Текст книги "Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века"

Автор книги: Эдуард Берзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

В Ченле же борьба царей с буддийским землевладением была более успешной, может быть, потому, что правительство дискредитировало буддийское духовенство как якобы агентов иностранных держав. Экспроприация буддийской церкви, скорее всего, была завершена при сыне Махендравармана царе Ишанавармане I (около 616 – около 635). В истории династии Суй (581—618) сообщается:

«Многие жители Ченлы следуют закону Будды. Многие другие отправляют культ Дао. Буддисты и даосы помещают благочестивые изображения в домах, где останавливаются путешественники»

[465, с.39].

После 618 г. такие сообщения больше не встречаются. В то же время запрет на буддийскую религию как таковую, если он вообще существовал, мог существовать только при жизни Ишанавармана I. Первая дошедшая до нас буддийская надпись в Камбодже относится к 664—665 гг.

Религиозные и иные реформы Ишанавармана I укрепили государство Ченлу. Этот царь вел активную военную политику на севере и западе, где захватил ряд земель в Юго-Восточном Таиланде. На  р. Сен он построил столицу, которую назвал своим именем – Ишанапура. Ее население скоро достигло примерно 100 тыс. Китайский летописец сообщает:

«Этот монарх сделал своей резиденцией город И-ше-на, где проживает свыше 20 тыс. семей. В царстве имеются еще 30 городов, каждый с населением в несколько тысяч семей. Во главе каждого города стоит губернатор. Титулы чиновников такие же, как в Линьи (Тямпе).

Раз в три дня царь торжественно появляется в приемном зале и садится на трон, сделанный из пяти сортов ароматичного дерева и украшенный семью драгоценностями. Над троном возвышается балдахин, обитый роскошной тканью. Столбы балдахина из драгоценного дерева, стенки его из слоновой кости украшены золотыми цветами. Трон и балдахин вместе образуют нечто вроде маленького дворца, в задней части которого, как и в Читу, висит диск с золотыми пламеобразными лучами. Перед троном два человека держат золотую курильницу»

[521, с.74].

В 627 г. Ишанаварман I полностью аннексировал Бапном, и правившие там древние цари Горы, потомки Каундиньи II, вынуждены были эмигрировать. Их потомкам было суждено сыграть видную роль в индонезийской истории VIII—X вв.

Время правления Ишанавармана совпало с пиком могущества Ченлы. Надписи называют его славный повелитель трех царей, могучий владелец трех знаменитых городов... Победоносный Ишанаварман, прославленный своим героизмом, который поддерживает землю, как нага Шеша [465, с.51]. Ишанаварман I проявил себя как великий организатор. Ликвидировав вассальные царства, он создал систему губернаторов, которые управляли прежде полузависимыми владениями под строгим контролем центра. Ишанаварман существенно расширил бюрократический аппарат Ченлы. Как сообщает китайский летописец, «...число низших чиновников весьма значительно» [717, с.478].

Бюрократическую пирамиду возглавляли пять министров¹², которые были советниками царя. Тот же летописец сообщает:

«Тот, кто предстает перед царем, трижды касается лбом земли. Если царь ему приказывает приблизиться, он на коленях поднимается по ступенькам, держа руки скрещенными на плечах. Затем они усаживаются вокруг царя, чтобы обсуждать государственные дела. Когда заседание кончается, его участники снова становятся на колени, простираются ниц и удаляются»

[717, с.478—479].

Неизвестно, насколько «злым царем» был Ишанаварман I помимо его отношений с буддийским духовенством, но он, безусловно, заботился о том, чтобы оградить себя от всяких случайностей:

«Более тысячи стражников, одетых в панцири и вооруженных копьями, стоят у ступеней трона, в залах дворца, у дверей и колонн»

[717, с.479].

Ишанаварман I поддерживал тесные связи с царями Тямпы и выдал свою дочь Шарвани замуж за тямского принца Джагаддхарму. Их сын – Пракашадхарма впоследствии стал царем Тямпы под именем Викрантаварман (около 657—690) [691, с.40].

После смерти Ишанавармана I царем Ченлы стал Бхававарман II (около 635 – около 655), о родственных отношениях которого с его предшественниками в надписях ничего не говорится. Судя по тому, что имя Бхававармана II не упоминается в составленных позже генеалогиях, он был узурпатором. Л.П.Бриггс считает, что он был внуком Бхававармана I, потомство которого отстранили от власти Махендраварман и Ишанаварман I [465, с.52]. Но возвращение на трон старшей линии царского рода вряд ли можно рассматривать как узурпацию и стыдливо изымать этот факт из истории. Скорее всего, Бхававарман II в своих надписях приписывал себя к Лунной династии на очень зыбких основаниях.

