Текст книги "Академия Аркан (ЛП)"

Автор книги: Элис Кова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

– Ты готова? – спрашиваю я. Её грим потрясающий. Контуры лица изменены так, что её почти не узнать.

– Да. – Ни тени колебания.

Я не успеваю задать следующий вопрос: Стелласы прокладывают путь через толпу для короля. Юра отходит в сторону – как раз возле моего стола с отколотым углом. Так она остаётся в тени, но рядом, готовая действовать.

Впервые в жизни я вижу короля. Он – исполин, и сразу понятно, откуда у его сыновей рост. Но его фигура мощнее, чем у обоих вместе. Мускулы вздуваются под шёлком, пошитым больше для удобства, чем для красоты. Справа от него – наследник, Равин. После того, что он сделал со мной на приеме, после того, как я узнала, что он, возможно, стоял за моим временем в Халазаре… моё тело само напрягается, готовое к атаке. Но я держу себя в руках.

Рядом с Равином идёт женщина его роста и даже более внушительного сложения. Лея Стронгборн, Погибель Ветров, жена первородного принца. Первая дочь Клана Силы полностью оправдывает своё имя. Её рука покоится на рукояти тяжёлого меча у бедра. Серые, как буря, глаза зорко выхватывают малейшие детали, с хищной остротой, достойной сокола, что сидит у неё на плече.

Королева и младший из трёх принцев Орикалиса отсутствовали. Каэлис ещё во время наших последних приготовлений сказал, что так и будет.

Позади короля, наследного принца и принцессы двигались три фигуры в плащах. Огромные капюшоны скрывали их лица. Но если верить словам Каэлиса, один из них – Суд. Двое других должны быть Верховный жрец и Умеренность – те самые Старшие Арканисты, о которых Каэлис говорил, что они служат при высшем дворе.

Не окажется ли и Элорин однажды в таком же одеянии? Она ведь говорила, что после выпуска её отправят ко двору, её сила слишком ценна, чтобы её отдать какому-то клану. От этой мысли у меня скручивает желудок. Эти арканисты – не больше чем псы на невидимых поводках.

Король направляется ко мне, будто бы случайно. Словно это не меня он искал всё это время. Но он настолько огромен, что заслоняет собой весь мой стол. Его глаза так же чёрны, как у Каэлиса, волосы, коротко остриженные, отливают вороньим пером. В глубине этого смоляного взгляда мелькает искра – намёк на то, что когда-то, в молодости, он мог быть красив. Но теперь этот огонь остыл и огрубел с возрастом. Осталась лишь тень, опасная и холодная.

– Рад наконец встретиться с тобой, – произносит он так, словно ждал этой встречи годами.

– Ваше величество, – склоняю голову с почтением.

– Я слышал, у тебя есть нечто для меня, – его голос низок, словно ворчание самой земли, готовой разломиться надвое.

Я не могу скрыть удивления от того, как быстро он перешёл к делу, даже несмотря на то, что Юра стоит прямо здесь. Возможно, потому, что она держит голову склонённой в знаке почтения. А может, потому, что король знает: щёлкни он пальцами – и её не станет. Сейчас или в любой другой момент.

– Да, ваше величество, – я приседаю в реверансе. – Я приготовила для вас особый дар.

– Ну? Не заставляй своего короля ждать, – обрывает он меня ещё до того, как я успеваю выпрямиться.

– Отец, может, не здесь… – Равин переводит взгляд на Юру, его брови хмурятся. Узнал ли он её? Не может быть. Мы ведь готовились к тому, что он знает имена и лица всех членов Звёздного клуба. Именно поэтому и нужен был Юрин облик. Будем надеяться, что он видит в ней лишь ещё одну дворянку.

Король не обращает на сына внимания и протягивает ко мне руку.

Я запускаю пальцы в карман пальто. Карта завернута в чёрный шёлк. Держа её на ладони, я медленно разворачиваю ткань.

Его глаза вспыхивают золотом. С жадностью такой острой, что молоко бы свернулось. И в этот миг я ясно понимаю: этому человеку никогда нельзя позволить заполучить силу Мира.

