Текст книги "Мир львинов (СИ)"

Автор книги: Елена Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Глава 34. Неслухи

Ома и Эрих прятались в густых зарослях камыша. Вокруг кипела жизнь – порхали стрекозы, роились комары и мошки, квакали лягушки, пятнистая гадюка спешила по своим гадючьим делам… Солнце припекало, комары кусались, но дети лежали тихо: они прекрасно знали – если их обнаружат, обоих ждет нешуточное наказание. Зачинщицей, разумеется, опять была Ома, да только ведь Мара разбираться не станет… Вот и приходилось кормить комаров и ждать, пока гнев молодой женщины не утихнет хоть немного.

В камышах было жарко и скушно, комары кусали нещадно, а дети успели проголодаться, но пока еще не настолько, чтобы идти сдаваться.

Прихлопнув очередного кровососа, Эрих рассеяно почесал голую грязную ногу и зевнул.

– Опять мне из-за тебя попадет. – сказал он Оме с укором. – Все твои штучки…

Девочка передернула худенькими плечиками: – А я тебя не заставляла…

Эрих вздохнул – не заставляла… Но так соблазнительно рассказывала! Вот и не удержался…

– И еще скажи, что этот мед я одна ела… – продолжала Ома. – И тебе все – не поверят.

Конечно, не поверят! Даже грудным младенцам в поселении известно, скак Эрих любит мед! Вот если бы Ома решила стащить что-нибудь другое, например, леваш из сушеных ягод…Тогда бы Эрих не отсиживался сейчас в камышах! Но мед…

– Зато было вкусно… – буркнул мальчик и облизнулся. На губах все еще ощущалась ароматная сладость. Оба помолчали, вспоминая, КАК было вкусно.

– Мара нас убьет. – прошептала Ома. – Она этот мед на зиму берегла…

– Убьет. – охотно подтвердил Эрих. – А твой брат еще и добавит. И, между прочим, будет прав. Как его пчелы тогда покусали, забыла?

Ома представила себе злющего Варму с хворостиной и побледнела. Ой-ой, убьет! Глаза девочки наполнились слезами. Чтобы не разреветься самым позорным образом, она принялась разглядывать снующих в траве муравьев.

– Не плачь. – дрожащим голосом попросил Эрих. Ему самому очень хотелось пустить слезу, но было стыдно перед старшей подругой. – Ну, накричит…Ну, уши надерет…

Зря он это сказал! Ома всхлипнула и разревелась, уткнувшись лицом в колени. Она очень не хотела, чтобы ее драли за уши.

– Трусиха… – фыркнул мальчик. – Как мед есть…

Ома продолжала рыдать. Крупные слезы градом катились по ее щекам и капали в траву, плечи тряслись: вид у девочки был самый что ни на есть несчастный. Эрих обнял ее и сам потихоньку начал хлюпать носом. Вскоре рыдали оба.

– Варму нас выпорет… – всхлипывала Ома, уткнувшись носом Эриху в плечо.

– Мара уши оборвет… – вторил ей мальчик.

– Крапивой нахлещет…

– Без обеда оставит…

Поглощенные своим горем, они не услышали тихих шагов и шороха раздвигаемых стеблей.

– В муравейник голой попой посажу! – рявкнул Варму, хватая обоих за шкирки и вытаскивая из камышей. Испуганные дети разом перестали реветь и смотрели на него, как пойманные в силки зверьки. Варму основательно встряхнул обоих и поинтересовался:

– Чего ревем? Обидел кто?

– Еще нет… – пискнула Ома.

Варму строго поглядел на сестру:

– Ты что-то сказала, девочка?

Ома молчала.

Варму повысил голос:

– Ну?

– Тебя боимся… – прошептала Ома и принялась икать.

Молодой варах одобрительно кивнул:

– А вот это правильно. Бойтесь! Кто мед брал?

Дети задергались, но Варму держал крепко. Пришлось сознаваться.

– Мы брали…

– И как? Вкусно было?

Дети молчали. А что тут скажешь?

– Пороть обоих, – заключил Варму и потащил воришек в селение. Он был очень зол.

