Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Екатерина Крапивенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

Глава 41: Привал

Различимы ли для вас оттенки тьмы? Для меня однозначно, да.

Представьте себе синие летние сумерки. Вы уселись на лавочке во дворе, баюкая в руках ледяной лимонад. Тёплый вечер так и манит принюхаться, запечатлев на память медовые ароматы трав, запахи прелой мяты с клумбы и тонкий, едва различимый дымок от костра, вплетающийся незримой нитью в эту разношёрстную симфонию, сыгранную бессчетное количество раз…

На большой земле я не слишком задумывался о своих ощущениях. Но бесспорно, тёплая летняя ночь под открытым небом выглядит намного привлекательнее чернильного небытия наполненного пауками подвала.

Неоспоримо одно – от тьмы никуда не сбежать… Она не устанет преследовать нас, пока не нагонит и не поглотит целиком, проникая под кожу, заполняя каждую клеточку живой ещё души, отнимая у нас самое главное – способность надеяться. Веки отяжелеют, душу наполнит тревожная дрёма.

Вчера я встречал тьму, как друга, позволяющего передохнуть под своим крылом, а сегодня я бегу от неё, как от величайшей опасности. Таящееся в ней зло многолико и бесстрашно, в отличие от простого смертного человека, имеющего лишь одну биологическую задачу – выживание любой ценой.

В детстве тьма меня пугала. Я мчался от неё по коридору, наполненному виртуальными монстрами, к спасительному выключателю, что есть мочи, хватаясь за него, как утопающий за соломинку. И родители смеялись надо мной, называя фантазёром… А сегодня я спокойно бреду в кромешной темноте галерей, не пытаясь с ней бороться или торговаться. Спасительного выключателя нет и в помине, но я в нём не нуждаюсь. Он не спасёт меня от трагедии, как тогда, в детстве. Свыкаясь с этой мыслью, я перестал страшиться темноты…

Пока мелкая галька мерно похрустывала под ногами группы, я мог вдоволь придаться размышлениям. Занятие в Зоне – крайне непозволительное. Но казалось, мои ментальные силы иссякли, и я двигался на автопилоте. Дни тяжёлого перехода, встречи с мутантами, разнообразные неурядицы, выпавшие на нашу долю, совсем измотали меня.

Я мечтал лишь о двух вещах – о тёплой постели и звенящей тишине, не вмещающей в себя треск аномалий и невнятное шуршание притаившегося во тьме монстра.

Чувствуя моё настроение, Мут настойчиво возвратил меня в реальность:

– Ну, что ты скис? Смотри в оба.

Струна и Дух тоже выглядели довольно потрёпано. Долговязый «фримэн», слегка прихрамывая на одну ногу, угрюмо плёлся в хвосте колонны.

– Не отставай, – слегка подогнал его Петренко. – Что у тебя с ногой?

– Да, старый перелом даёт о себе знать, – сморщился Струна. – Всегда шалит от долгих переходов.

– Может, хряпнешь анальгетика? – Протянул ему упаковку таблеток Бочка.

Струна с благодарностью принял лекарства и запил их содержимым собственной фляги.

– Как тебя угораздило так поломаться? – Не отставал от «фримэна» полковник, явно стараясь его расшевелить.

– Да, прыгнул неудачно. Пережидал Выброс в Припяти, спрятался в подвале многоэтажки. Окна первого этажа – заложены кирпичом. Запасных выходов нет. И мне вдруг подумалось, что это отличное место для ночлега. Выброс отгремел вполне стремительно, и оставшаяся ночь прошла благополучно. Наутро вышел, ткнулся в дверь, а её перекрыла мощная «Воронка». Стал думать, как выбираться… Попробовал разбить кирпичную кладку в окнах: ничуть не бывало – фанатики поработали на славу, укрепляя свой «форт». Пережив первую волну стресса, подумал: «Да что я парюсь? Просто пережду. Если это блуждающая аномалия, то, может, к вечеру сдвинется с места, и даст мне выйти". В общем, просидел я в том подвале, пока консервы не кончились. Сети нет. Потом и батарейка села. К исходу седьмого дня, оставшись без воды, решился прыгать. Внизу под окнами, как на зло, сплошной асфальт и какие-то тюки со строительным мусором… Но я до сих пор считаю, что ещё легко отделался – всего лишь сломанной ногой. Повезло, что группа наших бойцов схлестнулась с «фанатиками» неподалёку. Иначе бы так и помер… В Зоне у одноногого – фиговые перспективы. Сами понимаете.

