Текст книги "Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936"

Автор книги: Эдуард Эррио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 53 страниц)

Г-н Макдональд. «Меня очень взволновала речь г-на Эррио, и я полностью отдаю себе отчет в создавшемся положении. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы избежать новой войны, ибо я уверен, что тогда окажется раздавленной не только Франция, но и вся цивилизация».

Г-н Макдональд считал, что не вправе предоставить нам военные гарантии безопасности, и предлагал прибегнуть к Лиге наций. Я настаивал и заявил, что хотел бы продолжить беседу на эту тему. «Этот вопрос, – сказал я, – занимает меня более всего и налагает на меня наибольшие обязательства». После урегулирования вопросов, касающихся плана экспертов, Макдональд предложил встретиться в Париже, чтобы обсудить со мной вопрос долгов и безопасности. «Я хотел бы, – уточнил он, – сотрудничать с Францией по всем пунктам… Если Франция, Бельгия и мы образуем единый фронт, то тем самым мы решим на девять десятых проблему безопасности… Я со своей стороны готов послать решительную телеграмму германскому правительству». В общем мы оба пришли к согласию относительно установления постоянного сотрудничества между Францией и Великобританией. Я предложил в качестве первого доказательства этого согласия подписать совместную ноту Германии. Макдональд согласился с этим. Эта последняя беседа закончилась 22 июня в 13 часов 45 минут.

Таковы были, согласно подлинным протоколам, из которых мы привели все существенное (хотя было бы интересно опубликовать их целиком), две беседы в Чекерсе, которые так часто и сурово критиковали. Они были резюмированы в сообщении для печати, где объявлялось, что в июле в Лондоне соберется конференция и что в сентябре оба премьер-министра посетят Женеву.

После этих переговоров, в воскресенье 22 июня, главе германского правительства была направлена следующая нота:

«Мы желаем изложить непосредственно Вашему превосходительству вопрос, который вызывает глубокое беспокойство наших двух правительств. Мы были серьезно обеспокоены, узнав о том, что германское правительство может дать неблагоприятный ответ на ноту, недавно адресованную его послу в Париж относительно военного контроля в Германии. Одновременно мы получаем самые тревожные сведения по поводу непрекращающейся и все возрастающей активности националистских и милитаристских организаций, более или менее открыто подготавливающих вооруженные силы с целью развязать в Европе новые военные конфликты. Эти сведения поступают слишком часто и слишком существенны, чтобы ими можно было пренебречь. Они оправдывают в глазах общественного мнения то беспокойство, которое неизбежно повлияет на позицию обоих правительств. Если эти сведения необоснованны, мы уверены, что германское правительство учтет не только собственные интересы, но и окажет большую услугу всей Европе, содействуя проведению опроса, который рассеял бы опасения по поводу секретных военных приготовлений.

Мы не станем скрывать от германского правительства и считаем целесообразным предупредить его, что всякое новое нарушение лояльного и точного выполнения обязательств, вытекающих из V части договора[90]90
  Часть V Версальского мирного договора охватывала военные морские и воздушные положения. – Прим. ред.


[Закрыть], могло бы серьезно осложнить международное положение как раз в тот момент, когда перспектива быстрого претворения в жизнь плана Дауэса породила во всех заинтересованных странах надежду на окончательное урегулирование проблемы репараций, которая в свою очередь должна подготовить подлинное и всеобщее умиротворение.

Поэтому мы просим германское правительство облегчить это умиротворение и с этой целью энергично и всемерно помочь практическому осуществлению законных требований Военной контрольной комиссии.

В собственных интересах германского правительства точно определить положение, в том что касается разоружения, в соответствии с письменными обязательствами, взятыми на себя по договору. Если оно хочет убедить союзников в искренности своей позиции, оно должно воспользоваться возможностью доказать это на деле, оказав помощь Военной контрольной комиссии в установлении фактов.

