Текст книги "Мост душ"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Глава 33

Обин, взглянув на собаку, покачал головой. Аремис все понял и расстроился за Уила. Еще одна смерть, которую тот не смог предотвратить. Зная своего друга, он не сомневался, что и за нее Уил будет винить только себя. Ему пришлось пережить столько горя! Миррен и ее отец за многое должны ответить перед Шарром. Аремис поблагодарил Обина, затем, завернув собаку в простыню, найденную в комнате Рашлина, поднял ее на руки.

– Я отнесу тебя к Лотрину, – пробормотал он. – Дыхание собаки было прерывистым. Она тихонько заскулила, не открывая глаз.

Когда, прогибаясь под весом собаки, Аремис донес ее до конюшни, он услышал тихое ржание Галапека. Конь, или, вернее, Лотрин, почувствовал, что еще один человек пострадал от черной магии Рашлина.

Аремис положил собаку на чистую солому и зажег лампу. Он объяснил Галапеку, кто это, хорошо сознавая, что говорит с конем. Животное сердилось, нервничало, и Аремис, поглаживая его по шелковистой гриве, попытался успокоить Лотрина ласковыми словами.

Дотронувшись до коня, он почувствовал, что тот хочет ему что-то сказать. И опять до Аремиса донеслась мольба о свободе. Он разрывался на части, не зная, как поступить. Открылась дверь, и в конюшню вошел новый король Горного Королевства. Сделав пару шагов, Уил прижался к стене.

– Ты должен бороться, – сказал ему Аремис, понимая, что Уил сейчас испытывает очень сильное влияние черной магии. – Ты к ней постепенно привыкнешь. Со мной было то же самое.

Но Уил проиграл сражение в ту же секунду, не в силах справиться с подступившей рвотой.

– О Шарр, – простонал он. – Что он с ними сделал?

Галапек снова тихо заржал. Этот звук разбивал сердце Уила. Он заставил себя найти самообладание и вытер рот рукавом. Его взгляд упал на лежащую на соломе собаку.

– Обин может его спасти?

Аремис покачал головой. Врать не имело смысла.

Уил опять прислонился к стене, зажмурился и застонал. Аремис отвел глаза, он не мог смотреть на страдания друга. Сколько еще горя должно свалиться на друга, чтобы тот отказался от борьбы, или, точнее сказать, отказался от жизни?

В конюшню вошла большая черная собака, заставив Аремиса отвлечься от мрачных мыслей.

– О господи! – пробормотал он. Ему еще никогда не приходилось видеть таких крупных представителей собачьего племени.

– Познакомься с Нейвом, – уныло сказал Уил.

– Мне известно это имя, – воскликнул Аремис. – Можно его погладить? – спросил он и протянул руку к голове собаки.

– Это ты у него спроси, – ответил Уил, и Аремис уловил в его тоне веселую нотку. Может, Уил все-таки справится?

– Здравствуй, Нейв, – сказал гренадинец и рискнул дотронуться до головы собаки. Нейв заурчал от удовольствия, когда Аремис почесал черную макушку.

– Добро пожаловать в избранные, – сказал Уил. – Нейв далеко не каждому позволяет себя трогать.

Черная собака сначала подозрительно понюхала воздух, а затем направилась прямо к коню. Галапек не занервничал и спокойно стоял на месте. Нейв подошел к животному и тихо заскулил. Он понял, в чем дело. Потом осторожно приблизился к месту, где лежала умирающая серая собака. На этот раз он тихо зарычал и неожиданно стал зализывать ее раны.

– Поговори с Лотрином, – попросил Аремис, пытаясь отвлечь Уила от трогательной сцены. На это было слишком больно смотреть. – Постарайся дышать через рот, так легче.

– Вот так приходилось преодолевать трудности и Финчу, – заметил Уил, вспомнив времена, когда жил простой жизнью легионера.

– Где сейчас мальчик? – поинтересовался Аремис.

Уил помрачнел, его вновь захлестнули эмоции.

– Идет к своей смерти, сражаясь с Рашлином.

Аремис пожалел, что не может откусить себе язык.

– Не понимаю.

– Тебе и не нужно это понимать. Никому из нас не нужно, кроме разве что Нейва. Это не наше сражение.