Следующий царь, Джайяварман I, вступил на трон между 640 и 657 гг., а умер между 681 и 713 гг.¹³. На протяжении его Длинного царствования Ченла прошла путь от максимального расширения своих границ до упадка и распада. В начале своего царствования (между 650 и 656 гг.) Джайяварман I завоевал Паньпань, Санго и другие мелкие княжества Среднего и Верхнего Лаоса и вышел на границу набиравшего в это время силу царства Наньчжао [465, с.54]. Затем последовали два или три сравнительно мирных десятилетия, когда Джайяварман I устранился от борьбы за гегемонию в регионе¹⁴.

Надпись в Ват Пху сообщает:

«Его стрелы, его превосходный лук, который он (Джайяварман I) сгибает, несмотря на двойной вес, после долгих походов отложены им как ненужные. Он первый среди знатоков военного дела, знающий напор слонов, силу конницы, волю человека. Он – несравненный корифей всех искусств, начиная с пения, музыки и танцев. Он – истинная сокровищница всего желанного и тонкого. Он – океан, в котором, как жемчужины, хранятся ученость, терпение, умеренность, ум, рассудительность, щедрость. Это – мастер всех мастеров на земле, Его Величество Джайяварман»

[465, с.54].

Какой именно вклад Джайяварман I внес в науки и искусство, неизвестно, но то, что он, сократив военные расходы, несколько ослабил бремя налогов, подтверждает другое, более конкретное свидетельство:

«Он отказался от сбора даже справедливого налога с садов домохозяев, хотя он и был главным хозяином этих садов и этим особенно обеспечил их полное благосостояние»¹⁵

[465, с.59].

При Джайявармане I в Камбодже велось крупное храмовое и гражданское строительство. Из 19 надписей этого царя, которые дошли до нас, ни одна не найдена в районе Ишанапуры. Судя по всему, он перенес столицу на юг, в низовья Меконга [465, с.65]. Возможно, это было связано с ориентировкой на развитие международной морской торговли.

Конец правления Джайявармана I практически не освещен источниками. Можно только предположить, что в конце VII в. (может быть, уже после его смерти) Ченлу стали раздирать гражданские войны. В этих войнах могли погибнуть его сыновья, а может быть, он их вообще не имел. Во всяком случае, после 681 г., когда Джайяварман I еще упоминается как царствующий монарх, нет ни одной датированной надписи до 713 г., когда на троне Ченлы находилась вдова Джайявармана I царица Джайядеви¹⁶. Но она правила лишь малой частью былой державы. Согласно китайским источникам, вскоре после 706 г. Ченла распалась на две части – Верхнюю (Северную) Ченлу, или Ченлу Суши, и Нижнюю (Южную) Ченлу, или Ченлу Воды. А Ченла Воды, в свою очередь, распалась на несколько княжеств, одним из которых правила Джайядеви, горько жаловавшаяся в своей надписи на наступавшую смуту [465, с.57].

Дальнейшая судьба Ченлы Суши, объединявшей в основном земли современного Лаоса, была тесно связана с историческими судьбами Вьетнама, Китая и Наньчжао. Так, в 722 г. сухопутная Ченла, которую китайские летописцы стали называть Ваньдань (возможно, это название сохранилось в названии построенной позже столицы Лаоса Вьентьян)¹⁷, пришла на помощь вьетнамцам, восставшим против китайского господства под предводительством Май Тхук Лоана. Китайцы, однако, подавили восстание и отразили натиск войск Верхней Ченлы.

В 753 г. Верхняя Ченла, напротив, в союзе с Китаем воевала против Наньчжао, которое, в свою очередь, имело союзником Тибет. Воинственный царь Наньчжао Голуфэнь (748—778), не раз наносивший страшные удары Танской империи, и на этот раз вышел победителем. Китайский император Сюань Цзун (712—756) запросил мира, а Голуфэнь, по-видимому, глубоко вторгся в Верхнюю Ченлу и, пройдя ее насквозь, достиг и Нижней Ченлы. Об этом, скорее всего, говорят два недатированных эпизода из истории государства Наньчжао (Мань) в изложении китайских авторов.

