Текст книги "Единство (СИ)"

Автор книги: Эри Крэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Глава 5. Доверие и бунт

В Зале Собраний висело гнетущее молчание. Ульен знал, что на этом совете нет места посторонним, а часто пустующее кресло Второго советника за годы правления Арноры стало привычным. Всевидящая Мать предпочитала без лишней на то необходимости не встречаться с отцом, проводившим большую часть своего времени в подземельях, охраняя Зерно.

– Я хочу, чтобы укротительница воды сегодня же покинула дворец, – Арнора не была настроена на компромисс.

Первый советник вздохнул, понимая, что именно верность правительнице и привела его в столь нелепую ситуацию. Он мог бы и словом не обмолвиться об увиденном в памяти Зоревара, но расценить свое молчание иначе, как измену Церкви и десятилетиям верной службы, Ульен не смел.

– При всем уважении, госпожа Арнора, но, боюсь, подобное решение будет неразумным. Господину Кристару уже девятнадцать, и нет ничего странного в том, что он проявляет интерес к девушкам. То, что многие благородные господа во дворце разбавляют свой досуг утехами с горничными, не должно быть для вас откровением.

– Каким же дураком ты порой бываешь, Ульен! – глаза женщины сверкнули, а тело напряглось, словно готовое к броску. – Меня беспокоят не горничные в постели Кристара, а то, что одна из них маг! Ты уже настолько стар, что не чувствуешь в этом угрозы?

– Ни малейшей, – сухо ответил Первый советник. – Как вы и распорядились, я регулярно вызываю девушку к себе и проверяю ее лояльность к Церкви. Ее помыслы по-прежнему чисты и наивны, как и подобает испуганной простолюдинке, попавшей в достаток дворца Всевидящей Матери.

– Старый идиот! – Ульен вновь вздохнул. Он уж и не помнил, когда в последний раз видел Арнору в столь разъяренном состоянии. – Присутствие мага рядом с сыном главного врага Церкви не приведет к добру!

– Как Первый советник и ваш преданный слуга я вынужден не согласиться.

Арнора бессильно обмякла в кресле, вперившись взглядом в невозмутимое лицо Ульена. Ментальный маг держался бесстрастно, как и всегда. От его напускного равнодушия у женщины сводило скулы, и рождалось желание запустить в советника стулом или, на худой конец, блюдом с фруктами.

– Продолжай. Я хочу послушать.

– Благодарю, госпожа Арнора, – Ульен учтиво склонил голову. – Вам известно, что я обязался верой и правдой служить вашей матери, а после и вам. А потому должен быть искренен, даже если мои слова огорчат вас. Поэтому я с уверенностью заявляю, эта укротительница воды – наибольшая наша удача в деле Фардна.

– Ты спятил, – заметила Арнора и, поймав взгляд советника, помахала кистью, обещая не перебивать.

– Вы считаете девушку угрозой, но я увидел в ней прекрасную возможность привязать господина Кристара к вам еще больше. Прогнав ее сейчас, когда она все время блюла запрет о неиспользовании своих сил, вы вызовете непонимание и недовольство юного господина, тем более, когда он так благоволит горничной. Впоследствии это приведет к тому, что Церковь станет для него оплотом несправедливости, и на этой почве он взрастит симпатию к магам. Пусть укротительница воды и дальше живет во дворце, ведь она ни разу не проявила себя с неподобающей стороны.

– Что я слышу, – Арнора покачала головой. – Ты же был первым из всех, кто хотел избавиться от этого мага. И теперь защищаешь ее?!

– Я защищаю исключительно ваши интересы, моя госпожа. И движимый желанием уберечь вашу семью от тревог, я настоятельно советую вам скрепить отношения господина Кристара и этой девушки священным союзом.

Арнора одарила советника коротким взглядом и засмеялась, не в силах сдержанно реагировать на абсурдное предложение Первого советника.