Наемник не знал, что сказать, поэтому решил оставить эту тему, чтобы перейти к другой, так же больно ранящей сердце Уила.

– Подойди к Лотрину, он может говорить с нами.

Уил приблизился к коню.

– Галапек необыкновенно красив, несмотря на отвратительный запах черной магии.

– Ты прав. Дотронься до него.

Уил последовал его совету, и его глаза расширились от удивления. Собравшись с силами, он прижался головой к морде коня.

– Лотрин, – заплакал он, – это я, Уил.

Великолепный конь потыкался в него носом, словно в благодарность за ласку. Аремис тоже едва не заплакал, так трогательно все было. Но в глубине души Фарроу знал, что худшее для Уила и тех, кто его поддерживает, еще впереди.

Уил, – еле слышно прошептал конь у него в голове. – Я знал, что ты придешь. Не ожидал увидеть тебя в таком образе.

– Мне жаль, но пришлось забрать его жизнь.

Не сожалей. Он пожил вволю. А это – та цена, которую он заплатил за свою жестокость.

– Мы обязательно найдем способ вернуть тебе человеческий облик.

Прошу тебя, верни мне свободу. Привяжите собаку к моей спине и отпустите нас.

– Аремис, – ахнул Уил, – дотронься до него. Послушай, что он хочет.

Гренадинец положил руку на спину Галапека и смог услышать их разговор.

Я должен сохранить свою силу, – говорил Лотрин, – хотя бы то, что от нее осталось. Пожалуйста, положите Герина мне на спину и отпустите нас.

– Зачем? – удивился Уил.

Откровенно говоря, не знаю. Мне кажется, так будет правильно. Не оставляйте нас здесь.

– Ты не знаешь, как избавиться от этого проклятия? – спросил Аремис, чувствуя, как замерло сердце в ожидании ответа.

Нет. Но что-то заставляет меня уйти отсюда.

Уил нахмурился.

– А зачем тебе нужен Герин?

Неужели ты хочешь, чтобы он умер здесь… в конюшне?

Аремис опустил глаза, услышав суровые слова.

– Куда вы пойдете?

Не знаю. Привяжите его ко мне. Вы должны уйти, позвольте и нам сделать то же самое.

– Мы можем навсегда потерять вас, – попробовал переубедить его Уил.

Вы и так нас уже потеряли. Дайте мне возможность попытаться узнать, кто меня зовет.

Уил кивнул, смирившись с бесконечными потерями тех, кого он любит.

– Пусть будет так, – сказал он Аремису.

Они сделали стропы из простыни, в которой Аремис принес Герина в конюшню, и нашли подходящий мешок, чтобы уложить туда собаку. Нейв закончил зализывать раны несчастного животного.

– Странно, зачем он это делает? – с отсутствующим видом спросил Уил.

– Возможно, им движет животное чутье? – предположил Аремис.

– Или Нейв таким образом просто выражает сочувствие.

– Он сможет беспрепятственно дышать через мешок, – сказал Аремис.

– Судя по всему, дышать ему осталось недолго, – печально заметил Уил, гладя собаку по голове.

– Держись, Уил. Ты должен быть сильным! – воскликнул Аремис. – Как Финч.

Этот призыв почему-то сразу подействовал. Уил почувствовал, что в силах справиться с захлестнувшими его эмоциями.

– Ты прав. Финч согласился выполнить почти безнадежное задание, и я должен хотя бы попытаться. – Он переложил собаку в подготовленный мешок, и они с Аремисом надежно привязали его к седлу Галапека.

Аремис заметил, что Уил снова прижался к прекрасной морде коня. Он понимал, как трудно сейчас его другу.

– Пусть Хальдор защитить вас, Лотрин, – прерывающимся голосом сказал Уил.

И вам желаю защиты богов, Уил. Мы еще увидимся с тобой.

– Элспит убьет меня самым беспощадным способом, если этого не произойдет, – пробормотал Уил, стараясь хоть немного скрасить тяжесть расставания.

Лотрин ничего не ответил, он просто ждал, пока все попрощаются с Герином.

Уил обхватил морду собаки огромными ручищами и поцеловал ее, надеясь, что таким образом его любовь и сожаление достигнут дорогого ему человека, запертого и умирающего в чужом теле.

