Текст книги "Мутная вода (СИ)"

Автор книги: Екатерина Крапивенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

Глава 32: Схрон Калаша

Всем известно, что время текуче, как вода. Оно стремительно ускользает, струится мимо, обрушиваясь потоком или журча ручейком. Его не возможно приручить, обуздать, заставить течь вспять. Время не принадлежит людям, как самая страшная стихийная сила, способная сломать даже самых стойких. По сути, всё что у тебя есть – это лишь приятное мгновение, которое ты урвал хитростью, сложил в самый дальний карман своего сердца и изредка достаёшь, чтобы им полюбоваться. Люди называют это воспоминаниями.

Я консервирую время: запасаю дивные моменты впрок, заполняю ими полости своей души и храню подальше от мира, чтобы они не испортились.

Судьбоносная встреча с Мутом, знакомство с Доком, непринуждённая болтовня с Бесо и Бочкой, добрая обстоятельность полковника – навсегда займут особое место в моём сердце… Самое сумасбродное решение в жизни неожиданно обернулось чем-то воистину толковым.

Зона дала мне ответы на многие вопросы, помогла найти верных соратников. Именно здесь я наконец узнал, что стало с Димкой. Приятно в кои-то веки осознать, что ты не являешься сумасшедшим. Что люди понимают даже самые странные твои причуды и не крутят у виска.

И если раньше между тем, что я вижу и тем, что я знаю, зияла непроходимая пропасть, то в Зоне логика и чувства переплелись воедино. Её иррациональную реальность понимать и предугадывать легче, чем большой мир за её пределами. Здесь я чувствую себя как дома.

Подумав об этом, я решил поделиться своими ощущениями с Мутом.

– Странно слышать это от человека, прошедшего на волосок от смерти, – улыбнулся он.

– Уверен, что в планы мутанта не входило убийство, иначе я был бы мёртв.

– Не скажи. – Парировал присоединившийся к нашей беседе Доктор. – Эти мутанты очень коварны и избирательны в способах убийства. Им нужно напугать жертву, полностью деморализовать её, а уж только потом поглотить искру жизни, наслаждаясь агонией.

С той самой заварушки в Деревне отношение Дока ко мне заметно потеплело. Опасность стёрла преграду между нами. Из разряда шапочных знакомых мы перешли к более личным взаимоотношениям. Не знаю почему, но Доктор показался мне вдруг почти-что родным, как добрый двоюродный дядюшка или кто-то вроде того. А ещё, вопреки сомнениям полковника, я очень благодарен ему за Димку. За то, что не бросил моего друга в одиночестве и поверил в его порядочность, не смотря ни на что.

Струна и Дух тихо переговаривались с Эдом, координируя маршрут. Бочка с Домрой прикрывали фланги. Путь к тайнику Калаша обещал быть простым, но полковник отчего-то совсем загрустил и выглядел достаточно напряжённо:

– Слишком тихо вокруг. Аж непривычно. Зверьё, как вымерло. Аномалий – раз-два, и обчёлся. Монстры перед Выбросом бесноваться должны, лезть, как клопы изо всех щелей. Ан-нет. Это и напрягает. Что-то странное назревает, говорю Вам. Хлебнём мы ещё лиха с этим Выбросом.

– Не переживайте, пси-шлемы шикарно отлажены. Круглов их неоднократно тестировал. – Заверил полковника Док. – Конечно, этот Выброс будет отличаться от прошлых. Иначе бы Калашников не затеял своей вылазки. Это и псевдоплоти понятно. А у неё мозг – как у ракушки.

– Меня пугает то, чего я не понимаю, – вздохнул Петренко.

– Это издержки вашей философии, – улыбнулся Доктор. – Она заковывает разум в крайне узкие рамки. Это как носить одни штаны в десять и, скажем, в тридцать лет. Уж простите. Человек растёт, его горизонты расширяются. А идеология «Долга» сама по себе не приемлет перемен. Мне кажется, Вы готовы перелезть из старых брюк в новые, полковник. Проблема в том, что Ваше окружение это крайне порицает. Ведь Вы позволили мне отпустить мутанта на свободу. Вы не открыли огонь даже в тот момент, когда опасность стала нешуточной, потому что доверились мне.

