Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Екатерина Крапивенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

– И правда что… – Неуверенно протянул Петренко, невольно вздрагивая, от его крика.

– Не блажи, Бочка. – Воззвал Фанат к благоразумию друга. – Нельзя бросаться на «авось». Люди, вроде Калашникова всегда имеют запасные планы.

– Да мы так всю жизнь, как суслики в подземелье просидим! – Обиженно рявкнул Бочка. – Всё, достало! Хочу покончить с этим и вырваться на воздух.

– Эй, чувак, у тебя что, клаустрофобия? – Послышался гундосый тенор Духа, явно заинтересовавшегося беседой.

– Нет. У меня «трусофобия», – вздохнул Бочка. – Кончайте сопли жевать. Если решений нет, то, может, стоит разок довериться судьбе?

Глава 56: Паук

– Эх, прям холкой чувствую, как не хватает Дока. – Грустно вздохнул Бочка, сворачивая в заросший паутиной тёмный коридор. Вдохнув затхлый воздух, он сморщился, одернув застывшего на пороге долговязого «фримэна»:

– Заходи, не бойся, как говорится. – Указав мозолистой ладонью в проход, сталкер учтиво осклабился.

Струна, до зубного скрежета ненавидящий пауков, невольно сжался, как только его плеча коснулась седая, липкая прядь. Паутина свисала с потолка, оплетала стены. Небольшой «Лифт», притаившийся в углу коридора, мотал огромный её клочок, попеременно прилипающий то к полу, то к потолку.

– Это что, пауки там? – Сглотнул Струна, задрожав всем телом. – А другого пути нет?

– Не писай, «свободный», – заржал Бочка. Отыскав в груде хлама длинную, оструганную деревяшку, он угрожающе потряс ею в воздухе. – Сейчас сварганим тебе «оберег» от восьмилапых.

– Ой, Бочка! Только не факел. – Замахал руками Петренко, предвосхищая идею соратника. – Тут столько лохмотьев. Паутина займётся, как тюль от плиты. Только повод дай!

– Полковник, ты меня давно знаешь? – Прищурился Бочка.

– Да уж давненько. – Ухмыльнулся Петренко. – И осторожность – не самое сильное из твоих качеств. Вспомнить, хотя бы, как ты Сон-ручей решил вброд перейти…

– Обижаешь. – Скорчил угрюмую рожу сталкер, вытаскивая из рюкзака моток проволоки и неизвестный, ярко-бордовый артефакт, издалека напоминающий прелый сухофрукт. – Я тогда был учёным-физиком, а не опытным сталкером. Прошло лет пятнадцать – ты мне всё ту оплошность припоминаешь. Учусь на ошибках, как говорится. – Бочка энергично встряхнул жухлый «фрукт», и он зарделся желтоватым светом.

– Никак, «Пламя»! – Всплеснул руками полковник. – Сто лет не видал этих штуковин. Думал, выродились подчистую после «Холодного Выброса» 2015-го.

– Дааа, – мечтательно протянул Домра. – С тех пор, как пропали в Зоне разом все «Жарки», много дельных артов кануло в Лету. Аномалии-то снова появились, как миленькие, – подмигнул он мне. – В следующий Выброс. Но «Мамины бусы» и «Кристаллы» теперь можно встретить лишь глубоко в Припяти, и то изредка. Зато стоят, как чугунный мост.

Технично намотав проволоку на палку, Бочка вставил в образовавшееся гнездо артефакт. Хорошенько зафиксировав его «Стальной пряжей», он удовлетворённо крякнул:

– Мало кто из новичков знает, что некоторые арты меняют свои свойства, если использовать их вместе. Например, с помощью «Пламени» можно высушить вещи или обогреть небольшую землянку. Но в сочетании со «Стальной пряжей» этот небольшой артефакт даст настоящий огонь, поддерживать который не нужно.

Торжественно вручив импровизированный факел недоумевающему Струне, Бочка попросил его встряхнуть конструкцию.

– Только аккуратно. – Напутствовал сталкер. – Полыхнуть может так, что ослепнем с непривычки. Не переусердствуй. Без фанатизма.

– Мать моя – женщина! – Только и смог произнести «фримэн», зачарованно уставившись на сизо-жёлтое пламя. – Горит…

Поводив ладошкой над факелом, Струна сморщился:

– И жжёт, как настоящий огонь.

