Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Екатерина Крапивенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

Глава 47: Неожиданное решение

Почуяв резкое дуновение, Бесо напрягся. Из темноты коридора потянуло тёплой, подвальной сыростью.

Казалось, невидимый исполин огромными лёгкими гоняет воздух, стараясь отдышаться и успокоить нервы специальной гимнастикой. Продолжительный вдох, свистящий выдох. Тишина.

Из под двери лаборатории (если верить табличке) послышалось мерное постукивание склянок. В сочетании с тихими вздохами безликого существа, пробирало до костей, скажу я вам.

Полковник жестом приказал группе остановиться. Фанат, заметив знак командира, пошарил в рюкзаке и выудил оттуда большую связку тончайших, серебристых проводков, все, как один, подрезанных по размеру.

– "Стальная пряжа". – Прошептал мне на ухо Мут. – Самое крепкое углеродное волокно в мире. Невесомые, прочные, абсолютно бесполезные блестяшки. Подходят, разве что для подвязывания таких вот подозрительных дверей. Кто-то из сталкеров прошивает ими подкладку бронежилета. Несколько таких "волосков" легко сплетаются в прочный узел на пару часов – просто так не порвёшь, не перережешь… А потом распадаются сами собой. Поэтому, ткани из них никак не получить. Сварке волокна так же не поддаются. Но сдержать непоседливую тварь, притаившуюся за дверью вполне могут, если есть, к чему их прикрепить.

Обвязав "Пряжей" трубу отопления, Фанат сцепил другой её конец с дверной ручкой. Проверив крепость конструкции, полковник удовлетворённо кивнул.

– Так спокойнее, – прошептал он, дёргая дверь на себя.

В ответ совсем не хлипкая филенка из листового металла с громким лязгом затряслась, почти слетая с петель. Безликий монстр, засевший внутри, зарычал, скрипя когтями по железу.

Петренко поспешно отступил от двери. Не смотря на потуги мутанта, конструкция не поддалась, и создание вернулось к прежнему способу время препровождения, то есть, завздыхало и заухало на все лады, устрашая нас… Или страдая от одиночества? Мысль абсурдна, конечно… Но именно ощущение щемящей тоски поглотило меня от одного взгляда на эту дверцу…

– Как вы думаете, что это? – Почесал в затылке Бочка, недоумённо глядя на друзей.

– Главное, чтоб не кикимора. – Округлил глаза проводник. – Ей и маленькой щели хватит, чтоб в неё просочиться. По гудению и вздохам, кстати, очень даже похоже. Повезло, что эти твари – пассивные днём, так что, советую не задерживаться. К ночи активность "псевдоматрицы по трупу", как называют её учёные, значительно возрастает. И вот она уже не гудит и вздыхает, а несётся за тобой с бешеной скоростью, жужжа, как волчок.

– Сети, как и прежде, нет. – Констатировал Бесо. – А значит, просьбы о помощи кинуть не сможем. Валить надо, да поскорее. Где одна кикимора, там и две. Сами знаете. Этих тварей простой патрон не берёт. Только жечь. Керосин с собой никто не брал?

– Прикалываешься? – Фанат внимательно посмотрел на друга с явным намерением покрутить у виска.

– Ну, водка тоже сойдёт. – Усатое лицо Бесо растянулось в улыбке. – Эй, господа "свободные", чего притихли? Делитесь своими запасами.

– Наскребём по сусекам, если что. – Махнул рукой Струна.

– Ты, друг, на меня не обижайся, – с расстановкой произнёс улыбчивый грузин. – Поди нащупай для начала, свои сусеки… Когда петух жаренный в пятую точку клюнет, не до поисков станет!.. Нет уж, доставайте "белую", раз такое дело, не жадничайте. И держите поближе…

– Но пробку не вынимайте и ко рту не прислоняйте, – подмигнул «фримэнам» Бочка. – Так оно надёжнее будет.

***

Я закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Разговор Пули с Мутом про особое сталкерское чутьё никак не шёл у меня из головы. Очень хотелось пробудить свою "чуйку", дабы не случайными инсайтами сознание накрывало, а чтобы как у "бывалых" – все чётко, по запросу…

Вот передо мной длинный, полутёмный коридор. Я мысленно двигался мелкими шагами, представляя себе метр за метром.