Мы призываем Ваше превосходительство не пренебречь возможностью устранить причину серьезных затруднений между нашими правительствами. Ни Франция, ни Великобритания не желают затруднять германское правительство и продолжать контроль дольше, чем это необходимо. Напротив, они рассматривают вопрос отозвания контрольной комиссии в наикратчайше возможный срок. Как только будут выполнены различные пункты, особо отмеченные союзными правительствами, они сами пожелают заменить механизм контрольной комиссии правом обследования, предоставленным Совету Лиги наций статьей 213-й договора! Они лишь просят, чтобы успокоили их законную тревогу. Нельзя от них требовать, чтобы они мирились с угрозой их безопасности из-за недостатка гарантий, которые им предоставлены в соответствии с положениями мирного договора.

Именно в этом смысле мы вновь выражаем нашу искреннюю надежду, что германское правительство даст на ноту, направленную ему совещанием послов, тот единственный ответ, которого требует положение и торжественные обязательства, записанные в договоре. Эррио. Макдональд».

Таким образом, франко-британский фронт перед лицом Германии был восстановлен.

24 июня в Брюсселе у меня было два свидания с премьер-министром Тёнисом и министром иностранных дел Гимансом. Я их поставил в известность о своих переговорах с Макдональдом. Мы обменялись мнениями по поводу главных пунктов, которые должно обсудить межсоюзническое совещание относительно гарантий выполнения, режима железных дорог, возобновления контрактов МИКЮМы[91]91
  МИКЮМ – сокращенное название франко-бельгийской технической комиссии для контроля над угольным синдикатом; официальное название Mission interalliée de controle des usines et des mines (Межсоюзническая комиссия по контролю над шахтами и предприятиями). – Прим. ред.


[Закрыть] и общей проблемы безопасности. Эти беседы проходили в духе тесной дружбы и взаимного доверия.

25 июня сэр Эйр Кроу направил барону Монкеру, бельгийскому послу в Лондоне, от имени министра иностранных дел длинную ноту, в которой, ссылаясь на переговоры в Чекерсе (неофициальная дискуссия), резюмировал те конкретные меры, которые, по мнению Лондона, должны были быть приняты, чтобы претворить в жизнь план экспертов. Эти меры, значительно выходящие за рамки Версальского договора, должны были быть сформулированы в официальном документе, взамен же Германия была бы избавлена от экономических и фискальных санкций. Лондон предложил составить протокол, обязывающий все правительства сообразовываться с планом Дауэса; предполагающий со стороны Германии обещание выполнить свои обязательства к установленному сроку и отмену санкций после этого срока; предлагающий выбрать независимого и беспристрастного арбитра вне репарационной комиссии для установления возможных нарушений и назначающий арбитражную инстанцию для толкования выработанного текста. Таким образом, Лондон предлагал созвать 16 июля межсоюзническую конференцию, за которой должно было последовать пленарное заседание с участием Германии. Были приглашены Франция, Италия, Япония, Бельгия и малые державы, имевшие право на репарации, – этих последних должны были представлять их посланники, аккредитованные при Сент-Джемском дворе. В ноте указывалось, что конференция не будет касаться вопросов безопасности и межсоюзнических долгов.

Вернувшись из Чекерса, я сделал 26 июня 1924 года сообщение сенату. Люсьен Юбер задал мне десять вопросов. Я ответил, что, как и глава предыдущего правительства, я принимал план экспертов без всяких оговорок; что касается военной оккупации Рура, то французское и бельгийское правительства обладают полной свободой решений; что в случае нарушения со стороны Германии Великобритания примет сторону союзников; что нота, переданная канцлеру, была вполне ясной; что я стремился восстановить единый фронт союзников; что Бельгия была в полном согласии с нами; что мне хотелось, чтобы Соединенные Штаты участвовали не только в Лондонской конференции, но и во всех наших усилиях по восстановлению мира; что к Версальскому договору не будет сделано никаких новых добавлений; что я не пренебрегу ни проблемой межсоюзнических долгов, ни проблемой безопасности; что права парламента будут соблюдены; что если Германия согласится выполнить эти обязательства, ее вступление в Лигу наций будет зависеть от нее самой. «Мы пришли к следующему соглашению, – сказал я, – заявить Германии, что, если она будет вести себя лояльно, ее не потревожат, но, если она окажется не лояльной, ей не будет пощады». Люсьен Юбер заявил, что он удовлетворен.