– Все как один, – прошептал он собаке, и конь рванул с места через широкие двери, распахнутые Аремисом.

Галапек не оглянулся и не заржал на прощание, он просто растворился во мраке ночи.

* * *

Рашлин чувствовал, что не может не вернуться на поляну, хотя каждая клеточка его тела противилась этому. Барши понимал, что надо бежать, но любопытство одолевало его. Мальчик Финч назвал себя королем магических существ, и ему хотелось знать, почему он это сделал.

– Иди сюда, Рашлин, – раздался голос. Колдун стал озираться по сторонам, потому что рядом никого не было видно. Но потом в мерцающем свете появился Финч. – Время пришло.

– Для чего? – хрипло спросил барши.

– Для твоей смерти, – очень серьезно ответил Финч, отбросив в сторону мысли о тех, кого любил, решительно выкинув из головы Уила и Нейва. Он не сможет выполнить свою задачу, не сможет принести себя в жертву, если они будут рядом.

Издав дикий вопль, Рашлин послал первую волну магии.

Вокруг них бесшумно собрались обитатели гор. Они инстинктивно почувствовали, что должно произойти нечто важное, но не знали, что именно. Эконы, белые медведи, олени, зайцы, даже птицы, распространявшие новость еще с рассвета, собрались здесь. Хищники и их добыча сидели бок о бок, на время забыв про страх и голод, чтобы стать свидетелями того, как безумец сражается с существом, которого им никогда раньше не приходилось видеть, оно было им знакомо лишь по рассказам, веками передаваемым из уст в уста. То был дракон.

* * *

Ролло, Мирт и Бил заметили, как Уил бросил взгляд на тело, завернутое в полотно и привязанное к лошади. Происходившая в его душе борьба оставалась скрытой для них. Душа Илены ушла раньше, а теперь и тело завершило свой путь. Уил заставил себя больше не смотреть в ту сторону.

Рядом с лошадью Кайлеха стоял большой черный пес. Уил объяснил горцам его присутствие.

– Это Нейв. Он будет помогать нам сделать то, что мы должны, благодаря в том числе и ему я больше не нахожусь под влиянием Рашлина.

– А где сейчас Рашлин, ваше величество? – спросил Мирт. Он выглядел вполне оправившимся после атаки барши.

– Он мертв, – ответил Уил, надеясь, что говорит правду.

– А Лотрин? – поинтересовался Ролло.

«Они должны это знать», – подумал Уил.

– Я отпустил его. Аремис поговорил с ним, и выяснилось, что Лотрин хочет именно этого.

Ролло ахнул. Все эти разговоры о магии и так были достаточно странными, но чтобы сам король заявлял, что гренадинец может беседовать с магическим животным… это уж слишком.

– Что? Как?

– Мирт все знает, – ответил Уил. Сегодня у него не было настроения это обсуждать. – Потом он вам ответит на любые вопросы. А мы прямо сейчас отправляемся в Бриавель.

– Могу я узнать зачем, ваше величество? – спросил Мирт.

– Чтобы подписать новый мирный договор, на этот раз с королевой, нуждающейся в поддержке горцев.

– Против моргравийской короны? – спросил Мирт, быстро поняв намерения Кайлеха.

На этот раз ответил Аремис:

– Селимус не собирается выполнять обещание, данное Горному Королевству. Если мы и можем надеяться на мир, то только с Бриавелем.

– Но, ваше величество, – удивился Ролло, – она же выходит замуж за Селимуса. Значит, будет действовать с ним заодно!

– Не обязательно, – твердо ответил король. Его тон не предполагал дальнейших споров по этому поводу. – Мне необходимо ваше доверие. Я никогда не подводил свой народ. Не сделаю этого и сейчас.

– Может быть, нам следует поехать с вами? – спросил Мирт, предпочитавший отправиться в путь вместе с королем, чем выполнять его обязанности.

– Нет. Там ты мне не понадобишься, Мирт. Вы с Ролло должны поддерживать порядок в королевстве, пока меня не будет. А в случае, если вернется Галапек, ему понадобятся друзья из тех, кто знает правду, – ответил он. Не стоило их обнадеживать и говорить, что Лотрин обязательно опять станет человеком.

Тем не менее Мирт все-таки спросил.