– Ты выжил из ума, Ульен. Прости, это все моя вина. Я все время полагаюсь на тебя и не даю и дня отдыха. Это повредило твой рассудок. Я не могу отпустить тебя в отставку, но освободить от обязанностей на несколько недель просто обязана. Тебе нужно отдохнуть от дворцовых хлопот: езжай на юг, подыши океаном, очисти разум, – посмеиваясь, говорила Арнора.

– Я рад, что мои слова порадовали вас, госпожа Арнора, но, похоже, вы не ощутили их серьезности, – Ульен был невозмутим, но сжатые губы, превратившиеся в едва различимую полоску, выдавали его неудовольствие от насмешек Всевидящей Матери. – Никто не может предугадать, как повернется жизнь через год или через пять, и от чего будет зависеть ваше влияние. Связав сейчас господина Кристара и укротительницу воды, ненавидящую собственную силу, вы привьете ему угодный вам взгляд на магию. И появление его отца-мятежника, если таковое случиться, только подтвердит ваши слова. К тому же, что может удержать мужчину лучше, чем женщина? Я не говорю о диких и неотесанных дикарях, способных разрушить все на своем пути. Слава Небесам, господин Кристар не имеет с ними ничего общего.

Женщина тяжелым взглядом смотрела на советника, пытаясь осознать, что он не надсмехается над ней. Но Ульен вообще не умел шутить.

– Я понимаю, что вам сложно принять мои аргументы, так как вы не охватываете всей ситуации так, как я, и не имеете моего опыта и знания человеческих душ.

– Не имею. Но и ты не можешь заглянуть в голову Кристара, разве нет?

– Не могу. Но мысли вашей старшей дочери мне хорошо известны.

Веселье на лице Всевидящей Матери сменилось хмурым вниманием. Арноре не нравилось, что ее сознание, как и Миалы, открыто для сильных ментальных магов, и Ульен старался лишний раз не напоминать об этом. Раз старик решился заговорить на столь скользкую тему, значит, причины были более, чем весомы.

– После вас Всевидящей Матерью станет госпожа Миала. С этим титулом она получит как власть и почтение, так и обязательства, многие из которых придутся ей не по душе. Госпожа Арнора, мне неприятно напоминать, но вам лучше всех известно о тревогах Всевидящих Матерей, чей путь к святому долгу преградили личные чувства. Уверен, вы не хотите, чтобы госпожа Миала пошла тем же путем. Но все ведет к этому, и, если срочно не принять меры, не миновать еще одной трагедии. Конечно, я не подразумеваю, что господин Кристар решится лишить жизни…

– Достаточно! – голос Всевидящей Матери угрожающе взмыл под самый свод Зала Собраний.

– Простите, моя госпожа. Я всего лишь хочу сказать, что чем раньше возвести стену между вашей старшей дочерью и господином Кристаром, и чем ощутимее и весомее эта стена будет, тем лучше для самой же госпожи Миалы.

Арнора опустила голову и закрыла лицо руками, в тайне мечтая исчезнуть из дворца и оказаться где-нибудь вдали от интриг, которые она сама же и сплела, чтобы удержать мир в Огнедоле.

– А если Фардн решит использовать эту девушку против Церкви? Что, если она предаст нас?

– Я узнаю это задолго до нее самой. Обещаю вам.

– Что ж, если ты ошибешься, то первым же и сгоришь в пламени возмездия, – Арнора заставила себя вынырнуть из несбыточных грез и поправила прическу. – И все из-за того, что ты решил, будто обвенчать моего воспитанника с простолюдинкой, – хорошая идея.

– Кому есть дело до ее прошлого, когда у нее на лбу метка Проклятого? Тем более, всем известно, что господин Кристар, сын простого фермера, оказался во дворце только благодаря вашему состраданию. Никто не будет оскорблен недостойной по крови партией. К тому же, девушка довольно мила.

– Так ступай тогда. Распоряжайся. Моя мать прислушивалась к твоим словам и благополучно дожила до того дня, когда пришло время передать власть.

– Я не подведу, ваше святейшество.

Первый советник поклонился и направился прочь из зала. Он не знал, откуда пришло к нему греющее сердце чувство удовлетворения, но оно было первым приятным чувством, посетившим Ульена за последние годы службы Всевидящей Матери, и только подтверждало верность его мыслей.