3 июля «Эко де Пари» опубликовала корреспонденцию, вызвавшую живейшее волнение: в ней кратко излагался текст приглашения, которое британское правительство будто бы направило державам. Французское правительство этого приглашения не получило; мне показалось весьма неприятным, что мы узнали о нем из печати. С другой стороны, статья в «Эко де Пари» давала анализ этого приглашения и воспроизводила основные пункты протокола, подлежащего подписанию в Лондоне. Мне казалось совершенно невероятным, чтобы этот протокол был составлен до получения согласия моего правительства, имевшего весьма существенные замечания, которые необходимо было бы внести в публикуемый проект. В самом деле в Чекерсе речь шла лишь о предварительном обмене мнениями. Я поручил нашему послу в Лондоне незамедлительно представить наши непременные оговорки к этому документу, выразив даже пожелание, чтобы он был опровергнут.

9 июля французское и английское правительства совместно решили обратиться к союзным кабинетам с нотой, с которой они рекомендовали им согласиться. По их мысли, целью конференции, которая должна была состояться в Лондоне 16 июля, было определение способа осуществления плана экспертов. Они признавали необходимость создания режима доверия, однако не думали, что это обязательство было несовместимо с уважением Версальского договора. Репарационная комиссия просила назначенных ею 30 ноября 1923 года экспертов «изыскать средства уравновесить бюджет, а также меры, необходимые для стабилизации валюты в Германии»[92]92
  Репарационной комиссией 30 ноября 1923 года были созданы 2 комитета экспертов. Наибольшее значение из них имел первый комитет, работавший под председательством директора крупнейшего чикагского банка Дауэса. Представленные в апреле 1924 года комитетом экспертов под председательством Дауэса предложения и составили первоначальную основу так называемого «плана Дауэса». – Прим. ред.


[Закрыть]. Эксперты представили свои доклады репарационной комиссии, которая в свою очередь сообщила их заинтересованным правительствам письмом от 17 апреля; в нем одновременно сообщалось о присоединении Германии к выводам этих докладов и о единогласном одобрении этих выводов комиссией. Государства-кредиторы имели многочисленные причины, побуждавшие их добиваться проведения в жизнь плана Дауэса.

Франко-британский меморандум от 9 июля уточнял принятые обоими правительствами пункты:

A) 16 июля в Лондоне соберется конференция; оба правительства с удовлетворением констатируют, что Соединенные Штаты Америки решили послать на нее своего представителя.

B) Заинтересованные правительства в первую очередь подтверждают принятие ими, в касающейся их части, выводов плана Дауэса, о котором они уже порознь сообщили репарационной комиссии.

C) Последующие соглашения не должны будут задевать авторитета репарационной комиссии. Но, принимая во внимание, что кредиторам, дающим 800 миллионов золотых марок, и держателям облигаций должны быть предоставлены гарантии, оба правительства объединят свои усилия, дабы ввести в репарационную комиссию одного американца на случай, если бы она должна была констатировать нарушение со стороны Германии. В том случае, если это решение окажется невозможным или члены репарационной комиссии не придут к соглашению относительно оценки фактов, оба правительства рекомендуют репарационной комиссии пригласить генерального агента по платежам, который должен быть американцем по национальности.

D) План Дауэса предусматривает меры на случай мелких нарушений, которые устраняются при посредничестве различных контрольных организаций; однако в случае умышленного нарушения должен быть тотчас же поднят вопрос о добросовестности Германии. Если бы репарационная комиссия констатировала такое нарушение, заинтересованные правительства обязаны немедленно консультироваться о способах применения мер, к которым они решат прибегнуть для собственной защиты и охраны интересов кредиторов.

