Текст книги "Академия Аркан (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 31 страниц)

Ну как я могу соврать этому лицу?

– Да, я разобралась.

Сорза вскидывает обе мои руки, взвизгнув от восторга:

– Молодец! Ты пробовала её использовать?

– Нет. – Не считать же тот раз, когда на меня напала Эза. Это явно не был «контролируемый эксперимент».

– Я свою тоже не пробовала. Принц Каэлис сказал, что пока не стоит слишком глубоко их исследовать. – Вот как? Впервые слышу, чтобы они вообще хоть как-то упоминали друг друга. – Но я подумала: может, мы с тобой как-нибудь, вместе…

– Конечно, – понимаю её ход мыслей и слегка улыбаюсь.

– Отлично! Может, после Испытаний Тройки Мечей? О, а принц Каэлис уже водил тебя в…

– Ну и что за миленькая картинка? —

Сорза тут же отдёргивает руки. Мы обе оборачиваемся на источник голоса. Каэл, Император и один из любимчиков Эзы, облокотился на книжный шкаф в конце ряда. Сегодня его привычный хаотичный ирокез зачёсан и поставлен вверх, словно он решил хоть раз довести образ до конца.

– Каэл, я удивлена видеть тебя здесь, – спокойно бросает Сорза, прижимая к себе книги.

– И почему же? – его слова отрезаны и грубы.

– Потому что я не думала, что ты умеешь читать, – легко парирует она. Он сверкает глазами. Я едва сдерживаю смешок.

– Уходи, Сорза. Я пришёл не за тобой, – рычит он.

– Правда? Продолжаешь выполнять грязную работу Эзы без всякого смысла? Не стыдно ли второгодке бегать по приказам первогодки?

Каэл сокращает расстояние между ними. Он – сама угроза: резкая челюсть, пронзительные фиолетовые глаза. Его одежда всегда выглядит нарочито грязной, будто он хочет, чтобы никто не забывал – он из простых. Будто нарочно вызывая на спор.

– У меня дело к ней. – Он кивает в мою сторону.

– Тогда у тебя и со мной дело тоже, – Сорза не двигается с места.

Каэл переводит взгляд на меня.

Я пожимаю плечами:

– Я ей не надзиратель. Она сама решает, что делать.

– В отличие от того, как Эза обращается с тобой, – добавляет Сорза.

– Подожди. – Каэл нависает над ней. Но Сорза даже не шелохнулась. – Вот получишь назначение в клан в следующем году – посмотрим, как долго ты протянешь, прежде чем поймёшь, что надо заводить «правильных» друзей и осваивать «правильные» навыки. Не у всех есть роскошь прятаться за спиной принца. И, судя по тому, что я слышал о возможностях Справедливости, думаю, ты пойдёшь прямиком в королевский двор вместе со мной.

– Я этого не боюсь, – смело отвечает Сорза.

– Тебе следовало бы, – в глазах Каэла мелькает что-то сломанное, будто дверь, сорванная с петель. Он видел то, чего не хотел видеть. Делал то, чего, возможно, сам не хотел делать.

– Чего ты хочешь, Каэл? – я стараюсь вернуть разговор в рамки момента. Я всегда относилась к нему настороженно из-за его близости к Эзе. Но впервые вижу в нём угрозу саму по себе. Что-то внутри него держится на тонкой ниточке, и я не хочу увидеть, как она оборвётся.

– Есть кое-что, что тебе стоит знать об Эзе.

– Хороший мальчик на побегушках у Эзы, – язвит Сорза. Она просто не умеет вовремя замолчать, и часть меня восхищается её дерзостью, а другая часть уверена, что это рано или поздно её убьёт.

К счастью, пока Каэл её игнорирует.

– Эза попросил Торнброу быть твоим противником на испытании по управлению, и Торнброу согласился.

– Чудесно. Ещё больше поводов ждать этот день с нетерпением. – Я делаю шаг в сторону, намереваясь пройти мимо. – Если это всё…

Мгновенно Каэл хватает меня за руку и прижимает к книжному шкафу. У моего бедра тут же вспыхивает карта, вращаясь в воздухе. Сорза роняет книги с такой скоростью, что я удивляюсь, как страницы остались целы, – её карта тоже готова к бою.