– А можно будет снять с него это колдовство?

– Очень надеюсь, что это возможно. Если верить Аремису, именно поэтому он попросил, чтобы его отпустили.

– И куда он ушел?

– Мы не знаем, – ответил Аремис. – Но он взял с собой серую собаку. Остается только надеяться, что ему известно больше, чем нам, особенно теперь, когда с Рашлином покончено.

Мирт кивнул с несчастным видом. Рядом с ним стоял мрачный Ролло.

– Храни вас Хальдор, ваше величество.

Тронутый беспокойством воинов и их желанием защитить своего короля, Кайлех кивнул.

– Так будет лучше, Мирт. Вдвоем мы сможем незаметно проскользнуть в Бриавель и затем оттуда выбраться. Если же толпа горцев вломится во дворец Веррила, никто не знает, какие могут быть последствия.

– Держите с нами связь обычным способом, – напомнил Мирт и кивнул на небольшой ящик, закрепленный на боку лошади, которая везла Илену.

Уил нахмурился, выбрав момент, чтобы покопаться в памяти Кайлеха. Наконец до него дошло.

– Надеюсь, эти голуби хорошие курьеры, – сказал он.

– Самые лучшие, – ответил Мирт. – У Ролло все птицы – замечательные. – Он с улыбкой кивнул в сторону воина.

– Отлично. Храните верность. Присматривайте за Айдрехом. Если что-нибудь произойдет, например Селимус решит напасть, с мальчиком ничего не должно случиться.

Мирт кивнул.

– Я лично об этом позабочусь.

– Ладно. Будьте начеку. Кто знает, что придет Селимусу в голову.

– Скорее всего ничего. У него ведь скоро свадьба, – заметил Аремис.

– И тем не менее, – возразил Уил, – безопасность ребенка превыше всего. – Он наклонился и пожал руку каждому воину, зная наверняка, что ни один из них больше никогда не увидит своего короля.

* * *

Конь подошел к окраине Чащи. Лотрина тянуло зайти в гущу деревьев, но как только он это сделал, откуда-то из глубины на него хлынула волна магии. С каждым мгновением силы его возрастали, и сам он все более отчетливо ощущал себя прежним. Как будто до этого момента в коне тлел маленький огонек его «я», а теперь этот огонек разросся в пламя. Боль не отпускала, но ослабла, словно неожиданное появление Уила в образе Кайлеха настолько его согрело, что и она стала немного меньше.

Лотрин чувствовал связь с серой собакой. Он слышал ее сердцебиение, правда, очень слабое. Держись, Герин, послал он сообщение через эту связь, хотя не имел представления, сможет ли заключенный в собачье тело человек услышать его или только отметит какой-то совсем слабый сигнал.

Следуя призыву, Лотрин шел в глубь леса, пока не достиг поляны. У ее края он остановился, потому что увидел картину, повергшую его в изумление, – огромного дракона в мерцающей чешуе атаковал Рашлин. Длинная гибкая шея дракона была как-то странно вывернута, а большая голова откинута назад, но вокруг царила полная тишина. Огромное существо молчало, потому что его тело сотрясали мощные импульсы магии. Лотрин видел эти смертоносные потоки в тусклом коричневом цвете, непроницаемом для света. И посылал их Рашлин, злобный колдун с перекошенным от ненависти лицом.

Лотрин почувствовал непреодолимое желание рвануться вперед и бить барши, вкладывая в удары всю до последней капли силу могучего тела Галапека, но что-то остановило его. Он смотрел на Рашлина и думал: если ненависть, безумие и отчаяние могут иметь человеческое тело, то оно должно выглядеть именно так, как этот колдун, атакующий прекрасное существо. Казалось, дракон терпит поражение, а Рашлин, не перестававший что-то невнятно бормотать, хоть и выглядел измученным и усталым, но, похоже, держал под контролем разворачивающуюся драму.

Оглянувшись, Лотрин увидел огромное количество других животных, заполнивших буквально все близлежащее предгорье. Среди них были эконы, и он почувствовал страх, но сообразил, что они словно парализованы тем же благоговейным страхом.

Дракон! Кто бы мог подумать, что он существует на самом деле? Лотрин всегда считал его существом из мифов.

Ответь же ему! – взмолился Ле Гант.

