Текст книги "Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века"

Автор книги: Эдуард Берзин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

«Законы страны не предусматривают тюрем. Обвиняемый постится и соблюдает воздержание три дня. Потом раскаляют докрасна топор, и он должен пронести его семь шагов. Или бросают в кипящую воду золотое кольцо или яйца, и он должен их вынуть. Если он виновен, рука будет обожжена, а если не виновен – останется целой. Также держат во рвах у городских стен крокодилов. А за воротами есть помещение для диких зверей. Обвиняемых бросают к диким зверям или крокодилам. Если дикие звери или крокодилы не тронут их, они считаются невиновными. По истечении трех дней их отпускают на свободу»

[769, с.268].

Таким образом, в Бапноме III в. господствовало обычное право с присущим ему институтом ордалий (божьего суда).

Политическая история Бапнома в конце III – первой половине IV в. в настоящее время представляет собою сплошное белое пятно. С 287 по 357 г. в Китай не прибыло ни одно посольство из Бапнома. Единственное, что можно сказать об этом отрезке в 70 лет, это то, что династия, основанная Фань Сюнем, третья династия Бапнома за это время, тоже успела сойти со сцены и посольство в 357 г. направил ко двору императора Муди новый царь, возможно, основатель четвертой династии Бапнома, носивший имя (или титул) Чандана, которое, как уже говорилось, связывало его с кушано-скифскими правителями Индии⁶.

Как предполагает Жорж Седес, смена правящей династии Бапнома в середине IV в. была одним из результатов крупномасштабных событий, которые происходили в это время на Индийском субконтиненте. Здесь в это время набирала силу новая великая держава – империя Гуптов. В результате завоеваний царей Чандрагупты I (320—340) и Самудрагупты II (340—380) многие цари лишились своих владений. В их числе было и государство Мурунда, в III в. поддерживавшее активные отношения с Бапномом. «В 357 г., – пишет Ж.Седес, – при великом императоре Самудрагупте вся Северная Индия подчинялась династии Гупта. Скифские завоеватели были изгнаны. Возможно, одна из ветвей Кушанского рода, изгнанная с берегов Ганга, отправилась на поиски удачи за Бенгальский залив в страну Золота (Суварнабхуми или Хриса), которая всегда была открыта для авантюристов из Индии» [521, с.46].

Приглашение заморского вождя на трон не было чем-то экстраординарным в раннеклассовых обществах. Хроники средневековых государств Африки и Азии буквально пестрят «варяжскими легендами», некоторые из которых отражают вполне реальные, поддающиеся проверке исторические факты. В некоторых случаях древние государства приглашали царей со стороны, так же как Новгородская республика приглашала на княжение то тех, то иных князей, чтобы они ведали вопросами обороны, не вмешиваясь во внутренние дела страны, за которые отвечали совет старейшин и народное собрание. В некоторых случаях князя с дружиной приглашала одна из фракций правящей верхушки, которая иначе не могла одолеть своих соперников⁷. Во всех случаях приглашение царя со стороны оформлялось особым договором и присягой, но от этих документов мало что сохранилось. Монархически настроенные летописцы тщательно вытравляли из истории все упоминания о договорном начале власти царствующих династий.

В результате каких именно катаклизмов к власти в Бапноме пришел Чандана, мы, скорее всего, никогда не узнаем. Немного известно и о приходе к власти через несколько десятилетий, на рубеже IV—V вв., еще одного иноземца, тезки первооснователя государства Бапном. Согласно сообщению китайской летописи «Лян шу»:

«Цзяо Чжэн-ю (Каундинья II.– Э.Б.) был брахманом из Индии. Однажды божественный голос сказал ему: «Ты должен править Фунанью». Каундинья возрадовался всем сердцем и отправился на юг, в Паньпань. (Затем) народ Фунани узнал его. Все царство преисполнилось радостью, народ явился к нему и избрал его царем. Он изменил все законы и привел их в соответствие с обычаями Индии»

[769, с.269].

