Текст книги "Сочинения в двенадцати томах. Том 2"

Автор книги: Евгений Тарле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)

На другой национальной мануфактуре (ковровых тканей), так называемой la Savonnerie, до выдачи съестных припасов положение было такое, что рабочие, их жены и дети чуть не ежедневно лишались чувств от голода [174]174
  Нац. арх О² 907, 21 floréal: Ils peuvent dire avec vérité qu’ils meurent de faim dans toute la force du terme, puisqu’ils voyent journellement leurs femmes, leurs enfants et eux-mêmes tomber en défaillance.


[Закрыть]. Но и после этой раздачи положение их было крайне печально. В самом конце 1795 г. рабочие жаловались на нужду, но министерство отказало (2 января 1796 г.), ибо ему показалось, что, получая ежедневно (в это время) minimum по 20 франков ассигнациями, они получают также по фунту хлеба и ½ фунта мяса, и, кроме того, пользуясь («все или почти все») помещением на мануфактуре, рабочие la Savonnerie могут обойтись и без дальнейшей помощи [175]175
  Нац. арх. 0² 907, 12 nivôse, an IV.


[Закрыть]. Рабочие ввиду полного обесценения ассигнаций были лишены возможности купить одежду и молили выдать им и на одежду натурой, но и тут получили отказ [176]176
  Нац. арх. 0² 907, 17 nivôse, an IV.


[Закрыть]. Летом они снова обращаются к министру внутренних дел, умоляя помочь им, и спрашивают, зачем же Конвент решил сохранить их заведение, если теперь они погибают от нищеты, от невозможности жить на выдаваемые правительством рационы [177]177
  Нац. арх. 0² 907, 13 messidor, an IV (1 июля 1796 г.). Au citoyen Ministre de l’intérieur. Несколько ранее они горько жалуются на обесценение бумажных денег, на которые нельзя достать «une infinité d’objets indispensables dans un ménage…», 6 messidor, an IV (24 июня 1796 г.). Au citoyen Ministre.


[Закрыть]. И на это прошение последовал отказ. Когда наконец с лета 1796 г. часть заработной платы стали выдавать звонкой монетой, то и для Savonnerie, как и для других национальных мануфактур, наступила новая полоса бедствий: правительство стало месяцами задерживать выдачу платы. Уже 17 сентября 1796 г. рабочие жалуются на свое бедственное положение ввиду того, что 1½ месяца не получают ничего. «Граждане артисты, рабочие национальной мануфактуры, называемой la Savonnerie, видят себя в необходимости снова вас обеспокоить, чтобы представить вам, что они не получили ни одного су с того времени, как вы были столь добры и решили, чтобы часть их платы уплачивалась им серебром» [178]178
  Нац. арх. 0² 907, 1 jour complémentaire, an IV (17 сентября 1796 г.). Au citoyen Ministre de l’intérieur.


[Закрыть], – читаем мы в поданном рабочими по этому поводу прошении. 22 ноября 1796 г. они снова жалуются, что им за 2 месяца не уплачено [179]179
  Нац. арх. 0² 907, 3 frimaire, an V. Au citoyen Ministre de l’intérieur.


[Закрыть] и что они «абсолютно умирают от голоду». В 1797–1798 гг. – та же однообразная картина: «нет хлеба, нет денег, нет кредита», 4 месяца не получали жалованья [180]180
  Нац. арх. 0² 907, 6 fructidor.


[Закрыть]; в январе 1797 г. директор Duvivier обращает внимание министра на задержку платы рабочим [181]181
  Нац. арх. 0² 907, 25 nivôse, V année.


[Закрыть]: о страшной нужде, неполучении жалованья напоминают и рабочие, прося выдать хоть дров, на покупку которых у них нет денег [182]182
  Нац. арх. 0² 9 07, 2 messidor, an V (20 июня 1797 г.).


[Закрыть], на что и получают отказ; 27 июля 1797 г. рабочие посылают одновременно две умоляющие петиции: Директории республики и министру внутренних дел [183]183
  Нац. арх. О² 907, 9 thermidor, an V. Pétition au Directoire Exécutif.


[Закрыть], они говорят (и директор Duvivier подтверждает их слова), что уже 4 месяца ничего не получали, истощены голодом и т. д. Зимой, 17 ноября 1797 г., они опять прибегают к Директории с новой просьбой об уплате, ибо они 5 месяцев ничего не получают, нет кредита, нет хлеба и т. д. Прекращение выдачи припасов натурой делало положение рабочих ввиду этих задержек совершенно невыносимым. Правда, хотя еще с 1 флореаля (20 апреля 1797 г.) должна была прекратиться раздача съестных припасов натурой, но директору Duvivier удавалось еще на несколько месяцев оттянуть исполнение ужасного для рабочих декрета, за что он и получил (15 декабря 1797 г.) суровый выговор из министерства внутренних дел за поведение, противное интересам республики [184]184
  Нац. арх. 0² 907, 25 frimaire, an VI. Chef de la 4 Division de l’intérieur au citoyen Duvivier… etc.


[Закрыть]. Пришлось прекратить выдачу съестных припасов, и положение рабочих стало еще хуже с этого времени (т. е. с декабря 1797 г.). Жалованье продолжали задерживать. 17 февраля 1798 г. рабочие снова молят Директорию во имя гуманности уплатить им задержанную за 3 месяца плату [185]185
  Нац. арх. 0² 907, 29 pluviôse. Au Directoire Exécutif.


