Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Екатерина Крапивенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Глава 26: «Оазис»

Выйдя из Бункера, Бочка вздохнул с заметным облегчением. Военные проводили нас взглядами до ворот, но спрашивать ни о чём не стали.

Минут десять размеренного шага, и мы взошли на пригорок, за которым показалась широкая бетонная, вкопанная в землю труба.

– Пройдём через неё, – сказал Эд. – Там должно быть чисто. Не хочется мозолить глаза военным – вдруг они захотят за нами проследить… А этими тропами они не ходят с тех пор, как нескольких парней из их отряда разодрала небольшая стая снорков. Мутантов давно убили сталкеры, но дурная слава у этих тропок осталась. И давняя трагедия сейчас сыграет нам на руку.

– Надеюсь, не нарвёмся на «зомбированных»? – Выразил свои опасения Бочка. – Они тут до сих пор пачками бродят – всё лезут из тоннелей под чёртовым «Дятлом»…

– Прибор называется установкой Кайманова. – Поправил сталкера Док.

– Да хоть чёртом лысым, – махнул рукой Бочка. – Я не желаю попасть в засаду этих «кашеголовых».

– Ну, на крайний случай, у нас же есть оружие. Просочимся как-нибудь. Тихо и осторожно. Огородами. Я отлично знаю эти тропы. – Успокоил его Эд. – А вообще, пока с нами Док, мы в относительной безопасности, не так ли? – И сталкер выжидающе посмотрел на Доктора.

– Ну, чисто теоретически с любой живой тварью можно договориться, если у неё есть мозг. – Как-то неуверенно протянул эскулап. – Проблема в том, что у сталкеров, попавших под излучение, многие части мозга, отвечающие за личность, напрочь спекаются под действием аномальных волн. Это Вам не ожившие трупы, до определённого момента умеющие мыслить. Они тупее псевдоплоти, прости меня, Зона. Но при том, моторные функции у них в достаточной мере развиты, чтобы задеть нас случайным выстрелом. В общем, я бы не хотел с ними повстречаться. Потому как самое страшное существо в Зоне – это, неизменно, человек. Пусть даже и с отсутствующими участками головного мозга.

– Я бы сказал, не «даже», а «особенно», – чуть ли не воодушевлённо поддержал Доктора Бочка. – Лично я знаю парочку таких личностей.

– Вы лично знакомы с зомбированными? – Простодушно удивился Док.

– Конечно, – рассмеялся сталкер. – Но зомбирует их не «Выжигатель мозгов», а разбадяженный техническим спиртом коньяк Бармена.

Доктор улыбнулся, но развивать эту тему не стал. Мы углубились в полутьму трубы и вскоре вышли к узенькой, заросшей аномальным горошком тропке.

– Фон зашкаливает, – констатировал расстроенный Эд. – Горошек всегда огибает «горячие пятна». Предлагаю аккуратно пройти по полю на основную дорогу. Док, как говорится, Ваш выход. Я не рискну вести нас по траве. А Вы чувствуете аномалии лучше других.

Доктор кивнул головой и уверенно ступил в жухлую, приземистую растительность «Янтаря». Закрыв глаза и, останавливаясь ненадолго на сомнительных участках, он уверенно вёл нас с десяток метров, пока трава не кончилась, и мы не вышли на извилистую просёлочную дорогу.

– Всё, мой друг. Я пока «пас». – Повернулся Доктор к Эдику. Руки его дрожали, словно от сильного перенапряжения. – Дальше сам.

– «Мана» кончилась, – шепнул мне на ухо восхищённый Мут. – Док тратит очень много сил на такие фокусы. Но зато чутьё его ни разу не подвело.

– Нам ровно до того пролеска, – указал в сторону деревьев Эд. – Пройдём по тропке, вдоль него, и мы у входа на Армейские Склады. Именно там нас ожидает группа.

Растрескавшееся, глинистое полотно дороги вблизи оказалось испещрённым множеством светящихся точек. Словно в прогалах грунта застряли стайки светлячков.

– Что это за хрень? – Высказал вслух мои собственные мысли всегда прямолинейный Бочка.

– Похоже на аномалию. Или споры какого-то растения. – Перебирал варианты Эд. – Док, Вы не в курсе, что это?

