Текст книги "Избранное"

Автор книги: Факир Байкурт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

28. Опять под арестом

Рассказывает Яшар.

На рассвете мы ушли из квартиры студентов. Нам никак нельзя было больше оставаться там. Мы ведь соглашались провести у них только одну ночь. И так у них были из-за нас неприятности – Тургута-агабея[74]74
  Агабей (букв.: старший брат) – учтивое обращение к старшему по возрасту мужчине.


[Закрыть] и Халиля-агабея вызывали в полицию. Хорошо, что быстро отпустили. Они умеют сказать, что нужно, и умеют смолчать, когда нужно. Поэтому их не били. А мы вот не умеем…

Мы вышли на улицу и остановились у садовой ограды. Часов в восемь из дверей дома стали по одному, по двое выходить жильцы. Увидев нас, член кассационного суда сказал:

– О, с раннего утра припожаловали!

Офицер сказал:

– Распоряжусь, чтоб снова начали расследование!

Управляющий Хасан-бей сказал:

– Добром прошу вас, не дразните гусей!

А вот и Харпыр-бей:

– Вы есть приходить очен рано!

– Да, мы пришли рано.

– Вы есть допускать большой ошибка.

– Это ты допускаешь ошибку, Харпыр-бей! А матерый волк в своем лесу не заплутает.

– Я иметь много терпений, теперь мой терпений кончаться! Я буду звонить телефон американской полиция, вас будут забрать в турецкий участок. Вы есть допускать ошибка! – Сказал и потопал к своей машине.

– Ты есть вернуть наша куропатка! – крикнул ему вслед дедушка. – Я не буду уходить, пока не получу куропатка!

– Я есть очен огорчен, – отозвался Харпыр-бей, уже сидя в автомобиле. – Вы допускать ошибка. Жалко, что вы не понимай, какой ошибка допускать.

Машина Харпыра заурчала, пустила дымок и укатила.

Из дверей дома появился профессор, который не написал ни одной книги.

– Вы бесчестите все наше крестьянство. Турецкий крестьянин никогда не был жадным и мелочным. Не то что куропатку – козла или гуся отдаст. Принимая гостя, прирежет ягненка или барана.

Он снял очки и начал их протирать.

– Да, мой эфенди, и я не пожалею ради гостя барана, – ответил дедушка. – Приведи в мой дом гостя – убедишься. Но ведь этот, который только что уехал на машине, вел себя вовсе не как гость. Он отнял у моего тринадцатилетнего внука куропатку. Не узнав, в чем суть дела, ты уже порочишь нас, называешь жадными.

– Упрямый старик! С прошлого вечера твердишь как заведенный: «Отнял куропатку, отнял куропатку»… А вразумительного ничего не сказал. Я с твоей стороны только одно упрямство и вижу. Если ребенку так уж нужна игрушка, дайте ему другую. Пусть заведет себе щенка, или пару других куропаток, или голубей. А не хочет голубей, пусть заведет любую другую живность, ишачка к примеру.

– Но сперва мы вернем свою куропатку.

– Вот это и есть ослиное упрямство! – бросил в сердцах профессор и зашагал прочь.

– Ах ты распутник очкастый! – ругнулся вслед ему дед.

Появился еще какой-то господин:

– Что здесь делают эти нищие?

– Они наносят ущерб достоинству страны, – вмешался другой, важный такой с виду.

– Это, наверно, те самые, о которых говорили вчера полковник Сабахаттин-бей и коммерсант Нежат-бей, – сказал первый, депутат Народной партии от Трабзона. Он приблизился к нам. – У вас отнял куропатку американец?

– У нас.

– Правда, что она очень ценная?

– Да, ценная, но мы не собирались ее продавать.

– У вас ее насильно отняли или украли?

– Можно сказать, насильно. Против нашей воли.