– Но ожогов не оставляет. – Кивнул Бочка. – Только боль, без травматизма. Эта штука, конечно, не спалит паука. Но испугает – точно. Пользуйся, – неприкрыто оскалился довольный собой сталкер.

***

Не знаю, сколько мы шли в темноте. Час или больше. Ощущение времени смазалось. Похожие друг на друга коридоры сменяли друг друга, сливаясь в один собирательный образ паучьего логова. Но местные аборигены предпочли не встречать незваных гостей.

Возможно, их «разведчик» уже донёс «клану», насколько опасны вооружённые незнакомцы. И обитатели тоннелей попрятались в своих норах, отсиживаясь в безопасности, пока мы продвигались всё глубже.

Струна, как Данко, торжественно шёл впереди, наравне с Эдом. Изредка встряхивая «Пламя», он освещал группе путь в непроглядной тьме.

Покопавшись в картах, полковник с проводником обрадовали нас:

– Почти дошли. Если повезёт, нагоним Калаша на выходе. Судя по интенсивности подземных толчков, Выброс ещё бушует. И даже не думает прекращаться. Уже больше часа. Почти рекорд.

Зелёный от усталости Депутат, тяжело дыша, присел у стены.

– Больше стимуляторов колоть нельзя. – Констатировал Фанат неприятную истину. – «Мотор» и так работает с предельной нагрузкой.

– А без допинга я уже не «ходок», – пригорюнился Филонов, вытаскивая из-за пояса пистолет. – Кто решится помочь старому, больному чиновнику? – Он умоляюще оглядел группу, но желающих окончить свои мучения не нашёл.

– Пока ноги двигаются, шагай. – Строго отрезал Петренко. – Нечего нюни распускать. Не помер в первый час, значит, покоптишь его небо.

– Да уж, господин Филонов, – нахмурился Мут. – Завязывайте тоску нагонять. Не сможете ходить, так понесём вас. Вон, у нас сколько «добрых молодцев» в группе. Вся кампания, как на подбор… – Встретившись взглядом с Фиником, мой напарник осёкся. – Или, почти все, – хмыкнул он, – Мы с Эдом тоже не в счёт. Но зато Фанат с Карасём – ходячие танки. Бочка – настоящий гигант. Полковник – сильный и выносливый, как вол. Ну, и Домра с Пулей – тоже ничего, сгодятся… А тщедушные, сильные духом союзники всегда готовы их морально поддержать.

– Спасибо на добром слове, но уж помилуйте, – закатил глаза Пуля. – Я вам не вьючная скотина.

– То есть, ты признаёшь, что иногда бываешь невыносимым и ведёшь себя по-скотски? – Моментально прищурился Бочка, уставившись на торговца.

– Вон, какая у нас команда подобралась. Все, как на подбор, шуты-затейники. А вы сбежать от нас решили на тот свет, – улыбнулся Депутату неунывающий Мут.

***

Чем ближе мы подбирались к поверхности, тем сильнее ощущался Выброс. Тело нещадно ломило. Суставы горели огнём, словно тебя растянули на дыбе, и теперь неугомонные черти безжалостно крутят катушку в четыре руки.

Иногда внутричерепное давление зашкаливало, и уши неприятно закладывало. Тогда на смену звукам подземелья приходил тихий, но выматывающий гул. Я чувствовал себя древним стариком, напросившимся с правнуками в поход.

Вскоре даже Мут утратил бодрое расположение духа.

– Голова раскалывается, – пожаловался он. – Всё бы отдал за кружку горячего кофе в «100 рентгенах». И чтобы не существовало в природе этих Выбросов, Калашниковых, Зон и таблеток «Анальгина». У меня от них изжога.

Проглотив третью по счёту капсулу, он запил её энергетиком и сморщился.

– Не мудрено. – Понимающе кивнул Пуля. – На такой диете недолго и кишки выплюнуть.

– Да, некисло шарашит «армогебздец», – почесал небритый подбородок Бочка. Его бледная физиономия отлично гармонировала с жемчужными прядями паутины, растянутой по стенам.

– Что за скотина тут живёт? – Негодовал Карась, брезгливо убирая от лица очередные лохмотья. – Липкая, мерзкая тварь…

– Ещё с десяток метров вверх, и придётся надеть пси-шлемы. – Выразил свои опасения Петренко, потирая лысую голову. – Думаю, Калаш засел в подземелье и носа не кажет наружу. На улице – буря столетья. Не припомню таких Выбросов с самого 2007-го. Тогда, после первого Пси-шторма почти каждую неделю «полыхало» так, что мы сутками отлёживались по подвалам. Затем стабилизировалось, вроде.