E) План, в силу которого экономическое и фискальное единство Германии будет восстановлено, как только репарационная комиссия решит, что план Дауэса выполняется, будет выработан межсоюзнической конференцией. Репарационной комиссии будет предложено изучить и представить межсоюзнической конференции предложения с целью выработки этого плана.

F) В том случае, если опыт выявит необходимость внесения изменений в план экспертов, а репарационная комиссия не будет располагать уже достаточными полномочиями, эти изменения можно будет внести лишь при соблюдении всех необходимых гарантий и заручившись согласием всех заинтересованных правительств.

G) Чтобы извлечь наибольшую выгоду из репарационных платежей, предусмотренных докладом экспертов, и обеспечить заинтересованным нациям прибыль, союзники учредят специальный орган, которому будет поручено консультировать заинтересованные правительства по вопросу о том, какую систему следовало бы создать для использования германских платежей (особенно в том, что касается трансфертов и платежей натурой).

Н) Надлежит также урегулировать вопрос о том органе, которому предполагают поручить толкование плана Дауэса, а также мер и положений, которые будут приняты в Лондоне, чтобы обеспечить его выполнение.

11 июля 1924 года, прежде чем отправиться в Лондон, я изложил перед сенатом позицию моего правительства.

«Вчера в речи, силой диалектики которой я восхищался, как и каждый из вас, Пуанкаре призывал нас быть справедливыми и не недооценивать усилий, предпринимавшихся поочередно добрыми слугами нашей страны. Мне нетрудно откликнуться на этот призыв. Я находился в оппозиции четыре последних года и думаю, что ни на одну минуту не забыл своего долга по отношению к тем, кто представлял за границей интересы нашей страны. (Возгласы «отлично» и аплодисменты слева.) Когда случалось, что я, руководствуясь своей совестью, был несогласен с г-ном Пуанкаре, как в начале рурского дела, я воздерживался от выступлений и даже молчал. (Возгласы «отлично».) Раз речь шла об интересах моей страны, я способствовал, как умел, политике, принципы которой я не одобрял, но успех которой казался мне необходимым для блага Франции. (Аплодисменты слева.) И в самом деле, Франция, и только она одна, стоит над всеми этими спорами. Все наши усилия должны быть направлены на поиски того, что будет полезно завтра для защиты ее прав, и никакие дискуссии о прошлом, никакая борьба различных точек зрений не должны мешать выполнению этого общего долга – добросовестно искать, отбросив всякие личные соображения (аплодисменты слева и в центре), такое решение этой огромной проблемы репараций, которое наиболее отвечает интересам страны».

Я сообщил сенату о восстановлении англо-французского согласия и напомнил, что если я направился в Чекере, то сделал это в ответ на приглашение, направленное предыдущему правительству[93]93
  Макдональд послал приглашение Пуанкаре, возглавлявшему в то время правительство, приехать в Чекере 20 мая. Приглашение это было послано в разгар парламентских выборов, принесших поражение Пуанкаре и победу «Левому блоку». – Прим. ред.


[Закрыть], и согласился на переговоры, которые не должны были связать ни одну из сторон и имели целью прежде всего помирить обе страны. Со времени прекращения пассивного сопротивления в Руре мы жили при переходном режиме. 15 июня истек срок соглашений МИКЮМы; наши агенты были вынуждены согласиться на сокращения; необходимо было срочно заменить франко-бельгийскую акцию межсоюзническим соглашением. Необходимость Лондонской конференции была тем очевиднее, что в январе 1925 года Германия вновь обретала экономическую свободу, что было небезопасно для Эльзаса.