[Закрыть], одновременно пишут о том же министру, о том же пишет и их директор в министерство [186]186
  Там же, письмо Duvivier к Dubois, chef de la 4 Division… etc.; 14 pluviôse, an VI.


[Закрыть], но скудные и частичные уплаты не мешают новым и новым дальнейшим задержкам; так, в начале октября 1798 г. министерство сознается, что рабочим не уплачено за 5 месяцев [187]187
  Нац. арх. О² 907, 13 vendemiaire, an VII (4 октября 1798 г.). Rapport présenté au Ministre de l’intérieur.


[Закрыть], в апреле 1799 г. – новая просьба уплатить, причем рабочие обращают внимание на то, что они не могут выдерживать этих опаздываний, так как не могли сделать никаких сбережений, самое крупное жалованье у них на мануфактуре – 79 франков в месяц, а иные не получают и 60 [188]188
  Нац. арх. О² 907, 4 floréal, an VII. Au citoyen Ministre de l’intérieur.


[Закрыть]. Конечно, о скромности размеров жалованья рабочие могли упомянуть только к слову, ибо о борьбе за увеличение его они и не мечтали, – они жаждали лишь действительно получать должные им суммы. Конец Директории был и для Savonnerie, конечно, временем особенно острых бедствий: в начале июля 1799 г. они доведены были до полной крайности, так как за последние 5 месяцев ничего не получали [189]189
  Нац. арх. О² 907, 14 messidor, an VII (2 июля 1799 г.). Au citoyen Ministre de l’intérieur.


[Закрыть], в ноябре того же года они говорят уже о 8½ месяцах, за которые правительство им должно, и снова и снова жалуются на безвыходное свое положение [190]190
  Нац. арх. О² 907, 8 frimaire VIII année (29 ноября 1799 г.). Au citoyen Ministre de l’intérieur.


[Закрыть], на полное истощение всякого кредита, на отсутствие одежды и т. д.

На Севрской фарфоровой мануфактуре задержки в выдаче жалованья в 1797–1799 гг. тоже делали положение рабочих совершенно нестерпимым, даже более тяжелым, нежели в 1795–1796 гг.; в эпоху падения ассигнаций, когда выдача припасов натурой по номинальной цене облегчала положение. С начала 1797 г. жалованье уже выдавалось звонкой монетой [191]191
  Архив севрской мануфактуры, связка Hettlinger (счета директора).


[Закрыть], но выдавалось в высшей степени неаккуратно. Осенью 1798 г. они жалуются, что им пришлось продать одежду, что 2 месяца им ничего не платят, и директор мануфактуры подтверждает, что в самом деле ждать более нет никакой возможности [192]192
  Нац. арх. О² 915. Les directeurs au chef de la 4 division des bureaux du Ministre de l’intérieur (30 fructidor, an VI).


[Закрыть]. Все это ни к чему не приводило. Ни министерство внутренних дел, ни сама Директория республики, к которой в марте 1799 г. отважились обратиться севрские рабочие, не обращали на эти петиции почти никакого внимания. Несколько прошений, поданных разным властям в течение 1799 г. [193]193
  Ср. мою книгу «Рабочие национальных мануфактур» (наст, изд., т. 1).


[Закрыть], показывают, до какого ужасающего состояния они дошли.

Этими немногими выдержками из моей специальной работы о национальных мануфактурах я здесь и ограничусь, отсылая интересующихся к названной книге [*20]*20
  См. наст. изд. т. I, стр. 605–704. – Ред.


[Закрыть].

Небрежность Директории в этот период в расплате с рабочими, работавшими за счет казны, распространялась и на другие заведения, вроде, например, седельной мастерской в Версале, упраздненной в январе 1797 г.: рабочим не было уплачено за 4 месяца, предшествовавшие закрытию [194]194
  Procès-verbal des séances du conseil de cinq-cents, заседание 5 плювиоза (pluviôse, an V, стр. 55):… grand nombre d’ouvriers de la Sellerie de Versailles presque tous pères de famille et chargés d’enfants exposent… etc.


[Закрыть]. Они обращались к министру финансов и даже к самой Директории, но все их попытки получить свои деньги оставались совершенно тщетны. Совет пятисот, куда они пришли с последней мольбой, отослал прошение снова к Директории…

И в этом отношении Директория только следовала примеру предшествовавших режимов революционного периода: она была хорошо осведомлена, что в политическом отношении рабочих самих по себе страшиться ей не приходится. Рассмотрим теперь, по каким данным Директория могла судить о политическом настроении рабочей массы в 1795–1799 гг.

5

Как и относительно всего периода, если есть хоть какие-нибудь, хоть самые скудные известия о политическом настроении рабочих в 1795–1799 гг., то почти исключительно касающиеся рабочих столицы. И знакомимся мы с этим их настроением в 1795–1799 гг. исключительно почти по секретным полицейским рапортам. Эти две оговорки необходимо предпослать дальнейшему изложению.

