Текст книги "Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936"

Автор книги: Эдуард Эррио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 53 страниц)

Что касается воздушного пакта (§ 4), то, очевидно, английские министры были сильно озабочены мнением своего парламента; они не без колебаний приняли фразу о двусторонних соглашениях. Муссолини, кажется, готов заключить с нами подобный пакт. Англия пока что не разделяет этой идеи. Германия не будет допущена к участию в воздушном пакте, если она не примет в целом программу от 3 февраля.

Доклад Муссолини по австрийскому вопросу был, кажется, знаменательным; он сильно обеспокоен положением этой страны и, по-видимому, готов потребовать ее перевооружения, как и перевооружения Венгрии и Болгарии.

Три правительства призовут Литву не выдвигать более своих необоснованных претензий в вопросе о Мемеле.

В отношении Восточного пакта затруднений не было. Сэр Джон Саймон заявил, что Германия не исключает возможности заключения договоров о взаимопомощи в рамках общего пакта об арбитраже.

Американское правительство, кажется, собирается стабилизировать доллар.

В марте было очень плохо с поступлением налогов. Паника привела к тому, что сделки совершенно прекратились.

В Женеве 16 апреля Пьер Лаваль зачитал в Совете Лиги наций следующую декларацию:

«Принимая решение начать это обсуждение, французское правительство тем самым демонстрирует свою веру в Лигу наций. Оно воздает должное независимости, беспристрастности и авторитету женевского института. Инициатива, проявленная Германией 16 марта, должна быть осуждена. Для того чтобы в будущем Устав был более действенным в вопросах организации коллективной безопасности, надо рассмотреть некоторые мероприятия. Совет Лиги наций выполнит возложенную на него задачу. Будучи облечен полномочиями по поддержанию мира, он не будет сегодня молчать и не останется безразличным. Пусть он вспомнит о том, как его создавали, о принципах, положенных в его основу, пусть взвесит последствия своего поведения – и он выполнит свой долг.

Народы знают, что соблюдение клятвенных заверений и взятых обязательств является не только моральным принципом, но и действующим законом Лиги наций. Я не хочу вести тяжбу. Вам известны факты. Они перечисляются, анализируются и квалифицируются в меморандуме правительства республики. Вы их оценили. Вы выскажете ваше мнение. Франция доказала своими действиями, что она хочет лишь мира. 3 февраля текущего года в Лондоне мы совместно с английским правительством рассмотрели программу переговоров, которая должна способствовать быстрому созданию в Европе прочной организации безопасности. Наши предположения были опровергнуты инициативой Германии. Кто же может оспаривать тот факт, что правительство рейха своим поступком вызвало в мире разочарование и тревогу?

Вам предстоит принять решение. Я уверен, что вы сумеете преодолеть колебания, если они имеются у некоторых из вас, и заставите уважать правила международной жизни. Выполнив свой долг, мы бросим взгляд в будущее. Мы не делаем различий между государствами. Принцип равенства должен лежать в основе отношений со всеми народами. Наша политика не направлена против какой-либо страны. Что касается нашего требования безопасности, то мы хотим ее для всех. Это означает, что мы не отреклись и не отречемся от нашего мирного идеала.

Таков язык Франции. И никто в мире не скажет, что жалоба правительства республики, обращенная к Совету Лиги наций, преследует цель воспрепятствовать делу необходимого примирения между народами. Если для удовлетворения требований международной морали полезно выносить на суд прошлое, то совершенно необходимо не прерывать трудной, медленной и часто неблагодарной работы по организации мира».

В тот же день – 16 апреля – французская, английская и итальянская делегации внесли следующий проект резолюции:

«Принимая во внимание: 1) что точное выполнение всех договорных обязательств является основным правилом международной жизни и первоочередным условием сохранения мира; 2) что основной принцип международного права состоит в том, что ни одна держава не может ни отказаться от обязательств, вытекающих из какого-нибудь договора, ни изменить его условий без согласования с другими договаривающимися сторонами; 3) что обнародование германским правительством военного закона от 16 марта 1935 года противоречит этим принципам; 4) что этим односторонним актом германское правительство не смогло приобрести для себя никаких прав; 5) что этот односторонний акт, внеся новый элемент беспокойства в международную обстановку, неизбежно должен представлять угрозу для европейской безопасности,