– Мда, дела… – задумчиво пробасил Бочка. – Надо тебе к Доку податься. Он мастер – вправлять переломы. Ежели что не так срослось, то придётся ломать, конечно… Плюс процесс восстановления. Может за месяц и отделаешься, а то и быстрее в его микстурками. Чем так, полухромым по Зоне ползать.

– Да всё времени нет, вот и откладываю, – рассеянно пробубнил Струна, пытаясь взять себя в руки.

Пригубив из фляги энергетика, Мут предложил и мне сделать глоток. Я не стал отказываться, ибо шкала моей энергии прочно застряла на нулевой отметке.

Безликое, бетонное подземелье, кромешная тьма и ощущение полнейшей изоляции от большого мира сделали своё дело. Со временем и жизнерадостный Бесо заметно поник. Концентрация внимания группы снизилась, и Пуля предложил устроить привал:

– Сейчас будем проходить складские помещения. Там имеется пара изолированных комнат. Предлагаю забуриться в них и немного перекусить. Идти ещё часа три, не меньше. И то, если очень повезёт. Поэтому, нужно хорошенько восстановить силы.

Вернувшись в авангард, к Эду, Пуля сосредоточенно уставился в ПДА, прокладывая дальнейший маршрут.

А Фанат подошёл к нам поближе и, понизив голос, обеспокоенно спросил:

– Вы ему доверяете?

Мут уклончиво пожал плечами:

– Главное, что ему доверяет полковник.

– Эх, знал бы Петренко то, что известно мне… – неоднозначно вздохнул Фанат.

– Не будь бабой, – перебил «долговца» Бочка. – Ваши личные тёрки не должны мешать общему делу. Ты – толковый боец, классный мужик. Но иногда я просто тебя не понимаю. Так долго таить обиду, за такую фигню!.. Эх… – Он устало махнул рукой и недовольно умолк.

– Эй, ты ничего не путаешь? – Спросил я у Бочки. – Из-за Пули погиб его брат. Разве это мелочь? По-моему, Фанат имеет право злиться.

– Да если бы, – возразил Бочка. – Дело тут далеко не брате. Это ужасная, трагичная, но всё же случайность. – Он повернулся к Фанату и во все глаза уставился на него. – Не буду выдавать чужих тайн. Если захочет, сам Вам расскажет.

Фанат ещё раз вздохнул и взъерошил густые, черные волосы.

– Ладно. Поговорим на привале. Надо, наконец-то, открыть все карты… И поставить итоговую точку в этой истории. Сейчас скажу лишь, что я не могу доверить Пуле свою жизнь, так как однажды он уже меня подвёл, преследуя свои выгоды. Сдаётся мне, что и сейчас история повторяется…

***

Не сводя глаз с Пули, Бочка сделал пару неуклюжих шагов и, оступившись, угодил ладонью в стену. Послышался мощный чавкающих звук, и сталкер, сморщившись, придирчиво оглядел свою руку, измазанную в серо-зелёной жиже:

– Мерзость… Пахнет тиной.

Чистой рукой он выудил из кармана ветошь и обстоятельно обтёр грязную конечность. Идущий вслед за ним Фанат протянул ему флягу с водой:

– Обмой. Вдруг, это токсично.

Сполоснув кисть, Бочка поблагодарил товарища за помощь. Петренко тем временем замерил дозиметром фон покрытой скользкой жижей стены:

– Чисто. Детектор аномалий молчит. Как думаете, что это?

– Наверное, паучьё постаралось. – Бочка критически оглядел стену и сморщился. – Не знаю, что это, но оно тягучее, как сопли. Как думаете, рука не отвалится?

– Вероятность мала. – Уклончиво улыбнулся Фанат, разглядывая бледнеющую в свете фонаря конечность товарища. – Скорее ещё одна вырастет. Или, на крайняк, обзаведёшься супер-способностью, подобно Спайдер-Мэну. – Улыбнулся он, и Бочка скорчил суровую рожу.

– А что? Лично я вот совсем не против… По стенам лазить – весьма удобно. – Бесо ухмыльнулся и схватил Бочку за руку. – По-моему, у тебя волоски на ладонях пробиваются, как у членистоногих.