Стена справа мне сразу не понравилась. От взгляда на неё у меня неприятно закололо в районе лопаток. Словно кактус прислонили. Множество микроигл заскребло по коже, и я нетерпеливо передёрнул плечами, силясь «стряхнуть» это навязчивое ощущение.

Прислушался. Тишина… Нарушают которую лишь мерное гудение светильников да гулкий шёпот Бесо, ввязавшегося с Фиником в обсуждение, чем убивать кикимору, если та нам встретится.

Мысленно "дойдя" до конца коридора, я застопорился. Будто прилип к полу напротив широкой, серой двери, обитой листами потемневшего алюминия.

Открыв глаза, я попытался различить её очертания, едва заметные в полутьме. Определённо, мне захотелось в неё заглянуть. Я почувствовал это желание на уровне физики. Невидимые и даже неосязаемые щупальца тянули меня к двери. Чем я не преминул поделиться с группой.

Полковник с Фанатом нахмурились, а Пуля усмехнулся:

– Открыл свой канал, общения с Зоной, и теперь месседжи от оной летят, как из пулемёта?

– Не время для сарказма, – голос Эда казался встревоженным и серьёзным. – Я тоже что-то чувствую. Но мне наоборот, очень хочется пройти мимо. Хотя, КПК показывает, что эта дверка нам как раз и нужна.

Карась лишь развёл руками. А "фримэны", показавшиеся мне совсем сникшими, решили промолчать.

– Без вариантов, – нахмурился Петренко, рассматривая местами почерневший металл. – Ощущения странные. Воздуха не хватает… – Тряхнув головой, он углубился в чтение карт. – Обходных путей нет. Это главная галерея.

"Провесив" болтами путь до конца коридора, Эд предложил нам последовать за ним:

– Справа по стене расположилась мощная "Плешь", так что аккуратнее, если не планируете оглохнуть часа на три. Видишь, – обратился он ко мне, как к новичку, – проводку вдоль потолка слегка покорёжило, светильники вырубились. И больше ничего, никаких подозрительных признаков. Мало ли отчего древняя проводка пришла в негодность, ведь правда?.. Но дьявол кроется в мелочах, как известно. Не смотря на обрыв цепи, дальние лампы все же горят… И если прислушаться, заметишь едва различимый писк, будто сотни комаров звенят над водой пасмурным летним утром. Вообще, полное название аномалии – "Комариная плешь". Когда в неё попадаешь, в голову и конечности разом врезаются сотни игл, фигурально выражаясь. Следом ощущаешь очень неприятное покалывание и писк в ушах. Особенно впечатлительные, даже, бывает, теряют сознание. А потом звонкий гул отступает и на смену ему приходит абсолютная глухота. Фиговое состояние для Зоны, скажу я тебе.

– Да уж, оживился Домра. Надо мной как-то по "зелёнке" прикольнулись "деды". Кинули артефакт в "Плешь" – ума хватило… Благо, не особо мощную, и на том «спасибо». А потом позвали меня, как ни в чём не бывало: мол, "смотри, какие штуки в Зоне буквально по ногами валяются". Минут пятнадцать я думал, что стал инвалидом. А когда стало отпускать, казалось, что в ушах океан плещется. – Он улыбнулся воспоминаниям, подмигнув расплывшемуся в глупой улыбке Карасю. – Подрались мы тогда знатно. И всей компанией угодили на "губу". Там, собственно и подружились, за 10 суток.

Перехватив мой взгляд, высокий "долговец" пояснил:

– Да-да… Именно я был тем "дедушкой" – приколистом. Дурной, молодой, заводила. Не ведал, что творил. Тогда я воспринимал Зону как вызов. Но в итоге, дезертировал из Вооружённых сил, и кстати намного раньше Домры, как ты верно догадался. А он остался в Чернобыле-7 и даже умудрился сделать карьеру. Я же, после первого убийственного рейда с научниками, навсегда уяснил, что наш полкан – гнида. Отправлял ребят на смерть пачками. К исходу второго года службы мы просто взвыли… Штаб строго-настрого приказывал бороться с незаконным сталкерством вместо того, чтобы вербовать, привлекая "незаконный элемент" к полезному делу. Даже с "Долгом" командование успело повздорить… Но хуже всего были полевые выходы в Зону. Если бы не Фанат, гнили бы мои косточки под кустом… Но это уже совсем другая история.

Проверив детектором подозрительную дверь, Эд осторожно толкнул её ногой. Мощный луч его фонаря ударил в непроглядную тьму помещения.