– Вот что я вам посоветую. В газете «Хюррийет» имеется рубрика: «Срочные объявления». Подите туда и дайте объявление. И еще отправьте телеграмму лично Джевдету Сунаю. Не помешает обратиться и к американскому послу. Если все это не поможет, обратитесь к Назмийе-ханым, пусть она подключит женские организации партии Справедливости. Я со своей стороны могу поставить этот вопрос на обсуждение в правлении нашей партии, но мы, к сожалению, не обладаем никакой реальной властью, и пользы от этого не будет. К тому ж, боюсь, меня не поймут, скажут: «Из-за какой-то куропатки поднимать шумиху!..» А вот телеграмму президенту стоит послать. Он мой земляк и большой ценитель куропаток.

На улицу вышли Тургут-агабей и Халиль-агабей.

– Мы идем в генеральный штаб, – сказал Тургут-агабей. – Хотим поговорить с Хаккы-беем, мужем моей тети. Есть, в конце концов, законы в этой стране? Может быть, злоумышленники силой или коварством добились упразднения конституции? От нас среди ночи требуют, чтобы мы выгнали гостей! Где видано такое беззаконие?! Вы, если хотите, идите в Туслог и поджидайте там Харпыра. В полдень он выйдет на обед. Не стесняйтесь, требуйте, чтоб он вернул куропатку. Осрамите его при сослуживцах, при всем честном народе.

– Мы не знаем, где находится Туслог.

– Мы вам объясним. Пошли к остановке.

Но не прошли мы и несколько шагов, как появился уже знакомый зеленый джип. Мы и пикнуть не успели, как всех нас – меня, дедушку, Халиля и Тургута – запихнули в машину и привезли в большое здание, где заседает вали.

На первом этаже полным-полно было полицейских, и они начали допрос, переговариваясь промеж себя так:

– Ну что за народ! Ни стыда, ни совести! Телефон звонит, обрывается. Дзинь. «На улице Йешильсеки произошло нападение крестьян!» Дзинь. «Улица Йешильсеки окружена анархистами!» и тому подобное. Сколько с утра было звонков – и все с улицы Йешильсеки. А кто виновники? Вот эти двое крестьян – старик и мальчик, и двое студентов – якобы противников анархизма… Да, господин начальник, по-моему, нет достаточных оснований, чтобы начать дело. К тому ж они говорят, будто десять дней тому назад были с письмом каймакама на приеме у вали-бея и у его заместителя. Они всего лишь хотят получить обратно свою куропатку. Нет, на бандитов они не похожи, у них даже оружия при себе не имеется. Ни на кого они не нападают, а значит, им не возбраняется стоять на улице…

Пока они вот так говорили, в комнату вошел полицейский комиссар, но не тот, из участка, а другой.

– Только что звонили из американского посольства, – сказал он. – На улице Йешильсеки двое крестьян напали на американского инженера-авиатора. Передаю приказ вали-бея: задержать нарушителей и доставить сюда. Сам вали-бей уехал в Чубук. По возвращении хочет самолично видеть их.

– Нам уже известно об этом происшествии, господин комиссар. Виновные доставлены сюда, сейчас как раз ведется дознание.

– Хорошо, проведите допрос и задержите их до возвращения вали-бея.

Так нас с дедушкой снова заперли в темной и грязной камере.

29. Телефонный разговор с Хаккы-беем

Рассказывает Тургут.

– Стойте! Послушайте! – закричал я. – Вы допускаете несправедливость по отношению к этим двум крестьянам. Кто-то сверху дал указание, и вы, не разобравшись, тут же арестовываете ни в чем не повинных людей. Если кого-то и надо задержать, так именно Харпера. А вы поступаете наоборот. Харпер – грабитель, он насильно отнял у мальчика, внука Эльвана-чавуша, куропатку и не желает ее отдавать.

– А это кто такие? Откуда взялись? – гаркнул комиссар. – Кто вас привел сюда, а? Чего вам здесь надо?

– Мы студенты, живем в одном доме с Харпером. Нас привезли сюда полицейские.

Комиссар заглянул в лежащие перед ним на столе бумаги.

– Уходите! Приказа о вашем задержании не было. Было распоряжение доставить только двух крестьян. При чем тут вы?

Он звонком вызвал дежурного полицейского.

– Кто доставил старика с внуком? Было велено задержать только двоих. Зачем притащили еще и студентов?

– Простите, господин комиссар, группа, задержавшая старика, выехала на новое задание.