Бим поравнялся с Петренко и залез ему под руку.

– Уйди, ты тухлятиной пахнешь. – Проворчал полковник, но руку не убрал.

– Отношение Бима тоже о многом говорит. – Продолжил анализировать Доктор. – Он чувствует, что Вы не представляете для него опасности.

– Ну, он Ваш питомец. Встреть я такого пса в Зоне, непременно бы завалил, от греха подальше. – Отмахнулся Петренко.

– Тут Вы лукавите. Однажды я уже видел, как вы прошли мимо кормящей щенков пси-собаки. Она была уязвимой и не представляла опасности. – Петренко потупил взор, а Док продолжил. – У Вас доброе сердце, полковник. И оно не приемлет стрельбы на поражение в беззащитного, в то время как идеология группировки призывает давить сызмальства всякую тварь. Ваши брюки стали Вам коротки. Но Вы продолжаете делать вид, что они по размеру. – Улыбнулся врач. – Это, как минимум, странно.

– Давайте, закончим эту беседу, – повёл плечами полковник. – У меня озноб от Ваших аллегорий. Как на сеансе у мозгоправа. Долг – превыше всего. И точка.

– Согласен. И этот долг всё же указал вам путь малой крови. Я рад. – Кивнул Доктор и прибавил шага, поравнявшись с «фримэнами».

– Итак, слева по курсу схрон Калаша. – Скомандовал нам полковник. – Мы всё-таки дошли.

– Аллилуйя, братья!.. – Воздел очи к небу Бочка.

Присмотревшись, я увидел между деревьями небольшое бетонное строение, три на три метра, не больше.

– Не пугайтесь, в схроне уже пару дней ночуют наши ребята. Сначала они наблюдали издалека, но потом мы поняли, что Калаш не объявится, и решили не прятаться. – Предупредил нас полковник. – Ночи сейчас сырые. Так недолго и подагру схватить. А Калашников окопался с удобством.

Услышав знакомый голос, из схрона вышли два «долговца» и, поприветствовав полковника по уставу, поздоровались за руку с остальными членами группы. В том числе, и со мной.

Лично я удивился, насколько крепким оказалось рукопожатие щуплого паренька в красно-чёрной, лёгкой броне. Миниатюрная, почти женская кисть крепко сжала мои пальцы, заставляя поёжиться.

– Финик. Рад знакомству. – Коротко и чётко представился он.

– Здорово, брат! Как ты? – Обрадовался Бесо и сгрёб его в охапку. – Сколько лет, сколько зим!.. Полгода тебя не видел! Ты даже как-то немного подрос… – смерил он Финика внимательным взглядом.

– Да пошёл ты, – фыркнул «долговец» и рассмеялся. – В глубоких рейдах особо не до жиру. Это Вы с Карасём сидите на всём готовом, в тепле сибаритствуете. А нас полевая жизнь загоняет в жёсткие рамки. Компактным в Зоне быть выгоднее. – Он гордо выпятил грудь и оттопырил губу, демонстрируя глубину своей обиды. При этом его рослый напарник как-то грустно переглянулся с таким же высоким и габаритным Карасём.

– Ну ладно, кончайте зубоскалить, – ворчливо пресёк их расшаркивания Петренко. – Иначе встретим Выброс в дороге. – Он снял рюкзак и, нагнувшись, аккуратно спустился по растрескавшимся ступенькам, уходящим глубоко в темноту.

***

Осторожно ступая по хрусткому гравию, мы проследовали за полковником. Наземная часть схрона ограничивалась длинной лестницей, предваряющей просторные и тёмные подземные помещения. Вопреки моим ожиданиям, Калаш обустроил своё убежище не в сыром коллекторе, а расположился с удобством в просторном, сухом подземелье, предназначенном, по-видимому для каких-то хознужд. Строение более всего походило на склад, оборудованный в подвальном комплексе.