* * *

Из окон, выходящих в сад, лился щедрый свет сотен свечей, маня завистливые взгляды слуг, не вхожих в Белый зал, где музыка кружилась в пышных юбках благородных дам и, смешиваясь с кокетливым хихиканьем, плескалась в глазах подвыпивших господ. Менестрели без устали перебирали струны, заглядываясь на румяных чашниц. Наряженные в золотистые скатерти столы предлагали щедрые яства, изобилуя фруктами и мясом всех сортов. Всякий, заглянувший в этот час в Белый зал, поразился бы размаху празднества, но по меркам обитателей дворца это был довольно тихий и скромный пир.

На торжество были приглашены лишь самые приближенные к Всевидящей Матери, и несколько крупных купцов, чье присутствие на всякого рода мероприятиях, устраиваемых во дворце, было залогом безбедного существования не только семьи Арноры, но и половины Берилона. Из приглашенных отсутствовали лишь сестра и младшая дочь Всевидящей Матери: забота о безопасности государства обязывала их задержаться в цитадели, но они обещали приехать несколькими днями позже.

Кристар сидел на почетном месте, бледный, словно первый снег, и, подперев скулу кулаком, с потерянным видом наблюдал за происходящим в Белом зале.

– Это просто фарс какой-то, – шепнул он на ухо сидящей рядом Онике, одетой в искрометную улыбку и утонченное золотистое платье.

– Ты так расстроен из-за того, что теперь мой вид будет отгонять от тебя всех влюбленных служанок? – не без издевки спросила она, разделяющая впечатление брата от сложившейся ситуации.

– Что такое ты говоришь, – смутился Кристар. Оника ободряюще сжала его ладонь, украдкой бросив взгляд на сереющего рядом с Всевидящей Матерью Ульена.

– Признаюсь, решение Арноры обескуражило меня не в меньшей степени, и я настойчиво вижу в этом какой-то хитрый ход с ее стороны. Однако как бы там ни было, такой расклад нам только на руку.

– Чем?

– Тем, что теперь я смогу присматривать за тобой почти постоянно, – Оника уколола брата ногтями и отпустила его руку. – Улыбнулся бы хоть, а то сидишь, как на заклании.

– Сегодня я заключаю святой союз брака с собственной сестрой, чего уж тут печалиться.

– Становишься ироничным, Кристар, – девушка рассмеялась. Кроме поведения брата, ее забавляли мысли о том, что он скажет, когда узнает, потомками чьего союза они являлись. – Не принимай эти законы так серьезно. Все они писаны людьми, которые родились, а после умерли. В них святости не больше, чем в побирающихся бедняках и забулдыгах.

Кристар устало вздохнул. Он все никак не мог понять, действительно ли его так сильно поразило то, с какой легкостью Арнора распорядилась его судьбой, или же он просто больше не может видеть мир таким, как раньше.

– Это все настолько абсурдно, что я пытаюсь убедить себя в неслучайности происходящего и привязать все к воле провидения, упрямо сближающего нас все больше и больше.

– В этом есть рациональное зерно, – зная о способностях наследия Первого мага, Оника не удивилась бы, если бы чудесные совпадения, приведшие ее к брату, были подстроены силой, стремящейся воссоединиться со своей половиной.

Пожав плечами на немой вопрос Кристара, Оника посмотрела на стрелки оправленных в самоцветы часов, стремящиеся к одиннадцати.

– Самое занятное еще впереди.

– Ты издеваешься?! – Кристар выглядел поистине несчастным. Весь вечер он надеялся, что все обойдется как-нибудь само собой, но никто не врывался в зал со срочным донесением, дикие звери не нападали на дворец, и торжество плавно скользило к своему финалу.

– Представь, что я просто горничная Рони. В конце концов, вокруг полно церковников, готовых срубить мне голову с плеч, если что-то пойдет не так. Ты же не подведешь меня?