– А Вы уверены, что Калашников не дал дёра прямо под Выброс? – Усомнился я. – У него тоже аппаратура имеется. Если Док, конечно, не ошибся.

– Боюсь, что такой «Брэйн-капут» ни одна электроника не выдержит. – Покачал головой полковник. – Сахаров, конечно, гений. Но не всё в этом мире подвластно науке. Во всяком случае, пока.

***

Сухой шелест за спиной выдернул меня из состояния стазиса, в который я впал от боли и предельной усталости. Он же дал мне понять, что у нас появился провожатый.

Резко развернувшись, я направил дуло автомата в темноту. Петренко, заметив неладное, приказал группе остановиться. Врубив фонарик на полную, Мут осветил коридор, но позади никого не оказалось.

– Галлюцинации. – Кивнул он. – Нормально для Пси-шторма, пока организм не адаптируется.

– А ты не слышал шуршания? – Удивился я, внимательно рассматривая приоткрытую дверь очередной лаборатории.

Разбухший кусок ДСП, покрытый грязным, растрескавшимся пластиком. Ничего примечательного.

«Сколько же тут помещений, уму непостижимо», – подумал я, пытаясь разобрать выцветшую, покрытую паутиной надпись на двери.

Подслеповато прищурившись, я перевёл взгляд на табличку и тут же приметил толстый, коричневый шланг в лохмотьях оплётки, идущий из темноты наружу.

– Как думаете, что это? – Спросил я у Бочки, обернувшегося на мой голос.

– Матерь Божья! – Воскликнул впечатлительный Струна. Факел в его руке задрожал, создавая гибкие тени на стенах.

Неожиданно кусок резины пришёл в движение. Мелькнув в воздухе, он сполз на пол, полностью исчезая за дверью. Будто неведомая сила втянула его внутрь, создавая «тот самый» звуковой эффект, что так меня поразил.

Не без содрогания я осознал, что «шланг» являл собой несоразмерно огромную, поражающую неподготовленное воображение, паучью лапу. И она просто не влезла в тесную коморку… Паук не спел её подобрать и просто оставил снаружи, маскируясь под неодушевлённый предмет.

– Самое время сказать: «Да не трусь ты, он сам тебя боится», – дернул я за рукав Мута и указал на дверь.

– Такую тварь хрен прострелишь, – выругавшись, Бочка перехватил поудобнее оружие. – Там броня, небось, как у танка.

– Жечь паука в замкнутом пространстве я не дам. – Замахал руками Петренко. – Смотрите, сколько паутины вокруг. Погорим вместе с ней.

– Что В-в-в-вы предлагаете? – Заикаясь, спросил Струна. Костяшки его пальцев побелели, сжимая факел.

– Паук явно опасается нас. – Пожал плечами Пуля. – Умная тварь. Не любит света и не выходит на него. Но преследует нас в темноте. И, улучив момент, обязательно нападёт.

– Запечатаем его в каморке? – Пожевал губу Бочка, раздумывая.

– Слишком сильный. – Покачал головой Пуля. – «Стальная пряжа» его не сдержит.

– Я видел огнетушитель с соседнем помещении, – махнул рукой Дух. – Сейчас сгоняю.

Смотавшись в соседнее помещение, «фримэн» вынес оттуда приметный красный баллон.

– Да он порошковый, относительно свежий. – Оценил находку Петренко, тщательно осмотрев табличку. – Не советский. Заправлен в 2005 году. В принципе, в этих помещениях сухо. Есть шанс, что он сработает, как надо.

Сорвав пломбу и выдернув чеку, полковник направил сопло в стену. Небольшая порция вещества вырвалась наружу с тихим шипением, многократно усиленным акустикой пустых галерей.

Паук, засевший за дверью, вздрогнул. Хлипкая филенка затряслась, прибавляя седых волос на макушке Струны.

– Работает. – Пробормотал Петренко, стараясь говорить, как можно тише, дабы не спровоцировать тварь на атаку.

Фанат с Карасём уже заняли позиции у двери, придерживая её. Пришедший им на помощь Бесо, перезарядил «Грозу», вставая сбоку от двери. Паук, почуяв неладное, беспокойно зацокал лапами о кафель каморки.

