешь в виду?

С каждой атакой колдун слабеет. Он этого не чувствует, но мы это видим со стороны. Его магия грязно-коричневого цвета, испорченная и безобразная, а у дракона – яркая, золотая. Рашлин не рассчитал и использовал большую часть своих возможностей.

И что теперь?

Финч будет поглощать испорченную магию, пока в Рашлине ее больше не останется. И, поступая так, он принесет себя в жертву.

Общий гул эхом разнесся по всей Чаще и достиг горных вершин – собравшиеся увидели, что дракон упал на бок. Его золотой свет превратился в слабый отблеск вокруг тела.

Рашлин бешено захохотал.

– Это ты сейчас умрешь, глупец. Неужели я настолько силен? Ты не хочешь со мной сразиться? Это я – король магических существ, а не ты. Только я достоин всеми ими управлять и подчинять своей воле. – Он потряс костлявым кулачком в сторону наблюдавших за ними животных. – Вы должны провозгласить меня своим королем. Посмотрите на этого дракона. Он умирает. Я победил его, поэтому заберу всю его силу и использую ее так, как пожелаю.

Это походило на правду. Король лежал на боку и так тяжело дышал, что, казалось, смерть неминуема.

Если бы Лотрин не был заколдован, он бы закрыл глаза Галапека, чтобы не видеть умирающего дракона. Но он не мог этого сделать. Вместо этого Лотрин уставился на Рашлина, и так как они были связаны посредством черной магии, почувствовал, что барши собирает последние силы. Странно, но с каждой минутой Лотрин чувствовал себя все лучше и лучше. Он постепенно становился самим собой, хотя и оставался заточенным в тело коня. Его сжатая до предела душа посмела заявить о своем существовании. Боль уменьшилась, он перестал дрожать. Заклятие явно слабело по мере того, как Рашлин расходовал магию, чтобы добить умирающего дракона.

– Покончи с этим! – прошептал король. Слова Финча были встречены истерическим хихиканьем Рашлина.

Барши издал дикий крик, собрал всю магию, какой владел, и всю, до последней унции, выпустил в дракона. Животные, собравшиеся, чтобы отдать дань уважения своему королю, стали свидетелями того, как Финч, король магических существ, внезапно снова встал на лапы в последнем гордом желании продемонстрировать свою силу и волю. Он издал рычание, вернее, предсмертный крик, который каждое животное ощутило в груди, и принял смертельный удар магии, направленный в него. Но, поглотив поток, он не остановился, а тяжелым шагом двинулся на барши, на лице которого выражение триумфа сразу же сменилось удивлением. Он больше не мог применить магию; ее просто не осталось, вся она ушла огромной грязной дугой в противника.

Я забрал у тебя силу, Рашлин, – таковы были последние слова дракона.

Лотрин и пустельга с благоговейным страхом следили за тем, как Финч поглотил саму сущность барши и уничтожил ее в золотом пламени. Великолепное сияние, окружавшее дракона, ярко вспыхнуло, прежде чем погаснуть.

Король упал и стал на глазах уменьшаться в размерах до тех пор, пока вместо могучего дракона, такого гордого и великолепного всего пару часов назад, на земле не остался лежать свернувшийся калачиком маленький мальчик.

Животные заплакали от горя, а затем, словно подчинившись единому сигналу, все, кроме эконов, направились к ребенку, который, казалось, спит. Один за другим они нюхали и тыкались носом в маленькое тельце, тихонько поскуливая в благодарность за его жертву, принесенную ради того, чтобы они жили.

В Бриавеле Нейв задрал голову и завыл. От этого звука у мужчин похолодело внутри. Пес выл не переставая, и Уил понял – Нейв оплакивает Финча.

Он тоже склонил голову.

– Финч умер, – сказал он Аремису.

Наемник почувствовал их горе и обошелся без пустых слов утешения.

* * *

Среди деревьев, шатаясь, стоял человек, его тело горело и постепенно съеживалось, волосы полыхали. Треугольная борода превратилась в черную массу, от которой отваливались обгоревшие клочья. Опаленные глаза ничего не видели; протянув вперед руки, он громко стонал. Потом он закричал, но его голос эхом отражался от горных вершин и возвращался назад, насмехаясь над ним.

– Давай, покричи, мерзкий ублюдок, – вдруг раздался голос за спиной Лотрина.