После вполне заслуженной взбучки Ому и Эриха отправили чистить шкуру недавно убитого зубра. Шкура была большая и толстая, и дети, пыхтя и потирая горящие после порки места, усердно скребли ее острыми кремниевыми скребками. Шкура поддавалась плохо, но Ома и Эрих очень старались, боясь повторного наказания.

– Это все из-за тебя, – шипел Эрих. – Если бы ты не начала реветь…

Ома молчала и только усерднее работала скребком. Винить и вправду было некого. Распустила нюни и попалась, как мыша. Хотя Эрих тоже хорош…

– А ты чего по сторонам не смотрел? – наконец, не выдержала девочка. Бросив скребок на землю, она гневно уставилась на товарища по несчастью опухшими от слез глазами. – Комаров гонял?

Эрих тоже перестал работать. Некоторое время оба сверлили друг друга яростными взглядами, готовые подраться, потом Эрих неуверенно хихикнул.

– Комаров это ты здорово сказала! – признал он. – Я до сих пор чешусь весь…

Ома решила не отвечать – подобрала скребок и набросилась на шкуру, вымещая на ней всю свою злость и обиду. Шкура терпела.

Тень на мгновение закрыла солнце. Ома перестала терзать ни в чем не повинную шкуру и приготовилась к насмешкам.

– Привет трудягам! – Мрах, довольно щурясь, подкинул в воздух шишку и ударом пятки отправил ее в ближайшие кусты. – Как мед? Весь съели? Или припрятали чего?

Юные любители меда, не сговариваясь, одновременно прыгнули на львинка и принялись его трепать. Мрах взвыл. Отбиваясь, он кусался и царапался, но двое оказались сильнее одного. Основательно изваляв обидчика в пыли – будет знать, как издеваться! – Ома и Эрих успокоились и, наконец, позволили львинку встать. Мрах, злой и потрепанный, смотрел обиженно.

– Вообще-то я вам еды принес, – прошипел он, отряхиваясь. – А вы! Деретесь!

Ома и Эрих устыдились. Оба были голодны, как волки.

Мрах еще немного подулся и сменил гнев на милость. Вытащив из кустов увесистый сверток, львинок пригласил друзей усаживаться и вручил каждому по хорошему куску жареной оленины:

– Лопайте!

Пока они ели, Мрах рассказывал:

– Этот дурной медведь влез на дерево и застрял. Сидит в развилке, вопит, а вниз – не, боится! Ну, Барам его снять хотел. Куда там! Этот лапы растопырил, упирается… Ну, Варму разозлился и как пнет его под хвост! А медведь как прыгнет… А под деревом наша львица. Интересно ей, смотрит, как медведя с дерева снимают. В общем, этот…медведь прям ей на спину – прыг! А сверху – Барам… Львица – в лес, а медведь – обратно на дерево. Так и сидит там, трясется…

Ома дожевала и потянулась за добавкой:

– А Варму?

Мрах вздохнул:

– А Варму за вами пошел. Он вас с дерева-то и углядел…

Значит, во всем виноват медведь! Не застрянь он в развилке… Ома потерла поротые места и отложила мясо – у нее пропал аппетит. Ох уж этот медведь, одни неприятности от него! Глупый, бесполезный зверь! И зачем брат с ним возится! Гнал бы в лес…

Эрих на медведя обижаться не стал – чего с него, мелкого, возьмешь? К тому же, мед воровал не он…

– А чего медведь на дерево полез? – спросил мальчик.

Мрах не спешил отвечать и почему-то спрятал глаза. Вид у него был смущенный.

– Попробую догадаться. – предложил Эрих. – Думаю, дело было так. Медведь спал на солнышке и никого не трогал. Мимо шел некий львинок и жевал кусок мяса. Львинку было скучно и он решил проверить, полезет ли медведь на дерево. Львинок взял мясо…

На Мраха напал приступ кашля.

– Значит, я прав. – подытожил Эрих. – Именно ты заманил медвежонка на дерево. А Варму знает?

Мрах, продолжая кашлять, в ужасе замахал на друга руками.