– Ну, я, как и прочие, не всеведущ. Данный экземпляр я встречаю впервые, – признался Доктор, и в его взоре моментально зажглись искры азарта. – Эдуард, будьте любезны, киньте болт.

Эд, отойдя на максимально большое расстояние, выполнил просьбу Доктора.

Ржавая железяка с глухим звоном упала в скопление светящихся горошин, и вверх тут же взметнулось облако мелкой, сияющей пыли.

– Думаю, неизвестный объект имеет органическую природу. – Задумчиво произнёс Доктор и выудил из кармана КПК. – Нужно дать наводку Сахарову, пока мы на "Янтаре". Ближе подходить не советую – похоже, это живое создание даёт споры, потенциально представляющие опасность для человеческих организмов.

Обогнув аномальный участок по обочине, мы вышли к зелёному, залитому полуденным солнцем лесу.

– Неожиданно. – Удивился Эд. – Я уже привык к вечной осени Зоны. А тут всё цветёт и пахнет.

– Красота, – Восхитился Бочка. – Года два не видал такой солнечной погоды… да и сочной, зелёной листвы тоже.

– А витамин D Вы принимаете? – Обеспокоенно взглянул на сталкера Док.

– Ну, естественно, – широкое, скуластое лицо Бочки сохраняло самое серьёзное выражение. – Только и думаю, болтаясь, как фантик на верёвке, между радиоактивными кучами, как бы потратить всё кровно заработанное на «бады». Ночами не сплю.

– Ну ты, Бочка, и хам, – насупился Эд.

– Ничего-ничего. – Успокоил проводника Доктор. – С первым же переломом ко мне обратится, тогда и побеседуем ещё разок о важной роли витаминов в сталкерской жизни.

– Док, а вообще, что это за место? – Перевёл тему Мут на более насущную, замедляя шаг. – Оно как-то связано с теми спорами на дороге?

– Всё возможно. – Задумался Доктор, оглядываясь по сторонам. – На всякий случай, призываю всех быть аккуратными и смотреть под ноги. Но признаюсь честно, я тут опасности не ощущаю. Как раз наоборот – редкое место в Зоне вызывает в моей душе подобное умиротворение…

– Может, где «Сон-трава» разрослась? – Задёргал носом Бочка. – Никто не чует её сладковатую вонь?

Эд с Мутом дружно замотали головами. А Доктор, присев на корточки, сделал фото для Сахарова.

Мне вдруг тоже захотелось рассмотреть поближе, а может, даже запечатлеть на память свежие, звенящие на ветру побеги неизвестной травы. Мелкие, как копеечные монеты листочки трепетали на ветру, создавая тихий шелест. Выудив из кармана ПДА, я сфотографировал это необычное, даже странное по меркам Зоны место.

– Думаю, здесь потихоньку образуется новая экосистема. – Ответил Док, разглядывая причудливые, резные стволы ближних деревьев. – Немного локальная, замкнутая, но вполне интересная для изучения. Её растения немного отличаются от общепривычных стандартов… Взять хотя бы эти молодые берёзки. – Оттянув податливую веточку вниз, Доктор продемонстрировал нам форму её листьев – серповидную, округлую, совсем не похожую ни на одно из растений, что я видел.

– Фига-се, – пробасил Бочка, бесстрашно щупая голыми пальцами сочный, салатовый лист. – Как резиновый. – Растянув его в стороны, сталкер попытался разорвать листок пополам, но к радости Дока, ничего у Бочки не вышло. – Крепкий и упругий, больше похож на латекс.

– Вот видите, – ликующе произнёс Доктор. – Зона – это не только опасности, радиация и смерть, но и новая жизнь в разнообразных, иногда непривычных, но абсолютно не враждебных для людей формах. Вы наблюдаете рождение настоящего "Оазиса" среди искажённой нечистотами пустоты. Это добрый знак.

***

Мы шли вдоль опушки, пахнущей цветами и зеленью, жадно впитывая это нежданное благоухание наставшей в Зоне весны. Тихий, влажный шелест покрытой росой травы. Жужжание комаров. Всё казалось таким близким и одновременно нереальным. Всего двадцать-тридцать метров живого, благоухающего «Оазиса» среди затхлости и серости Зоны напомнили нам о мире, который мы оставили далеко за периметром, за семью печатями ностальгической тоски.

