Текст книги "Академия Аркан (ЛП)"
Автор книги: Элис Кова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)
Я сглатываю гордость и отвожу взгляд. Играй, – приказываю себе. – Он держит все карты, у него вся власть. Мое поведение может быть острым, как клинок, но одними лишь лезвиями взглядов не убьёшь. Пока я не смогу дать отпор, мне придётся подчиняться. Как бы мучительно это ни было.
Каэлис распахивает дверь, и меня встречает величие Академии Арканы.
Серебряный лунный свет заливает гигантское строение, и на мгновение дыхание перехватывает. Длинный узкий мост соединяет башню покоев принца Каэлиса с основной частью здания. Крепость академии возвышается, словно титан, даже в силуэте – чёрная и сияющая в отблесках уходящего дня. Шпили, связанные арочными переходами, тянутся ввысь, как ладонь павшего бога, будто желая оспорить саму небесную высь. Сердце у меня учащённо колотится, с каждой дрожащей нотой разнося в теле смесь страха и восторга.
Годами я смотрела на эту крепость с другого берега реки Фарлум. Годами она была для меня легендой и руиной, тайной и угрозой, местом паломничества Арканистов. Академией. А теперь я здесь. И мне открывается и её привилегия, и её опасность.
Никогда не ступай в крепость. Никогда не участвуй в её кощунственных ритуалах, – слышу я предостережение матери, словно доносящееся с того света.
И в тот же миг Каэлис склоняется ко мне, его губы касаются моего уха.
Он шепчет, будто пытаясь заглушить голос мёртвой:
– Добро пожаловать в Академию Аркан.
Глава 5
Мы проходим мимо двух стражей из ордена Стеллис у главного входа в его покои, и за нашей спиной захлопываются тяжёлые двери.
Рядом со мной Каэлис – живая тень, ночь прилипает к складкам его чёрной одежды, движения плавны и изящны. Он держит меня близко, его рука лежит на моём бедре, ведёт меня в самое сердце своей вотчины.
Мы скользим по узкому мосту и ныряем под арку, погружаясь в неосвещённые коридоры. Залы разверзлись перед нами, широкие и бесконечные. Фонари вдоль стен ждут, когда их зажжёт Фестиваль Огня. В воздухе висит осязаемое напряжение, предвкушение, которое, кажется, шевелит кожу у меня под рукавами кожаного пальто. Трудно понять, то ли это нервы, то ли древняя магия, пропитавшая это место.
Чтобы прийти в себя, я мысленно перебираю всё, что знаю об этой странной крепости.
Академия Аркана была построена задолго до замка Орикалисов, расположенного в Фэйт-Харт к северу от Города Затмений, и, по слухам, является остатком древнего Ревисанского королевства. Из-за этой связи с ушедшей эпохой земля считалась запретной, а корона строго наказывала любого, кто осмеливался сюда войти. Но, вопреки историческим традициям, король Нэйтор Орикалис передал управление крепостью Каэлису и позволил ему основать академию внутри неё примерно к его восемнадцатому дню рождения – скандально ранний возраст. Два года младше первых студентов, которых он принимал.
Но принц Каэлис всегда считался легендарным мастером таро. А после того, как он уничтожил целый клан, мало кто осмеливался произнести о нём хоть слово, не пропитанное восхищением. За четыре года с момента основания он превратил академию в инструмент, приносящий силу Арканистов во благо короны, в крепость для защиты королевства, в стратегическую точку, контролирующую торговлю по реке Фарлум, и в средство устрашения для всех, кто хоть на секунду подумал бы выступить против трона.
Если быть объективной, того, чего достиг Каэлис к неполным двадцати трём годам, достаточно, чтобы впечатлить любого. Но я не могу быть объективной, когда речь идёт о нём. Не тогда, когда его достижения построены на страданиях других. Пока он создавал свою блистательную академию, я выживала в нищете – прямо по ту сторону моста.
Его аура лишь подогревает все те невероятные истории, что о нём ходят: выдающийся учёный и беспощадный военачальник. Требовательный преподаватель и измученный гений, чья жестокость уступает лишь его блестящему уму.
