Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Екатерина Крапивенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

Глава 53: Откровение (рассказ Депутата)

Когда сквозь душную пустоту снова проклюнулись звуки перестрелки, Калашников невольно вздрогнул.

Налетев на него со всей Дури, окровавленный Шмель прицелился и снял дальнего "монолитовца", притаившегося с "Винторезом" на балконе.

Будучи рассекреченным, его соратник – долговязый, лохматый «фанатик» – спрятался за мешками с песком и пополз к выходу, уходя с линии огня. У двери его поймал полковник Петренко и, всадив пулю в лоб почти в упор. А затем нырнул за те же мешки, отвоёвывая тем самым позиции у противника.

– Там выход, – услышал Калаш голос Шмеля в гарнитуре. – Петренко прорвался к выходу. Живём!

Полковник же, пользуясь положением, залёг на балконе, и прикрывшись большими металлическими контейнерами, перегородившими проход с тыла, принялся отстреливать из найденного на лестнице "Винтореза" одного врага за другим.

Первый, второй, третий – «слуги Монолита» падали, как подкошенные, быстро и технично. Но в суматохе боя всё ощущалось как в замедленной съёмке.

«Полковник оказался неплохим стрелком», – невольно подумал Калашников, ещё не отошедший от обморока. Благо, «фанатики» не спешили на него нападать, словно он стал призраком, от которого лишь отмахивались, не принимая его всерьёз.

Ребята, почувствовав перевес сил в свою пользу, сражались, как львы, бесстрашно и беспощадно. Обычно флегматичный Викинг, сурово взревев, поднял ближайшего противника в воздух и, крутанув его в мощном, почти рок-н-ролльном «па», со всей дури приложил того головой о ближайшую стену. Глаза «монолитовца» закатились, и он мгновенно потерял сознание, заставив Вика искать себе противника посерьёзнее.

Численно, «фанатики» до сих пор лидировали, но боевой дух их группы значительно упал. Многие ушли в соседнее помещение, спасаясь от выстрелов Петренко, внезапно обнаружившего под боком заначку с бронебойным боеприпасом для «Винтореза».

Паника среди "монолитовцев", всегда хладнокровных и собранных, придала группе Воронина задора. И зажимая противника к двери, сталкеры бросились в атаку, прорываясь к спасительному балкону с пожарной лестницей.

– Не спеши, бандит, – чья-то крепкая рука схватила Калашникова за шкирку, отчего он потерял равновесие, и отволокла его назад, к Исполнителю Желаний, буквально вжав бизнесмена лицом в неожиданно теплую, засветившуюся фиолетовыми огнями поверхность минерала. – Это еще не конец. Только полное слияние даст тебе то, о чем ты мечтаешь…

В глазах Дыма, застывших буквально в паре сантиметров от Калашникова заискрились сумасшедшие огоньки. При этом лицо его как будто ввалилось, осунулось в этом мертвенном, фиолетовом свете.

– Загадывай желание! – Рявкнул Дым, с невообразимой силой тряхнув Калаша, отчего тот почувствовал себя ребенком, попавшим в лапы маньяка. – Им нужны преемники. Впервые Зона не смогла определиться сама.

– Кому? – Взбудораженно прошептал Калашников. – Успокойся, тихо. Я всё сделаю. – Заговорил он с Дымом, как с умалишённым – тихо и сдержанно, намеренно не показывая страха.

– Им, – уже спокойнее ответил Дым и ослабил хватку ровно настолько, чтобы Калаш смог свободно дышать, но не сумел убежать.

– "О-Сознанию"? – В нетерпении заорал Калаш, перекрикивая звуки гремящих над ухом выстрелов.

Лицо Дыма, залитое струйками пота, исказила полуулыбка.

– Загадывай.

– Зачем ты убил своих союзников? – Пошел ва-банк бизнесмен, стараясь избавиться от ощущения полного, необъяснимого сюрреализма. Ему хотелось понять, о ком идёт речь. Любопытство с головой поглотило его. Как будто вокруг не гибли люди, а Дым не держал его за грудки. – Ты вербуешь людей в «Монолит»?

– Нет, – прохрипел Дым и рассмеялся. – Погибшие братья – это жертва. Только через кровь и Выброс приходит знание, бандит… Сколько бы костюмов ты не сменил и не нацепил дорогих бирюлек, в душе ты остался тем пацаном, мечтавшим о полете в космос.

