Текст книги "Мир львинов (СИ)"

Автор книги: Елена Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Застыв в неподвижности, человек льва долго следил за крадущимися по ней тенями. Вот пара шакалов – хищники пробежали мимо, не останавливаясь. Это – гиена, замерла и принюхивается… А чуть дальше стая диких собак гонит оленя. Похоже, что не догонит… А это кто? Варму напрягся, напряженно вглядываясь. Огромная тень шевельнулась… Внезапно переменившийся ветер донес до затаившегося человека острый, резкий запах.

– Пещерный лев! – ахнул варах. Хищник поднял голову и в упор посмотрел на охотника немигающими желтыми глазами. Потом зарычал и затрусил напрямик к стойбищу.

Варму, не раздумывая, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул – тревога! Лев побежал.

– Ой-ой… – сказал себе безоружный варах, развернулся и бросился наутек. Конечно, можно было бы просто взобраться на дерево, но не со сломаной рукой…

Приходилось удирать. На бегу Варму свистнул еще раз, для верности – ему тут же ответили. В стойбище начался переполох – женщины и дети лезли на деревья, воины хватались за оружие, готовясь к встрече с хищником.

Из-за деревьев наперерез вараху вылетел еще один лев, безгривый и помельче.

– «Львица!»-сообразил Варму. Первый лев догонял…

Львица оглушающе рыкнула и прыгнула. Варму ничком бросился на землю и откатился в сторону, чудом избежав удара страшной когтистой лапы.

– Мама! – вскрикнул он, когда лев и львица столкнулись в воздухе. Сцепившись, оба хищника грохнулись на песок. Полетели клочья шерсти.

– Мама! – повторил Варму, вскочил и снова побежал – ссора львиной четы давала ему шанс спастись.

Он отбежал уже довольно далеко, когда хищники, наконец, вспомнили о его существовании. Прекратив драку, они дружно бросились за удирающей добычей. Но Варму уже достиг реки.

– Ааааа! – завопил он, прыгая в воду.

– Ррррр! – ответили львы – они собирались было последовать за ним, но тут заметили бегущих к ним воинов, и передумали.

– Рррмя? – спросили они удивленно – добыча сама топала к ним в пасть! Оскалившись, хищники развернулись и напали на воинов. В воздухе просвисели копья; одно из них пробило львице шею и застряло в шкуре, еще два поразили льва в передние лапы. Лев упал и забился.

– Ррмя! – вскрикнула раненая хищница и присела от неожиданности – она была еще очень молода и никогда прежде не охотилась ни на людей, ни на львинов, и растерялась – столь вкусно пахнущие существа кусались на расстоянии! Но голод победил страх. Рыча от боли в шее, хищница припала к земле и приготовилась к новому прыжку.

Один из львинов оказался совсем близко. Его густая грива развевалась на ветру…

Нямкнув, львица прыгнула на воина. Мрах, а это был именно он, припал на одно колено и выставил вперед только вечером доделанное тяжелое боевое копье.

– Мяяяя! – завопил львин, невольно зажмуриваясь, и хищница обрушилась на него сверху.

Львица грудью напоролась на острый наконечник, подмяла под себя отважного воина и забилась – копье глубоко вошло в ее тело и пронзило сердце. Дернувшись несколько раз, она затихла. Мрах лежал рядом и обливался кровью – падая, львица зацепила его лапой.

Подбежали другие воины.

– Мертвая… – удивленно проговорил молодой темношерстный львин. – С одного удара… Ай да Мрах!

Раненый в лапы лев все еще был жив. При приближении воинов он глухо зарычал и попытался напасть, но воины набросились на него, осыпая ударами дубин, и быстро добили. Покончив со страшным хищником, победители разразились радостными воплями.

Раненого львицей Мраха подняли и перенесли к воде. Его спину пересекали две длинные глубокие раны – следы когтей львицы. Варму тщательно зашил разорванные мышцы и кожу и наложил повязку.

Львин шипел и ругался – ему было больно.

Когда варах закончил, Мрах с облегчением прикрыл глаза и распластался на одеяле.