И вот он уже тянется к карте… Но вдруг порыв ветра срывается с ряда, сотрясая шатры. Я действую инстинктивно: хватаю карту, вновь укрываю её шёлком, прикрывая. Я лишь чуть быстрее короля. Его огромная ладонь смыкается на обеих моих руках. Жадность сменяется убийственным намерением – как я смею закрывать ему доступ к его трофею.

– Про… – дрожащая попытка извиниться застывает на губах.

За правым плечом короля голова одного из Стеллиса соскальзывает с шеи и падает на землю с глухим лязгом и багровым всплеском.

Глава 35

Всё точно так, как предсказала Лурен. Чёрт, она и правда хороша.

– Ваше величество!

– Отец!

Принц, принцесса и Стеллисы одновременно рвутся в бой, бросаясь к нападавшему. Фигуры в плащах, Старшие Арканы, сомкнулись плотнее вокруг короля. Ни один из них не тянется к своей колоде. Держит ли он их безоружными? Отвращение вспыхивает во мне, но не удивление.

Из толпы вырываются трое убийц. Некоторые ученики судорожно хватаются за колоды, пальцы путаются и дрожат. Большинство же застыли от ужаса.

– Назад! – выкрикивает Равин студентам и послушникам, обегая короля и устремляясь к первому убийце. Его атака так стремительна, что я всасываю воздух сквозь зубы. Движения принца безупречны, отточены тренировками.

Кинжал. Одно-единственное слово, которое полностью воплощает его суть: изящный. Смертельный. Спрятанный в рукаве короля до того мгновения, когда понадобится.

Лея тоже уже в движении. Её сокол срывается с плеча, а сама она выхватывает меч, чтобы встретить второго убийцу. Если бы не птица, убийца запустил бы в неё карту. Но когти хищника рвут карту в клочья, и Леи почти удаётся нанести удар своим тяжёлым клинком.

Последний из убийц сцепился со Стеллисом в тылу. Даже втроём они выглядят беспомощными перед этим противником. Кто бы ни были эти люди – они убийственно опасны.

Не успели Равин и Лея вступить в схватку, как движение слева привлекло мой взгляд. Время будто замедлилось, гул хаоса приглушился, и меня накрыла ясность. С каждым вдохом картинка расширялась и обострялась. Сжав пальцы на обёрнутой в шёлк карте, я вырываю руки из хватки короля и прячу карту во внутренний карман пальто.

Четвёртый и пятый убийцы рванулись в бой.

Король рявкнул что-то хриплое, возмущённое моим жестом, но я уже не слышала. Инстинкт заглушил колебания. Я с грохотом ударила ладонью по столу. Карты подпрыгнули, и Четвёрка Кубков вспыхнула, развернувшись в туман, от которого цели становятся вялыми и сонными. Один убийца пошатнулся. Второй устоял и приготовился к атаке.

Я использовала импульс, чтобы вскочить на стол, подогнув ноги. Силы, что вернулись ко мне за недели тренировок, понесли вперёд. Я потянулась к колоде у бедра – и карта исчезла прямо в воздухе.

Противник метнул Десятку Мечей – карту, что способна мгновенно уничтожить другую.

Чёрт. Она тоже сильна.

Пальцы дёрнулись, словно я перещёлкивала невидимую колоду. Указательный и средний палец сомкнулись, выбирая карту. Пятёрка Мечей едва успела материализоваться – и в моих руках возник клинок, сотканный из шёпота ветра.

И мой клинок жаждал крови.

Держа короля и Старших Аркан в стороне, я взмахнула, целясь в ближайшую убийцу. Та всё ещё шаталась, тяжело моргая, борясь с действием Четвёрки Кубков. Другая – та, что устояла, – перехватила мой удар кинжалом и парировала.

Мышцы напряглись, оружие звенело, взгляды встретились; в её глазах мелькнуло что-то похожее на узнавание. Но на её одежде не было отметин, лицо целиком закрывали ткани от бровей до подбородка и от носа до затылка. Я видела только глаза. Этого недостаточно, чтобы вспомнить её.

– Ты… – прошептала она.

Я стиснула зубы и промолчала, пытаясь выбить оружие из её руки.

– Ты защищаешь короля? – её рык переплёлся с удивлением.