Пока мы идём, я лишь мимолётно улавливаю очертания великолепия этого места, скрытого под покровом ночи. За каждым проходом – загадка. Мы обходим замкнутый двор, где стекло заполняет арки, превращая их в теплицу; её влажный воздух собирается каплями на стекле, скрывая изумрудные заросли внутри. По мере того как мы проходим мимо, воздух наполняется ароматом цветов и земли.
Наш путь приводит нас в обширную библиотеку. Тяжёлые тома ждут своих читателей, выстроенные на полках в три этажа. Я чуть не останавливаюсь, подавляя желание броситься к ним и утонуть в запахе чернил. Книги по арканной магии запрещены для всех, кто не принадлежит академии или кланам. За одно только их хранение полагается наказание – ампутация руки или глаза.
Пустой лекционный зал встречает нас молчанием в преддверии возвращения студентов. Кафедра возвышается над бархатными креслами, каждая подушка будто хранит отголоски знаний, когда-то вложенных в головы учеников – и, возможно, давно забытых.
Лестницы закручиваются вверх, устремляясь к небу. Некоторые двери надёжно заперты и заколочены, другие приоткрыты, манят. Мы спускаемся всё глубже, мимо подоконников, покрытых серебристой пылью, мимо статуй, обвитых паутиной. Каэлис, разумеется, ничего не объясняет, и я слишком горда, чтобы спросить.
Наш путь заканчивается в длинном коридоре с огненным светом в самом конце. Он мерцает с вызовом, одинокий маяк в пучине тьмы, покрывшей всю академию. Сначала я думаю, что глаза обманывают меня – слишком долго я всматривалась в полумрак при свете луны. Но нет – этот свет, пробивающийся сквозь щель в двери, реален, как и лампа, что освещала мою камеру.
Рука Каэлиса всё ещё лежит на моём бедре. Она удерживает меня, когда мы замедляем шаг и останавливаемся. Всё это время я боролась с ощущением тревоги от его прикосновения – от его близости. Оранжевое свечение очерчивает его лицо. Наши взгляды встречаются. Я приподнимаю подбородок в молчаливом вызове. Он склоняет свой. По моей спине пробегает дрожь от жара, что исходит от его тела в прохладной темноте.
– Что? – Атмосфера вынуждает меня шептать.
Он неожиданно откровенен после долгого молчания:
– Процессия проходит по этому коридору. Если ты присоединишься сейчас, окажешься где-то в середине. Стражи не смогут тебя вытащить, если будешь держать голову ниже. Ты смешаешься с другими претендентами, и в итоге тебя вызовут в зал Чаши Аркан. Там ты…
– Раскрою свои силы Арканиста и буду сражаться за право стать посвящённой, – заканчиваю я, с трудом сдерживая усмешку. – Чтобы четыре дома Академии Аркан оценили мою доблесть и вынесли приговор, достойна ли я быть среди них.
Тёмные омуты его глаз всматриваются в мои, словно пытаясь утопить меня в этом бесконечном взгляде. Но, скорее всего, он просто раздражён тем, что я его перебила.
Меня прорывает – уголки губ сами собой приподнимаются в усмешке.
– Переживаешь за свою невесту?
Он смеётся – низко и зловеще.
– Переживаю? За тебя? – Каэлис притягивает меня ближе. На мгновение мне кажется, что он собирается меня поцеловать, и от этой мысли у меня скручивает живот. Но он лишь наклоняет голову, его щека почти касается моей. Меня окутывает его запах – насыщенный аромат натёртой маслом кожи, землистые нотки засохших чернил, кедр и ладан. Четыре масти, даже пахнет он как воплощённое богатство. Принц шепчет мне на ухо:
– Не за тебя. Никогда за тебя. Тебе ведь везёт, не забывай.
Он отпускает меня и уходит, не обронив больше ни слова. И хотя без его прикосновения я ощущаю облегчение, всё же стою, не в силах оторвать взгляд от его спины, пока тьма не поглощает его силуэт, а звук шагов не замирает вместе с последним отблеском фигуры.
Тебе ведь везёт…
Самое близкое к настоящему, неотступному ужасу – эта мысль кружит мне голову.
Он знает, кто я.