Ничего примечательного. Серые стены с облупившейся краской. Большие ржавые холодильные камеры промышленного назначения. Горы полуистлевших деревянных ящиков. Сквозь которые еле виднелась скрытая от беглого взора массивная железная дверь.

– Неплохо Калаш заныкался, – присвистнул Карась. – Если бы не знал, что именно тут ищу, никогда бы не заметил входа в его берлогу.

– Это мы ещё слегка расчистили, – пробасил высокий «долговец» в тяжёлой броне. – Финик таскал мусор, как заведённый. Говорил, мол, не терпится на нормальной кровати вздремнуть. Калашников всё же – тот ещё эстет. Он на тухлых матрасах спать не станет.

Аккуратно пробравшись к двери, обходя раскиданную тут и там острую арматуру, Петренко с усилием потянул на себя массивную дверь. Ржавые петли истошно заскрипели, буквально раскалывая хрупкую тишину душного полуподвала.

– Ловушки были? – Поинтересовался он у Финика.

– Растяжка у двери, хорошо спрятанная. И ловушка на основе электропроводящего арта, уже изрядно потерявшего мощность от местной сырости. Хорошо, Фанат его заметил, иначе бы шибануло. Не насмерть, но приятного мало. Ожоги и тремор конечностей обеспечены.

– Сейчас включу свет. – Предупредил нас юркий Финик, успевший войти в жилые помещения раньше полковника. – Керосинка погасла. А я тут, вроде как, уже ориентируюсь.

В тусклых лучах керосиновой лампы появились очертания чистой, ухоженной комнаты с тремя двухъярусными кроватями вдоль стен. Самый дальний угол занимали стол и советский несгораемый шкаф.

– Даже холодильник имеется и самопальный генератор, так что электричество тут, в принципе, есть. Работает от нескольких «Батареек». Под них сделаны специальные ячейки с подведёнными диодами. Но самих артефактов на месте нет. Обыскали тайник, никаких намёков. Я уже скинул данную систему нашим техникам. – Отчитался перед начальством Финик. – «Долгу» пригодится. Генератор лёгкий и весьма портативный.

– А ещё тут есть сейф. – Уточнил Фанат. – Мы попытались его вскрыть, но безрезультатно. Придётся брать с собой и тащить до Базы «Вольных». Благо, он небольшой. Но приятного мало. Инженеры с «Ростка» сейчас заняты каким-то проектом на «Выжигателе». Обещали подсобить. Но сами идти к схрону не хотят ни в какую. Говорят, перед Выбросом местное зверьё совсем с катушек слетело. На «Радаре» просто полчища монстров. Так что путь предстоит нелёгкий.

– Что ж, печально, – вздохнул полковник. – Полчаса отдыхаем. Мы с Карасём пока ещё раз осмотрим схрон. Дорога на «Радар» обещает быть сложной. Кто вчера не озаботился, предлагаю сейчас проверить и почистить оружие.

Бочка с Домрой расположились на нижних ярусах коек, откинувшись на жёсткой панцирной сетке.