Сознание отказывалось верить в эту хрупкую близость настоящей жизни, наполненной стрекотанием насекомых и ароматами трав. Цветение среди вечного мрака мёртвой, выжженной Выбросами земли.

– Почти уверен, что это место является палестинкой, – услышал я голос Дока и вынырнул из раздумий. – Более того, предполагаю, что скоро ветер разнесёт те споры, что мы встретили на дороге, по всей Зоне. Возможно, это попытка природы к самоисцелению… Если так, то мы наблюдаем исторический момент. Процесс, в который людям не стоит вмешиваться.

– Природа стремится к равновесию, – ответил ему Мут. – Возможно, когда-нибудь Зона преобразится. Просто чтобы получить что-то грандиозное, ей для начала приходится уничтожать всё старое и отжившее? А, Док? Что Вам ветер Зоны шепчет?

– Думаю, отчасти Вы правы, мой друг. Каждую осень наступает увядание, тление и распад. Всё вокруг искажается и умирает. Не даром осень в Зоне царит круглый год… А весной всё неизменно прорастает и жизнь начинается с чистого листа. – Доктор задумчиво вздохнул и прибавил шага. – Здесь приятно находиться, но нас ждёт группа. Нужно поторопиться, иначе не успеем на «Склады» до темноты.

– И то верно, – согласился с ним Мут. – Но так не хочется покидать это место. Будь я здесь в другой день, непременно рискнул бы тут заночевать, прямо под кронами душистых лип. Может, в этом и есть «аномальность» данного места? В отличие от многих других уголков Зоны, его решительно не хочется покидать.

За разговорами, мы дошли до развилки, у которой нас ждал взбудораженный Петренко.

– Бим только что спас нас от пары изломов, которые следили за нами из тех избушек. Эти хитрые гады подобрались достаточно близко, но не настолько, чтобы проломить нам черепа. Пёс первым их учуял и поднял шум. Карась припугнул мутантов из оружия, и они умчались в лес, не солоно хлебавши. Не думал, что когда-нибудь я испытаю чувство благодарности по отношению к Вашему Биму.

– Всё бывает впервые, полковник, – загадочно улыбнулся Доктор. – Даже слепцы при должном стечение обстоятельств могут прозреть. Не в обиду. Но Вы же и так знаете, как я отношусь к политике «Долга».

Полковник не ответил, но засопел, что-то напряжённо обдумывая.

– Итак, – взял на себя ответственность Бочка. – Нам с ребятами хотелось бы узнать, для чего Доку понадобились пси-блокираторы? Что, в конце концов затевает Калаш, и чем нам это может грозить?

Петренко вынырнул из раздумий и обвёл тяжёлым взглядом группу:

– Скажу лишь то, что известно мне самому. По факту, без догадок и домыслов. Для многих из вас не секрет, что главная сфера интересов Калашникова – прикладная физика. Эксперименты с материей и энергии, возможные только в Зоне Отчуждения. Рискованные манипуляции с редкими артефактами, зашедшие довольно далеко. Да Бог знает, что ещё. Калашников умело оберегает свои секреты… – От волнения в горле Петренко засвербело и он отпил воды из фляги.

Я слушал Петренко во все уши, стараясь не упустить ни слова. Откашлявшись, полковник продолжил:

– Учёные говорят, что сознание формирует окружающую реальность. Помимо видимых объектов, существуют ещё и тонкие планы – «мыслесфера» или «мир идей», так точно и в то же время гротескно воссозданный Зоной. Недавно разведка донесла Воронину, что Калаш готовит какой-то эксперимент в окрестностях «Выжигателя». По случайности, сразу после этого Калашников моментально залёг на дно. Выйти с ним на связь у «Долга» не получилось. Воронин, как никто другой, близко общавшийся с Калашом, предположил, что тот с помощью артефактов, используя аномальную силу предстоящего Выброса, может нарушить хрупкое равновесие Зоны, сам того не желая. Для него эти эксперименты – лишь способ наживы или развлечение… Но если мы не вмешаемся сейчас и не уговорим его прекратить опыты и заморозить проект, то, возможно, нас ожидает глобальная катастрофа, которая, скорее всего, не ограничится пределами Зоны.