– Откуда тебе известно? – Калашников похолодел.

– Нам известно лишь то, что известно тебе… – Прошептал Дым, приблизившись к самому уху бизнесмена. – Всё, о чём ты грезил, все, кого ты любил. Твои страхи и предназначение. Зона знает всё…

Мысли роились в голове Калашникова, он хотел больше ответов, но Дым неожиданно обмяк и повалился к его ногам. Из-за спины «монолитовца» возник Кося с ножом в руках.

– Вовремя зрение вернулось, скажи? – Захихикал он, и Калашников в отчаянии закрыл лицо руками, как разочарованный ребёнок, лишившийся чего-то важного. Знание в очередной раз увели у него из-под носа.

– Кося, ну кто тебя просил? – Гримаса невыносимого мучения исказила интеллигентное лицо Калашникова.

«Придётся найти ответы самому, – спокойно произнёс голос в его голове. – Иди ко мне».

Осев на корточки от бессилия, Калашников заплакал. Зачем он сюда стремился? За ответами? Как бы не так. Вместо ясности он получил ещё больше загадок…

Тем временем, Исполнитель Желаний, пройдя все фазы Выброса, потихоньку снова возвращался к своему привычному оттенку индиго.

Слова Дыма никак не шли из головы Калаша. Бизнесмен думал, что желание было загадано в тот момент, когда он впервые коснулся ладонью Монолита. Тот завибрировал и в тот же миг воссиял «сверхновой» звездой, ослепив Калашникова. Дальше – пустота. Гул на одной ноте, переходящий в белый шум. Голова его почти разорвалась от боли, и он погрузился в спасительный обморок. Но нет.

«Что же помешало? Я должен быть в сознании?» – Мысли метались, отскакивая, как стеклянные шарики от черепной коробки. Калашников пришёл в отчаяние…

– Как это бывает? Что я должен сделать?! Расскажи мне! – Впадая в состояние, близкое к катарсису, бизнесмен поднял глаза на этот загадочный и безмолвный кусок живого камня, пульсирующий всеми оттенками синего.

Кварцевая, гладкая поверхность Исполнителя вдруг подернулась глубокими бороздами и пошла трещинами.

– Смотрите, он обновляется! – Закричал тощий, бледный "фанатик", беспечно вышедший из своего укрытия. И, упав ниц перед своим "богом", он принялся бить земные поклоны. Представление длилось не долго, потому как Шмель, быстро сориентировавшись, устранил врага точным выстрелом в затылок.

Прозрачные фасции, проявившиеся на месте надломов, потянулись к Калашникову, сгребая его в смертельные объятия. Шмель же вовремя отскочил в сторону, тщетно поливая огнем Исполнитель Желаний. Ни одна из пуль так и не достигла цели – они застывали в полете, увязая в ткани пространства и падали на землю с глухим звоном.

Страх сковал тело и разум бизнесмена. Почувствовав себя беспомощной марионеткой, он на подгибающихся ногах, против своей воли приблизился к Монолиту.

Длинные, тонкие, почти эфемерные сгустки энергии проходили сквозь Калашникова, опутывая его по рукам и ногам.

Не сомневаясь ни секунды, он вспомнил загадочные слова Дыма о "полном слиянии" и почти с облегчением шагнул навстречу накрывающему его видению.

***

Что есть жизнь? Бесперебойное функционирование систем в бесконечном, отлаженном ритме, не прерывающемся ни на секунду? Физическое бытие, одновременно хрупкое и идеально выстроенное миллиардами лет эволюции? Это плоть, кровь и лимфа, заключенные в пористую оболочку кожи? Это органы, саморегулирующие работу друг друга под руководством тонкого дирижёра – мозга – управляющего всеми процессами, проходящими внутри организма?

«Не только». – Ответите Вы и будете правы. Жизнь не то, что вмещает наше тело, не циклы сна и бодрствования, не дыхание и не обменные процессы, поддерживающие наши органы в живом состоянии. То – жизнедеятельность, а не Жизнь (та самая, с большой буквы), к которой мы стремимся и которую создаём.

Вегетативное, физическое существование – ничто без высшей нервной деятельности. Без нашего ментального «я», с его стремлениями, рефлексией, способностью желать чего-то, печалиться и радоваться, любить и сопереживать.