– Лепота, – расслабленно зевнул Домра. – Я был однажды в этом схроне, когда Калаш вёл нас в Припять, в обход «Радара». Тогда там шли ожесточённые бои «вольных» с «фанатиками». «Долг» и «Свобода» ещё не вступились за сталкеров, и «Монолит» рвал «одиночек», как Тузик грелку, что оказалось вполне на руку ушлому Калашу. Больше шансов проскользнуть незамеченными. Филонов тогда ещё не склеил тапки, и помог дружбану сгладить какие-то тёрки с «Наёмниками»… Они даже выделили своего проводника, чтобы тот провёл нас "Топкой долиной", расположившейся вдоль "Радара". Все это произошло незадолго до нашего фатального дипломатического «фиаско» на «Дикой территории». Где Калашников вёл себя так, будто ему море по колено, а полевой командир «наёмников» – Камрад – не сват и не брат, а так – поросячий хвостик. Лично я этого бешенного пса терпеть не могу, как, впрочем, и всю его шайку-лейку. Не знаешь, чего ожидать от продажной задницы Камрада. В купе с импульсивностью и мстительностью – это крайне опасный, зажигательный коктейль. – Вздохнул Домра. – Сам я когда-то не кисло попал под его раздачу. Будучи ещё в рядах вооружённых сил, нашёл я в глубоком рейде редкий артефакт – «Пламя». На чёрном рынке его цена достигает колоссальных сумм – до нескольких «лямов» в деревянном эквиваленте. Не на шутку обрадовавшись, командованию об арте я решил не докладывать. Потому как максимум – начальство просто забарыжит арт на большую землю, через наёмников. А дома у меня семья, мать больная. Отец давно умер. Сам на себе всю семью тяну. Трое детишек у меня и жена – красавица. Решил я им подарок сделать к лету – собственный домик у моря. Давно деньги собирал. А тут шанс накопить на мечту наконец обрёл осязаемость, без всяких кредитов и лишних займов. Сныкал артефакт в надёжном месте. Вернулся на базу с сослуживцами, в срок. А начальству уже всё известно. Кто-то в рейде подсмотрел за мной и командиру нужную информацию слил. Полковник стал меня устрашать, пугать дисбатом. Но я не кололся – знал, что кроме как честного слова от крысы, что меня слила, других доказательств существования арта – нет. Тогда меня оставили на время в покое. Даже не били. Просто допросили с пристрастием и кинули в застенки за «присвоение государственной собственности», вы представляете?

– С трудом, – хмыкнул Бочка, осторожно водя ветошью по цевью своей «Сайги».

– Да я сам этот арт нашёл, в «Огненное болото» за ним залез. – Не унимался Домра. Гнев и давняя обида бурлили в нём со страшной силой, переливаясь через край. – Ужасная аномалия. Представьте себе огромную, кипящую воронку, полную смердящей жижи и торфа, наружу вырываются десятки жарок. Температура такая – что ни одна аппаратура не выдерживает. И я вдруг увидел радужное мерцание на самом берегу аномалии. Соорудил хомут из тугоплавких материалов, два дня ходил туда, как на рыбалку, пока все спали. И, наконец, всё срослось. В то время, как государство давно опрокинуло нас на четвереньки… Снабжало лишь остро дефицитными вещами. Платило копейки. Нахрен посрезали все долаты, потому что, цитирую: «Сталкеры больше пользы приносят, в первую очередь им надо платить». Короче, так разозлился я за два дня в карцере. Сидел, как чёрт в микроволновке. Кипел и пыхтел от ощущения несправедливости… А потом пришёл Камрад… И небо мне показалось с овчинку. У нашего полковника были какие-то мутки с его группой. Через них он переправлял артефакты на большую землю. Почуяв свою выгоду, полкан забил копытом и пригласил опытного палача, чтоб расколоть «крысу» – так меня в глаза все и звали. Камрад сам, лично, меня пытал. Но я знал, что моя смерть в их планы не входит, ибо тогда мой секрет погибнет вместе со мной. Не получив ответов, он погнал меня в Зону, отмычкой. И они со своими шавками всю дорогу ржали, мол, вот, «закон их тоже защищает». Глумились, как приятно получить в своё полное распоряжение «представителя власти». А потом Камрад пообещал, что они меня разденут догола, если не расколюсь, где спрятал арт и обваляют в "Жгучем пухе". А затем закопают живьём в Зоне. После чего придут к моей семье и перетрахают их с особой изощрённостью – и детей, и жену, и мать.

– Чудовищно просто, – схватился за голову полковник. – Только Камраду такая гнусность может в башку прийти!..