принимая во внимание, с другой стороны:

6) что английское правительство и французское правительство с согласия итальянского правительства представили 3 февраля 1935 года на рассмотрение германского правительства программу общего урегулирования, которая должна быть осуществлена путем свободных переговоров с целью организации безопасности в Европе и осуществления общего сокращения вооружений, на основе равноправия и при одновременном обеспечении активного сотрудничества Германии в Лиге наций;

7) что вышеуказанное одностороннее действие Германии не только несовместимо с этой программой, но к тому же было предпринято в момент успешного развития переговоров.

I. Совет заявляет, что Германия пренебрегла долгом членов Международного сообщества соблюдать взятые на себя обязательства, и осуждает всякое одностороннее расторжение международных обязательств.

II. Совет призывает правительства, явившиеся инициаторами программы от 3 февраля 1935 года или присоединившиеся к ней, продолжать начатые ими переговоры и прежде всего содействовать заключению в рамках Лиги наций договоров, которые – с учетом возлагаемых Уставом обязательств – могли бы способствовать осуществлению поставленной в программе задачи – обеспечить сохранение мира…»

Возникло два затруднения: 1. Советский Союз требовал, чтобы был упомянут § 7 статьи 15 Устава, предусматривающий свободу действий в случае неспровоцированного нападения и отсутствия единогласия. Лаваль соглашался, ставя, однако, это решение в зависимость от согласия гарантов Локарно. Литвинов, сославшись на общественное мнение своей страны, высказал пожелание, чтобы Локарно не упоминалось. В последний момент была найдена приемлемая формула. 2. Франция требовала, чтобы оказание взаимной помощи было поставлено в зависимость от решения Совета Лиги наций. Договоренность по этому вопросу была достигнута. Литвинов как будто бы был еще не уверен в согласии Москвы; он сделал уступку, но не вполне уверен в том, что ее одобрят. Предполагается, что он приедет подписывать договор в Париж, а Лаваль отправится подписывать его в Москву.

Я принял также посла Турции, который очень расположен сделать для Франции все, что ей будет приятно и полезно.

Пятница, 19 апреля. Заседание совета министров. То, чего удалось добиться в Женеве, достигнуто благодаря принятому Лавалем с согласия французского правительства решению выступить самому с изложением текста, учитывая колебания предполагаемых докладчиков.

Лаваль зачитал нам свой проект франко-советского соглашения, которое заключалось срокам на пять лет и могло быть продлено; текст соглашения должен был сопровождаться дополнительным протоколом и обменом письмами. В целом это договор о взаимопомощи. Я был рад видеть Лаваля изменившимся в лучшую сторону. Локарно упоминается в тексте, но лишь обиняком. По-прежнему оставалось возможным заключение многостороннего договора. Президент республики сделал два замечания, одно из которых касалось отсутствия у России общей границы с Германией, а другое – состояния Красной Армии. Весь текст договора подлежал оглашению; он основывался на статьях 15 и 16 Устава Лиги наций. В общем Россия должна безоговорочно оказать нам помощь; что же касается нас, то мы будем действовать только в согласии с Англией и Италией. Генерал Морэн не очень высокого мнения о русской армии; зато он опасается влияния большевизма на французские войска. Марэн одобрил пакт; он хотел бы даже заключения военных соглашений. Лаваль был уполномочен подписать договор. Я был рад этому решению, которое я подготавливал в течение столь длительного времени.

Я думал, что с русскими все улажено. Но днем, в половине второго, телефонный звонок Потемкина известил меня о том, что все лопнуло. Утром на Кэ д'Орсе добавили фразу о необходимости ожидать рекомендаций Лиги наций, фразу, с которой русские не соглашались. Они допускают саму мысль об этом, но не хотят, чтобы она была выражена в столь категорической форме. Всю вторую половину дня я вел переговоры с Лавалем и с Потемкиным. Я предложил компромиссную формулировку: «Договаривающиеся стороны обязуются немедленно обращаться в Совет Лиги наций и следовать его рекомендациям». К десяти часам вечера мне сообщили по телефону, что, поскольку Литвинов находится на пути в Москву, для заключения договора придется ожидать его возвращения. Поистине неожиданная развязка.