Паньпань – северная часть Малаккского п-ова здесь фигурирует как некая отдельная территория и в то же время как часть Фунани (Бапнома). Это, видимо, соответствует действительности. Завоеванное Фань Ши-манем полуостровное государство Дуньсунь, которому тот, видимо, и дал название Паньпань, на рубеже IV—V вв. еще не посылало самостоятельных посольств в Китай. В то же время, контролируя путь через перешеек между двумя океанами, государство Паньпань, конечно, получало от этого огромные доходы, и его экономическая мощь всегда обеспечивала ему особое положение внутри империи.

В китайских сообщениях, относящихся к несколько более позднему времени, упоминается большое число брахманов и монахов, которые живут в стране Паньпань. Логично допустить, что и полувеком раньше Паньпань было не только центром торговли, но и важным идеологическим центром, где была подготовлена реформа Бапномского государства, которую китайские источники приписывают Каундинье II.

Могущественный царь Каундинья II не считал нужным направлять посольства в Китай, ослабевший в борьбе с северными кочевниками. Положение меняется при его преемнике, имя которого в китайской традиции звучит как Шили Тобамо (Шри Индраварман или Шрестхаварман). За небольшой промежуток времени между 434—438 гг. он направил к китайскому двору три посольства. Очевидно, этот царь ответил отказом на предложение Фань Ян Мая II, царя Тямпы, вступить в военный союз против Китая. Ему было не до внешних войн. В начале 430-х годов стала распадаться его собственная империя. Между 424 и 453 гг. ко двору императора Вэнь-ди прибыло первое посольство из государства Паньпань, в 435 г. – первое посольство из Даньдань, занимавшего южную часть Малаккского п-ова. Посольства из страны Паньпань зарегистрированы в китайских летописях еще под 455 г. и в промежутке между 457 и 464 гг.

При преемнике Шили Тобамо Джайявармане Каундинье, к имени которого иногда добавляют эпитет Великий, оба эти государства, видимо, были возвращены под власть Бапнома. Прекращаются посольства в Китай не только из этих стран, но и из государств Индонезии (см. табл.II). Между 466 и 502 гг. ни одна страна Юго-Восточной Азии, кроме Бапнома и Тямпы, не прислала посольств к китайскому двору. Возможно, они этого не делали из боязни мощного флота Бапнома, который мог нанести немалый ущерб любой приморской стране, отказавшейся признать хотя бы номинальное верховенство Джайявармана.

Тон, в котором китайские летописи в это время говорят о Бапноме, кардинально меняется. Если в III в. Кан Тай писал о жителях Бапнома, что «характера они простого, не отличаются хитростью» 1769, с.268], то летописец конца V в. дает им иную характеристику:

«Народ Фунани зловреден и хитер. Они захватывают силой жителей соседних городов, которые не признают себя их вассалами, и превращают их в рабов»

[465, с 29].

Великодержавной политике Джайявармана соответствовало развитие при нем культа Махешвары – Шивы-царя. В центре этого культа стояло почитание божественной линги, которая служила связующим звеном между Шивой и царем. Храм линги всегда стоял на горе (натуральной или искусственной), так как Шива в числе прочих титулов носил титул царь Горы. Как сообщил посетивший Бапном в 80-х годах V в. индийский монах Нагасена:

«Махешвара постоянно заставляет сверхъестественную силу спускаться на гору Мотан. Он (Махешвара) распространяет добро в мире, и его благое влияние действует на все живущее. Все цари пользуются его милостями, и весь народ спокоен. И по причине того, что эти милости даруются, его (Джайявармана) подданные обладают покорным характером»

[665, с.28].

В то же время буддизм, распространившийся в Бапноме в более раннее время, еще прочно удерживал свои позиции. Для сравнительно молодой буддийской церкви Китая Бапном наряду с Индией был землей древнего благочестия, откуда приглашали наиболее квалифицированных вероучителей. Так, в 506 г. ко двору императора У-ди прибыл монах Сангхапала (460—524), уроженец Бапнома, полиглот, в совершенстве знавший много языков. По поручению У-ди он 16 лет работал над переводом священных буддийских книг. Среди мест, где он занимался переводами, привлекает внимание учреждение Нань-чуан (Бюро по делам Фунани) [560, с. 130]. Другой видный теоретик буддизма из Бапнома, монах Мандрасена, прибыл в столицу династии Лян в 503 г. Некоторое "время он сотрудничал с Сангхапалой в области перевода, но позже отошел от этой работы, так как не смог во всех тонкостях овладеть религиозно-философской терминологией китайского языка [465, с. 131].