Он не станет этого делать, – прозвучал чей-то голос.

Лотрин обернулся, чтобы увидеть, кто с ним разговаривает. Это была птица, сидевшая на ближайшей ветке.

Кто ты? – спросил ее конь.

Я – пустельга.

А это кто? – спросил Лотрин, скрывая удивление – он и не догадывался, что умеет разговаривать с птицами.

Это – король. Наш король. Он приносит себя в жертву, чтобы всех нас спасти. Когда-то он был Финчем.

Я знаю, Финч – это ребенок.

Он гораздо больше.

Но я вижу дракона, – настаивал Лотрин. – Здесь нет никакого мальчика.

Он и сейчас остается ребенком, а образ дракона отражает его истинную сущность.

Лотрин ничего толком не понял из объяснений пустельги. Он снова посмотрел на дракона, который в этот момент слегка пошатнулся.

Почему он не использует свою силу? Ему ничего не стоит свалить с ног любого.

Да, это так, он с легкостью мог бы уничтожить этого человека, но он отказывается убивать. В нашем короле живет ребенок. Думаю, он сам с собой заключил договор. Я это почувствовала, когда впервые с ним разговаривала. В Финче совершенно отсутствует жестокость. Он согласился уничтожить Рашлина, но по-своему.

Лотрин почувствовал жалость к этому отважному мальчику. Маленький друг Уила тоже оказался под воздействием магии.

Как же он сможет справиться с барши?

Слова пустельги ворвались в его мозг как вспышка.

Он заберет у него все, что было Рашлином. Отнимет его магическую силу, заберет его боль, поглотит зло. У него уже потускнело мерцание. Когда началась битва, король горел золотым огнем. Посмотри, сейчас темное зло забрало часть сияния.

Но ведь тогда он и сам умрет, – заметил потрясенный Лотрин.

Скорее всего так оно и будет, – печально согласилась пустельга, – но не раньше, чем Рашлина так испепелит его магическая сила, что от него ничего не останется.

Они замолчали и стали наблюдать за происходящим вместе с остальными животными, собравшимися здесь, чтобы отдать дань уважения своему королю.

Глава 34

Под прикрытием ночи Уил и Аремис выехали из крепости. Нейв бежал рядом. Гренадинец решил поделиться своей озабоченностью с угрюмым королем.

– Мы не можем путешествовать по Скалистым горам ночью, Уил. Ты ведь знаешь, спуск очень опасен.

– Конечно, знаю. Но мы далеко и не поедем, – последовал ответ, еще больше озадачивший Аремиса.

– Если ты решился на это безумное путешествие в Бриавель, почему было не выехать с первыми лучами солнца? Мы бы легко покрыли то жалкое расстояние, которое преодолеем сегодня.

– Прости, я не объяснил тебе, – сказал Уил, посмотрев в лицо другу. – На лошадях мы выехали только для вида.

– Что?

– У меня есть другой, гораздо более быстрый способ путешествия, хотя и ужасно неприятный.

– Став королем, ты случайно не повредился рассудком? – воскликнул разозленный Аремис. События, предшествовавшие их отъезду, полностью его вымотали. Он очень устал, был зол и раздражен из-за того, что не удалось вернуть человеческий облик Лотрину и Герину, переполнен жалостью к Уилу и все еще очень плохо себя чувствовал после опытов Рашлина с магией. Должно быть, последнюю свою мысль он произнес вслух, потому что Уил ему ответил.

– Немного магии – и мы на месте. Это ты мне подал идею.

– Я? О чем ты говоришь?

– Я говорю о Чаще, Аремис. Мы воспользуемся магией Чащи, чтобы скорее добраться до Бриавеля.

Предложение Уила потрясло гренадинца. Ловя ртом воздух, как будто его ударили в живот, он несколько секунд не мог выдавить из себя и слова. В конце концов Аремис спросил:

– Как?

– Нам поможет Нейв. Именно поэтому я настаивал на том, чтобы он пошел с нами.

– По-моему, его это не слишком радует.

– Так и есть, можешь мне поверить. Мне никогда не приходилось видеть его таким замкнутым.

– Наверное, он переживает, что пришлось оставить Финча.

– Да, ты прав. Между ними существует очень тесная связь.