Сколько раз я повторяла эту фразу в клубе Звёздной Судьбы, прежде чем пойти на очередной рискованный или глупый шаг? У него был – или до сих пор есть – кто-то из наших внутри. Как бы страшно это ни было, другого логичного объяснения нет. И это не первый раз, когда мне кажется, что наша тихая гавань была скомпрометирована.
Я вспоминаю своё последнее задание до поимки. Того человека – Грива – который пришёл ко мне, якобы ища способ сбежать из Города Затмений как Клейменный Арканист, и знал больше, чем должен был. Он предложил не только наборы для нанесения чернил… но и подробности о смерти моей матери. Именно из-за него меня схватили – он заманил меня прямо в ловушку принца Каэлиса. Если Грив знал обо мне достаточно, чтобы я ему поверила, то Каэлис знал не меньше. А скорее всего, больше.
Я сжимаю кулаки, резко разворачиваюсь и с решимостью толкаю дверь. Почти сразу попадаю в людской поток – как он и предсказал. Я сливаюсь с толпой, игнорируя шепотки о том, кто это такая, вошедшая в процессию последней.
Я действительно собираюсь это сделать? С каждым шагом идти становится всё труднее. Я оглядываюсь по сторонам, выискивая боковой проход или запасную дверь. Сейчас вырваться будет крайне сложно, если вообще возможно. Меня буквально затягивает в гущу людей.
Бросив взгляд через плечо как можно незаметнее, я вижу позади сотню человек – впереди же не больше нескольких десятков. Я где-то ближе к началу колонны. Люди прижимаются всё плотнее, проталкивая меня ближе к центру. Не знаю, случайность ли это, но зная Каэлиса, не удивлюсь, если у него в Академии есть свои, следящие за тем, чтобы я оказалась именно там, где он хочет.
Именно тогда я их замечаю – стражников Халазара. Я бы узнала эти унылые мундиры где угодно. Они идут сзади, медленно нагоняя.
Я резко отворачиваюсь вперёд, делаю глубокий вдох и стараюсь унять бег мыслей. В панике я не помогу ни себе, ни тем, кого хочу спасти. Арина прошла через это – и выжила. Мой единственный шанс убедиться, что с ней всё в порядке, и вновь быть с теми, кого я люблю, – пройти Фестиваль Огня.
Я снова оглядываю толпу – на этот раз в поисках сестры. Но из-за факелоносцев, освещающих путь спереди, лица сливаются с тьмой, и различить кого-либо почти невозможно.
Одежда у всех разная, но легко понять, кто здесь – кандидат, кто пройдёт через ритуал Огненного Испытания, а кто уже является полноправным учеником. Чаша Аркан требует сражения лишь в первый год обучения; последующие жертвы приносятся проще. Потому я предполагаю, что те, кто облачён в шёлк и бархат, уже прошли свою проверку. Их наряды созданы не для движения, а для того, чтобы стоять, сидеть, возможно – пить и есть. И даже в этом я сомневаюсь – настолько туго затянуты их корсеты и тесны брюки.
А вот те, кого я определяю как кандидатов, одеты куда практичнее – в боевую одежду, как и я, приспособленную для движения. Хотя, надо признать, качество их вещей оставляет желать лучшего.
Некоторые из претендентов возбуждённо перешёптываются. Они с нетерпением ждут церемонию – они готовы прикоснуться к тайнам Академии Аркан. Бедняги. Чаша Аркан – это проклятый ритуал, однажды сказала мне мать, когда я спросила её о паломничестве, которое раньше совершали к крепости в поисках силы, задолго до того, как она стала академией.
С тех пор как Каэлис взял всё под свой контроль, доступ к крепости открыт лишь претендентам, посвящённым, ученикам, преподавателям и персоналу. Ритуалы и учения академии якобы тщательно оберегаются. Но, как и любой секрет, они прекрасно известны тем, кто у власти. Знать Орикалиса торгует тайнами так же легко, как картами Таро или блестящими монетами и банкнотами регилла. Единственная причина, по которой я знаю хотя бы то, что знаю, – это моя работа в Клубе Звёздной Судьбы.