– Там лестница. На нижние уровни.

– Чисто, заходим. – Шепнул прикрывавший Эда Фанат, устремляясь в темноту. – Слева, у перил притаился трамплин, видите? Мелкую крошку вверх подкидывает. Слабенький. Но о потолок приложит чувствительно. Так что, бдим, не расслабляемся.

– Ну, с Богом, – выдохнул полковник, снимая с предохранителя оружие.

***

Лестничный пролёт сразу мне не понравился. На уровне глубоко подсознательном, с первых секунд. Странный холодок прошёл между лопаток, пронзая позвонки. Ледяная струйка пота сползла вниз, к пояснице, неприятно при этом пощекотав кожу.

«Там, внизу смерть», – кричало моё нутро, бушуя и сопротивляясь, не давая занести ногу над ближней ступенькой.

Будто подслушав мои мысли, Эд жестом остановил Карася, бросившего болт на лестничный пролёт, уходящий в желтоватую полутьму подземелья.

– Не надо. Замри. – Съёжился проводник, будто ожидал удара по макушке.

«Долговец» мгновенно застыл, как изваяние – отменная дисциплина группировки дала о себе знать. Казалось, он даже затаил дыхание, ожидая, как минимум, грома и молнии, способной его испепелить.

Круто уходящий вниз лестничный марш ничем не отличался от сотен своих собратьев. Немного потрёпанные ступени, разбитые сквозняками и временем… Почему же тогда он вызывает такой животный ужас?

Детектор аномалий молчал, как убитый. Проводник же напряжённо всматривался в полутьму, пытаясь разглядеть хоть что-то… А может, почувствовать?

Присмотревшись, я отметил тонкие, темные всполохи, переходящие в дымные завихрения на самой дальней от нас, последней ступени. Она вела к широкой лестничной площадке с одной-единственной распахнутой настежь металлической дверью. Едва различимая в тусклом фонаря, черноватая дымка закручивалась в спирали и расползалась по полу. Постоянно двигаясь, отталкивалась от стен, чтобы вернуться к точке своего первоначального пребывания. Создавая зыбкие волны, эта подвижная, парообразная тьма, кружилась и вздыбливалась, как живой организм. Подобно осьминогу, взмахивая щупальцами, казалось, она пыталась дотянуться до нас, но все не решалась…

Перила, граничащие со ступенькой, объела густая ржа почти апельсинового цвета. Эд пристрастно осмотрел стены и потолок, а потом развернулся к группе:

– Итак, дорогу нам перекрыла «Тихая смерть». Ещё не настоявшаяся, молодая, но уже достаточно опасная. Костюмы не помогут. Похоже, снова тупик. – Он устало развёл руками, стягивая с плеч огромный рюкзак. – Перил не касаемся, иначе аномалия может сработать. И тогда «пишите письма». Болты не кидаем. Стараемся не делать резких движений. Не ровен час, эти дымные щупальца заполонят пространство, поползут по стенам и потолку. Смерть от аномалии – долгая и мучительная. Тут даже Доктор помочь не сумеет. Сначала накатывает дикая апатия и слабость, как от долгой болезни. Потом лицо и тело покрывают прободные язвы. А через день-другой плоть просто разваливается, сползая с костей. При этом человек остаётся в полном сознании, до самого конца. Боль, говорят, просто адская… Аномалия способна разрядиться при попадания в неё живого организма и даже дать редкий артефакт – «Гнилоцвет», заживляющий любые раны за несколько минут. Но шанс мал, поэтому, даже если желающие пожертвовать собой и найдутся, оно того не стоит, – грустно улыбнулся проводник. – Предлагаю переждать в подземелье Выброс и просто повернуть назад. Плохо конечно, возвращаться в Зоне тем же путём, но вариантов не густо… А точнее, их вообще нет.

– А как же Калашников? – Строго спросил полковник. – Ты забыл, в чём суть нашей вылазки? Не успеем перехватить его до Выброса, считай, провалили задание.

– Можно разыскать любого мутанта, пристрелить и закинуть в аномалию, – предложил Бочка, но Эд сразу отмёл его вариант.

– Организм должен быть живым. Не трупом, не зомби. – Ответил он. – И достаточно большим, чтобы аномалия сработала. Тушкан или крыса не подойдут. Как и я, впрочем, или Финик… – Ухмыльнулся Эд. – Калибр не тот.