Сам Джайяварман, видимо, даже несколько утрировал свою привязанность к буддизму, когда речь шла о сношениях с Китаем. Особенно это наблюдается в начале его царствования, когда Джайяварман рассчитывал получить от Китая помощь против собственного сына. Как сообщают китайские источники, незадолго до 478 г. сын Джайявармана принц Фань Дань поднял восстание против отца, которое не имело успеха, после чего бежал в Тямпу. Там, напротив, фортуна повернулась к нему лицом, и он каким-то образом захватил трон Тямпы. Став царем, Фань Дань продолжал причинять отцу всяческие неприятности. Не брезговавший государственной торговлей Джайяварман в начале 480-х годов послал большую группу купцов со своими товарами в Гуанчжоу. Но шторм выбросил их на берег Тямпы, где их дочиста ограбили люди Фань Даня. Тут терпение Джайявармана истощилось, и он в 484 г. направил к императору У-ди⁸ послом уже упомянутого индийского монаха Нагасену, который, кстати, был очевидцем ограбления. С Нагасеной Джайяварман послал особо ценные подарки. Золотое изображение Нагараджи (царя змей)⁹, фигуру слона, вырезанную из драгоценного сандалового дерева, модели памятников буддийской архитектуры (ступы) из слоновой кости и многое другое [465, с.28]. Просьбу же он высказал только одну – помочь согнать Фань Даня с трона Тямпы.

Император У-ди ответил Джайяварману любезным посланием и прислал пять кусков разноцветного шелка, а дело о Фань Дане велел передать в китайские судебные инстанции, где его благополучно похоронили. Более того, в 491 г. император признал Фань Даня законным царем Тямпы и пожаловал ему титул: Великий умиротворитель Юга, главнокомандующий военными силами на морском берегу, царь Линьи (Тямпы) [715, с.77].

Для Джайявармана, таким образом, стала назревать серьезная фланговая угроза со стороны Тямпы, поддержанной Китаем. Но прежде чем китайский посол с дипломами доехал до столицы Тямпы, там произошел переворот. Фань Дань был свергнут и, видимо, убит. Во всяком случае, с этого времени о нем не было никаких известий. Новым царем Тямпы стал Фань Чжу Нун (491—498), правнук тямского царя Фань Ян Мая II (около 425—446). Принимали ли какое-нибудь участие в этом перевороте агенты Джайявармана, неизвестно. Император У-ди отнесся к делу философски и велел все титулы, пожалованные Фань Даню, переписать на Фань Чжу Нуна. Новый царь Тямпы вел мирную политику, не задирался ни с Бапномом, ни с Китаем, так что все дело разрешилось к общему удовольствию [465, с.28].

Последние годы жизни Джайявармана, вновь укрепившего империю Бапном, видимо, были посвящены мирному строительству. Сохранилась надпись принца Гунавармана, сына Джайявармана, Луны семейства Каундиньи. Отец поставил Гунавармана во главе владения, завоеванного в грязи, т. е., очевидно, территории, осушенной в дельте Меконга [506]. В другой надписи упоминается царица Кулапрабхавати, главная жена Джайявармана, как основательница убежища с бассейном для отшельников. Отшельники эти, видимо, были вишнуитами [509]. Вишнуизм практиковался в Бапноме наряду с шиваизмом и буддизмом. Все исповедания пользовались полной свободой. Пока страна была богата, места хватало всем. Религиозные конфликты начались позже.

По отношению к Китаю Джайяварман в начале VI в. продолжал примирительную политику. В 502 г. по случаю прихода к власти в Китае династии Лян (502—577), особенно приверженной буддизму, он послал новому императору У-ди (502—550) помимо обычных «продуктов страны» изображение Будды, сделанное из коралла. Эти дары произвели на У-ди благоприятное впечатление. В 503 г. он пожаловал Джайяварману титул Генерал умиротворенного Юга, царь Фунани, такой же, какой 12 лет назад его тезка У-ди из династии Ци пожаловал мятежному сыну Джайявармана [465, с.29].