– Нервы у этого пса уже знатно сдавали, – вздохнул Домра. – Непривычно, что пленный никак не хотел раскалываться. В общем, к концу недели я остался без пальцев на левой ноге… Но дело уже было даже не в принципах и не в жадности. Я точно знал, что меня убьют, как только узнают, где тайник, а потом бросят в Зоне и спишут всё на несчастный случай. А у меня семья. В итоге, я пообещал им, что доведу их до тайника. Потому как знал, что Камрад обязательно исполнит свои обещания. По дороге, на моё счастье, нам встретилась группа Лиса, которая отбила меня, полуживого от этих «упырков». Добравшись до "Ростка", я тут же дал знать вышестоящему командованию о беспределе, что творится на нашей базе. С полкана смахнули погоны и погнали из армии поганой метлой. Даже уголовное дело завели, но он сумел откупиться. Успел всласть поворовать, пока был у кормушки… Меня отправили подальше – сначала в госпиталь, а потом на службу в другую военную часть. А через некоторое время туда же пришёл и мой бывший начальничек. Разжалованный, но вполне себе самодовольный и до сих пор служащий в рядах вооружённых сил. Такие вот у нас в стране законы. Деньги решают абсолютно всё. О той истории он подчёркнуто не вспоминал. Но осложнял мне жизнь по мелочи. Затыкал моей тушкой все дыры, распространял слухи. В итоге, когда делегатов отправили к сталкерам, на «Радар», многие были уверены, что там мы и поляжем. «Полкан» потирал руки – отправил упрямого олуха на смерть. Но представьте моё удивление, когда я встретил там бродягу-Лиса!.. Мы долго беседовали, а потом я сложил свои военные полномочия и тоже стал «вольной птахой». Такие дела. – Закончил свой рассказ Домра. – Все считают меня предателем. И военные, и сталкеры. Но только я и Лис знаем, как было на самом деле. А полкан уже подох. Туда ему и дорога. Эта тварь мне чуть жизнь не сломала и поставила под удар мою семью. Спасибо моему дядьке – Сахарову – он их хорошенько тогда спрятал. Поднял старые связи и отправил семейство в самое надёжное место, под круглосуточную охрану, в закрытый городок. А я теперь батрачу на весь этот праздник жизни. Вот пристрелю Камрада, тогда успокоюсь. А пока берусь за любое дело, лишь бы спокойно спать по ночам.

– Дааа, дела… – Протянул Мут. – А я всё думал, что служба тебе надоела.

– Может и надоела. Но если бы не тот случай, то я бы ни за что не решился… – Горько усмехнулся Домра. – А вотарт пришлось продать, чтобы обеспечить безопасность моей семьи. Такие пироги. Жадность фраера сгубила. После того, как я дезертировал, Лис мне очень помог – свёл с командирами «Долга». Наёмники грозились меня поймать и казнить. Камрад брызгал слюной, что порвёт меня голыми руками. Петренко, спасибо ему, сумел через Воронина отсрочить мою предполагаемую казнь. Наёмники признают силу группировки, даже временами идут с генералом на компромисс. В благодарность я подписал контракт с "Долгом" на три года, без необходимости вступать в группировку. И знаете, впервые за три года в Зоне я чувствую себя в относительной безопасности, среди друзей.

***

Прошерстив, как следует схрон, Петренко с Карасём вернулись почти ни с чем.

– Калаш всё подчистил. – Расстроено сказал Петренко. – И всё же, в несгораемом шкафу нашлось кое-что любопытное. А именно старые бумаги об экспериментах, проводимых над подростками в 2000–2006 годах. В ход пошло всё. Облучение, гормоны, и Бог знает, что ещё. Учёные хотели создать сверхчеловека – привить ему пси-способности искусственным путём. Телекинез, телепатия, анимизм, биокинез, экстрасенсорика – это лишь самый краткий список необъяснимых загадок вселенной, всерьёз заинтересовавших учёных, решивших всласть поиграть в богов… Планы научной группы временно нарушил Выброс 2007-го. Но уже в 2008-м появились данные об удачном опыте над подростком по имени Дима Васильев. Благодаря первому в истории Зоны Пси-Шторму, навсегда изменившему её природу, учёным удалось вывести свой чудовищный эксперимент на новый уровень.