Правительство г-на Пуанкаре формально приняло план Дауэса, без всяких ограничений и задних мыслей. Между тем этот план переносил проблему репараций из политической области в экономическую и фискальную области. Эксперты заявляли: «Для реализации равновесия бюджета Германии необходим полный экономический и фискальный суверенитет с ограничениями, предусмотренными настоящим докладом». Доклад экспертов настойчиво требовал сотрудничества между союзниками и их вчерашними врагами и восстановления экономического суверенитета Германии. Было очевидно, что нельзя было принять план Дауэса, не признав принципов, лежащих в его основе. Права репарационной комиссии остались, впрочем, неприкосновенными.

Затем я рассмотрел вопрос трансферта и товаропоставок, проблему размеров ежегодных взносов и индекса благосостояния. Я высказался в защиту Версальского договора и репарационной комиссии, согласившись с назначением американского делегата, обязанного устанавливать возможные нарушения. Как показало будущее, это был лучший результат, достигнутый в ходе наших первых переговоров. В том случае, если нарушение будет установлено, а правительства не смогут прийти к соглашению, мы сохраним нашу свободу действий. Я, впрочем, заявил, что, по моему мнению, план Бонар Лоу лучше плана экспертов, что вызвало в ходе дискуссии, не выходившей из рамок вежливости, довольно резкую реплику г-на Пуанкаре. В самом деле, план Бонар Лоу связывал проблему репараций и проблему межсоюзнических долгов. Я делал попытки вернуться к этому последнему вопросу в своих беседах с г-ном Макдональдом. Английское правительство соглашалось «изыскать совместно с заинтересованными правительствами справедливое решение этой проблемы с учетом всех присущих ей элементов». Я, наконец, заявил, что для меня вопрос безопасности – самый серьезный из всех. «Прежде чем знать, – говорил я, – будем мы жить богато или бедно, надо знать, будем ли мы жить вообще». В отношении эвакуации левого берега Рей. на я подтвердил декларации предыдущих правительств.

«Мое заключение, – сказал я, – будет очень простым, так как речь идет сейчас о неизмеримо большем, чем политическое решение. Нужно ли мне повторять, что я ставлю свой долг француза значительно выше своих интересов министра?.. Мне так часто доводилось слышать, как депутатам парламента и через их посредство всей стране обещали накопления миллиардов и в качестве завершения дела урегулирование межсоюзнических долгов и безопасность, что я не хочу в свою очередь быть повинным в таком огромном и неуместном преувеличении. Для Франции отныне лучшим решением проблемы репараций будет, попросту говоря, наименее худшее… Нужно выбрать между двумя методами. Один из них – это надежда на то, что мы сможем действовать одни, совершенно одни… Либо, из чего исходит план Дауэса, необходимо согласие между союзными правительствами, сердечное согласие с Англией, которое я со своей стороны считаю необходимым для сохранения мира… Англия и Франция совместными усилиями заставят Германию идти в своем развитии по мирному пути. Если бы эти две страны, которые нужно рассматривать, чтобы правильно судить о них, не как тождественные, а как дополняющие друг друга, к несчастью, разъединились, Германия оказалась бы во власти реваншистов и сторонников войны».

Я согласился с резолюцией, предложенной г-ном Бьенвеню Мартеном, Анри Шероном и некоторыми их коллегами. «Сенат вновь заявляет о глубокой преданности Франции делу мира и выражает свое доверие правительству, дабы в согласии с союзниками оно добивалось осуществления Версальского договора и обеспечения для Франции репараций и безопасности». Сенат одобрил эту резолюцию 246 голосами против 18.

14 июля в английском парламенте развернулись долгие прения о политике Англии в отношении европейской проблемы вообще и Франции в частности. Три политические партии изложили свою точку зрения устами своих официальных лидеров. Г-н Асквит иронизировал по поводу новой дипломатии, напомнил о французской обидчивости в отношении Версальского договора и репарационной комиссии и выдвинул три условия: 1) любая гарантия должна предоставляться Франции под эгидой Лиги наций; 2) всякое заверение, данное Франции, должно быть также дано и Германии; 3) следовательно, необходимо, чтобы Германия была без промедления принята в Лигу наций. Г-н Болдуин торжествовал, видя как кабинет Макдональда присоединился к защите Версальского договора; его заботили преимущества, предоставляемые Германии планом Дауэса.