– Запишите адреса и прочие данные этих студентов и отпустите.

Второй раз с прошлого вечера записали наш адрес и завели на нас досье. Интересно, подумал я, предыдущее и это досье объединят каким-нибудь образом?

– Вы свободны, – сказали нам.

И мы вышли.

Медлить не следовало, и мы поспешным шагом направились к Хаккы-бею. Миновали министерство финансов, Деловой банк, тот самый, что тянет соки из нашего народа. Сели в автобус, идущий в сторону министерств.

– Ему следует всыпать как следует, – не мог успокоиться Халиль, – и твой дядя просто обязан это сделать, разумеется, если он порядочный человек. Иначе этот полковник нас просто поедом съест.

– Что ни говори, а генерал позначительней какого-нибудь полковника. К тому же дядя Хаккы – действительно влиятельный человек. И очень честный.

На нужной остановке мы вышли из автобуса, прошли мимо старого здания министерства просвещения и оказались наконец у генерального штаба. Однако неудачи продолжали преследовать нас: выяснилось, что прием посетителей отменен, и нас не пустили внутрь. Но если б даже прием и не был отменен, нас бы все равно не пустили – вышло новое постановление: студентов не пускать в здание штаба. Даже Тайфуна Матера не пустили бы к отцу, сказали бы: с отцом можно и дома поговорить. Я догадался тут же позвонить тетушке Эмине, узнать номер телефона ее мужа.

– А-а, племянничек! – обрадовался он. – Слушаю тебя.

– Я только вчера вечером вернулся из Сёке. Заезжал в Измир, повидался с вашими, привез привет. Дядя, мне нужно поговорить с тобой об одном очень важном деле. Но меня не пускают.

– А ты по телефону скажи.

– Это не телефонный разговор. Дело очень серьезное.

– Ну что у тебя приключилось?

– В нашем доме живет один полковник, кажется, из службы безопасности. Редкостный нахал, вмешивается в наши личные дела. До всего ему есть дело – кто к нам в гости приходит, кто уходит, всех держит в кулаке, запугивает. От него только и жди какой-нибудь пакости. Зовут его Сабахаттин Сейхан. Ты же знаешь меня и моих друзей – мы никакого касательства не имеем ни к анархистам, ни к террористам. Вчера вечером мы пригласили к себе в гости двух крестьян. Старшему восемьдесят лет, младшему еще нет тринадцати. Так вот, этот самый полковник устроил так, что нас вызвали в полицию. Самолично позвонил комиссару и натравил на нас. Мы только что вернулись из дому, отдохнуть как следует не успели, а по его вине нам весь отдых испортили. Ты не мог бы указать этому полковнику надлежащее место? Иначе нам придется переселяться, что нам крайне невыгодно – квартира оплачена вперед.

Дядя-генерал выслушал и сказал, что нам, видимо, придется поговорить обо всем у него дома, а пока он посоветуется со своим приятелем, тоже генералом, и они решат, что делать с полковником Сейханом. Дело в том, что этот самый полковник пользуется определенной репутацией в военных кругах. У него даже прозвище есть – «Железный Сабахаттин».

– Да будь он хоть стальным, дядя, он не имеет права превышать свои полномочия. Разве не так?

После разговора с мужем моей тети мы вернулись в резиденцию вали. В первом отделе мы навели справки об Эльване-чавуше. Нам ответили, что он все еще под арестом. Жалко, что я не мог рассказать дяде и об этом. Он бы наверняка позвонил одному из заместителей вали. А пока мы попросили, чтобы нас принял начальник отдела. Нам не отказали.

– Эфендим, мы пришли по поводу заключенного Эльвана-чавуша. Он совсем старый и больной. Но из гордости не хочет жаловаться. Вчера вечером мы пытались его немного подлечить, однако он все еще нуждается в медицинской помощи. Разрешите нам взять его на поруки. А как только вали-бей вернется, мы привезем его сюда.

– А вдруг вы скроетесь вместе с ним? – недоверчиво глянул на нас начальник. – Где нам потом вас разыскивать?

– Что вы, господин начальник, как можно! Да и куда мы скроемся? Адрес вам известен. На днях начинаются занятия. Мы проживаем не в общежитии, а снимаем отдельную квартиру, за которую, между прочим, платим немалые деньги.