– И как тебе только удается оставаться настолько хладнокровной? – юноша готов был рвать на себе волосы не столько от близящихся ритуалов, сколько от осознания, что его не так уж и пугает предстоящее.

– Лучше не спрашивай.

Этот день казался Онике неимоверно долгим, заполненный суетливым гамом и тщетными попытками разгадать, чем же вызвано решение Арноры. Устав от приторных улыбок и излишеств торжества, девушка мечтала оказаться в тиши покоев, где будет располагать достаточным временем, чтобы поговорить с братом.

Когда колокольный звон отмерил без часа полночь, в Белом зале наступила торжественная тишина. Купцы, вельможи и их дамы, члены Собрания, даже слуги, умудрившиеся не быть выставленными за дверь, – все были преисполнены радостью и возвышенным чувством приобщения к объединению двух судеб, благословленному самой главой Церкви. И только старшая дочь Всевидящей Матери, Миала, в бессильной злобе сжала бархат темно-синего платья, когда союз был скреплен поцелуем.

* * *

В покоях Онику и Кристара уже ждала разогретая банная комната и свежая постель, аккуратно застеленная умелыми руками новой горничной. В канделябрах ровным пламенем горели фигурные свечи, а шторы на окнах были плотно задернуты.

Едва распрощавшись с оставшимися у дверей церковниками и оказавшись наедине с сестрой, Кристар выдохнул напряжение, сковывавшее его тело с самого начала празднества, и рухнул в кресло, откинувшись на мягкую спинку. Он глубоко устал от мира, каждый день демонстрирующего прежде скрытые тона, от лживых покровов, нарастающих на нем и проявляющихся на каждом встречном. Спустя несколько недель эйфория от обретенной семьи стала угасать, обнажая скрывавшиеся в ее тени черные остовы осознания и принятия.

– Непривычно видеть тебя таким.

Онике было не привыкать к миру, где за каждым камнем поджидает враг, но такая жизнь была чужда Кристару, поэтому она опустила руки на плечи брата, желая забрать хоть часть его тревог себе.

– Я в порядке. Это был чудовищно тяжелый день, значения которого я пока еще не понимаю, – он оторвал голову от ладоней и мягко улыбнулся. – Ступай, прими ванну, я побуду здесь.

– Не скрою, что скучала по изыскам жизни благородной особы, – пальцы заскользили по шнуровке, ослабляя корсет. – Мне хватило бы приличной еды и собственной комнаты, но так тоже неплохо.

– Ты это специально, что ли?! – Кристар отвернулся, когда платье соскользнуло с плеч сестры.

– Ох, прости, пожалуйста, – Оника подхватила струящуюся по телу ткань. – Я успела привыкнуть, что ты был всегда рядом, и перестала обращать внимание на подобные моменты.

– О чем это ты? – юноша обернулся, когда шаги Оники переместились в ванную комнату.

– Это очень долгая и местами неправдоподобная история. Я давно хочу рассказать тебе все о себе и о нашей семье. Благо, у меня теперь есть такая возможность.

Кристар промолчал, решив запастись терпением и дождаться, когда Оника выполнит обещанное. Юноша не хотел говорить сестре, что как бы много времени они не провели вместе, его не покидало чувство, что он совершенно ее не знает. Пока что он довольствовался верой, что когда-нибудь это изменится.

Дожидаясь, когда брат закончит с водными процедурами, Оника забралась в накрахмаленную постель и блаженно растянулась под одеялом. Ей казалось, что до этого в ее жизни были одни лишь твердые койки прислуги и еще более твердая земля на лесных прогалинах, заметенных колючим снегом. Размеренная жизнь под крылом Орлеи и Сайла стала далеким призрачным воспоминанием, погребенным под грудой дней вдали от дома.

Кристар застыл на пороге комнаты, приглаживая мокрые волосы, и в замешательстве глядя на занятую половину кровати.

– И долго ты собрался там топтаться? Нас и так ждет бессонная ночь, так что я бы предпочла не затягивать с началом, – не получив от брата и крохи реакции, Оника раздосадовано похлопала по месту рядом. – Кристар, не сходи с ума.