– Дела… – Присвистнул Бочка.

– Если у нас не получится договориться с Калашом на «Радаре», то нам придётся взять его группу под стражу во избежание эксцессов. Если же он каким-то образом заподозрит неладное и ускользнёт, то мы проследуем за его группой, не взирая на Выброс. Осуществить это будет сложно, но вполне возможно. Отлаженный пси-шлем блокирует большинство аномальных волн, воздействующих на мозг человека. Конечно, есть ещё и радиация. Как мы знаем, во время Выброса фон повышается. Но для этого у нас имеются мощные артефакты, новейшие, высоко технологичные защитные костюмы и радиопротекторы последнего поколения.

– Надеюсь, до этого не дойдёт. – Лукаво улыбнулся Доктор. – Я верю, что разумная сторона личности Александра Калашникова ещё жива в нём и желает помощи…

– Док, не говорите загадками. – Эмоционально выдохнул Мут. – Вы заставляете меня нервничать.

– Вопрос, – подняв мясистый палец вверх, Бочка уставился на полковника. – А каким образом Калаш и его группа выживут на поверхности?

– Всё просто. – Пожал плечами Петренко. – У них тоже имеются специальные приборы, но иностранного образца. Исследования Калаша долгое время курировали зарубежные инвесторы. Если кто-то сочтёт альтернативный план – самоубийственным, то он может отказаться, и лично я его за это осуждать не стану. Но искренне считаю, что помешав Калашу, каждый из нас выполнит свой святой долг перед человечеством, не менее. – Горячо произнёс полковник, и глаза его заблестели, то ли от гнева, то ли от страха, что он сам на это решился… – Если уговорить или изолировать Калаша не получится, тогда останется одно – ликвидация. Приказ Воронина.

– Чего очень не хотелось бы, – добавил Доктор. – Мы не знаем, куда точно планирует отправиться Калашников. Но Выброс – необходимое условие, гарантирующее успех в его экспериментах.

– Ситуация в высшей степени беспрецедентная, – перебил Доктора Петренко. – Никто раньше не выживал во время Выбросов, находясь на открытой поверхности. Даже здания не экранируют аномальное излучение в полной мере. Всегда остаётся шанс, что развитие ситуации может выйти из-под контроля. И я Вас, сынки, в пекло не тяну. Вы можете покинуть группу в любой момент. Вся снаряга, как и было обещано, перейдёт в вашу полную собственность. Ну, а тем, кто останется, придётся довериться Сахарову и уповать на точность в работе его приборов.

Глава 27: «Деревня кровососов»

Выслушав полковника, группа заметно притихла. Бесо незамедлительно завздыхал на все лады – он всегда так поступал, когда испытывал сильные эмоции. При этом пышные, как у моржа, усы его то раздувались, то опадали на покрытый густой щетиной подбородок. Не находя себе места, он лишь махнул рукой, давая молчаливое согласие «на любой кипишь, кроме голодовки» (по его же выражению).

Домра с Бочкой замялись, придя в замешательство. Мут нахмурился, а Эд оставался спокойным и бесстрастным, впрочем, как и всегда. По лицу проводника абсолютно невозможно прочесть его эмоции.

Безусловно, каждый из этих парней доверял Доктору, как себе. И если уж они с полковником дают хоть какие-то гарантии безопасности, то нет смысла в сомнениях, как таковых… Однако, тело и психика кричали об опасности. Ведь Выброс в Зоне – такая штука, которую никто ещё вне убежища не переживал. И за её периметром, особенно ближе к центру, где пси-шторма бушуют с особой изощрённостью, бродят полуживые доказательства невозможности пережить Выброс, оставаясь в добром здравии…

Лично мне выбор не представлялся трудным. Испытав однажды на себе все прелести пси-шторма в своём видении, я крайне опасался идти под него в реальности, где жизнь – одна. Что краше: всю жизнь считать себя трусом или в лучшем случае, до конца дней остаться дурачком, если в расчёты Сахарова вкралась ошибка? Рационализм во мне «топит» за жизнь бесславную, но в добром здравии и разуме.