– Выбей львице клыки и вырви когти. – попросил он, чуть отдышавшись. – Сделаешь мне бусики!

Варму подивился наглости друга и выполнил его просьбу. Когда он вернулся, львин уже спал, и пришлось отдать трофеи сидящей рядом плачущей Уте.

– Сохрани. – велел варах. – Ожерелье твоему мужу будет.

Утя, всхлипывая, завернула будущее украшение в тряпочку и спрятала в свой походный мешок.

– Не реви. – попросил ее Варму. – Наш Мрахи скоро поправится.

Лвиня расплакалась еще пуще, и варах долго утешал ее, гладя по теплому меху. Когда Утя немного успокоилась, мужчина отправил ее к детям, а сам поднялся в степь – пособирать травки для отваров и повязок. Он чувствовал себя неважно – разболелось плечо, ныли незажившие ребра, но ведь Мраху было намного хуже! Немного побродив и толком ничего не найдя, Варму сдался, вернулся к реке и прилег – ему было плоховато…

Глава 16. «Я ждала тебя каждый миг…»

Вскоре его разбудил Мрах. Лежа на животе, раненый стонал и скрипел зубами от боли.

– Жжет… – пожаловался он тихо. – Так жжет – аж мочи нету терпеть! Ты же лекарь – помоги, а?

И варах снова поплелся в степь – другу нужны были лекарства. На этот раз ему повезло – или просто было светлее, но Варму нашел все нужные травки и сварил успокаивающий отвар. Он был доволен. Зато Мрах доволен не был – лекарство оказалось довольно мерзким на вкус. Напоив раненого и сменив ему повязки, усталый и не сильно здоровый человек допил остатки отвара и провалился в сон.

Когда Варму проснулся, Мрах по-прежнему валялся на животе и трясся в ознобе. Его раны воспалились.

– Плохо ты меня лечишь. – заявил львин зевающему другу. – Вот помру – будешь тогда знать!

Варах только вздохнул – он делал, что мог.

Мрах тем временем продолжал трястись.

– Дай мне своего мерзкого лекарства. – потребовал он. – Или спою!

– Пой… – разрешил Варму. – Только погромче, чтобы все сразу поняли – ты умираешь!

Львин хихикнул и скривился от боли.

– Не издевайся… – умоляюще попросил он. – Мне и вправду плохо!

Варах поверил и наварил раненому еще отвара.

Мрах выпил и таки спел – он так отвлекался от боли.

Вскоре леарство подействовало, львин уснул, и все вокруг вздохнули с облегчением, даже любящая Утя.

Убедившись, что раненый успокоился, Варму созвал своих соплеменников и предложил собираться и выдвигаться. Путешествие пора было заканчивать. Никто не возражал. Сонного Мраха уложили на носилки, покидали нехитрое имущество в заплечные мешки – и двинулись.

Шли быстро, останавливаясь лишь для охоты и на ночлег, три дня без перерыва. К середине четвертого в отдалении появился небольшой отряд львинов, возвращавшихся с охоты. Их копья украшали пучки красных перышек.

– Наши! – узнал Варму. Вытащив из за пазухи обрывок красной ткани, он привязал его к копью Мраха и поднял повыше. Поданный сигнал был замечен и истолкован верно.

Через поллучины Варму уже обнимался с соплеменниками. Обниматься было больно, но варах терпел. Запыхавшиеся львины радостно скалились, хлопали его по плечам и без конца пожимали ему руку.

– Варму! – орали они во всю мощь своих здоровых глоток. – Мрах! Вернулись!

Одурманеного сонным зельем львина стащили с носилок и усадили на траву. Мрах хлопал глазами и удивлялся – он ничего не понимал.

– Братики… – растерянно мявкал раненый. – Друзья…Вы мне снитесь? Или у меня опять жар?

Охотники – львины только смеялись.

Мраха уложили обратно на носилки и оставили в покое – пусть спит. Но, однажды разбуженный, раненый спать не пожелал. Он пел песни, буянил и вообще, вел себя нехорошо.

– Это лекарство. – объяснил Варму недоумевающим охотникам-львинам. – Я с травкой одной переборщил малость.