Макдональд радовался восстановлению контакта между Францией и Англией. «Я не верил, – заявил он, – и не верю сейчас, чтобы мы могли установить мир в Европе, пока Великобритания и Франция не достигнут той степени единства, которой они не знали в течение нескольких лет… Наш долг – поддерживать Версальский договор, но не договор, более обширный или более полный, чем Версальский… Франция хочет сохранить репарационную комиссию, но нам нужны деньги, и, на наш взгляд, главное состоит в том, что без капиталов мы никогда не сумеем пустить в ход план Дауэса». Макдональд желал назначения американского эксперта для контроля за осуществлением плана.

15 июля в Париже репарационная комиссия под председательством Луи Барту единогласно признала, что для выполнения плана экспертов Германией необходимы: 1) ратификация его рейхстагом и издание необходимых законов; 2) установление на местах всех исполнительных и контрольных органов, предусмотренных планом, с тем чтобы они могли нормально функционировать; 3) окончательное учреждение банка и компании железных дорог рейха в соответствии с предписаниями касающихся их законов; 4) передача доверенным сертификатов на облигации железных дорог и всех аналогичных сертификатов на промышленные облигации согласно докладу организационного комитета; 5) заключение контрактов, гарантирующих размещение займа в 800 миллионов золотых марок, как только план начнет осуществляться и будут выполнены все условия доклада экспертов.

Конференция открылась в министерстве иностранных дел в среду 16 июля 1924 года, в 11 часов, в кабинете министра. Присутствовали: от Бельгии – Тёнис, Гиманс, барон Монкер; от Британской империи – Рамсей Макдональд, Филипп Сноуден, Д. X. Томас, сэр Эйр Кроу; от Франции – Клемантель, генерал Нолле, Де Перетти де ла Рокка и я; от Италии – Де Стефани, Нава, маркиз Делла Торретта, Пирелли; от Японии – барон Хаяши и виконт Исии; от Соединенных штатов Америки – Келлог, Логан; от Португалии – генерал Нортон де Матос; от Греции – Какламанос; от Румынии – Титулеску; от Королевства сербов, хорватов и словенцев – Гаврилович. На конференции также присутствовало несколько чиновников. Переводчиком был Камерлинк.

Заседание открыл Макдональд, обратившийся к странам-победительницам с просьбой жить в согласии и напомнивший о разногласиях из-за репараций и о назначении комитета экспертов, представившего свой доклад в апреле. Он требовал принять меры, которые позволили бы осуществить план Дауэса, то есть восстановить экономическое и фискальное единство Германии и обеспечить гарантии для кредиторов. Я поблагодарил его от имени всех делегаций и попросил его взять на себя обязанности председателя. Сэр Морис Хэнки был назначен генеральным секретарем конференции. Было решено рассмотреть франко-британскую ноту от 9 июля по пунктам.

16 июля была назначена вторая комиссия для выработки плана, согласно которому предполагалось восстановить экономическое и фискальное единство Германии, как только начнется осуществление плана Дауэса.

* * *

20 июля, в полдень, я сообщал президенту республики следующее:

«Мой дорогой президент,

Я подождал до воскресенья, чтобы сообщить вам о своих впечатлениях, так как эти последние дни мы провели в большой суете, и главным образом потому, что, прежде чем информировать вас, я хотел немного разобраться во всем сам.