В 504 г. буддизм стал государственной религией Китая, и экспорт буддийских реликвий из Бапнома в Китай, видимо, значительно возрос. В 511 и 514 гг. Джайяварман снова посылал посольства к У-ди с обычным набором даров.

В год последнего посольства Джайяварман умер, и в стране сразу же разразилась кровавая усобица. Рудраварман (сын Джайявармана от наложницы) сверг с трона и убил своего младшего брата – законного наследника, сына Джайявармана от царицы (судя по всему, это был Гунаварман, сын Кулапрабхавати). Смута, произошедшая по этому случаю, ослабила Бапном. Сразу же подняли голову вассалы империи и стали демонстрировать свой суверенитет, направляя посольства к китайскому двору. В 515 г. к императору У-ди прибыло первое посольство из Лангкасуки, в 527 г. – после почти 70-летнего перерыва – в Китай прибыло посольство государства Паньпань, в 530 г., после почти столетнего перерыва, – из страны Даньдань. Затем посольства из стран Малаккского п-ова продолжали регулярно прибывать до 80-х годов VI в.

Любопытно, что и государства Индонезии начинают посылать своих представителей в Китай примерно в это же время. Государство Похуан (Бохуан) на Центрально-Восточной Яве после перерыва в 44 года прислало посольство в 517 г., а затем в 522-м. Царство Тарума (на Западной Яве) прислало свое первое посольство в 528 г., через 76 лет после прибытия последнего посольства из царства Хэлодань, которое оно сменило. Только государство Ганьтоли на Юго-Восточной Суматре (будущее царство Шривиджайя) как будто бы прорвало морскую блокаду еще в 502 г., при жизни Джайявармана. Но следующие его посольства практически синхронны с посольствами других стран: 518, 519, 520, 560, 563 гг.

Сам Рудраварман в эти годы тоже часто посылал посольства: 517, 519, 520, 530, 535, 539 гг., изощряясь в подарках со значением. Так в 519 г. он направил вместе с обычными ценностями – жемчугом и благовониями буддийские амулеты из сандалового дерева и листья священного дерева Бо. В 539 г. Рудраварман превзошел сам себя, прислав У-ди живого носорога и сообщив, что в его стране имеется, дескать, волос Будды длиной в 12 футов. У-ди, естественно, приказал ему этот волос привезти. Но в этот момент вереница посольств из Бапнома внезапно обрывается. Империя рушится, и на историческую сцену выходит новое действующее лицо – государство Ченла.

Государство Ченла (середина VI – начало VIII в.)

Государство Ченла (точное значение этого слова, которое дошло до нас только в китайской транскрипции, неизвестно) сложилось в V в. у кхмерских племен, населявших нынешнюю территорию Южного Лаоса. Несколько позже оно получило официальное название Камбуджа (или Камбоджа). Согласно кхмерским преданиям, первым царем Камбоджи был Шрутаварман, сын великого отшельника Камбу Сваямбхува (самосозидающего) и апсары Меры (небесной нимфы), которую отдал ему в жены сам бог Хара (он же Шива) [465, с.29].

Более вероятно, однако, что Камбоджа—Камбуджа была названа в честь древней полумифической страны Камбоджи, которая была расположена на стыке расселения иранских и индийских племен, где-то на территории нынешнего Афганистана. О разнообразных связях древней Камбоджи с иранским миром уже говорилось. Шрутаварману, который, согласно преданиям, правил примерно в 435—495 гг., наследовал его сын Шрештхаварман (около 495—530); последний построил новую столицу и назвал ее в свою честь Шрештхапура. Эта столица находилась у подножия горы Лингапарвата, в современной лаосской провинции Бассак.