«Пока горит огонь, сосуд не пуст», – прошептал пересохшими губами Калашников, качаясь на волнах бреда, услужливо подброшенного его подсознанием…

Он видел паренька – худого, светлолицего – отмеченного Зоной, как и он сам. Жаждущего, метущегося, погоняемого вперёд смутными предчувствиями и странными снами. Когда пришёл его час, он не принял Дар Зоны, отринув его столь резко, что монстр, принесший его на секунду опешил.

Зашипев от боли, он хотел отомстить парню, но не смог сдвинуться ни на миллиметр. Ноги его приморозило к деревянному полу. Пальцы похолодели, а по хребту пробежали мурашки.

"Давно забытое чувство", – усмехнулся монстр, усилием воли сбрасывая минутный морок.

Он смотрел на тщедушного подростка, и не понимал, как тот осмелился противостоять Тёмному Страннику.

"Как ты сумел?" – Мутант разглядывал паренька как дикую макаку – со смесью опасения и любопытства.

Злобно зыркнув на своего мучителя, прикованный к постели подросток нелепо замычал.

"Что ты такое?" – Ощутил он странную, почти человеческую эмоцию. Что это: страх, интерес, азарт коллекционера?

Разум монстра ликовал: "Тот самый мальчик пробудился. Он смог".

«Бойся данайцев, дары приносящих», – крутилось у Калаша в голове, будто засасывая его в водоворот. Но то был не бред, не сон и не обморок, а Высшее Откровение, почти Евангельское, ибо у каждой новой веры всегда есть свои последователи и пророки…

Зона уже давно перестала быть просто объектом. Будучи живой и переменчивой, она чувствовала и развивалась, принося свои плоды. Как и мы сами, приходя в этот мир: любя, размножаясь и уходя в землю пеплом и прахом. Цикл бесконечен.

Микрокосмос её организма со временем породил жизнь. Слегка извращённую, странную, непонятную человеческому уму. Но есть ли в том вина Зоны, или все же дело в человеке, развитом недостаточно, чтобы осознать и подстроиться под процессы, бурно проходящие в ее разуме и чреве?

Калашников надрывно всхлипнул, отстраняя все человеческое, что было в нём, что теплилось и жило, изредка щекоча его нутро сомнениями, мечтами и прочими исключительно «людскими» эмоциями. Будто непроницаемый купол накрыл эти чувства, освобождая дорогу новому ощущению глубинного единства с самой Матерью-Зоной.

А потом сознание выключилось, и откровения полились как из рога изобилия. Он не знал, как их трактовать и как с ними справиться. Способен ли его человеческий мозг стать вместилищем такой бездны информации? Выдержит ли он или сойдёт с ума, как Васильев? Тот самый Дима Васильев, которого он никогда не знал, но с которым был един сейчас, напитываясь его чувствами, проходя ЕГО путь от беспечного подростка до могущественного, темного мутанта, само существование которого удерживает равновесие Зоны…

Он шел его дорогой, жадно впитывая опыт, запахи и звуки окружающей Васильева реальности. Он чувствовал его БОЛЬ, проходил вместе с ним этапы мутаций. А потом он познакомился с Доктором. Забавным и мудрым стариком, стоящим по другую сторону. Как две чаши весов, как день и ночь, как черное и белое, как жизнь и смерть – они дополняли друга и не могли существовать по-отдельности.

Доктор получил от Монолита Дар Жизни, а Дима Васильев – Дар Смерти. И когда придёт срок, каждый из них должен обзавестись преемником, дабы сохранить равновесие сил.

Тёмный сталкер, о котором болтали без разбора в «рыгаловках» Зоны – никто иной, как Васильев, призванный карать за любую несправедливость.

Доктор же – напротив – оберегал каждую живую тварь от мелкого тушкана до бестолкового, бравого сталкера, пришедшего в Зону поживиться Её дарами…

На грани сна и бодрствования, Калашу казалось, что он смотрит немое кино, заранее зная, диалоги главных героев. Слова сами возникали в его голове… А точнее, уже давно там были… С самого его рождения.

«Ты хотел знания? – Спросил бесстрастный голос. – Но знаешь ли ты его цену?»