Политическое соглашение с Советским Союзом мне кажется тем более необходимым, что во вторник 9 апреля Шахт от имени германского правительства и Канделаки от имени советского правительства подписали соглашение общего характера[183]183
  Речь идет о советско-германском хозяйственном соглашении, подписанном в Берлине 9 апреля 1935 года. Оно предусматривало урегулирование текущих торговых отношений и кредитное соглашение и не являлось «соглашением общего характера», как пишет автор. – Прим. ред.


[Закрыть]. Это событие положило конец длительному германо-русскому экономическому спору, перипетии которого становились опасными; оно открыло возможность возвращения к традициям Рапалло, которые угасали со времени прихода к власти гитлеровского правительства.

Россия гарантировала германской тяжелой промышленности сверх обычного товарообмена «дополнительные» заказы на сумму до 200 миллионов рейхсмарок. В Берлине говорят, что в деловых отношениях с Советами Германия выходит на первое место среди капиталистических государств. Советский Союз погашает свою задолженность и продает Германии множество товаров; в благодарность за пунктуальное осуществление платежей он получит кредиты на пять лет. Международный кредит укрепляется.

30 апреля. Заседание совета министров. Избирательная кампания в Лионе в самом разгаре. В субботу, 27-го, я выступил с речью, которая, мне кажется, была довольно удачной.

Я прибыл в Париж утром во вторник, 30 апреля, и сразу же был информирован Лавалем и Потемкиным об их затруднениях. Хотя текст договора в целом был согласован, некоторые его части вызывали трения. Русские стремились завести нас дальше, чем мы хотели бы; в общем мы прилагали все старания, чтобы сохранить лояльность в отношении Лиги наций и Локарно.

После нескольких последних затруднений франко-советский договор был наконец заключен. Русские уступили доводам французского правительства. Текст договора и протокол, являющийся его неотъемлемой частью, были подписаны 2 мая 1935 года.

«Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик и президент Французской Республики,

воодушевленные желанием укрепить мир в Европе и гарантировать его благо для своих стран, обеспечив более полным образом точное применение положений Устава Лиги наций, направленных к поддержанию национальной безопасности, территориальной целостности и политической независимости государств,

решив посвятить свои усилия подготовке к заключению европейского соглашения, преследующего эту цель, и, впредь до этого, способствовать, насколько от них зависит, эффективному применению положений Устава Лиги наций,

решили заключить договор с этой целью и назначили своими уполномоченными:

Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик – г-на Владимира Потемкина, члена Центрального Исполнительного Комитета, чрезвычайного и полномочного посла при президенте Французской Республики,

Президент Французской Республики – г-на Пьера Лаваля, сенатора, министра иностранных дел,

которые после обмена своими полномочиями, признанными находящимися в должной форме и надлежащем порядке, условились о следующих постановлениях:

Статья I

В случае, если СССР или Франция явилась бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и соответственно СССР обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 Устава Лиги наций.

Статья II

В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграфе 7 Устава Лиги наций, СССР или Франция явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут друг другу немедленно помощь и поддержку.

Статья III

Принимая во внимание, что согласно статье 16 Устава Лиги наций каждый член Лиги, прибегающий к войне вопреки обязательствам, принятым в статьях 12, 13 или 15 Устава, тем самым рассматривается как совершивший акт войны против всех других членов Лиги, СССР и взаимно Франция обязуются, в случае, если одна из них явится в этих условиях, и несмотря на искренние мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, оказать друг другу немедленно помощь и поддержку, действуя применительно к статье 16 Устава.

То же обязательство принято на случай, если СССР или Франция явится предметом нападения со стороны европейского государства в условиях, предусмотренных в параграфах 1 и 3 статьи 17 Устава Лиги наций.

Статья IV

Так как обязательства, установленные выше, соответствуют обязанностям Высоких Договаривающихся Сторон, как членов Лиги наций, то ничто в настоящем договоре не будет толковаться, как ограничение задачи этой последней принимать меры, способные эффективно ограждать всеобщий мир, или как ограничение обязанностей, вытекающих для Высоких Договаривающихся Сторон из Устава Лиги наций.

