Текст книги "Единство (СИ)"

Автор книги: Эри Крэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)

Когда пара Потусторонних отделилась от черты деревни, Кристар в непонимании посмотрел на замершую сестру.

– Они твои, – коротко произнесла та.

Нестройный дуэт сердцебиений Потусторонних стучал в ушах Оники, готовый прерваться по ее воле. Девушка старательно удерживала связь с кровью, бушующей в венах тварей, чтобы в любой момент устранить угрозу.

– Тебе нужны тренировки. Смотри не на меня, а на них, – безапелляционно добавила она. Глаза Кристара в отчаянии расширились, и взгляд скользнул к стремительно приближающимся тварям. Похоже, Оника, и правда, не собиралась вмешиваться.

Поддавшись секундной панике и подпустив Потусторонних еще ближе, Кристар вскинул руки, поднимая в воздух промокшую землю, перемешанную с мелкими камнями. Пламя обхватило земляной ком, расширяясь и вытягиваясь, пока воздух не наполнился паром, извергнутым из пасти огненного чудища, скрежещущего каменными зубами. Сформированный лишь до половины туловища, он бросился навстречу Потусторонним.

Гончая завизжала, когда в ее шею впились раскаленные клыки, выжигая шерсть и разрывая плоть. Рыча и скалясь, она пыталась схватить неприятеля за горло, но только обжигала пасть, стискивая зубы на жесткой пыли. Кровь лилась из ран и тут же запекалась, встречаясь с жарким дыханием фантома.

Отвлекшись на качающегося в луже из грязи и крови Потустороннего, Кристар вспомнил о втором враге, лишь когда на него упала тень взвившегося для удара зверя. Оника была готова прекратить бой, но брат опередил ее. Девушка едва успела уловить размытое движение, а в следующее мгновение тварь рухнула на землю с прожженной в груди дырой. Изогнутый парящей ласточкой сгусток огня, пробивший зверя насквозь, затерялся в вышине.

– Позер, – ухмыльнувшись, Оника посмотрела на брата, еще не до конца осознавшего, что бой закончен. Боровшийся с фантомом зверь завалился на бок. Из перемолотой каменными жерновами шеи свисали лохмотья алого мяса.

– А вот это было очень даже неплохо, – она присела возле второй твари, изучая обуглившуюся вокруг отверстия плоть. – Твой огонь развивает феноменальную скорость, не теряя своей формы при этом. Хорошее подспорье в бою. Но что, скажи на милость, ты изобразил в начале?

– А что мне оставалось? Я сделал первое, что пришло в голову.

– Чудовище из камня и огня – первое, о чем ты подумал? – Оника рассмеялась. – Сын своего отца. Не будем оставлять следы, спрячь тела под землю и пойдем.

Кристар выполнил указание сестры, впервые ощутив тяжесть сдвигаемых каменных плит. Ему еще не доводилось перемещать столь большие объемы камня, и руки гудели то ли от нагрузки, то ли от недавнего всплеска эмоций.

– Почему ты вспомнила об отце? – спросил он, когда тела Потусторонних были спрятаны, а перед глазами остались лужи, полные бурой воды.

– Он как-то говорил мне, что нынешнему стилю укрощению огня не хватает изысканности. Ведь это целое искусство, – Оника вздохнула, размышляя, применимо ли понятие «красота» к инструменту убийства. – Но, когда от твоих действий зависит чья-то жизнь, по-моему, подобные ухищрения – бессмысленная бравада.

– Прости, – слова сестры смутили Кристара. – Ты так внезапно оставила меня одного против Потусторонних…

– Не оправдывайся. Что бы я или кто-то другой не думал, кому, как не потомку Первого мага, устанавливать законы укрощения стихии.

С приближением деревня раздалась в стороны пробитыми стенами и поваленными изгородями. В разбитых окнах домов застряло серое небо и верхушки далеких сосен. Когда маги поравнялись с первыми постройками, сложенными из камня и дерева, их окружил приторно сладкий запах разложения. Не отставая ни на шаг, он лез в нос и рот, скручивая внутренности липкими пальцами, пока Оника не зачерпнула в вышине свежего воздуха.

