Текст книги "Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2"
Автор книги: Фернан Бродель
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 55 страниц)
Эта картина, вероятно, обманчива. Прежде всего, она не учитывает все потоки торговли «из Индии в Индию». С XVI в. наблюдался сенсационный рост этих так называемых «неизменных» обменов. Корабли Индийского океана перевозили все больше и больше тяжеловесных и дешевых товаров: пшеницу, рис, лес, простые хлопчатые ткани, предназначавшиеся для крестьян монокультурных зон. Следовательно, речь шла отнюдь не об одних только немногих драгоценных товарах, доверенных одному-единственному человеку. К тому же португальцы, потом голландцы, а позднее и англичане с французами, живя в этих местах, с удовольствием познакомились с возможностями обогатиться посредством торговли «из Индии в Индию». И очень поучительно, например, проследить в докладе Д. Брамса, возвратившегося из Индии в 1687 г. после тридцати пяти лет, проведенных там на службе голландской [Ост-Индской] компании, подробное описание всех этих перекрещивавшихся друг с другом и друг от друга зависевших коммерческих путей в системе обменов, столь же обширной, как некоторые [другие], в которую голландцы сумели включиться, но которую не они изобрели486.
Не будем также забывать, что скитания дальневосточных торговцев имели простую и четкую причину: огромную даровую энергию, даваемую муссонами, которые сами собой организовывали плавания парусников и встречикупцов, [притом] с надежностью, какой в ту эпоху не знали никакие другие морские перевозки.
Будем внимательны и к уже капиталистическим, хотели бы мы того или нет, формам этой торговли на дальние расстояния. Купцы всех наций, которых Корнелиус Хаутман видел сидящими на корточках на палубах своих кораблей в Бантаме, принадлежали не к одной и той же и не к единственной категории торговцев. Одни – вероятно, наименее многочисленные – путешествовали за свой счет и в крайнем случае могли бы быть отнесены к простой модели, какую вообразил себе Ван Люр,—
К оглавлению
==110
487
Lisboa, B. N., F. G 7970; Le Registre d'un marchand arménien en Perse, en Inde et au Tibet (1682—1693)(Trad. J. Khachikian).– «Annales E.S.C»,marsavril 1967.
модели «пыльноногих»раннего средневековья (хотя даже они, и мы еще к этому вернемся, напоминают скорее другой тип торговца, если о том судить по некоторым точно описанным случаям). Других же почти всегда отличала особенность, которую отмечает сам же Ван Люр: за ними стояли крупные участники коммандитных товариществ, с которыми торговцы были связаны договором. Но и здесь – типы договора были разные!
В Индии, в Индонезии в начале своего бесконечного маршрута pedlarsВан Люра прибегали к займу либо у богатого купца или судовладельца, бания или мусульманина, либо же у сеньера или высокопоставленного чиновника, занимая суммы, необходимые им для торговли. Обычно они обязывались возвратить кредитору, исключая случаи кораблекрушения, двойную сумму. Обеспечением служили они сами и их семьи; условия договора были таковы – либо добиться успеха, либо стать рабом кредитора до самой выплаты долга. Как в Италии и в других местах, мы имеем перед собой договор – commenda,но его условия более жестки: продолжительность поездки и процент огромны. Тем не менее, коль скоро эти драконовские условия бывали приняты, это, очевидно, означало, что разница в ценах была баснословной, а прибыли обычно очень высокими. Мы находимся в кругообороте очень крупной торговли на далекие расстояния.
Армянские купцы, которые тоже заполняли суда, ходившие с муссонами, и во множестве разъезжали между Ираном и Индией, зачастую бывали купцами-приказчиками крупных исфаханских негоциантов, ведших дела разом в Турции, России, в Европе и в Индийском океане. Условия договора в этом случае были другие. Купец-приказчик со всех сделок, в которых он станет оперировать доверенным ему при отъезде капиталом (в деньгах и товарах), будет получать четвертую часть прибыли, а все остальное пойдет его патрону, «ходже».Но за этой простой внешностью скрывалась сложная действительность, которую примечательным образом освещают счетная книга и дорожные записи одного такого приказчика, хранящиеся в Национальной библиотеке в Лисабоне; их сокращенный перевод был опубликован в 1967 г.487 К сожалению, текст неполон, окончательный итог операции, который дал бы нам точное представление о прибылях, отсутствует. Но и такой, каков он есть,– это исключительный документ.