Статья V

Настоящий договор, русский и французский тексты которого будут иметь одинаковую силу, будет ратифицирован и ратификационные грамоты будут обменены в Москве, как только это будет возможно. Он будет зарегистрирован в секретариате Лиги наций.

Он вступит в действие с момента обмена ратификациями и будет оставаться в силе в течение пяти лет. Если он не будет денонсирован одной из Высоких Договаривающихся Сторон с предупреждением, по крайней мере, за один год до истечения этого периода, то он останется в силе без ограничения срока, причем каждая из Высоких Договаривающихся Сторон будет иметь возможность прекратить его действие путем заявления об этом с предупреждением за один год.

В удостоверение чего уполномоченные подписали настоящий договор и приложили к нему свои печати.

Совершено в Париже в 2-х экземплярах, 2 мая 1935 года».

Протокол подписания

«В момент подписания советско-французского договора о взаимной помощи от сего числа уполномоченные подписали нижеследующий протокол, который будет включен в обмениваемые ратифицированные грамоты договора.

I

Условлено, что следствием статьи III является обязательство каждой договаривающейся стороны оказать немедленно помощь другой, сообразуясь безотлагательно с рекомендациями Совета Лиги наций, как только они будут вынесены в силу статьи 16 Устава. Условлено также, что обе договаривающиеся стороны будут действовать согласно, дабы достичь того, чтобы Совет вынес свои рекомендации со всей скоростью, которой потребуют обстоятельства, и, что, если, несмотря на это, Совет не вынесет, по той или иной причине, никакой рекомендации, и если он не достигнет единогласия, то обязательство помощи тем не менее будет выполнено. Условлено также, что обязательства помощи, предусмотренные в настоящем договоре, относятся лишь к случаю нападения, совершенного на собственную территорию той или другой договаривающейся стороны.

II

Так как общее намерение обоих правительств состоит в том, чтобы ни в чем не нарушать настоящим договором обязательств, принятых ранее СССР и Францией по отношению к третьим государствам в силу опубликованных договоров, то условлено, что постановления упомянутого договора не могут иметь такого применения, которое, будучи несовместимым с договорными обязательствами, принятыми одной из договаривающихся сторон, подвергло бы эту последнюю санкциям международного характера.

III

Оба правительства, считая желательным заключение регионального соглашения, целью которого явилась бы организация безопасности договаривающихся государств и которое вместе с тем могло бы включить обязательства взаимной помощи или сопровождаться таковыми, признают друг за другом возможность, в соответствующем случае, участвовать, с обоюдного согласия, в той форме, прямой или косвенной, которая представлялась бы подходящей в подобных соглашениях, причем обязательства этих соглашений должны заменить собой те, которые вытекают из настоящего договора.

IV

Оба правительства констатируют, что переговоры, результатом которых явилось подписание настоящего договора, были начаты первоначально в целях дополнения соглашения о безопасности, охватывающего страны северо-востока Европы, а именно: СССР, Германию, Чехословакию, Польшу и соседние с СССР Балтийские государства; наряду с этим соглашением должен был быть заключен договор о помощи между СССР, Францией и Германией, в котором каждое из этих трех государств должно было обязаться к оказанию поддержки тому из них, которое явилось бы предметом нападения со стороны одного из этих трех государств. Хотя обстоятельства до сих пор не позволили заключить эти соглашения, которые обе стороны продолжают считать желательными, тем не менее обязательства, изложенные в советско-французском договоре о помощи, должны пониматься, как имеющие действовать лишь в тех пределах, которые имелись в виду в первоначально намечавшемся трехстороннем соглашении. Независимо от обязательств, вытекающих из настоящего договора, напоминается вместе с тем, что согласно советско-французскому договору о ненападении от 29 ноября 1932 г. и притом без ущерба для универсальности обязательств этого пакта, в случае, если бы одна из сторон подверглась нападению со стороны одной или нескольких третьих европейских держав, не предусмотренных в вышеназванном тройственном соглашении, другая договаривающаяся сторона должна будет воздерживаться в течение конфликта от прямой или косвенной помощи или поддержки нападающему или нападающим, причем каждая из сторон заявляет, что она не связана никаким соглашением о помощи, которое находилось бы в противоречии с этим обязательством.