Безусловно, Калашников знал. И стократно жалел, что не остался в своей шикарной, московской квартире, ведя размеренную, праздную жизнь богача. Отлаженный бизнес, красотка-жена, мягкие, хлопковые простыни против холодных схронов и вечно пьяных сталкеров в пропахших сивухой барах Зоны… Но одновременно с тем он ликовал. До мурашек, до тошноты, смеясь, как маньяк, оценив задумку невидимого режиссёра.

Он больше не был Тёмным Сталкером, а шёл по проселочной дороге из Дитяток в Зону. С досадой зажимая разбитую губу худющей рукой, он не плакал, не злился, а размеренно дышал, пытаясь унять разбушевавшееся сердце. Ещё неделю назад его старший брат ушёл в Зону, оставив его с бухающим по-черному батей. А сегодня тот напился и всласть измутузил до кровавых соплей ничего не понимающего сына… Бил так, что кровь, наполняющая его рот, скатывалась густыми, неровными струйками на грудь, усыпая ассиметричными пятнами старую футболку.

В ней он и ушёл, не смотря на октябрь, накинув на плечи лёгкую куртку. Рядом с ним, на поводке, трусила дворняга – Лэсси. "Прибьёт ее батя по пьянке, – размышлял парень, глядя на её худое, клокастое тельце. – Жаль животину… Ну и подсуропил мне Серый, – с какой-то небывалой грустью подумал он. – Хоть бы адрес оставил».

– Здорова, бродяга, – догнал его невысокий мужчина в очках. – Мне тут местные передали, что ты в Зону решил рвануть? Вот так, с собакой и без снаряги? По какому случаю кипиш?

– Брата ищу, – неприветливо буркнул парень, но темпа не сбавил.

– Да не беги ты так, торопыга. – Запыхался «очкарик». – Как брательника зовут? Может, подсоблю, чем смогу.

– Серый, – неожиданно остановился подросток. – Ты – сталкер? – Округлил он глаза и уставился на мужичка.

– А то, – подмигнул тот, потрепав за загривок необычно спокойную Лэсси. – Пойдём, отведу тебя к брату. – И протянув подростку пачку бумажных платков, вздохнул. – Да, потрепала же тебя жизнь… Как звать-то?

– Мутом меня кличь, – сдвинул брови парнишка.

***

Очнувшись в осколках Монолита, Калаш долго не мог прийти в себя. Но теперь он помнил всё до мельчайших деталей. Мелкие ранки, как от иголок, на руках и лице, саднило.

Рядом лежал неподвижный и немного бледный Воронин. Рана на его затылке ещё немного кровила, но уже изрядно запеклась.

Фанатики к тому времени уже покинули машинный зал. Петренко и Шмель, суетились над бездыханным телом Сёмы. Серый и тщедушный, он скрючился у стены, защищая неизвестный Калашникову прибор. А из груди его торчала тусклая, длинная глыба, когда-то бывшая частью Монолита…

Сам Исполнитель Желаний, казалось, навсегда исчез. Но Калашников знал – это только начало.

Взвалив Воронина на плечо, Викинг в одиночку отнёс его к выходу, на воздух.

– Что это было? – Сипло произнёс Кося, стирая с лица кровь. Очевидно, ему тоже досталось градом осколков. – Монолит взорвался… Так вообще бывает?

– Бывает, – ответил Калашников и удивился своему голосу – настолько чужим он был. – Чего только не бывает, я бы сказал…

Петренко обернулся, ненадолго задержав взор на Калашникове.

– Задумался. – Прокряхтел он, поймав встревоженный взгляд бизнесмена. – Очнулся?

Подав Калашу руку, полковник с Виком приподняли его с земли, усаживая на единственный уцелевший в суматохе боя стул. Одной ножки не хватало, и он качался, но Калашников смог найти баланс.

– Надо сжечь Сёму. – Нахмурился Петренко. – А то, чего доброго, зомбанётся или станет матрицей по трупу.

– Чего-чего? – недоверчиво переспросил Кося.

– Кикиморой, бестолочь. – Повысил голос Петренко. – Столько лет Зону топчешь, а как был дуриком, таким, наверное, и помрёшь, Господь, прости!..

– Да не газуй, полковник… – неожиданно спокойно парировал Кося. – Выбрались из переделки, значит, Он уже нас всех простил… Живём дальше. Если всё это, – обвёл он руками усыпанный телами машинный зал, – ещё можно назвать жизнью.