По правде говоря, в путешествии армянского приказчика Ованеса, сына Давида, исключительным нам представляется все: – его протяженность: мы следуем за Ованесом тысячи километров, от Джульфы, армянского предместья Исфахана, до Сурата, затем в Лхасу, в Тибете, с целым рядом остановок и отклонений, прежде чем возвратиться в Сурат; – его продолжительность – с 1682 по 1693 г., т.е. более 11 лет, из которых пять безвыездно в Лхасе; – самый характер его путешествия, в общем обычный, [даже] банальный: контракт, который связывал Ованеса с его ходжами,—это типовой договор, который еще и в 1765 г., почти веком позднее, излагался в Кодексе астраханских армян; – тот факт, что повсюду, где путешественник останавливался – конечно же, в Ширазе, Сурате, Агре, но также и в Патне, и в сердце Непала, в Катманду, наконец, в Лхасе,– его принимали
==111
"' Mantran R. Istanbul dans la seconde moitié du XVIIe siècle. 1962.489 «Русско-индийские отношения в XVIII в.*Сборник документов. М., 1966, с. 29 и ел., 5665, 74, 82, 95 и ел. 4М Там же, с.32, 51– 55, 67.
ему помогали другие армянские купцы, он торговал с ними, бывал компаньоном в их делах; – необычно также перечисление товаров, которыми Ованес торговал: серебро, золото, драгоценные камни, мускус, индиго и прочие красители, шерстяные и хлопчатые ткани, свечи, чай и т.д.,– и размах операций: один раз – две тонны индиго, отправленные с севера до Сурата и переправленные в Шираз; другой – сотня килограммов серебра; третий раз – пять килограммов золота, полученных в Лхасе от армянских купцов, добравшихся до Синина на далекой границе с Китаем, чтобы обменять там серебро на золото (одна из самых прибыльных операций, ибо в Китае серебро оплачивалось дороже, нежели в Европе: соотношение1 к 7, которое указывает записная книжка Ованеса, означало отличную прибыль).
Еще более интересно то, что эти дела он вел не с одним только капиталом, доверенным ему его ходжей,хотя Ованес оставался связан с последним и все свои операции, каковы бы они ни были, заносил в свою счетную книгу. Он был связан личными соглашениями сдругими армянами, использовал собственный капитал (быть может, свою долю прибылей?) плюс к тому занимал деньги и даже при случае ссужал ими. Он беспрестанно превращал наличные деньги в товар и векселя, которые переносили его достояние как бы по воздуху; когда по пониженным тарифам – если дело шло о коротких расстояниях и о товарах, более или менее связанных с его делами,– 0,75% месячных; когда по очень высоким, если дело касалось больших расстояний и обратного вывоза средств: скажем, от 20 до 25% за возврат из Сурата в Исфахан.
Ясность примера, его ценность как образчика, подчеркиваемая точными деталями, порождает неожиданное представление о возможностях торговли и кредита в Индии, об очень разнообразных сетях локальных обменов, в которые Ованес, преданный приказчик, верный слуга и ловкий купец, интегрировался с легкостью, торгуя товарами ценными или обычными, легкими или тяжеловесными. Он, конечно, странствовал, но что в нем есть от торговца вразнос? Если уж непременно нужно сравнение, то мне он напоминает скорее английского торговца новой формации, торговца частного рынка (private market)пребывающего в непрерывном движении, перемещающегося от одного постоялого двора к другому, заключающего тут одну сделку, там – другую в зависимости от цен и случая, выступающего в компании с тем или другим собратом и невозмутимо идущего своей дорогой. Вот этот-то торговец, которого всегда изображают новатором, освободившимся от старинных правил средневекового английского рынка, и являет для меня образ, наиболее близкий к тем деловым людям, которых встречаешь в путевых записях Ованеса. С той разницей, что Англия не имеет размеров Ирана, Северной Индии, Непала и Тибета вместе взятых.