Совершено в Париже в 2-х экземплярах, 2 мая 1935 г.»

Польский посол одобрил пакт. Потемкин прислал мне телеграмму с выражением признательности.

7 мая. Заседание совета министров. Лаваль сделал нам некоторые разъяснения. Он, выразил мне благодарность за оказанную ему помощь.

Первый тур муниципальных выборов состоялся 5 мая. В Лионе социалисты потерпели поражение, и состав большинства изменился; теперь в ратуше большинство составляют радикалы. Тем не менее баллотировка моей кандидатуры вызвала даже у меня самого неприятное впечатление. Министр внутренних дел заявил нам, что выборы в целом не приведут к существенным изменениям; успеха добились коммунисты и партии концентрации.

Мы узнали, что рейхсвер состоит из 27 дивизий (он включает кавалерийские дивизии, полицию и другие формирования). Мы же имеем 30 дивизий вместе с североафриканскими. Германия уже имеет от 1500 до 1800 самолетов. Поддерживаемый и ободряемый Лавалем генерал Денэн изложил нам содержание военно-воздушного соглашения, заключенного между итальянским и французским штабами.

В результате кампании по девальвации финансовое положение стало весьма серьезным. Решение бельгийцев благоприятствует определенным интересам, в частности интересам банков. Во Франции стали распространяться ложные слухи, поговаривают о затруднениях казначейства. Обладатели ренты и облигаций с твердым доходом встревожены. Поль Рейно продолжает свою кампанию.

12 мая. Второй тур муниципальных выборов. Ожесточенная борьба в Лионе, где я столкнулся с серьезными трудностями. Результаты следующие: 35 радикалов и радикал-социалистов, 8 социалистов, 14 умеренных.

Смерть Пилсудского.

Пьер Лаваль отправился в Москву; там было опубликовано следующее коммюнике:

«Во время переговоров, имевших место в Москве 13, 14 и 15 мая, И. В. Сталин, В. М. Молотов и M. M. Литвинов и г-н Пьер Лаваль выразили свое удовлетворение подписанным в Париже 2 мая 1935 года договором, который определил обязательства взаимной помощи между СССР и Францией и установил надлежащее их истолкование. Представители СССР и Франции имели возможность констатировать наличие дружественного доверия, созданного между их странами вышеупомянутым договором, оказавшим свое благотворное влияние на рассмотрение всех вопросов как советско-французских отношений, так и общеевропейского порядка, возникающих в плане сотрудничества обоих Правительств.

Обе стороны приступили к вышеупомянутому рассмотрению с полнейшей искренностью, причем могли убедиться, что их постоянные усилия, проявляющиеся во всех намеченных дипломатических начинаниях, с полной очевидностью направляются к одной существенной цели – к поддержанию мира путем организации коллективной безопасности.

При обмене мнений было констатировано полное совпадение взглядов обеих сторон на те обязательства, которые, при создавшемся международном положении, вытекают для государств, искренне преданных делу сохранения мира и уже давших бесспорные доказательства своего миролюбия путем готовности участвовать в создании взаимных гарантий.

Именно в интересах сохранения мира эти государства обязаны прежде всего ничем не ослаблять свои средства государственной обороны. При этом, в частности, И. В. Сталин высказал полное понимание и одобрение политики государственной обороны, проводимой Францией в целях поддержания своих вооруженных сил на уровне, соответствующем нуждам ее безопасности.

Представители СССР и Франции подтвердили, с другой стороны, свою решимость не оставить неиспользованным, в процессе дальнейшего своего сотрудничества, ни одного средства, способного, при содействии всех правительств, придерживающихся политики мира, создать политические условия, без которых невозможно восстановление доверия между государствами, столь необходимого с точки зрения материальных и моральных интересов народов Европы.

Представители обоих государств установили далее, что заключение договора о взаимной помощи между СССР и Францией отнюдь не уменьшило значения безотлагательного осуществления регионального восточно-европейского пакта, в составе ранее намечавшихся государств, и содержащего обязательства ненападения, консультации и неоказания помощи агрессору. Оба Правительства решили продолжать свои совместные усилия по изысканию наиболее соответствующих этой цели дипломатических путей.