Я стараюсь сосредоточиться на тех, кого считаю студентами. Арина теперь на втором курсе. Трудно поверить, что она станет для меня старшей в этой школе, учитывая, что всю жизнь я пыталась присматривать за своей непоседливой младшей сестрой. Она всего на год младше меня – соврала о возрасте, чтобы поступить в девятнадцать, – но мне всегда казалось, что она ещё младше.
Понятия не имею, какую одежду она может носить, чтобы вписаться в круг своих однокурсников. Высокие воротники, капюшоны и замысловатые причёски только усложняют дело – в полумраке трудно отличить одного студента от другого.
Поэтому я сосредотачиваюсь на запястьях девушек. Перед тем как Арина уехала в академию, я подарила ей серебряный браслет – простой, но я бы узнала его в любом месте. На внутренней стороне круглого медальона выгравированы буквы ЗКС – Звёздный Клуб Судьбы, чтобы она никогда не забыла, откуда пришла. Я не вижу ни на ком браслета, хоть сколько-нибудь похожего на её.
Но пространство здесь тесное, а у многих длинные рукава… Я найду её, когда всё это закончится, – убеждаю себя. Или она сама заметит меня во время испытания Чаши и найдёт меня. Несмотря на то, что я теперь выгляжу иначе – после всего, что было в Халазаре, – я уверена, что сестра узнает меня при любых обстоятельствах. Как и я её.
Впереди указатель на стене: претенденты – направо, полностью зачисленные студенты – налево. Я сворачиваю направо, спускаясь вместе с остальными туда, где нас ждёт ритуал силы и жертвы.
Глава 6
Большинство я угадала верно – кто студент, а кто только претендент, – но всё же несколько человек, идущих направо, удивляют меня. Я спускаюсь по изогнутой лестнице за девушкой в платье без бретелей, с пышной юбкой и лифом, перехватывающим дыхание. Ей остаётся только надеяться, что в её испытании не будет много движений.
Наше шествие заканчивается в просторной комнате, вдоль стен которой расставлены деревянные скамьи – и больше ничего. Напротив входа у двери стоит женщина, словно воплощённая рапира. Волосы цвета холодного серебра зачесаны назад в высокий хвост. Её тело – вытянутое и напряжённое, а взгляд – ледяной, прищуренный.
По обе стороны двери, которую она охраняет, под самым потолком тянутся узкие горизонтальные окна. Сквозь них льётся неестественное голубоватое сияние. Претенденты сразу же устремляются к ним, проигнорировав скамьи.
– Все вы будете ждать своей очереди, – произносит женщина. В голосе – равнодушие, во взгляде – холод. – Когда придёт ваше время предстать перед Чашей, вас позовут по имени.
Хотя я знаю, что меня ждёт, я всё равно подхожу к окну вместе с остальными. Арина рассказывала мне о сути первого испытания в академии, но никогда – о самом зале.
Святилище Чаши больше похоже на арену, чем я ожидала. В массивной стене вырублены ряды, утопающие в тени. Огромные мраморные колонны словно держат на себе весь зал, поддерживая потолок, до которого не добраться взглядом – так высоко он парит над нашими головами. На каждой колонне спускаются цифры от одного до десяти, переплетаясь с замысловатыми резьбами, изображающими придворные карты Младших Арканов – по одной на каждый мастевой ряд.
Но моё внимание приковано к легендарной Чаше Аркан. Она напоминает жаровню, установленную на алебастровом пьедестале. Я слишком далеко, чтобы рассмотреть детали. Рядом с ней – Каэлис, окутанный её пульсирующим светом.
Один за другим студенты подходят и вытаскивают по три карты из колоды, которую Каэлис выкладывает на край пьедестала. Затем выбирают одну и бросают в Чашу. Та вспыхивает, холодное пламя поглощает карту, и сияние на миг окутывает студента. Но никто не выходит оттуда раненым.
– Что происходит? – спрашивает девушка с короткими рыжими волосами.
– Я знаю не больше твоего, – качает головой та самая, чьё платье я недавно мысленно жалела.
– Сейчас второкурсники и третьекурсники приносят новую жертву Чаше, чтобы открыть доступ к более сильным картам. Поскольку они уже однажды её кормили, ритуал идёт быстро – у них уже есть связь с артефактом. В отличие от нас. – Я звучу, как учебник. Обе девушки оборачиваются ко мне, удивлённые. Заодно – и другие, слышавшие мои слова.