Он оглянулся, недоумевая, кто из животных мог заговорить вслух, но не животное насмехалось над Рашлином. Рядом с конем стоял высокий симпатичный пожилой мужчина с проседью.

– Кто это говорит? – взвизгнул барши, развернувшись в сторону, откуда доносился голос.

– Герин Ле Гант.

– Собака? – прошептал пораженный Рашлин.

– Человек, – ответил Герин. Его ответ прозвучал как угроза. – Ты больше не владеешь магией, Рашлин, и не сможешь снова превратить меня в животное, теперь я свободен. – Он посмотрел на коня, и сердце наполнилось горечью. – Вижу, магия, которой он воздействовал на тебя, оказалась слишком изощренной, мой друг. Ты остался заточенным в теле коня.

Радость, возникшая при виде Герина, вернувшего себе человеческий облик, сменилась горьким разочарованием – Лотрин понял, что остался Галапеком. Он повернул большую голову к человеку, с которым не мог теперь общаться посредством мысли.

Герин прижал палец к губам, чтобы успокоить Лотрина.

– Мы обязательно найдем выход, – прошептал он коню, зная, что человек внутри может слышать.

– Как такое могло случиться? – закричал Рашлин прерывающимся голосом. – Тебя зарезали, ты мертв.

– Меня излечила другая собака. Нейв зализал каждую из моих ран и заживил их собственной магией. Он чувствовал, что я вернусь, если ты потеряешь свои способности.

– Потеряю свои способности? – повторил барши так, словно и не почувствовал в себе изменений.

Герин двинулся на безумца. Он чувствовал запах обуглившейся кожи и видел раны на теле барши.

– Попробуй теперь использовать магию, – воскликнул Герин. – Если сможешь.

Рашлин завизжал от отчаяния, обнаружив потерю.

Герин рассмеялся.

– У Финча, может быть, и не было желания убивать, но у меня оно есть, Рашлин, – сказал Герин. – У меня есть. – Он приблизился к шатающемуся человеку, ходившему кругами с вытянутыми руками. Вдруг Герин поднял глаза, и ему в голову пришла идея получше. Животные в большинстве своем разошлись после смерти короля, но самые страшные остались. Они постепенно приближались, и сейчас три из них оказались совсем рядом, но Герин видел, что их внимание полностью сосредоточено на обгоревшем человеке, а не на нем или Галапеке.

– Отличная мысль, – радостно воскликнул он. – То, что тебе и надо.

Повернувшись на его голос, Рашлин заплакал:

– Что ты задумал?

– Знаешь, как выглядят эконы?

Барши упал на колени и стал умолять о пощаде. Герин засмеялся, его развеселила наглость злодея.

– Иди к своему богу, Рашлин. Надеюсь, он сожжет тебя в вечном огне.

Герин наклонился к мальчику, не тратя время на то, чтобы проверить, есть ли у того пульс и дышит ли он. Он поднял на руки худенькое тельце. Голова Финча прижалась к широкой груди воина. Продолжая удерживать невесомое тело на руках, Герин подозвал Галапека, быстро запрыгнул на спину лошади, и они поскакали прочь.

Как только мощный конь унес Ле Ганта и мальчика, на поляне развернулась очередная трагедия. Два огромных экона набросились на визжащего человека, который, несмотря на слепоту, хорошо понимал, что смерть в конце концов пришла за ним. Лишь одно существо наблюдало конец этой кровавой трагедии. Высоко в ветвях сидела пустельга.

Глава 35

Аремис чувствовал, что поездка в Веррил глупая затея. Из сказанного Уилом следовало, что Нейв тоже предпочел бы вернуться в Горное Королевство. Даже обыкновенный здравый смысл должен был подсказать Уилу, что от Бриавеля следует держаться подальше. Тем не менее именно здесь они и оказались после магического путешествия, чтобы заявиться ни с того ни с сего во дворец королевы Бриавеля и представить ей короля Кайлеха, заклятого врага южных государств и нового союзника вероломного короля Моргравии.

– Как думаешь, увидев нас, королева закричит, словно к ней наведалось привидение, или сохранит самообладание и предложит королю горцев чая? – с сарказмом спросил Аремис. – А может, нас встретят градом стрел?