– Тебе не стоит этого делать, – я встречаю взгляд Каэла, давая ему понять, что это не угроза, а обещание: если он продолжит, я не остановлюсь. – Я больше не та полуголодная тень самой себя, которую ты напал несколько месяцев назад.

– Ты не понимаешь. Им плевать на посвящённых, которые не проходят испытания. Испытание по управлению будет последним. И тебе не позволят сдерживаться.

– Отлично. Я хочу, чтобы Эза выложился на полную… чтобы я смогла победить его. Ещё раз. – Напряжение висит в воздухе, делая его слишком тонким, будто вот-вот порвётся.

И когда мне кажется, что Каэл уже отступит, он наклоняется ближе, его дыхание обжигает – тёплое и раздражающе сладкое. Будто он нарочно пытается быть неприятным и проваливается в этом.

– Он знает все твои слабости.

– А я знаю все его. – Моя уверенность выбивает его из равновесия. Его хватка слабеет. – Как ты сказал, у меня есть принц. И удача. А что есть у вас с Эзой?

– Провали черчение, – шепчет он так тихо, что я едва расслышу. Сорза не замечает. Прежде чем я успеваю ответить, он отпускает меня с коротким звуком отвращения. – Ладно. Будь готова: если выйдешь против Эзы на арену, он не станет драться честно. Королю твоя карта уже принадлежит, ты ему больше не нужна.

Он уходит быстрыми шагами. Моя карта возвращается в кобуру на бедре. Сорза подбирает свои книги, убирая карты обратно.

– Вот же придурок. Не бери в голову. Он просто хотел тебя напугать.

Я и сама так думаю. Провали черчение? Это он пытался убедить меня намеренно провалить другое испытание, чтобы поражение от Эзы вышвырнуло меня за пределы академии?

И всё же… в его словах было что-то настоящее. Будто он и вправду пытался меня предупредить. Но почему именно Каэл, из всех людей, решил помочь мне?

***

Сегодня ночью я впервые готова вернуться в мастерскую Дурака. С теми материалами, что есть у меня или у Каэлиса в кабинетах, я не продвинусь дальше. Каэлис настаивает: единственный способ создать действительно убедительную подделку карты Старшего Аркана – это использовать принадлежности самого Дурака. И, признаюсь, меня гложет любопытство, что способны сделать эти легендарные вещи.

На этот раз, зная, что нас ждёт, я внимательнее слежу за действиями Каэлиса. Считаю шаги между промежутками в стенах огня. Держу мысли под контролем в зале воды.

Но с трудом сдерживаю резкий вдох, когда вижу последнюю комнату… и вовсе не по той причине, которую ожидала.

– Их нет, – выдыхаю я. Все до единой кости убраны из мягкой земли. Я перевожу взгляд на Каэлиса.

– Ты была права, они заслужили достойного захоронения, – пожимает он плечами. – Какую-никакую дань могли предложить эти руки – это был их последний обряд.

– Ты… – у меня не находятся слова. – Это сделал ты?

– Никто другой сюда не спускается, – слова звучат у него на языке неловко.

Я встречаю его взгляд. И представляю, как принц спускался сюда один, все те дни, что я его избегала. Собирал кости по одной, медленно, осторожно, чтобы не потревожить дремлющие Дускрозы.

– Я не чудовище, – мягко произносит он. – Даже если порой приходится таким притворяться.

– Я знаю, – отвечаю так же тихо.

– Нам нужно идти дальше, впереди работа. – Каэлис двигается, словно торопясь сбросить с себя неловкость и тему.

Я не настаиваю.

За последней комнатой мы спускаемся глубже, чем я когда-либо заходила прежде. Коридор выводит нас в финальный преддверный зал с последней дверью. Каэлис достаёт из внутреннего кармана карту и прикладывает её к моему предплечью. Его левая рука мягко держит мою, и он вытягивает её вперёд.

– У этой двери есть секрет – преграда, которая открывается только тем, у кого есть особая магия, – его взгляд поднимается к моему. – Разрешишь?

– Разрешу что? – спрашиваю я настороженно, чувствуя на коже тонкую преграду карты.

– Я нанесу тебе знак, показывающий, что ты друг Дурака. С ним ты сможешь проходить его барьеры.

– Откуда ты знаешь, как это сделать? – внутри меня поднимается тревога.