– Мда… – Пожал плечами Карась, и Бесо моментально покачал головой, присоединяясь к словам друга. – Ну, я-то точно с Вами, товарищ командир. И не в таких передрягах были. Вы только скажите, – обратился он к Доктору, – сколько времени у нас есть в запасе, если мы попадём под Выброс?

– Не много, но достаточно, – уверенно ответил Док. – Прибор блокирует достаточно широкий спектр аномального излучения. Начала Выброса, по заверениям Сахарова, мы вообще не почувствуем. Ближе к разгару «представления» возникнут достаточно сильные ощущения, вплоть до частичной потери сознания, если мы вовремя не воспользуемся медикаментозной пси-защитой и верно подобранными артефактами. У меня есть полный список аномальных образований, которые каждый из Вас должен получить в пользование у торговца группировки «Свобода». Я с ними уже обо всём договорился. А мы взамен приведём в порядок их форпост в «Деревне кровососов». В благодарность они разрешат нам безвозмездно воспользоваться резервным запасом артефактов группировки. И сопроводят до «Радара» окольными путями, которые не известны широким массам. Таким образом, мы сможем подобраться к Калашникову максимально незаметно.

– В любом случае, у вас ещё есть время на раздумья, – подытожил полковник. – Переночуем у «фрименов», а с утра двинемся к «Выжигателю». Развед-отряд «Долга» на базе вольных сталкеров уже в курсе событий. И если Калаш появится, то они обязательно нас предупредят. Остальных мы в историю не впутывали. Хоть Лис и Волк – честные сталкеры, сочувствующие интересам группировки, но как говорится, «земля слухами полнится», а нам это не на руку. Чтобы информация не просочилась и не спугнула ни Калашникова, ни его потенциальных союзников, мы с Ворониным решили хранить тайну до последнего.

– Даже я, по своим каналам, не смог отследить Калашникова, – пожал плечами Доктор. – Он залёг на дно, и так глубоко, что любая ошибка сейчас может стоить нам очень дорого.

Помявшись, Петренко задумчиво потеребил лямку рюкзака, маскируя волнение. Но по голосу командира до и по всему его виду, было заметно, что он переживает за исход операции, как никогда:

– Наши люди, дежурящие в баре при «Выжигателе» недавно доложили, что к бармену являлся некий сталкер по кличке Точа. Спрашивал, не видел ли тот в ближайшие дни Калашникова. Так же на базу прибыыла небольшая группа учёных с приборами неизвестного назначения. Охранники их досмотрели, но ничего опасного не выявили, поэтому спокойно пропустили на территорию. Думаю, это и есть наши «лица номер один». И ждут они лишь отмашки от своего лидера. Сам же Калашников, по данным разведки, ни в каких сводках не фигурировал – как сквозь землю провалился. Единственная возможность поймать его – перехватить на базе. Там уже забронирован номер в сталкерской гостинице на имя сталкера по кличке Крюк. Его не раз видели вместе с Калашниковым в дальних рейдах в Зону. Дружат они давно. Их совместные делишки давно попали в поле зрения нашей группировки.

– А ещё очень хотелось бы переговорить со сталкером Пулей, который по некоторым сведениям достал для Калашникова мощный артефакт – «Пирамиду» – строго запрещённый к использованию из-за своей непредсказуемости. – Продолжил вводить нас в курс дела Доктор. – В прошлом году несколько человек распылило на атомы при попытке его активировать. Двое же просто скоропостижно состарились. Провели в лазарете «Долга» несколько дней, после чего умерли «по естественным причинам». Вскрытие показало необратимые изменения организма и смерть от старости. Я пытался оказать посильную помощь несчастным, а также присутствовал при их вскрытии. «Долг» активно отлавливает торговцев, сбывающих потенциально вредоносные артефакты. Поэтому, Пуля, с недавних пор – «нежелательное лицо номер один» на «Ростке» и активно разыскивается с целью справедливого наказания. Но он, будто в воду канул, как и сам Калашников. Из чего напрашивается вывод, что они вместе.