Гора Лингапарвата считалась священной горой кхмеров. Она была центром древнего культа бога Горы, которого, после проникновения в страну индийской культуры, стали отождествлять с Шивой. В китайском источнике более позднего времени, где говорится о событиях рубежа VI—VII вв., есть такое сообщение:

«Возле столицы есть гора Линцзябопо (Лингапарвата). На вершине этой горы стоит храм, посвященный духу Бодоли (Бхадрешвара, одно из прозвищ Шивы), которому приносят в жертву людей. Тысяча солдат постоянно охраняет этот храм. Каждый год царь отправляется в этот храм, чтобы ночью лично принести человеческую жертву»

[465, с.39].

Сначала Ченла входила в число вассалов Бапнома, но затем приобрела независимость (возможно, это случилось уже при Шрутавармане во время первого ослабления Бапнома во второй четверти V в.). А в середине VI в., после смерти Рудравармана Бапном сам стал вассалом Ченлы. Внешне это, видимо, было оформлено через систему династических браков.

Около 550 г. Бхававарман, внук Рудравармана, царя Бапнома, женился на царице Ченлы по имени Лакшми, которая происходила из рода матери Шрештхавармана, и стал царем Ченлы. Как сообщают более поздние кхмерские надписи, Бхававарман соединил в своем лице две наиболее знаменитые царские линии индийской мифологии – Лунную династию, восходящую к богу Луны Соме (самым знаменитым представителем этой династии был Кришна, воплощение Вишну), и Солнечную династию, самым знаменитым представителем которой был великий герой Рама, также воплощение Вишну. Все последующие цари Камбоджи также считали себя потомками обеих мифических династий.

  Таблица II. Посольства стран Юго-Восточной Азии в Китай во II-XII вв.

Страна

Даты

1

2

3

4

5

6

7

8

9

МАЛАЙЯ

1. Паньпань

424—453, 455, 457—464

527, 529, 530, 536, 540, 551, 571, 584

616, 635

2. Лангкасука

515, 523, 531, 568

668

3. Даньдань

435, 453

530, 531, 535,571, 581, 585

616, 666—667, 668—669

4. Кедах

638

5. Кра

610

ТАИЛАНД

1. Читу

608, 609, 610

2. Дваравати

608, 638, 649

3. Тоюань

644, 647

БИРМА

1. Голофушало

650—655

2. Кала

650, 656

3. Голошэфэнь

660

СУМАТРА

1. Ганьтоли

441

502, 518, 519, 520, 560, 563

2. Барус

627—649

3. Поло

642

4. Малайю (Джамби)

644, 662

1079, 1080, 1088

5. Шривиджайя

670—673, 702, 716, 724, 728, 742

6. Саньфоци

905, 960, 962, 974, 980, 982, 983, 988, 990—992, 1003, 1006, 1008, 1028, 1067, 1078

1079, 1080, 1082, 1087, 1094—1095, 1156, 1176, 1178

ЗАПАДНАЯ ЯВА

1. Хэлодань

430, 433, 434, 436, 437, 449, 452

666—669

2. Тарума

528, 535

3. Шривиджайя

670—673, 702, 716, 724, 728, 742

ЦЕНТРАЛЬНО-ВОСТОЧНАЯ ЯВА

1. Ява I

132, 430, 433, 435

2. Похуан (Бохуан)

442, 449, 451, 455, 456, 459, 464, 466

3. Поли (Боли)

473, 517, 522, 630, 637

4. Хэлин I

640, 648, 666

5. Шривиджайя

670—673, 702, 716, 724, 728, 742

6. Хэлин II

767, 768, 769, 770, 813, 815, 818

7. Ява II

820, 831, 839, 873, 992, 1109, 1129, 1132

Фактически права Бхававармана и на трон Ченлы, и на трон Бапнома, видимо, были довольно сомнительны. Как и персидский царь Дарий, он взошел на трон при живом отце. Отец его Вираварман, видимо, никогда не был царем, а мать его, хотя и была дочерью царя Рудравармана, могла передать ему не так уж много легитимности, потому что сам Рудраварман был узурпатором, отстранившим от власти законного наследника принца Гунавармана.