– То есть, ты хочешь сказать, что технически, я теперь – членисторукий? – Скептически уставился на друга Бочка. – А в лицо?

Бесо закусил нижнюю губу, чтобы не расхохотаться, но Мут, указал товарищам на руку Бочки:

– Зря ржёте… У него какие-то пятна на кисти. Чёрные…

– Всё-таки вляпался в приключение, – не оглядываясь, вздохнул Петренко. – А Дока-то с нами и нет. Говорил же, осторожнее! Совсем расслабились, черти…

– Я бы смазал ладошку мазью с антибиотиком. Так, «на всякий». – Сморщил нос Мут. – Вдруг это какой-нибудь «радиосифилис»?

– Вы совсем дураки? – Выпучился Бочка на Мута, но тот, не теряя скорбного вида, протянул ему безымянный тюбик.

– Мажь уже, умник. – Устало улыбнулся Бесо. – А то порастёшь ядовитыми грибами, что и за руку с тобой не поздороваешься.

– Да это родинки! – Раздосадовано взревел Бочка, но тюбик у Мута забрал. – Чудики, блин. Испугали меня до чёртиков!..

Бесо с Мутом расхохотались, а Петренко, обернувшись на друзей, покрутил пальцем у виска.

– Это антисептик, – пояснил мне Мут, но я лишь покачал головой, ощущая, как толстый обруч, пережавший диафрагму, стремительно рассыпается, принося волну облегчения.

– Нашли Вы время для приколов. Чуть телёнком Бочку не сделали. – Не унимался полковник. – Ну кто так шутит в Зоне? А если нарвёмся?

– Да у них уже колпак свистит от усталости… – Вздохнул Бочка. – Я на дурных и хворых не обижаюсь, чтоб вы знали. – И выразительно взглянув на друзей, он перегнал их, поравнявшись с Пулей.

Какое-то время группа шла молча. Лишь изредка тишину подземелья нарушали обиженное сопение Бочки да звон гаек в сомнительных участках.

– А вот и свет в конце тоннеля, – послышался весёлый голос Эда. – Привал. Наконец-то.

Просторное помещение раздевалки, совмещённой с душевыми, встретило нас мерцающим светом развешанных по периметру ламп.

– Значит, электричество в подземелье есть, – задумчиво прошептал полковник, присаживаясь на ближайшую банкетку.

– Боже, как я этого ждал, – благодушно улыбнулся Эд. – Хоть поедим по-человечески…

Карась с Фанатом заглянули в каждый закоулок и, убедившись, что опасности нет, тоже скинули рюкзаки.

Бочка ещё какое-то время по инерции разглядывал руку, а Мут с Бесо не упускали возможности его подколоть.

Струна, устроившись в обшарпанном, пыльном кресле, отхлебнул энергетика из фляги и закрыл глаза:

– Вот это жизнь!..

В смежном, складском помещении что-то мерно скрежетало. Но этот звук уже не напрягал. Бочка закрыл входную дверь и подпёр её стулом для надёжности:

– От бюреров с полтергейстами это, конечно, нас не спасёт, но я бы предпочёл поменьше светиться.

– Ага, как страус, – оскалился Финик. – Голову в песок, и как бы нет Бочки.

Но сталкер даже не обратил внимания на колкость. Спокойно присев в углу, он выудил термос и банку сайры:

– Как вы думаете, рыба – адекватная еда для будущих супергероев?

– Да без базара, – хохотнул Пуля. – Рыба – это чистый фосфор. Будешь светить окулярами, как Вий.

Группа рассмеялась, и я физически почувствовал, как существенно снижается градус напряжения. Расслабившись, я выудил из рюкзака батон, Мут аккуратно нарезал колбасу. Беззаботно напевающий Бочка выложил на газету пакет со свежими огурцами:

– Слямзил на базе у «фримэнов». Чистый мёд. Пробуйте.

Карась откупорил термос с чаем, и раздевалку наполнил душистый аромат мелиссы.

– Ну, теперь можно жить! – Улыбнулся Петренко, и водрузил на импровизированный стол порезанный брусочками плавленый сырок.

– Аминь, – эхом отозвался довольный Финик. – Давайте уже жрать, пожалуйста?! А разговоры отложим на потом.