– Если б Варму знал, поротых было бы трое. – хмыкнула Ома. – Обидно, да?

Мрах перестал кашлять, прижал ушки и зашипел.

– Я для вас еду стащил… – умоляюще попросил он. – Вы же не расскажете?

Ома доела мясо и с достоинством ответила: – Мы друзей не выдаем!

Мрах повеселел и куда-то засобирался.

– Меня Барам ждет… – пробормотал он, оправдываясь. – Стрелы жечь… – и исчез – только его и видели.

– Сбежал. – вздохнула Ома.

– Порки боится. – подтвердил Эрих, берясь за скребок.

Некоторое время дети усердно скребли шкуру. Они завидовали львинку – обжигание стрел было очень легкой работой, но ябедничать на Мраха! Да ни за что!

Потом пришла Мара и отпустила обоих купаться– наказание закончилось.

Глава 35. Об укрывательстве, любви и шантаже

Мрах был очень доворен собой. К истории с медвежонком львинок не имел ни малейшего отношения, но друзей не выдавала не только Ома. Эрих, описывая происшествие, почи не погрешил против истины, но только почти: глупого звереныша на дерево заманила Хеля. Позволить выпороть подружку Мрах никак не мог и взял вину на себя. Львинку очень нравилась Хеля. Возможно, он даже был в нее влюблен, но никому и никогда не признался бы в этом, тем более самой Хеле. Впрочем, шустрая девочка не нуждалась в словах и давно догадалась обо всем сама. Хеля была влюблена в Мраха со дня их первой встречи, и ее маленькое сердечко начинало учащенно биться каждый раз, когда львинок появлялся рядом.

Похоже, о любви этих двоих знали в поселке все, кроме них самих, но никто не подшучивал над детьми, и Мрах и Хеля продолжали считать, что хорошо скрывают свои чувства.

Мрах нашел подружку в шалаше Мии – львинька шила меховое одеяло. Перед самым приходом друга девочка нечаянно укололась костяной иглой и теперь пыталась унять кровь.

Мрах помог ей укрепить повязку из листа подорожника на пострадавшем пальце и сочувственно спросил: – Больно?

Хеле было не слишком больно, но Мрах все равно ее пожалел.

Покопавшись за пазухой, львинок достал что-то и, смущаясь, вложил подруге в руку: – Я тебе подарок принес…

Хеля посмотрела и ахнула от восхищения: на ее ладони, переливаясь оттенками сиреневого и фиолетого, лежала каменная капля величиной с ее мизинец. Аметист был прекрасен – совсем прозрачный, нежно сиреневый; в его глубине плясали алые и золотые искры… – Сам делал…

– Какая красота! – воскликнула Хеля. – Откуда?

– В горах нашел.

– Надень мне… – почти простонала девочка.

Она не дышала, пока Мрах осторожно завязывал ремешок с камнем на ее гибкой шейке. Редкая женщина могла похвастать подобным украшением! Все еще не придя в себя от неожиданности, Хеля с визгом бросилась другу на шею и крепко расцеловала. Несколько долгих месяцев Мрах тайно готовил Хеле этот подарок – шлифовал камень кусочками шкур, сверлил дырочку для подвески, и теперь наслажался ее неподдельным восторгом.

– Спасибо! – все еще задыхаясь, сияющая от счастья, Хеля несколько раз подпрыгнула на месте. – Ты…Ты…Я люблю тебя!

И снова обняла Мраха. Львинок робко обнял ее в ответ и, вдруг решившись и сам пугаясь собственной смелости, поцеловал девочку в пушистую щечку. Хеля не отстранилась. Некоторое время дети стояли, прижимаясь друг к другу, потом Хеля застеснялась и попыталась высвободиться, но Мрах ее не пустил – ему надо было знать!

Глядя львиньке в лицо, он спросил, тихо, но требовательно: – То, что ты сейчас сказала…Это правда?

Хеля смутилась, но кивнула.