Благодаря этому примеру можно также лучше понять роль тех купцов из Индии – эти-то определенно не были мелочными торговцами, pedlars,—которых обнаруживаешь в XVI—XVIII вв. обосновавшимися в Иране, в Стамбуле 488, Астрахани 489 или в Москве 490. Или же тот порыв, что с конца XVI в. приводил
==112
49
' Braudel F. Médit...,I, p. 263; II, p. 577– 578.
492 Celli L. Introduzione à Due Trattati inediti di Silvestro Gozzolini da simo, economista e finanziere del sec. XVI.Torino, 1892, p. 2—6.
493 Braudel F. Médit..., II, p.142 sq.
Жители Крита.—
Прим . ред .
494 Villamont J., de. Les
Voyages du Seigneur
de Villamont.1600, p.
102 recto et verso.
495 Habib I. M. Banking in Mughol India.– Contribution t Indian Economie History.Calcutta, I960, p. 1—20. 4t"' Boxer C. R. Maca as religious and commercial entrepot in the 16th and 17th centuries.– «Acta Asiatica»,1974, p. 71. 497 Voiage de Henri Hagenaar aux Indes rientales.—Constantin de Renneville R.-A. Recueil des voiages qui ont servi à l'établissement et au progrès de la Compagnie des Indes orientales.1706, V, p. 294, 296– 297.
4'" Braudel F. Médit...,II, p. 149.
Abbé Prévost. Op. cit.,VIII, 629; Moreland W. H. From Akbar t Aurangzeb.1923, p. 153—158.
5°° Grose J-H. Voyage aux Indes orientales.1758, p. 155 sq. «Этот крупный коммерсант Абдугафур, о коем говорят, будто он один ведет такую же значительную коммерцию, как и английская компания».
восточных купцов в Венецию 491, Анкону 492 и даже в Пезаро 493, а в следующем веке – в Лейпциг и Амстердам. Речь идет не только об армянах: в апреле 1589 г. на борту корабля «Феррера»,вышедшего из Маламокко, аванпорта Венеции, находились наряду с итальянскими купцами (венецианцами, ломбардцами и флорентийцами) «армяне, левантинцы, киприоты, кандиоты *, марониты, сирийцы, грузины, греки, мавры, персы и турки» 494. Все эти купцы наверняка занимались коммерцией по тому же образцу, что и люди Запада. Их встречаешь в конторах венецианских и анконских нотариусов, как и в галереях амстердамской биржи. И они отнюдь не чувствовали себя не в своей тарелке.
БАНКИРЫ-ИНДУСЫ
В Индии все поселения имели банкиров-менял, саррафов,которые принадлежали главным образом к могущественной купеческой касте бания. Хороший историк Ирфан Хабиб в 1960 г. сравнил сеть менял-индусов с аналогичной сетью на Западе 495. Формы, может быть, и различны: создается впечатление целиком частной сети – от города к городу или скорее от менялы к меняле, без обращения к общественным учреждениям, таким, как ярмарки или биржи. Но одни и те же проблемы разрешались аналогичными средствами: векселями (hundi),обменом монеты, платежами наличными деньгами, кредитом, морским страхованием (Ыта).
С XIV в. Индия располагала довольно оживленной денежной экономикой, которая постоянно будет двигаться по пути определенного рода капитализма; он, однако, не охватит все общество целиком.
Эти цепочки менял были столь эффективны, что комиссионеры английской [Ост-Индской] компании (которые имели право заниматься торговлей «из Индии в Индию» как за свой личный счет, так и от имени компании) непрерывно прибегали к кредиту саррафов,так же как голландцы, а до них – португальцы 9в,делали займы у японцев в Киото 4 , а испытывавшие затруднения христианские купцы – у мусульманских и еврейских ростовщиков Алеппо или Каира . Как и европейский «банкир», индийский меняла зачастую был торговцем, который ссужал также деньги под залог судов или занимался перевозками. Среди них бывали сказочно богатые: например, в Сурате (около 1663 г.) Вирджи Вора будто бы обладал 8 млн. рупий499. Мусульманский купец Абд ал-Гафур при таком же капитале располагал веком позже 20 кораблями от 300 до 800 тонн водоизмещения каждый, и, как утверждали, он один якобы ворочал таким же объемом дел, что и могущественная [Ост-] Индская компания, (India Company)500. И именно бания служили комиссионерами и представали как неизбежные посредники европейцев во всех делах, какие те вели в Индии, посредники, занимавшиеся перевозками, а иной раз они и сами занимались, например в Ахмадабаде, производством тканей, которые в XVII и XVIII вв. Индия вывозила в огромных количествах.