Поверь, для меня это ещё ужаснее, чем для тебя, – хотелось бы ответить. Хотелось бы сказать, что их миссия тщетна. Что даже если им удастся убить короля, кто-то из Старших вернёт его к жизни за считанные минуты. Что я сражаюсь лишь затем, чтобы сохранить иллюзию верности и приблизиться к Миру – чтобы либо я, либо Каэлис заполучили карту. Но времени нет.

А ещё больше всего мне хотелось спросить: ты меня знаешь? В её взгляде слишком много узнавания… и не меньше отвращения. Но я не могу допустить ни малейшей связи с убийцами – даже слова будут лишними.

Металл скрежетнул о металл, когда мы разъединились.

– Ваше величество! – сквозь хаос прорывается голос Юры. Я обернулась в повороте. Она отталкивает короля из линии атаки другого убийцы, тот уже стряхнул с себя морок Четвёрки Кубков.

– А вот и нет! – в бой вступает ещё одна защитница. Алор. Она сразу сцепилась с этим мужчиной.

Мне нужно закончить быстро – пока хаос не вышел из-под контроля… и пока никто не успел присвоить себе слишком много славы за спасение короля. Женщина снова рванулась на меня. Я ушла от удара, тело само двигалось, ведомое тренировкой. Колода в моём сердце бурлила силой, но я, как послушница, ограничила себя первыми пятью картами каждой масти. Слишком много глаз смотрят. Я не могу позволить себе большего.

Магия вспыхивает, искры разлетаются. Я предугадываю почти каждый выпад убийцы, и это в конце концов даёт мне преимущество. Мой клинок находит цель, пронзая ей живот.

Она вцепляется в мои руки, наваливается на меня, пронзённая мечом, который исчезнет в тот же миг, как выполнит задачу.

– Будь осторожна, Клара Шевалье… не забудь… кто ты есть.

Слова слетают с её губ последним вздохом. Не успевают они отозваться в моём сознании, как ветер уносит её шёпот. Клинок растворяется, её руки обвисают. Она падает наземь, глаза распахнуты.

Мне хочется сорвать повязки с её лица. Узнать, кто она и откуда знает моё истинное имя. Я ей его не говорила. По её возрасту – вряд ли Арина… Может, мать? Неужели я только что убила одну из её самых близких подруг? Иначе я не могу объяснить, откуда ей известно моё имя. В голове проносится тысяча вопросов, но я отбрасываю их. Бой ещё не окончен.

Мой взгляд выхватывает Алор. Она отчаянно сражается, но соперник сильнее. Она ведь всего лишь послушница: может использовать считаные карты в день и не способна призвать ничего выше пятёрки. Битва истощает её. Король же отступил в сторону и наблюдает за происходящим с лёгкой усмешкой в глазах. Юра кружит рядом с ним, выжидая момент, чтобы воспользоваться хаосом. Из Стеллисов в строю остался всего один. Лея и Равин почти покончили со своими убийцами: теперь их двое против одного.

Всплеск магии заставляет меня снова повернуться к Алор. Она прижата в угол. Лицо искажено отчаянием и отсутствием сосредоточенности. Она поднимает карту – и я чувствую её силу ещё до того, как взгляд упал на изображение. Она тянется к уровню, для которого её тело ещё не готово. Вокруг плеч потрескивают вспышки, словно молнии. Если бы я недавно не видела, как карта обратила силу вспять, я бы не поняла, что происходит.

– Алор! – крик Эмилии прорывается сквозь хаос. Она бежит с группой из Дома Мечей, расталкивая толпу. Но слишком далеко. Слишком поздно.

Я рвусь вперёд.

Карта в руках Алор – рыцарь Мечей. Магия идёт вспять. Мрачная дымка поднимается с её плеч и обретает облик призрачного стража, нависшего над ней. Его клинок поднят, но дрожит. Вихрь поднимает пыль у её ног.

Алор издаёт первобытный крик. Звук – будто каждую её мышцу вырывают из костей. Цвет уходит из глаз, пока они не становятся совершенно белыми.

Это не как шаг Лурен за предел своих возможностей. Это слишком далеко. Это её разорвёт.