Мы видели, что, начиная с 1789 г., рабочие ждали улучшения своей участи от всякой надвигавшейся политической перемены, и, не беря на себя никакой политической инициативы, они всегда с новой готовностью поддерживали людей, стремившихся к более и более радикальным переменам в государственном строе. 14 июля 1789 г. они брали Бастилию, 10 августа 1792 г. – дворец, 31 мая 1793 г. поддержали Марата и способствовали аресту и гибели жирондистов. И всякий раз они ждали от победителей помощи, но помощь в тех размерах и формах, как им было нужно, не приходила. Мы видели также, что 1793 год, когда столичная рабочая масса имела наибольший политический вес, принес рабочим закон о максимуме. Этот закон не улучшил, а ухудшил положение рабочих, вопреки всем их ожиданиям, и вместе с тем в 1793–1794 гг., вплоть до падения Робеспьера, рабочая масса всецело поддерживала диктатуру Комитета общественного спасения, но не смела и думать о каких бы то ни было самостоятельных требованиях, которые можно было бы предъявить ко всесильным диктаторам. Когда на другой день после переворота 9 термидора Робеспьера везли на казнь, то среди криков толпы «смерть тирану» совсем не слышно было слов сочувствия или сожаления, не говоря уже о полнейшей апатии рабочих предместьев столицы. Все это сделалось помимо рабочих и без всякого их вмешательства. И они тотчас же покорились победителям, как они раньше покорялись Робеспьеру, еще раньше Ролану, до Ролана – властям, действовавшим от имени Учредительного собрания или парижского муниципалитета. На этот раз, в 1795–1799 гг., решительное движение прочь от робеспьеровских времен было на очереди дня, возвращались к своей политической роли те элементы общества, которые, как выше сказано, самоустранились еще в эпоху борьбы жирондистов с монтаньярами, предоставив монтаньярам покончить с внешними и внутренними врагами «принципов 1789 г.». Самоустранение этих элементов в 1792–1793 гг. погубило жирондистов и вознесло монтаньяров на высоту; возвращение этих же слоев общества к политической жизни погубило диктатуру Комитета общественного спасения, создало так называемую «термидорианскую реакцию» и Директорию. Рабочие, разумеется, были вполне бессильны бороться против этого могущественного течения, если бы даже они пытались предпринять подобную борьбу. Но они были чрезвычайно далеки от такого намерения. Они покорились победителям 9 термидора без тех надежд, которые одушевляли их, когда они шли за Дантоном против короля или за Маратом против жирондистов, но покорились столь же безусловно [195]195
  На первых порах после 9 термидора в рабочей среде еще выражалась уверенность, что Конвент обуздает «спекулянтов» (ср. выше, стр. 523).


[Закрыть].

В течение всех этих лет они страдают ужаснее, чем прежде, ждут избавления и избавителей, но не решаются ни на какой шаг против установленных властей.

В политическом отношении рабочие были в эту эпоху апатичнее и индифферентнее еще, чем другие слои населения; и даже когда еще замечались сборища вокруг Конвента во время последних замиравших споров «за и против якобинцев», рабочие отсутствовали [196]196
  Rapport du 29 brumaire (19 ноября 1794 г.). Paris pendant la reaction thermidorienne, t. I, стр. 233:… tandis que beaucoup du monde s’agitait autour de la Convention, l’ouvrier travaillait ou se livrait à une joie tranquille.


[Закрыть]. И только дойдя до совершенного отчаяния, выброшенные на улицу вследствие недостатка работы, рабочие иногда начинали в своей среде отзываться о Конвенте «мало прилично»; так, когда в ноябре 1794 г. правительство из-за недостатка сырья должно было прекратить работы в одной селитроварне, то рабочие уничтоженного заведения вспомнили о побежденных якобинцах и стали с хвалой о них отзываться [197]197
  Rapport du 2 frimaire (22 ноября 1794 г.), там же, т. I, стр. 263.


[Закрыть]. Но свидетельства и полиции, и прессы в общем совершенно единодушны и однообразны: «… в Париже царит спокойствие. Напрасно некоторые агитаторы стремятся возбудить рабочих против Конвента. Патриотизм этих добрых граждан заставляет их замечать западню, расставленную перед ними злонамеренностью» [198]198
  Journal de Perlet 25 frimaire, № 812, стр. 118; cp. Paris pendant la réaction thermidorienne, t. I, стр. 313.


[Закрыть]. Тут же, впрочем, прибавлено, что «многочисленные патрули разъезжают по городу», дабы повлиять на тех, у кого могли бы возникнуть предосудительные намерения. Все поползновения возобновить роялистическую пропаганду между рабочими на почве голодовки и безработицы оказывались совершенно безнадежными [199]199
  Rapport du 2 pluviôse (21 января 1795 г.), там же, т. I, стр. 407.


[Закрыть]: сами роялисты, по-видимому, это понимали и, в противоположность тому, что они делали в 1789–1791 гг. [200]200
  Ср. первую часть настоящей работы.


[Закрыть], ограничивались больше высказыванием намерений [201]201
  Rapport du 2 pluviôse (21 января 1795 г.). Paris pendant la réaction thermidorienne, t. I, стр. 407: Aux cafés de Foy et de Chartres… on parle toujours d’aller aux faubourgs Marcel et Antoine pour fraterniser, dit-on, avec les ouvriers, porter secours aux indigents… etc.


[Закрыть].