– Сегодня до темна проверим схрон Калаша на «Армейских складах». И двинем к «фрименам». – Подвёл итог Петренко. – У коллектора, где окопался Калашников, уже с неделю дежурит, сменяя друг друга, небольшой отряд наших ребят. По данным, полученным от них, даже близко к схрону никто не появлялся. Полная тишина.

– Раз уж мы обсудили нюансы, предлагаю немного ускориться… Не будем заставлять наших друзей ждать, – предложил Доктор. – К тому же, время неумолимо движется к вечеру, а кто знает, что ещё нас ожидает в пути.

И группа медленно двинулась по разбитой «бетонке». Впереди шли Бим с Доктором, за ними – Петренко и Эд. Далее – Мы с Мутом, Карась и Бесо. Прикрывали наше шествие Бочка и Домра.

– По возможности, нужно побольше выяснить о Пуле и его совместных делишках с Калашниковым. – Поделился своими мыслями Мут. – Не зря же в шифровке его упомянули. Значит, этот момент основополагающе важен.

– Но можно ли полностью доверять Эду? – Усомнился я.

Не сговариваясь, мы замедлили шаг.

– Воронин ему доверяет. Но я бы не спешил выкладывать все карты проводнику… А вот Петренко с Доктором могут многое прояснить. На привале нужно обязательно переговорить с ними более обстоятельно. – Уверено сказал Мут. – Возможно, Доктору станет интересно взглянуть на шифровку. В его добрые намерения я верю безоговорочно.

***

Минут пятнадцать мы шли по испещрённым провалами плитам. Бим, вынюхивая тропу, стремительно потрусил вперёд, отрываясь от группы. Эд сверял путь по детекторам, явно не доверяя свою шкуру лишь одним инстинктам мутировавшего пса.

Тем временем небо стремительно затягивали плотные тучи. Густой туман залёг в излучинах небольшого, ржавого ручейка, бегущего вдоль старых бетонных конструкций, разбросанных вдоль дороги.

Воздух стал значительно гуще, будто тяжелее. Как перед грозой.

– Сейчас польёт дождь, – оповестил нас Доктор. – У меня перед этим всегда ломит колено.

Док прилично замедлил шаг и немного прихрамывая, еле успевал вслед за Бимом, взявшим изрядный темп. Наконец, пёс остановился и завыл сиплым голосом, оповещая нас о чём-то, что мог понять только Доктор.

– Чужие поблизости, – обеспокоенно сказал Док. – Умница, Бим. Ищи.

И пёс, повинуясь команде хозяина потрусил в ближайшие кусты, расположившиеся вдоль оврага. Остановившись на его краю, Бим не стал спускаться вниз, а застыл на месте и снова завыл, призывая нас проверить подозрительную растительность.

– Эй, есть кто живой? – Громко спросил горластый Бочка, и эхо отразившись от стенок оврага, усилило его голос в несколько раз.

Петренко с Карасём спустились вслед за псом, держа оружие наготове. Бим же глухо рычал на ближайший куст, словно тот лично нанёс ему непоправимую обиду.

– Выходите с поднятыми руками, – скомандовал Петренко, притаившимся в густой зелени незнакомцам.

Кусты зашелестели, и оттуда нехотя вылезли двое бойцов в камуфляже «Свободы».

– Фффуф! – Фыркнул Карась. – Ну, что же вы в партизанов играете? А если б мы вас «того»? – Красноречиво изобразил «долговец» смерть через отсечение головы.

– Ну, бывайте здоровы, товарищи «долгАны», – немного насмешливым тоном проговорил первый «фримэн», высокий и тощий, неясно, каким образом уместившийся в этом компактном укрытии. Второй просто поднял руки вверх, на уровне лица, показывая прозрачность своих намерений. И махнув правой рукой, приветливо подмигнул Карасю.

– Вы чего тут делаете? – Спросил «партизанов» Петренко.

– Так, вас ждём. – Бесхитростно ответил жердяй.

– А чего по кустам шаритесь? Да ещё и молчите, как рыбы, когда вас зовут?

– У нас приказ – не светиться, ждать группу полковника Петренко. – Почти обиженно промямлил второй боец.

– Так вот они мы. Звали вас, звали. И, наконец, дозвались… Тоже мне разведчики. – В привычном тоне устроил полковник разнос нерадивым бойцам.