Предавая гласности вышеуказанные совместные решения, представители СССР и Франции со всей ответственностью заявляют, что тем самым они демонстрируют объединяющую их преданность созидательному делу, которое, отнюдь не исключая ничьего участия, может найти свое полное осуществление лишь при условии искреннего сотрудничества всех заинтересованных стран».

Заявление Сталина о военной политике Франции, то есть о восстановлении двухгодичного срока военной службы, вызвало оживленные комментарии в крайне левых кругах. Я нахожу это заявление мужественным; оно должно бы дать моим соотечественникам представление о реализме советского государственного деятеля.

17 мая. Совет кабинета. Ренье доложил нам о результатах муниципальных выборов. Добавив к результатам первого тура итоги перебаллотировки, мы получаем следующие данные для 858 коммун, имеющих более 5 тысяч жителей:

Коммунисты и отколовшиеся от них	90 мандатов
Социалисты (СФИО)	168 мандатов
Французские социалисты	15 мандатов
Республиканцы-социалисты	32 мандата
Радикал-социалисты	207 мандатов
Независимые социалисты	3 мандата
Независимые радикалы	48 мандатов
Левые республиканцы	125 мандатов
Народные демократы	8 мандатов
Республиканцы (ЮРД)	99 мандатов
Консерваторы	9 мандатов
Неясной партийной или беспартийной принадлежности	53 мандата
Пюписты	1 мандат

Коммунисты и отколовшиеся от них группы завоевали 52 места и потеряли 9. Социалисты (СФИО) завоевали 32 места и потеряли 39. Радикал-социалисты завоевали 42 места и потеряли 61. Левые республиканцы завоевали 19 и потеряли 51 место. Республиканцы (ЮРД) завоевали 20 и потеряли 35 мест. Успех коммунистов бесспорен, особенно в департаменте Сены и Уазы.

Вильям Бертран ввел нас в курс затруднений, с которыми он столкнулся. Моряки в Гавре не хотят отплывать, не получив 80 процентов суммы, причитающейся при зачислении в штат. Жермен Мартен сообщил нам пессимистические сведения о финансовом положении.

19 мая. 40 голосами из 56 участвовавших в голосовании (я не голосовал) я был переизбран мэром Лиона. 8 социалистов голосовали против меня. Я получил 34 голоса радикалов и 6 голосов умеренных.

Пятница, 24 мая. Я встретился с Фланденом, который все еще очень страдает от последствий автомобильной катастрофы. Он описал мне финансовое положение и спекулятивные маневры в национальном и международном масштабе, направленные на подрыв франка. Я предостерег его от опасности, которой он может подвергнуться, потребовав неограниченных полномочий в день возобновления заседания обеих палат. Во время нашей беседы Жермен Мартен прислал записку, в которой заявлял о своей отставке в случае, если во вторник проект не будет внесен на рассмотрение.

Я возвратился от Фландена после полудня вместе с Жермен Мартеном. Министр финансов был встревожен, он опасался прекращения платежей; я пережил некогда эту драму. Что касается платежа 31 мая, то Французский банк поддержит его только в том случае, если он приступит к широкому сокращению бюджета. Из сообщения Буиссона вытекало, что даже если проект будет представлен палате во вторник, она сможет обсудить его только в следующий понедельник или, самое раннее, в воскресенье. Оставалось узнать, представит Жермен Мартен проекты экономии или требование неограниченных полномочий.

У меня создалось впечатление, что на парламент снова начинается наступление в широких масштабах. Я припомнил, что Пуанкаре дважды проводил свои финансовые реформы при поддержке» палат. В приемной Фландена мы столкнулись с де Ванделем[184]184
  Один из крупнейших магнатов французской финансовой олигархии. Де Вандели стояли во главе концерна «Комите де Форж» и контролировали ряд банков. – Прим. ред.


[Закрыть]. Он сказал нам: «В техническом отношении в создавшемся положении нет ничего серьезного. Зло заключается в политической обстановке…» Было ли это признанием? Утечка золота продолжалась. Только в пятницу утекло 850 миллионов. Лучше чем когда-либо я понимал, что произошло в прошлом.