==113
Свидетельство Тавернье, французкого торговца драгоценными камнями, долго ездившего по Индии и Индонезии, об индийской организации [менял] и ее успехах столь же красноречиво, как и свидетельства Ованеса, который сам пользовался сетью саррафов.Француз объясняет, с какой легкостью можно путешествовать по всей Индии и даже за пределами Индии, так сказать, без наличных денег: достаточно брать деньги в долг. Для путешествующего купца, кем бы он ни был, ничего нет проще, чем сделать заем в Голконде, например на Сурат. А там он переведет свой долг на другой город, снова взяв ссуду, и так далее. Уплата перемещается вместе с самим заемщиком, и кредитор (или скорее цепочка кредиторов, которые отвечают друг перед другом) получит свои деньги только на последнем этапе. Это то, что Тавернье называл «платить старое новым» («payer le vieux de nouveau»).Само собой разумеется, что всякий раз это временное освобождение [от обязательств] приходилось оплачивать. В конечном счете такие издержки напоминали проценты, выпла-
Индийский меняла. Раскрашенный рисунок из собрания Лалли-Толандаля, около 1760 г. фото Национальной библиотеки.
==114
501
Tavernier J. В. Les Six Voyages de Jean-Baptiste Tavernier. qu'il a faits en Turquie, en Perse et aux Indes. P.,1676, I, p. 192, 193.
502 Dermigny L. Les Mémoires de Charles de Constant sur le commerce à la Chine. 1964,p. 76, 189—190.
чивавшиеся в Европе «sur les changes» —по векселю: они добавлялись друг к другу, и сумма их становилась все более высокой по мере того, как заемщик отдалялся от пункта отправления и от обычных потоков. В самом деле, сеть бания распространяется на все рынки [бассейна] Индийского океана и за его пределы. Но, уточняет Тавернье, «я всегда учитывал во время поездок, что ежели брать деньги в Голконде на Ливорно или на Венецию, то, перевод за переводом, они по самой дешевой цене обойдутся в 95%, но чаще всего процент доходит до 100» 501. Сто процентов – такова была ставка, обычно выплачивавшаяся странствующим торговцем своему доверителю, будь то на Яве, в Индии или в Южном Китае. Ставка процента фантастическая, но существовавшая лишь на самых напряженных линиях экономической жизни, в системе обменов на дальние расстояния. В Кантоне в конце XVIII в. ставка, бывшая в ходу между купцами, составляла от 18 до 20% . В Бенгалии англичане занимали деньги у местных купцов почти что под такой же низкий процент, что и Ованес.
Еще один довод за то, чтобы не рассматривать странствующих купцов Индийского океана как второстепенных действующих лиц: совсем как в Европе, дальняя торговля стояла в центре самого развитого капитализма Дальнего Востока.
МАЛО БИРЖ, НО ЗАТО ЯРМАРКИ
503
Sourdel J., Sourdel D. La Civilisation de l'Islam classique.1968, p. 584.
504 Brunschvig R. Coup d'oeil sur l'histoire des foires à travers l'Islam.– «Recueils de la Société Jean Bodin», t.V: «La Foire»,1953, p. 44, note 1.
505 Van Leur J.C. p. cit..p. 76.
На Востоке и на Дальнем Востоке не было бирж как института, таких, как амстердамская, лондонская или биржа какого-нибудь крупного активного западного города. Однако существовали довольно регулярные собрания крупных негоциантов. Их не всегда легко было опознать, но разве не были столь же незаметными сборища крупных венецианских купцов в галереях Риальто, где они, эти купцы, казалось, спокойно прогуливались посреди суматохи близлежащего рынка?
