Текст книги "Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936"

Автор книги: Эдуард Эррио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 53 страниц)

Это решающее для интересов Франции и для обеспечения дела мира в Европе значение франко-советского сотрудничества Эррио отстаивал не только в своих политических выступлениях, но и в своей практической деятельности. Напомним еще раз, что его имя связано с актом восстановления нормальных дипломатических отношений между Францией и СССР в 1924 году, что явилось крупным политическим событием, имевшим большое значение не только для Франции и СССР, но для всей международной политики новейшего времени. То, что этот акт был скреплен с французской стороны подписью Эррио, навсегда осталось значительным событием в его политической биографии, и до конца своих дней он вспоминал о нем с чувством законного удовлетворения. 29 ноября 1932 года был подписан советско-французский договор о ненападении. Хотя переговоры о заключении этого соглашения были начаты еще до образования правительства Эррио и сам этот договор, знаменовавший определенный шаг во франко-советском сближении, был продиктован требованиями новой, ухудшившейся для Франции международной обстановки, тот факт, что и этот документ был также скреплен подписью Эррио, был сам по себе показателен. Эррио оставался верен провозглашенной им политике. Он принимал также активное участие в подготовке франко-советского пакта 1935 года.

Заслуги Эдуарда Эррио в развитии и укреплении франко-советского сотрудничества чрезвычайно велики, и публикуемые ныне мемуары вновь подтверждают это со всей убедительностью.

И вместе с тем, при всей политической прозорливости Эррио, при благородстве и чистоте его побуждений патриота и демократа страницы мемуаров, посвященные внешнеполитическим вопросам, свидетельствуют о той же противоречивости и двойственности политики этого крупного государственного деятеля.

Его мемуары свидетельствуют о том, как, правильно определив грозящую Франции и Европе опасность, определив средства ее предотвращения и даже сделав в этом направлении первые практические шаги (франко-советский договор 1935 года), Эррио остался сторонним свидетелем, а до известной степени и пассивным соучастником политики, уничтожавшей все то, за что он боролся.

Эррио обрывает свои мемуары на 1936 годе. Все последующее известно. Трагедия, которую пережила Франция в 1940 году, была в значительной мере следствием предательства изменников, «могильщиков Франции». Но в какой-то степени она была и возмездием за противоречивость и слабость политики тех государственных деятелей Франции, у которых не хватило решимости и сил воспрепятствовать тому политическому пути, который они осуждали.

Мемуары Эррио воссоздают образ их автора таким, каким он был: со всеми сильными чертами видного государственного и политического деятеля и с присущими ему слабостями и недостатками. Как и всякие мемуары, они весьма субъективны. Но при всем том они рассказывают о весьма важном, богатом событиями периоде в истории Франции и Европы, о критическом двадцатилетии между двумя мировыми войнами.

Воспоминания Эдуарда Эррио, несомненно, займут свое место в мемуарной литературе и будут должным образом оценены и советскими читателями.

А. З. Манфред.

Во время войны

I. Первые картины драмы (1 августа – 30 ноября 1914 года)

Суббота, 1 августа 1914 года. «Началось», – сказал мне префект, которому я позвонил, чтобы узнать новости. 15 часов 45 минут. Мгновение спустя я получаю и распубликовываю приказ о мобилизации. Толпа на улицах рукоплещет; в течение всего кризиса она продолжала вести себя превосходно – никаких бурных проявлений. Весь вечер перед вывешенным официальным объявлением мирно сменяются группы людей. С наступлением ночи – то же спокойствие. Горожане прогуливаются, задерживаются у столиков кафе; молодые люди проходят, распевая «Марсельезу». Германский консул покидает город.

2 августа. Я занят реорганизацией своих служб. Я должен оставить выставку открытой по причине страхования; реликвии, в числе которых находится шляпа Наполеона, немедленно будут убраны в Библиотеке. Правительство приказало по телеграфу префекту оказывать доверие всем французам и никого не арестовывать, даже анархистов, даже антимилитаристов, даже г-на Пьера Лаваля, числящегося в списке Б[5]5
  Список Б – составленный французскими властями список политически «неблагонадежных» лиц, главным образом социалистов, которых должны были арестовать в случае начала войны. Переход руководства социалистической партии и ВКТ в первые же дни войны на позиции социал-шовинизма сделал список Б излишним. – Прим. ред.