– Долгие исследования, практика и изучение. – В этом я ему верю. Каэлис вечно погружён в книги, журналы, свои записи. Но это колдовство сильнее всего, что я когда-либо видела. Даже матушкина магия не была столь дерзкой. – Я не собирался мириться с тем, что дверь в моём собственном доме будет закрыта для меня. Пришлось много раз пробовать и ошибаться. Почти одни ошибки, пока наконец не получилось. – Его взгляд скользит к моему предплечью, затем снова в глаза. – Боли не будет.

Что-то внутри меня шепчет, что не стоит… Но вместо этого я говорю:

– Делай.

Каэлис на миг замирает, подтверждая мои опасения. Почему именно этот момент ощущается как точка невозврата? Сильнее, чем любая другая черта, что я с ним пересекала. Это иначе.

Я вдыхаю, собираясь возразить. Он тоже. Но на его лице проступает чистая сосредоточенность – и момент упущен.

Карта взрывается.

Свет змеится по моей руке, вырезая узоры и уходя под кожу. Каэлис оказался прав: боли нет. Лёгкие уколы – и всё. Тепло, почти как солнечные лучи, ласкает меня.

На коже проступает рисунок: переплетённые колючие лозы, увенчанные силуэтами белых роз. Изображение светится, затем тонкие линии становятся похожи на едва заметные шрамы и исчезают.

– Белые розы… символ Дурака.

Каэлис кивает. Его пальцы всё ещё переплетены с моими, он прижимает мою ладонь к двери. Метка вновь вспыхивает. Дверь отвечает светом. И когда сияние гаснет – тяжёлая преграда исчезает, будто её никогда и не было.

– Отлично, – с гордостью произносит Каэлис.

Как?.. Этот единственный вопрос рождает тысячу других, которые я держу при себе. Откуда он узнал, как это сделать? Как овладел такой магией? Я уже спрашивала и знаю: в следующий раз услышу лишь «моя одарённость».

Я смотрю на ладонь, гадая, насколько глубоко пустила корни эта магия. И что он мне не договаривает.

Но Каэлис не замечает моих сомнений. Вместо этого он сплетает свои пальцы с моими и, с радостной поспешностью мальчишки, ведёт нас в коридор за дверью. Лампы загораются одна за другой холодным пламенем.

Мастерская Дурака жива магией. Полки дугой выстроены вдоль стен, уставленных книгами и свитками, пахнущими старым пергаментом. Длинные столы завалены пузырьками и колбами с разноцветными жидкостями. Хрупкие механизмы гудят, выполняя свои задачи без всяких указаний. Магия потрескивает в воздухе. Потолок колеблется между ночью и днём, будто не может определиться окончательно.

Одно из механических чудес сразу приковывает мой взгляд. Это крошечная версия машины, которую я видела в самую первую ночь – жернов для порошков, где молот сам по себе обрушивается на осколок кристалла, разбивая его в пыль. Я перехожу через комнату, чтобы внимательнее рассмотреть, как двигаются шестерёнки. Большая версия уходила в потолок, и половина её скрывалась в отверстии. Здесь же я вижу механизм целиком.

– Всё дело в самом ударе, – выдыхаю я, понимая принцип работы. – Магия, высвобождающаяся при раскалывании кристалла, отбрасывает молот обратно вверх, и так сбрасываются противовесы. Именно поэтому он точно знает, какую силу использовать – он регулируется сам, в зависимости от того, сколько магии осталось в кристалле. – А я ведь думала, что Каэлис тайком держит слуг или даже Клейменных, чтобы они управляли жерновами. Наверняка здесь есть ещё детали, которых я не вижу. Но ясно одно: человеческий труд не требуется. – Это Дурак сделал эту машину?

Я вспоминаю гравировку, что видела на корпусе: почти как буква V и E, или, может, N и 3? Другая символика Дурака? А может, это должно было быть F, просто вырезанное неуклюже… Как же я хочу вернуться и снова её рассмотреть. Но сомневаюсь, что Каэлис согласится, если я попрошу.

– Нет. И эта маленькая копия тоже. Их создал кто-то другой, – голос Каэлиса совершенно непроницаем. – Кто-то, кто пришёл после Дурака.

– Кто?