Чаша Аркан – один из легендарных артефактов Орикалиса. Ещё до создания академии и благословений короны, как благородные, так и изгнанные арканисты тайно отправлялись в крепость, чтобы нарушить запрет и встать перед Чашей. Тогда они приносили жертву – и в обмен получали силу, позволявшую творить продвинутые заклинания мгновенно. С тех пор, как открылась Академия Аркан, корона распространила версию, что это единственный способ использовать более сильные карты. Ты получаешь награду – только если готов что-то отдать. Потому каждый арканист обязан пройти через эти двери.
Но даже если говорить об этом запрещено, сила – это не только Чаша. Её можно обрести и без неё. Просто это дольше, труднее и не всегда срабатывает. У каждого арканиста – свои врождённые способности. И пусть я ненавижу академию, даже я признаю: эта система работает. Она делает арканистов в Орикалисе по-настоящему сильными.
– Когда студенты закончат, – продолжаю я, – наступит наша очередь. Тебя вызовут по имени, ты подойдёшь к Чаше Аркан, и тебе дадут простой расклад из трёх карт. Каждая – символ одного из аспектов твоего будущего. Затем ты выберешь ту, от которой готова отказаться.
– Отказаться? – переспрашивает девушка в платье, откидываясь назад. Её брови морщатся. – Что… что ты имеешь в виду? – У неё мягкий голос и добрые глаза. Здесь это вряд ли пригодится.
Я смотрю ей прямо в глаза.
– Это Академия Аркан. Твоё будущее – это твоя плата за обучение.
Слова падают на её плечи, словно груз. Она открывает и закрывает рот, а между бровями пролегают глубокие складки.
Что жестче: сказать ей правду – и оставить её наедине с этим знанием? Или позволить остаться в неведении до самого конца?
– И оно просто… исчезнет? – тихо спрашивает её подруга.
Я киваю:
– Карта, которую ты отдашь Чаше, никогда не сбудется. Та часть тебя – кем ты могла бы стать – исчезнет.
– Навсегда? – шепчет кто-то ещё.
– Навсегда. Это минимальная плата за то, чтобы войти сюда. А цена – огромная.
– И когда мы принесём жертву, нас примут в ученики? – спрашивает Платье, уже без особой надежды. Я хмыкаю, и её лицо ещё больше вытягивается.
– Нет. После этого ты должна будешь сразиться с тем будущим, от которого отказалась. Убить его. На глазах у всей академии, которая будет оценивать, насколько ты сильна с картами от природы. Если победишь – станешь ученицей. Если проиграешь – тебя клеймят и отправляют в затопленные шахты. – Я отступаю назад и киваю Платью. Её подруга, к счастью, оказалась в брюках. – Так что… покажись. Дай взглянуть на тебя.
– Я? – девушка моргает в замешательстве. Судя по возрастному порогу академии, ей должно быть двадцать. Разве что она, как и Арина, соврала о возрасте. Но выглядит она куда младше. Может, дело в округлых щеках и лёгком румянце. А может, в светлой коже под глазами – не такой усталой, как у меня, где теперь только синие тени. А может… Может, всё дело в тех пушистых прядках каштановых волос на шее. Они так похожи на Арину, что у меня сжимается сердце.
– Да, ты… – начинаю я.
– Лурен, – говорит она, выходя вперёд, всё ещё явно ничего не понимая.
– У меня нет запасной одежды, так что обойдёмся тем, что есть. – Я тянусь и подхватываю её юбки, собирая ткань до колен.
– Простите! – Она хлопает меня по рукам, скорее символически. Надеюсь, с картами у неё получится обращаться увереннее.
– Я вовсе не покушаюсь на твою скромность. Скорее наоборот. Продевай это между ног. – Я позволяю ей самой просунуть ткань между ног, пусть и с полным непониманием происходящего.
Когда всё собрано на пояснице, я делю пучок ткани пополам и завязываю на талии. Смотрится немного нелепо, но цель достигнута.