Глава 54: Домыслы

– Такие вот пироги, ребятки, – окончив рассказ, Филонов оглядел притихшую группу мутнеющим взором. – Сил немного осталось, – вздохнул он. – Главное – успеть предостеречь Вас…

– Береги силы, – похлопал его по плечу удивленный рассказом Бочка.

Но Депутат лишь отмахнулся:

– А теперь самое главное, – всхлипнул он. – В тот день, на руинах 4-го энергоблока Калашников, жаждущий Знания, неожиданно для себя увидел возможное будущее. Подчеркиваю, возможное. Все же – главный инстинкт Зоны – это размножение. Сохранение и расширение своих границ любыми способами. Не думаю, что Монолит показал Калашникову всю правду. Скорее уж складную иллюзию, склонившую чашу его внутренних весов в сторону алчности и жажды власти. Что бы он не говорил, какими бы красивыми мотивами не прикрывался, Зона управляет им, уводя всё дальше от правды. Играет, преследует свои интересы…

– Мы давно об этом говорим, – кивнул Петренко.

– Монолит показала Саше людей, способных изменить Зону. А за ней – и весь мир. Во-первых, двух друзей, – Филонов едва заметно кивнул в мою сторону, – тебя, Грач и твоего товарища – Мута. А еще Васильева и Болотного Доктора, как вы помните. Всё это неспроста. Чего именно хотят от Калашникова Хозяева Зоны или сама Зона, частично освободившаяся от их власти после шествия Меченного – я не знаю. Но надеяться на лучший исход – крайне самонадеянно. Это уже не тот Калаш, с которым мы дружили в юности… Саша бы никогда не подставил друга. А уж тем более, не обрёк его на смерть, закинув в аномалию. У него очень твёрдая система ценностей. Была. – Задумавшись на секунду, Филонов продолжил с нескрываемой грустью. – То, что поведал Калашников, вихрем ворвавшийся в тот день ко мне в рабочий кабинет, нарушило мой покой на долгие годы. Вам же, друзья мои, важно знать одно: он ждал сегодняшнего Выброса. Планомерно, целых 7 лет, чтобы осуществить задуманное. Готовился, следил за вами, наводил справки. Влиял на ход событий, как мог. А точнее, Зона через него играла вашими жизнями, приводя к закономерному итогу, как бы высокопарно и бредово это сейчас не прозвучало. Его рассказ о событиях, произошедших с ним в Припяти выглядел крайне фантастично, и даже фанатично в изрядной степени. Я никогда не видел Сашу таким перевозбужденным… А скорее – одержимым.

Промокнув со лба пот, Депутат умолк, пытаясь привести дыхание в порядок. Фанат сделал ему очередную инъекцию.

– Обезболивающее. – Пояснил он.

– Продолжайте, пожалуйста. – Не мог усидеть на месте я, ощущая, как эмоции захлестнули мой разум.

– Ты, Грач, должен был стать приемником Темного сталкера – Васильева, а Мут – последователем Доктора. – Вздохнул Филонов, приваливаясь к запачканной реагентами стене. – Ваши персоны очень важны для равновесия Зоны. Вечное противостояние начал – целительного и губительного, приводящее шестерни в движение, насыщающее Зону энергией. – Внезапно, Филонов замолчал и очень внимательно посмотрел на меня с какой-то невыразимой горечью, заставившей моё сердце сжаться от ужаса… Я точно знал, что Депутат говорит Правду. Ту самую, которую я так жаждал узнать и одновременно боялся услышать. Детали паззла мгновенно сложились, придавая мне решимости идти дальше.

– Но что-то пошло не так… – Продолжил Филонов, не сводя с меня глаз. – Воля Грача и его доброе начало оказались неожиданно сильными, не по годам развитыми… не по-зубам Васильеву. И он обратил своё внимание на Димку Шухова – такого же одинокого и потерянного мальчика, каким некогда был сам Васильев. И в тот момент история пошла по иному сценарию. Но Калашников, конечно, об этом не догадывался… Доверившись видению, Калаш точно знал, что в руках Грача, должны были оказаться три могущественных артефакта. Если их собрать вместе, в определенный день и год, точно указанный Монолитом в Откровении, владелец этих артефактов станет повелителем Зоны.