Не исключено, что после смерти Рудравармана законная линия (наследники Гунавармана) опять завладела властью, но Бхававарман снова потеснил ее, навязав бывшему суверену статус вассала. Большую помощь при этом ему оказал его брат, талантливый полководец Читрасена. Но долгое и, судя по всему, мирное царствование Бхававармана было в первую очередь обеспечено не военными талантами брата, а политической одаренностью самого Бхававармана. На протяжении почти полувека он делал все возможное для безболезненной интеграции империи с новым центром. И его политика примирения принесла плоды. Как сообщает надпись в Ханчей:

«Земля, поясом которой был океан, хотя и завоеванная сначала силой, когда он (Бхававарман) управлял ею, была снова завоевана его кротостью»

[465, с.42].

Достигнув преклонного возраста, Бхававарман ушел в прибежище Шивы, т. е. в шиваитский монастырь. Как сообщает одна из надписей, «его сын в ранней юности принял на себя бремя царства» [465, с.42]. Далее сын Бхававармана внезапно исчезает из истории Камбоджи. Может быть, он умер, а престарелый отец опять вернулся на трон. А может быть, наоборот, умер Бхававарман вскоре после ухода в отшельники и Читрасена без особого труда отнял власть у еще не успевшего укрепиться на троне племянника. Во всяком случае, именно к правлению царя Ишанавармана, сына Читрасены, китайские летописцы приурочивают такую информацию:

«(В Ченле) только сыновья царицы, законной жены царя, могут наследовать трон. В день, когда провозглашается новый царь, все его братья подвергаются уродующей их операции, одному отрубают палец, другому – нос и т.д. Затем выделяются средства на их содержание и их рассылают в разные места, никогда не предлагая им никакой должности»

[717, с.479].

Похоже, что этот древний обычай (он существовал, например, в сасанидском Иране, доживавшем в это время свои последние годы) был введен в кхмерскую практику именно Читрасеной, после того как он стал царем Махендраварманом, чтобы оградить своего сына от судьбы сына Бхававармана.

Недолгое царствование Читрасены-Махендравармана (около 600 – около 611), взошедшего на трон уже глубоким стариком, тем не менее было отмечено значительной военной активностью. Раздвигая границы своей державы на западе, Махендраварман в первые годы VII в. завоевал нижнюю часть долины  р. Мун на территории современного Таиланда. Этим он создал угрозу государству Читу (или Тоюань), возникшему после распада империи Бапном в Юго-Восточном Таиланде.

На северо-востоке границы Ченлы еще при Бхававармане подошли к границам Китая. Политика Ченлы по отношению к Китаю во второй половине VI и начале VII в. была определенно недружественной. Китай продолжал признавать царей Бапнома, которые продолжали посылать свои посольства к китайскому двору, а у Ченлы вплоть до 616 г. не было дипломатических отношений с Китаем. С Тямпой же, которая враждовала с Китаем, у Махендравармана, наоборот, были прекрасные отношения. В 605 г. он направил в Тямпу для переговоров своего первого министра Симхадеву. По-видимому, он должен был договориться с царем Тямпы Шамбхуварманом о военном союзе против Китая. Но договориться они не успели. Китайский полководец Лю Фын, которому император Ян-ди поручил «замирение» Тямпы, подступил к столице Тямпы в тот самый момент, когда шли эти переговоры. Министр Симхаварман (он же Симхадева) стал невольным свидетелем разграбления тямской столицы и депортации ее жителей. Вслед за этим Лю Фын оккупировал всю Тямпу и преобразовал ее администрацию на китайский лад. Царь Шамбхуварман бежал из Тямпы. Надо полагать, что он укрылся в дружественной стране. Поддержка Махендравармана, как и поднявшееся освободительное движение в стране, вскоре, однако, позволили Шамбхуварману вернуться в Тямпу.

Тем временем военное преимущество Лю Фына было сведено на нет эпидемией болезни бери-бери в его войсках. Ему пришлось начать отступление к китайской границе. В дороге он сам стал жертвой эпидемии [691, с.38]. Чтобы дать императору Ян-ди возможность «сохранить лицо», Шамбхуварман, как только китайские войска были выведены из Тямпы, направил в Китай посольство с просьбой о прощении и с обещанием платить дань (это обещание, однако, он вскоре нарушил, убедившись, что мощь династии Суй пошла на убыль [691, с.38]).