– Мммда, – протянул Петренко, – В подземелье зверья нет. И даже если мы найдём кого-то, подходящего по размеру, то вряд ли сможем с ним справиться, не убив.

– Наш сегодняшний поход – это живая иллюстрация к понятию «невезение», – вздохнул Домра.

– А я, кажется, знаю, как можно поступить… – Мут привычным жестом вытянул указательный палец вверх, грозя им в пустоту. Уставившись на меня немигающим взглядом, он расплылся в улыбке, как сумасшедший. – Выворачивай рюкзак, Грач.

– Не понял. – Возмутился я. – Что за «гопстоп» среди бела дня? Или в наших рядах буйным цветом расцветает дедовщина? – Не понимая, что от меня хотят, я всё же стянул свой баул на землю, не торопясь открыл его, и тут же мой взор наткнулся на контейнер с новым артефактом. – Блин… Ну точно, ёлки… «Ручка». – Мут, итак перегруженный полезным снаряжением, отдал мне её на хранение, и все мы благополучно забыли о находке в круговерти последних событий.

– Вот именно, – удовлетворённо кивнул Мут, обернувшись на полковника. – Рискнём?

Тот нехотя выудил контейнер из моего рюкзака и повертел его в руках, словно примеряясь, с какой стороны за него взяться, и стоит ли вообще:

– Как думаешь, бродяга, все ли двери в Зоне стоит открывать? Я считаю, он больше опасен, чем полезен. Во всяком случае, пока его не изучили.

– Наверху – гон. Близится Выброс. – Подал голос Бесо. – Если Калаш уйдёт, сами знаете… – Он покосился на притихших «свободовцев» и многозначительно промолчал. – Ничего хорошего не жди. Он ждал этого дня два года. Неспроста. Соратников в свои планы не посвящал. Но даже тех крох информации, что до нас дошли, достаточно, чтобы рвануть когти со всех ног и тряхнуть Калашникова, пока он не наворотил «дел».

– Для начала, давайте выйдем с пролёта, – сморщился Эд. – Не нравится мне поведение этой аномалии.

Осторожно пройдя вдоль стены с «Плешью», мы расположились в соседнем коридоре.

– Я готов шагнуть первым, – нарушил молчание Мут. – И посмотреть, что там, за «дверью». Думаю, этот арт генерирует пространственные аномалии. И холкой чую, что им нужно воспользоваться, иначе все пропало.

Надев защитную перчатку, Мут выудил «Ручку» из гермоконтейнера. Приставил её к стене – краткая вспышка, и артефакт буквально на глазах прирос к бетону, образовав небольшую дверь, крашенную шершавой эмалью.

Помедлив, Мут открыл её, и вместо предполагаемой тьмы на той стороне показались очертания небольшого, облицованного кафелем помещения.

«Стол для разведения реагентов», – прочел я пластиковую табличку, пожелтевшую от времени.

«Расписание работы химлаборатории НИИ «ПСИтранс», – вслух пробормотал Бочка.

– Отлично, это вход во внутренние помещения НИИ! – Ликующе воскликнул Пуля. – Доктор о них говорил!.. Нам туда. Благодаря арту, мы сэкономим изрядное количество времени.

– Не говори «гоп», – мрачно пробормотал Петренко. – Не доверяю я этим «подаркам Зоны». Может, нас испепелит при переходе?.. Или того хуже, расщепит на части, как ребят – первопроходцев в Лиманск. Помните?

Бочка недовольно скривился, подавляя приступ дурноты – столь красочными были воспоминания:

– Не тронь лихо, пока оно тихо, полковник. – Перешёл сталкер на «ты». – До сих пор с души воротит.

– Давайте, я пойду, – Струна невесело улыбнулся группе. – Если подохну, то хоть не зря. Знаете… Когда Грач рассказал о своём видении, меня не кисло заклинило. Я тех «мэнов», пропавших с блок-поста всегда считал реальными чуваками. Дружил с ними, восхищался крутостью характера. Они – «олды» по всем статьям: авторитетные, резкие, знающие. И, даже замечая тревожные звонки, не хотел я верить в скверность их натур…

– Да брось ты, – одёрнул его Дух, но Струна лишь покачал головой, давая понять товарищу, что решение принято.