– Безымянный исследователь. Один из тех, что был между ним и нашим временем. Я не знаю кто.

Я ни на секунду не верю, что Каэлис не знает. Но по его тону ясно: даже если знает, он не собирается говорить. Я не могу его винить за тайны. У меня своих хватает. Но раздражение всё равно шевелится внутри от его вечных уходов от ответа.

– Мы могли бы создать новые и вообще избавиться от необходимости работать на мельницах? – спрашиваю я.

– Всё не так просто.

– Почему? – я не отступаю.

Губы Каэлиса дёргаются в тени недолгой гримасы. Но этого хватает, чтобы в памяти всплыл голос Бристар: Ты правда можешь ему доверять, Клара?

И снова я не знаю. Хотя так сильно хочу… Какая-то часть меня отчаянно ищет повод верить в него.

– Металлы, нужные для того, чтобы проводить магию, требуют особых кузниц и плавилен. Технологии, что были утрачены вместе с прошлым королевством, – Каэлис проводит рукой по полкам с книгами почти с нежностью. – Но тот человек вдохновлялся записями Дурака. Если есть способ открыть эти секреты или подсказки, как сделать это в наше время, мы найдём их здесь. Я посвятил годы изучению трудов Дурака и собиранию сведений о его гении. У него были методы, которые мы пока можем лишь вообразить. И если мне выпадет шанс доказать их и подарить миру – это сделает жизнь всех лучше.

В его глазах сияет такое восхищение и надежда. Здесь он кажется совсем другим человеком. Каэлис прав – он не полностью чудовище. Но и не невиновный. И я не знаю, в конце концов, какая его сторона победит.

– Приступим, – объявляет он и направляется к рядам банок в глубине, наполненных мерцающими порошками, которых даже я прежде никогда не видела.

***

Теперь я могу приходить в мастерскую Дурака одна. Я помню путь, который открыла во вторую ночь, и уже выучила тропы через комнаты-ловушки. В одну из ночей я пользуюсь своей новой возможностью. Я-то знаю, что Каэлис в курсе. В конце концов, именно он дал мне ключ сюда.

Оставшись одна, я не торопясь исследую мастерскую Дурака. В дальнем углу хранятся порошки его создания – те самые, на которых настаивал Каэлис, уверяя, что только с их помощью получится сделать подделку настолько убедительной, что она обманет даже короля. Порошки грубее любых, что я когда-либо видела. Они выглядят так, будто сделаны из осколков кристалла, но не похожи на то, что мы добываем в Затопленных Шахтах для черчения Кубков.

Оглянувшись через плечо, я аккуратно пересыпаю немного в другую банку, которую принесла с собой, и убираю её в сумку. Твино будет в восторге, разбирая этот порошок, и, возможно, я найду ему применение и помимо этих фальшивок. У Каэлиса есть свои тайны… и у меня тоже.

В холодном свете лампы я перелистываю журналы, выискивая то, чего не нашла ни в библиотеке, ни где-либо ещё в академии. Проходит час, потом другой, и наконец мои подозрения подтверждаются. Я сгорбилась над длинным столом, плечи подняты почти к ушам, и смотрю на страницу.

Мир может всё. Слова на бумаге шепчут мне материнским голосом. Призывается двадцатью Старшими Арканами и отпечатывается на карте-сосуде… Карта-сосуд? Каэлис упоминал сосуд, но я не помню, чтобы говорил, что это карта. К сожалению, книга не уточняет. Ещё одна тайна, которую предстоит раскрыть, но она не меняет моих целей.

Я смогу вернуть вас обеих, – я не смею произнести это вслух. Я смогу переделать мир таким, каким он должен быть. Не просто создать ещё одну систему, которая неминуемо сгниёт и сгниёт, как все предыдущие, как хочет Каэлис.

Глава 45

Коридоры пусты, академия словно уснула. Наступили зимние каникулы – один из двух перерывов в учебном году. Летние, между Праздником Кубков и Огненным фестивалем, длятся почти два месяца, отмечая переход от одного учебного года к другому. Но зимние каникулы всего лишь неделя, начиная с зимнего солнцестояния. Неделя – немного, но достаточно, чтобы отдохнуть и сделать последние приготовления к Испытаниям Тройки Мечей. Для некоторых посвящённых это будет последний раз, когда они свободны и не отмечены клеймом. Для остальных – последняя неделя перед тем, как стать полноценными студентами.