Чёрт побери. Я скольжу к остановке напротив Алор, между нами, убийца, справа от меня король. Левой рукой тянусь к бедру, выхватываю карту и взмахиваю. Десятка Мечей вспыхивает. Тысячи тончайших порезов света и ветра обрушиваются на карту в руках Алор – и рвут её в клочья, вместе с частью кожи на её пальцах. Небольшая жертва.

Моя сила гремит, словно гром, словно волны, бьющиеся о каменные колонны моста академии и скалы вокруг. Правой рукой я хватаю следующую карту – Восьмёрку Мечей. Как только она растворяется, восемь призрачных клинков из света и тени пронзают убийцу и пригвождают его к земле. Он вопит от боли, но крови нет.

Реальность возвращается, но отзвуки взрыва силы проходят по моему телу. Магия настолько сильна, что пальцы обжигает, и она течёт по венам, как жидкий огонь – боль и наслаждение. Я измотана, и всё же никогда не чувствовала себя такой живой.

Равин уже добрался до Алор и ловит её, прежде чем она рухнет. Разве он не сама картинка рыцаря в сияющих доспехах? Я качнулась. По крайней мере, Каэлис выглядит так, как подобает порождению пустоты. Я бы предпочла мужчину, который показывает, кто он есть, а не тирана в облике героя.

Я уже готова упасть от усталости, но руки обвивают мою талию, другая перекидывает мою руку через крепкое плечо. Я почти ждала увидеть Сорзу. Или Юру… Но это Эмилия.

Её взгляд холоден и суров. Но она держит меня, пока я восстанавливаю равновесие. Магия всё ещё утекает из меня в клинки, пригвождающие последнего убийцу.

– Отличная работа, использование Восьмёрки Мечей, – произносит король. Но хвалит он Равина, не меня. Хотя я знаю: он видел, как именно я использовала карту. Он, наверняка, чувствует, что именно моя сила подпитывает клинки, удерживающие убийцу. Но король прикрывает меня, не раскрывая, что я владею картами, недоступными для послушницы, и отдаёт заслугу принцу. – А теперь убей его.

Убийца молчит. Я даже не вижу его лица, когда Равин передаёт Алор на руки Леи и подходит к пленённому. Всё решается за миг. Смерть наступает, и в тот же момент я ощущаю, как иссякает отток моей магии.

Я выдыхаю свободнее.

Король Орикалис потирает висок правой рукой, словно всё это стало для него тяжким испытанием, хотя за весь бой он в буквальном смысле впервые пошевелил пальцем. Затем он медленно поворачивается ко мне. Эмилия отпускает меня и отходит, присоединяясь к группе рыцарей Клана Башни и запоздало прибывших Стеллисов – всего на минуту позже. Впереди шагает человек в полном латном доспехе. Возможно, она отстранилась, потому что чувствует: я уже держусь на ногах увереннее, теперь, когда поток магии больше не выкачивает силы.

А может, она просто не хочет оказаться рядом со мной в тот момент, когда король вынесет свой приговор.

Король нависает надо мной. Я знаю взгляд того, кто пытается запугать. Но в нём есть что-то такое, что почти… почти заставляет поверить. В глубине сознания распускается крошечная спираль страха. Он едва двигался за весь бой, и всё же кажется, что так было лучше. Будь король атакующим – это было бы сродни живому кошмару.

Его рука тянется ко мне, и на секунду я невольно готовлюсь к удару, хотя и не знаю, почему.

Огромная ладонь касается моей щеки – не пощёчина, а лёгкое похлопывание. Оно могло бы показаться отцовским, если бы не зловещая улыбка и тот же алчный блеск в глазах.

– Теперь ясно, что видит в тебе мой второй сын, – произносит он тихо, так, чтобы услышала только я. Хотя я подозреваю: Алор, приходящая в себя, уловила его слова тоже. Лея помогает ей перейти к Эмилии. – Идём, Клара Редуин, признанная наследница Клана Отшельника. Позволь мне выразить благодарность своим гостеприимством, чтобы ты могла оправиться в комфорте.

Король отступает, и мне остаётся лишь волочить ноги следом. По пути я широким жестом сгребаю оставшиеся карты со стола, едва встречаясь взглядом с Юрой. Судя по беглому осмотру, с ней всё в порядке. Она прижимает ладонь к груди и склоняет голову. Движение достаточно необычное, чтобы я поняла: это знак. Но что именно она хочет передать – ускользает от меня.