– Сначала мы пошлем Нейва, – сказал Уил, отбрасывая за спину длинные золотистые волосы Кайлеха. – Как я выгляжу?

Аремис издал короткий, сердитый смешок.

– Как владыка Скалистых гор… чтоб ему…

– Это-то мне и нужно, – спокойно ответил Уил. – Одежда сильно помялась?

Аремис покачал головой.

– Какое это имеет значение? Пойдем, Уил, и покончим с этим.

– Можешь мне поверить, дружище, она нас примет.

– Да. А потом убьет, – буркнул наемник.

– Не убьет, если с нами будет Нейв. Она доверяет собаке больше, чем мне.

– О ком ты говоришь, об Уиле? – сердито спросил Аремис.

– О Ромене, – поправил его Уил. – Ты можешь остаться здесь, – предложил он, устав от недовольства друга, хотя и понимал, что тот прав.

– Ну уж нет. Так забавно смотреть, как ты умираешь, – ответил Аремис и тут же пожалел, что произнес эти слова, увидев, какой болью они отозвались на лице Кайлеха, как потемнели его глаза от едва сдерживаемых страданий. – Прости. Не знаю, что на меня нашло.

– Понимаю, ты не хотел меня обидеть, – мягко ответил Уил. – Просто мне очень хочется еще хоть раз увидеть Валентину, прежде чем я стану Селимусом и буду вынужден смотреть на нее его глазами.

– И как это, по-твоему, будет выглядеть? Королева опять воспылает к Ромену страстью?

– Возможно, – ответил Уил, полагаясь на судьбу. – Пойдем. Надеюсь, она еще не уехала в Перлис.

* * *

Валентина ужинала с Лайриком. В этот вечер слова давались ей с трудом, все мысли были заняты намеченным на послезавтра отъездом в Перлис. Она старалась поддерживать разговор, генерал видел это, но время от времени взгляд ее становился отрешенным, и молодая женщина погружалась в невеселые размышления о своей будущей жизни в качестве жены Селимуса.

Лайрику очень хотелось избавить королеву от печали, но он думал о ее отце и о том, как гордился бы Валор своей единственной дочерью и тем подарком, который она готова была преподнести Бриавелю.

Лайрик наблюдал, как Валентина ковыряется вилкой в тарелке, ни разу не поднеся ее ко рту. Звон посуды был единственным звуком, нарушавшим царившую в комнате тишину. Почувствовав на себе пристальный взгляд, королева подняла голову.

– Простите меня, Лайрик.

– Мне не за что вас прощать, ваше величество.

Валентина вымученно улыбнулась.

– Мои мысли далеко отсюда, думаю, у невесты так и должно быть. – Она попыталась улыбнуться веселее, но ничего не вышло. Вместо улыбки на глаза навернулись слезы. Лайрик поспешил поделиться мыслью о том, какой бесценный подарок она преподносит своему народу, ведь важнее мира для людей нет ничего. – Спасибо за поддержку. Конечно, это прекрасно. Это утешит меня, когда я буду давать клятву перед алтарем.

– Вы все еще тешите себя надеждой, что кто-то или что-то спасет вас от этого брака? – предположил он.

Девушка пожала плечами.

– От этого меня ничто не спасет, Лайрик.

Они оба вскочили, когда раздался стук в дверь.

– Позвольте мне, ваше величество, – сказал Лайрик и пошел к двери, чтобы выяснить в чем дело. Вернулся он с поджатыми губами и хмурым лицом.

– Что-то важное? – спросила Валентина, предположив, что приходили к генералу. Лайрик пристально посмотрел на королеву. Если бы только можно было не отвечать, если бы только они уехали в Перлис этим вечером. – Ну, что там? Только не плохие новости, пожалуйста… разве что, – она невесело улыбнулась, – мне сообщат, что Селимус умер от какого-нибудь несчастного случая.

– Гораздо интереснее, ваше величество. Нейв на мосту.

Она встала.

– Нейв вернулся? Финч с ним?

– Нет, ваше величество. – Что-то в тоне Лайрика привлекло внимание королевы.

– Он не один, правильно я понимаю?

– С ним еще двое. Один из них Аремис Фарроу.

У Валентины от удивления открылся рот.

– Это о нем говорили Илена Тирск и герцог Фелроти?

Лайрик кивнул.