[Закрыть]. Абсолютное спокойствие. Я получаю инструкции относительно иностранцев.

Немедленно организуются столовые общественного питания. Запасов зерна в Лионе хватит на один месяц (его ежедневное потребление около трех тысяч центнеров); мяса в районе хватит на тридцать дней. Военные власти решают оставить меня в мэрии и в моем распоряжении – моего генерального секретаря. Разрешено отсрочить минимум на тридцать дней призыв солдат территориальной армии и резервистов, являющихся по своей профессии пекарями и помощниками пекарей, если только они не принадлежат к сельским формированиям.

В 16 часов 30 минут мне позвонил военный министр Мессими: «Граница Франции нарушена сегодня утром немецкими войсками в трех пунктах: возле Лонгви, в Сире, под Люневилем, и около Бельфора. Тем самым война фактически объявлена. Попытка сохранить мир, предпринятая в воззвании президента, оказалась напрасной. В течение восьми дней г-н де Шён[6]6
  Барон Шён – германский посол в Париже в 1910-1914 годах. – Прим. ред.


[Закрыть] старался усыпить нас слащавыми мирными заверениями. А в это время Германия тайно мобилизовывалась. Отныне – это борьба цивилизации против варварства. Все французы должны быть едины не только в сознании долга, но и в ненависти к врагу, у которого только одна цель: уничтожить нацию, выступающую перед лицом всего мира как борец за право и свободу». На этом заканчивалось собственно сообщение министра. В ответ на мои вопросы он добавил: «Этой ночью пять корпусов нашей армии прикрытия заняли позиции. Они будут сдерживать неприятеля до подхода главных сил. Россия нас поддерживает. В настоящий момент меня уверяют, но я не могу этого утверждать, что английский и французский флот будто бы закончили сосредоточение своих сил».

Мессими советует мне напомнить девяносто третий год. Префектам будет разослан циркуляр, обязывающий их учреждать кантональные комиссии для оказания помощи семьям. Очень спокойным голосом министр попросил меня прокомментировать эти новости при сообщении их прессе. Я информировал журналистов в присутствии губернатора и префекта.

В 21 час заседание муниципального совета. Организация столовых общественного питания. Итальянский консул только что просил меня помочь его согражданам; я согласился, попросив его напомнить своим соотечественникам об их долге братства в отношении Франции.

3 августа. 4 часа 30 минут утра. Полное спокойствие.

По площади Комедú в одиночку и маленькими группами молча и быстро проходят мобилизованные. Я обмениваюсь с ними приветствиями. До 3 часов звучали песни… Теперь – глубокая тишина. Можно подумать, что эти люди идут на работу. 5 часов утра. Военный министр звонит моему генеральному секретарю Серлену: «Ничего нового. Незначительные стычки. Нельзя сказать, когда начнутся серьезные действия. В районе Бельфора – действия немногочисленных дозорных отрядов. Вопрос об участии Англии находится все еще в стадии дипломатических переговоров». Не хватает молока, а его необходимо 8 тысяч литров в день. Прощание на вокзалах: уезжающие поручают мне своих жен и детей.

Объявлено осадное положение. Генерал Мёнье назначен военным губернатором. Комиссия по снабжению работает над установлением максимальных цен на продукты.

Префект сообщил нам новости дня. Граница нарушена в нескольких пунктах. Итальянское правительство заявило о своем нейтралитете. Г-н Готье, морской министр, подал в отставку по состоянию здоровья; его заменили г-ном Оганьером. Г-н Альбер Сарро становится министром народного просвещения. Г-н Рене Вивиани сохранил пост премьер-министра без портфеля. Г-н Думерг назначен министром иностранных дел.