– Что здесь произошло? – Кристар шел, прижав к носу рукав. Его взгляд скользил по улице, торопливо перескакивая на другую сторону, стоило ему заметить светлое пятно человеческой кожи.

– Потусторонние, – коротко ответила Оника, хмуро глядя на испачканную в крови и грязи руку, бледными пальцами выглядывающую из-за разбитого колодца. – Возьмем то, за чем пришли, и оставим это место.

– Это же мародерство!

– Я не собираюсь трогать тела. В домах должно что-то быть.

– Проклятье! – вскрик Кристара резанул по ушам, и девушка ощетинилась взметнувшимися в воздух иглами из мутной воды.

Прижав ладонь ко рту и зажмурив глаза, Кристар отвернулся от дома с расписными ставнями и сизокрылом-флюгером на крыше. Оника сжала губы, обнаружив причину беспокойства брата: у порога, оставив красные следы на двери, лежало тело девочки, лет семи не более. От правой половины лица осталась алая дыра, а в мокрых складках платья спряталась потрепанная кукла.

– Подожди здесь, – Оника коснулась плеча брата и направилась к дому, на ходу пряча тельце ребенка в простыню из мутной воды. Когда девушка ступила на порог, водяной кокон обратился льдом.

Вернувшись с охапкой подходящей одежды, она нашла брата, вытирающего губы, согнувшимся в болезненной судороге у забора.

– Пойдем, Кристар.

Тот только отчаянно замотал головой, отступая назад и не поднимая на сестру взгляда.

– Столько человек – мужчины, женщины, дети – умерли чудовищной смертью, чтобы я мог жить. Если бы ты не согласилась на предложение Мориуса и не вернулась назад, не было бы ни Потусторонних, ни этого кошмара.

– И магов больше не было бы, да и всем остальным жителям Огнедола, думаю, не сладко пришлось бы, когда сюда пришла бы Республика, – Оника опустила ладонь на затылок брата и притянула к себе, уперев его лоб в свой. – Не кори себя. Это последствия моей ошибки, не твоей. Увы, все, что мы можем теперь – это не допустить еще больших жертв. И для этого ты должен оставаться в живых. Пошли отсюда, нам нельзя задерживаться.

– А как же убитые? Мы вот так их бросим?

– Нам нельзя задерживаться, Кристар, – мягко повторила Оника. – Им уже не помочь, а потраченное на захоронение тел время будет дорого стоить еще одной деревне. Пойдем.

Бессильно повесив голову, Кристар поплелся следом, упрямо окутывая землей останки каждого погибшего, которого успевал заметить.

* * *

Остановившись в нагой роще на ночлег, маги укрылись в землянке, укрепленной изнутри каменным куполом. В свете огня Кристар был бледен и тих, и тени дрожали на его лице, пока на вертеле истекало соком мясо зайца, оказавшегося недостаточно осторожным. Не стерпев рвотного позыва, юноша оставил сестру у потухшего очага и вылетел на свежий воздух, прижимая руку к губам.

– Извини, – пламя вновь осветило землянку, когда Кристар вернулся, разбираемый чувством вины и стыда за свою слабость. Он сразу заметил, что Оника успела переодеться и теперь сидела, сгорбившись в чужих вещах. Найденные рубаха и штаны по размеру подходили больше, чем одежда Кристара, но девушка чувствовала себя неуютно. Мешковина неприятно царапала кожу.

– Ничего, – Оника понимающе улыбнулась. – Тебе тоже следует переодеться.

Кристар покосился на сложенные в ожидании его вещи, и нервная дрожь прошлась по плечам.

– Это необходимо, Кристар. Мало кто разгуливает по Огнедолу в таком наряде, как у тебя. Если его не сменить, появятся вопросы, – она знала, что брату не понравится сказанное ею, но такова была действительность. – Если что-то пойдет не так, я не требую от тебя сражаться с церковниками. Но я не могу допустить, чтобы кто-либо остановил нас и буду вынуждена устранить помеху. Поэтому, будь добр, переоденься.