Мрах снова обнял ее и прошептал в маленькое плюшевое ушко: – Я тоже тебя люблю…. Очень…

Наобнимавшись, дети немного успокоились. Оставив Мраха дошивать одеяло, Хеля убежала искать Ому или Мару – девочке не терпелось похвастаться подарком.

Ни Мары, ни Омы, ни даже Мии в поселке не оказалось – они ушли к реке накопать съдобных корений, и львинька поспешила к ним. К берегу вела узкая, петляющая в камышах тропка, и Хеля зашагала вперед.

Внезапно две девушки – ногама преградили ей дорогу. Львинька остановилась, полная плохих предчувствий – обе ногама были известными задирами и врединами.

– Куда спешим? – поинтересовалась та, что покрупнее. Хеля знала – девушку зовут Трашей.

Хеля уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут задира-ногама заметила висящий на шее львиньки камень и даже присвистнула от восхищения.

«Отберут…»– с ужасом поняла Хеля. Но все оказалось гораздо хуже.

Траша оглядела съежившуюся от страха львиньку и нехорошо прищурилась.

– Я утром кой-чего видела. – проговорила она, – Точнее, кой-кого. Некая хвостатая сидела на дереве с большим куском мяса, а за ней лез медвежонок….

Хеля подавленно молчала. Выдадут, как пить дать выдадут! И Варму ее выпорет…

Траша хихикнула и продолжала: – Но я могу и промолчать!

Львинька затравленно поглядела на обеих ногама – эти никогда не сделают что-либо просто так…

– Что ты хочешь за свое молчание? – спросила девочка, уже, впрочем, догадываясь, каков будет ответ.

Траша нетерпеливо переступила с ноги на ногу и протянула руку: – Твой камень. Годится?

Хеля не могла отдать камень – никому и ни за что! Это же от Мраха! Пусть лучше выпорят!

– Не годится! – крикнула она, ударив Трашу по руке, – Я сама Варму расскажу!

Норгама кинулись на нее, но Хеля оказалась проворнее – только хвост в воздухе мелькнул. Миг – и девочка уже мчалась к поселку. Девушки– ногама не стали ее догонять– бесполезно, львинька, хоть и маленькая, бегала куда быстрей.

Варму нашелся под тем самым деревом, на которое утром Хеля заманила медвежонка, и он был очень зол: бесхвостого только что пытались снять в очередной раз, и опять – безуспешно. Трясясь и всхлипывая, львинька робко приблизилась и тронула мужчину за плечо.

Увидев плачущую Хелю, Варму вскочил и подхватил ее на руки – девочка была его любимицей. Вытирая ладонью каящиеся по шелковистым щечкам слезы, он ласково спросил: – Кто обидел?

Хеля замотала головой: – Не то!

И, собравшись с духом, выпалила: – Это я заманила медведя на дерево! Ты меня выпорешь?

Варму опустил девочку на землю и поглядел вверх: звереныш все еще сидел в развилке.

Хеля стояла рядом и плакала, понурив голову. Варму вздохнул – его злость вдруг куда-то улетучилась. На шее львиньки переливался сиреневым и золотым знакомый камень – именно такой недавно сверлил Мрах. Смутное подозрение зародилось было в сердце юноши, но он тут же прогнал его, как совершенно невероятное – Варму прекрасно знал, что Мрах ни за что не станет подставлять любимую девочку.

Обняв Хелю, он почти силой усадил ее рядом с собой и сказал: – Не выпорю, если расскажешь честно, как было дело.

И Хеля, всхлипывая и сбиваясь, принялась рассказывать.

Варму невольно улыбался, слушая ее рассказ. Вот так да!

Ну и Мрах! Заморочил-таки девчонке голову! Хотя аметист великолепен и, пожалуй, стоит трех порок…

– Надо будет тебе тоже что-нибудь подарить. – решил он, когда Хеля закончила. – Но при одном условии – если придумаешь, как снять медвежонка.

Львинька просияла. Она уже придумала.

– Надо его в рыболовную сеть закутать и на ремнях спустить, – посоветовала она.

Варму хлопнул себя по лбу: – Умница! Беги – неси! И Барама найди – мне поможет!