– К этому теперь и стремится Калашников? – Спокойно спросил Петренко, теребя манжет бронекостюма. – Наши сведения немного разнятся. Воронину поступила информация по агентурной сети, что Калаш разыскивает особые артефакты, чтобы применить их в нужный день и час.

– И это тоже правда, – кивнул Депутат. – Одно не мешает другому. Как всегда, история сделала крутой поворот. Монолит не раскрыл Калашникову одного важного нюанса, что преемником Васильева стал Дима Шухов, а не Грач. Хотя, событие уже произошло. И это натолкнуло меня на мысль об обмане. Скорее всего, Саша – очередная пешка в игре, которую ведут Хозяева Зоны.

– Почему Вы не попытались его образумить? – Возмутился Петренко. – Он Вам доверял, всю жизнь. Вы с детства вместе.

– Думаете, я не пробовал? – Ухмыльнулся Депутат. – Это не так-то просто, когда имеешь дело с Калашниковым. Он и слушать меня не желал! Даже когда я нарыл информацию и привел ему весомые аргументы, Саша отстаивал свою веру в высший промысел, в Великое Общее Благо, что он сможет принести миру, став единоличным "Хозяином Зоны". Я же упрямо настаивал на фактах, красноречиво говорящих об истинных смыслах его видения. Взять к примеру, Дыма и Стэна. "Монолитовцы", обманом внедрившиеся в группу, специально вели Калаша в Припять, к Монолиту, склоняя его загадать желание. Их группировка до последнего не нападала на группу, позволяя ей проникнуть все глубже в помещения ЧАЭС. Дым не раз выручал Калашникова, показывая верный путь. И все для того, чтобы Исполнитель Желаний подарил Калашу нужное видение… И даже когда в машинном зале разгорелась стычка, "фанатики" не тронули лишь одного члена отряда – Сашу Калашникова. Остальных приказали ликвидировать, но волей случая они смогли уйти невредимыми. Спустя время Кося пропал без вести, Шмеля убили, Сёма погиб ещё в машинном зале… Вывод напрашивается сам – Калаша заманивали, сопровождали. А после – отпустили, чтобы он исполнил "свое предназначение", как только придет время. Саша зациклился, разум его затуманился. Он жаждал одного – любыми путями получить те самые артефакты, уничтожить "О-сознание" и стать единоличным хозяином Зоны. На Диму Шухова он вообще не обратил внимания, сконцентрировавшись на Граче и Муте. А это уже было тревожным звонком… Казалось он всё больше терял связь с реальностью, погружаясь в свои фантазии и домыслы.

– Дима Шухов, Дима Васильев… У них там что, "Клан темных Димок"? Я не пойму. – Улыбнулся Бочка.

Губы Филонова тронула слабая улыбка:

– Шухов стал Тёмным Сталкером взамен угасшего Васильева, но он только набирает силы и пройдет долгий путь становления, прежде чем его тело и разум полностью трансформируются, утратив человечность… А пока он больше Дмитрий Шухов, чем мутант. Одно могу сказать точно: если хоть часть Пророчества, открытого Саше Монолитом, была правдой, у вас наверняка имеются с собой нужные Калашникову артефакты. Переждите Выброс, развернитесь назад и бегите из Зоны туда, где Калаш вас не найдёт. – Филонов почти умоляюще посмотрел на нас с Мутом. – Попросите помощи у Дока – он сможет совладать с соблазном воспользоваться артефактами. Научит Вас, как обезопасить их и где лучше спрятать – ведь никто не знает Зону так хорошо, как Доктор. А именно Зона руководит сейчас разумом Калашникова… Заручитесь поддержкой группировок. Руки Калаша не настолько длинны, чтобы им противостоять. Разыщите Диму Шухова и с помощью Дока получите могущественного союзника в его лице. Я уверен, что Калаш тоже ищет его. Сам доставал Саше через свои каналы документы об экспериментах над Васильевым. На счастье, их с Димкой следы надолго затерялись в Зоне. И лишь поэтому Калашникову не удалось добраться до них.

– Зачем ему нужен тёмный сталкер? – Удивился я.