Львины заинтересовались и потребовали рецепт, но варах решительно им отказал – ему хватало одного Мраха.

– Утя! – кричал одурманеный львин с носилок. – Где моя жена? Мне скучно!

Но Утя, испуганная, не показывалась.

– Ладно… – мявкнул Мрах. – Тогда скажите ей, что я уплыл…

И начал делать соответствующие движения руками.

– Не уплывай. – попросил его Варму. – У тебя швы разойдутся.

– Все равно уплыву! – настаивал Мрах.

– Мы тебя унесем и спрячем. – пообещал варах буянящему другу. – А ты лежи тихо-тихо, чтоб тебя никто не заметил. Договорились?

– Прикинуться мертвым? – понял львин. – Хорошо! А это надолго?

– Пока не унесем.

– Ладно… – со вздохом согласился Мрах. – А спать пока можно?

– Можно. – кивнул Варму, проклиная коварную травку.

– А петь???

– Ни в коем случае! Тебя заметят!

– Аааа… – протянул с носилок львин, закрыл глаза и прикинулся мертвым. – Уносите… – попросил он шепотом.

Варму подал знак львинам, те подняли носилки и понесли.

– Пошли дальше! – велел человек льва, и отряд продолжил путь. Мрах лежал очень тихо, едва дыша, и вправду походил на мертвого. Вскоре он уснул и проспал до темноты.

На ночь остановились у реки. Разбили лагерь, пожарили свежее мясо теленка. Один из охотников-львинов вытащил небольшой, но объемистый мех с брагой. Выпили помаленьку, закусили жарким. Варму наварил лечебного отвара для Мраха. Раненый, недавно проснувшийся, лежал на одеяле и трясся в ознобе – у него воспалились раны.

– Не будешь в следующий раз плавать. – сказал ему варах. Львин поглядел удивленно – он почти ничего не помнил о произошедшем днем. Напоив друга, Варму оставил на земле рядом почти полный горшок и вернулся к костру, но тут у него опять разболелось раненое плечо.

– Пару глотков отварчика и спать. – решил варах.

Но его поджидал сюрприз – горшок оказался пуст!

Мрах крепко спал, и спрашивать было не у кого.

Пришлось ждать, пока воры сами себя не обнаружат.

Вскоре двое львинов начали вести себя странно – они глупо хихикали по поводу и без, валялись по траве и вообще плохо держались на ногах.

– Гады! – подумал Варму. Плечо болело. Нацедив немножко отвара из оставшейся на дне горшка травяной массы, варах выпил горькую гадость и прилег. Он заснул быстро.

Наутро он узнал, что спали только он и Мрах. У остальных была очень «веселая» ночь, ибо напившиеся обезболивающего зелья львины разошлись не на шутку и угомонились лишь на рассвете. Варму только хмыкнул – наверно, обоим было хорошо…

Но сутки оказались потеряны – все залегли отсыпаться. Так что путь возобновили следующим утром.

До поселка добрались лишь через день. Отряд под предводительством развалившегося на носилках Мраха вошел в деревню. Львин, почти оправившийся после ранения, уже вполне мог передвигаться на своих двоих, но наотрез отказался – это был миг его триумфа. Закинув ногу на ногу, Мрах лежал и орал песни. Рядом с веселящимся мужем шла Утя, испуганная и взъерошенная, с Нори на руках.

Путников встречали всем селением. Варму сразу заприметил Мару – поседевшая, но все еще красивая, его жена стояла, прижимая к себе дочь. Рядом с матерью застыл Намар, повзрослевший и сильно вытянувшийся: уже не мальчик, а молодой воин.

По щекам Мары бежали слезы, глаза сияли, а губы беззвучно шевелились, произнося одно-единствен-ное имя.

– Мара… – прошептал Варму. – Мара! – крикнул он в голос и побежал к ждущей его женщине.

Мара рванулась навстречу, и в следующее мгновение они обнялись.

– Мара! – шептал человек льва, покрывая поцелуями бесконечно родное лицо жены. – Мара…

– Я ждала тебя каждый миг. – сказала Мара. – И ты вернулся! Идем домой?

Варму взял протянутую ему руку и улыбнулся.