Правительство Ян-ди извлекло уроки из неудачной кампании 605—606 гг. Оно не стало повторять лобовой атаки на юг, а решило сперва провести солидную дипломатическую подготовку, чтобы изолировать Тямпу и ее союзницу Ченлу. В 607—610 гг. чрезвычайный посол императора Чан Цзюнь объехал значительную часть Юго-Восточной Азии, везде пытаясь так или иначе создать плацдарм для китайской экспансии в регионе. В первую очередь он направился в Читу. Союз с западным соседом Ченлы позволил бы взять Махендравармана в клещи. Здесь китайское посольство ожидал самый восторженный прием, а реакция правительства Читу на китайские авансы превзошла все ожидания. «Мы все теперь граждане Великой Срединной империи, а не граждане Читу», – заявили от имени царя Гаутамы его доверенные брахманы [912, с.29].

Естественно, что добровольное присоединение к Китайской империи страны, находившейся от нее на огромном расстоянии, могло быть вызвано только серьезной внешней угрозой. Такой угрозой для Читу и было наступление Махендравармана вдоль долины Мун, грозившее аннексией всего сравнительно небольшого царства Читу. Обеспечив себе этот плацдарм, Чан Цзюнь направил своих людей в островную часть региона. В 607 г., согласно летописи «Суй шу», «...страна Лоча была принуждена признать власть Китая» [928, с. 198]. О стране Лоча (или Кунлунь) летопись сообщает, что она лежит к востоку от Поли (Восточная Ява и Бали), т. е. расположена на Малых Зондских о-вах. Летопись сообщает:

«Лоча народ очень грубый. У них – рыжие волосы и черная кожа. У них зубы диких животных и ногти орлов. Когда они торгуют с горожанами, они всегда делают это ночью. Днем они скрывают свои лица»

[928, с.198].

Если добавить к этому, что Лоча – китайская транскрипция санскритского слова ракшасы – демоны, перед нами картина крайне примитивного народа, находящегося в лучшем случае на стадии военной демократии. Почему Чан Цзюнь проявил такой интерес к слаборазвитой в торговом отношении стране Лоча, а о посещении мощных торговых центров Суматры и Явы летопись ничего не сообщает, хотя китайские послы, скорее всего, побывали и там? Эта загадка раскрывается благодаря другому сообщению. В 607 г. китайские представители наняли на Филиппинах большое число воинов из народа кунь-лунь¹⁰ для похода против Тайваня [722, с. 186]. Вопреки декларированным целям, главная задача посольства Чан Цзюня носила не торговый, а военный характер. Речь шла о создании армии, которая была бы боеспособна в тропических условиях, ибо наемники кунь-лунь должны были заменить китайские войска, которые император Ян-ди вынужден был вывести из Тямпы. Новый широкомасштабный поход в Юго-Восточную Азию, однако, не состоялся. Дело в том, что Ян-ди, склонный к мегаломании, одновременно осуществлял несколько грандиозных военных проектов. Его войска в Центральной Азии вели успешную борьбу с Тюркской державой. Он посылал посольства в Византию, чтобы объединить с ней свои военные усилия в борьбе против Ирана. В то же время он раз за разом отправлял новые армады кораблей на завоевание Тайваня. И наконец, он готовил огромную (1130 тыс.) армию для вторжения в Корею. Всего же при Ян-ди было мобилизовано 3,5 млн. человек, т. е. 9% населения Китая. Такое перенапряжение сил империи не могло длиться долго. После того как в 612 г. китайские войска в Корее потерпели сокрушительное поражение, в Китае разразилась крестьянская война, унесшая в своем огне недолговечную династию Суй.

Первый император новой династии Тан (618—907) Ли Юань, принявший имя Гао-цзу (618—627), учел ошибки предшественника и сократил дорогостоящие военные проекты. Отношения с Тямпой и Ченлой перестали быть напряженными. Начался обмен посольствами. Вскоре после 618 г. Ченла приняла китайский календарь. Это было косвенным признанием верховенства Танской империи. Однако за 10—15 лет напряженного противостояния с Китаем в Ченле произошли существенные структурные изменения.