Глава 36

Мы направляемся в имение Равина, недалеко от главной площади. Атмосфера здесь разительно отличается от той ночи, когда проходил его вечер. Здание теперь выглядит куда более мрачным и серьёзным – на веранде нет больше весёлой толпы, все двери наглухо закрыты.

Я всё же не удерживаюсь и бормочу себе под нос:

– Есть ли у тебя сегодня почётные гости, принц?

Он издаёт едва слышный смешок, прекрасно понимая, на что я намекаю.

– Только ты.

Я склонна поверить ему, и это немного успокаивает. Не то чтобы внутри меня ждали лёгкие испытания, даже если Равин не станет играть в свои игры… Но последнее, чего мне хочется, – ещё больше неожиданностей.

Тяжёлые двери скрипят, распахиваясь, и нас встречают слуги в серебристо-серых одеждах.

Король Орикалис идёт впереди – целеустремлённо, но без спешки. Он отдаёт плащ слуге, и тот мгновенно уносит его прочь. Равин и Лея делают то же самое. Мой же плащ никто не предлагает принять. Что ж, и к лучшему. Внутри, кажется, даже холоднее, чем на улице.

– Попросите кухню приготовить лёгкие угощения. И чай для короля тоже, – произносит Лея своим сдержанным, ровным голосом. Слуга кивает и уходит. – Ваше величество, мой возлюбленный… – Два слова звучат почти одинаково – из чувства долга, и только. И я невольно задумываюсь, насколько глубоко она на самом деле заботится о принце. Не мне судить об их браке – моя собственная связь с Каэлисом тоже одна сплошная фикция. – Прошу позволения отойти и отвести Шторма в его вольер.

– Иди, – кивает король. Равин лишь слегка склоняет голову. С уважительным поклоном Лея уходит вглубь дома.

Затем король поворачивается к трём закутанным фигурам, что продолжают следовать за нами.

– Вы двое тоже можете удалиться.

Двое из троих выходят, направляясь к лестнице – той самой, по которой я убегала несколько недель назад. Мысли о Каэлисе всплывают сами собой, и я с усилием отгоняю их. Третий же остаётся при короле и сопровождает нас в гостиную. Судя по всему, это Суд. Я невольно думаю: спит ли этот человек в соседних покоях с королём – или и вовсе в одной постели? Я пытаюсь разглядеть его возраст, повадки, но это невозможно из-за огромного капюшона, скрывающего половину лица и утопающего в тени.

В камине уютно потрескивает огонь, отгоняя осенний холод, проникающий сквозь большие окна, выходящие в сад. Мягкие кресла с резными ножками расставлены полукругом вокруг низкого чайного столика.

– Садись, – скорее приказывает король, чем приглашает. Сам он опускается в самое большое кресло, расположенное справа от центра комнаты, откуда открывается вид на улицу через стеклянные двери веранды. Обе двери в комнату находятся слева от него, а за спиной – стена.

Я колеблюсь всего мгновение, потом выбираю кресло напротив. Оно позволяет видеть обе двери, ведущие вглубь дома, хотя спиной я оказываюсь к веранде. Это оставляет оба кресла рядом с королём свободными. Как и ожидалось, Равин занимает место по правую руку от отца, а Старший Аркан – слева, двигаясь бесшумно, словно ветер. «Протокол – это особый язык», – говорил мне однажды Твино. И я могу лишь надеяться, что достаточно владею им, чтобы показать: я готова быть равным игроком, встречать короля лицом к лицу – но при этом сохранять уважение.

Когда мы рассаживаемся, открывается вторая дверь, и входят двое слуг. Они держат головы склонёнными, но одного из них я узнала бы в любом обличье. Твино искусно скрывает хромоту. На нём нет и следа магии, чтобы не вызвать подозрений. Я задаюсь вопросом: какой обезболивающий настой или снадобье приготовили для него Юра и Рен, чтобы он смог исполнить эту роль?