Собрав волю в кулак, юноша выполнил просьбу сестры, примостившись на краешке кровати.

– Ты ведешь себя так, словно никогда не оставался наедине с…, – взглянув на залившегося краской Кристара, девушка тихо засмеялась. – Да ладно, быть такого не может! Поди, сыщи во дворце хоть десяток служанок, которые не были бы от тебя без ума.

– Ты, наверное, не заметила двоих церковников, маячащих за моей спиной, стоит мне выйти из покоев. Их присутствие не способствует тесному общению.

– А как же Леция, ежедневно навещавшая твои комнаты по своим горничным делам?

– Ее характер полностью соответствует внешности, – Кристар поморщился, вспомнив несуразную служанку, отталкивающую одним своим видом.

– Ладно, с девушками не задалось. А что насчет мужчин? Алестия говорила мне, что Зоревар нередко захаживает к тебе на ужин, – Оника откровенно издевалась, подзадоренная острой реакцией брата.

– Что ты говоришь такое?! Как тебе только в голову приходят столь сумасбродные идеи?

– Успокойся, я не посягаю на твою честь, – Оника удобнее подоткнула подушку под спину. Веселье уступило место задумчивости, улыбка сменилась хмурой морщинкой между бровями. – Оказалось, мне куда сложнее начать, чем я думала. Так долго ждала этого момента, а теперь не могу собраться с мыслями. Испив сполна духа сражений, я забыла, как вести разговоры по душам.

Оника покачала головой, про себя ругая внезапно проснувшуюся нерешительность. Взглянув на притихшего брата, она вспомнила все те разы, когда один только его образ отворял дверь к новой силе и возможностям.

– Давно уж надо было это сделать, но у нас не выпадало случая, чтобы я могла рассказать все от начала и до конца, не прерываясь. Но теперь – самое время. Так что я начну, а ты постарайся не заснуть.

Избрав отправной точкой свое детство, Оника начала рассказ, скрывший ночные часы под ворохом переплетающихся историй, складывающихся в единую ухабистую тропу жизни, которой пришлось пройти девушке. Она не упускала ни единой детали, сколь-либо для нее значимой, излагая не только события, но и сопровождавшие их мысли и чувства. Повествуя о визитах мага Ордена Смиренных, Оника и сама погрузилась в пересыпанные эмоциями дни, внезапно осознав, как сильно скучает по нелюдимому лучнику.

Подавив в себе беспокойство из-за неизвестности, где сейчас Люфир, и что с ним, девушка отвлеклась историей о так удачно заглянувших в деревню отступниках. Хоть Оника и раньше рассказывала о своих странствиях в компании укротителей огня и камня, выдавая все за истории купцов, она повторила все уже через призму личного восприятия.

Кристар трепетно слушал сестру, не промолвив и слова, даже когда речь зашла о событиях в Этварке и ее встрече с отцом. Иногда Онике казалось, что брат умудрился задремать, но одного короткого взгляда хватало, чтобы понять, юноше было не до сна. Его волосы высохли и упали на затаивший морщины лоб, а пламя сгоревших до половины свеч заострило профиль.

Оника замолчала, когда история коснулась событий, уже известных Кристару, их встречи во время мятежа магов. От долгой ночи остались оплавленные огарки и светлеющее за шторами небо ранней весны.

Юноша сидел, свесив с кровати ноги и запустив пальцы в высокий ворс ковра. Подставив ссутулившуюся спину взглядам сестры, Кристар пытался осознать бесчисленные откровения, большая часть из которых меркла на фоне самого главного.

– Выходит, Сапфировая Маска, – наш отец?

– Выходит так. Неплохая замена, как для сына простого фермера, да?

– Знаешь, поверить в обман госпожи Арноры и то, что ты моя сестра, было проще, чем в это. Может быть, причина в том, что речь идет об известном во всех краях Командоре Ордена, на коего у меня не получается смотреть иначе. Или все из-за того, что Орден Смиренных, великая структура, изменившая жизни сотен магов и объединившая достойнейших из них, оказалась двуличной, как и все вокруг. Как мятежник мог пойти на такое ради жизни всего одного человека?