В «Мань шу» («История Мань», т. е. Наньчжао. — Э.Б.), написанной в 860 г., говорится, что царства Сухопутная Ченла и Водная Ченла граничат с Чжэньнань, южным воеводством Наньчжао. В связи с этими царствами летописец замечает:

«Кавалерия мань однажды дошла до моря, но, увидев ревущие зеленые волны, все разочаровались и вернулись домой»

[706, с.93].

Этот вариант явно восходит к исторической традиции Наньчжао. В исторической традиции Ченлы та же история излагается иначе:

«Наньчжао вело войну с Куньлунь. Люди Куньлунь дали продвинуться вражеской армии, потом открыли плотину, и почти вся армия Наньчжао утонула. Оставшимся в живых, прежде чем отправить назад, в их страну, отрезали правую кисть»

[560, с.14].

Еще один вариант этой же истории звучит так:

«Однажды мятежники У Мань (Наньчжао, – Э.Б.) выступили в поход с кавалерией против Куньлунь. Люди Куньлунь оставили дорогу открытой и пропустили их. Затем они отрезали дорогу за армией, соединили ее с рекой и затопили. Наступая или отступая, мань были беспомощны. Свыше десяти тысяч умерло от голода. Тем, кто не умер, кунь-лунь отрубили правые кисти и отпустили домой»

[706, с.92].

Таким образом, в отличие от похода Голуфэня на Бирму в период между 757 и 763 гг., который закончился покорением царства Пью, его поход на Ченлу кончился катастрофой, поэтому о нем и говорится так глухо в истории Наньчжао.

История Водной Ченлы в VIII в. известна нам не многим лучше, чем история Сухопутной Ченлы. Немногие датированные надписи и очень скудные упоминания китайских летописей дают фрагментированную картину сильно фрагментированного общества будущей Камбоджи. В первой половине VIII в. Водная Ченла представляла собой конгломерат небольших независимых княжеств, из которых наиболее крупными были Индрапура, Самбхупура, Аниндитапура и Вьядхапура.

Индрапура находилась на северо-западе современной Камбоджи. В 598 г. некий Нарасимхагупта получил ее как феод от Бхававармана I и продолжал управлять ею при Махендравармане I (600—611) и Ишанавармане I (611—635). После распада Ченлы около 706 г. Индрапура оказалась иерархически подчинена Самбхупуре, но позже отделилась от нее. Около 770 г. царем (князем) Индрапуры был Джайяварман, которого историки обозначают Джайяварман I бис. Судя по всему, он был отцом Джайявармана II, которому суждено было основать Ангкорскую Камбоджу [465, с.64].

Самбхупура была расположена на северо-востоке Камбоджи. Ее одноименная столица находилась в районе современного города Самболь на восточном берегу Меконга.

Княжество Аниндитапура находилось в юго-западной части Камбоджи, к западу от Меконга. Столицей ее был город Баладитьяпура, расположенный в районе Ангкор Борей.

В руках потомков Джайявармана I сохранилась лишь небольшая часть территории на юго-востоке Камбоджи, прилегающая к древней столице Бапнома Вьядхапуре. Однако они продолжали носить титул верховного царя адхираджа [465, с.64].

Реально ведущее место среди княжеств Камбоджи в начале VIII в. занимала Аниндитапура, во главе которой стоял царь (князь) Нрипатиндраварман. Его сын Пушкаракша женился на дочери царя Самбхупуры и унаследовал от него это княжество, а после смерти своего отца (после 716 г.) объединил под своей властью Аниндитапуру и Самбхупуру. По мнению некоторых историков, здесь имело место завуалированное завоевание [521, с.85].

Сын Пушкаракши – Самбхуварман сначала был царем Самбхупуры, затем, женившись на наследнице царя Вьядхапуры, присоединил царский домен к своим владениям. А после смерти Пушкаракши стал царем трех четвертей Камбоджи. Столицей своей он, однако, сделал не Вьядхапуру, а Баладитьяпуру – удел своих предков по мужской линии. Сын его Раджендраварман I правил в третьей четверти VIII в. Он перенес свою резиденцию в традиционную столицу страны – Вьядхапуру 1465, с.64].

Между 766 и 780 гг., т. е., очевидно, в царствование Раджендравармана I, ко двору императора Дай-цзуна (762—780) прибыло посольство Водной Ченлы. Его возглавлял вице-царь по имени Бо-ми (в китайской транскрипции), которого сопровождала жена (случай редкий, если не уникальный в дипломатии того времени; может быть, это была дочь царя). Бо-ми привез 11 слонов в дар императору. Польщенный даром Дай-цзун пожаловал Бо-ми высокий титул гость императора [717, с.484].