Рубаха все еще хранила дух предыдущего хозяина, превратившийся для Кристара в болезненный запах мертвечины. Картины минувшего дня не оставляли его ни на минуту, рождая в груди крик отчаяния. Не находя выхода, он оседал в груди жгучей тоской.

– Как ты это делаешь? – Кристар пытался отказаться от своей порции зайца, но Оника была непреклонна. – Как сохраняешь хладнокровие?

– Дело привычки, – недосоленное мясо не лезло девушке в горло, но она не могла позволить себе остаться без сил. – Ты же знаешь мою историю. Толку от стенаний не много. Правда, мне кажется, что дело уже не только в этом. После того, как пал дворец, мне многое довелось повидать: низость, предательство, животную ярость – все это обливалось кровью повинных и невиновных. А затем еще Республика и это помутнение рассудка под действием полной силы Мориуса – все оставило свой след. Мне от этого уже не избавиться, но я хотя бы постараюсь уберечь тебя.

– А ведь это я должен оберегать тебя, – Кристар натянуто улыбнулся. Ему удалось отвлечься от воспоминаний о разрушенной деревне.

– Успеешь еще.

Закончив ужинать и погасив пламя костра, маги отдались во власть беспокойных сновидений, пропитанных холодным потом ночных кошмаров.

Продолжив путь в рассветных сумерках, они скоро добрались до ленты дороги, соединяющей близлежащие селения. Увядшая прошлогодняя трава разделяла полосы неглубокой колеи. Взошедшее солнце грело сырую землю и придорожные камни, наполняя лощины и овраги редким туманом.

Кристар все поглядывал на сестру, вырезавшую повязку, которая теперь прикрывала правый глаз, из прежней одежды.

– Нас будут искать, – ответила Оника на непонимание во взгляде брата, когда маги только покидали ночное пристанище. – Конечно, не открыто, чтобы Орден ничего не заподозрил. Арнора не знает о моей связи с Сапфировой Маской, а значит, скорее всего, разыскивать будут меня, а о твоей внешности умолчат. А мои глаза выдадут нас с потрохами.

Из рощ доносились оживленные птичьи трели, приветствующие весеннее тепло и гонящие сонливость прочь из перелесков. Развернувшиеся просторы полностью завладели вниманием Кристара, освободив от тяжелых мыслей. Он снова улыбался, вдыхая пахнущий влажной землей воздух, и разглядывал небо, свободное от городских крыш и сторожевых башен.

– Эта дорога ведет к небольшой деревне, севернее четвертого Каньона Спасения, – Оника закрыла глаза, чтобы яснее восстановить карту Огнедола перед внутренним взором. – Если пойдем напрямик, сэкономим почти день пути и сможем пополнить запасы провизии. Чем ближе мы к центру материка, тем рискованнее прибегать к помощи стихий. Лучше не злоупотреблять охотой.

Кристар согласился, с едва ощутимой грустью вспомнив щедрые столы берилонского дворца, где не нужно было задумываться о том, будет ли что поесть за ужином. Но совершенно необеспокоенный вид сестры заставлял его держать рот на замке и не сметь жаловаться.

– Гляди, – Оника потрепала брата за рукав, указывая на подъезжающую к пройденному магами перекрестку телегу.

Худощавый вол месил копытами непросохшую землю, но упрямо тянул за собой пустой воз с единственным седоком. Добравшись до перекрестка, он дернул за вожжу, направляя телегу на юг. Завидев идущих впереди незнакомцев, старик напрягся, нащупывая под скамьей замотанную в тряпку палицу. У него не было товара, которым могли бы поживиться грабители, но за пазухой предательски позвякивал мешочек с десятком монет. Приглядевшись, он различил, что одним из незнакомцев была девушка, и немного успокоился, рассудив, что женщина не станет заниматься разбоем. Хотя кто знает, на что пойдут головорезы, лишь бы завладеть чужим добром? Еще раз хорошенько все обдумав, старик положил палицу на колени, тщательнее завернув в тряпки.

– Постойте, пожалуйста, подождите, – старик тяжело вздохнул, когда, поравнявшись с идущими людьми, услышал девичий голос. Натянув вожжи, он остановил телегу.