Хеля умчалась, окрыленная похвалой, и вскоре вернулась, таща за собой сеть и огромного дикаря. Дальнейшее заняло совсем мало времени – упирающегося и подвывающего звереныша упаковали и спустили вниз. Оказавшись на земле, медвежонок стряхнул с себя сеть и удрал к реке.

Люди вздохнули с облегчением.

– Это я придумала! – с гордостью сообщила Бараму Хеля. Барам наградил девочку яблоком и ушел, унося сеть.

Варму только головой покачал – знай ногама всю правду, не видать львиньке яблока, как своих ушей. Еще и наподдал бы ей напоследок!

Хеля разделила яблоко пополам и протянула половинку вараху: – Это тебе…

Доев яблоко, Варму вспомнил о своем обещании. Покопавшись в походном мешке, он вытащил браслет из разноцветных тонких кожаных ремешков с вплетенными в него костяными бусинками и надел девочке на руку, предварительно взяв с нее торжественную клятву больше так не шалить. Хеля была на седьмом небе от счастья – ее не только не наказали, совсем наоборот – одарили! Распевая песенку, львинька помчалась искать хоть кого-нибудь: ей не терпелось похвастаться обновками.

Глава 36. Пробуждение вулкана. Динка

Раненые и обожженные успешно поправлялись, и Варму принял решение сворачивать лагерь. Лишь двое пока не могли идти сами, но их можно было нести на носилках.

Человек того времени не обременял себя имуществом, и сборы оказались недолгими: небольшой запас провизии, оружие да несколько шкур легко помещались в заплечных мешках…

Шли дружно, но не создавая лишнего шума. Носилки с ранеными мерно покачивались, босые ноги ступали почти беслышно по мягкой земле, и лишь разговоры шепотом да изредка стук оружия нарушали лесной покой.

Скоро вековые кедры исчезли, их сменили дубы и клены, потом – буки и молодые каштаны, и лес начал редеть. Все чаще и чаще попадались валуны, земля перестала быть ровной и поднималась под заметным уклоном. Откуда-то потянуло дымом и странным, неприятным запахом.

Внезапно лес закончился, и путники остановились в изумлении – перед ними во всей красе предстали горы. Величественные каменные исполины, увенчаные шапками ледников, разделенные узкими ущельями и небольшими зелеными долинами, почти непроходимые, и тем не менее, обитаемые… Над одной из вершин, скошенной, словно обрезанной тупым ножом, клубился черный дым.

Внезапно земля под ногами дрогнула, и гора выплюнула целый столб раскаленных добела камней и искр. Неприятный запах резко усилился. Вулкан был достаточно далеко, и путешественники смогли насладиться редким зрелищем извержения без страха угодить под град камней и горячего пепла.

Но задерживаться надолго не стали – пусть и неблизкий, вулкан представлял собой серьезную опастность: изливающаяся из его жерла лава могла преградить дорогу или поджечь лес вокруг. Тонкая тропка тянулась в обход гор как раз в нужную отряду сторону, и кинув на дымящую вершину прощальный взгляд, люди и львины продолжили путь к предгорьям, где в одной из пещер обитали племена Мраха и Эриха.

Тропка оказалась удобной и ровной, шагалось быстро, и уже к вечеру отряд дошел до той самой реки, у берегов которой распологалось стойбище мальчиков. Здесь тропинка спустилась на равнину и затерялась в густой траве.

Солнце садилось – пора было устраиваться на ночлег. И Эрих, и Мрах подчинились с неохотой – всего один дневной переход отделял их от дома, оба уже узнавали родные места и готовы были идти всю ночь напролет, но Варму оказался неумолим – равнина кишела хищниками, и юноша не собирался подвергать опастности жизни друзей и соплеменников.

Насобирали валежника, разложили костры, натаскали веток для лежанок, и лагерь был готов. Усталые путешественники сели ужинать.