– У нас же и девчонки в «Свободе» есть, ни для кого не секрет… – Совершенно спокойно продолжил «фримэн». И я неожиданно понял, что это исповедь. Неловкая, несвоевременная, но столь необходимая для Струны. – Была и одна особенная, Лампой звали. – Раскраснелся парень. – За год в группировке у нас с ней сложилось крепкое френдство. Так вот, Барин (один из тех кренделей, что пропали с «радаров») положил на неё глаз. Ухаживал, как мог, а она ни в какую. Отваживал ребят от неё всячески. Кого крепким словом, а иных – кулаками. Даже со мной столкнулся однажды – спрашивал с меня за дружбу с Лампой. Чуть не подрались. Если бы не Лукаш, то Барин бы меня чисто прибил… Однажды Лампа с напарницей ушли в Зону. Несколько недель их не было. Мужики снарядили поисковой отряд. Нашли девчонок неожиданно близко. В схроне на «Дикой территории», мёртвыми. Врач сказал, передоз. Но я-то знаю, что она ничего крепче пива не употребляла. Тем более, в ходке. А за пару дней до того у них с Барином разыгралась некрасивая сцена, где он ей на эмоциях пригрозил: «Всё равно со мной будешь или ни с кем. День тебе на раздумья». Ну, вам известно, что в «Свободе» с дисциплиной полный швах. «Живи сам и дай жить другим». На Барина никто и не подумал. Он – первый, кто «заохал» и забил тревогу… Любовь же, все дела. Но знаете, есть у меня опасение, что это он её и угробил. Случайно или специально. Может, хотел обдолбать её, ну и… вы понимаете. – Струна грустно всхлипнул и совсем повесил голову. – Как будто он точно знал, где девчонок искать. И чётко просчитал, что с него не спросят. Он – хороший боец, ценный член группировки и всё такое… Только Лампа не любила наркотики – это раз. И два: он и ещё несколько бойцов в то время несли пост в «секрете». Отлучиться – ничего не стоит, отследить Лампу с её напарницей по сети – тоже. Вот я и думаю, что Барин с товарищем просто сгоняли за девками в Зону, но что-то пошло не так. Может, они и не думали их убивать… Иначе, почему твой Димка, – обратился Струна ко мне, – оставил их в живых, заставляя, как ты выразился, "для начала, искупить вину"? А я вот смалодушничал. Никому не рассказал, что подслушал их ссору с Лампой. Зассал открыто конфликтовать с Барином. Спустил всё на тормоза. Такая вот портянка, а не друг… Поэтому, я пойду первым. Надоело прятаться за спинами и видеть, как погибают товарищи.

Глава 48: Вот так встреча!

Шумно втянув ртом затхлый воздух подземелья, Струна прикрыл глаза, решаясь проститься с жизнью. Собравшись с мыслями, он перекрестился и сделал шаг в новоявленный дверной проём. Секунда, и мы увидели его долговязую фигуру по ту сторону, вполне живой и невредимой. При этом картинка немного исказилась, словно нас разделило зыбкое полуденное марево.

«Фримэн» удивлённо улыбнулся, махнув нам рукой. Рот его открывался и закрывался, но ни звука при этом не доносилось. Тогда полковник выудил из кармана ПДА и написав в заметках: «Как себя чувствуешь?» – Показал текст радостному, раскрасневшемуся от стресса Струне.

«Свободовец» улыбнулся и губы его пришли в движение.

– Мы тебя не слышим, – активно жестикулируя, Бесо изобразил глухоту, и Струна понимающе кивнул.

«Как там?» – Снова схватился за ПДА полковник.

«Все ништяк», – прочёл я по губам «фримэна» и тоже рассмеялся.

Струна поднял большой палец вверх и жестом позвал нас собой, указывая на проеденную неизвестным веществом дверь в углу лаборатории.

– Проход в сердце НИИ, если я верно понимаю, – нахмурился Эд, рассматривая карты. – Там может быть опасно. Чем дальше под землю, тем больше вероятность встретить бюреров. Они под Выброс предпочитают заныкаться поглубже. Уж, не знаю почему, но карлики пси-штормов боятся, как и мы. А ещё кикиморы… Очень не хотелось бы столкнуться с ними лицом к хм… – Эдик застопорился, подбирая верное название субстанции, расположенной у мутанта на месте лица.

– Не трудись, – скептически вздохнул Пуля. – Все и так тебя поняли. Давай, не будем привлекать внимание Зоны, вспоминая всякую похабень, что в ней водится. Верно отметил Бочка: «Не тронь лихо, пока оно тихо».