– А кто же с ним? – спросила Валентина и нахмурилась, встревоженная молчанием Лайрика. – Говорите же. Неизвестность очень раздражает.

Лайрик вытер выступившие на лбу кайли пота.

– Король горцев Кайлех, ваше величество.

Тишина, повисшая в комнате, была такой же гнетущей, как и страх, поселившийся в его сердце. Он видел, как рука Валентины взлетела к горлу, но, к чести королевы, кроме этого жеста, она ничем больше не выдала своих эмоций. Валентина взяла себя в руки и повернулась к большим двойным окнам; распахнув их, она вышла на балкон.

Лайрик последовал за ней. Отсюда были хорошо видны три фигуры в окружении солдат, одну они узнали сразу. Большой черный пес поднял голову и посмотрел прямо на Валентину. Лайрик нашел этот взгляд жутковатым, но Валентина поняла его иначе – преодолев разделяющее их расстояние, он проник ей в сердце. Ей пришлось напрячься, чтобы сдержать всколыхнувшиеся чувства, потому что откуда-то из глубины всплыла, дразня и пугая, глубоко похороненная старая боль.

– Нейв вернул его мне, – прошептала девушка себе под нос. Эта, абсолютно безумная, мысль задела ее за живое.

– Простите, ваше величество? – переспросил Лайрик.

Валентина закрыла глаза, а затем спокойно ответила.

– Приведите их ко мне в кабинет.

– Ваше величество, я не…

– Пожалуйста, Лайрик, сделайте то, что я прошу. Обыщите их и заберите оружие. Приставьте к ним вооруженных стражников.

– Хорошо, ваше величество.

Она ушла с балкона, Лайрик остался, чтобы еще раз взглянуть на странную троицу.

– Что еще ты прислал нам, Шарр, чтобы нарушить наши планы? – пробормотал он.

* * *

Валентина плеснула себе в лицо ледяной водой и сделала несколько глубоких вздохов, вытирая щеки сухой тканью. Господи, что с ней происходит? Откуда взялась эта безумная мысль?

В голове крутилось множество вопросов, вызывающих тревогу. Откуда Нейв знает короля Скалистых гор? Как они могли проникнуть так далеко на территорию Бриавеля, минуя стражников? Она понимала, что это невозможно, разве что им удалось перелететь по воздуху. Два всадника и огромная собака не могут остаться незамеченными.

Возвращение Нейва неизбежно напомнило о Финче и их последнем разговоре, когда он намекнул, что человек, которого она любила, вовсе не гниет в могиле на дворцовом кладбище. «Если я скажу, что это просто мертвое тело, а отнюдь не любимый вами Ромен Корелди, что вы на это ответите?» – От этих слов мальчика она едва не лишилась сознания. Валентина тогда заявила, что жестоко говорить подобные вещи. А ведь он, дорогой маленький Финч, пытался заставить ее понять то, во что она никак не хотела верить, а сейчас чувствовала сердцем. «Хотя тело Ромена лежит здесь, перед нами, человек, которого вы любите, не умер, ваше величество».

И глядя вниз на три стоящие на мосту Веррила фигуры, она почувствовала что-то сердцем, хотя ни один из них не был похож на Ромена. Но если Финч был прав, и Ромен не умер, тогда как объяснить это безумие?

– Как, ради всего святого… если не… – Она какое-то время колебалась, прежде чем произнести это слово, но оно все-таки сорвалось с ее языка.

– Магия, – сказала Валентина вслух, вспомнив предупреждение Элспит о том, что ей следует быть готовой к самым фантастическим поворотам событий. Девушка говорила о перемещении душ, о том, что любимый может вернуться в совершенно другом образе. Элспит пыталась до нее достучаться; Валентина слышала настойчивость в голосе девушки, отчаянное желание сообщить нечто важное, не называя вещи своими именами. Элспит тогда сказала, что ее возлюбленный может предстать даже в женском обличье, а Валентина рассмеялась. А ведь Илена Тирск пыталась проявить к ней чувства, но королева отвергла их, испытав отвращение и разочарование. Хотя то была не совсем обычная женщина, подумала Валентина, положив полотенце и разглядывая себя в зеркало. Честно говоря, она и сама чувствовала какое-то непонятное влечение. Спроси кто, Валентина не смогла бы объяснить, но Илена вела себя с ней, как мужчина… как вел бы себя один-единственный мужчина.