– Ты говорил мне, что он был твоим псом.

Уил вздохнул.

– Это очень сложно объяснить, – сказал он и печально улыбнулся. – Нейв всех нас любит, всегда защищает и переживает смерть каждого, а со мной это слишком часто случается.

Аремис больше не хотел говорить о смерти.

– А как нам может помочь Нейв?

– Он принадлежит Чаще. Он – наша с ней связь.

– И? – Аремис все равно ничего не понимал.

– Вспомни, как ты вдруг обнаружил себя на границе Тимпкенни с Горным Королевством…

Аремис нахмурился, но потом до него дошло.

– О нет, ты ведь пошутил, правда?

Он видел, как глаза Кайлеха, которые теперь приобрели их настоящий светло-зеленый цвет, заблестели в свете факела.

– Только не в этот раз, мой друг.

Аремис начал заикаться, слова наползали одно на другое.

– И как ты собираешься это сделать? Как…

Кайлех пожал плечами, улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.

– Мы просто должны доверять Чаще.

– Это место не слишком дружелюбно ко мне относится. Хочу тебе напомнить, что Чаща буквально выбросила меня со своей территории. А если сейчас получится хуже?

– Не получится.

– Откуда у тебя такая уверенность? – взорвался Аремис. Ему совсем не нравилась идея Уила, и он не доверял Чаще.

– Знаю. Чаща не навредит никому из нас. Во-первых, мы уже перемещались с Нейвом, во-вторых, из-за нашей связи с Финчем. Мальчик для Чащи – все.

– А как мы узнаем, что он сможет это сделать?

– Он переместил меня в Бриавель за пару секунд, – сказал Уил.

Аремис открыл рот от удивления.

– Я этого не знал.

– Ты многого не знаешь, – сказал Уил с сожалением. – Например, что Финч умрет этой ночью, завершив то, что делает с тех пор, как я впервые его встретил.

– И что он делает?

– Действует, руководствуясь жертвенностью, преданностью и любовью. Он всегда ставил интересы других выше своих. Как и Валентина, спасающая Бриавель браком с Селимусом.

Аремис совсем растерялся.

– А я думал, мы отправляемся в Бриавель, чтобы предотвратить свадьбу.

Кайлех пожал плечами.

– Я не могу предсказывать будущее, – сказал Уил. – Элизиус сказал мне, что она выйдет замуж за короля Моргравии.

– Зачем тогда мы едем туда?

– Финч предполагает, что на дар Миррен иногда влияют случайности.

Аремис недоуменно посмотрел на короля горцев. Они медленно двигались вперед, часто поднимая факелы, чтобы стражники могли их узнать На самой высокой башне крепости был зажжен специальный огонь, сообщавший воинам, что едет король, поэтому Уил и гренадинец не боялись, что их атакуют или остановят.

– Ничего не понимаю, – сказал Аремис.

– Я сам мало что понимаю, – признался Уил. – Финч считает, что случайность может повлиять на последствия применения дара Миррен.

– Ты собираешься что-то предпринять, чтобы предотвратить свадьбу Валентины и Селимуса, я правильно понял?

– По правде говоря, не знаю, что можно сделать. Думаю, я еду туда, чтобы просто увидеть ее прежде, чем снова умру.

Аремис осадил лошадь. Уилу пришлось сделать то же самое. Он понимал, что сделал слишком провокационное заявление, чтобы оно могло остаться без внимания.

– Зачем? – спросил гренадинец. – Оставаясь Кайлехом, ты сможешь многого достичь. Давай вернемся. Ты же сам говоришь, что не в силах повлиять на брак. У нас здесь есть друзья, верные люди. Ты – король. Почему бы не жить в его образе? Останови дар Миррен сейчас!

– Его может остановить только одно, Аремис, – устало сказал Уил.

– Что? – спросил гренадинец.

Уил поднял голову и посмотрел другу прямо в глаза.

– Если я стану королем Моргравии.

– Селимусом? – воскликнул изумленный Аремис.

Уил кивнул. Он был очень серьезен, и Аремис вдруг понял.

– Значит, вот в чем дело. Дар Миррен нужен для уверенности, что ты станешь Селимусом?

Кайлех усмехнулся.

– Это что-то вроде мести. Миррен пострадала от Селимуса, поэтому она и ее отец придумали способ заставить его страдать.