– Вы едете в деревню, что стоит южнее по дороге? – старик перевел взгляд на заговорившего с ним юношу. Остановившая его пара не была похожа на грабителей, скорее на обычных деревенских жителей.

Старик кивнул, осматривая незнакомцев с ног до головы.

– Подвезите, пожалуйста. У нас не так много денег, но мы можем помочь по хозяйству, – Кристар сочинял на ходу, пользуясь наставлениями, полученными от Оники. – Моя сестра едва на ногах держится, не откажите.

– Кто вы такие, и какая нелегкая занесла вас сюда?

– На нашу деревню напали чудища. Дома разгромлены, в живых никого не осталось. В селении на окраине Восходящего леса живет наша тетушка, больше нам податься некуда.

– Как же вы уцелели? – старик с недоверием смотрел на пару.

– Нам повезло в день нападения отправиться в рощу возле деревни ловить белок. Иначе несдобровать нам, как всем тем, кто был дома.

– Из какой вы, говорите, деревни? – старик припоминал совсем недавние слухи о налете чудовищ на Окраинную, где проживали маги со своими семьями. – Покажи-ка лоб, мальчик.

Кристар в растерянности нахмурил брови, но быстро сообразив, что беспокоит старика, убрал со лба волосы. Старик пожамкал губами и глянул на Онику, проверяя, мог ли он не заметить метку Проклятого.

– Залезайте, – он указал за спину и, спрятав сверток с палицей под лавку, поправил затертую по краям шапку.

– Мне сдавалось, что в Окраинной одни только маги и жили, – добавил старик, когда телега заскрипела, неохотно выбираясь из продавленной простоем и добавившимся грузом колеи.

– Нет, не только, – девушка впервые заговорила, заставив старика обернуться. Морщинистые щеки вздрагивали, когда телега попадала в ухабину, а из седой бороды выпадали крошки от съеденных за завтраком сухарей. – Конечно, большая часть жителей могла укрощать стихии, но не все.

– Мне жаль твой дом, девочка. У меня дочка живет в Каменной, как раз от нее возвращаюсь. На ее деревню тоже несколько недель назад напало одно из этих чудищ. Повезло, что у них расквартирован отряд церковников. Они-то тварь и зарубили, прежде чем та успела учинить разбой. Один мельник пострадал, но жить будет. Нынче одна надежда – на Церковь, хоть и поговаривают, что этим тварям церковники мало что могут сделать, и держится все на Ордене. Даже не знаю, верить этим слухам или нет. Наша деревенька-то тихая, разве что патрули раз в месяц заглянут, но с такой снежной зимой, как выдалась в этом году, церковников с осени не видали.

– А как же надзор за магами?

– Да их у нас отродясь не водилось. Если кто и попадался, так все в Окраинную шли, у нас не задерживались, – старик щедро улыбнулся, обнажив неровные зубы. – Да не бойся ты, дрожишь, как осиновый листок. Довезу вас до деревни, там старуха вас попотчует, да в дорогу снарядим, чем найдем. У меня ведь дочка твоих лет. И зять, как брат твой, только росточком помельче да глазами потусклее. Эк, какая в Окраинной молодежь пошла. В мои годы селение ваше чахло, как старуха у окна, пока не повадились туда маги перебираться. Этих нечестивцев ни хворь не берет, ни голод.

Старик болтал без умолку, запамятовав представиться и поинтересоваться именами своих попутчиков, чему последние были только рады. Онике не приходилось задавать вопросов: старик и сам рассказывал о деревне, церковниках, Ордене, доходящих до селян рассказах о налетах Потусторонних и молитвах, с которыми они обращаются к Всевидящей Матери, чтобы та уберегла их от участи соседних деревень.

Маги успели уже порядком устать от болтовни старика, когда из-за холма показалась деревня, дымящая трубами и угощающая ветер ароматами свежей выпечки. Селение застыло в ожидании теплых деньков, а вместе с ним и его жители, прислонившись к плетням и суша на завалинках башмаки.