***

Вытянувшись в мягком кресле, Бочка сыто рыгнул и прикрыл глаза:

– Чистый курорт… Остался бы тут жить, но соседи здесь – так себе… – Он прищурился и указал пальцем в дальний угол комнаты. На кафельном полу лежала неопрятная груда чёрного тряпья, утопленная в зеленоватой слизи, поразительно напоминающей субстанцию на стене, в которую вляпался Бочка.

Присмотревшись получше, я понял, что эта куча – хитиновый панцирь паукообразного, и мне мгновенно стало дурно. Холодная волна пробежала от шеи до копчика… Ладони покрылись липким потом, а в горле прочно застрял тошнотворный ком.

– Только не говорите мне, что эта штука органическая… – Сморщился Бесо и, подцепив прутком шуршащие пластинки, отвернулся в сторону. – Хотелось бы оставить свой обед при себе…

– Где-то поблизости ползает огромная восьмилапая тварь, размером с хорошую овчарку… А мы тут спокойно гоняем чаи? Серьёзно? – Встрепенулся Пуля, озираясь по сторонам.

– Спокойно. – Перебил его полковник. – Мы уже поняли, что пауки не очень-то жалуют свет. Стоит полагать, что тут мы все в безопасности.

Вольготно откинувшись в другом кресле, Эд зачитал нам выдержку из сталкерской сетки:

– Если верить полевым заметкам, тварь после линьки наиболее уязвима… Когда паук вырастает из панциря, он покидает его. На месте старого хитина постепенно нарастают новые слои. Но происходит это не сразу. Сначала покровы мягкие, но примерно в течение месяца панцирь восстанавливает первоначальную прочность. И лишь тогда паук сможет полноценно охотиться. До этого он избегает прямого столкновения с естественными врагами и довольствуется тем, что само увязает в его паутине. Паутина «Чернобыльской вдовы» токсична. При попадании на кожу оставляет ожоги. Яд паука – не смертелен, но в предельных концентрациях способен парализовать на несколько часов взрослого мужчину.

– Прекрати, – взмолился Струна. – А точнее, пощади мою психику.

– Предупреждён – значит, вооружен, – глубокомысленно изрёк Петренко. – Боишься или нет, а о враге нужно знать всё.

– Пауки – стайные создания. Живут небольшими колониями по 20–50 особей. – Продолжил чтение Эд. – Основной рацион их питания составляют мелкие мутанты – крысы, тушканы или собаки. Но в голодное время они способны напасть на человека.

– Теперь понятно, почему в этих подземельях совсем нет мутантов… – Поджал губы Бочка. – Чудненько.

– Сейчас эта тварь приведёт свой клан, и они полакомятся нами за милую душу. – Закрыл глаза Струна и мощно сглотнул.

– Одно радует, что монстр полинял и теперь не лезет на рожон. – Подвёл итог Эд. – Может, он вообще тут один? В этих катакомбах – не долго и помереть от голода. Не стоит руководствоваться только заметками, причём, чужими. Пока всё мирно и тихо. Так что не будем нагнетать.

***

Отдохнув минут тридцать, полковник предложил нам двигаться дальше. Но Бочка вдруг заартачился, указывая на Пулю с Фанатом:

– Пока эти двое не разберутся в своих тёрках, я с места не сдвинусь. Иначе в решающий час подведут нас ОБА, – с нажимом произнёс сталкер, заглядывая в глаза смутившегося «долговца».

– Да не в чем разбираться, – мгновенно скривился в ухмылке Пуля. – Просто кто-то, как барышня, принимает всё близко к сердцу.

Кулаки Фаната непроизвольно сжались, но Карась положил ему руку на плечо, возвращая друга в реальность:

– Да не стоит он того.

– Кто-нибудь прояснит уже, в чём дело? – Всплеснул руками Мут. – Лично я устал от неопределённости. Раз Пуля уже не пленник, он тоже имеет право высказаться. – На что группа одобрительно закивала, а Фанат совсем сник.

– И правда… Давайте, я начну, – спокойно ответил Пуля. – А то Фанат сейчас будет эмоционировать, поливать меня грязью и ругать последними словами. А я для метания какашек уже слишком стар, – он рассмеялся и поскрёб ногтями небритый подбородок. – С чего бы начать…

– С мая, 2008-го. – Презрительно прищурил глаза Фанат. – Или кишка тонка – признать ошибку? Вот у тебя всегда так: виновны люди, обстоятельства, погода, но только не сам Пуля.