Стоило ей впервые допустить, что это могло быть правдой, как по щекам покатились непрошенные слезы. Илена ходила и говорила, как женщина, но вела себя, как мужчина. Как Корелди, черт возьми! У нее даже была та же привычка теребить ухо и мерить шагами комнату, размышляя над чем-либо.

«Скажи же это наконец!»

– Как Ромен, – прошептала королева, глядя на свое отражение в зеркале. – Она поцеловала меня, как Ромен.

Более того, Финч связал Ромена с Уилом Тирском. Мальчик давным-давно сказал о своей уверенности, что рыжий, отважный эмиссар из Моргравии, генерал Тирск, спасший когда-то ее жизнь и отдавший свою собственную, пытаясь спасти ее отца, переместился в тело Ромена Корелди. Ее отец и Уил погибли, но Ромен остался жив. Корелди был наемником и работал на короля Селимуса. Зачем, в таком случае, Ромену было искать Илену Тирск, ничего не для него не значившую? Мысли теснились в голове, вызывая еще большую сумятицу. Больше она не могла это выносить.

Валентина услышала тихий стук в дверь и бросила последний взгляд в зеркало. Отражение выглядело встревоженным и неуверенным в себе, но у нее не было времени приводить себя в порядок – над мыслями и чувствами нависла тень ужасного открытия.

Финч говорил ей, что Нейв хорошо относится только к тем, кого любит Уил Тирск. Вряд ли Уил мог испытывать какую-то привязанность к Ромену Корелди, или к королю Кайлеху, или к Аремису Фарроу, еще одному чужестранцу. И тем не менее собака привела к ней этих людей. Зачем… если никто из них не связан с Уилом?

Валентина еще нашла в себе силы крикнуть:

– Войдите!

Тем не менее эмоционально она еще не была готова к встрече с двумя высокими сильными мужчинами, вошедшими в комнату вслед за генералом Лайриком. Нейв выскочил из-за спины одного из них и бросился к Валентине.

На глаза набежали слезы, а когда молодая женщина увидела короля Кайлеха, ее охватило необъяснимое, тревожное чувство, что рядом с ней Ромен Корелди. Королева притворилась, что растрогана встречей с Нейвом, и наклонилась, чтобы погладить его, а затем, крепко обняв пса за шею, прошептала:

– Спасибо.

Спасибо за что?

Лязг оружия за дверьми, закрывшимися за ее гостями, напомнил Валентине, кто она и где находится. Королева, не обращая внимания на мокрые от слез щеки, выпрямилась и, подняв глаза, встретила теплый взгляд темных глаз Аремиса Фарроу и довольно холодный короля Кайлеха, смотревшего на нее с какой-то тоской.

– Простите меня, господа. Просто я очень рада видеть своего друга Нейва, – сказала она, порадовавшись, что голос звучит почти естественно.

– Ваше величество, – сказал король Кайлех, низко поклонившись, – примите наши извинения за беспокойство в такой час.

Он произнес это с таким чувством, что Валентина затрепетала. Голос короля горцев оказался звучным, как она и ожидала, но было в нем что-то еще… уж не любовь ли? Она ответила реверансом, как и полагалось, продемонстрировав уважение к королю.

– Я, по правде говоря, даже и не знаю, как мне следует вас приветствовать, ваше величество. Ситуация довольно-таки необычная. Уверена, вы понимаете. – Валентина увидела, как после ее слов в светло-зеленых глазах короля промелькнула веселая искорка. – Вы, должно быть, Аремис Фарроу, – продолжила она, поворачиваясь к человеку, неловко топтавшемуся рядом с Кайлехом, и, сделав шаг вперед, протянула руку. – Я много о вас слышала от Илены Тирск и герцога Фелроти.

Аремис поцеловал ей руку.

– Ваше величество. – Сказать хотелось еще многое, но он устоял перед соблазном.

– Проходите, – предложила Валентина. – Вы голодны? – Оба мужчины отрицательно покачали головами. – Тогда выпьем немного вина. Это лучшее вино моего отца. С нетерпением жду рассказа о том, как два человека из Скалистых гор, один из которых король, проехали сотни лиг по моему королевству, и ни один стражник их не заметил.

– Вот-вот, – пробормотал Фарроу.