Старика, подобравшего магов, супруга встречала уже на подъезде к обветшалой, но ухоженной хижине. Помогая распрячь вола, она то и дело поглядывала на Онику и Кристара, оставшихся стоять у ворот по просьбе хозяина дома. Для юноши это было первое селение вне стен Берилона, на улицах которого пахло жизнью и горячим ужином, приятно согревающим грудь. Но даже здесь его взгляд постоянно цеплялся за мужской силуэт, прилипший к нагой березе с бутылью в руке.

– Пойдем, ребятки, – старик поманил гостей в дом. – Накормим детвору твоей кашей, а, Тильда?

– Вам не стоит утруждать себя. Нам бы только купить провизии в дорогу, – Оника не хотела без нужды задерживаться в селении.

– Не глупи, девочка, куда вам идти на ночь глядя? – старик отмахивался от теребящей его за рукав супруги, пока ее настойчивость не победила. – Да что у тебя стряслось, что нельзя и минуты подождать, пока я уважу гостей?

– Пусть ступают, пусть. Ох, не стоило тебе подбирать их, точно не стоило, – причитала женщина, теребя подол платья и пугливо озираясь. – Смутные дни настали и в нашей деревне, пока ты ездил в Каменную.

– Да скажи уже, что стряслось! – старик надулся от недовольства. Неловкость перед гостями из-за поведения супруги будила в нем усталую злость.

– Маги сбежали. Из Казематов Ордена, что у первых Каньонов Спасения, – выдохнула старуха и, прочтя на лицах гостей, что те услышали ее слова, пугливо глянула на супруга.

– Как так?

– Эти звери напали на Казематы, перебили охрану и, кто знает, сколько заключенных. Говорят, там похозяйствовала целая стая с гигантами размером со дворец! – женщина сама пугалась своих слов. И пусть она в жизни не бывала в округе Берилона и не видела размаха дворца, она наверняка знала, что соседки не станут врать. – Некоторым магам повезло сбежать, только для нас их везение обратилось печалью.

– Что произошло? – Кристар подался вперед, несмотря на руку сестры, пытавшуюся удержать его.

– Забрел к нам один из этих, клейменных, – старуха внимательно вглядывалась в лицо юноши, пока, не найдя следов метки Проклятого, не успокоилась. – Пятый день дебоширит. Совсем с ним сладу нет. Староста пытался наставить его на добрый путь, а тот в отместку сжег сенник. И чем теперь скотину кормить? Боятся его все, даже мужики стороной обходят.

– А что же церковники? – Кристар в растерянности глянул на Онику.

– Да разве ты их видишь? Староста в первый же день послал птицу с просьбой прислать отряд и урезонить лиходея, а что еще мы можем? Только молиться Всевидящей и надеяться, что церковники прибудут со дня на день, – старуха всхлипнула, утирая выступившие на глазах слезы. – Вот опять он возле нашего дома околачивается. Каждый раз жду, что он начнет ломиться в двери, но пока Небеса миловали. Не зря этих животных держат в Колодцах и в Казематах. Нельзя таким людям среди честного человека быть, нельзя, совсем нельзя.

– Ну, полно, полно рыданий. Всяк человек может угодить в дурную ситуацию. Пойдемте лучше в дом, – к усталости с дороги прибавился еще и ворох ожидавших его дома тревог, и старик хотел поскорее растянуться на лежаке с кружкой горячей настойки. Он уже и сам был не рад, что взялся помочь сиротам, но добродетельное сердце не позволяло выгнать их в преддверии ночи.

– Спасибо за ваше участие, но мы не хотим стеснять вас. Мы будем рады…

Вежливые расшаркивания Оники прервали женские возгласы и пьяная ругань. Беглый маг, наслаждавшийся обретенной свободой наедине с бутылью вина, по достоинству оценил проходившую мимо молодую женщину, сочтя ее в меру хорошенькой, чтобы скрасить его одиночество. Хватая ее за руки, он расплескивал на подол ее платья вино, браня за несговорчивость и грозясь сжечь стянутые в тугую косу волосы, если женщина не прекратит артачиться. Вняв предупреждениям мага, она безвольно опустила руки, ругая собственную опрометчивость и глупость, толкнувшие ее пойти этой дорогой.