К нам будут поступать дети, лишившиеся родителей; и мы должны будем разместить их в муниципальных приютах, в приюте Маньен-Фурне и в принадлежащем городу приюте для слепых и глухонемых в Виллёрбанне.

4 августа. Получены первые новости: немцы дважды добились «большого успеха»: в Меце они убили старика, а в Берлине арестовали женщину – вдовствующую русскую императрицу. В 12 часов префект официально сообщил мне, что Германия объявила Франции войну[7]7
  Германия объявила войну Франции 3 августа 1914 года в 6 часов 45 минут вечера. – Прим. ред.


[Закрыть]. Ни одно сообщение не сможет быть опубликовано, если оно не исходит от военных властей или префектуры. На площади Комедú проливной дождь, в городе царит абсолютное спокойствие. Из своего кабинета я слышу лишь приглушенные голоса прохожих и звонки трамваев. В ресторане, где я сообщил эти новости, это не вызвало никакого волнения. Видный чиновник из Эна, генеральный казначей, говорит мне: «Немцы не умеют себя вести. Они не читают Лаведана»[8]8
  Лаведан, Анри – французский писатель, драматург конца XIX – начала XX века. – Прим. ред.


[Закрыть].

В 15 часов 5 минут генерал-губернатор Алжира сообщил, что четырехтрубный крейсер (полагают, что это. «Бреслау») выпустил около шестидесяти снарядов по Бону, убив одного человека и повредив несколько домов. Президент республики обратился с посланием к палатам.

У меня только что состоялось продолжительное свидание с генералом д'Амад; я был поражен мягкостью его взгляда и улыбки. Он получил телеграмму следующего содержания, подписанную «Петерсон», а в действительности посланную генералом Френчем: «We are slow, but we are sure; we come now»[9]9
  «Мы медлительны, но надежны; скоро будем» (англ.). – Прим. ред.


[Закрыть].

Речь Дешанеля в которой он восхвалял убитого Жореса и утверждал, что среди французов нет больше противников, послание президента республики и декларация премьер-министра, сообщающая, что Англия мобилизовала свой флот и сухопутную армию, произвели в Лионе огромное впечатление. С энтузиазмом комментируют фразу Вивиани: «Мы без страха и упрека».

5 августа. Визит английского консула; я тронут его словами о Франции. Без двадцати двенадцать он позвонил мне: «Англия объявила войну Германии»[10]10
  Англия объявила войну Германии в ночь с 4 на 5 августа 1914 года. – Прим. ред.


[Закрыть]. Визит Жана де Бонфона, приехавшего из Смоленска, – он виделся с генералом Пестичем, главнокомандующим русской армии[11]11
  Генерал Пестич высших командных должностей не занимал, верховным главнокомандующим в 1914 году был великий князь Николай Николаевич. – Прим. ред.


[Закрыть]; он описал мне порядок движения его войск: веером, ромбом и углом вперед. Бельгийский консул сообщил мне, что. в его стране объявлен призыв всех возрастов, начиная с 1897 года рождения.

Я представил муниципальному совету свой план помощи.

Все операции по мобилизации проходят у нас в полном порядке и с большим спокойствием. Разведотряды германской кавалерии и пехоты во многих местах переходят нашу границу. Семнадцать эльзасцев, пытавшихся пробраться во Францию, были расстреляны в Мюлузе.

4 августа в 8 часов 30 минут Германия объявила войну Бельгии; Бельгия подверглась нападению; противник производит скорые расправы; дирижабли летают над Брюсселем, ожесточившееся население которого устраивает патриотические демонстрации.

6 августа. Торговая палата Лиона под председательством Жана Куанье приняла ряд финансовых мер для поддержания торгово-промышленной деятельности на определенном уровне и для обеспечения гражданского населения работой. Французскому банку только что разрешили довести выпуск кредитных билетов до 12 миллиардов франков. Его просят возобновить операции по учету коммерческих векселей. Наш посол в Берлине, г-н Жюль Камбон, столкнулся при возвращении во Францию с величайшими трудностями, в то время как г-н де Шён был отправлен к границе специальным поездом. Атаки немцев против Льежа все усиливаются.