– Валентина…

Что-то в том, как Кайлех произнес ее имя, заставило сердце королевы подпрыгнуть.

– Слушаю вас, Кайлех, – ответила она, и они засмеялись над тем, как легко отказались от формальностей.

– Можем мы поговорить наедине, как правители двух королевств?

Она заметила, что Аремис бросил сердитый взгляд на своего короля. «Довольно странная реакция, если только их не связывает еще более странная долгая дружба».

– Конечно, – согласилась Валентина, глядя на Лайрика, пораженного предложением Кайлеха.

– Ваше величество, – начал генерал, намереваясь заявить, что королева не должна оставаться наедине с этим человеком.

Валентина, заранее зная об опасениях Лайрика, почему-то совсем не испытывала страха перед предполагаемым врагом.

– Насколько мы можем вам доверять, ваше величество? – спросила она с улыбкой, остановив генерала движением руки.

– Гораздо больше, чем вашему будущему мужу, Валентина, – ответил Кайлех, и молодая женщина увидела, как Лайрик, услышав подстрекательские слова короля, в отчаянии закрыл глаза.

Аремис пыхтел от злости, выходя из комнаты в сопровождении генерала Лайрика. Если бы у него в эту минуту был нож, он бы сам непременно воткнул его в грудь Кайлеха. Тем не менее винить друга он не мог. Уил долгое время не знал ничего, кроме гнева и отчаяния, разочарований и горя, за исключением тех нескольких дней в Бриавеле, когда добивался королевы в образе Ромена.

«И сейчас занимается тем же», – подумал гренадинец, не сознавая, что произнес эту мысль вслух.

– Простите, не расслышал, – прозвучал рядом сердитый голос Лайрика.

– Нет, ничего, генерал, просто путешествие было очень долгим, – сказал наемник и заметил, что глаза Лайрика еще больше расширились от возмущения.

– Мне хотелось бы поговорить с вами об этом, господин Фарроу.

Аремис тяжело вздохнул. Ему абсолютно не хотелось обсуждать эту тему, потому что наемник не имел представления, как объяснить их таинственное появление.

– Прежде всего мне хотелось бы справить нужду, – заявил он, зная, что подобный ответ может избавить от самых настойчивых расспросов. – Кроме того, очень хотелось бы поесть, помыться и отдохнуть. А затем я отвечу на все ваши вопросы, обещаю. Но, пожалуйста, помните, я только телохранитель короля. Обыкновенный солдат, если хотите. Не лучше ли расспросить его самого?

С этими словами Аремис Фарроу пошел прочь от генерала Лайрика, пораженного напором гостя. Аремису оставалось лишь надеяться, что Уил знает, как выбраться из этой щекотливой ситуации.

* * *

Валентина, уверенная в себе и разрумянившаяся от волнения, проводила короля к мягким диванам в своем кабинете. Когда-то эта комната принадлежала ее отцу, но теперь здесь обитала она. Уил заметил, что Валентина ко всему здесь приложила свою руку: рисунок с лошадьми, вазы с цветами и запах лаванды, безошибочно свидетельствующий о том, чья это комната.

– Вам не холодно, ваше величество? – спросила она, но тут же рассмеялась. – Какая я глупая, до меня ведь доходили слухи, что ваши люди вообще не чувствуют холода.

Он покачал головой.

– Как бы то ни было, давайте сядем у огня.

Валентина улыбнулась.

– А я ненавижу холод, – призналась она. – Хотя скоро перестану просить разжигать камин. С каждым днем становится все теплее и теплее.

– Скоро наступит лето. Это всегда самая прекрасная пора, – сказал Кайлех, и она не упустила того, что осталось недосказанным.

– Вы поэтому здесь?

– Да. Очень приятная комната.

– Спасибо. Фарроу ваш друг?

Странный вопрос вызвал у него усмешку.

– На самом деле, да.

– Он поэтому так разозлился, что его попросили удалиться?

Король кивнул.

– Вы не ошиблись. Хотя Аремис вряд ли имеет право выражать свои эмоции подобным образом.

– Согласна с вами, ваше величество. Я слышала, вы не слишком хорошо относитесь к своим друзьям, – заметила она, протягивая гостю бокал с вином.

– Не представляю, о чем вы говорите, Валентина, – ответил Уил, притворяясь смущенным.