Напротив, ярмарки узнаваемы, и безошибочно. Они кишели в Индии, они играли важную роль в странах ислама и в островной Индии; любопытно, что они были очень редки в Китае, хотя и существовали там.
Правда, вышедшая недавно, в 1968 г., книга без обиняков утверждает, будто «в странах ислама практически не существовало ярмарок» 5 3. Однако же термин налицо: на всем пространстве мусульманских стран [слово] маусимобозначало одновременно ярмарку и сезонный праздник, а также, как известно, и периодически дующие ветры Индийского океана 504. Разве не муссон безошибочно регулировал в теплых морях Дальнего Востока сроки морских путешествий в том или другом направлении, открывая или прерывая международные встречи купцов?
Подробный отчет, датированный 1621 г., описывает одну из таких встреч в Мохе, месте сбора [участников] ограниченной, но богатейшей торговли 505. Ежегодно с муссоном в эту гавань Красного моря (которая станет великим рынком кофе) приходило определенное число кораблей из Индии, Индонезии и с соседнего африканского побережья, до отказа набитых
==115
* Золото пустыни – западноафриканекое золото, доставлявшееся в Северную Африку по сахарским караванным путям.– Прим. персе.
* Лев Африканский (ал-Хасан ибн Мухаммед аз-Зайяти ал-Фаси, ум. ок. 1552 г.)
арабский географ, автор «Описания Африки, третьей части света».– Прим . перев .506 Brunschvig R. Op. cit.,p. 52—53. "" Varthema L., de. Les Voyages de Ludovico di Varthema, u le violeur en la plus grande partie d'Orient.P., 1888, p. 21: «Мыдвинулись своей дорогою и за три дня достигли места, называемого Мезерибе. И мы пребывали там три дня из-за того, что купцы запасались, закупали верблюдов и все, что было им необходимо. Сеньер сказанного Мезерибе по имени Замбей есть сеньер сельской местности, то есть арабов... У него сорок тысяч лошадей, а для своего двора он имеет десять тысяч кобыл и триста тысяч верблюдов». и' Labib S. Y. Handeisgeschichte Ägyptens im Spätmittelalter..., S.193—194. "" /»id., p. 194.
людьми и тюками с товарами; эти суда и сегодня проделывают те же плавания. В тот год пришли два корабля из Дахбула в Индии, один с 200, другой со 150 пассажирами, которые все были странствующими торговцами, приехавшими продать в порту прибытия небольшие количества драгоценных товаров: перца, камеди, лака, ладана, тканей, затканных золотом или расписанных вручную, табака, мускатного ореха, гвоздики, камфоры, сандалового дерева, фарфора, мускуса, индиго, наркотиков, благовоний, бриллиантов, гуммиарабика... Эквивалентом выступал одинединственный выходивший из Суэца и прибывавший на встречу в Моху корабль, который долгое время загружали одними только испанскими «восьмерными монетами»; впоследствии к этому прибавятся и товары – шерстяные ткани, коралл, камлот из козьей шерсти. Стоило кораблю из Суэца по той или иной причине не прийти вовремя, как ярмарка, которая обычно отмечала встречу, оказывалась сорвана. Купцы из Индии и Индонезии, лишившись своих клиентов, должны будут продавать по любой цене, так как неумолимый муссон клал предел ярмарке, даже если она на самом деле и не имела места. Аналогичные встречи с купцами, прибывавшими из Сурата или Масулипатама, устраивались в Басре или в Ормузе, где корабли почти ничего не грузили в обратном плавании, кроме разве персидского вина из Шираза или серебра.
В Марокко, как и по всему Магрибу, было обилие местных святых и паломничеств. Именно под их покровительством устраивались ярмарки. Одна из самых посещаемых ярмарок в Северной Африке находилась у [берберов] -геззула к югу от Антиатласа, лицом к пустым пространствам и к золоту пустыни *. Лев Африканский **, который сам на ней побывал, отмечает ее важность в начале XVI в.; практически эта ярмарка просуществует до наших дней 506.