Раджендраварман I, видимо, послал такое представительное посольство в Китай, потому что не был в состоянии отражать набеги яванцев из островной империи Забаг, которые в течение 20 лет (767—787) терроризировали прибрежных жителей Ченлы, Тямпы и Вьетнама. Китай, озабоченный защитой своих южных (вьетнамских) провинций от набегов тех же яванцев, вряд ли мог оказать Раджендраварману I какую-либо существенную помощь. Скорее всего, тот уладил свои отношения с Забагом дипломатическим путем. Положение Водной Ченлы существенно ухудшилось, когда в конце 770-х – начале 780-х годов Раджендраварман I умер и царем стал его сын, молодой и неопытный Махапативарман. Он перенес свою столицу назад в Баладитьяпуру (Ангкор Борей) и, не ограничившись переменой столицы, решил переменить и политический курс выжидательно-оборонительную тактику в отношении Забага сменить на наступательную. Это решение, принятое совершенно без расчета сил, имело для Водной Ченлы самые катастрофические последствия. История этой катастрофы в беллетризованной форме была рассказана в IX в. одним арабским путешественником:

«Согласно летописям страны Забаг, был некогда кхмерский царь. Кхмер – это страна, откуда привозят кхмерское алоэ... Нет царства с более многочисленным населением, чем Кхмер. Все кхмеры ходят пешком. Разврат и все опьяняющие напитки у них запрещены. В их городах, да и во всей державе не найдешь человека, приверженного разврату или опьяняющим напиткам. Кхмер расположен на той же долготе, что и царство Махараджи, т. е. остров Забаг. Между этими двумя странами 10—20 дней пути по морю (10 дней при хорошем и 20 – при среднем ветре).

Итак, рассказывают, что был некогда кхмерский царь юный и порывистый по натуре. Однажды он сидел в своем дворце, который возвышается над рекой, подобной Тигру в Ираке (а от дворца до моря был день пути по реке), и его министр стоял перед ним. Он беседовал со своим министром, и в этой беседе зашел разговор о царстве Махараджи, о его славе, о многочисленности населения и островов, которые ему подчинены. „Есть у меня одно желание – сказал царь. Министр, который был искренне предан своему повелителю и знал его порывистый характер, спросил: „Какое желание, о царь!" А тот ответил: „Я хотел бы видеть перед собой голову Махараджи, царя Забага, на блюде“. Министр понял, что эту мысль его монарху подсказала зависть, и он ответил: „Мне не нравится, о царь, что мой повелитель высказал такое желание. Люди Кхмера и люди Забага никогда не проявляли вражды друг к другу ни в словах, ни в делах. Забаг никогда не причинял нам зла. Этот отдаленный остров не находится по соседству с нашей страной. Его правители никогда не выражали желания завладеть Кхмером. Не следует никому повторять то, что царь сейчас сказал“

Кхмерский царь рассердился на министра, не послушал совета, который дал ему этот умный и верный советник, и повторил свои слова перед генералами и придворными. Эти слова стали передавать из уст в уста, пока они не распространились повсюду и дошли до ушей Махараджи. Этот Махараджа был энергичным и опытным царем. Он уже достиг зрелого возраста. Он призвал своего министра и сообщил ему о том, что узнал. Затем он сказал: „После того как этот безумец публично выразил свое желание (видеть мою голову на блюде), я вынужден заняться им. Если бы я игнорировал это оскорбление, я был бы унижен перед ним. Затем царь приказал министру хранить в тайне этот разговор и повелел снарядить тысячу кораблей средней величины и погрузить на них оружие и отважных воинов столько, сколько туда вместится. Затем он объявил, что желает совершить объезд островов своего государства. И он написал губернаторам подвластных ему островов, извещая о своем намерении. Слух об этом распространился повсеместно, и губернаторы всех островов стали готовиться принять царя подобающим образом.

Когда же приказы царя были исполнены и военные приготовления закончены, он взошел на корабль и вместе со своим флотом и войском направился в сторону царства Кхмер. Царь и его свита имели зубочистки. Каждый из них пользовался зубочисткой много раз в день. Каждый из них носил зубочистку при себе, не расставался с ней и не давал ее на хранение своим слугам.