– Я имею в виду вашего ближайшего друга. Человека, которого вы убили.

– Он жив, – просто ответил Уил, довольный, что в данном случае может ее успокоить. Как объяснить Валентине все происходящее? Что – кроме того, что он ее обожает, – можно сказать такого, чтобы она его выслушала и не посылала этой ночью курьера в Моргравию?

– Жив? – воскликнула Валентина. – Но Элспит говорила, что…

– Элспит ошибается, ваше величество. Я оставил Лотрина в Скалистых горах. Живым и здоровым.

Валентина знала, что Кайлех и Элспит не испытывают друг к другу дружеских чувств, так что вполне возможно, он и ее убил бы, будь у него такая возможность. Но буквально каждая клеточка ее тела кричала – он выдает себя за другого. Точно так же Илена Тирск казалась человеком, переселенным в другое тело. И она решила устроить королю горцев небольшую проверку.

– Эту хорошую новость Элспит может и не услышать, ваше величество.

– Что? – воскликнул Кайлех, пролив вино на руку. Заинтригованная его реакцией, Валентина продолжила:

– Я слышала, Элспит была на волосок от смерти, и ее повезли в Перлис. Так мне сказал Лайрик.

Король побледнел.

– Что с ней случилось?

– Почему это так вас волнует? Она ведь ваш враг?

Он помрачнел, не зная, что сказать.

– Меня это волнует. – И больше никаких объяснений. – Она жива?

– Да, – ответила Валентина. – Но это все, что я знаю.

Уил, погруженный в мысли об Элспит, машинально поставил на стол бокал и стал теребить мочку уха. Он не заметил, как вытянулось при этом лицо королевы. Скорее всего Элспит была с Крисом Доналом, решил Уил. Валентина кивком подтвердила его соображения, когда он спросил об этом. Уил не мог знать, что она потеряла дар речи, заметив у Кайлеха ту же привычку, которую уже наблюдала у четырех человек, начиная с Уила Тирска.

– Валентина, – начал Кайлех, но королеву больше не интересовала та странная игра, в которую они играли друг с другом.

Она вдруг встала и напрямик спросила:

– Почему Нейв сидит рядом с вами? Он принадлежит Уилу Тирску и смотрит по-доброму только на тех людей, которых любит Уил. Почему он согласился вас сопровождать?

Уил уже не мог выдерживать все нараставшее напряжение между ними. Он тоже встал, оказавшись лицом к лицу с женщиной, которую любил. Она стояла совсем близко и была на голову ниже его. К ее чести, Валентина не испугалась. Любая друга женщина подняла бы крик, призывая стражников, но вызов в глазах королевы только еще больше разжег его желание, и он обнял ее и прижал к себе. В этот раз он поцелует ее как мужчина, и плевать на последствия.

Валентина не сопротивлялась. Она все равно не смогла бы ему противостоять, даже если бы захотела. Ей было абсолютно безразлично, кто ее целует – Уил Тирск, Ромен Корелди или даже Илена Тирск, – потому что Кайлех, король горцев, обладал обаянием, создававшим вокруг него особое притяжение. Если рядом с Роменом у нее учащался пульс, то сейчас сердце буквально рвалось из груди, если ее тело жаждало прикосновений Ромена, то сейчас она была готова упасть на пол прямо перед камином и потребовать, чтобы Кайлех взял ее немедленно, как варвар, каковым его считают. Страсть, когда-то испытываемая к Ромену, была ничем по сравнению с диким желанием, возникшим при встрече с этим золотоволосым мужчиной. Огромные руки обхватили ее плечи, и они оба почувствовали, как в них разгорается любовное пламя.

Уил наконец нашел в себе мужество. Он решился поцеловать Валентину и мгновенно ощутил в груди испепеляющий огонь и необходимость утолить давно мучивший его голод.

Огонь в камине почти погас, но они не замечали холода. Их обнаженные тела все еще были сплетены, Валентине казалось, они стали одним целым. Ее стройные ноги начинали движение, а мускулистые ноги Кайлеха заканчивали его. Молодые люди лежали лицом друг к другу, девушка гладила золотые волосы возлюбленного и думала, что готова провести в его объятиях всю оставшуюся жизнь. Кайлех смотрел на нее так, что сердце Валентины переполняло от счастье.