Но самые оживленные ярмарки в мусульманских землях происходили в Египте, в Аравии, в Сирии – на перекрестке, где мы бы ожидали их априори. Именно к Красному морю сдвинулся начиная с XII в. комплекс мусульманской торговли, отклонившись от господствовавшей оси, столь долгое время привязанной к Персидскому заливу и Багдаду, чтобы обрести главное направление своих торговых маршрутов и своих успехов. К этому прибавился подъем караванной торговли, которая придала блеск ярмарке в Мзебибе в Сирии, где сходилось множество караванов. Итальянский путешественник Лудовико ди Вартема в 1503 г. отправился из «Мезарибе» в Мекку с караваном, будто бы насчитывавшим 35 тыс. верблюдов 507! А впрочем, паломничество в Мекку было самой большой ярмаркой ислама. Как говорит тот же очевидец, туда отправлялись «частью... ради торговли, а частью ради паломничества» («parte... per mercanzie et parte per peregrinazione»),B 1184 г. очевидец описывал ее исключительное богатство: «Нет в мире ни одного товара, коего бы не было на этом сборище» 508. К тому же ярмарки, связанные с великим паломничеством, очень рано определили календарь торговых выплат и организовали их взаимное погашение 509.
В Египте небольшие, но оживленные локальные ярмарки в том или ином городе Дельты восходили к коптским традициям, и
==116
Brunschvig R. Op. ·»·(., p. 56—57. 511 Labib S. Y. Op.cit, S.197.
512 Braudel F. Médit...,I, p. 190; ссылка на: Simonsfeld H. Der Fondaco del Tedeschi und die deutschvenetianischen Handelsbeziehungen.1887; Hausherr H. Wirtschaftsgeschichte der Neuzeit vom Ende des 14. bis zur Höhe des 19. ].1954, 3. Aufl., S. 28.
даже за пределы христианского Египта, к Египту языческому. Со сменой одной религии другой святые покровители только изменяли свои имена; их праздники, мюлид,зачастую продолжали накладывать отпечаток на время проведения особого рынка. Так, в Танте (в Дельте) ежегодная ярмарка, которая приходится на мюлид,праздник рождения «святого» Ахмеда ал-Бадави, до сих пор еще собирает толпы народа 510. Но великие сборища купцов происходили в Каире и в Александрии, где ярмарки зависели от сезонов мореплавания в Средиземном и Красном морях и к тому же были тесно связаны с взаимопереплетающимся календарем паломничеств и караванов 5". В Александрии ветры были благоприятны, а «море открыто» в сентябре и октябре. В течение этих вот двух месяцев венецианцы, генуэзцы, флорентийцы, каталонцы, рагузинцы, марсельцы производили свои закупки перца и пряностей. Договоры, подписанные султаном Египта с Венецией или Флоренцией, как заметил С. Лабиб, определяли своего рода ярмарочное право, которое не может не напомнить mutatis mutandis (снеобходимыми поправками) правил западных ярмарок.
Все это не меняет того обстоятельства, что относительноярмарка не имела в мире ислама той громкой славы, какая была у нее на Западе. Приписывать это экономическому отставанию было бы, вероятно, ошибкой, так как во времена наших шампанских ярмарок Египет и страны ислама наверняка не отставали от Запада. Быть может, в том следовало бы винить самую громадность мусульманского города и его структуру? Не было ли в нем больше рынков и, если можно употребить это выражение, суперрынков, нежели в любом городе Запада? В особенности же его кварталы, предназначенные для чужеземцев, были в такой же мере местом постоянных международных встреч. Фундук «франков» в Александрии, фундук сирийцев в Каире послужили образцом для Немецкого двора (Fondaco del Tedeschi)в Венеции: венецианцы запирали немецких купцов, как их самих запирали в их кварталах в Египте 512. Были они тюрьмами или нет, но эти фундуки создавали в мусульманских городах ту разновидность «постоянной ярмарки», которую должна была знать Голландия, страна свободной крупной торговли, которая должна была рано убить у себя ярмарки, ставшие бесполезными. Нужно ли заключать [отсюда], что шампанские ярмарки в самом центре еще неразвитого Запада служили, быть может, лошадиной дозой лекарства, призванного усиливать обмены в еще слаборазвитых странах?