Царь Кхмера ничего не подозревал, поэтому, когда Махараджа со своим флотом появился на реке, ведущей к столице, и возглавил атаку своих войск на нее, это было для него полной неожиданностью. Войска Махараджи внезапно ворвались в столицу, окружили дворец и захватили кхмерского царя. Кхмерские воины бежали перед натиском врага. Затем Махараджа приказал объявить через глашатаев, что он гарантирует всем жителям полную безопасность. После этого он сел на трон кхмерского царя, взятого в плен, и приказал привести его вместе с его министром. И он сказал царю Кхмера: „Что же тебя побудило высказать желание, которое ты не в силах исполнить, желание, исполнение которого не принесло бы тебе счастья, желание, которому не было бы оправданий, даже если его было бы легко исполнить?“ Царь Кхмера ничего не ответил на это. Тогда Махараджа сказал: „Ты высказал желание видеть мою голову на блюде. И если бы ты высказал также желание овладеть моей страной и моим царством или хотя бы разорить часть его, я так же поступил бы и с Кхмером. Но ты не высказал таких желаний. Поэтому я поступлю с тобой так, как ты хотел поступить со мной, и вернусь в свою страну, не присвоив ничего в Кхмере, будь то великая или ничтожная вещь. Пусть моя победа послужит уроком твоим наследникам. Никто не должен браться за задачу, которая ему не под силу, и желать того, что ему не суждено. Каждый должен считать себя счастливым, (потому) что он находится в добром здравии, пока оно у него есть“.

И сказав это, он приказал отрубить голову царю кхмеров. Затем он велел приблизиться кхмерскому министру и сказал ему: „Я желаю вознаградить тебя за то, что ты поступал как настоящий министр. Ибо я знаю, как ты мудро советовал своему государю, но он не послушал тебя. Найди теперь кого-нибудь, кто может стать хорошим царем, вместо этого дурака и посади его на трон“.

И в тот же час Махараджа отправился в свою страну. И ни он сам, и никто из его людей не взяли себе ничего в кхмерской стране. Когда же он вернулся в свое царство, он сел на свой трон, который возвышается над озером, и приказал принести голову царя Кхмера на блюде. Затем он созвал высших чиновников своего царства и рассказал им все, что произошло и что побудило его отправиться в поход против царя Кхмера. И услышав все это, люди Забага стали молиться за своего царя и желать ему всех благ.

Затем Махараджа приказал обмыть и набальзамировать голову царя Кхмера, положить ее в сосуд и отправить к царю, который заменил на троне Кхмера обезглавленного. И вместе с этим Махараджа направил новому царю Кхмера такое послание: „Я был вынужден поступить так с твоим предшественником из-за ненависти, которую он проявлял ко мне, и чтобы дать урок всем, кто захочет ему подражать. Я поступал с ним так, как он хотел поступить со мной. Я решил теперь отослать тебе его голову, так как мне в ней нет больше нужды. Я не хочу гордиться победой, которую я одержал над ним“

Когда весть об этих событиях достигла царей Индии и Китая, Махараджа вырос в их глазах. С этого времени цари Кхмера каждое утро, вставая, обращают лицо в сторону страны Забаг и, склонившись до земли, приветствуют Махараджу как своего сюзерена»

[561, с.56—61].

Эта история, как бы выхваченная из сказок 1001 ночи, отражает реальный исторический факт: в 80-х годах VIII в. верховная власть в Камбодже перешла к царям Явы Шайлендрам (царям Горы), которые, по мнению Ж.Седеса, были потомками царей Бапнома. Имя марионеточного царя, которого царь Забага (это, скорее всего, был махараджа Вишну, умерший около 782 г.) посадил на трон Нижней Ченлы, неизвестно. Существует гипотеза, что это был малолетний Джайяварман II, сын царя Индрапуры Джайявармана I бис.

При этом царь Забага забрал его к своему двору, чтобы воспитать в соответствующем духе, а обязанности царя в Камбодже стал исполнять регент Джайендрадхипативарман, дядя по матери Джайявармана II, принц из дома Аниндитапура [465, с.64]. Влияние Явы в Камбодже в этот период проявляется как в некоторых памятниках архитектуры и искусства, так и в распространении религии победителя. В провинции Сиемреап найдена надпись, датированная 791 г., в которой говорится об установлении статуи бодхисаттвы Локешвары. Это самое древнее эпиграфическое свидетельство существования махаяны в Камбодже [521, с.94].