– Отбросим то, что этот человек – его сын, и обратим внимание на ту часть биографии, где говорится, что ты наследник Первого мага.

Кристар глухо засмеялся и, обернувшись, усталыми глазами посмотрел на сестру. Открыв всю себя, Оника вновь поменяла свой облик в его сознании.

– Это то, что вначале ты назвала «неправдоподобной историей»?

– Одно из, – уклончиво ответила девушка. Она не хотела совсем сбить брата с толку и отложила повествование о событиях, существующих лишь в ее памяти, до времени, когда Кристар примет все остальное. – Но кроме двух подвластных стихий, у меня есть еще доказательства того, что рассказы о родстве с Первым магом – не байки древнего рода.

– Какие? – Кристар в мгновение ока оживился, подавшись к сестре.

– Это еще одна длинная и куда более неправдоподобная история, – Оника тепло улыбнулась и накрыла своей рукой ладонь юноши. – Я обязательно тебе все расскажу. Но сейчас тебе лучше отдохнуть. Оно, конечно, ожидаемо, что сегодняшняя ночь для воспитанника Всевидящей Матери прошла бессонно и изматывающее…

– Опять ты за свое!

– Не шуми и ложись спать, – Оника сползла вниз и, взбив примятую подушку, улеглась на бок, натянув край одеяла до подбородка. – Во всяком случае, я именно этим и займусь.

Кристар еще некоторое время сидел без движения, следя за дыханием сестры. Он пытался поставить себя на место девушки, однажды сумевшей вырваться за пределы крохотного мира и открыть новые горизонты; мага-мятежника, вынужденного пойти против своих убеждений ради жизни ребенка; лучника, наделенного удивительной силой и сблизившегося с Оникой; отступника-укротителя огня, борющегося за свободу всех укротителей; ментального мага, отринувшего Церковь и примкнувшего к мятежникам. Все они выглядели так живо и ярко, будто юноша знал их лично. Ему хотелось прикоснуться к их образам, многогранным и неординарным, настолько не похожим на слившихся в неразборчивое пятно жителей дворца.

Заставив себя отложить размышления, Кристар опустил голову на подушку и, уставившись на полог кровати, стал дожидаться сна.

* * *

Даже проведенная без сна ночь не смогла побороть привычку, и Оника проснулась, едва солнечные лучи озолотили крыши Берилона. С удивлением она обнаружила, что Кристар, как и всегда, отправился на утреннюю тренировку.

– Вот дурак, – беззлобно прошептала девушка и нахмурилась, заслышав шаги в банной комнате. Осторожно отворив дверь, в спальне появилась новая горничная и, сделав на цыпочках несколько шагов, так и застыла с тряпкой в руках, когда заметила, что Оника уже не спит.

– Простите, я не хотела вас потревожить, – залепетала служанка. Оника всего несколько раз видела эту миниатюрную девушку, снующую везде неприметным мотыльком, с русыми волосами и совсем еще детским лицом.

– Прекрати, ты меня смущаешь, – после ночи возвращения к прежней жизни, Оника с трудом вспомнила, что здесь она простолюдинка, еще вчера утром бывшая такой же горничной, и должна вести себя соответствующе. – Пожалуйста, не нужно формальностей, я и без того чувствую себя не в своей тарелке.

Девушка энергично кивнула и, сжав мокрую тряпку, затараторила в такт закапавшей с нее воде:

– Господин Кристар сказал, что вы будете долго спать. Я немедля принесу вам завтрак!

Горничная вылетела из комнаты так скоро, что Оника не успела вымолвить и слова. Подивившись тому, что дворец переменился, стоило только оказаться по другую сторону сословного разделения, она нехотя выбралась из кровати.