В наполовину мусульманской Индии картина была иная. Там ярмарки были настолько характерной, вездесущей чертой, что они вошли в повседневную жизнь, и зрелище это более не удивляло путешественников, настолько оно было естественным. Эти индийские ярмарки на деле представляли, если можно так сказать, то неудобство, что они сливались с паломничествами, которые приводили на берега к очистительным водам рек бесконечные вереницы странников и верующих, шедших в сутолоке запряженных быками и раскачивающихся с боку на бок повозок. Страна рас, языков, религий, чуждых друг другу, Индия, несомненно, вынуждена была долго сохранять на границе между
==117
Crooke W. Thingf. Indian1906, p 195 sq
враждующими регионами эти примитивные ярмарки, помещаемые под защиту божеств-покровителей и религиозных паломничеств и таким образом изъятые из сферы непрестанных ссор между соседями. И это факт, во всяком случае, что много ярмарок, подчас между [соседними] деревнями, оставалось более под знаком древней меновой торговли, нежели денег.
Разумеется, не так обстояло дело с большими ярмарками на Ганге – в Хардваре, Аллахабаде, Сонпуре; или в Матхуре и Батесаре на Джамне. У каждой религии были свои ярмарки: у индуистов – в Хардваре, в Бенаресе; у сикхов – в Амритсаре; у мусульман – в Пакпаттане, в Пенджабе. Один англичанин, генерал Слимен, определенно преувеличивая, утверждал, что с наступлением холодного сухого сезона, когда начинался период ритуальных омовений, большая часть жителей Индии, от склонов Гималаев до мыса Коморин, сходилась на ярмарках, где продавалось все, включая лошадей и слонов 513. Жизнь за рамками обычной повседневности становилась правилом в эти дни молений и пиров, когда соединялись танцы, музыка и благочести-
Азиатский «ярмарочный город», живущий в ритме прибытия судов.
В Бендер-Аббасе, лучшей гавани напротив острова Ормуза, корабли, пришедшие из Индии, выгружают свои товары для Ирана и Леванта.
Во времена Тавернье, после захвата Ормуза персами в 1622г., город стал приютом для множества хороших пакгаузов и жилищ для купцов – восточных и европейских.
Но жил он только три-четыре месяца в году, «в пору торговли», говорит Тавернье (а мы скажем – в период ярмарки).
После чего ужасающе жаркий и нездоровый город с наступлением марта пустел, оставаясь и без торговли, и без жителей.
И так – до возвращения кораблей в следующем декабре.
Фото издательства
А. Колэн.
==118
Последующие подробности см.: Abbé Prévost. Op. cit.,I, p. 414; VIII, p. 139
sq.
515 Heyd W. Histoire du
commerce du Levant au
Moyen Age.1936, t. II, p. 662—663.
вые обряды. Каждые двенадцать лет, когда Юпитер вступал в созвездие Водолея, это небесное знамение влекло за собой безумный потоп паломничеств и сопутствовавших им ярмарок. И вспыхивали грозные эпидемии.
В Индонезии длительные скопления купцов, собиравшихся то там, то здесь в приморских городах или в их ближайших окрестностях благодаря международному мореплаванию, приобретали облик затянувшихся ярмарок.