Кристар вмиг вылетел на дорогу, не оставив Онике и шанса попытаться остановить его. Маг, увлеченный сдавшейся на его милость женщиной, был безмерно удивлен наглостью мальчишки, посмевшего прервать его утехи.

Беглый маг обладал рыхлым лицом, с множеством мелких шрамов, окруживших залитые хмелем глаза. Сальные волосы, звериный оскал и грязное дыхание ошеломили Кристара, перед которым укротитель стихий – символ добродетели и благословения Небес – впервые предстал в подобном облике.

– Ты что о себе возомнил, пацан?! – маг замахнулся, метя кулаком в голову Кристара, но тот поднырнул под руку и, поймав противника за локоть, толкнул его в спину. Спотыкаясь и изрыгая ругательства, маг едва удержал равновесие, чудом не зарывшись носом в землю. Огонь, пробужденный яростью, выжигал из крови хмель, возвращая трезвость рассудка.

– Ступайте, – Кристар отвернулся от испуганной пары женских глаз, сосредотачивая все внимание на беглом маге. Путаясь в юбках, женщина поторопилась прочь, шепча молитву Всевидящей.

– Ты крупно влип, щенок! – проревел дебошир, и его руку охватило пламя, уронившее грозные отблески на окна и прячущиеся за стеклами любопытные глаза. Апатичное спокойствие на лице невесть откуда взявшегося мальчишки, подернутое поволокой печали, привело мага в бешенство.

Оника с замиранием сердца следила за разворачивающимся противостоянием. Но Кристару хватило ума не забыть о том, что сейчас он простой сирота из разгромленной деревни, и, когда с руки огненного мага сорвался сгусток пламени, юноша скользнул в сторону, ловко уходя из-под удара и не прибегая к магии.

– Остановись, – глухо попросил он, чем только еще больше раззадорил мага.

Беглец, измотанный пребыванием в Казематах, был щуплым и нескладным, и Кристар, в чьих голубых глазах не было страха, который маг привык видеть на лицах каждого встречного, показался ему настоящей скалой, прорвавшейся сквозь облако пламени в тлеющей одежде.

– Щенок! – с тухлой улыбкой произнес он, когда Кристар сжал пальцы на кулаке мага.

В ноздри ударил запах горелой плоти, а кисть пронзила жгучая боль: не находя выхода из крепко стиснутых рук, энергия огня воспламенялась, выжигая кожу обоих магов, пока беглец не прекратил ее высвобождать. Однако боль не исчезла, а возросла в разы, и уши заложило от хруста костей в пальцах.

– Ну конечно же, – с раздражением прошипела Оника, завидев на другом конце улицы так некстати объявившихся церковников, сопровождаемых пухлым мужиком, беспрестанно выкрикивающим «Вон тот, вон тот!».

Оника оттащила брата от согнувшегося пополам и баюкающего поврежденную конечность мага. В порыве слепой ярости он выпустил в неприятелей плотный столб огня, но тот разбился о выставленный подоспевшим церковником щит. Удар этого же щита отбросил мага на землю, лишив сознания. Без лишних церемоний один из церковников схватил Кристара за руку и повернул к себе обожженной ладонью. Латная перчатка оцарапала лоб, когда воин грубо убрал волосы в поисках метки Проклятого.

– Смельчак, да? – проронил церковник, переведя взгляд на беглеца и сплюнув на землю.

– Да, дурак еще тот, – Оника улыбнулась, впиваясь пальцами в предплечье брата. – В Окраинной куда не глянь, везде эти маги были. Вот он и привык лезть на всех без разбору.

– Зря иронизируешь, девочка, – сухость во взгляде церковника сменилась ленивым интересом. Его соратники тем временем были заняты подготовкой беглеца к дальнейшему заключению. – Мало кто рождается с дыханием Церкви, и в нынешние времена нам как никогда нужны отважные бойцы из простого люда. Обратись с прошением вступить в святое воинству. Почему-то мне кажется, что Зерно благословит тебя.

– Это большая честь, – запал боя сошел, и боль в ладони от любого движения становилась все острее, делая голос неровным. – Наш дом разрушен, и я не могу принять вашего предложения, пока не позабочусь о сестре. Простите.