– Лады, – тряхнул головой сталкер и поднял руки вверх, изображая покорность. – Только, чур, не перебивать. Потом добавите все, что сочтёте нужным.

Глава 42: Зяма (история Пули)

Май в том году выдался на редкость солнечным и цветущим. Сверчки стрекотали так, аж уши закладывало. Тёплые, почти летние сумерки наполняли лёгкие ароматами черёмухи, реки и прелого, прокалённого дневным солнцем, цветущего луга.

Ещё и года не прошло с момента Второй Чернобыльской Катастрофы. Необратимые изменения природы пока не бросались в глаза. Эволюция Зоны, как единого, слаженного организма протекала постепенно. Сначала исчезли привычные Божьи твари – перелётные птахи, лисы и зайцы. В лесах перестали встречаться ежи и олени. Их место прочно заняло мутировавшее вороньё да слепые псы, поевшие подчистую всё мелкое зверьё в округе.

То здесь, то там попадались чернобыльские кабаны – свирепые, вездеходные твари, продирающие бурелом клыками, подобно танкам. Когда первый в истории Зоны гон прошёл, выжившие в заварухе, рассерженные и ослабленные мутанты рассредоточились по периметру в поисках безопасности и пропитания. Кабаны осели в лесах, собаки подались в промзону, спасая свои жизни в склоках с более сильными хищниками.

Снорков, слава Создателю, тогда ещё не было и в помине. Возможно, лишь в самом центре Зоны, но вход туда на долгие годы перекрыли работающие установки Кайманова. Не попадались сталкерам и химеры. В то время на изломанных, ещё зелёных тропках Зоны не водилось ни изломов, ни бюреров, ни даже зомби. С этими напастями пришлось столкнуться куда позже. А пока хватало аномалий и псов. Облезлые, голодные слепыши загоняли одиноких бродяг и разрывали их на мелкие части. Не успел сныкался до темноты, считай умер.

Корма мутантам явно не хватало, а посему повышенная агрессия бродячих стай заставляла людей прятаться за бетонные заборы.

Группировки в то время лишь набирали свою силу. Ткаченко, Крылов и Воронин сколотили "Долг". Примкнувшие к ним верные сторонники занимались зачисткой "Ростка" и обустройством Базы.

– Я тоже состоял в их рядах. – Вздохнул Пуля. – Глупый, молодой, горящий идеей уничтожения Зоны, как явления. Никто тогда не знал очевидных вещей. Не хотел верить в необратимость трагедии. У меня были верные товарищи, семья, принципы, которые я оберегал. И это время казалось прекрасным, не смотря на трудности. Зона сломала и забрала у меня всё, чем я мог гордиться. Истовый боец за правду и «мир во всём мире» превратился в третьесортного барыгу, готового на всё ради денег, в которых он тогда невероятно нуждался.

Но произошло это куда позже. Ведь Зона – не гопник из подворотни. Она не заставит тебя вывернуть карманы, отбивая почки, в тёмном, пахнущем мочой подъезде. Ты приходишь к Ней по доброй воле, зная, чего ты можешь лишиться. Ластишься, заигрываешь, обманываешь, кутишь на грани. Срываешь куш. Втягиваешься. И вот ты уже на адреналиновой игле. Дети забывают твоё лицо, родители умирают, пока ты в топчешь эти гнилые тропы. Жена влюбляется в другого или сутулится и иссыхает от вечной тревоги и ожидания.

А ты, как жалкий нарик, рвёшься в рейд – деньжат заработать и думаешь: «Последний раз. Соскочу в любой момент».

И Зона улыбается в твоей голове, распадаясь молекулами эндорфина по телу. Пульсирует жадным желанием жизни… Там, за колючим периметром, куда нельзя… в самом кромешном, жарком аду.

Ты привыкаешь жить на надломе и готов с головой окунуться в бездну. Не за деньги и не за идею… Постепенно ты вырастаешь из "ясельного" стяжательства. Все человеческое в тебе притупляется. Ты меняешься, подстраиваешься под буйный нрав Зоны, учишься чувствовать Её и читать знаки… В большом мире ты более не ощущаешь себя своим. Лишь вдохнув гнилые испарения и шагнув на тайные тропы, ты становишься податливым и живым. И пускай, ты убеждаешь других и в первую очередь себя, что в твоих вылазках есть высокая цель, не обманывайся – это Зона прорастает в твоей душе, сочиняя для тебя красивую сказку, притягательный, мазохически приятный ночной кошмар… Заставляет лгать родным, придумывать доводы, чтобы остаться на большой земле… Когда это происходит, считай, что ты уже на крючке.