– Да смутила нас эта псина, – долговязый «фримэн» невежливо указал пальцем в сторону Бима, и тот зарычал.

– Спокойно, Бим, – погладил пса спустившийся к оврагу Доктор. – Это свои.

– Ну, ладно, раз мы разобрались, ведите нас на Базу, к командованию. Только по пути зарулим в одно любопытное местечко, если погода позволит. – Полковник с сомнением посмотрел на небо, стремительно зарастающее низкими, клокастыми тучами сливового цвета. – Заодно подберём там наших бойцов.

– Да не вопрос, мэн, замётано. – Панибратски ответил полковнику маленький, рыжий, заметно расслабившийся «свободовец». – Ступайте за нами. Мы со Струной тут каждую корягу знаем. Покажете координаты?

Полковник протянул ему КПК. Парень потыкал в экран грязным пальцем с обломанным ногтем.

– Тут минут двадцать ходьбы. Пойдём мимо «Деревни Кровососов». Заодно, может, глянете, что там за жесть? – Улыбнулся раскованный «фримэн» Доктору. – У меня лично шерсть дыбом от этой истории… Ну, сейчас сами всё увидите…

***

Струна и Дух оказались достаточно весёлыми, жизнерадостными ребятами. Открытые, даже болтливые, они бодро вышагивали вперёд, лишь изредка кидая болты в сомнительных участках. Не сломала их тяжёлая сталкерская жизнь в суровой реальности Зоны. Осталось ещё базовое доверие к миру вокруг.

Правда, Мут мгновенно вернул меня с небес на землю, недвусмысленно намекнув, что причина их позитивного настроя кроется в правильно подобранных препаратах.

Петренко же, не на шутку раскипятившись, нервно сплюнул себе под ноги:

– Так и думал, что приставят к нам каких-то наркош. По принципу «держи, убоже, что нам не гоже». Только «хиханьки» всякие у них на уме. Клоуны.

– Да успокойтесь Вы, товарищ полковник, – доверительно прошептал Карась. – Их дело – дорогу прокладывать. Уж докумекают, как в аномалию не угодить. Смотрите, у Струны вообще ветеранские «нашивки». Такие Лукаш выдает за пять лет непрерывной службы группировке. Не гробанулся ещё, значит, толковый, хоть и слегка навеселе. Вы же сами знаете, что вещества, в разумных дозах, расширяют восприимчивость сознания.

– Ты забыл, что в уставе написано? – Строго посмотрел полковник на Карася. – «Трезвый, холодный ум – залог высокой выживаемости в военно-полевых условиях».

– Так точно, – неуверенно протянул Карась. – Но это официальная версия. Вы же сами видите, сколько опустившейся пьяни толкается в «Баре» каждый вечер. И ведь носит их Зона и хранит, как непутёвых детей!.. Переживают и самых расчетливых, и самых трезвых.

– Твоя правда. – Неожиданно смягчился Петренко. – Один Кардан чего стоит: фугасит с 2007-го, да ещё непрерывно. И ничего, топчет Зону. Ладно… Чёрт с ними. Не наше это дело – спорить с идеологией других группировок. Что не запрещено, то разрешено. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– Вижу, Вы всё же приняли соломоново решение? – Включился в беседу Доктор. – Мягкость и лабильность, умение подстраиваться, приспосабливаться к обстоятельствам – вот что помогает выжить в Зоне. А трезвый ум – ну кому он здесь нужен? Когда каждый день напоминает горячечный сон сумасшедшего?..

Петренко махнул рукой и прибавил шага, обгоняя нас с Мутом. Доктор с Карасём переглянулись и определённо поняли друг друга без слов.

– А где Бим? – Неожиданно опомнился Мут и попытался взглядом отыскать пса.

– Я отпустил его вперёд. – Ответил Доктор. – Пусть сходит на разведку, в "Деревню кровососов". Многие рассказывали мне об этом месте, но никто так и не составил точных суждений. Каждый увидел там что-то своё. Поглядим глазами Бима, что за наваждения нас там ждут…

– Лично я и на пушечный выстрел к ней не подойду, – заверил нас побледневший Струна. – Доведём вас до поворота и подождём там, на брёвнышке. Папироску курнём. А вы уж как-нибудь сами. Меня вблизи этой деревни такие страхи пробирают, – он многозначительно округлил глаза, – как от самой низкосортной бадяжной дури.