Ночь спустилась незаметно. Темная и безлунная, она полнилась разнообразными звуками: шуршала трава под множеством крадущихся лап, кричала сова, выслеживающая мышь, в отдалении выли волки, совсем рядом хохотала гиена, в воде плескалась рыба. Но никто не осмеливался подойти слишком близко – животных отпугивало яркое пламя. И все-таки одна тень, робко ступая, отделилась от зарослей и замерла, принюхиваясь: небольшая коричневая собака, сука с набухшими молоком сосками, хромая, робко вступила в круг света, отбрасываемый костром: голодную мать привлек запах жарящегося мяса. Поглощенная мыслями о пище, она не заметила двоих детей, лежавших под меховым одеялом, зато дети сумели разглядеть гостью во всех подробностях: и острые, настороженно торчащие ушки, и влажный, подвижный нос, и блестящие темные глаза, и рваную рану на бедре…Собака, волочила заднюю лапу и была очень худа. Подкравшись к костру, она замерла на мгновение, и, убедившись, что ее никто не видит, схватила кусок недоеденного кем-то мяса, и бросилась бежать, но тут же с жалобным визгом покатилась по песку – камень, брошенный меткой рукой одного из ногама, разбил ей голову. Подняв оглушенное животное за задние лапы, воин-ногама добил ее и бросил на песок – свежая еда на завтрак… Наблюдавшие из укрытия Ома и Эрих только пожали плечами – они с раннего детства привыкли к подобным сценам, и убийство живого существа ради пищи не было для них из ряда вон выходящим событием, более того – они сами поступили бы точно так же; но смотреть стало не на что, а других развлечений не предвиделось, и дети улеглись спать. Ома заснула почтисразу, а Эриху не спалось – у него разболелся живот. Пришлось вылезать из под нагретой шкуры и топать в ближайшие кусты. Присев, мальчик от скуки разглядывал землю с опавшими листочками и ближайшие ветки, как вдруг его внимание привлекли непонятные звуки – какой-то зверек продирался сквозь заросли, сопя и поскуливая. Приглядевшись, Эрих увидел то-ли волчонка, то-ли щенка. Мальчиком тут же овладел охотничий азарт: быстро закончив свои дела, он протянул руку и схватил зверька за шкирку. Детеныш вякнул, но, оказавшись в воздухе, покорно повис, и Эрих, наконец, смог рассмотреть поподробней, кого именно добыл.

Щенок оказался не большим и не маленьким – месяцев двух отроду, с крепкими лапками и густой, темно-коричневой шерстью: здоровый и сытый, ухоженный детеныш. «Наверно, это его мать сейчас убили. „– подумал мальчик, и ему стало жаль звереныша, теперь обреченного на голодную смерть.

Все еще держа щенка за шкирку, Эрих задумался. Его рассуждения были просты, но логичны.

«Сначала нашли львенка, – думал мальчик, – И львенок стал ручным. Он охотится вместе с нами. И он – друг Мраха. Потом нашли медвежонка… Медвежонок еще маленький и пока не охотится. И он дружит с Варму… Теперь вот я – нашел собаку. Я приручу щенка, я буду кормить его, он вырастет большой и красивый, и станет охотиться вместе со мной!»

Идея привела Эриха в восторг: ни у кого и никогда еще не было собственной ручной собаки! Ну, по крайней мере, Эрих нио таких не слышал. Решено, щенок остается! Подхватив зверька на руки, мальчик побежал будить Ому – его просто распирало от желания показать подружке свою находку. Сонная девочка не сразу оценила величие Эрихова замысла, долго ворчала и терла глаза, но, разобравшись, даже захлопала в ладоши от радости – у них будет собака! И не какая-нибудь дикая! Ласковая и веселая! Щенок, оказавшийся сучкой, совсем не боялся – вилял хвостом и хотел играть. Ома назвала собаку Динкой (по-варахски – игруньей).

Накормив Динку оставшимся после ужина мясом, дети немного поиграли с ней и уснули, уверенные – собака никуда не уйдет. Что ж, они не ошиблись – Динка и вправду не ушла, и, пригревшись под одеялом, мирно проспала рядом всю ночь. Варму, утром пришедший будить «заспанцев», только рукой махгул – он уже начинал привыкать к появлению вокруг себя разных животных, доселе считавшихся дикими.