– Но почему они вовлекли в это дело именно тебя? Ты ведь ничего не сделал, просто пожалел ее.

– Я лишь пешка в сложной игре, – тихо сказал Уил. – Она использовала меня, чтобы отомстить за свои мучения.

Увидев ужас на лице Аремиса, Уил вспомнил свое отчаяние, когда узнал правду о даре Миррен. Теперь почти то же самое испытывал гренадинец; может быть, ему было даже хуже, потому что наблюдать, как страдают те, кого ты любишь, всегда тяжелее, чем страдать самому.

– Уил, – начал Аремис, придя в себя, – дела обстоят еще хуже, чем я мог себе представить, тут я с тобой согласен. Но не лучше ли посмотреть на все это с другой точки зрения, – осторожно заметил он. – Если ты будешь королем Моргравии, а Валентина твоей королевой, вы вместе сможете уменьшить тот вред, что нанес Селимус. Ты, конечно, не сможешь вернуть тех, кого потерял, но, может быть, их смерть не будет такой бесполезной, если Моргравия станет великим королевством при хорошем короле. Ваши с Валентиной наследники начнут новую династию. Представь себе, король Моргравии – ты, а не Селимус. И нужна для этого всего одна смерть. – Гренадинец оживился, словно почувствовал, что все еще можно исправить.

Уил смотрел на свои новые большие руки. Узнав о своей участи, он много раз думал о сценарии, которым сейчас так был увлечен Аремис. Но все попытки убедить себя, что этот ужасный эпизод его жизни может иметь счастливый конец, упирались в стену. И имя этой стены было Селимус.

– Аремис, – тихо сказал он в тишину весенней ночи, – я не хочу им быть.

Аремис не счел это серьезным доводом.

– Судя по всему, у тебя нет выбора.

– Я не буду жить в образе Селимуса, – медленно и отчетливо сказал Уил. – Лучше умереть.

– Но у тебя будет все…

Уил резко прервал его:

– У меня не будет ничего, кроме ненависти и отчаяния. Ты не понимаешь, когда я становлюсь кем-то другим, во мне остается очень многое от этого человека. Его память, мечты, манеры. И его плохие стороны, Аремис. Я не смогу жить в образе человека, которого ненавижу больше всех на свете и который ненавидит Тирсков около двух десятков лет.

– Что же тогда ты собираешься делать? Снова умирать? – съязвил Аремис, стараясь вывести друга из угнетенного состояния. Уил молчал, все так же глядя на руки Кайлеха.

Гренадинец покачал головой.

– Скажи, что не собираешься умереть, став им, Уил? – потребовал Аремис, почувствовав новую волну страха. Ведь как только Уил станет Селимусом, он лишится защиты Миррен. Окажется таким же смертным, как и все остальные люди.

Когда Уил заговорил, голос его звучал предельно серьезно:

– Как только произойдет мое превращение, а так оно и будет, поскольку стать королем Моргравии моя судьба, ты покончишь со мной раз и навсегда.

Аремиса возмутили слова Уила.

– Я этого никогда не сделаю, – закричал он.

– Сделаешь! Потому что я тебе прикажу. Не забывай, я буду королем Моргравии и смогу потребовать этого от тебя.

– Или что? Ты убьешь меня? – с вызовом спросил Аремис. Уил, не обращая на него внимания, продолжал говорить:

– Мы это выдадим за несчастный случай. Если ты так уж возражаешь, можно все сделать чужими руками, но тебе придется помочь мне умереть. Быстрая стрела в сердце, и все. Я предпочитаю, чтобы это был ты, Аремис. Лучшего стрелка мне не найти. Сделай это ради нашей дружбы.

– Нет, Уил. А как же Валентина?

– Я не могу думать о том, что произойдет после моей смерти. Но Валентина будет освобождена от своего обещания выйти замуж за Селимуса, и сможет вернуться в Бриавель, чтобы начать новую жизнь.

– Но умрет не он, а ты.