Человек льва знал, что ему многое предстоит рассказать любимой женщине, и не все из рассказанного ей понравится, но это будет – потом. А сейчас он просто шел домой. Неужели этого мало для счастья?

Часть 4. Просто Мрах

Глава 1. Дети

– Миррик!!!

Сидящий у костра львинок вздгогнул и прижал ушки.

– Это ты сделал?!

Львинок опустил глазки в землю и пробурчал что-то невнятное. Его хвост задергался.

– Я спрашиваю, это ты сделал?!! – повторил львин.

– Да, пап…

– И что?!

– Мне стыдно, пап…

– И все?!

Мальчик внимательно смотрел на свои грязные босые ноги. Львин ухватил сына за шкирку и встряхнул.

– Миррик? – позвал он, пытаясь заглянуть в его низко опущенное личико. – Я же просил – не трогать краски!

Львинок вздохнул и поднял голову.

– Пап… – проговорил он с укором, шевеля ушками. – Но ты же сам – рисуешь. А мне – не даешь! Это несправедливо!

Львин отпустил сына и присел рядом на корточки. Ребенок вздыхал и теребил кисточку на хвосте. Его пальцы были перемазаны охрой и синим.

– Я не запрещаю тебе рисовать. – сказал львин. – Но не синей краской. Она очень дорогая…

Львинок оставил в покое кисточку и потупился.

– Зато красивая… – прошептал он – ему так нравилась синяя краска!

Львин обнял сына и привлек к себе. Ребенок всхлипнул.

– Ты меня выпорешь? – спросил он дрожащим голоском.

– Не выпорю, – ответил львин, качая головой.

– И за уши таскать не будешь?

Мрах только улыбнулся.

Миррик просиял.

– Ты самый лучший папа на свете! – воскликнул он, бросаясь к отцу на шею. – Я тебя люблю!

Мрах подхватил ребенка на руки и понес в дом.

– Идем обедать, художник! – смеялся он, пальцем пытаясь оттереть с его носа синее пятно. – Разрисовался весь!

Миррик довольно мурчал – иногда ему приятно было почувствовать себя маленьким.

Чмокнув сынишку напоследок в пушистую щечку, Мрах вручил ему полотенце и опустил на пол:

– Иди руки мыть, неслух!

Неслух схватил полотенце и побежал мыться. Поплескав в лицо водой, мальчик забросил полотенце на торчащий из стены колышек. Лицо чище не стало, зато на ткани остались разноцветные разводы.

– Ой… – пискнул львинок, разглядывая испачканое полотенце. – Что мама скажет!

Воровато оглянувшись и убедившись, что никто не смотрит, он скомкал полотенце и засунул поглубже под лавку, но тут же оказался ухвачен за ухо.

Мрах хмурился.

– Доставай обратно! – строго велел он. – После еды постираешь!

– Папа! – протестующе замявкал Миррик, потирая ушко. – Но мы же…

– Рыбалка прекрасно сочетается со стиркой! – отрезал Мрах. Львинок понурился.

– Папа… – законючил он умоляюще. – Ну пожалуйста!

Но отец был неумолим. Оглядев сына, он молча умыл его еще раз и шлепком отправил к столу.

Недовольный и взъерошенный Миррик бочком протиснулся в свой любимый уголок и сел, по пути стащив с тарелки кусочек мяса. Мрах хлопнул его по рукам. Пришлось вернуть мясо на место. Оставшись без добычи, львинок погрустнел и немедленно дернул за хвост сидящую рядом сестру. Львинька зашипела и показала брату кулак.

– Все в сборе? – спросил Мрах.

– Да-а… – вразнобой ответили дети.

– Не слышу?!

– Да!!!

– Молодцы! – похвалил их Мрах. – Хеля, Утя, мы ждем!

Две красивые львии – постарше и помладше, наделили детей ложками и разлили по тарелкам рыбный суп. Миррик не любил рыбный суп. Кисло скривившись, он отодвинул тарелку и зашипел на нее.

– Миррик! – укоряюще воскликнула Утя. Львинок зашипел и на Утю.

Хеля отвесила расшипевшемуся отпрыску подзатыльник.