Причудливые комбинации всепроникающего гамма-излучения с некоторыми специфическими артефактами дали свои плоды. И вскоре в лабораторных условиях удалось создать супер-мутанта, который (внимание) по собственной воле мог открывать и закрывать пространственные аномалии, перемещаясь на свое усмотрение. А ещё он обладал мощными биокинетическими способностями. Мог воздействовать на тело и психику других одушевлённых созданий, управлял их мыслями и энергиями. Никого не напоминает?

– Монстра из детства, – кивнул я.

– То-то же! – Погрозил пальцем Петренко. – Калаш как-то связан с твоим пси-мутантом. – Обратился ко мне полковник. – Иначе, зачем ему документы о тех опытах? – Петренко вздохнул и протянул нам с Мутом увесистую папку. – Ахиллесовой пятой эксперимента оказалась слишком большая энергозатратность таких пространственных переходов. Открывая аномалию за аномалией, Васильев заработал полное истощение. А учёные не имели понятия, чем восполнить его запас. Советовали больше отдыхать, поддерживали лекарствами. В итоге психика мутанта не выдержала. Учёные явно переоценили человечность данного создания. Научившись управлять своими способностями и обладая немалой силой, он бежал из лаборатории, где его мучили из научного интереса, убив при этом своего создателя. Проект заморозили, финансирование отозвали. След учёных, принимавших участие в эксперименте, теряется.

– Но Док сказал, что мутант тоже когда-то был человеком и загадал желание Монолиту! – Непонимающе возразил я. – Получается, это ложь?

Доктор потупил взор и принялся усиленно растирать костяшки пальцев.

– Я ни слова не солгал. Просто умолчал, что твой Повелитель Кошмаров являлся мутантом на момент нашего знакомства. Я, знаете ли, питаю слабость к любому живому созданию и не могу пройти мимо чужой беды. – Док отрывисто вздохнул. Как будто бы даже всхлипнул, испытывая волнение. – Я нашёл его в Зоне, истощённого, израненного, дезориентированного. Привёл в свой Дом на Болоте, где он провёл несколько месяцев, пытаясь обуздать свалившееся на него могущество. Сил катастрофически не хватало. Я поддерживал его физическую оболочку артефактами и отварами. Человеческая природа Димы Васильева делала его любознательным и сострадательным. Мы много беседовали о смысле жизни, о детстве и трансформации, которой парня подвергли. А когда наступил предел, мы вместе отправились к Монолиту. Тёзка твоего друга, – грустно взглянул на меня Доктор, – хотел снова стать человеком. Это было его заветной мечтой: конец мучениям в теле монстра. Но Зона не дала ему такой возможности. Вместо этого она сохранила равновесие иным способом – нейтрализовала его жалость и утолила вечную жажду возможностью подпитываться от других. Таким образом, всё дурное, что было в Васильеве, многократно усилилось. Впрочем, как и его мощь – физическая и ментальная. Он стал выносливей, хитрее и ни минуты не жалел, что пришёл тогда к Монолиту… В то время, как меня терзали постоянные сомнения. Воистину, «благими намерениями выстлана дорога в ад». Теперь я осознал всю суть и глубину известной цитаты Данте. Это я виноват, что место Димы Васильева, заключённого в тело высшего мутанта, заняло что-то иное, более страшное, тёмное, порожденное не безрассудством ученых, а самой Зоной… Словно в нём лежит её продолжение. Питая себя, он питает её. Я следил за ним, со стороны, не ввязываясь. Мы с ним крепко поссорились. Даже, стыдно признаться, подрались.

– Сложно это представить, – покачал головой Бочка.