Лионская комиссия по снабжению старается избежать злоупотреблений реквизиций. Она опасается установить такие цены, с которыми не согласились бы торговцы и которые отвлекли бы товары на другие рынки, так как это может повредить снабжению города продовольствием; но она хочет избегнуть всякой спекуляции. Цены, установленные ею, смогут постоянно пересматриваться. Цена на хлеб останется довоенной. Что касается мяса, то значительные размеры заготовок позволяют впредь до нового распоряжения сохранить соотношение спроса и предложения; при первых признаках искусственного вздорожания цен на мясо на него также будут установлены твердые цены и будет разрешена его продажа на открытых рынках, что явится лучшим средством борьбы против злоупотреблений. На период мобилизации максимальная цена на картофель установлена в размере 25 сантимов за кило; мы создаем запасы картофеля. Максимальная цена пиленого сахара – 90 сантимов за кило. Лионская федерация снабжения оказывает мне безоговорочную поддержку.

Между тем мобилизация в России продолжается. Льеж держится, король Альберт принял командование своими армиями.

7 августа. Принят декрет о режиме военных ассигнований. Многие итальянцы просят принять их добровольцами во французскую армию на время войны. Эльзасцы и лотарингцы наводнили мобилизационные пункты.

Муниципальный совет занят возобновлением работы на заводах, реорганизацией труда, посылкой городской рабочей силы в деревню и беженцами: к нам прибыло 2400 человек из Эпиналя.

8 августа. Войска отправляются с песнями. Под моими окнами возникла настоящая биржа новостей. Форты Льежа все еще сопротивляются. Началась высадка английских войск. Я узнаю, что Жюль Камбон прибыл в Копенгаген; на какой-то станции около датской границы с него потребовали 3600 марок. Он предложил подписать чек на один из крупных германских банков, в чем ему было отказано; тогда он собрал четыре тысячи франков золотом, устроив сбор среди своих спутников. Белград подвергся бомбардировке. Отовсюду мы получаем предложения организовать полевые лазареты, госпитали, дома для выздоравливающих, детские молочные пункты, ясли, убежища для раненых, больных, женщин и детей.

9 августа. Я послал телеграмму бургомистру Брюсселя Адольфу Максу. Он мне ответил: «Горячо благодарю вас за чувства, которые вы мне выразили. Бельгия горда тем, что она сражается рука об руку с Францией против грубой силы в защиту права. Она выполнит свой долг до конца. Искренне ваш».

Беженцев с востока разместили в приюте святой Елизаветы. Я организую прививки населению. Отправляюсь на рынок де Вез приветствовать 3-й полк африканских стрелков, прибывший из Константины. В четверг в Сет выгрузился первый эшелон алжирских войск численностью в 14 тысяч человек. Он прибыл в Сет в сопровождении эскадры адмирала Буэ де Лапейрера.

После Альткирка наши войска заняли при общем ликовании Мюлуз; огромная толпа приветствовала наших солдат. Мессими поздравил генерала Жоффра, который в свою очередь обратился к «сынам Эльзаса» с замечательным воззванием. «После сорока четырех лет скорбного ожидания французские солдаты вновь вступили в пределы вашей благородной страны. Они – первые труженики в великом деле реванша; какой восторг и какую гордость испытывают они! Чтобы завершить это дело, они жертвуют своею жизнью. Их единодушно поддерживает вся Франция. На их знаменах начертаны волшебные слова: «Право и Свобода».

Я получил от бежавшего в Женеву германского консула в Лионе Лёвенгарда письмо, в котором он предоставляет в мое распоряжение под лазареты или женские трудовые мастерские свой дом и завод; он просит устроить его жену, француженку по происхождению, на работу в организации Красного Креста, что невозможно. Свирепствует лихорадка подозрительности. Безумцы и глупцы дают о себе знать. Про мои отношения с Лёвенгардом, которые всегда носили строго официальный характер, выдумывают самые нелепые вещи. В подобные времена воображение общества ищет удовлетворения, где только может. Процветают клевета и ложные слухи.