Потоптавшись немного у пространственной аномалии, Пуля шагнул вперёд и с наскока налетел на Струну, замешкавшегося у двери.

Казалось, тот прислушивался к звукам, доносящимся из коридора. Обменявшись парой фраз, сталкеры направили оружие в темноту. И нервы Петренко не выдержали:

– Пойду гляну, что там у них. Карась с Фанатом, за мной. Остальные пока обождите тут.

Нырнув в проем, Петренко огляделся по сторонам и что-то спросил у Пули. Тот неопределённо указал стволом во тьму.

Прищурившись, я попытался рассмотреть, что привлекло внимание сталкеров, но потерпел неудачу. Тёплый воздух аномалии непрерывно подрагивал, смазывая чёткость происходящего в соседнем помещении.

Подойдя почти вплотную, буквально засунув нос в аномалию, я мгновенно получил мягкий подзатыльник от Бесо:

– Полковник приказал, ждать тут. – Грузин аккуратно оттащил меня от двери и нахмурился. – Не хорошо, брат. Старших надо слушать.

На секунду мне показалось, что я увидел во тьме человеческие ноги.

Беззвучно жестикулируя, Карась посильнее приоткрыл дверную створку, стараясь не касаться сероватой, тягучей жижи, размазанной по ней. И в свете налобного фонаря я увидел до боли знакомое лицо…

– Это Филонов! Твою мать… – Непечатно выругавшись, я своевольно нарушил приказ Петренко и, очертя голову, бросился вперёд, забыв про осторожность.

Мне не терпелось разобраться в ситуации. Как Депутат, отдавший богу душу буквально на моих глазах, оказался в секретом подземном НИИ Зоны Отчуждения? Он ли это или очередное наваждение? И кто тогда умер в уборной "Бурлеска"?

Потеряв равновесие при пространственном переходе, я по инерции пробежал пару метров и свалился на землю, рядом с Депутатом. Знакомый запах парфюма ударил мне в нос.

Приметный шрам над бровью, каштановые волосы с проседью разбросаны по высокому, веснушчатому лбу.

Петренко, чертыхнувшись, помог мне подняться, и я невольно удивился крепости его руки.

– Я так понял, вы с этим "субчиком" знакомы? – Нахмурил брови Карась, глядя на меня.

– Это Филонов, во плоти, – ухмыльнулся Пуля.

– Так и есть, – подтвердил я. – Из-за него моя история и закрутилась. Не пойму, что он здесь делает, когда я сам видел его смерть с неделю назад.

– А мы сейчас его растолкаем и спросим, – недовольно прокряхтел Пуля, стягивая с плеч увесистый рюкзак.

Выудив из аптечки пузырёк нашатыря, он медленно откупорил крышку и поводил содержимым под носом у Депутата. Тот застонал и отвернулся.

– Давай, голубчик, – Петренко осторожно похлопал его по щекам.

Медленно приходя в сознание, Филонов глубоко вдохнул и зашёлся в надсадном кашле.

– Сейчас будет тошнить, – обратился полковник к Карасю. И "долговцы" одним резким движением перевернули увесистую, даже отчасти тучную фигуру Филонова на бок.

Конвульсивно сжавшись, Депутат несколько раз издал характерные звуки, но ничего не произошло, и он бессильно откинулся на спину, закрыв глаза.

– Видать, давление шалит, – с сомнением изрёк полковник и припал к груди Филонова. – Или "мотор" накрывается. Там за дверью развернулся "Ведьмин глаз". Неприятная аномалия. Попавший в неё буквально заживо переваривается, теряя жизненный ресурс. В теле долгое время поддерживается жизнь, если это можно назвать жизнью… Пока мозг не спекается, и жертва не превращается в зомби… – Понизил голос полковник. – Так вот, твой знакомый, угодил в неё по самое не балуйся. Или кто-то его туда забросил. Затылок разбит. Либо неудачно упал, либо кто-то огрел его сзади и загрузил в аномалию. Видать, не решился добить…

– Да кто же это мог быть? – Закатил глаза Пуля, картинно заламывая руки. – Я прям теряюсь в догадках!..

– Не будем делать выводов. – Уверено прервал сталкера полковник. – Вколем "страдальцу" стимулятор и понаблюдаем. Очухается немного, сам всё расскажет.