На «Великой» Яве вплоть до того, как голландцы обосновались там по-настоящему с постройкой Батавии (1619 г.), и даже позднее, главным городом был Бантам 514, на северном побережье у западной оконечности острова, лежавший посреди болот, зажатый в своих стенах из красного кирпича; на его укреплениях угрожающе стояли пушки, которыми, по правде говоря, никто не умел пользоваться. Внутри стен то был низкий безобразный город «размерами с Амстердам». От султанского дворца отходили три улицы, и площади, куда они выходили, кишели «импровизированными» торговцами и торговками, продавцами птицы, попугаев, рыбы, говядины, горячих сладких пирожков, арака (восточной водки), шелковых изделий, бархата, риса, драгоценных камней, золотой проволоки... Еще несколько шагов – и вот китайский квартал с его лавками, кирпичными домами и собственным рынком. К востоку от города, на Большой площади, с рассвета забитой мелкими торговцами, позднее собирались крупные негоцианты, страхователи судов, хозяева складов перца, «банкиры», ссужавшие деньги под залог судов,– [люди], сведущие в самых разных языках и деньгах; площадь, писал один путешественник, служит им биржей. Иностранные купцы, ежегодно задерживаемые в городе ожиданием муссона, принимали участие в бесконечной ярмарке, тянувшейся месяцами. Китайцы, уже давно появившиеся на Яве (и им суждено было еще долго там оставаться), играли в этом концерте важную роль. Один путешественник отмечает в 1595 г.: «Сие суть люди корыстные, ссужающие под ростовщический процент и приобретшие такую же репутацию, что и евреи в Европе. Они ходят по стране с весами в руке, скупают весь перец, какой найдут, и, взвесив часть его [заметьте эту деталь продажи по образцам], так что могут примерно судить о количестве[несомненно, следует читать – о весе], предлагают за него серебро оптом, смотря по надобности тех, кто продает перец. И таким вот способом они собирают столь большие его количества, что у них есть чем загрузить корабли из Китая, когда те приходят, продавая за 50 тыс. caixas[сапеков] то, что не стоило им и 12 тыс. Корабли эти, числом восемь или десять, имеющие по сорок пять – пятьдесят тонн [вместимости], приходят в Бантам в январе». Таким образом, у китайцев тоже была своя «левантинская торговля», и долгое время Китаю нечего было завидовать Европе в смысле торговли на дальние расстояния. Во времена Марко Поло Китай, как утверждают, потреблял в сто раз больше пряностей, чем далекая Европа 15.
Заметьте, что именно до муссона,до прихода судов, китайцы (фактически постоянно здесь жившие комиссионеры) производили свои закупки во всех деревнях. Прибытие судов означало
==119
516
Lombard D. Le Sultanat d'Atjéh au temps d'Iskandar Muda, 1607—1636.1967, p. 46 (ссылка на: Davis J. A briefe relation of Master John Davis, chiefe pilote t the Zelanders in their East India Voyage. 1598.L„ 1625). 517 Martin P. Description du premier voyage faict aux Indes Orientales par les Français de Saint-Malo.1604.– Цит. в кн.: Lombard D. p. cit.,p. 25, note 4. "8 Lombard D. Op. cit.,p. 113—114 (ссылка на: Dampier G. Supplément du voyage autour du monde...,1723). 19 По сведениям, которые мне
предоставили Мишель Картье, Дени Ломбар и Этьенн Балаж.
начало ярмарки. Фактически как раз это и характеризовало весь индонезийский ареал: продолжительные ярмарки, совпадающие с ритмом муссона. В Ачехе (Ачем) на Суматре Дэвис увидел в 1598 г. «три большие площади, где каждый день происходит ярмарка всех видов товаров» 516. Вы скажете, что это лишь слова. Но в 1603 г. Франсуа Мартен из Сен-Мало, увидевший эти же картины, отличал большой рынок от рынков обычных, заполненных диковинными плодами, и описывал купцов, прибывших со всех концов Индийского океана, в их лавках – «всех одетых по-турецки», кои «пребывают в сказанном месте примерно шесть месяцев, дабы продать свои товары»5'7. Шесть месяцев, «по истечении коих прибывают другие купцы». То есть постоянная и возобновляющаяся ярмарка, лениво раскинувшаяся во времени и никогда не выглядевшая как стремительный всплеск ярмарок западных. Дампир, который пришел в Ачех в 1688 г., еще более точен: «Китайцы суть самые важные из всех купцов, что здесь торгуют; некоторые из них пребывают тут круглый год, но прочие приезжают лишь один раз ежегодно. Последние направляются сюда иногда в июне, с 10 или 12 парусниками, кои доставляют много риса и некоторые другие виды продовольствия... Они занимают все дома, один за другим, на краю города возле моря, и этот квартал именуют лагерем китайцев. С этим флотом прибывают многие ремесленники, как-то: плотники, столяры, художники, и как только они прибыли, они принимаются за работу и за изготовление сундуков, коробочек, шкафчиков и всякого рода мелких китайских поделок» . Так на протяжении двух месяцев длится «ярмарка китайцев», куда отправляются все ради покупок или ради азартных игр. «По мере того как сбываются их товары, они занимают меньше места и снимают меньше домов... Чем более сокращается их торговля, тем более возрастает их игра».