Нужно заметить, что роялистически (или, общее говоря, антиякобински) настроенная молодежь (знаменитые в те годы muscadins) всегда являлась ожесточенным врагом рабочих, предлагала полиции полнейшее свое содействие (хотя полиция ее об этом не просила), разгоняла палками группы рабочих, если удавалось подслушать слова революционного характера, и на этой почве между этой молодежью и рабочими иногда дело доходило до драки и свалки [202]202
  Там же, т. I, стр. 588. Rapport du 2 germinal (22 марта 1795):… ils (рабочие – Е. T.) commencèrent par tenir des propos contre le gouvernement; des jeunes gens en ce moment en petit nombre, indignés d’entendre ces propos séditieux, les perorèrent avec vivacité… les jeunes gens qu’ils maltraitèrent et les apostrophèrent des épithètes de muscadins… s’élancèrent avec impétuosité dans l’un de ces groupes… etc., etc. – Дело окончилось призывом вооруженной силы, которая разогнала дерущихся.


[Закрыть]. Эти молодые люди нападали на рабочих среди города с криками: «Да здравствует Конвент, долой якобинцев!» [203]203
  Там же, т. I, стр. 595, 596 и 598.


[Закрыть], хватали их за шиворот и били палками, когда оказывались в достаточно большом количестве. Иногда молодые люди («les jeunes gens, les muscadins», – как их называют полицейские отчеты) братались с некоторыми рабочими, приглашая их сообща бороться против изменников, за республику (под изменниками подразумевались якобинцы).

Но рабочая масса в общем была сильно раздражена против этих молодых людей, которые являлись всегда на помощь полиции, когда она арестовывала или разгоняла рабочих [204]204
  Rapport du 4 prairial (23 мая 1795 г.), там же, т. I, стр. 738: Hier… les groupes étaient très nombreux et… composés d’ouvriers; l’agitation y était extrême… l’on y jurait guerre à mort aux jeunes gens, qualifiés de muscadins…


[Закрыть]. А делалось это часто; карались больше неосторожные слова, чем действия, направленные против общественного порядка, ибо до действий не доходило.

И кончавший свое существование Конвент, и впоследствии Директория, невзирая на эту покорность и апатию рабочих, относились к ним с подозрительностью.

16 июня 1795 г. Конвент издал декрет, вводивший новую организацию национальной гвардии. Хотя статья 2 этого декрета устанавливала принцип общедоступности службы в национальной гвардии для всех граждан от 16– до 60-летнего возраста, но статья 4 исключала рабочих, не имеющих определенного места жительства. Речь идет не о рабочих, скитающихся за неимением занятий, а о лицах, работающих на той или иной мануфактуре, но не живущих постоянно в определенном месте: таков смысл статьи, но составлена она в не совсем ясных выражениях [205]205
  Procès-verbaux de la Convention Nationale, t. 63, стр. 235 (заседание 28 прериаля III года), art. IV: les ouvriers ambulans et non domiciliés, ceux travaillant dans les manufactures sans domicile fixe, ne seront point également compris dans la présente organisation.


[Закрыть]. Слово «ambulans» тут обозначает рабочих, отправляющихся на заработки то в одно место, то в другое; «sans domicile fixe» не может тут означать бродяг, как обозначают их эти слова в других декретах, ибо человек, работающий на мануфактуре хоть временно, имеет в этот период место жительства, известное властям. Достаточно вспомнить, что такая многолюдная категория столичных, например, рабочих, как рабочие, занятые строительными работами (так называемые ouvriers de bâtiment), была преимущественно пришлым элементом из других департаментов, достаточно это вспомнить, чтобы видеть, как при недоброжелательном для рабочих толковании этой статьи декрета возможно было лишить их участия в национальной гвардии. Следующая статья декрета [206]206
  Там же, art V: les citoyens peu fortunés, domestiques, journaliers et manouvriers des villes ne seront plus compris dans les contrôles des compagnies, à moins qu’ils ne réclament contre cette disposition.


[Закрыть] исключает наименее зажиточные слои городского населения вообще и рабочего класса в особенности: поденщиков, чернорабочих. Текст статьи, правда, включает оговорку, которая должна смягчить общий смысл законоположения: эти люди не вносятся в списки, если с их стороны не последует жалобы против подобного распоряжения.

Все это обнаруживает некоторую подозрительность относительно рабочих, подозрительность, не исчезнувшую и при Директории, но совершенно не оправдываемую фактами.

Вообще говоря, полицейские рапорты о состоянии умов в Париже в 1795–1799 гг. пестрят отметками, что рабочие ведут себя спокойно и не нарушают общественного порядка. Но по тем же рапортам ясно, как начинает отчаиваться городская беднота в помощи со стороны властей. Приблизительно с весны 1795 г. можно подметить этот процесс. С начала марта 1795 г. полиция не перестает доносить об «иронических словах» по адресу правительства, раздающихся в толпе [207]207
  Rapport du 22 ventôse (12 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 549:… la plupart… se permettent les propos les plus ironiques contre le gouvernement; ср. также Rapport du 28 ventôse (18 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 577.