Позвав жестами оставшихся членов группы, Петренко снова наклонился над Филоновым.

Закрыв за собой "дверь" от греха подальше, Мут аккуратно отделил артефакт от стены и упаковал его обратно, в контейнер.

– Какой-то он бледнючий. Чисто, зомби. – Изрёк Бочка, вглядываясь в тонкие, острые черты филоновского лица. – Но зомби интеллигентный, надо признаться. Даже "очочи" с носа не упали. Приросли, что ли?..

Подёргав оптический девайс от "Картье" на носу Филонова, сталкер убедился, что они не стали частью его лица и удовлетворённо крякнув, убрал их в свой нагрудный карман.

– Пусть пока у меня побудут, а то не ровен час разобьёт. Что нам потом с этим слепышом делать?..

– Ну ты, чисто Бармалей!.. – Усмехнулся Струна, во все глаза глядя на Бочку. – Красть очки у невменяемого человека.

– "Картье", – почти с нежностью прочёл Бочка и очистил оправу о манжет костюма. – Стоят, как вся моя жизнь. Жалко будет, ели он их попортит…

– Ну да, с запахом рвоты их Сидорович не купит. – Понимающе кивнул Струна.

– Заткнись, – ухмыльнувшись, сталкер аккуратно завернув оправу в неожиданно чистый носовой платок. – Всё верну. Если он, конечно, очухается.

***

Мут, внимательно разглядывал собравшихся, немного искоса, переводя взор с Пули на Депутата и обратно. Казалось, он что-то почуял и боялся упустить момент… Уж чего, а проницательности Муту не занимать, так что я тоже решил присмотреться.

Пуля же, закупорив пузырёк с лекарством, дальнейших действий предпринимать не спешил. Он просто устроился в дальнем углу, на груде коробок и, прищурив глаз, изучал Филонова, как самую немыслимую диковину.

Безусловно, Пуля заметно напрягся, увидев бывшего соратника. Но ни страха, ни злобы в его взгляде я не заметил. Скорее наоборот – насмешливая отрешённость вперемешку со скрытым интересом. Так ведут себя старые друзья, разочарованные друг в друге.

Пара инъекций из личной аптечки Петренко, и Филонов уставился на меня в оба глаза, с безнадёгой в голосе прошептав:

– Тыыыы…

– Ну, да… А кто ещё? – Удивлённо пожал плечами я. – Вы как? Говорить можете? Нам надо многое обсудить. И чем скорее, тем лучше.

– Да уж, Лёша. Самое время объясниться. – Подал голос Пуля, подавив неприятный смешок. Петренко при этом нахмурился, подняв бровь, и они с Карасём недоумённо переглянулись. – Сколько можно водить за нос честных людей?

– Я всё объясню. – Будто бы с облегчением выдохнул Филонов, предпринимая попытку привстать. Стимуляторы действовали. На лице у Депутата выступил слабый румянец. – Но для начала, пообещайте мне, что оставите нас с Сашей в живых. Видит Бог, он не желал ничего плохого.

– Каков жук, – расхохотался Пуля, вскакивая с горы коробок. – Всевышнего вспомнил. Это Он тебе вместо сердца калькулятор вшил, псина ты жадная?!

– Спокойно, – резко оборвал его тираду Петренко. – Выслушаем версию господина Филонова. – Внимательно взглянув на усталого, совсем поникшего Депутата, он протянул ему руку и помог подняться с холодного кафеля. Взяв его под руки, Фанат с Карасём отвели Филонова к противоположенной от Пули стене и усадили на шаткую банкетку.

– Как верно заметил великий Алигьери, – Депутат болезненно прикрыл глаза. – «Благими намерениями выстлана дорога в ад». А вы уж можете мне поверить, планы у нас с Саней были самые мирные и человеколюбивые. Однако, погоня за общим благом, частенько смазывает незначительные частности, касающиеся отдельно взятых человеческих жизней. Самый заботливый правитель превращается в тирана. Религиозный человек, дорвавшийся до власти, становится опасным фанатиком. Богач, получивший безграничный ресурс, ощущает себя безнаказанно-всемогущим… А если у тебя имеются и власть, и деньги, и великая идея – ты опасен, как водородная бомба… Исключения не составил и Саша.

Близоруко прищурившись, Филонов, пошарил руками по разгрузке комбеза:

– Вы не видели моих очков? Без них мне как-то некомфортно. Слепым стал, как крот, в этой чёртовой Зоне. Шайтан бы побрал её вечную темень.