– Подожжём мутанта прямо в комнатушке, там, вроде, плитка – полыхнуть не должно. – Выпалил Петренко, оценив ситуацию. – Если что, потушим тварь, когда окочурится.

Забрав у «фримэнов» бутылки с «Водкой», Финик занял позицию чуть сбоку от двери.

– На полную не открывайте. – Прошептал полковник. – Достаточно щели.

На всякий случай, мы сгрудились в дальнем углу, готовые открыть огонь по мутанту, если что-то пойдёт не так.

Домра с Бочкой решили подстраховать товарищей. И, убрав за спину автоматы, приготовились навалиться на дверь, на случай, если агония заставит тварь прорываться с боем наружу. Какими бы мощными не выглядели «долговцы», но мутант ужасал своими размерами. Неизвестно, какая сила таилась в этих лапищах, толщиной с диванную ножку.

Вопреки ожиданиям, паук не рвался на волю. Затаившись в небольшом помещении, он и лапой шевельнуть боялся. Ни звука. Даже привычный хруст хитинового панциря не нарушал тишину подвала. И это обстоятельство меня угнетало. Словно тварь что-то задумала. Не знаю, почему, но мне отчётливо померещилось, что мутант обладает смекалкой. Это не тупая псевдоплоть, повинующаяся своим инстинктам. Паук охотился, выжидал. И спрятался, опасаясь быть замеченным.

Открыв дверь на счёт «три», Финик с размаха, разбил бутылки о кафель. Мощный луч налобного фонаря ослепил паука, и тот сделал шаг назад, буксуя на груде хлама.

Резкий запах алкоголя ударил мне в нос. Паук же мгновенно пришёл в ярость от нашей наглости. Маленькая каморка мешала ему маневрировать. Дезориентированный и разозлённый, монстр ринулся навстречу Финику, заставляя «долговцев» навалиться на хлипкую филенку.

Удар, другой, третий. Дверь мгновенно задёргалась. Испуганный Финик прильнул к трясущейся створке, словно его худенькая фигурка что-то решала. Бесо, достав спички, подал знак товарищам:

– Нужно завершить начатое. Водка выветривается.

Целый град скрежещущих ударов посыпался на дверь. Немного отступив назад, Фанат позволил другу протиснуться к двери.

Перевес сил, хоть и хрупкий, оставался на стороне «долговцев». И, когда первая волна ярости спала, паук перестал кидаться на дверь, затаившись. Где-то в глубине узкой каморки, недовольно пощёлкивали жвала хищной твари, вызывая во мне приступ холодной дрожи.

– Думаю, самое время. – Прошептал Бесо, подавая Финику спички.

Аккуратно приоткрыв дверь, Финик бросил зажжённую спичку, но она потухла, так и не достигнув пола. Увидев жертву, паук ринулся на «долговца», и тот поспешно отступил назад, налетев на Бесо. Теряя равновесие, Финик схватился за ворот Карася и рефлекторно потянул его на себя.

Пользуясь запинкой, паук просунув лапу в дверь и больно зажал Фаната, заставляя его вскрикнуть. Полковник отреагировал мгновенно. Выхватив у Эда кусок арматуры из рук, Петренко с размаха шарахнул им по лапе. В ответ послышались треск и шипение.

– Значит, ты совсем не «Робокоп», – улыбнулся Бочка, хорошенько ударив прикладом по лапище мутанта. Но тот даже не шелохнулся.

Домра, достав из кобуры свой любимый «Desert Eagle», прострелил конечность пауку, заставляя его заверещать от боли.

Крупнокалиберная пуля, разворотив покровы лапы, застряла в хитине, не проникая глубже. Не смотря на минимальные повреждения, конечная цель, всё же была достигнута. Внезапная боль заставила паука вновь скрыться за дверью.

– Попытка номер два? – Прохрипел Фанат, отдышавшись. – У кого-нибудь есть что-то понадёжней спички? Например, зажигалка с автоподдувом?

Порывшись в карманах комбеза, Депутат выудил оттуда позолоченную зажигалку.

– Пойдёт, – одобрил Петренко его желание помочь. – Спасибо.

– Жаль вещицу, – нахмурился падкий до «цацек» Бочка. – Но что поделать…

***

Ужом проскользнув меж друзей, Финик вновь попытал счастье, буквально на удачу бросив зажигалку в щель. Открывать дверь шире «долговцы» откровенно побоялись.