– Вот. Теперь ты сможешь двигаться. Сними каблуки – и сможешь выдержать всё, что Чаша решит тебе подбросить. Конечно, если твой лиф не затянут так туго, как выглядит.
– Я… я не могу выйти в таком виде, – шепчет она и тут же принимается развязывать мой узел. – Я выгляжу нелепо. Они все будут смеяться.
Я пожимаю плечами:
– Как знаешь. Но запомни, как это делается. Вдруг пригодится.
Лурен не успевает ответить – прозвучал первый вызов. Все поворачивают головы: первый претендент уходит через дверь за спиной экзаменатора, поднимаясь по короткой лестнице, ведущей в арену, которая расположена чуть выше. Мы теснее прижимаемся к окнам, когда он приближается к Каэлису. Я его не знаю – никогда прежде не видела, – но сердце у меня стучит, как у него самого. Даже если он услышал моё предупреждение, он не может по-настоящему понимать, во что ввязывается. Арина знала всё, что можно было знать об этом ритуале, и всё равно – после первого испытания в ней что-то изменилось. Появилась пустота в глазах, которую даже я не всегда могла понять.
Каэлис что-то говорит, вытаскивая три карты, но слова теряются в необъятном зале. Он кладёт карты перед Чашей и отходит, оставляя парня выбирать. Минуту тот стоит в нерешительности, а потом бросает одну из карт в Чашу. Та вспыхивает ослепительным светом, заливая арену холодным пламенем. Мы все невольно отшатываемся от яркости.
Когда свет угасает и глаза привыкают к тьме, в комнате слышится сдержанный хор вздохов.
Арена исчезла. Вместо неё – широкое поле, а вдалеке – скромный домик. Претендент стоит в центре поля, растерянный, озирается.
– Что произошло? – шепчет Лурен.
– Он отказался от этого будущего, – не отрывая взгляда, отвечаю я.
Парень делает шаг к домику. Движется он неловко, с дрожью. Его руки трясутся. Это место что-то значило для него. В этом нет сомнений.
Дверь открывается, и женщина выходит ему навстречу с распростёртыми объятиями. Он бросается к ней, прижимается, словно боится отпустить. Мы ничего не слышим – мы ведь под землёй, за толстыми стёклами, – но я вижу, как он рыдает.
Бедняга… Он отказался от встречи, которой, очевидно, ждал всем сердцем. Но это ещё не всё, что он потеряет. Он даже не пытается бороться. Он не отталкивает женщину из видения, не сопротивляется. Он полностью отдаётся ей, замирает в её объятиях – и всё вокруг исчезает, растворяясь в голубом сиянии, которое, наконец, рассеивается. Он падает на колени, с протянутыми руками, как будто умоляет о пощаде – беззвучно, отчаянно.
Из дальней арки выходят два городских стражника. Претендент не замечает их. Он всё ещё смотрит вверх, глаза полны слёз, губы приоткрыты в безмолвной мольбе.
Один из стражей хватает парня за левую руку. Второй – с раскалённым клеймом – вжимает железо в нежную плоть на внутренней стороне его запястья. Тот вопит и дёргается, но первый держит крепко, пока клеймо не проставлено.
Клеймо – это «А», знак Арканиста. Его ставят на запястье, чтобы невозможно было срезать или скрыть. Все соседние королевства обязуются возвращать беглых арканистов, если те попытаются покинуть Орикалис. В противном случае Орикалис перекроет доступ к ресурсам таро.
Боль возвращает парня в реальность – транс от видения рассеивается. Он вдруг начинает вырываться. Стражи, видимо, не ожидали сопротивления: хватка ослабевает. Парень рвётся вперёд, выхватывает колоду, оставленную возле Чаши, – ту самую, с которой он должен был сражаться со своим будущим. Он судорожно тянется за картой.
Вспышка. Но она не от него.
Из его груди торчит меч, сотканный из теней и света, кровь стекает по подбородку. Глухой вскрик срывается у нескольких претендентов – у кого-то из нас отвисает челюсть. Все замерли в ужасе. А у меня от злости так сжаты челюсти, что зубы ноют.
Из темноты за Чашей выступает тень. Каэлис.