Густо покраснев, Бочка выудил из кармана аксессуар Филонова и протянул ему, без лишних объяснений.

– Благодарю, – Депутат неуверенно пожевал нижнюю губу и продолжил. – Сеня, послушай меня внимательно, – он посмотрел на меня горячо и очень внимательно. – Тебе нельзя искать Калашникова. Ни в коем случае, под страхом расстрела и мгновенной гибели.

– Вот это поворот, – усмехнулся Бочка. – Прям фу-ты, ну-ты, «под страхом гибели».

– Прошу не перебивать меня и выслушать до конца. – Депутат взволнованно оглядел собравшихся. – Аномалия хорошенько подточила мой организм. И хоть стимулятор привёл меня в чувство, но «Ведьмин глаз» не щадит никого, и вы, как бывалые, должны это знать. Если я выкарабкаюсь, то у меня есть все шансы остаться на всю жизнь слюнявым имбецилом. Пока я могу чётко мыслить, дайте мне пролить свет на эту историю, чтобы вы не повторили моих ошибок. Во-первых, как все тут уже поняли, я не умирал. Всё это придумал Саша, чтобы заманить Арсения в Зону. Без него данная история не получила бы продолжения. Фактически, все нити произошедшего с нами сходятся на его персоне… Но обо всём по порядку…

– А что означает Ваша шифровка? – Не сдержался я и задал Депутату давно мучивший меня вопрос.

– Она должна была развернуть тебя в верном направлении, не более. Задать вектор. Ты же догадливый парень, Сеня. Но твоя ахиллесова пята – редкостное, я бы даже сказал, нездоровое любопытство, а оно, как известно, сгубило кошку. В данном случае, интересную птицу – Грача. Ну… или чуть не сгубило. – Замешкавшись, улыбнулся Депутат. – Увидев тайну, учуяв её краем своих обонятельных центров, ты бросаешься в погоню, наплевав на осторожность. И Саша – старый интриган, знал, как можно этим воспользоваться. Он догадывался, что давно находится в разработке у журналистов. Ты сам плотно сидел у него на хвосте, не давая расслабиться. Одна интересная новость тут, другой любопытный факт – там… И вот ты уже на всех парах окунаешься в журналистское расследование…

– Зачем вообще он был Вам нужен? – Снова не сдержался Бочка. – Пингвин, не примечательнее прочих…

– Эй, звучит обидно, – перебил я товарища, – но вынужден согласиться. Что есть во мне такого, чтобы устраивать шпионские игры?

– О, это интересный вопрос, заслуживающий отдельного внимания. Давай, сначала разберёмся с моей «смертью» и загадочной шифровкой. Калашу был нужен ты. Позарез. В Зоне. Зафиксируй этот факт в голове… И он знал, как заинтриговать тебя. Калашников – манипулятор. Ну, и я не промах тоже. Вместе мы придумали и разыграли сцену в клубе «Бурлеск». Она предназначалась для одного зрителя. Понимаете, о ком я?.. – Вскинул брови Филонов.

Петренко молча, кивнул. Ну и выдержка… Меня же вовсю колотило от предвкушения и страха услышать что-то, к чему я, возможно, не был готов…

– За годы наблюдения, Саша хорошенько изучил твою натуру. – Заметив тень недоверия, Филонов даже улыбнулся. – Он следил за тобой, давно. И ты не догадался?

Помотав головой, я весь превратился в слух:

– Продолжайте.

– Ты не любишь компании, но узнав, что клуб принадлежит Калашникову, мгновенно забил копытом, согласившись на дружескую попойку. Признайся, что надеялся его там застать? – Откинувшись назад, Депутат закрыл глаза от удовольствия. – Калаш знает людей… Остальное – дело техники. Официант добавил немного транквилизатора в твой бокал, и тебе стало не по-себе. Дозу рассчитали филигранно. Но и на случай осечки, был готов альтернативный план – просто отнести тебя в тихое место, дождаться, пока ты очнёшься и разыграть для тебя заранее заготовленную сцену. Калашников всё просчитал. Ты любопытен, при этом альтруист. Суёшь нос в наши с ним дела и сам активно интересуешься темой Зоны. Всё сработало, как надо. Но, увы, пошло не по плану. Изначально. Та история, произошедшая с тобой в пионерлагере…