– Телефон у вас есть?

– У нас нет, но у соседей имеется.

– Ладно, оставьте номер телефона, и я его отпущу.

Я продиктовал номер телефона Семы-ханым. Дежурный привел Эльвана-чавуша с Яшаром, и мы покинули резиденцию вали.

30. Они предлагают похитить его

Рассказывает Яшар.

– Нам лучше не идти с вами, – сказал дедушка.

– Нет, теперь вы от нас ни на шаг, – ответили они. – Комиссар будет звонить, проверять.

– Но мы ведь собирались пойти в Туслог.

– Успеется. Сначала поедем к нам. Я вот что придумал, – молвил Тургут-агабей, – мы позвоним в квартиру Харпыра и скажем его жене, что пришли за куропаткой. Она решит, будто это муж направил вас, и отдаст. Тут уж вы не мешкайте, а прямиком летите в Сулакчу. Смотрите, больше не упускайте свою птичку из рук…

От этих слов Тургута-агабея у меня все внутри задрожало. Только при слове «Сулакча» я понял, как сильно соскучился по родной деревне, по дому, по Гюльнаре. Тоска эта была такая же сильная, как по куропатке. Ах, разве я упущу ее из своих рук? Ни за что!

– А если у нас ничего не выйдет, то вы опять покараулите у дома. Харпыр обычно приезжает обедать домой, вы на него опять насядете. У Туслога, конечно, было б лучше, на глазах у его сослуживцев, но… – Тургут-агабей задумался и вдруг произнес: – Послушай, Халиль, а почему бы нам не попробовать выкрасть ее? Я имею в виду куропатку. – Глаза у Тургута-агабея вспыхнули. – Не выход ли это из положения? Надо поговорить с Наджи. У него в Средневосточном университете есть такие ребята, настоящие сорвиголовы. Пусть пораскинут мозгами, как лучше всего провернуть это дельце. А мы тем временем понаблюдаем за распорядком дня в семействе Харпыра. И еще важно узнать расположение комнат и вещей в квартире. Для этого придется наладить контакт с привратником Эали, с Бетти-ханым и их ребятишками.

Тургут-агабей замер, задумчиво прищурил глаза.

– Нет-нет, я придумал лучше! Давай похитим одного из их детей – Джейн или Роджера. Потом позвоним по телефону: принесете, мол, куропатку – получите ребенка. Вот это будет классно!

Они уж совсем было сошлись на этом плане, как вдруг Халиль-агабей тихо произнес:

– Нет, ребенка мне жалко – испугается, будет плакать. Давай лучше похитим самого Харпыра. Ему ничего не сделается. Жена вернет Яшару куропатку, и мы отпустим ее мужа.

Студенты были так увлечены, что позабыли обо всем на свете, а я так просто ног не чуял под собой от радости. Неужели я впрямь скоро получу свою куропаточку, бедную затворницу стальной клетки. Первым делом я пересажу ее в клетку из прутиков. «Я так боялась, что ты позабудешь меня, – скажет она. – Я уже совсем отчаялась». А я отвечу: «Как я могу позабыть тебя? Знаешь, как долго я тебя искал! Сколько препятствий одолел! Помнишь, как после долгого отсутствия ты вернулась ко мне, чтоб доказать свою любовь? Вот и я доказал тебе, как сильно люблю тебя. Чего только я не пережил! Меня били в полиции, истязали. Я даже стесняюсь рассказать, как они меня пытали. И все-таки мир не без добрых людей. Нашлись такие, что помогли нам проникнуть и сквозь запертые двери». А куропатка в ответ зальется звонкой песенкой: «Гак-губуррак, гак-губуррак, кьюи-кьюи-кьюи».

Я уносился мечтами под самые небеса, а когда спустился на землю, то чуть не заплакал.

– Да, – уже решительно повторил Халиль-агабей, – лучше всего похитить самого Харпыра. Надо как следует все продумать, чтобы как по маслу прошло.

31. Как похитить Харпера?

Рассказ продолжает Тургут.

Наджи с волнением слушал нас.