[Закрыть]; угрозы рабочих против купцов, угрозы «будущим восстанием» не прекращаются [208]208
  Там же, т. I, стр. 549…. si jamais il arrivait une insurrection contre eux ce qu’ils désirent, ils (marchands – Е. T.), leur payeraient cher…


[Закрыть], но говорится об этом между собой, в небольших, отдельных группах. Время от времени назревала мысль идти всей массой к Конвенту просить хлеба и работы, но на такой шаг рабочие не решались; характерно, что они обращались к полицейскому комиссару, чтобы он позволил им звонками или барабаном собирать рабочих, но когда комиссар отказал, мысль эта была оставлена [209]209
  Rapport du 27 ventôse (17 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 570.


[Закрыть]. «Нам нужно хлеба, или мы посмотрим, как оно выйдет!» [210]210
  Rapport du 29 ventôse (19 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 577.


[Закрыть] – эти угрозы, столь же неопределенные, как недавние надежды на Конвент, не перестают отмечаться следившей за рабочими полицией, и за такой отметкой читаем неизменно другую: «… впрочем, ничего противного общественному спокойствию» [211]211
  Там же; ср. также Rapport от 17 мая, там же, т. I, стр. 725; Rapport от 19 мая, там же, т. I, стр. 731 и др.


[Закрыть].

Жалобы все более и более заменяются угрозами, особенно под влиянием ужасающих сцен голода и отчаяния женщин [212]212
  Rapport du 6 germinal (26 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 602:… le commissaire de police… rapporte que chez Mabru, boulanger, rue Mouffetard, quarante-une personnes ont manqué de pain; en sa présence, les ouvriers de tous étals ont tenu des propos les plus violents; plusieurs femmes enceintes ont semblé désirer accoucher à l’instant pour détruire leur enfant; d’autres ont demandé des couteaux pour se poignarder. Aux pleurs et aux marques de désespoir ont succédé des menaces.


[Закрыть]. Полиция особенно часто поэтому арестовывала в рабочих кварталах именно женщин за неосторожные слова против властей [213]213
  Rapport du 7 germinal (27 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 609.


[Закрыть]. Рабочие жаловались на патрули национальной гвардии, производившие аресты на улице, говоря, что «эти патрули состоят только из купцов»; женщины говорили, что «существует только свобода кричать: долой якобинцев» [214]214
  Rapport du 9 germinal (29 марта 1795 г.), там же, т. I, стр. 613.


[Закрыть]. 31 марта (1795 г.) депутация граждан секции Quinze-Vengts жаловалась Конвенту: «… девятое термидора должно было спасти народ… нам обещали, что уничтожение максимума повлечет за собой изобилие, а голод (между тем) дошел до крайности. Заточения в тюрьму продолжаются. Народ хочет наконец быть свободным… Почему только фанатики и молодежь Пале-Рояля имеют возможность собираться?.. Мы просим употребить все меры, чтобы помочь страшной нищете народа, возвратить ему его права, быстро ввести в действие демократическую конституцию 1793 г.» и т. д. Рабочие одобряли в своих частных разговорах эту петицию и полагали, что напрасно с ее авторами обошлись как с бунтовщиками [215]215
  Rapport du 12 germinal (1 апреля 1795 г.), там же, т. I, стр. 623. – Откуда взял Вандаль, что рабочее население приняло участие в подаче петиции, не известно (в L’avènement de Bonaparte). Он, впрочем, признает, что рабочие в это время уже упорно отворачивались от политики.


[Закрыть]. Полиция с некоторым беспокойством доносит, что женщины в рабочих кварталах дошли до последних пределов отчаяния, что они проклинают Конвент, проклинают собственное существование. Они желают, чтобы хлеба уж совершенно не стало, говоря: «… тогда наши мужья, трусы, принуждены будут потребовать его!» [216]216
  Rapport du 26 germinal (15 апреля 1795 г.), там же, т. I, стр. 660.


[Закрыть] Чуть не ежедневно на улицах люди падали без чувств, изнуренные голодом; это было, судя по отзывам полиции и газет, делом самым обыкновенным [217]217
  Rapport du 26 germinal, там же, т. I, стр. 660; Rapport du 27 germinal, там же, т. 1, стр. 679.


[Закрыть], и женщины, несмотря на соглядатайство и аресты, уже прямо призывали мужей своих к восстанию, говорили, что нужно посадить на престол короля; и вместе с тем в те же дни рабочие жаловались, что после 9 термидора они стали жертвами чужой алчности [218]218
  Rapport du 5 floréal, an III (24 апреля 1795 г.), там же, т. I, стр. 680.


[Закрыть]. Политика по-прежнему была чужда им и менее чем когда-либо их интересовала, но, переживая бедствия, которых даже в 1792–1793 гг. они не испытывали, рабочие или часть их отчаялись в существовавшем строе и вспоминали всех врагов его – то дофина, то Робеспьера… Один полицейский агент доносил по начальству, что «много кричат против республики, но что невозможно арестовывать людей, которые бранят правительство, так как пришлось бы арестовать более половины жителей Парижа» [219]219
  Rapport du 24 floréal (13 мая 1795 г.), там же, т. I, стр. 717.


[Закрыть]. Впрочем, отмечая ропот, полиция не переставала с удовлетворением отмечать также, что дальше ропота дело не идет [220]220
  Там же, т. I, стр. 757. Ср. Rapport du 12 prairial (31 мая 1795 г.): la journée d’hier a offert l’image du calme le plus parfait… on ce contente simplement de se plaindre et gémir sur la pénurie constante de l’aliment de première nécessité, ainsi que sur la cherté effrayante et progressive de toutes choses.