– Это что еще за выходки? – спросила она строго.

Львинок прижал ушки.

– Она не моя мама! – заявил он. – Чего командует тут? Не хочу ее слушаться!

– Мрах! – мякнула возмущенная Хеля.

Львин вынул изо рта ложку и попросил:

– Ну хоть один раз дайте мне поесть спокойно! Надоели!

Он, в отличие от Миррика, рыбный суп очень любил. Хеля фыркнула и забрала у мужа тарелку.

– Мрах! – повторила она чуть громче.

Львин поглядел на почти полную тарелку и вздохнул. Миррик сжался в углу.

Без особых церемоний ухватив сына за шкирку, Мрах выволок его из за стола и выставил на улицу.

– Остаешься без обеда! – рыкнул он. – И чтоб ни к кому не ходить жаловаться и кляньчить! Узнаю – выпорю!

Хлопнув дверью, он вернулся в дом. Миррик остался один.

– Бе-бе-бе! – сказал львинок вслед удаляющейся отцовской спине и скорчил рожицу. – Бззззз!

Мрах сделал вид, что не расслышал – он был голоден. Миррик – тоже.

Опустившись на крыльцо, ребенок немного всплакнул, но есть хотелось все сильнее…Вытерев слезы, он вскочил и побежал к соседям – просить кушать. Мальчик знал, что у Варму доброе сердце и он обязательно покормит бедного, умирающего от голода ребенка. Но Варму не было дома.

– Он еще вчера на охоту ушел… – пожала плечами его жена. – А зачем тебе? Случилось чего?

Миррик понурил ушки и состряпал жалостную физиономию.

– Меня без обеда оставили, – мявкнул он и понурил ушки.

Мара оглядела львинка с ног до головы и поинтересовалась:

– А за что, можно узнать?

– Шипел… – ответил Миррик.

– Шипел? – удивилась Мара.

– Шипел. – подтвердил Миррик.

– А почему ты шипел?

– Потому что суп рыбный. – признался львинок. – А я его не люблю.

– Ага! – кивнула Мара. – И что, тебя выгнали только за то, что ты шипел на тарелку с супом?

Миррик опустил глазки в землю и понурился.

– Я на Утю тоже шипел. – прошептал он, глядя в землю.

– Ясно. – кивнула Мара и поманила ребенка в дом.

– Только у меня тоже рыбный суп. – честно предупредила она. – Наливать? Или ты и на меня шипеть начнешь?

Миррик молча протянул взятую со стола пустую тарелку.

– Только папе не говори, что я у тебя был, ладно? – попросил он, жадно глотая уже остывшую уху. – А то он меня выпорет…

Мара смотрела и улыбалась.

Наевшись, львинок начал клевать носом, и добрая женщина уложила его тут жена лавке.

– А где все твои? – спросил ребенок, зевая.

– На речке белье стирают. – охотно ответила Мара, укрывая трущего глаза мальчонку одеялом и присаживаясь рядом. – А Варму в степь ушел.

– На охоту?

– На охоту, – подтвердила Мара.

– Муррр, – прошептал Миррик. Мара погладила его по спине и чмокнула в ушко:

– Спи давай…

– Мурррр… – повторил львинок, уплывая в сон. Ему было тепло и уютно…

Когда через пару лучин за ним пришел отец, Миррик уже крепко спал. Мрах поглядел на сына и только покачал головой.

– Накормила? – спросил он у Мары. Женщина развела руками.

Мрах фыркнул.

– Не ругай его. – попросила Мара. – Обещаешь?

Мрах снова фыркнул.

– А за что? – спросил он. – У тебя его нет, и вообще я его не видел… Ведь так?

– Так. – поддержала Мара. – Передай Хеле, что ко мне он не заходил.

– Договорились. – кивнул львин. – Проснется – домой пришлешь… И меня здесь не было!

– Ладно. – кивнула все понимающая женщина. – Пороть неохота, да?

Мрах поглядел на сладко посапывающего под одеялом сына и вздохнул:

– Жалко. Малой ж совсем…

– Ну, не такой и малой! – не согласилась Мара. – Сколько ему уже? Семь?