– Дело твое, малец. Но, как разберешься со своими хлопотами, подумай о моих словах. Таким, как ты, всегда найдется место в рядах стражи Всевидящей Матери и всего Огнедола.

Кристар кивнул и позволил Онике, рассыпающейся в благодарностях за оказанную честь, увести его прочь. Затерявшись среди выбравшихся из своих укрытий любопытных жителей, обступивших церковников и славящих их доблесть, маги покинули деревню, пожертвовав возможностью пополнить провизию ради безопасности.

* * *

– Тоже мне, герой-защитник, – ворчала Оника, залечивая ладонь брата в тусклом свете скудного пламени, освещавшего тесную землянку. – Стоило оставить тебе этот ожог, как напоминание о легкомыслии. И что тебя дернуло полезть к тому магу?

– Кто-то должен был прекратить его зверства. Ты же сама видела, как он приставал к той женщине. Кем бы я был, если бы остался стоять в стороне? – Кристар отстаивал свой поступок с виноватой угрюмостью, отказываясь поднимать на сестру глаза.

– Ну, конечно же, господин «само благородство». Право слово, с твоим неравнодушием к простолюдинам никто в жизни не поверит, что ты воспитанник Арноры.

– Пусть так, но я всегда помнил, что родился в деревенской семье, и мне всего лишь посчастливилось быть подобранным Всевидящей Матерью. Было бы тщеславным считать себя выше тех же слуг берилонского дворца.

– Да уж, редкостное везение, ничего не скажешь, – закончив с ладонью брата, Оника потрепала его по волосам. – Ты же слышал, что церковники могли заявиться в любой момент, что они, собственно, и сделали, выбрав самый неудачный. Это был огромный риск. Чудо, что они ничего не заподозрили. О чем ты только думал, Кристар?

– О том, что не имел права вот так взять и отвернуться, когда мог остановить его, – вновь всколыхнувшееся в груди негодование дало Кристару силы встретиться взглядом с сестрой. – Маги не смеют заикаться о равных правах, когда оправдывают предубежденное отношение к ним своими же поступками, – выпалив на одном дыхании, он снова поник, рассматривая пальцы.

Молчание Оники неподъемным грузом легло на плечи Кристара, но он был достаточно смел и упрям, чтобы не отказаться от своих слов.

– Не жалеешь, что позволила мне пойти с тобой? Ведь ты оказалась права – я не смогу выступить против Церкви, закрыв глаза на бесчинства магов.

– Этого и не требуется. Я уже ходила тропой, где маги обретают свободу на фоне свержения ненавистной им власти церковников, и она не ведет ни к чему хорошему, – Оника положила руку на плечо брата. – Я не злюсь и ни о чем не жалею, но мы должны быть осторожны. Мы же говорили об этом. Ты не сможешь остановить меня, если из-за твоих необдуманных действий мне придется принять меры. И ни ты, ни я не будем рады последствиям.

– Я же не прибегал к помощи стихии!

– Из расчета, что все полученные тобой ранения исцелит заботливая сестра, – Оника рассмеялась, наблюдая за смущением на лице брата. – Пусть будет, по-твоему. Но впредь проявляй большую рассудительность. Не хочу я больше пачкать руки в людской крови.

* * *

Следующий день принес новые километры, пройденные с пресным мясом в желудке и беспокойными взглядами, стоило из-за рыжих холмов выглянуть очертаниям разоренных Казематов. На протяжении всего пути Оника без устали отправляла ветра в разные уголки вновь покрывшейся камнем равнины, чтобы заранее узнать о приближении неприятеля, будь то Потусторонний, церковник или сбежавший отступник.

Приблизившийся заслон из суровых дубов Восходящего леса отвлек Кристара от не покидавших его с самого утра размышлений. Когда солнце затягивали располневшие на севере тучи, он понимал, что хотел бы вновь пройтись по коридорам дворца, пообедать в обществе госпожи Арноры и ее дочерей, откупорить бутыль вина наедине с Зореваром. Именно мысли о старом друге и том, как Кристар оставил его, не сказав ни слова, больше остальных удручали юношу. Но ветер прогонял облака и, грея спину в лучах высокого солнца, юноша осознавал, что находится там, где должен.