[Закрыть].

Летом 1795 г., несмотря на продолжавшийся недостаток в работе, в жизненно-необходимых припасах, несмотря на продолжавшееся обесценение ассигнаций, рабочий класс («la classe ouvrière», – как его точно называют полицейские рапорты) страдал, конечно, меньше, чем зимой [221]221
  Rapport du 14 prairial (2 июня 1795 г.), там же, т. I, стр. 760 (общая характеристика положения).


[Закрыть]. Но полиция, с удовлетворением констатируя, что стало слышно меньше «угроз, проклятий, воплей и обвинений», не перестает отмечать как одно из последствий повального обнищания и голода крайнее развитие разбоев [222]222
  Rapport du 24 prairial (11 июня 1795 г.), там же, т. II, стр. 7.


[Закрыть]. Говоря о полном спокойствии рабочих, полиция ничуть не обманывает себя насчет чувств, которые часть рабочих питает к правительству, и знает, как смотрят рабочие на то, что их уже не берут в национальную гвардию: «… на набережных и в сборищах говорят, что рабочих считают спокойными, потому что их обезоружили, но они скоро употребят те же средства, как и в начале революции, чтобы добыть себе хлеба» [223]223
  Rapport du 13 messidor (1 июля 1795 г.), там же, т. II, стр. 47.


[Закрыть].

Хлеб и мясо продолжали таксироваться и после отмены максимума; но, конечно, при этом правительство принимало во внимание обесценение ассигнаций, и, например, когда (в феврале 1796 г.) такса на хлеб была определена в 40 ливров за фунт, а на мясо – 145, это вызвало ропот против Директории.

Чем ближе становилась эта наперед всех пугавшая зима, тем чаще опять среди рабочих раздавались жалобы на Конвент. «Конвенту мы обязаны нашими страданиями и ежедневной нуждой», – говорили рабочие [224]224
  Rapport du 28 thermidor, an III (15 августа 1795 г.), там же, т. II, стр. 164.


[Закрыть]. Когда выходили вечерние газеты, то толпа окружала их, торопясь узнать, нет ли какого-нибудь нового декрета относительно съестных припасов, относительно понижения цен на предметы первой необходимости, и, так как в газетах ничего об этом нет, «все расходятся с печалью, высказываясь против Конвента». Провинциальные агенты доносили, что такое же настроение царит и в департаментах [225]225
  Там же, стр. 164–165.


[Закрыть]. «В царствование Робеспьера люди были счастливее», – говорилось в народе [226]226
  Rapport du 3 fructidor (20 августа 1795 г.), там же, т. II, стр. 180; ср. еще Rapport du 23 brumaire (14 ноября 1795 г.), там же, т. II, стр. 380.


[Закрыть]. И в те же дни в тех же кругах слышались и другие речи: «… на углах улиц, на рынках громко говорят, что при короле были счастливее… правительство проклинается, его обвиняют в дороговизне припасов» [227]227
  Rapport du 4 fructidor (21 августа 1795 г.), там же, т. II, стр. 182.


[Закрыть]. Сборища голодающих рабочих небольшими кучками продолжались, по-прежнему бесцельные и бессистемные.

Как раз в это время происходила важная перемена: после трехлетнего владычества Конвент уступал свое место Директории и Советам пятисот и старейшин. «Конституция III года» вступила в действие. Можно было бы думать, что выборы внесут какое-нибудь политическое оживление в рабочую среду, пробудят надежду на выход из отчаянного положения. Но этого не случилось. Выборы прошли при полном равнодушии со стороны рабочих. Единственная партия, решившаяся в этот критический момент на революционное выступление, – роялистическая – среди рабочих поддержки себе не нашла [228]228
  Там же, т. II, стр. 296: Dans plusieurs quartiers, des ouvriers rassemblées quoique se plaignant de la cherté, disaient qu’en dépit des royalistes qui mènent les sections, ils soutiendraient la Convention.


[Закрыть]. Но до какой степени вопрос о форме правления сам по себе не интересовал рабочих, явствует из того, что после роялистического восстания 13 вандемьера (5 октября 1795 г.), усмиренного Бонапартом при помощи артиллерии, говорилось не о том, что спасена республика и прочее (о чем писалось в правительственных газетах), а высказывалась надежда, что «ажиотаж» (обесценение ассигнаций) будет теперь прекращен, и что воспоследуют суровые меры против виновников голода (les affameurs du peuple), хотя восстание 13 вандемьера ничего общего с этими вопросами не имело, как не имело с ними ничего общего и жестокое усмирение восстания [229]229
  Rapport du 14 vendemiaire (6 октября 1795 г.), там же, т. II, стр. 299–300.


[Закрыть].

Настала зима, и худшие опасения рабочих оправдались: «… они готовы восстать, если правительство не уменьшит цены на припасы, тысяча проклятий против правительства в нескольких кварталах», – доносит полиция. Ассигнации упали до неслыханной степени: в ноябре 1795 г. пара сапог стоила 250 ливров (ассигнациями); за 1 металлический ливр давали 140–150 ливров ассигнациями [230]230
  А в конце декабря 1795 г. – 260 ливров (ср. выше).