Невозмутимо он убирает колоду в карман и кивает стражам. Парень обмякает и падает на пол. Безжизненный. Стражи волокут тело прочь, как ненужный хлам. Вряд ли его семье дадут даже время оплакать его.
Он пришёл сюда с мечтой о лучшей жизни. Надеялся, что сможет подняться, даже пожертвовав собственным будущим. Любая возможность была лучше, чем прежняя реальность. Лучше, чем это…
Корона забрала у него всё – до последнего – и оставила только боль. Как она делает всегда.
Взгляд Каэлиса скользит по окнам, за которыми мы стоим. И мне кажется, он видит сквозь стекло. Будто чувствует мою глухую, пульсирующую ненависть.
– Лурен, – зовёт экзаменатор.
Глаза девушки расширяются от паники. Отлично. Это – правильная эмоция.
– Удачи, – вот и всё, что я могу ей сказать.
– У тебя получится, – её подруга с рыжими волосами пытается приободрить. Увы, голос дрожит.
Юбки снова у лодыжек – Лурен ушла.
Я отворачиваюсь от окна и иду к одной из скамеек. Сажусь, опираясь локтями о колени, складываю ладони и утыкаюсь лбом в пальцы. Я вижу вспышку света, но не смотрю Луреново испытание. Ни её, ни всех остальных. Единственное, что цепляет взгляд – тёмноволосая девушка, завязывающая юбку перед подъёмом по ступеням.
Хотя бы кто-то послушал мой совет… пусть он и вряд ли поможет.
Пальцы сжимаются так, что начинают дрожать. Я качаю ногой. Качаюсь всем телом. Но не нахожу, куда деть это напряжение. А имена всё звучат и звучат.
Меня оставляют напоследок. Не удивлена. Мою фамилию, скорее всего, вписали в списки в последний момент.
– Клара Редуин, из клана… Отшельник, – произносит экзаменатор, не сводя с меня взгляда. Её глаза – холодная буря.
Мы встречаемся взглядами. Всего на миг. Она не пожелает мне удачи. Скорее – смерти. Выглядит так, будто с радостью вонзила бы нож мне в спину.
Я одна поднимаюсь по узкой тёмной лестнице и выхожу в свет.
Глава 7
Я выхожу из проёма в стене, окружающей нижний уровень и поддерживающей нависающие сверху трибуны. В тенях – неразличимые фигуры – ученики академии, преподаватели и сотрудники – перешёптываются между собой, но слова сливаются в неразборчивый гул, как и детали их внешности. Тяжесть их коллективного взгляда, наполненного придирчивым вниманием, обрушивается на меня.
С этого места мой взгляд скользит вверх по резным колоннам к массивному куполу. Вдоль нижнего края стеклянного свода витражами изображены четыре масти таро. А в самом центре – фигура человека в шаге, навечно устремлённого в неизвестность: Дурак. Его испытания и триумфы отражены в Старших Арканах, украшающих арки между верхними колоннами.
Каэлис ждёт у Чаши, залитый её пульсирующим светом. Огромный зал заглатывает эхо моих шагов, пока я иду к нему.
– Добро пожаловать, Клара Редуин из Клана Отшельника, – произносит он.
По толпе прокатываются перешёптывания, почти заглушая его следующие слова:
– Моя невеста, будущая принцесса Орикалиса.
Открытые вздохи. Каэлис делает паузу, позволяя волне шока прокатиться по ученикам и преподавателям.
– Улыбайся, будто это лучший день в твоей жизни, – шепчет он, едва шевеля губами.
Я заставляю себя улыбнуться, радуясь, что все остальные слишком далеко, чтобы увидеть убийственный блеск в моих глазах.
Когда шум стихает, Каэлис продолжает:
– Добро пожаловать в священные и сокровенные залы Академии Аркан. Как директор академии и второй принц королевства Орикалис, я приветствую тебя в прославленных рядах арканистов. В последние несколько лет ты слышала зов карт и голос своей благородной крови. Теперь настало время раскрыть свой потенциал – каким бы большим или малым он ни оказался.