Звенящая правда скрыта от нас, до поры… Покоится в бездне оправданий. И чем не назови этот бред, но сталкер банально привыкает фехтовать со смертью. Его забавляет собственная неуязвимость из рейда в рейд. Ему нравится встречаться глазами с опасностью и размахивать среднем пальцем перед носом старухи с косой. Но чтобы в этом себе признаться, для большой земли нужно умереть. Распрощаться со всем, что тебя на ней держит и не делить любовь к Зоне с простыми женщинами из плоти крови, которых ты, в сущности, никогда не сможешь пожелать так же, как Её…

***

Солнце в тот день жарило нещадно. Раскалённые, как гигантская сковорода, асфальт и бетон, буквально плавили подошвы у берцев, заставляя ноги неторопливо закипать под плотным панцирем жёсткой спец-обуви. Утирая струящийся пот, сводная группа сталкеров (из числа «долговцев» и вольных) шла на зачистку дальних ангаров, ставших потом перевалочными пунктами "Долга" по пути на "Янтарь".

По сводкам разведотрядов, стратегически важные для группировки территории кишели неизвестными тварями, как матрас клопами. Уже несколько бойцов бесследно пропало, уходя в рейд через «Дикие земли».

И сегодня там неспокойно. Не зря им дали такое название. Но тогда группировка особенно остро нуждалась в адекватных, относительно безопасных выходах на «Янтарь» и к «Армейским Складам». В центр Зоны конечно, сталкеры лишь мечтали добраться. Работающий тогда в полную мощь «Радар» бил по мозгам только так, превращая народ в безмозглых зомби.

Новая Зона тогда ещё не была исследована. А оттого манила всякого, суля ему богатства и научные открытия. «Долг» сколотил долгоиграющий тандем с учёными, которым до зареза хотелось пробраться в Копачи и к «Янтарному» озеру. Спонсировали эти рейды хорошо. А генералу Ткаченко, первому лидеру Долга», после ухода из Вооружённых сил, просто жизненно необходимо было заручиться поддержкой союзников, финансовой в том числе.

Войдя на "Дикие территории", Петренко недобро присвистнул. Хорошенько разложившийся на палящем солнце труп нещадно смердел чем-то густым и солёным. Жирный, чёрный ворон, мирно копающийся в его глазнице, встрепенулся от неожиданности и с громким криков взмыл ввысь, унося в клюве кусочки вожделенной добычи.

– Зараза, – недовольно прошептал Бочка. – Сейчас всех тварей к нам созовёт.

Выглянув из-за остова, побитого кислотными дождями ЗиЛа, Петренко дал установку группе:

– Предлагаю дойти до наблюдательной вышки и подняться наверх. Оттуда можно по трубам добраться, куда угодно… Лучше перебдеть. От греха подальше. Собаки беснуются – мама не горюй. Сначала поели всех тушканов, теперь взялись за нашего брата. Порвут в лоскуты, как группу Витьки Ретивого с неделю назад. Нас Пётр потом в Рай не пустит. Говорят, на небе дебилов дюже не любят. Разворачивают в ад всех, кто жизнь свою не бережёт и Бога искушает.

– С каких пор ты стал таким религиозным? – Усмехнулся Бочка в ответ полковнику.

– С этих самых, – крякнул Петренко, указывая на большую стаю собак, вольготно расположившуюся на ржавых рельсах.

Самый крупный пёс, покрытый гнойными струпьями, встрепенулся и повёл носом, поднимаясь на мощные, но кривые лапы бульдога.

– Надо валить, – занервничал Фанат, и группа, стараясь не издавать лишнего шума, двинулась по направлению к заветной вышке охраны.

***

Пока псы грели впалые бока на ярком, столь ценном в Зоне солнце, группа прошла мимо них незамеченной, тщательно прячась за остовами крупногабаритной техники. Почти на полпути к наблюдательной вышке Пуля замешкался и хорошенько оступился. Непокорный гравий заскользил из-под ноги и, не сговариваясь, Петренко с Фанатом подхватили товарища, спасая от болезненного падения.