– Калашу, если можно так выразиться, нужны оба начала. – Улыбнулся Депутат. – Васильев умер, значит, он уже не в счёт. Чтобы стать Хозяином Зоны, Саша наверняка захочет устранить конкурентов и поглотить с помощью артефактов вашу силу. Как я это понимаю. – Пожал плечами Филонов. – То есть, ему нужны Доктор, Дима Шухов, Мут и, конечно, ты.

– А Грач ему зачем? – Удивился Мут. – Ведь он не стал преемником тёмного сталкера.

– Не стал, – покачал головой Депутат. – Но его роль в истории ещё до конца не сыграна. К тому же, в Пророчестве чётко указан Грач, как обладатель трёх артефактов, объединённая сила которых сделает Калашникова повелителем Зоны.

– Я вот одного не понимаю, – замятся Пуля. – Неужели, Тёмный сталкер или тот же Док не разделают Калаша под орех? Лично я долгое время изучал сталкерский фольклор. Есть у меня такое хобби, – покраснев, барыга, испытующе уставился на Депутата. – Ведь по-сути своей Темный Сталкер является стражем правды, наделённым свободной волей… А не пустой марионеткой Зоны. И если человечность Димы Шухова не угасла на этапе первоначальных трансформаций, если он помнит Грача и свою жизнь до Зоны, значит доброе начало в нём сильнее любой мутации? Верно? Нужно поговорить с ним и привлечь на свою сторону. Что в Калаше есть такого, что поможет ему на равных соперничать с Шуховым или Доком?

– Калашников не так прост, как кажется. – Вздохнул Филонов. – У него обширные связи. На его стороне НИИ и технологии. Наверняка, он всё уже продумал. Увы, Саша в последнее время не посвящал меня в свои планы. Очевидно, утратил доверие.

– Вы не сказали главного – какие артефакты способны подчинить себе Зону? Калаш не делился с Вами подробностями? – Оживился Петренко. – Это могло бы стать хорошим подспорьем в схватке.

– Саша доверял мне, насколько это вообще возможно… до поры. Но точных названий так и не дал. – Филонов отрицательно покачал головой и обхватил руками колени. – Он очень осторожен и предпочитает хранить яйца в разных корзинах. Если останусь в живых, уеду к хренам собачьим, на край света… И больше не вспомню никогда о Зоне. Все её дары и откровения ничего хорошего не принесут человечеству, пусть эти исследования и кажутся перспективными. Они служат лишь на благо самой Зоны, какими бы полезными не выглядели.

Полковник, сам не свой от волнения с жаром вскочил и, почти впадая в состояние истерики, затопал ногами по звонкому кафелю:

– Абсолютно с Вами согласен! "Долг" давно об этом говорит, да никто нам не верит… А вообще, так я и знал, что неспроста тогда рванул Монолит… Грешил на Косю – дурака. Думал, он загадал желание в запаре боя, а мы проглядели… После той ходки Косяк надолго пропал. А когда вернулся, месяца через два, выглядел хмурым и потрепанным. Сбыл торговцу гору стоящего хабара, чего раньше за ним не водилось. Сплошные "Медузы" с "Вывертами" Бармену таскал, а тут такой "жир". Ну и подумал я, грешным делом, что Кося пожелал разбогатеть или что-то в этом роде. Во всяком случае, по всем признакам такой исход был более очевидным… – Кипятился Петренко. – Все, что случилось в сердце ЧАЭС, мы с Калашниковым более не обсуждали. Да и все его манипуляции с Исполнителем каким-то образом укрылись от нашего с Ворониным взора… Я отстреливался от "фанатиков", Воронина вырубило еще при попытке войти в лабораторию "О-Сознания". С Вованом мы тоже долго беседовали насчёт той вылазки, но в голове сплошной туман. Обрывочные детали, без чёткой сути… Будто пеленой заволоколо всё, что случилось в сердце ЧАЭС. Очень скоро наши пути с Калашом разошлись, так бывает. Вел он себя тихо и мирно, иногда заруливал в "Бар". Подозрений, не вызывал. Сомнения закрались лишь тогда, когда Калаш рассорился с наемниками в пух и прах, попросив у Воронина "политического убежища"… Сорока еще тогда принесла на хвосте нашим агентам, что Саня ищет три артефакта, способных, цитирую: "Подчинить Зону". Честно говоря, всегда считал это сказкой, выдуманной Калашниковым для своих соратников. А оказывается, правда бывает причудливей вымысла. Вот тебе и Калаш – интеллигентская рожа, етиху-мать… Вёл долгие годы исследования, сотрудничал с нашим НИИ, являясь его основным инвестором… А всё ради чего? Из-за глюка, показанного ему Монолитом… Втянул в эту историю прорву людей, ни за хвост собачий канувших в бездну! Теперь-то я понимаю, что соратники Калашникова гибли пачками неспроста… И наёмники интересовались его исследованиями не зря. Надо бы попросить Воронина переговорить с их главарём. Может, и разузнаем что полезное. Сможем получить помощь или устранить Калашникова, если потребуется…