[Закрыть]; мера картофеля – 130 ливров; фунт хлеба с осени почти нельзя было достать дешевле нежели за 6–8 ливров; в середине ноября были дни, когда он доходил до 24 ливров (11 ноября), лучшие сорта – по 45–50 ливров, а в конце ноября – по 60 ливров.

Правда, и рабочий день расценивался в среднем зимой 1795/96 г. в 100 ливров, но, конечно, этого было мало. Разбои и воровство с вооруженными нападениями усиливались с каждым месяцем. В рабочей среде сильно поговаривали о том, чтобы толпой напасть на купеческие склады и магазины [231]231
  Rapport au ministre de l’intérieur (20 brumaire – 11 ноября 1795 г.). Paris pendant la réaction thermidorienne, t. II, стр. 374. Les ouvriers… irrités par l’excessive cherté des denrées, paraissent décidés à se porter chez les marchands…, etc.


[Закрыть].

Новое правительство не имело причин ждать со стороны рабочих какого-либо серьезного шага. Директория знала, что абсолютно никакого плана действий, никакой программы, никакого нового политического идеала у рабочей массы не имеется: это был единственный вывод, который делали наблюдатели, знавшие, что все разговоры политического характера о короле или о Робеспьере в рабочей среде являются лишь случайной формой ропота по поводу дороговизны припасов и недостатка работы [232]232
  Там же, т. II, стр. 374: Le thermomètre politique varie à chaque instant. Tantôt il est en faveur gouvernement, tantôt il est contre lui. Ici, on prétend qu’il ne peut exister tel qu’il est.; là, on approuve tout ce qu’il fait. Les uns veulent absolument que Louis XVIII marche sur Paris; les autres, le regardent comme une chimère.
  Cette fluctuation d’idées, d’opinions, provient d’une part de l’oisiveté des narrateurs, de l’autre du défaut des subsistances. Там же, т. II, стр. 380.


[Закрыть]. По всем донесениям, эти слова и выражения политического характера вырывались под непосредственным впечатлением отчаяния: «На площади Мобеж, где картофель продавался по 180 ливров за четверик, женщины кричали: к чорту республику! Царствование Робеспьера было лучше; по крайней мере, тогда не умирали от голода» [233]233
  Rapport du 23 brumaire (14 ноября 1795 г.)…. au diable la république! Le règne de Robespierre valait mieux… etc. – Характерно, что в простом народе всегда употребляли слово «le règne», когда речь шла о владычестве Робеспьера.


[Закрыть]. Вот типичная сцена на улице.

Еще более ярко рисует нам это душевное состояние другое показание, на этот раз частного лица (дело было в конце ноября 1795 г., среди ужасов этой зимы): «В Сент-Антуанском предместье женщины обращались к солдатам, говоря, что у солдат есть хлеб, в то время как они умирают от голода… В некоторых группах требуют снова режима Робеспьера, так как тогда было, что есть; другие требуют старого режима; все, наконец, такого режима, при котором едят…» [234]234
  Extrait des rapports particuliers (подписано: Houdeyer), 6 frimaire (27 ноября 1795 г.). там же, т. II, стр. 431. Вот текст: Dans certains groupes on redemande le régime de Robespierre parce qu’ alors on avait de quoi manger: d’autres, l’ancien régime; tous enfin, en régime où l’on mange; c’est là le mot»… (курсив подлинника – Е. T.).


[Закрыть].

Безработные толпились на набережных, у мостов и толковали о том, что власти ничего не хотят для них сделать. «Все соглашались, – доносит полицейский агент об одном таком сборище, – что, так как Конвент не думает о бедняках, то им становится все равно, прийдут ли англичане, или шуаны в Париж, так как англичане или шуаны не сделают их несчастнее» [235]235
  Rapport du 26 messidor (14 июля 1795 г.), там же, т. II, стр. 76.


[Закрыть].

Среди рабочих распространялись соблазнительные слухи, что вандейские бунтовщики дают перебегающим к ним солдатам по 50 ливров за каждый заряд [236]236
  Rapport du 28 messidor (16 июля 1795 г.), там же, т. II, стр. 81.


[Закрыть].

С ужасом рабочий люд ждал наступления зимы. Еще с середины июля толковали: «Как нам быть этой зимой с дровами, углем, свечами?» Дороговизна хлеба продолжалась, а зимой нужно было ждать еще больших страданий, чем в зиму 1794/95 г.

«Громко кричат, что невозможно долее жить, что готовится большой удар» [237]237
  Rapport du bureau de surveillance, там же, т. II, стр. 721.


[Закрыть], – вот как резюмировала полиция настроение рабочих еще 30 января 1796 г. [238]238
  Rapport du 21 pluviôse (10 февраля 1796 г.), там же, т. II, стр. 755.


[Закрыть]

«Мысль о будущем заставляет содрогаться, когда подумаешь, что купец не продает, рабочий не работает, и что к довершению несчастья у рабочего отнимают средства к существованию», – признают полицейские агенты [239]239
  Там же, т. II, стр. 758.


[Закрыть].