Прошло лишь три дня полезной работы конференции. Тем не менее дела явно продвинулись. На первом заседании конференции было принято две резолюции, на мой взгляд, удачные: 1) было решено, что прежде, чем какой-либо вопрос будет рассматриваться конференцией, его подготовят эксперты. Таким образом, вместо того чтобы выступать друг против друга с большими принципиальными речами, которые становятся достоянием печати и обнаруживают разногласия, противоречивые тезисы будут сначала сопоставлены специалистами, с тем чтобы свести к минимуму моменты, вызывающие трения или составляющие предмет споров; 2) конференция приняла в качестве основы для своей работы англо-французскую парижскую ноту – ноту, за которую г-на Макдональда сурово упрекали с разных точек зрения и которая представляет, само собой, для нас максимум преимуществ.

Приняв эти принципы, конференция назначила три комиссии для детального изучения проблем, поставленных в 5-й статье ноты, копию которой я вам посылаю. Эти три комиссии должны были рассмотреть: одна – пункты «С» и «D», вторая – пункт «Е» и третья – пункт «G». Из этих трех комиссий первая, несомненно, самая важная. Третья довольно быстро прекратила свое существование в силу опасений г-на Макдональда относительно расширения товаропоставок. Английская промышленность беспокоится, как бы не нанесли ущерба ее интересам. Тут предстоят большие трудности, но они меня не очень заботят. Трансфертная проблема является чисто технической; будет нетрудно удержать ее в технических рамках и, как я надеюсь, в них и разрешить ее.

Вторая комиссия (Е) продолжает работать и сегодня. Ей поручены железнодорожные дела. И здесь я рассчитываю на достижение решения путем постепенного изживания существующих трудностей.

Первая комиссия (пункты «С» и «D») была самой серьезной. Она ставила политические проблемы и в первую очередь знаменитую проблему изолированной акции, а также проблему финансовых гарантий. Будущие заимодавцы весьма требовательны, как они говорят, в интересах самих займов. Можно скорее почувствовать, чем увидеть, согласованные действия Англии и Соединенных Штатов с целью добиться при помощи этих требований, отчасти закономерных, политических гарантий, по меньшей мере вызывающих тревогу за французский престиж.

Наши эксперты боролись превосходно. При помощи г-на Клемантеля они смогли отстоять свою точку зрения и заставили комиссию, в которой все же заседал министр финансов г-н Сноуден, единогласно принять документ, (текст II), текст которого я вам пересылаю и который дает нам, по мнению всех делегатов и экспертов, полное удовлетворение. Отныне возникает вопрос – будет ли этот текст принят завтра самой конференцией. Приезд г-на Юза, его переговоры с г-ном Макдональдом, позиция части английской прессы и лейбористской партии – все это может вызвать такую политическую реакцию, с которой нам пришлось бы бороться. Если конференция примет текст II, то я полагаю, что основная трудность будет разрешена. Защищаясь от попыток, имевших целью заставить меня осудить прежнюю политику, чье влияние на нынешние переговоры я не компетентен оценить, я стал на точку зрения суверенитета французского народа, который один полномочен решать, будет он или нет использовать права, которые ему предоставил договор.

Как видите, г-н президент, партия еще далеко не выиграна; однако я надеюсь, вы согласитесь, что от Чекерса до английской ноты и от английской ноты до текста II мы все время завоевываем позиции. Мы еще нигде ни разу не уступили их.

Сколько еще впереди трудностей: встреча союзников с немцами, толкование плана Дауэса, вопрос о Кёльнской зоне, военная эвакуация Рура, межсоюзнические долги! По всем этим пунктам мы подвергаемся или боимся подвергнуться нажиму. В нем нет ничего враждебного. Но каким оружием мы располагаем сегодня? Слабым и в незначительном количестве. Нужно ли мне вам говорить, г-н президент, что мы будем отстаивать каждую пядь? Наша группа превосходна, однородна и полностью единодушна. Прошу вас принять уверения в совершенном почтении моих коллег и моем. Эррио».