Полковник неопределённо крякнул, но возмущение сдержал…

Минут десять мы шли в абсолютном молчании. Лишь ритмичные хлопки аномалий, да крик испуганной птицы изредка нарушали эту липкую тишину.

И чем ближе мы подходили к «Деревне кровососов», тем глуше становилось вокруг. Как будто я снова оказался в тех самых кошмарах, что виделись мне в детстве.

Я почуял знакомые запахи – влажного дерева и зелени, что регулярно ощущались мной из окна, пока Повелитель кошмаров высасывал жизни моих друзей, медленно продвигаясь от койки к койке. Меня почти охватило то зыбкое оцепенение, игнорировать которое крайне трудно. Ноги похолодели и с трудом шевелились. К горлу подкатил вязкий, тошнотный ком…

На удивление, Мут тоже заметно побледнел, еле перебирая ногами по кляклой, размытой дождями почве. И даже горластый, общительный Бочка шёл, молча.

– Всё, оставляем Вас тут, – громко оповестил группу Дух.

Доктор, озираясь по сторонам, казалось, изо всех сил принюхивался к изменившемуся воздуху этого скверного места.

– Интересно… – Прошептал он себе под нос. И без предупреждения двинулся вперёд, к чёрной, покосившейся деревеньке с водонапорной башней на окраине, без дверей и окон.

Эта тёмная громадина, возвышающаяся над мелкими, просевшими домиками, буквально наводила на меня ужас. Стоило приглядеться к ней чуть пристальнее, и я заметил тёмную фигуру, застывшую в окне. Но стоило мне моргнуть, как морок рассеялся.

Петренко, не говоря ни слова, поспешил вслед за Доктором. Проглотив на ходу пси-протектор, он прибавил шага и скоро догнал Дока, подходящего к обочине пыльной дороги.

Бочка перехватил поудобнее свою «Сайгу» и бодро потрусил навстречу неизвестности, как и все мы. Эд же заметно мешкал. Словно ему нездоровилось. Белое, как молоко, лицо проводника покрыли частые крупинки испарины.

Чем ближе мы подходили к деревне, тем больше менялись мои впечатления. Помимо пугающих меня с детства запахов и звуков, появилось ощущение чьего-то присутствия.

Памятуя нашу встречу с контролёром, я стал представлять себе могучий, чистый водопад. Но картинка никак не желала складываться в моём сознании. Вместо прозрачных, текучих потоков мне представлялась какая-то грязь и болотная скверна с копошащимися в ней отвратительными гадами…

На секунду я словно поймал мимолётный проблеск, пробился сквозь пространственную черту далеко за пределы этой пыльной дороги и косых, чёрных избушек. В голове моей сама-собой сложилась чёткая картинка – пара незнакомцев в плащах притаились за стеной обветшалого домика … Они голодны и злы. Они жаждут чего-то. От того, чтобы нами овладеть, их отделяет лишь пыльная дорога, идущая вдоль деревни… Это и есть "черта невозврата".

«Стой», – прорвался ко мне отчаянный сигнал Бима, и я почувствовал жгучую боль в ногах, резкую, как удар током.

Остановившись, как вкопанный, я рухнул в дорожную грязь. А Мут всё шел, как я теперь понимаю, на верную смерть, зачарованный существами, засевшими в зловещей деревне… Эта мысль так отчётливо промелькнула в моём сознании, что я, кое-как встав на ноги, схватил друга в охапку и, потянув на себя, грубо повалил на землю.

– Не смей! Не ходи!.. – Прокричал я, еле слыша себя сквозь нарастающий колокольный звон. Будто кто-то сердобольный служил панихиду по нашим потерянным душам. – Там смерть.

Постепенно меня опутывала такая невообразимая тоска, столь узнаваемая с детства, что я усомнился в подлинности происходящего и ущипнул себя за ногу, дабы убедиться, что не сплю.

Мут отчаянно барахтался, вырываясь из моих медвежьих объятий, силясь встать и пойти навстречу манящим его созданиям.