Слуги ставят на стол два подноса – один с двумя чайниками и чашками, другой с закусками. Я замечаю: жидкость в чашке короля чуть другого оттенка, и налита она из отдельного чайника. Может, это просто редкий сорт чая, к которому он привык… А может, в этом кроется нечто большее, чего я пока не знаю. Затем слуги отступают к стене, склоняют головы – и превращаются скорее в мебель, чем в живых людей. Я вцепляюсь в подлокотники – атмосфера в комнате натягивается, словно струна.

Я знаю: Каэлис нарочно держится подальше. «Мой отец никогда не достанет карты, если я рядом», – сказал он. Но часть меня всё же желала бы, чтобы он был здесь.

– Не думаю, что нас ещё будут прерывать, – произносит король, указывая ладонью на центр стола.

– Простите меня за случившееся, – я достаю из кармана жакета карту, обёрнутую в чёрный шёлк. – Я боялась, что её может унести ветром, повредить или уничтожить. Инстинкт защитить взял верх.

– Эти карты становятся куда большим, чем просто бумагой и чернилами, когда завершаются, – отвечает он без раздражения, и я с надеждой думаю, что мне удалось избежать его гнева.

Я кладу карту на стол и разворачиваю. Кремовый пергамент с золотым сиянием резко контрастирует с чёрным мрамором столешницы. Король и вправду чувствует себя здесь в безопасности, ведь он не кидается к ней немедленно. Напротив, его безмолвное спокойствие затягивается настолько, что я уже начинаю бояться: а вдруг с картой что-то не так? Но в конце концов на его лице вновь проступает та самая улыбка, что и раньше.

– Итак, Клара Редуин, – произносит король Орикалис, – ты усердно трудилась ради меня, сегодня достойно сражалась и вручила мне этот бесценный дар. Полагаю, будет правильно и подобающе, как великодушному правителю, даровать тебе награду, чтобы показать глубину моей благодарности за твою службу. – Он протягивает руку, словно в ней уже покоится сама карта Мира. – Скажи, чего ты желаешь? Назови – и если это в пределах моей власти, оно будет твоим.

Холод пробегает по моему телу, хотя я всё ещё закутана в плащ и шарф. По коже проходит дрожь, словно шёпот. Голова кружится, будто я перебрала с пряным вином. В пределах его власти… Буквально всё подвластно ему. Но я сомневаюсь, что он и вправду отдаст мне любую прихоть. Здесь никогда ничего не бывает так просто… и уж тем более не даётся даром – не в Орикалисе.

Мне приходится собрать всю свою силу, чтобы сохранить на лице спокойствие. Я откидываюсь на спинку кресла, словно глубоко обдумываю его предложение.

– Мой король, – начинаю я мягко, – то, что я сделала с этой картой, – моя судьба. То, что я сегодня защищала вас, – поступок, на который пошёл бы любой ваш любящий подданный. Особенно тот, кто надеется однажды возродить клан. – Слова горькие, как желчь, и так же неприятны. Но я произношу их с каждой крупицей благодати, на которую способна, надеясь, что это окупится. – Служить вам – уже сама по себе награда.

– Какая скромность, – его глаза поблёскивают. – Но даже самые благочестивые и смиренные из нас имеют простые нужды. Скрытые желания.

Посмею ли я?.. Сердце колотится так громко, что он наверняка слышит. Не слишком ли дерзко просить прямо показать карты?

– Тогда, быть может… – я почтительно опускаю глаза. – Если это не слишком затруднит, могу ли я взглянуть на ещё одну карту вроде этой? У меня не было примера, когда я трудилась над своей, и я всё время боялась, что не дотяну до ваших стандартов. Но теперь, когда знаю, что она совершенна… когда увидела её красоту – взглянуть на другие было бы для меня величайшей наградой.

Молчание длится мучительные секунды. Наконец король двигается. Я медленно поднимаю взгляд, готовясь к любому исходу. Он расстёгивает первые пять пуговиц на своей рубахе. Под ней скрывается какой-то особый держатель для карт – механизм на четырёх цепях, охватывающих его торс. Вот о чём пыталась предупредить меня Юра.

– Отец… – начинает Равин.

Король поднимает ладонь, пресекающе. То, как он отмыкает устройство, похоже на вызов. Он демонстрирует мне весь механизм в открытую, показывает, как именно нужно повернуть шестерёнки, чтобы освободить переднюю защёлку.