Понедельник, 10 августа. Комиссия при префекте. Разместить в деревне оставшихся без работы лионцев оказалось трудным. Как говорит Бонневе, оставшихся крестьян достаточно, чтобы собрать урожай; они не доверяют горожанам. Максимальная цена на муку в департаменте установлена следующая: 52 франка за 125 кг. Г-н Казенёв настаивает, чтобы технический персонал заводов был мобилизован на месте в те отрасли промышленности, которые нужны для национальной обороны; комиссия поддерживает это предложение лишь в отношении солдат территориальной армии и резервистов. Я думаю предпринять работы в новом госпитале Гранж-Бланш. Мы устанавливаем порядок в ассигновании средств и снабжении Лиона продовольствием. И хотя мы погружены в свои местные заботы, мы с волнением следим за обороной Льежа, за перипетиями сражения в Эльзасе; узнали про оккупацию Германского Того. Г-н Даниель Жерар сообщил мне точные сведения об операциях в Бельгии.

11 августа. Французское правительство отозвало своего посла в Вене г-на Дюмена и вручило паспорта графу Созену. Мобилизация во Франции заканчивается. Первые сообщения благоприятны; они поддерживают в жителях Лиона мужество и оптимизм. Между тем утверждают, что германский дирижабль каждый вечер летает над Лионом; военные власти говорят об этом как о совершенно достоверном факте.

Среда, 12 августа. Доктор Ноэль Мартен, из Константины, привез нам сведения о бомбардировке Филиппвиля. По его словам, германский крейсер шел под русским флагом, отсалютовал форту и попросил лоцмана. Затем он спустил свой флаг и открыл огонь. Тридцать солдат из 3-го полка зуавов были убиты или тяжело ранены. В результате этого события некто г-н Бланк, лейтенант резерва, горный инженер, сошел с ума и на транспорте, который перевозил войска, ранил офицера, убил доктора и метрдотеля и угрожал доктору Мартену; после этого его самого убили.

Наши войска повсеместно приходят в соприкосновение с противником. Палата депутатов получила телеграмму от русской Думы.

Вместе с торговой палатой мы стараемся как можно шире возобновить промышленную деятельность. Председатель Куанье просит, чтобы банки возобновили выдачу авансов под ценные бумаги. Торговая палата произведет выпуск купюр на два миллиона франков, требуемый муниципальной приходной кассой складами. Г-н Жозеф Жилле сообщил мне, что у него 600 безработных. Вот уже десять дней как он не получал ни одного килограмма товаров и ни одного франка по своим кредитам; он надеется, что торговля с Англией немного восстановится.

13 августа. Организация медицинской службы. Вместе с генералом Сент-Клер Девилем я навестил раненых в госпитале Деженет. Лейтенант Бракман из 11-го драгунского полка ранен при атаке Альткирка выстрелом из подвала. 45-й батальон пеших стрелков, сформированный в Ремирмоне, сильно пострадал при отступлении от Мюлуза на Альткирк. Я навестил раненых солдат 23-го и 35-го полков. Унтер-офицер 5-го артиллерийского полка показал нам пулю, которую только что извлекли у него из раны. «Немцы не знают, что такое обратный скат», – говорит он генералу. Из префектура нам сообщили о бомбардировке Понт-а-Муссона, сопротивлении фортов Льежа, о насилиях немцев над населением и мэрами; но вообще до настоящего времени дело ограничивается стычками аванпостов.

Я ходатайствую перед премьер-министром, чтобы банк «Креди фонсьер» отпустил городу суммы, которые он ему должен и которые сейчас крайне необходимы.

14 августа. Смерть моего дорогого коллеги Марка Буфье. Вместе с саперами я организую земляные работы. В Дуэ сооружают мощную радиостанцию, которая позволит нам начиная с 10 сентября сноситься непосредственно с Бобруйском в России. Начиная с сегодняшнего вечера металлическая мачта сможет принимать русские телеграммы. Мы провели часть ночи, наблюдая за небом и осматривая соседние с Лионом высоты – нет ли там световых сигналов, Воображение разыгрывается даже у военных.