В Восходящий лес весна пришла несколькими днями раньше, и земля здесь уже успела подсохнуть, а на деревьях завязались почки. Птичьи голоса зазвучали громче, разнося молву о пришедших в их обитель гостях.

– Будь внимателен. Цитадель Ордена находится западнее, но вся северная часть – территория Смиренных. Они не должны заметить нас раньше времени, – Оника закрыла глаза и шла, руководствуясь образами, что рисовал ей ветер.

– И как мы проникнем внутрь незамеченными, когда доберемся?

– Мы – никак. Цитадель стерегут не хуже дворца Берилона, только из Смиренных охранники-то получше будут. Войти вдвоем и не привлечь внимание – значит потратить везение, отведенное на всю жизнь вперед. Ты укроешься в безопасном месте и будешь ждать меня, а я отыщу отца. Надеюсь, он не в отъезде.

– Ты рассказывала, что здесь же находится убежище мятежников? – Кристар всматривался в чащу, словно ожидая отыскать в ней следы руин, о которых говорила сестра.

– Да, намного южнее, в самом сердце леса, если они не нашли себе новое.

– Хотел бы я увидеть столько магов зараз.

– Еще увидишь. Поверь, в Ордене их не меньше.

Деревья провожали магов покачиваниями лысых макушек и возней мышей в опавшей листве. Оника пыталась вспомнить, как давно она была в Цитадели. События стертого из действительности витка времени мешали времена года и людей, добавляя восприятию девушки лишние месяцы. Ей сложно было осознать, что всего лишь летом она карабкалась вместе с Дэрком по оврагам, направляясь к таинственному Убежищу, и что последний раз, когда она видела отца, был в день мятежа. И Храма Первого, укрощения огня и открытия магии крови не было нигде, кроме ее собственного сознания. Вымышленные ситуации вымышленной жизни.

Оника помотала головой. Только избавившись от наваждения, она поняла, что привело ее в полный тревог уголок сознания. Между ветвей витал едва уловимый запах гари, а птичьи голоса, словно бегущие от опасности, остались далеко позади. На лес опускалась вечерняя серость, но Оника продолжала торопливо идти, понимая, что об отдыхе и речи быть не может, когда гнетущее чувство тревоги липнет к коже.

Кристар и сам понял, что что-то не так, когда в лицо магам ударил порыв мягкого теплого ветра.

– Разве не лучше обойти стороной, что бы там ни было? – торопясь за сестрой, спросил он.

– Впереди только Цитадель Ордена, – хмуро ответила Оника, переходя на бег.

Тепло сменилось жаром, обволакивающим деревья и бегущих магов. Земля пошла под уклон, и теперь приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не скатиться кубарем вниз, зацепившись за вылезший на поверхность корень.

– Стой, – Оника преградила путь брату рукой, узнав о происходящем раньше, чем увидели глаза Кристара. Пересохшему горлу было больно глотать. Кашель капризным котом скреб шею изнутри.

Осторожно ступая за сестрой, Кристар слышал душераздирающие крики, спускающиеся с небес, и вторящее им рычание. Впереди появились яркие силуэты объятых огнем деревьев. Они стонали от боли, когда пламя бесстыдно срывало со стволов трескающуюся кору.

Преддверие Цитадели Ордена было объято огнем. Сама крепость стояла черным исполином, подсвеченным заревом пожара, охватившего лес и деревянные пристройки. Загонщики терзали сочную плоть, огрызаясь на проворных Гончих, так и норовящих стащить лакомый кусок прямо из-под носа. Двор и округу Цитадели заполонили Потусторонние, вынюхивая источники дурманящей энергии, щедрым морем разлившейся по территории крепости.

Ров с водой выпустил шипящее облако пара, когда Погибель изрыгнула в него клокочущую лаву. Круша лапами стены, она проглатывала камень казарм вместе с содержимым, довольно вздрагивая, когда удавалось захватить еще теплые тела.