Оника поняла, какой же ошибочной оказалась ее догадка, когда горничная передала, что ее ждут на ежедневном уроке шитья для придворных дам. И хоть комната, где проходили занятия, пестрела громоздящимся друг на друга картинами, вычурной мебелью и изысканными платьями, обладательницы последних смотрели на Онику ничуть не лучше, чем служанки. Дочери членов Собрания и их внучки – добрых три десятка благородных девиц были оскорблены присутствием рядом с ними простолюдинки, которой досталось все расположение воспитанника Всевидящей Матери.

Среди них нашлась всего одна девушка, решившая заговорить с Оникой.

– У тебя хорошо получается, – заметила она, взглянув на вышитый на лоскуте ткани символ Церкви. – Меня зовут Рифта, я приехала во дворец совсем недавно и почти никого не знаю. В столице все совсем не так, как в Этварке. Но здешняя библиотека, и правда, настолько потрясающа, как о ней говорят. Господин Шараф, ее смотритель, – мой дедушка. Это ведь ты та девушка, что читала ему по вечерам?

Оника кивнула, видя, что Рифте не терпится снова заговорить. Большие любопытные глаза без стеснения изучали избранницу Кристара.

– Он много жаловался, что не мог найти столь же способную горничную. Конечно, среди служанок дворца многие знают грамоту, но никто не умел читать так складно, как ты. Его зрение совсем плохо, и мне пришлось приехать, чтобы устраивать литературные вечера. Но я давно мечтала попасть во дворец самой Всевидящей Матери, так что и не думаю жаловаться!

Рифта продолжала болтать, оживленно играя чертами по-южному загорелого лица, чем вызывала тихое неодобрение остальных девушек.

– Не знаю, как тебе, но мне местные дамы кажутся до жути скучными. Мне не хватает непринужденности и добродушия жителей Этварка. А еще маминых лепешек! Что-то определенно не так с мукой на дворцовой кухне, – Рифта ойкнула, по неосторожности уколов палец иголкой. – Странно, госпожа Миала обычно не пропускает уроки шитья, а сегодня не пришла. Наверное, съела что-то дурное на вчерашнем празднестве. Кстати, о торжествах: ты просто счастливица! Я как-то видела господина Кристара, а сколько слышала о нем, – какая девушка не захочет быть рядом со столь обходительным мужчиной.

Оника вежливо отмалчивалась и робко улыбалась, видя, что Рифта не нуждается в собеседнике, с легкостью перескакивая с одной темы на другую. Оника покидала ставшую душной комнату довольная, что наконец избавилась от предвзятых взглядов придворных дам, сопровождавшихся перешептыванием, и неустанной болтовни Рифты, как нельзя лучше соответствующей образу неунывающих жителей Этварка.

Сегодня Онику ждала традиционная встреча с Первым советником, на этот раз продлившаяся дольше обычного. Ульен, одев на лицо маску глубочайшего неудовольствия, неторопливо перебирал бумаги, перекладывая их из одной стопки в другую, а после возвращая на прежнее место, будто совершенно позабыл о скованно сидящей на жестком стуле девушке. Кабинет Первого советника казался как никогда тесным, доверху заполненный свитками и личной озабоченностью старика.

В голове Оники проскользнула мысль: не могут ли нужные ей сведения о жуке Данмиру храниться в одной из безликих книг, коими были заставлены три высоких стеллажа? Скользя взглядом по полкам, девушка не заметила, как затаившийся за стеклами очков взгляд оставил бумаги и теперь неотрывно следил за ней.

– Любишь книги? – Оника уже успела позабыть шершавый голос Ульена, оставляющий после себя ощущение прошедшейся по коже мелкой терки. Первый советник встречал и провожал девушку презрительным молчанием, так ни разу и не заговорив с ней после допроса в самом начале их знакомства.

– Я всегда мечтала научиться читать.

– А теперь умеешь. Смотритель библиотеки позволял тебе читать хранящиеся в ней книги?

– Только на месте, не вынося из хранилища, – Оника поерзала на стуле.

– Что ж, теперь ты можешь брать некоторые с собой, – Ульен поправил очки и опустил взгляд на бумаги. – Ты можешь идти. Жду тебя послезавтра в то же время.