– Ты чего удумал вдруг – полежать? Ноги не держат? – Строго спросил полковник вполголоса.

– Слева что-то есть. Марево над землёй. – Пуля хорошенько замахнулся и кинул лежащую под ногами щепку в сторону аномалии. Послышался сухой треск и деревяшку разорвало, да так, что даже трухи не осталось.

– «Карусель». – Полковник поднял камешек и метнул его чуть дальше, забирая левее аномалии. И снова повторилась та же история. С громким хлопком фрагмент асфальта распылило в порошок.

Та же участь постигла и следующие кусочки мусора, в изобилии валяющиеся под ногами.

– Налево путь заказан, – грустно отметил полковник. – Не стоит и пытаться. А с собаками связываться ой-как не хочется.

– Можно залезть на крышу вон тех ЗиЛов, – Серый уверенно махнул рукой в сторону ржавеющих грузовиков. – Достаточно высоко, собакам не по зубам такое сальто. И отстрелять шавок.

На том и решили. Серый и Пуля уместились на крыше ближайшей «буханки» и взяли в прицел навострившую уши стаю, явно почуявшую неладное.

Остальные члены группы – в лице Петренко, Фаната, Зямы и Карася – быстрыми перебежками двинулись к грузовикам.

Собаки, узрев добычу, мгновенно взбодрились. Вожак-заводила утробно завыл и необычайно бодро для хромого, поскакал наперерез группе, предлагая остальным членам стаи взять нас в кольцо.

Псы бросились врассыпную – кто-то рванул к сталкерам, клацая на ходу зубами, остальные же разбежались и затаились, ожидая сигнала от вожака. Оглушительный лай и тихое рычание изрядно действовали на нервы. И, взяв в прицел криволапого пса, здорово напоминающего вывернутого на изнанку бульдога, Серый прожал спусковой крючок. Послышался тихий хлопок – пуля пробила тонкую, изменённую мутациями шкуру и, взметнув кровавый фонтанчик, вышла с противоположенного бока пса, сломав ему ребро. Кость вывернуло наружу, псина оглушительно завыла, сбавив скорость. Но выстрел её не остановил. Она продолжила бежать вперёд, криво припадая на сторону, как будто на ходу пыталась вылизать свежую рану.

Осознав промах, Серый прицелился в голову. Ещё один хлопок, и пёс осел на асфальт бесформенным мешком. Его товарищ по стае, бежавший за ним, споткнулся и перекатился через бездыханное тело собрата. Неистово зарычав, он кинулся к «буханке», и Пуля снял его в прыжке точным выстрелом в лоб из пистолета.

Ещё несколько псов зависло на хвосте у группы. Вожак, не отрываясь от них, злобно завывал, пытаясь деморализовать врага, но не тут-то было. Обернувшись, Зяма пальнул из карабина прямо в шею облезлой твари. Коротко всхлипнув, она упала в грязь и осталась неподвижной.

Второй пёс рванул вперед и клацнул челюстями буквально в сантиметре от руки сталкера, но Петренко обернулся на выстрел и наотмашь рубанул прикладом по твёрдому черепу слепого пса. Мотнув головой, тот на секунду замешкался. Этого времени как раз и не доставало Зяме, чтобы сделать шаг назад и снести половину морды надоедливому псу одним точным выстрелом в голову.

Взяв на мушку следующую тварь, Пуля крикнул группе:

– Скорее. Я прикрою. Не теряйте времени.

Серый убрал пистолет в кобуру и расчехлил безотказный «Калаш». Короткая очередь и, заходясь в оголтелом визге, ещё один пёс упал на асфальт.

Высокий, полноватый Зяма, отдышливо кашляя, первым выбежал на площадку к заветным ЗиЛам. Но его постигла неудача.

Заливаясь визгливым лаем, ближайшие к группе псы сомкнули круг, не пуская сталкеров к спасительным грузовикам. Изворачиваясь и не останавливаясь ни на секунду, собаки опасливо кружили, не решаясь напасть на вооружённых противников.

Зяма вскинул ружьё и выстрелил в ближайшего к нему пса, мгновенно спровоцировав стаю на действия.