– Откуда ж мы его похитим?

– Из собственной квартиры, – ответил Халиль.

– Как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Ночью.

– Значит, так. Кто-то один позвонит ему в дверь, Харпер откроет. Первый сразу же ворвется в квартиру, следом за ним еще двое. Свяжем его по рукам… Глаза тоже завяжем?

– Конечно! Придется связать и жену, и детей. И рты им заткнуть, чтобы не подняли крик.

– Ты прав, жену и детей тоже надо связать. А ему свяжем только руки, иначе понадобится слишком много веревок. А на глаза нужна черная повязка. Обо всем надо заранее побеспокоиться. Поручим это Мурату Топраку.

– Я согласен, – отозвался Мурат, – но, чтобы купить веревку и черную ткань, нужны деньги.

– Будут у тебя деньги!

– Скинемся, ребята, все наличные сложим. Вот и хватит денег.

– Конечно, скинемся! О чем речь!

– Потом скомандуем ему: «Ну-ка, вперед!» Было б здорово, если б удалось раздобыть пистолет или даже два. Что это за похищение – без оружия! Он ведь наверняка станет сопротивляться, и жена тоже. Жены американцев все спортсменки, здоровые, хоть с виду и неженки. Значит, нужно два пистолета. Где их взять? Может, поговорить с ребятами из Средневосточного?

– М-да, на покупку пистолетов у нас денег не хватит.

– Стойте, стойте! И куда это вы несетесь со сверхзвуковой скоростью? Надо все обдумать не спеша, спокойно. До сих пор мы решили только два вопроса: откуда похитим? – из квартиры, когда? – ночью. Но во сколько? Какое самое подходящее время для похищений? Наверно, лучше всего после одиннадцати. До одиннадцати слишком рано. А может, в двенадцать или в полпервого? К этому времени все уснут, и Харперы уже наверняка лягут. Значит, в половине первого позвоним к ним. Вопрос: захочет ли он в такое время открыть дверь? Наверняка не захочет. Нужен какой-нибудь повод.

– Да, чтобы у него не возникло никаких подозрений. И повод должен быть достаточно убедительный. Можно, к примеру, сказать: «Мистер Харпер, нам нужна ваша помощь: наш товарищ серьезно заболел». Подойдет? По-моему, я здорово придумал. Так и скажем: «Помогите, пожалуйста!» Пусть это сделает Наджи, он лучше всех нас знает английский. Какую же именно помощь мы можем просить от него? Положим, так: «Наш товарищ Мурат Топрак отравился, его нужно срочно доставить в больницу. Отвезите, пожалуйста, на своей машине». В таком случае он наверняка откроет дверь, и мы ворвемся в квартиру…

– Послушайте, вы, ей-богу, ведете себя как дети. Если он согласится везти нас в своей машине, то зачем совершать похищение в квартире? Можно и по дороге. Один из нас сядет впереди, другой с якобы больным – сзади. Поравнявшись со зданием министерства сельского хозяйства, достанем свои пистолеты и скомандуем: «Разворачивайся!» Он спросит: «Куда?» А мы ответим: «Туда, где твоя матушка поджидает папашу». Разве так не лучше?

– Значит, так. Ночью под предлогом оказания помощи больному мы уводим его из дому и, как только подъедем к министерству сельского хозяйства… Значит, отпадает необходимость в веревках и повязке. Остается только раздобыть пистолеты.

– Как это отпадает необходимость? – вскинулся Мурат. – Очень даже нужны. Представьте себе: мы отъедем куда-то далеко от дома. Все равно придется связать этого негодяя по рукам и ногам, и глаза завязать надо будет, чтоб не видел, куда мы его ведем. Так что и повязка, и веревки будут нужны.

– Это не проблема. А пистолеты нам помогут раздобыть друзья из Средневосточного университета – у них связи с Девгенчем. Может быть, они даже пришлют кого-нибудь нам в помощь. Надо будет поговорить с кем-нибудь из их руководителей. Однако было б гораздо лучше не вмешивать Девгенч в это дело и достать пистолеты где-нибудь еще. Неохота мне с ними связываться, честно говоря.