– Семь.

– Не пори, – разрешила женщина. – Пусть растет неслухом!

Мрах еще раз поглядел на сына, махнул рукой и ушел. Он решил не наказывать мальчика.

Сытый Миррик спокойно спал. Ему снился целый горшок запретной синей краски.

Ирме и Лику совсем недавно исполнилось шесть. Они были двойняшками, но Ирма родилась раньше на целых десять минут. Невзирая на более чем юный возраст, дети отличались редкой самостоятельностью.

Сегодня мама Хеля поручила им мытье посуды. Двойняшки ненавидели грязную посуду лютой ненавистью, и посуда отвечала им взаимностью. Но с мамой не спорят…

Собрав жирные, пахнущие рыбой тарелки, львинята вынесли их во двор. Тарелок было много. Лик притащил два ведра воды, и дети принялись за работу. Высунув от усердия язычки, они драили посуду смесью золы и песка. Первые тарелки дались легко, но вскоре оба притомились и соскучились.

Ирма взяла очередную грязную миску, густо обмазала ее жидкой золой и пальчиком нарисовала обрамленную подобием гривы рожицу.

– Смотри! – сказала она брату. – Это папа!

– Не похож… – фыркнул Лик. – Папа красивее!

Львинька стерла забракованную рожицу и нарисовала другую.

– Угадай кто! – попросила она.

– Ты! – заявил мальчик.

– Правильно! – обрадовалась Ирма.

Лик пририсовал «сестренке» рожки и захихикал.

– Ты окозела! – сообщил он.

Львинька возмущенно мявкнула и кинула в брата комком грязи.

– Сам ты окозел! – заявила она. – А я – орогела!

Лик прыснул.

– Нету такого слова! – мявкнул он. – У кого хош спроси!

Ирма пожала плечиками.

– Окозела – тоже нету! – отрезала она.

– Есть!

– Нету!

– Нет есть!

– А я говорю – нету!

– Есть! Есть! Есть!

– Ты дура!

– Сам такой!

– Я тебя побью!

– Все равно дура!

Оскорбленная Ирма швырнула недомытую тарелку под ноги, с шипением прыгнула на брата и принялась его лупить.

– Мяу! – верещал Лик, отбиваясь от разозлившейся сестры. – Мяяяя-уууу!

– Кто дура?!! – вопила львинька, нанося удар за ударом. – Кто?!!

– Ты!!! – не сдавался Лик. – Ты – дура!

Ирма повалила брата на песок и от души тяпнула за ухо. Лик дернул сестру за хвост. Ирма заверещала.

– Получай! – крикнул львинок, тыкая девочку носом в землю. Львинька отчаянно вырывалась.

Мрах стоял и смотрел на сцепившихся детей. В конце концов ему надоело.

– Прекратить! – рявкнул он. – Немедленно!

Лик отпустил сестру и поспешно вскочил на ноги. Плачущая Ирма осталась лежать.

– Она первая начала! – мявкнул львинок. – Честное слово!

– Верю. – кивнул Мрах. – И что?

– Папочка! – ревела девочка. – У меня хвостик болит!

Львин вздохнул и ухватил обоих детей за уши.

– Почему посуда до сих пор грязная? – спросил он строго.

– Папа! – в один голос заверещали львинята. – Пусти ушки! Мы больше не будем!

Мрах не поверил.

– Даю две лучины! – рявкнул он. – Тарелки в руки! Быстро!

Двойняшки, плача, начали собирать разбросанную по песку посуду. Одна тарелка оказалась разбитой.

– Выпорю! – пригрозил львин.

– Папа… – всхлипнула Ирма. – Папочка, не надо!

– Надо! – рыкнул Мрах. Он был зол.

На шум из дома выглянула Хеля.

Зареванные львинята немедленно побросали посуду и кинулись к матери.

– Мамочка! – запищали они хором. – Нам папа ушки надрал!

Львия обняла детей и вопросительно воззрилась на мужа. Мрах развел руками.

– Они подрались. – обьяснил он. – И тарелку разбили!

Но Хеля не пожелала слушать и увела плачущих львинят в дом.