Послышался хруст битого стекла, и заверещав, паук заметался по каморке, остервенело стуча лапами в дверь.

– Кажется, горит, – обрадовался Финик, помогая товарищам сдерживать гада в каморке.

Острые лапы с усилием забарабанили по створке. Навалившись с той стороны, тварь активно рвалась наружу, издавая душераздирающий писк.

Зажмурившись, Фанат привалился головой к прохладному пластику, из последних сил сдерживая потерявшее контроль чудовище.

Бесо с Бочкой, подперев дверь своими телами, кряхтели от натуги, но сила паука, как и его воля к жизни, оказались сильнее сталкеров.

Хлипкие петли скрипнули, и дверь обвалилась на «долговцев», кинувшихся в россыпную. Паук, более всего напоминающий огненный шар, вырвался в коридор. От его тела мигом занялась и паутина, густо оплетающая стены.

Финик, потеряв равновесие, упал навзничь. А мутант, пробежав по нему, наступил на живот «долговца», заставляя того скорчиться от боли.

Бросившись на Карася, паук зацокал острыми лапами по полу, словно старался наколоть на них сталкера. Ловко откатившись в сторону, тот встал на четвереньки и активно пополз к нам, ища поддержки. Но ребята не спешили открывать огонь, опасаясь в суматохе зацепить своих.

Всё действо заняло – от силы, секунд пять, но время вдруг стало вязким, как в кошмарных снах. Пугающее чувство, где обстоятельства намного сильнее тебя. Ты можешь что-то предпринять, но всегда останешься на шаг позади.

Зависая на время, ты теряешь способность двигаться. Информация ещё не дошла до мозга, и поэтому, тот не может дать сигнал телу. Оно просто парит между небом и землёй, как призрачная копия тебя настоящего.

Первым сориентировался Пуля. Открыв очередь по мутанту, он тщетно выпустил в тварь всю обойму. Безрезультатно.

– В глаза, стреляйте в глаза! – Исступлённо закричал торговец, перезаряжая винтовку.

Взревев, монстр кинулся в его сторону и, не добежав буквально полуметра, с громким хрустом обрушился на пол, накрыв своей тушей многострадального Финика.

Подоспев с огнетушителем, Петренко принялся гасить паука. Но Финик уже не кричал. Лишь слабо хрипел. А потом и вовсе потерял сознание.

Обугленная груда, в которую превратился мёртвый мутант, полностью накрыла миниатюрного «долговца». И группе пришлось приложить массу усилий, чтобы стащить тварь с товарища, настолько тяжёлой она оказалась.

Уже не надеясь на лучшее, Фанат пощупал обожжённую шею Финика:

– Кажется, пульса нет. Похоже, паук его задушил. Не успели.

– Да как же так? Я не верю. – Непонимающе прошептал Карась. И Петренко отвёл его в сторонку, усаживая рядом с Филоновым.

– На, глотни! – По-отечески прошептал полковник, протягивая подопечному чёрную флягу. – «Слеза контролёра». А то перегоришь. Но не увлекайся.

Ещё раз проверив пульс, полковник прицелился в голову Финику:

– Чтоб не бродил ты, брат, по Зоне. Покойся с миром.

Раздался выстрел, и я инстинктивно отвернулся.

«Ну что за херня? Что ты творишь, а, Зона?» – заклокотало во мне негодование.

– Почему так глупо-то? – Бубнил, не прекращая, Карась, негнущимися пальцами откручивая крышку фляги.

– Пути Господни неисповедимы. – Перекрестился Бочка, подняв очи к потолку.

– Господа тут отродясь не водилось. – Покачал головой Пуля. – Такие взрослые, а верите в сказки, как ребятня.

Глава 57: Развязка

Моментально догорев, паутина сплавилась в неопрятные чёрные разводы. Кучи хлама в каморке вяло тлели, наполняя коридор едким смрадом.

– Надо бы потушить их, прежде, чем двигаться дальше. – Устало, как бы между делом, выдохнул Петренко.

Чумазый, как кочегар, Финик лежал посреди коридора, и никто даже не убрал его с прохода. Аккуратное отверстие от пули в центре лба, всклокоченные светлые кудри. Бандана сползла с шеи на нос, и Карась поправил её заботливым жестом.