– Короче, первым делом надо раздобыть два пистолета, веревки и черную ткань для повязки.

– Давайте составим список, – предложил Мурат, – а то забудем.

Наджи взял листок бумаги и записал: «Два пистолета, веревка, повязка».

– Теперь приступим к самому главному: где мы его спрячем?

– У нас в деревне! – выкрикнул Эльван-чавуш, до сих пор слушавший нас молча. И тут же понял, что сболтнул глупость. – Нет, у нас в деревне нельзя. Паршивец Карами мигом учует. Увидит, приехала машина, сразу догадается, чья она. Он ведь ее отлично знает. Прибежит к нам домой, и как бы мы ни скрывали, этот хитрый лис все равно пронюхает, что дело нечисто. Лучше всего поехать в Коюнлу. У нас в той деревне много знакомых. Приедем ночью, никто не увидит. Собаки, правда, будут лаять, но это ничего. Мы быстро войдем в чей-нибудь дом…

– Сколько километров до Коюнлу?

– К утру доберемся.

– Не годится! – сказал Мурат. – Бетти-ханым начнет волноваться, когда увидит, что муж долго не возвращается, позвонит в полицию. Мы и до Кырыклы не доберемся, как нас зацапают. Такой вариант отпадает.

– По-вашему, в деревню вообще ехать нельзя?

– Это крайне неосмотрительно. Где мы там оставим машину? Машина не игрушка, ее непросто спрятать. А как только обнаружат машину, то и на наш след нападут. К тому ж вы забыли о главном: нам ведь придется звонить ему домой, а может быть, и сделать сообщения по радио, в газетах: «Пусть возвратят куропатку, тогда и мы вернем Харпера». Все это возможно только в городе. Поэтому нам нельзя выезжать за пределы Анкары. Да и затеряться в городе легче, чем в лесу. Пока мы сами не объявимся, им нас не отыскать. Не имеет ли смысл спрятаться в каком-нибудь геджеконду на окраине? А еще лучше у кого-нибудь из друзей, которые, как и мы, снимают квартиру. Это еще надо будет как следует обмозговать. Итак, записываю: «Место, где мы должны спрятаться».

– Минуточку! Значит, мы спрячем его и спрячемся сами у кого-нибудь на квартире?

– Куда ж нам еще деваться?

– Лучше все-таки в геджеконду.

– Где именно? У тебя там есть знакомые?

– Ты прав, мы там никого не знаем.

– И еще, учтите: кто-то из нас, похитителей, должен уметь водить машину. Не можем же мы доверить ему руль на все время, да и машину потом придется перегнать в другое место, иначе полиция сразу обнаружит автомобиль и начнет искать нас в том же самом районе. Поэтому необходимо отогнать автомобиль куда-нибудь подальше, в противоположный конец города. Надо знать психологию полицейских, чтобы сыграть на их слабостях. Записываю следующий пункт: «Где оставить автомобиль?»

– Ну вот, – сказал Наджи, – картина проясняется. Как будто неплохо задумано. Однако, мне кажется, надо обязательно придать всему этому делу политическую подоплеку. Как-то несолидно получается – из-за одной куропатки поднимать этакую шумиху. Наши действия должны носить хотя бы символический характер. Мы воюем не просто за куропатку, а вообще против американского вмешательства в наши дела, против их баз, установок и вообще всей политики в Турции. Пусть это послужит уроком всему американскому персоналу, чья численность возросла до сорока тысяч человек. Это похоже скорей на оккупацию, чем на помощь. Не говоря уже о том, что под видом специалистов Америка наводнила нашу страну шпионами разных мастей и марок.

– Мы сформулируем это все в заявлении, которое сделаем для прессы.

– Да, надо хотя бы вкратце изложить нашу позицию.

– Непременно. Это будет нетрудно сделать. А пока продолжим разработку плана похищения. Нам придется скрыться вместе с Харпером, не так ли? Возникает проблема питания. Сколько человек останется с ним? Как минимум двое. Третьему придется оставаться на воле, чтобы поддерживать связь с внешним миром. А двое будут его сторожить. Один из этих двоих должен владеть английским. Скорей всего, Наджи. Ему же придется отнести записку Бетти-ханым: «Я жив. Чувствую себя хорошо. Верни куропатку. Целую».