Он настолько уверен, что его карты невозможно украсть, что позволяет мне видеть всё это.

Одну за другой он выкладывает четыре карты, что находятся в его распоряжении, вокруг моей: Смерть, Верховный Жрец, Суд и Умеренность. Сегодня его окружали трое закутанных Старших… И я невольно думаю: неужели четвёртая, Смерть, остался при дворе? Я содрогаюсь при мысли о том, на что способна именно эта карта.

Но местоположение Аркана Смерти меня сейчас не заботит. Я подаюсь вперёд, нависая над столом. Краем глаза замечаю, как Твино едва заметно меняется в позе.

– Можно? – я протягиваю ладонь.

Король делает приглашающий жест.

Одну за другой я поднимаю карты, поворачиваю их к свету, наклоняю так, чтобы Твино и его фотографическая память смогли уловить каждую линию узора. Он немедленно воспроизведёт их в эскизах, пока образ свеж в его голове, а потом мы сверим детали. И я приступлю к подделкам.

Положив карты на место, я слегка отстраняюсь и произношу простое, но искреннее:

– Благодарю вас.

– Нет, Клара, это я благодарю, – отвечает король Орикалис, собирая свои карты – вместе с моей.

***

В течение часа я снова оказываюсь на площади, выстроившись в ряд вместе с другими посвящёнными. Студенты стоят группами по своим домам и полукругом окружают нас, за ними – преподаватели. Впереди – королевская семья. А позади них – три главы департаментов, перемежающиеся с королями каждого из академических домов.

Король Орикалис выходит вперёд и обращается к ученикам Академии Аркан, а также к собравшейся знати и горожанам. Его голос звучит приветливо, слова полны доброжелательности – и всё же этот радостный тон контрастирует с лязгом металла прямо за нашими спинами: в воздухе витает уютный запах дровяного дыма, словно ложное чувство безопасности, пока в огне раскаляются клейма.

Когда он заканчивает, вперёд выходит Каэлис. И вид его приносит мне неожиданное облегчение.

– Жители Города Затмения, – его голос звучит твёрдо и ровно, – для нас было честью служить вам в этот день и показать наших великих арканистов в деле. Теперь начинается заключительное событие праздника Дня Всех Монет. Каждый студент Академии Аркан может одарить посвящённого монетой своего дома. Решение остаётся за ними. Посвящённый может получить более одной монеты. Но те, кто не получит ни одной, не имеют места в академии и будут Клеймены. – Каэлис отступает в сторону и жестом приглашает Короля Монет.

Церемония проста. Король Монет называет имя посвящённого, тот выходит вперёд. Иногда Король добавляет слова – от какого студента дома поступает монета или за какие заслуги. Монета вручается, символизируя право претендовать на вступление в дом после Испытаний Тройки Мечей. Посвящённый возвращается на своё место. И всё повторяется. Всего Дом Монет раздаёт десять символических жетонов, хотя мест всего шесть.

Следующими выступают Жезлы. Я понимаю: они идут от домов с наибольшим числом мест к тем, где их меньше всего. Жезлы тоже дают десять монет, но пять из них достаются тем, кто уже получил монеты в первом круге.

Теперь пятнадцать посвящённых имеют возможность подать заявку в дом. Пятеро могут выбирать между двумя. Наступает очередь Кубков.

– Сорза Спрингспарк, – в своём обычном лёгком тоне произносит Мирион.

Девушка сияет победоносной улыбкой и идёт за своей монетой.

– И, наконец, – продолжает он, – монета от меня, за сердце, непоколебимое в верности и долге, – Клара Редуин.

Я моргаю, недоумевая, и только потом двигаюсь вперёд.

– Разве ты не говорил, чтобы я не пыталась попасть в Дом Кубков? – шепчу я, пока он вкладывает монету в мою ладонь.

– Ты мне нравишься достаточно, чтобы я помог тебе задержаться здесь подольше, – он слегка усмехается, но выражение спадает с его лица, как только я отступаю.

Итак, нас четверо, включая меня. Это значит, что девятнадцать посвящённых теперь имеют шанс попасть в один из восемнадцати домов.

Наступает очередь Эмилии.

– Дом Мечей решил в этом году выдать лишь три монеты, – объявляет она.