И именно поэтому меня ещё больше злит то, что моё время прерывают. Меня не только вынуждают поехать и провести его с семьёй Каэлиса и другими Верховными Лордами и Леди на банкете в честь Солнцестояния Мечей в замке, но я ещё и пропускаю ужин с моей настоящей семьёй – из Клуба Звёздной Судьбы. Юра готовит лучший праздничный стол, какой только можно вообразить. А потом у нас традиция – обмениваться историями за бокалами вина, пока мы не начинаем краснеть и едва не валиться со стульев.

Сегодня я одета куда торжественнее, чем если бы направлялась в Клуб Звёздной Судьбы.

Моё отражение в зеркале – настоящее произведение искусства, если позволено будет так сказать. Платье такого глубокого, почти пурпурного, оттенка полуночного синего, расшито тончайшими серебряными нитями, усыпанными камнями. Серебряная вышивка держит сетку, которая покрывает руки и обрамляет бёдра, словно рамка карты Таро. Эта же сетка проходит по краю почти скандально глубокого V-образного выреза на лифе.

Платье каким-то образом одновременно подчёркивает и оттеняет мою кожу, чуть более загорелую теперь, после солнца, чем когда я вернулась из Халазара. Лёгкий румянец на щеках выделяет мои едва заметные веснушки. В полумраке, на фоне синего и серебра платья, мои глаза словно светятся ярко-алым.

– По крайней мере, я выгляжу соответствующе, – заканчиваю я, застёгивая на ушах бриллиантовые серьги. Я выгляжу как принцесса.

Стук в дверь вырывает меня из мыслей.

– Клара, ты готова? – слышится голос Каэлиса с другой стороны.

– Да, почти. Можешь войти.

Он открывает дверь, и мои руки замирают, когда я пытаюсь застегнуть последнее украшение – бархатный чёрный чокер с изящным мечом. На Каэлисе – жакет, сшитый из того же бархата, что и моё платье. По краю его серебром вышиты танцующие мечи. Камзол под ним настолько густо покрыт узорами, что кажется тиснёным металлом, а не нитью и тканью. И всё это подчёркивает и усиливает глубокий фиолетовый оттенок его волос – куда больше, чем простая чёрная густота.

Каэлис подходит ко мне и забирает концы чокера из моих пальцев. Легко застёгивает застёжку. Его кончики пальцев скользят по украшению, останавливаясь на мечике у основания моего горла.

– Ты ослепительна, – шепчет он.

– И ты тоже, – слова срываются прежде, чем я успеваю их обдумать. Но это чистая правда. Край его губ едва трогает лёгкая насмешливая улыбка – он, кажется, прекрасно это знает.

– Я не могу позволить себе быть одетым хуже всех. А как моя будущая жена, ты обязана соответствовать тому же стандарту, – он почти мурлычет слова мне в ухо. Его рука опускается, но тёмный взгляд продолжает держать меня, словно чувствует то волнение, которое я тщетно пытаюсь скрыть при мысли о замке Орикалис. – Банкет будет небольшим. Считай это репетицией перед Праздником Кубков.

– Кроме того, что там я собираюсь красть у твоего отца.

– Знаю, – он театрально вздыхает, но в голосе слышна насмешка. – Ну нельзя же веселиться всё время, не так ли?

Я тихо смеюсь, и он зовёт меня к двери.

Я следую за ним в коридор. В фойе нас уже ждут другие. К моему удивлению, мы не одни. Равин и Лей одеты в собственные парные наряды – полностью в чёрное и алое. Платье Лей разрезано, открывая облегающие брюки, а на её бедре висит украшенный меч, больше декоративный, чем боевой. Хотя я подозреваю, что в её руках и он смертельно опасен. Я завидую её свободе движения. Но по крайней мере мои карты надёжно спрятаны в кобуре на бедре под юбкой.

– Клара, это Сайлас, – официально представляет меня Каэлис человеку, которого я знаю куда ближе, чем позволительно. Сайлас тоже облачён в роскошный наряд.

– Приятно познакомиться, – я чуть склоняю голову, надеясь, что мой инстинкт скрыть наше знакомство верный.