Нам необходима была, однако, полная свобода мысли для того, чтобы следить за международными событиями. 21 мая Гитлер произнес в рейхстаге пространную речь, дабы высказаться «с полной откровенностью» о злободневных проблемах. По его словам, Германия также имеет демократическую конституцию. Он напомнил о работе, проделанной за два года для ликвидации разрухи в промышленности, в сельском хозяйстве, и о работе среди средних слоев. Число безработных превышало семь с половиной миллионов. Нужно было прибегнуть к управляемой экономике, разместить рабочую силу, упорядочить рынок, установить определенные цены и заработную плату, упразднить классовые организации и политические партии, воинствующие профсоюзы. Партия национал-социалистов создала новую Германию, которая, по словам Гитлера, стремится к миру. «У нас нет, – заявил он, – ни желания, ни намерения лишать чужеземцев их этнической национальности, их языка или их культуры, чтобы взамен этого принудить их принять германские традиции, язык или культуру, которые им чужды… Наша этническая доктрина исходит из того, что всякая война, ведущаяся с целью поработить какой-либо другой народ и установить над ним господство, рано или поздно приведет к внутренним изменениям среди победителей, ослабит их и таким образом превратит их фактически в побежденных. К тому же мы не верим, чтобы в век торжества национального принципа народы Европы, среди которых столь глубоко укоренилась национальная идея, можно было бы лишить национальности… Если вспыхнет война, национальные государства Европы не добьются ничего – если абстрагироваться от преходящего ослабления своих, противников, – кроме минимальных результатов и исправлений своих этнических границ, совершенно не соответствующих принесенным жертвам».

Таким образом, Гитлер высказывался против войны, которая лишь внешне «задевает» народы и уничтожает их элиту. «Германии, – восклицает он, – нужен мир, и она хочет мира». В частности, «после разрешения саарского вопроса она больше не будет предъявлять Франции территориальных претензий». Однако рейхсканцлер подверг критике понятие «коллективного сотрудничества». По его мнению, Германия «с подлинным фанатизмом» выполняла условия, навязанные ей мирным договором. Несмотря на заявления лорда Роберта Сесиля, Поль Бонкура, Гендерсона, Бриана и Вандервельде, напоминавшие о взятых обязательствах, другие государства не разоружились, даже когда Германия стала демократией. Они увеличили свои вооружения, скорость своих истребителей и разрушительную мощь своих бомб, построили авианосцы и аэродромы. «В тот момент, – заявлял он, – когда Германия только что уничтожила свои танки и ожидала, что другие поступят так же, другие государства построили более 13 тысяч новых танков, которые они постоянно совершенствовали и укрупняли, стремясь превратить их в самый ужасный вид оружия». Один из методов Гитлера как раз и состоит именно в том, чтобы сопровождать самые фантастические утверждения самыми точными цифрами. По его словам, французским заводам удалось построить гаубицу калибром в 540 миллиметров. Подобные же заявления были сделаны по поводу химического оружия и подводных лодок.

Гитлер намекнул на ноту от 17 апреля, на отказ Франции принять «английское посредничество» и на свой конструктивный план, предусматривающий создание трехсоттысячной армии. Он восстановил обязательную воинскую повинность и издал закон об организации новой германской армии. Равноправие является для Германии первым предварительным условием всякого практического и коллективного сотрудничества. «Мы не примем участия, – заявил он, – ни в одной конференции, программа которой не будет выработана с самого начала в сотрудничестве с нами». Он отверг положение о неделимости мира, которое, как известно, было выдвинуто Советским Союзом.

«Германия, невзирая на прошлое, заключила с Польшей договор о неприменении силы, внеся новый и ценный вклад в дело обеспечения европейского мира; она не ограничится только его слепым соблюдением, ибо у нее нет другого желания, кроме стремления бесконечно его развивать и углублять наши дружественные отношения с Польшей». Рейхсканцлер подтвердил свое отречение от Эльзас-Лотарингии и свое желание добиться дружбы французского народа. Что касается Восточного пакта, то он критикует, впрочем в очень туманной форме, обязательство о взаимной помощи. Национал-социализм принципиально против большевизма, марксизма и безбожия.