* * *

Вначале могло показаться, что конференция довольно легко и быстро пойдет по тому руслу, которое начертила для нее парижская нота. В действительности же было совсем не так. Первая комиссия, имевшая поручение выработать процедуру, которой нужно будет придерживаться в случае нарушений, 19 июля как будто удовлетворительно справилась с этой задачей под председательством г-на Сноудена. Но тут произошло вмешательство, не имевшее на первый взгляд отношения к политике, по поводу того внешнего займа в 800 миллионов золотых марок, который должен был обеспечить потребности нового банка и основные платежи по Версальскому договору на 1924-1925 годы. Некоторые финансовые эксперты заявили, что текст первой комиссии кажется им недостаточным для обеспечения успеха займа. Тщетно Тёнис предлагал новый текст, который должен был как будто устранить самое упорное недоверие. Конференция, по-видимому, зашла в тупик. Только вторая комиссия, которая должна была установить процедуру экономической эвакуации, могла благодаря г-ну Сеиду двигаться вперед. Третья комиссия столкнулась с серьезными затруднениями в деле товаропоставок и трансферта. К 26 июля конференция оказалась на мертвой точке; ее провал не казался невозможным. Я очень беспокоился за ее результаты, когда отправлялся на морской парад в Спитхэде; там я встретился с адмиралом Битти. В этот день отдыха мне доставила большое удовольствие беседа с выдающимся моряком. Он поделился со мной некоторыми воспоминаниями о войне. Ему случилось взять в плен командира немецкого корабля, который осмелился плюнуть ему на руку. Битти швырнул его в море. Затем, увидя, что тот в опасности, он бросился в воду спасать его.

Банкиры оказывали на конференцию огромное давление; они вели себя, как сказал впоследствии в палате Леон Блюм, как монархи. К сожалению, мы в них нуждались в связи с займом, составлявшим основу плана Дауэса, получение которого было очень затруднено вследствие крушения немецкой валюты и кредита; за несколько месяцев до этого они помогли весьма уязвимому французскому франку и не позволяли забыть об этом. 22 апреля 1924 года, выступая в палате, г-н Лекур Гранмезон мог с полным правом сказать: «В Лондоне на минуту приподнялся занавес, обычно скрывающий сцену от взоров народа. И мы увидели на ней «деусэкс махина» современной политики, подлинного хозяина демократий, считаемых суверенными: финансиста, денежного туза». Я высказал ту же мысль 23-го и выразил сожаление (что мне приходилось делать не раз в течение моей жизни), что политическая власть утратила часть своей свободы. Впрочем, эти банкиры утверждали, что они желают принять меры предосторожности не против Франции, а против Германии.

По правде говоря, как об этом рассказывает сенатор Анри Беранже в «Ла Ренессанс» от 2 августа 1924 года, те же американские банкиры – Морган и Гарис – были призваны в апреле для спасения французского франка и предоставили нашему правительству кредит на 100 миллионов долларов. Участники переговоров пригласили банкиров для консультации; они ответили на языке своей профессии. Чтобы вести переговоры с американцами, мы вызвали в Лондон трех французских банкиров – Финали, Сержана и Левандовского. Дело репараций вступало в финансовую фазу, пройдя предварительно тайную и процедурную фазы. Падение франка заставило нас согласиться на американское вмешательство; в сентябре 1923 года, когда Германия решила прекратить пассивное сопротивление, мы смогли вести переговоры свободнее и, в частности, обсудить продление того выгодного торгового договора, который связывал обе наши страны. Предоставление Морганом кредитов было обусловлено принятием плана Дауэса. Этот план неразрывно связывал все четыре части финансовых платежей Германии: заем в 800 миллионов золотых марок, выпуск 5 миллиардов промышленных облигаций, размещение 11 миллиардов облигаций германских железных дорог и ежегодный взнос в полтора миллиарда золотых марок в качестве контрибуции, предусмотренной бюджетом. Американские и английские банкиры должны были взять на себя обязательство реализовать все эти четыре пункта. Понятно, что они были вправе требовать известных политических и военных гарантий.