– И мне, – Сайлас поддерживает игру, будто мы впервые видим друг друга. – Ну что ж, все готовы?

– Разумеется, – Равин нетерпелив.

– Сайлас – Колесница. Сегодня он доставит нас туда и обратно, – поясняет Каэлис. Иначе дорога до Очагa Судеб заняла бы как минимум три дня на карете.

– Вот это ответ на пару вопросов, – я улыбаюсь, когда Сайлас достаёт Колесницу.

Одним движением он активирует карту – и нас пятерых окутывает вспышка серебристого света. В тот же миг мы уже не в академии, а в маленькой гостиной замка Орикалис. Я слышу приглушённые звуки музыки и разговоров за дверью.

– Впечатляет, – говорю я с наигранным восхищением, будто впервые испытала силу карты. А потом, искренне любопытствуя, добавляю: – Сколько человек ты можешь переместить за раз с помощью Колесницы?

– Чем больше людей, тем выше риск, что магия пойдёт наперекосяк, – отвечает Сайлас. – Для безопасности я стараюсь не брать больше пяти-шести, включая себя.

Значит, армию не переместить.

– Завораживает.

– Тебе незачем вникать в способности других Аркан, – улыбается Равин. Но под этим кроется что-то ядовитое. – Ведь лишь корона имеет право пользоваться силой Старших Арканов.

– Разумеется, – я склоняю голову, демонстрируя почтительность. Помня о том, что говорили: другим кланам важно знать, что я не представляю угрозы, если Клан Отшельника вернётся. Мало кто понимает, что настоящая угроза – вовсе не он.

– Сюда, – Каэлис протягивает локоть. Его взгляд встречается с моим – в нём блеск чего-то игривого, чего-то опасно-соблазнительного. – Дорогая.

От этого слова по моим пальцам пробегает искра, когда я обвиваю его руку.

И вот я уже в самой гуще событий: мы проходим через двери, короткий коридор и оказываемся в огромном зале. Под сводчатыми потолками раскинулись фрески, рассказывающие историю королевства Орикалис: от давнего падения прежнего Ревисанского королевства, через клановые войны, до возвышения семьи Орикалис. Сотни лет истории – в ярких красках и свете хрустальных люстр.

В зале около сорока знати, сверкающих так же ярко, как картины над головами. Музыка достаточно громкая, чтобы заглушать разговоры – и гадания, что идут за столами. Зимнее солнцестояние традиционно время заглянуть в своё будущее на целый год вперёд, и этот бал явно следует этой традиции Сезона Мечей.

В центре зала вытянулся длиннющий банкетный стол, усыпанный декором так, что непонятно, куда ещё можно будет поставить еду. Мышцы Каэлиса напрягаются, когда он ведёт меня дальше в этот водоворот аристократии. Его присутствие становится странным, но крепким якорем в море знати.

– Начнём с кого-то попроще, – наклоняется он к моему уху. Когда я понимаю, что он ведёт меня к дружелюбному лицу, у меня вырывается слышимый вздох облегчения. Каэлис тихо смеётся, быстро возвращая себе серьёзность. – Верховный Лорд Влюбленных, позвольте представить вам мою невесту, Клару Редуин.

– Для меня честь, милорд, – я тепло улыбаюсь. – Мирион, рада видеть тебя.

Сын – словно копия отца. Те же густые ресницы, та же тёмная кожа. Различие лишь в том, что Иксил носит длинную косу, украшенную кристаллами и серебряными дисками.

– И я тебя, Клара.

– Для меня честь встретить женщину, которая восстановит Клан Отшельника, – Иксил касается губами моей руки. Я не могу понять: Каэлис отвёл взгляд из-за поцелуя или из-за упоминания Клана Отшельника. – Мой сын рассказывал мне о вас обоих. Особенно о том, как вы подходите друг другу. Какая же там была фраза? Ах да, «судьбоносная пара».

Мне придётся поблагодарить Мириона при встрече за эти слова, хоть он и знает, что это ложь. Особенно учитывая, что его отец – как Влюблённый – обладает чувством таких вещей. Он снова прикрыл меня. Все страхи, что я затаила ещё с первого дня в Святилище Старших Арканов, будто он раскроет, что мы с Каэлисом не влюблены, – рассеялись.