Обыденность смерти в Зоне вызывала у меня оторопь, на грани с оцепенением.

«Что, если я умру тут и навсегда останусь лежать линялой грудой тряпья в бесконечных, унылых коридорах, этого Богом забытого НИИ?»

Утробный, животный страх сковал диафрагму, заставляя меня сглотнуть в тщетной попытке продышаться.

«Паника, – с грустью констатировал я. – Давно забытое, но знакомое с детства чувство. Просто вдыхай». – Приказал я себе, медленно гоняя кислород мелкими порциями, не давая лёгким заняться пожаром гипервентиляции.

– Нельзя Финика оставлять неупокоенным. – Прицокнул языком Бочка. – Может обратится в кикимору. Да и не по-людски.

– С простреленным черепом – вряд ли. – Замотал головой Пуля. – Скорее уж, пауки доедят. Если не побрезгуют падалью.

– Сам ты падаль, – сквозь зубы прошипел Карась, слившись по цвету с облупившейся со стены побелкой. – Финик – настоящим мужиком был! Другом, с которым и в огонь, и в воду не страшно… А ты, торгаш, его с грязюкой мешаешь!

– Так я ж ничего криминального не сказал. – Как обычно, попытался съехать с беседы Пуля. – Назвал вещи своими именами. Пауки – не падальщики.

– Если ты ещё раз это слово произнесёшь, я тебе рожу начищу, – пообещал «долговец», угрожающе поднимаясь с пола.

Странный отблеск в его налитых кровью глазах мне совсем не понравился. Смерть друга выбила Карася из колеи, и он потерял контроль. Бессильная злоба, а может «Слеза контролёра», добавили диковатого блеска его серо-салатовой, водянистой, обычно даже безжизненной радужке.

Бледный, как зомби, он уставился на Пулю. И с минуту смотрел на него, не мигая, пока тот не ответил. Спокойно, немного самоуверенно, в свойственной ему насмешливой манере:

– Тебе сейчас очень хочется найти врага. Понимаю. Горе – оно такое. Я и сам грешил когда-то этим сомнительным способом горевания… Чтобы рожа и кулаки скрипели, а злоба прогорала на ярость и телесную боль. Так внутренняя агония непрожитого горя притупляется, уходит на второй план. И можно отдохнуть от бесконечного анализа, «а что было бы», поведи ты себя немного иначе. Настоящий твой враг – впереди. По его воле ты сейчас топчешь подземелье. Это он собрал всех нас тут. По его милости мы испытываем боль. Но если хочешь выпустить пар сейчас, я готов подставить рожу, лишь бы решить всё здесь, на берегу. Не оставляя недосказанности.

– В этом нет необходимости, – покачал головой Петренко, стирая пот и копоть с блестящей, словно масляной лысины. – Правда, Карась? – Он строго посмотрел на подчинённого, и тот опустил глаза. – Ты же понимаешь, что Пуля не всегда тактичен, но редко – не прав? Не будем цепляться к форме изложения.

– Так точно, – натужно вздохнул «долговец». – Наверное, переборщил со «Слезой». Всё нормально. Я не жахну Пулю по затылку, как только он отвернётся.

– Пять минут отдыхаем. Я пока затушу тряпьё в коморке, – отдал приказ полковник. – И двинемся дальше. Пока шансы догнать Калаша не устремились к нулю.

– Ты, прости, если что. – Подал руку Пуля, и Карась, схватившись за его предплечье, поднялся на ноги. – Болтаю, не думая. Язык без костей.

– Замяли, – кивнул «долговец», крепко сжав ладошку торговца в примирительном жесте.

***

Ненавижу подземелья. Сырые, гулкие, где эхо бредёт за тобой по пятам, обрастая кошмарами и неразгаданными тайнами.

В этих подвалах мы не встретили аномалий, да и живности тут почти не водилось. За исключением злополучного паука, прикончившего Финика.

Павшего бойца завернули в ветошь, найденную в соседней раздевалке. Старые научные халаты, полуистлевшие покрывала, кипа ветхих газет – вот и готов саван для умершего в Зоне сталкера.

Отдав последние почести, Финика закрыли в той самой комнатушке, где прятался паук, на всякий случай укрепив дверь подпорками – вдруг смерть не отыщет несчастного в этих жутких подземельях, и он решит отправиться на её поиски?