– А денежный выкуп будем требовать?

– Мы об этом и не подумали.

– Давайте обсудим. По-моему, мы должны потребовать выкуп.

– Почему?

– Во-первых, у нас будут большие издержки. А во-вторых, совсем недурно получить с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Но если мы потребуем денежный выкуп, мы тем самым дискредитируем свои цели и запятнаем свою репутацию бескорыстных борцов за справедливость. По-моему, нам не следует примешивать к этому делу деньги. Разве что потребовать символический выкуп в один доллар. Но истинным символом должна стать куропатка. Мы так и будем мотивировать свои действия: «…насильственно, без согласия хозяев, узурпирована куропатка…» Каждому будет ясно, что на самом деле речь идет обо всей нашей стране, нашпигованной американскими базами и установками. Если мы за всю нашу землю потребуем выкуп, то сумма будет исчисляться в миллиарды долларов.

– Нет-нет, выкуп не нужен! Даже один доллар не нужен. Земля родины не продается, ее цена измеряется не в деньгах. Мысли об отечестве и о деньгах несовместимы. Ни о каком выкупе не может идти речь! Только об одной куропатке.

– Хорошо! Видите, как много проблем нам удалось решить разом. Однако многое еще не решено, в частности проблема питания. Как только мы подберем подходящее место для укрытия, надо будет заранее доставить туда запасы продуктов.

– Неужели мы погибнем от голода в огромном городе? По-моему, об этом даже говорить не стоит.

– Допустим, Харпер согласится вернуть куропатку и напишет записку жене, чтобы она сделала это. Записку вложим в конверт и отправим по почте. Его жена берет клетку с куропаткой и… куда же она пойдет? Кто примет у нее куропатку? Этот момент тоже надо обсудить заранее.

Эльван-чавуш снова вступил в разговор:

– Куропатку должны вернуть только нам лично, мне и Яшару!

– А где вы будете находиться?

– Вернемся в хан и будем ждать. Не тут же нам оставаться.

– Как же мы узнаем, вернули вам куропатку или нет? Как только кто-нибудь из нас появится у вас в гостинице, полицейские начнут слежку и всех нас переловят. Отпадает!

– Думайте, ребята, думайте, что делать!

– Я придумал! Да, куропатку должны отнести в гостиницу, после чего дедушка с внуком, взяв клетку, сразу же пройдутся по городу, по заранее намеченному маршруту. Наш связной увидит их и тут же сообщит нам, и мы отпустим пленника.

– Кстати, как именно и когда мы его отпустим?

– Тоже ночью. Завяжем глаза, выведем на улицу и где-нибудь на перекрестке скажем: «Иди, ты свободен! Но если посмеешь еще раз у кого-нибудь отнять куропатку, пеняй на себя. На первый раз ты легко отделался. Иди! А вздумаешь оглянуться – схлопочешь пулю в лоб!» Скажем так – и пускай себе катится. Да и нам придется сматывать удочки.

– Подведем итог. Этот паршивец написал записку жене. Она относит куропатку в гостиницу. Дед с внуком несут клетку в руках, проходят по определенному маршруту. Нам дают об этом знать, и мы ночью освобождаем заложника. Я вкратце записываю этот план.

– Давайте продумаем и другой вариант. Послушайте, вам не кажется, что этот тип немного не в себе? Разве он не вцепился в куропатку с одержимостью маньяка? Предположим, он так и не согласится ее вернуть, не захочет написать жене. Что в таком случае будем делать?

– Точно. Он запросто может начать брыкаться.

– М-да…

– А вдруг нам так и не удастся его переломить, тогда что – кокнуть?

– Нет! Ни за что!

– А что же делать? Если он упрется на своем? Если его не возьмешь на испуг? Мы его поколотим, а он пуще прежнего упрется. К тому ж он смекнет, что мы его все равно не собираемся прикончить.

– А пускай поголодает, мерзавец! Он ведь, кажется, курит трубку, так мы его оставим без табачка.

– Можно, конечно… Но едва ли нам удастся его быстро сломить. Такие дней по десять голодают, и ничего им не делается. И без курева может легко обойтись.