– Мы и сами так думаем, – я дарю Каэлису ослепительную улыбку, и он почти теряется, хотя быстро берёт себя в руки. Но я заметила его заминку.

– И с днём рождения, принц, – говорит Иксил. Я резко оборачиваюсь к Каэлису. Мои губы сами приоткрываются от удивления. Иксил замечает это. – Вы ведь знали?

– Это не имеет значения, – холодно отвечает Каэлис, поза его напряжённа.

– Мирион, как у тебя дела с Испытаниями Тройки Мечей? – торопливо спрашиваю я, уловив неудобство Каэлиса. – У третьекурсников ведь тоже экзамены в это время, верно?

– Верно… – и Мирион тут же начинает подробно рассказывать о проверках для вторых и третьих годов обучения.

Мы ведём светскую беседу с Верховным Лордом Клана Влюблённых и его наследником, затем идём дальше.

– У тебя сегодня день рождения? – тихо спрашиваю я, когда мы оказываемся вдвоём.

Каэлис не смотрит на меня. – К сожалению.

– Почему ты мне не сказал? – ясно, что этот день ему неприятен. Но меня всё равно кольнуло: он скрыл это от меня. – Я ведь должна знать такие вещи как твоя «смущающаяся невеста».

– Ты права, – тяжело вздыхает он. – Просто я ненавижу этот день. Придворные шепчут, что рождение в самую длинную ночь года – ещё одно доказательство моей пустотности.

В его голосе столько усталой боли, что мне становится стыдно за сомнения.

– Не слушай их, – я скольжу своей ладонью в его. – Если я чему и научилась за этот год, так это тому, что слухи живут своей жизнью.

Голос Каэлиса едва слышен:

– Этот день напоминает мне о матери.

И речь идёт явно не о нынешней королеве. У меня сжимается живот. Я поглаживаю его палец большим пальцем. Он переводит взгляд на меня – и на миг мы словно одни в комнате.

– Я позабочусь, чтобы разговор уходил в сторону, если тема снова всплывёт, – шепчу я.

– Спасибо, – отвечает он – искренне, это видно по тому, как разглаживается морщина на его лбу, как расслабляются плечи.

И мне почему-то слишком приятно помогать ему.

Следом меня представляют Верховной Леди Клана Мага – женщине с острым взглядом и ещё более острым умом. Мне даже нравится её общество. Но вскоре нас ведут дальше. Лишь двое из присутствующих снова касаются темы дня рождения, и я ловко свожу разговор в сторону.

В конце концов я оказываюсь перед Мореусом Венталлом, Верховным Лордом Клана Башни. В отличие от Иксила, он один – дочерей рядом нет, хотя большинство знати привели семьи. Слова Алор о своей семье – особенно об отце – всплывают в памяти. Пригласили ли её вообще? Или оставили дома?

Как и в Арининых и моих чертах легко угадывалась мать, так и у Мореуса невозможно не заметить родство с Алор и Эмилией. Его волосы того же оттенка, что и у них, идеально уложены и зачёсаны назад. Глаза – тёплого мёдового цвета, как у Алор, но с хищным прищуром, словно у Эмилии. Он загорел сильнее дочерей – явно проводит много времени на солнце. Его облик отточен, чтобы излучать суровость. От одного его присутствия веет угрозой.

– Верховный Лорд Венталл, рад видеть вас, – тон Каэлиса гладкий, вежливый, идеально отточенный, чтобы звучать безобидно. Странный подход к человеку, что снабжает корону Стеллисами. Я бы подумала, у них с ним будут куда более тёплые отношения.

– Принц Каэлис, – отзывается он суховато, оборачиваясь от предыдущего собеседника. Его взгляд останавливается на мне – и расширяется. Он узнал меня с Дня Всех Монет, как ту, что спасла Алор. – Верховная Леди Редуин.

Моё имя повисает в воздухе. Формально, но мягко. Будто он хочет поблагодарить меня, но не способен выговорить эти слова. Я отвечаю лёгкой улыбкой и лёгким кивком: пожалуйста.

– Пока ещё просто Леди Редуин, – поправляет Каэлис с почти жалостливой улыбкой. – Но мы надеемся, что, когда мой отец примет её, её статус закрепится… если кланы тоже будут готовы к исцелению старых ран.

– Да… – взгляд Верховного Лорда всё ещё прикован ко мне. – Вы же из простого рода, верно?