В последние несколько лет. Я тихо фыркаю. Мама учила меня чернильному ремеслу с того момента, как я впервые взяла в руки перо. Я научилась читать карты раньше, чем научилась читать слова. Большинство арканистов начинают проявлять даже намёки на связь с таро лишь к восемнадцати или девятнадцати, но мои способности появились гораздо, гораздо раньше – и я подозреваю, что Каэлис об этом прекрасно знает.
– Каждый арканист обязан отдать часть своей силы Чаше в обмен на ещё большую. Совершив жертву, ты столкнёшься с тем, что некогда было твоей судьбой. Если победишь её – тебе будет даровано больше времени в этих священных стенах. Если проиграешь – тебя заклеймят и изгонят. – Он кладёт колоду на пьедестал и веером раскладывает карты. – Ради себя, ради королевства, пришла пора заплатить цену за знания, которые мы здесь оберегаем. Выбери три.
Я смотрю на карты. Вот я здесь, в месте, где, как я думала – как мне прямо говорили – я никогда не должна оказаться. Я глубоко вдыхаю, закрываю глаза и протягиваю руку, водя ею над колодой. Кончики пальцев касаются одной из карт – в ладони покалывает, – и я вытягиваю её вверх. Повторяю процесс ещё дважды, прежде чем открыть глаза.
Три карты – для меня и только для меня. Моё предназначение. Моё будущее.
Каэлис отодвигает остальные карты в сторону. Одну за другой он переворачивает мои и объявляет их собравшимся.
– Десятка Монет.
Прекрасная карта. Десять золотых монет сияют, как солнца, над счастливой семьёй – каждое поколение столь же радостно, как предыдущее. Десятка Монет символизирует богатство, радость и вознаграждение за проделанную работу. В людях, изображённых на карте, я вижу членов Клуба Звёздного Переплёта, собравшихся за столом на праздник Всех Монет.
Следующая карта – Пятёрка Мечей. Женщина стоит перед окровавленным полем битвы, по два меча в каждой руке. Позади неё трое мужчин, готовые вонзить свои клинки ей в спину. Это карта конфликта и потерь. Сражений, которые, возможно, и будут выиграны, но – едва-едва… и такой победой, за которую придётся заплатить слишком высокую цену.
Толпа возбуждённо перешёптывается, когда Каэлис называет Пятёрку Мечей. Все уверены, что именно эту карту я брошу в Чашу, и это действительно стало бы зрелищем, достойным их внимания. Но у меня осталась ещё одна карта, которую предстоит раскрыть…
Когда Каэлис переворачивает последнюю карту, его движение замирает в воздухе. Мы оба едва успеваем уловить изображение на лицевой стороне, но его невозможно спутать – это приметная карта, известная каждому.
– Двойка Кубков, – произносит он. Его голос не дрожит, но когда глаза, переливающиеся всеми оттенками света Чаши, находят мои, я вижу в них целую бурю эмоций. Его губы сжимаются в жёсткую линию, будто он физически сдерживает угрозу, которую я практически слышу в его мыслях.
Двойка Кубков. Карта любви. Мужчина и женщина стоят лицом друг к другу, поднимая наполненные кубки. Их выражения – спокойные, но с ноткой тревоги и возбуждения. Губы приоткрыты, словно они замерли на вдохе. Вокруг их рук закручиваются ленты, связывая их вместе, поднимаясь вверх и образуя фигуру голубя.
Это карта судьбоносной встречи, нового союза, основанного на гармонии и равновесии. Карта влюблённости.
– Выбери одну карту, чтобы бросить в Чашу, – выбери, от какого будущего отказаться, – говорит Каэлис, отступая. Но наши взгляды по-прежнему сцеплены, как рога у баранов. Резко развернувшись, он уходит прочь, а я жду, чтобы сделать выбор, пока не увижу его высоко на трибунах. Его трудно не заметить. Как директор, он имеет свой собственный балкон.
С ним стоят трое преподавателей, и один из мужчин подходит к Каэлису. Широкоплечий, с тёмно-каштановыми волосами. Но глаза – ярко-зелёные, настолько, что выделяются даже на таком расстоянии, и они устремляются прямо на меня. Я чувствую, как от него исходит неодобрение – словно он уже знает, что я не та, за кого себя выдаю. Советник или приспешник? Вопрос, на который предстоит ответить моей будущей версии.