Сообщает И Цзин, посетивший Юго-Восточную Азию в 671—695 гг.:

«Раньше в Фунани Закон (религия) Будды процветал и распространялся, но сейчас злой царь совершенно истребил его, и здесь нет больше буддийских монахов»

[521, с.67].

По мнению Ж.Седеса этим злым царем был Бхававарман или его брат Читрасена-Махендраварман [521, с.68]. Но к Бхававарману, правившему около 550—600 гг., трудно применить выражение И Цзина «сейчас». Как мне представляется, здесь речь идет о процессе, который полностью завершился в середине VII в. незадолго до приезда И Цзина, но начался еще в тревожные дни правления Махендравармана I.

В то время южноиндийское государство Паллава, центр обновленного индуизма, занимало ведущую роль в торговле Индии и Юго-Восточной Азии. Экономические связи в данном случае тесно переплетались со связями культурными. Английский историк Г.К.Уэльс, выделивший четыре волны индийского влияния на Юго-Восточную Азию, третью волну (около 550—750) называет волной Паллава [895, с.24]. В первой половине VII в. при царях Махендравармане I (около 600—630) и Нарасимхавармане (около 630—655) царство Паллава находилось на вершине своего могущества. И вряд ли можно считать случайностью, что Читрасена, взойдя на трон, принял то же имя, что и царь Паллавы, его современник. Тесные связи с шиваитской Паллавой были тем более нужны царям Ченлы и Тямпы, что их небольшой шиваитский блок был в то время как бы островом в буддийском море, которое представлял тогда регион Юго-Восточной Азии.

И Цзин в своей работе утверждает, что буддизм процветает на девяти островах: на Получжэ (Полюши) (Северная Суматра), Молою (Центральная Суматра), Шилифоши (Шривиджайя) (Южная Суматра), Мохосинь (Западная Ява), Хэлин (Центрально-Восточная Ява), Даньдань (южная часть Малаккского п-ова), Пеньпень (северная часть Малаккского п-ова), Куньлунь (может быть, о-в Гурун?), Фошипуло (Виджайяпура) – Калимантан [560, с.64], т. е. охватывает практически всю Индонезию, кроме, может быть, Сулавеси, и весь Малаккский п-ов, кроме, может быть, Кедаха¹¹. Если даже допустить, что И Цзин занимался приписками^11а и не вся Индонезия и вся Малайя в его время были буддийскими, все же из других источников мы знаем, что царь Читу Гаутама (т. е. тезка Будды) в 593 г. ушел в буддийский монастырь, оставив трон своему сыну, тоже Гаутаме [521, с.78]. А о махаянском (т. е. идентичном китайскому) характере буддизма Читу свидетельствует сообщение 607 г. о том, что на воротах столицы этого царства нарисованы бодхисаттвы [717, с.467].

Таким образом, в конце VI—VII в. шиваитский блок Ченла-Тямпа был зажат между буддийским Китаем и буддийским Таиландом, которые могли рассчитывать на поддержку единоверцев, явно преобладавших в это время во всем регионе Юго-Восточной Азии. Обычно довольно широкая (по сравнению с Европой и Передним Востоком) религиозная терпимость стран индуистско-буддийского круга в данном случае была отброшена, и между шиваитским и буддийским духовенством началась довольно жесткая борьба за влияние на массы. Поскольку вопрос об идеологии, как правило, тесно связан с вопросом о собственности, борьба в первую очередь должна была развернуться вокруг собственности буддийских монастырей. Ввиду нехватки конкретных данных по Ченле для сравнения приведем цифры, относящиеся к Китаю той же эпохи. Если в конце V в. в Китае было 77 тыс. монахов, то к 580 г. их число достигло 3 млн. (при населении около 46 млн.), а число монастырей составляло несколько десятков тысяч [154, с.32]. Даже для огромного Китая это была непомерная нагрузка. В 624 г. император Ли Юань (Гао-цзу) попытался экспроприировать монастырскую собственность и издал указ против буддистов. Но с монахами он не справился и даже вынужден был покинуть трон. В 626 г. он, якобы добровольно, уступил власть своему младшему брату Ли Шиминю, который взошел на трон под именем императора Тай-цзуна (626—650). При нем буддийская церковь восстановила все свои позиции.