Толки о каком-то заговоре, который готовится, не прекращались [240]240
  Rapport du 23 pluviôse (12 февраля 1796 г.), там же, т. II, стр. 761


[Закрыть]. Полиция с беспокойством отмечала, что рабочие говорят, что не испугаются войск, потому что лучше быть убитыми, чем умереть голодной смертью [241]241
  Rapport du 2 ventôse (21 февраля 1796 г.), там же, т. III, стр. 1.


[Закрыть]. Говорили о заготовке оружия в Сент-Антуанском предместье [242]242
  Rapport du 5 ventôse (24 февраля 1796 г.), там же, т. III, стр. 7.


[Закрыть], ожидали «толчка», который откуда-то должен воспоследовать; «рабочий класс, страдающий от непогоды и от недостатка работы, позволяет себе самые оскорбительные выражения по адресу Директории, Совета пятисот и всех депутатов», – постоянно доносила полиция [243]243
  Ср. Rapport du 15 ventôse (5 марта 1796 г.), там же, т. III, стр. 22,


[Закрыть].

В некоторых слоях рабочего класса тайная полиция отмечала ненависть к действовавшей конституции, на которую они начали сваливать вину [244]244
  Rapport de la police secrète du 25 ventôse (15 марта 1796 г.), там же, т. III, стр. 59.


[Закрыть]. «Пусть бережется шайка, которая нас изводит голодом 18 месяцев», – повторялось в рабочей среде [245]245
  Rapport du 15 germinal (4 апреля 1796 г.), там же, т. III, стр. 93.


[Закрыть] (счет велся с падения Робеспьера, с конца июля 1794 г.). В Сент-Антуанском предместье [246]246
  Rapport du 27 germinal (16 апреля 1796 г.), там же, т. III, стр. 120.


[Закрыть] вспоминали 14 июля 1789 г. и 10 августа 1792 г. – полиция учитывала отчаяние рабочих и сурово разгоняла самые небольшие группы, останавливавшиеся на улице.

Полиция явственно начинала что-то чуять: разговоры о конституции 1793 г., сравнения ее с действовавшей конституцией (1795 г.), разговоры об общности имуществ гораздо более частые, нежели прежде, угрозы взяться за оружие, таинственные намеки («le choc», «le grand coup qui se prépare») – все это наводило ее на мысль о посторонней рабочим руке, которая хочет ими воспользоваться… «Кажется, что приближается какое-то событие», – читаем мы в рапорте от 10 мая 1796 г. [247]247
  Rapport du 21 floréal, там же, т. III, стр. 176.


[Закрыть].

И полиция не ошиблась в своих гипотезах: это были дни напряженнейшей деятельности Бабефа, дни, предшествовавшие его аресту. «Газета Бабефа «Tribun du peuple», появившаяся сегодня, открыто проповедует восстание, возмущение и конституцию 1793 г.», – отмечает полицейский рапорт 18 ноября 1795 г. [248]248
  Rapport de la commission du 27 brumaire, там же, т. II, стр. 398.


[Закрыть]. «Газета Бабефа, которая завтра должна появиться, оживляет их (рабочих – Е. Т.) дух», – читаем мы в докладе от 15 декабря 1795 г., и уже речь идет о необходимости вернуть в законодательный корпус якобинцев [249]249
  Rapport du 24 frimaire, там же, т. II, стр. 509.


[Закрыть]. Популярность Бабефа в рабочей среде растет; в конце декабря (1795 г.) революционно настроенные лица вместо с рабочими с «живейшим нетерпением ожидают номера (газеты – Е. Т.) Бабефа, в котором он пригласит народ с энергией вернуть себе свои права» [250]250
  Rapport du 10 nivôse (31 декабря), там же, т. II, стр. 593.


[Закрыть]. 10 апреля 1796 г. неизвестные руки расклеивают по стенам города афиши «Analyse de la doctrine de Babeuf, tribun du peuple» [251]251
  Rapport du 22 germinal (1796 г.), т. III, стр. 108.


[Закрыть]. Полиция срывает эти прокламации, но 12 апреля в предместьях идут толки о том, «как хорошо было бы, чтобы собственность была общей, и чтобы все доходы от промышленности принадлежали всем» [252]252
  Там же, т. II, стр. 115.


[Закрыть]. Бабувистская пропаганда становится все заметнее; но очень характерно, что больше всего – она направлена в сторону политическую: обещается прекращение дороговизны и безработицы в случае восстановления конституции 1793 г., а рассуждения вроде только что приведенного (об общей собственности) попадаются весьма редко, в виде исключения.

Это последнее обстоятельство, ясное уже по рапортам полиции, показалось мне достойным дальнейшего расследования. Дело в том, что для полноты характеристики рабочего класса в рассматриваемую эпоху далеко не лишнее дать себе ясный отчет: считали ли заговорщики 1796 г. рабочих таким элементом общества, который способен подняться во имя уничтожения права собственности? Полагал ли Бабеф, что обещание социального переворота будет более привлекательно и понятно для рабочих, нежели чисто политические пункты его программы? Ведь если удастся уяснить себе это, перед нами будет важное и очень авторитетное свидетельство современника, касающееся воззрений рабочей среды на общественный строй.

Но Бабеф нигде об этом предмете, т. е. о воззрениях рабочей среды, прямо не говорит. Нужно рассмотреть содержание его пропаганды, чтобы получить косвенный ответ на поставленный тут вопрос.