– Валентина этого не узнает. Она будет смотреть на меня с отвращением, ненавидеть мои прикосновения и с презрением произносить мое имя. Нет, Аремис, я этого не хочу, – печально сказал Уил. – Мне лучше умереть. Элизиус предупреждал, что я не могу разрабатывать планы своего убийства другими, но я рассчитываю на то, что, как только стану Селимусом, дар Миррен, если верить Элизиусу, прекратит свое действие и не сможет больше навредить ни мне, ни тем, кого я люблю.

Аремис покачал головой – думать об этом было слишком больно. Они столько вместе преодолели, и для чего? Чтобы Уил умер?

– Не принимай пока окончательного решения, – попросил он. – Финч говорил о случайностях, давай подождем и посмотрим, как все повернется.

Уил вспомнил Финча и его просьбу все объяснить Валентине. Мальчик никогда раньше не давал ему плохих советов и всегда оказывался прав. Когда он встретится с Валентиной, тогда и решит, рассказывать правду или нет. Точно он знал только то, что никогда не сможет жить в теле Селимуса. Даже если у Валентины его вид не будет вызывать отвращения – а он обязательно ей будет противен, – каково будет ему самому жить в образе того, кто виновен в смерти дорогих ему людей?

– Ладно, хватит, – сказал он. – Больше мы не будем это обсуждать, пока я не стану Селимусом. Потом у тебя будет одна ночь, которую я проведу с Валентиной, считай это отсрочкой, а на следующий день ты должен будешь исполнить мою просьбу. Согласен?

Аремис оказался в тупике. Похоже, выхода не было.

– Согласен, – пробормотал он, чувствуя себя глубоко несчастным.

– Вот и хорошо, – сказал Уил. У него поднялось настроение – решение, так долго не дававшее ему покоя, было наконец принято. Теперь пришло время просить помощи у Чащи.

– Давай попробуем отсюда, – сказал Уил, указывая на небольшую ровную площадку среди скал.

– Ты хотя бы знаешь, что делаешь? – спросил Аремис, направляя лошадь к скалам.

– Не особенно. Но путешествие займет слишком много времени, если мы будем пользоваться обычными средствами передвижения. Я должен попытаться.

Аремис громко вздохнул.

– Что делать дальше? Спешиться или остаться на лошадях?

Кайлех пожал широкими плечами.

– Я даже ничего для нее не взял, – сказал он. Было видно, что его мысли витают где-то далеко.

Аремис поднял глаза к небу и попросил Шарра им помочь.

– Давай же, Уил. Что нужно делать?

Уил собрался с мыслями.

– Нейв, – окликнул он собаку, – пожалуйста, свяжись с Чащей. Мне нужно, чтобы она отправил нас во дворец Веррила, как уже делала это раньше.

Нейв не мог объяснить своему другу, что лишен теперь прежнего контакта с Чащей.

Но ничего не поделаешь, решил пес, придется попробовать связаться с Финчем… если тот еще жив. Нейв залаял на короля, зная, что Уил все поймет.

Пес позволил своим мыслям перетечь по каналу, связывающему его с Финчем, молясь, чтобы тот оказался жив и ответил ему… не потому, что ему нужна была его помощь, а потому, что Нейву очень хотелось опять услышать звонкий голос мальчика.

Нейв, – это было больше похоже на стон.

Я всегда рядом, – ответил Нейв, стараясь говорить ровно, хотя его испугала боль, прозвучавшая в этом единственном слове.

С Уилом все в порядке?

Да. – Нейв знал, что нельзя терять время на пустые разговоры, потому что Финч в ту минуту борется за свою жизнь. – Нам нужно воспользоваться помощью Чащи, чтобы быстро переправиться в Бриавель.

Подожди. – Какое-то время было тихо, но потом раздался голос, наполненный еще большей болью, чем секундами ранее. – Я установил мост. Воспользуйтесь им, но поторапливайтесь – я не смогу его долго удерживать.

Финч, что случилось?

Поспеши, Нейв. Пожалуйста.

Нейв от отчаяния закрыл глаза. Мальчик вот-вот умрет, подумал он. Пес связался с Чащей, чувствуя себя виноватым за то, что расходует последние силы Финча. Нейв не мог понять, что случилось. Мальчик обладал мощными способностями. Наверняка ему ничего не стоило победить Рашлина.

На его немой вопрос ответил Расмус.

Финч следует своему предназначению, Нейв. Ты должен делать то, что он говорит. Чаща выполнит твою просьбу.