– Для меня честь, что вы знаете о моём происхождении, – вежливо улыбаюсь я.

– Поразительная удача, что принц выбрал именно вас среди всех простолюдинок. Вероятность этого… ничтожна, – его тон невозможно разобрать, но я улавливаю в нём подозрение. Башня отвечает за защиту короны. Его глаза прищуриваются. – Особенно учитывая, что, согласно лучшим нашим записям, полное родословие Клана Отшельника было уничтожено в едином решающем ударе.

Подозрение – именно оно.

– Ваши записи не всегда безупречны, – голос Каэлиса прозвенел сталью. Я знала: есть две вещи, которые он терпеть не может – когда его ставят под сомнение и когда упоминают Клан Отшельника.

– Но уж слишком часто они точны, – Верховный Лорд Венталл смотрел на него так, будто два хищника сошлись в небе, распушив перья и готовя когти. – Мне бы хотелось самому изучить доказательства её происхождения.

– Думаю, можете принять моё слово, – попытался пресечь Каэлис. И не преуспел.

– Обязанность Клана Башни – защищать корону. Я лишь исполняю долг, – его улыбка не касалась глаз, а взгляд оставался таким же холодным и острым, будто лезвие у моего горла. – Особенно на фоне слухов о беглянке из Халазара в этом году.

– Насколько помню, мой отец сказал, что это неправда? – Каэлис приподнял тёмную бровь.

– Официально – нет, – слегка пожал плечами Мореус. – Но осторожность никогда не повредит. В каждом слухе есть крупица истины, верно, леди Редуин?

– Быть может, – отвечаю ровно, стараясь не выдать ничего.

– Было бы нежелательно, если бы кто-то связал эти слухи воедино. Уж слишком забавное совпадение, что вы появились примерно в то же время.

Ладони у меня вспотели. Он знает. Должен знать. Иначе зачем задавать такие прицельные вопросы? Чёрт, Равин. Уверена, это его рук дело.

– Если вы хотите что-то сказать, Верховный Лорд Венталл, советую не тянуть, – слова Каэлиса звенят острее клинка, а во взгляде вспыхивает убийственный огонь. Его ладонь ложится мне на поясницу – едва ощутимо, но крепче любой брони.

Мореус уже раскрыл рот, чтобы продолжить, но замер, когда в зале внезапно погас свет. Все свечи на люстрах разом угасли, и наше внимание устремилось к возвышению в дальнем конце. Король Нэйтор Орикалис стоял на три ступени выше остальных. Свет, пьедестал, его роскошные одежды и одна лишь аура заставляли затаить дыхание.

Без слов он поднял карту Таро. Серебро блеснуло. У меня расширились глаза, и я едва не ослепла от вспышки огня, вырвавшегося из карты. Пламя стало холодным, синим, затем обернулось бурлящей водой. Ветер взметнулся по залу, трепля юбки и вызывая возгласы у лордов и леди. Свет и тень сгустились, и в кулаке Орикалиса возник скипетр: на одном конце полыхало пламя, на другом клубился лёд, а по древку вились живые лозы.

– Добро пожаловать, высокие лорды и дамы моего двора, на зимние торжества, – голос Нэйтора перекрыл зал. – Пусть ваши гадания принесут удачу, кубки будут полны, а сердца обретут новых союзников. Пусть грядущие годы будут столь же сбалансированы, как стихии четырёх мастей. Ужин подадут через час.

Король отступил назад, и в зале снова вспыхнул свет под аккомпанемент почтительных аплодисментов. Пока внимание было отвлечено, Лорд Венталл успел исчезнуть. И теперь во мне горело совсем иное любопытство.

– Как? – шепчу Каэлису. – Я знаю карты, что чинят вещи или создают иллюзии. Но я чувствовала жар и ветер. А скипетр… он настоящий.

– Маг позволяет творить из ничего, используя все четыре стихии.

– Я думала, только Старший Аркан может применить карту Старшего?

– Для этого существует Верховный Жрец. Карта должна быть сыграна Старшим, но она даёт арканисту право один раз воспользоваться силой другого Старшего Аркана. Потом благословение исчезает, – объясняет Каэлис. У меня в памяти вспыхивает то, что говорил Мирион в Святилище Старших.