Расстроенный Мрах остался один. Вздыхая, он поднял первую попавшуюся миску – посудина оказалась треснутой.

– Четвертая с утра, – отметил львин. – Скоро есть с лопухов будем!

Отшвырнув пришедшую в негодность тарелку прочь, он поднял следующую, намазал золой, потом пальцем намалевал на ней гривастую рожицу и задумался. Рожица получилась грустной…

– Опять мне все мыть! – пожаловался рисунку Мрах и окунул тарелку в воду.

Миррик и Шера удрали на реку без разрешения еще с раннего утра. Немного порыбачив, дети запекли улов в золе и поели, потом искупались в по осеннему холодной воде и насобирали моллюсков на обед. Миррик нашел гибкую палку и устроился у костра мастерить лук, его сестра рядом обтачивала на плоском камне раковину – девочка хотела новый рыболовный крючок. Миррик давал ей советы.

– Не то. – говорил он, показывая пальцем. – Тут тоньше делай. Я у Варму видел…

– Сравнил! – фыркала Шера. – Варму – это Варму! У него талант! А я сломаю!

– Все равно тоньше надо! – настаивал Миррик. – А вот здесь– желобок…

Львинька прищурилась и оглядела заготовку.

– Где желобок? Зачем? – спросила она с легким недоумением.

– Тут. – пояснил мальчик. – Для веревочки.

– Аааа! – спохватилась Шера. – Точно! Забыла совсем!

С лучину дети трудились молча. Миррик вырезал крепления для тетивы, его сестра вытачивала желобок для веревочки.

– Хватит. – наконец решила она. – Глубже опасно!

Львинок согласно кивнул:

– Молодец! – похвалил он. – У тебя получается!

Шера проверила у крючка жало и осталась недовольна.

– Поострей бы. – муркнула она. – И зашлифовать, чтоб гладенько!

Набрав золы, девочка смешала ее с песком и добавила немного воды. Миррик протянул сестре обрывок тряпочки.

– Спасибо. – поблагодарила Шера и принялась за шлифовку.

Крючок был почти готов, и львинька радовалась.

– Покажу потом Варму. – рассуждала она, шевеля ушками. – Пусть поглядит.

– Покажи. – одобрил Миррик. – Ему должно понравиться!

Довольная львинька тщательно довела остроту жала и протянула брату.

– Проверь! – попросила она.

Миррик тронул острие пальце и укололся до крови.

– Ого! – воскликнул он восхищенно. – Ничего себе!

Шера просияла.

– Теперь вся рыба моя будет! – засмеялась она. Завернув новенький крючок в замшу, львинька убрала его в снятую с пояса небольшую берестяную коробочку.

– Ты мне тоже такую обещала сделать. – напомнил сестре Миррик.

Шера зевнула и прилегла на песок.

– И сделаю. – муркнула она, прикрывая глаза. – Завтра. Коры только надери…

– Не спи. – попросил мальчик сестру.

Львинька зевнула.

– Утомилась я с этим крючком. – пожаловалась она. – Работа такая мелкая!

Миррик согласно кивнул – он тоже устал.

– Нож плохо режет. – пожаловался мальчик. – Затупился совсем!

– Выброси… – сквозь сон пробормотала Шера.

Большая капля упала с неба и шлепнулась ей на нос.

– Ой! – пискнула львинька, вскакивая. – Дождь!

Костер зашипел и задымился.

– Бежим под елку! – крикнул сестре Миррик.

Схватившись за руки, двойняшки бросились в укрытие. Вокруг падали капли. Забившись под густую невысокую елку, дети смотрели на дождь.

Поднялся ветер. Похолодало. Сверкнула молния, в небе глухо пророкотал гром.

– Гроза идет. – мявкнул львинок и оскалился.

Сестра прижалась к нему.

– Хочу домой… – вздохнула она и задрожала. – Дома тепло!

– Трусиха! – фыркнул Миррик. – Перестань трястись!

Шера зашипела на него – она ужасно боялась молний.

Из за поворота реки выплыла большая, странного вида лодка, за ней еще одна, и еще… В лодках сидели вооруженные бородатые мужчины.