– Ну, что ж… Я тогда был существенно моложе и горячее. – Поёжился Док, словно оправдываясь. – А потом он украл ребёнка… Символично: своего тёзку… И перекроил его по образу и подобию своему. Кто бы мог знать… Но только не я. Ведь с тех самых пор, расставшись на окраине «Болот», мы с ним так ни разу и не встретились, до вчерашнего дня. Я наблюдал за ним издалека. И даже видел несколько подобных ему мутантов. Но Зона не давала нам поговорить, будто боялась, что я мог повлиять на его становление. А она этого не хотела. В одном Васильев был прав – я не могу убить живое создание. Моя роль в Зоне прямо противоположена самой сути убийства. Я дал обещание стоять на страже жизни. Любой ценой, даже если на счету у создания десятки чужих смертей, и оно обязательно убьёт ещё. Это мой Дар, и проклятие одновременно. Поэтому я взял обещание с полковника не открывать стрельбу.

– Любопытно, – задумчиво прикусил губу Петренко, выслушав рассказ Доктора. – С Васильевым, конечно, случился прокол… Но почему же тогда Вы так спокойно отпустили его подопечного? А говорят, дважды снаряд в одну воронку не бьёт. Ведь он – далеко не заложник Васильева. Тот хорошенько его обработал. Он знал, кого брал, видя сущность мальчика изнутри. Значит было в нём что-то, что привлекло мутанта и заставило его взрастить себе приемника именно в лице Грачёвского друга.

– Глубина кратера, пробитого всей тяжестью доброты нашего Доктора не поддаётся измерению простыми человеческими категориями, полковник. – Бесо улыбнулся и ободряюще похлопал удручённого Доктора по плечу. – Держу пари, он просто что-то почувствовал… Впрочем, как и всегда.

Доктор лишь молчаливо развёл руками:

– Поверьте мне, так нужно. Ему необходимо укрыться. Иначе Калашников обязательно его найдёт. У Дмитрия было видение, пока он спал… Страшное…

– Кстати, насчёт делишек Калаша, – перебил Дока Петренко. – Как Вам известно, перед уходом Грач позволил нам скопировать данные с КПК Филонова. Помимо прочего, в нём оказалось ещё и несколько любопытных скрытых файлов. Наши инженеры по информационной защите всё же их расшифровали и этим же утром, отправили мне на закрытую почту свои наработки. Действительно, Калашников каким-то образом узнал о существовании данного «внепространственного» монстра и хотел повторить эксперимент 2008-гогода. В пользу того говорят зашифрованные скриншоты его переписок. Финансирование прочих рисковых проектов – это чистый бизнес. Калашников же махнул выше – он хочет стать властелином времени и пространства. Вот, где реальная власть. Только представьте, как писатели-фантасты и медлительные изобретатели нервно курят в сторонке, в то время как корпорация Калаша открывает двери в иные миры. В прошлое и будущее – да куда угодно. В этой папочке, что мы нашли, подробно описаны все эксперименты над Васильевым. Его способности и слабые стороны. Калаш аккуратно делал пометки на полях. Его корявые закорючки я узнаю из тысячи, уж поверьте… Он пытался разыскать мутанта. Но тот словно залёг в ил, на долгие годы. В ПДА Филонова имеются копии его переписки с Калашом, где он отговаривает друга от экспериментов, но тот остаётся непреклонным. Трусоватого, осторожного по жизни Филонова пугает все радикальное. Это риск. Файлы его переписки с другом – скрытые, засекреченные. Явно оставленные Депутатом по старой привычке «про запас». Не удивлюсь, если из-за этой излишней осведомленности его и убили. Он явно испугался желаний Калашникова и включил "заднюю". Не думаю, что смерть Филонова была инициативой Калаша. Скорее всего постарался кто-то из его доверенных людей, находящихся в ближнем кругу, дабы обезопасить участников операции от «утечек информации». Готов дать руку на отсечение.

Эд покачал головой:

– Мы назвали Вам всех, полковник.

– Так или иначе, мы должны поговорить с Калашниковым, хочет он этого или нет. – Решительно кивнул головой Петренко.