Собаки ринулись стремительно, как рой разбуженных пчёл. Резанув длинной очередью по лапам, Петренко перебил им суставы и обездвижил нескольких псов. Остальные бросились врассыпную, скрываясь за грудами хлама, уходя тем самым с линии огня.

Подсадив Фатата на заднее колесо, Карась подтянулся, и стремительным рывком запрыгнул в кузов. Подав руки Зяме и Петренко, они помогли им забраться, и вернувшиеся за добычей псы, сделав круг, жестоко обломались. Скуля и порыкивая, они делали попытки подпрыгнуть и достать свой несостоявшийся обед. Но у группы имелись на сей счёт другие планы.

Перестреляв добрую часть стаи, голов двадцать, не меньше, сталкеры покинули свои укрытия и направились прямиком к наблюдательной вышке.

Уже залезая наверх, Пуля услышал холодящий душу рык. Болотного оттенка лысая тварь, явившаяся буквально из ниоткуда, рванула к нему со всех ног, шевеля неприятными лицевыми отростками.

– Эй, вы, шустрее, – в ужасе он постучал по лестнице, призывая товарищей ускориться. – Меня сейчас сожрут.

Стремительно сокращая расстояние, тварь снова вошла в режим невидимости. Но Пуля различал её очертания. Словно прозрачное марево дрожала над землёй, очерчивая фигуру монстра.

И когда тварь подбежала к лестнице, Пуля уже завис в нескольких метрах над землёй. Опасаясь, что мутант окажется достаточно умным, чтобы полезть следом, Фанат достал свой безотказный «Thunder 50 BMG» и выстрелил, целясь прямо в лоб настойчивой твари, но промахнулся, попав в плечо. Выстрелом мутанту разворотило мышцу, и тот заревел от неожиданной боли. На секунду его истинный облик проявился ещё раз, и Пуля отметил выражения ужаса и отвращения на лицах соратников.

– Ну и образина, – только и смог промолвить Карась. – Как с такой рожей жить на свете? Немудрено, что он жаждет убивать…

Монстр, злобно зыркнув ему в лицо малюсенькими глазами-бусинами, попытался подпрыгнуть вверх, но тут же получил ещё одну пулю от Фаната.

Как-то тяжко охнув, тварь снова мимикрировала под окружающий пейзаж и громко рыча, умчалась восвояси.

– Вот и «здрассти»… вот и познакомились. – Вздохнул Фанат, опуская пистолет. – Лично я на землю пока ни ногой.

***

Определившись с дальнейшими действиями, группа решила устроить привал.

– Путь предстоит неблизкий. – Обрисовал ситуацию Петренко. – Двигаться будем перебежками, с крыши на крышу, по трубам. Диаметр вполне позволяет, конструкция крепкая. У кого с координацией проблемы, лучше ползите. Все краше, чем переломаться, упав на асфальт.

– А меня они выдержат? – Высокий и плотный Зяма красноречиво ткнул пальцем в увесистый живот.

– Должны, – пожал плечами полковник. – Но на всякий случай, пойдёшь последним.

Кивнув, Зяма промолчал. Но взгляд его выражал крайнюю степень неуверенности.

– В прошлую ходку мы с Фанатом надолго застряли на той штуке, – Петренко указал рукой на дальнюю конструкцию из двух труб, затянутую рваным утеплителем. – Мутанты зажали нас в бараке – пришлось выбираться через крышу. Ещё с месяц назад тут паслись настоящие полчища тушканов и абсолютно одичавших собак. Постепенно перестреляли их силами группировки. Осталось закрыть бреши в заборах, чтобы новым тварям не повадно было сюда забраться. Незачищенными остались лишь дальние цеха завода и пара ангаров. Думаю, технику, что там стоит, даже возможно реанимировать и ещё попользовать в своих интересах, но это не точно. Кардан обещал подсобить с технической частью, с нас – безопасность. В здании, куда мы идём, сталкеры давно заметили подозрительную активность. Не переночевать там, ни Выброс переждать. Все эти злополучные цеха стороной обходят. В подвале завелось что-то реально зловещее. Пара бойцов недавно канула в небытие. Хорошие ребята. Последний раз система пеленговала их именно в тех злополучных подвалах. Ну не верю я, что их просто псы разобрали на запчасти. Толковые сталкеры просто так не попадутся им на зуб. И главное – никаких сообщений о смерти в сети. Бойцы просто пропали. Растворились в воздухе.