Самый скупой из всех домов. Впрочем, неудивительно.

– Первая, от нашей Королевы, – Алор.

Между сёстрами возникает тёплая улыбка, когда Алор принимает монету своей забинтованной рукой. Я чувствую, как внутри меня слегка ослабевает напряжение, которое я испытывала к ним обеим. Они ведь просто… две сестры, которые хотят быть рядом любой ценой. Младшая, желающая идти по стопам старшей, и старшая, готовая на всё, чтобы защитить младшую.

Я не могу их за это винить. Даже если это пробуждает во мне ноющую тоску по моей собственной сестре… где бы она ни была.

– Вторая, от нашего Рыцаря, – Эза.

Невероятно.

Он улыбается Алор, поднимаясь за монетой с гордостью. Две монеты, два места… Но Эмилия сказала, что будет третья.

– Последняя – от меня. Для женщины, действовавшей со скоростью, храбростью и мастерством Меча. – Среди толпы её взгляд останавливается на мне.

О, Двадцать…

– Клара Редуин.

Шёпот, гораздо громче прежнего, наполняет площадь, пока я иду вперёд.

– Ты же не хочешь этого на самом деле, – шепчу я, когда Эмилия вкладывает монету в мою ладонь.

– Я хочу лишь лучшее. Не меньше. – Её глаза холодны, но справедливы, и я вспоминаю, почему именно она – Королева своего дома.

Двадцать один из двадцати четырёх посвящённых получили монеты. Остальные – вне игры. Я оглядываюсь, возвращаясь на место. Тяжесть осознания ложится на тех, кто так и не был выбран.

Выражение Лурен каменно, как в ночь, когда погибла Кел. Уголки её губ едва заметно поднимаются, словно она готова усмехнуться иронии происходящего. Будто снова видит предсказанное ею будущее, которого так боялась.

Нет…

– Посвящённые, не получившие монеты, прошу пройти к месту для Клеймения и назначения, – объявляет Каэлис. Никто не двигается. – Живо, – его слова трещат, как удар плети.

Нет.

Лурен поворачивается, чтобы уйти.

Я хватаю её за руку. Розовые глаза встречаются с моими.

– Возьми, – я вдавливаю монету Мириона в её ладонь.

– Клара? – её голос дрожит от непонимания, брови хмурятся.

– Это твоя. Сегодня тебя не Клеймят.

– Но…

– Ты не можешь так поступить, – ядовито бросает Эза. Его взгляд полон ненависти: он явно не рад, что я получила хоть одну монету, а уж две – тем более, тогда как он – только одну. – Монеты – это приглашения. А её никто не пригласил. Ни один студент не считает её достойной стоять среди них.

– Да засунь ты свою монету себе так глубоко в зад, чтобы подавиться ей, – огрызаюсь я. – Если это приглашение, то я его передаю ей. Считали меня достойной? Так вот, я считаю достойной её.

– Что ты мне сказала? – в горле Эзы зарождается звериный рык.

– Что тут за шум? – голос Каэлиса пронзает нарастающую перебранку.

Я поднимаю глаза на него и на миг становлюсь воплощением огня. Я пылаю ярче солнца – неумолимая, непреклонная. Каэлис может быть самой тёмной ночью зимы, но даже она не остудит моего гнева перед несправедливостью: одна из самых талантливых посвящённых, женщина, которая мне нужна – подруга, – сейчас должна быть Клеймена.

– Я отдаю свою монету Дома Кубков Лурен, – объявляю я, вскидывая её сжатый кулак с монетой в воздух.

– Так не делают, – холодно произносит Каэлис.

Но я смотрю мимо него, прямо на Мириона.

– Король Кубков, вы дали мне эту монету, чтобы я могла претендовать на ваш дом. Но вы знаете так же хорошо, как и я, как и любой, кто носит кристальную печать Кубков, что я не из ваших. Я слишком острая, слишком огненная. Но Лурен – одна из вас. Или, по крайней мере, должна быть. Если вы увидели во мне хоть что-то, то примите на веру: вам будет честью иметь её среди своих. Она – воплощение вашего дома. Дайте ей шанс на грядущих Испытаниях Тройки Мечей, и она это докажет.