– Да, – невесело вздохнул Бочка. – Ещё и лучшего друга в историю втянул… А когда тот дал заднюю, решил его убить… Вот так, без суда и сожалений. Как и прочих усомнившихся, мешающих ему на пути господства!.. А я-то всегда думал, что Калашников – чёткий мужик, живущий по совести, в крайнем случае, по понятиям…

– Но идеи-то действительно долгое время оставались благими, – принялся Филонов по привычке защищать товарища. – Он хотел стабилизировать Зону, подчинить её, уберечь землю от её неконтролируемого роста. Но Зона исказила его душу, извратила её под себя. И он стал служителем ложной идеи. Позже я поговорил с Доктором и понял, что все арты в одних руках соединять нельзя. Это приведёт к коллапсу. Зона не даст такому человеку спокойно существовать, потому что он – либо угроза, либо орудие… Увы, я должен был остановить друга, но не смог проявить должной изобретательности – ничего не вышло. А убить Сашу – не позволила совесть.

– Что делать-то будем? – Перехватил оружие Бочка, с сомнением косясь на дальнюю дверь. – Там вон, что-то скребётся внутри… Хочет к нам. Да шпингалет не пускает.

Подхватив обессилевшего Депутата под руки, Петренко с Мутом приняли решение вернутся назад.

Вытащив из разгрузки "Ручку", Мут привычным уже движением приставил ее к стене, но артефакт от чего-то не сработал.

– Похоже, разрядилась, – мой напарник неуклюже потряс арт, но чудо не произошло.

– Вот и приехали… – Всплеснул руками Полковник. – Где по твоим прикидкам нас ожидает Калашников? – Спросил Петренко у резко побледневшего Депутата.

– Чуть глубже, в подземельях НИИ. У самого выхода из его катакомб. – Замотал головой Филонов. – Так и думал, что Зона не даст нам отделаться малой кровью.

– Ну, значит судьба. – Ухмыльнулся молчавший до этого Карась. – Неприятный типчик – этот ваш Калашников. Никогда мне не нравился. Если от боя не уйти, то надо хотя бы к нему подготовиться…

***

– И всё же, Зона не любит Калашникова, – ухмыльнулся Пуля, доставая из рюкзака флягу с водой. – Столько раз он пытался устранить ненужных уже союзников, – торговец красноречиво указал свободной рукой на Филонова, а затем на себя, картинно поклонившись. – Хотел, чтобы Зона сделала всю грязную работёнку за него… Аномалия постарается или зверь. А он, как всегда, останется с чистыми руками… Меценат, исследователь – благородный Сашка – спаситель всего сущего…

– И срущего… – угрюмо пробормотал Бочка, прикуривая папиросу.

– Не без того, – оскалился явно чем-то раздосадованный Пуля. – Лично мне было очень страшно – очнуться в «Разломе» и увидеть первым делом твою перекошенную физиономию, брат.

– Смешно, – показал зубы сталкер. – Сцедил яд, змий? Хоть полегчало?

– Полегчает, когда загляну в честные Сашкины очи… – Задумчиво пробормотал Пуля. – А знаете, всё это можно расценивать как знак. Фатализм ситуации в том, что как бы Калаш не желал избавиться от нас с Депутатом, Зона уберегла наши грешные тушки, дабы мы смогли вмешаться в ситуацию и нарушить его планы… Вопрос, для чего? Что за история вокруг разворачивается – никак не возьму в толк?.. Депутат говорит, что именно Зона движет Калашом, превратив его в свою могущественную марионетку, но что-то не складывается. Она же мешает ему всеми способами осуществить задуманное. И расстановка сил – не в пользу Калаша. Случайности не случайны, особенно в Зоне.