– Зачем нам, собственно говоря, чтобы он написал, записку? Разве его жена ради свободы мужа не отдаст куропатку добровольно? Она и одного дня ждать не станет. Это он вцепился в куропатку как ненормальный, а ей она вовсе ни к чему. Поэтому, хочет он или не хочет, Бетти-ханым принесет куропатку. Вот увидите…

– Ты, пожалуй, прав.

– Но есть другая проблема. Я только сейчас подумал об этом. Допустим, мы его освободили и он ушел. А что потом?

– А что должно быть потом? Ничего.

– Мы-то куда денемся? Останемся в том же месте?

– Нет! Зачем нам там оставаться?

– Вернемся на эту квартиру?

– Да.

– Вот тут-то нас и заграбастают. И, тепленьких, прямиком в полицию.

– Это как пить дать.

– Запросто!

– Как же тогда быть?

– А вот как: похищение совершим не мы.

– Кто же?

– Мы вообще никуда из дома выходить не будем. План разработаем самый подробный, окажем необходимую помощь, но похищение совершат абсолютно другие люди.

– Думаешь, если посторонний среди ночи позвонит Харперу в дверь, он, как дурак, побежит открывать?

– Нет, в дверь позвоним мы. Никому другому он ее не откроет – это ясно. Все остается как прежде: мы звоним в дверь, говорим, что наш товарищ сильно заболел и нуждается в помощи, он открывает и…

– И в квартиру врываются несколько неизвестных. Откуда они взялись? Подозрение первым делом падает на нас. В полиции нас так отделают, что хочешь не хочешь, а выдашь имена. Если же они не из числа наших знакомых, то как проникнут в подъезд? Как сядут в машину? Кто притворится больным?

– Эх, только напутали.

– А почему надо непременно похищать его из квартиры? Можно и около дома, рано утром, когда он собирается ехать на работу. Ребята заранее проникнут в его автомобиль, притаятся на заднем сиденье. Он садится, они – пистолеты к его затылку: «Езжай, куда прикажем».

– Вокруг полно народу. Он поднимет вопль. Мало ли что есть пистолеты. Кто из вас мог бы убить человека?..

– А пусть похитители приезжают на своем автомобиле.

– Ну и запутали ж мы все, ребята! Я и не думал, что партизанить так сложно. Ничего у нас не получается. Надо начинать с самого начала. Это ведь вам не детская забава.

– Мне пришла такая идея: прежде чем отпустить заложника, мы потребуем гарантий безопасности. Выдвинем условие: по отношению к нам не должны применяться никакие насильственные меры. Пока нам этого не гарантируют, мы его не отпустим.

– Кто тебе даст такую гарантию?

– Полиция.

– Ха-ха, жди гарантий от нашей полиции!

– Но ведь наша история получит самую широкую огласку. Ею заинтересуются и премьер-министр, и все министры, и президент государства. Не пройдет и получаса, как американский посол доложит обо всем президенту Джонсону[75]75
  Линдон Джонсон (1908–1973) – президент США в 1963–1969 гг.


[Закрыть]. Такая буча затеется! Местная, зарубежная пресса, радио, телевидение только об этом и будут талдычить. В меджлисе начнутся дебаты. Назмийе-ханым сделает заявление: «Я лично знакома со стариком и его внуком, они были у меня в доме…» Я думаю, что гарантию нам дадут. Само правительство даст.

– А не даст – так мы его не отпустим.

– До каких пор?

– Пока все-таки не дадут гарантию.

– Всю полицию поднимут на ноги, начнутся облавы, проверки. Нам очень трудно будет оставаться незамеченными, тем более что надо и поесть вовремя, и помыться. Хозяевам дома, в котором мы найдем убежище, мы будем в тягость.

– Да, это уравнение с тысячей неизвестных. Надо подробнейшим образом все взвесить и продумать. Спешка только погубит нас. Надо учесть каждую мелочь, каждый возможный вариант.

Поужинали мы поздним вечером, после чего Наджи проводил Эльвана-чавуша и Яшара в гостиницу на Саманпазары. А мы заново стали обсуждать план похищения.