Планомерно, галерея за галереей, этаж за этажом, мы выбирались из этого забытого Вселенной места.

– Палестинка закончилась, – остановил группу Эд, едва не вляпавшись с размаха в прозрачное марево, застывшее на уровне пояса.

– Расслабились слишком. Не хорошо. – Заворчал Петренко, озираясь по сторонам.

Кинув болт в аномалию, проводник оценил тоннель:

– Ещё и «Холодец» у дальней двери разлился. Не вляпайтесь в брызги.

Локальное, слегка голубоватое марево слегка сместилось в сторону, как только в него попал железный лом.

Кинув ещё одну железяку, Эд вздохнул:

– «Молотилка». Грави-аномалия. Затянет и поломает в щепу, если хоть часть одежды попадёт в зону её действия. Пойду первым, – пробормотал он, закидывая в "марево" ещё один болт. Аномалия тут же отреагировала, смещаясь вплотную к стене. – Так уже лучше. – Констатировал проводник, стаскивая с плеч рюкзак, для надёжности.

Самым широким из нас оказался Бочка. Потоптавшись у «Молотилки», он задумчиво почесал щёку и обречённо вздохнул.

– Мммддда… Дальше этой «красотке» ползти некуда… Коридор узкий. В комбезе могу и не пролезть.

– Раздевайся. – Кивнул Эд. – До поддёвы.

– Музыка расслабляющая есть? – Вскинул бровь Бочка, стягивая бронекостюм и кидая его Фанату. – Нахватаю сейчас рентген – останусь бесплодным.

Сопровождая поход тихим ворчанием, сталкер, втянув живот, просочился вдоль стенки, буквально сдирая кожу торчащим из неё штырём.

– Ах, ты ж! – Выругался он. – Собака-кусака! Ну, хотя бы не ржавый…

– Обработать рану всё равно надо, – возразил ему Фанат, доставая аптечку.

– Я-то ничего… Потопчу ещё Зону. А как быть с Депутатом? – Указал Бочка на скрючившегося у стены Филонова. – Вдвоём тут не пройти. Мы даже помочь ему не сможем.

– Я торможу группу, это факт, – тяжело всхлипнул бледный до синевы Депутат, услышав своё прозвище. – Оставьте меня тут. Забаррикадируйте в какой-нибудь комнатушке. Если умру и превращусь в зомби, то, хотя бы далеко не уйду. Упокоите меня потом, в знак уважения, если захотите. – Прикрытые веки его затрепетали. Депутат снял очки и они сползли по скользкой ткани комбеза.

Переглянувшись, Петренко с Карасём, оставшиеся рядом с ним, открыли ближайшую дверь, проверив помещение дозиметром.

– «Архив», – прочёл полковник надпись на табличке, пока Карась составлял для Филонова лежанку из стульев. – Ничего Лёша. Оставим тебе медикаменты в мягких шприцах. Сможешь сам себя кольнуть, коли совсем «поплохеет». Полежишь, почитаешь. А мы вернёмся за тобой так быстро, как только сумеем.

– Я и не сомневаюсь, – кивнул Депутат. – Наконец-то здравый смысл возобладал над долгом.

– Звучит двояко, – взяв Филонова под руки, полковник приподнял его, помогая перебраться в безопасную комнату. – А ты ещё бодрячком. Есть сила в ногах и желание глумиться.

– Просто я – лентяй и сибарит. Ты забыл? – Ухмыльнулся Депутат, повисая на шее у расстроенного Петренко. – Не желаю бродить по сомнительным подземельям.

– Дела идут даже хуже, чем я думал. – Шепнул мне на ухо Мут. – Кажется, Филонов не жилец. А я его подозревал в подлоге.

Пройдя «Молотилку» по одному, полковник с Фанатом присоединились к группе. Впервые я увидел Петренко таким растерянным.

– Вы приятельствовали с Филоновым? – Спросил я.

– Да не то чтобы… – Отмахнулся полковник. – Просто он не был скотиной. А это в Зоне уже чертовски привлекательно. А теперь он, вроде как, даже пожертвовал собой, чтобы нас не тормозить.

– Двоякое чувство, – кивнул Эд. – Я знал Филонова дольше, чем Вы. Но, как оказалось не лучше. Мне он всегда казался изнеженным нытиком. А теперь я думаю, что относился к нему слишком строго.