Теряясь в догадках, чем она обязана подобной перемене в ментальном маге, Оника побрела долгими коридорами к своим новым покоям. Избавившись от роли горничной, девушка могла больше не торопиться, отмечая детали новой отделки дворца и все так же преследовавшее ее недоверчивое внимание стражи. Поравнявшись с одним из зеркал, украшавших лестничный пролет, Оника бросила мимолетный взгляд на свое отражение. Лиловое платье, одно из немногих, что появились на утро в шкафу, напомнило ей об эксцентричном укротителе молнии, довольствующемся сейчас обыденной жизнью гражданина Республики. Как глубоко она старалась спрятать воспоминания о сотворенном ею, прикрыв их игрой в служанку и поисками ответов? Совсем скоро Онике предстояло встретиться лицом к лицу со своими грехами и раскаяньем, и мысли об этом будоражили ее кровь. Размеренная жизнь во дворце глубоко пустила свои корни в сущность девушки, усыпив ее.

Церковники, охранявшие Кристара, уже стояли на своем посту. Но кроме брата внутри уже их общих с Оникой комнат хлопотала у стола горничная, а на стуле спиной к двери сидел Зоревар. Обернувшись, он окатил девушку взглядом, значение которого она не могла понять. В нем перемешалось удивление, осознание и что-то еще, затягивающее их рассеянной поволокой. Оника вспомнила, как на торжестве Зоревар опустошал бокал за бокалом, стараясь победить выносливость тела церковника.

– Я хотел поговорить с тобой наедине, – тихо произнес Зоревар, вернувшись к расположившемуся напротив Кристару.

– Не понимаю. У меня нет тайн от Рони и ты можешь быть по-прежнему откровенен. Если, конечно же, ты не хочешь, чтобы вместо занятия чем-то приятным, я потратил ночь на пересказ содержания нашей беседы моей половинке.

Оника с трудом сдержала смех, немало удивившись той непринужденности, с которой брат заговорил о вводящей его доселе в ступор теме.

– Ни в коем разе, – буркнул Зоревар, следя за севшей рядом с Кристаром девушкой.

Фаршированная яблоками утка блестела маслянистой золотой коркой, вместе с отварным картофелем наполняя комнату пробуждающими аппетит ароматами. Оника чувствовала напряжение, застывшее на кончике ножа в руке церковника. Словно пробудившись ото сна, Зоревар отвел от девушки взгляд и начал разделывать птицу.

– Ситуация с этими тварями ухудшается, – острый нож вспарывал пускающее сок мясо. – Три дня назад они напали на Берилон. Церковникам удалось сдерживать их, пока не подоспели силы Ордена. Неприятно признавать, но против большинства этих существ бойцы Церкви бессильны. Ни оружие, ни прямые удары не пробивают их броню. Конечно, есть среди них и покрытые относительно мягкой чешуей, а не костными пластинами. С ними справиться легче, если эти юркие гады не опередят тебя и не вонзят клыки в горло.

Оника переглянулась с Кристаром. Хотела бы она знать, какие мысли он скрывает, но пока здесь Зоревар, стоило помалкивать.

– Вынужден признать, Смиренные – единственные, кто может оказывать достойное сопротивление набегам тварей. Даже монстрам не устоять против обрушивающейся на голову горы.

– А что говорит Третий советник? Он изучил тех существ, что напали на дворец?

– Да, есть кое-что, но это подтверждают и донесения с материка, – Зоревар помедлил, прежде чем продолжить. – Не единожды замечено, что твари обладают зачатками стихийной магии.

– Невозможно!

– Я и сам этому не рад. Несколько разведывательных отрядов, которые пытались отыскать, откуда появляются звери, сообщали о непохожих на ранее виданных существ, которых сопровождали явления, выглядевшие не иначе, как покорение стихий. Будто бы их силы и брони было недостаточно! Меня посещают мысли, что это мстительный дух Проклятого вернулся в телах чудищ, чтобы на этот раз завершить начатое и погрузить мир в пучину ужаса. Прости.

Зоревар посмотрел на шрам, который девушка почему-то не спрятала под лентой.