***

Очутившись перед массивной дверью с кодовым замком, группа затормозила. Аномальный мох хорошенько поел на ней краску, отчего металл выглядел пористым, как губка.

– Словно кислотой прожгло, – сморщился Петренко, жадно принюхиваясь. – До сих пор воняет соком «Жгучего мха». Не хватайтесь за ручку.

Эд моментально засунул нос в карты, заметно хмурясь, по мере их прочтения:

– То, что находится за дверью, вам не понравится. Мы входим в самое сердце «НИИ». Впереди большая лаборатория мутагенов. Что именно нас там встретит – боюсь даже представлять. Огромные пространства «повышенной секретности», оставшиеся законсервированными со времён Второй катастрофы. От первого зала с санпропускником тянется целая анфилада похожих лабораторий. Зал психотронных генераторов, магнитно-гравитационных полей. Радиологические установки. И Бог знает, что ещё. Некоторые помещения строго засекречены, и на плане нет ничего, кроме загадочных аббревиатур. У помещений изолированная система вентиляции, отдельные генераторы. Эта территория почти прилегает к поверхности и имеет несколько отдельный выходов в разных участках Зоны. Все те помещения, что мы проходили раньше – являются вспомогательными, обслуживающими нужды главного комплекса НИИ.

– Дела… – Процедил Домра.

– Кодовый замок обесточен. – Пожевал язык Карась, выныривая из раздумий. – Чего ждём-то? Поползли.

Подцепив ржавую ручку «фомкой», Фанат с усилием дёрнул дверь на себя, и та неожиданно беззвучно отворилась.

Яркий свет ударил в глаза, и я инстинктивно прищурился.

А, проморгавшись, увидел тесную комнатушку – пять на пять метров, аккуратно отделанную белоснежным кафелем. По стенам – компактные шкафчики, выкрашенные бирюзовой краской да твердые, офисные стулья, вполне современные, к моему удивлению.

– Похоже, никакой консервации и не было – лабораториями ещё недавно пользовались. – Провёл Петренко пальцем по столешнице, придирчиво рассматривая пыль. – Всё чинно.

– Не нравится мне это, – покачал головой Бочка, снимая «Сайгу» с предохранителя.

Слева и справа от нас располагались большие окна. В них, как на ладони, виднелась просторная лаборатория.

Большое, метров тридцать, овальное помещение разветвлялось на две уходящие в темноту галереи. Вдоль стен высились глубокие, покрытые пылью стеллажи с пузатыми колбами на полках. В середине зала – громоздкая установка с центрифугой и прилегающим к ней пультом управления. Жидкокристаллические, плоские мониторы, соседствовали с оборудованием из советского прошлого, отчего у меня возникло странное ощущение, будто я увязаю во времени. Эпохи перепутались в этом странном зале, вызывая диссонанс восприятия.

– Как в старых фильмах про космос, – зачарованно прошептал Бочка. – Умели же строить!

В лаборатории оказалось достаточно чисто, только немного пыльно. Кодовый замок не позволил тварям облюбовать зал под свои нужды. Со дня консервации по сей момент оно сохранило свой первозданный вид.

Петренко, молча, указал на следы от протектора, отчётливо пропечатанные на пыльном кафеле. И, приставив палец к губам, обеспокоенно оглядел помещение.

Ничего. Тишина.

Выйдя из санпропускника на мини-балкон, Эд первым делом исследовал детектором шаткую лесенку.

«Всё чисто», – показал он жестом, и группа, стараясь не издавать лишних звуков, спустилась вниз.

Сначала мне показалось, будто в лаборатории работает радио. Но пошарив глазами по залу, я не заметил источника шума. Неясный гомон всё нарастал. И только сместившись в сторону, я смог, наконец, различить дверь, едва приоткрытую сквозняком.

Так это не радио, а речь – приглушённая, неразборчиво доносящаяся сквозь тонкую преграду опилок и пластика.

Указав на дверь Петренко, я на свой страх и риск спустился по короткой, шаткой лесенке, вслед за Эдом.

Подобравшись к двери, я затаился, приставив к ней ухо. Нагнавший меня Мут красноречиво покрутил у виска, проводя детектором вдоль пожелтевшего от времени, слегка крошащегося ЛДСП.

Поравнявшись с нами, полковник тоже прислушался.

– Там Доктор. – Округлил глаза Петренко, приглушённо шепча мне на ухо. – И он беседует с Калашом.