Суббота, 15 августа. Цена на хлеб повышена на один сантим. Отряд 4-го полка африканских стрелков проходит по площади Комедú. Теперь к этим передвижениям войск привыкли; народ рукоплещет без прежнего волнения и беспорядка. Мы узнали, что правительство решило издавать ежедневный военный бюллетень, предназначенный исключительно для войск. Премьер-министр, говоря о нем, сказал следующее: «О юноши, и вы, мои дети, светлые и темноволосые, смешавшиеся в одну великую вооруженную толпу, обратите свои взоры к Прошлому! Вы прочтете там, в нашей Истории, про освободительную роль Франции, которую всегда ненавидели варвары, ибо она воплощает в себе вечное Право. Обратите свои взоры к будущему, и вы увидите Европу, освобожденную от гнуснейшей тирании, обеспеченный мир, возрождение мирного труда в добре и любви… Вперед, сыны отчизны, вы – Право, вы – большинство; завтра вы будете победой…» Мы узнали, что значительные силы французских войск вступили в Бельгию через Шарлеруа.

Воскресенье, 16 августа. Префект сообщил мне следующий приказ: «Немедленно телеграфируйте положение с безработицей в Лионе, можно ли ее уменьшить с помощью общественных и частных работ, кажется ли Вам необходимой организация кассы для безработных». Упорядочение реквизиций. Изучение вопроса снабжения углем и горючим.

Посещение вокзала де Перраш, около 17 часов. Прибыло около 200 раненых из 35, 58, 23, 42, 44, 132 и 60-го пехотных полков, а также из 2-го и 11-го драгунских полков, состояние духа у всех превосходное. Сегодня утром провели шесть военнопленных, из которых один, лотарингец, сам сдался в плен. Мобилизация проведена в превосходных условиях. График движения поездов был составлен очень точно; его выполнение обошлось без всяких инцидентов. Через Перраш проходило до 300 поездов за день. Движение пассажирских поездов было прервано только на пять дней; отныне возобновляется регулярное сообщение. Поезда в Париж идут через Сен-Жермен-де-Фоссе (в 22 часа 08 минут и в 7 часов 15 минут). Оттуда возвращаются поездом, который отправляется в 20 часов 05 минут и прибывает в 5 часов 49 минут. Перевозки малой скоростью еще не восстановлены, но доставка молока обеспечена. Идет проливной дождь. Во время одного из просветов проходит санитарный обоз 14-го корпуса. Люди, лошади, экипажи – в цветах; солдаты поют «Марсельезу»; какой-то священник идет рядом с ними с зонтиком в руке. В 19 часов ко мне приезжает попрощаться генерал д'Амад; он уезжает этой ночью.

Цена на зерно установлена в 27 франков; на муку – 40 франков, на овес – 20 франков. Убой телят запрещен (с некоторыми исключениями), я добился угля для населения. Нам предложено сообщать прокурору республики о всех попытках скупки товаров. Трамвайная компания будет прицеплять вагоны для товаров ко всем пассажирским вагонам. Мы производим учет школьников и бывших школьников, пригодных для полевых работ.

Понедельник, 17 августа. Проблема безработицы осложняется. Объявляют набор 400 человек, а приходят просить работы 4 тысячи. Избегают, насколько возможно, реквизиции дойных коров, производителей, премированных на конкурсах, животных, записанных в племенных книгах, и слишком молодых животных.

Первая военная медаль была присвоена одному лионцу, драгуну-ефрейтору Эскофье, «смело атаковавшему врага и получившему несколько ранений». – Он из 12-го драгунского полка. Я только что прочел его прекрасное и очень простое письмо, адресованное родным, проживающим на улице Сен-Жорж, д. 108.

Правительство благоразумно запретило продажу абсента.

Вторник, 18 августа. Генеральный совет Роны работает регулярно. Телеграммы, передаваемые префектурой, поддерживают оптимизм.

Среда, 19 августа. Посещение госпиталя Деженет. Раненые 14 августа. Они все заявляют, что наша 75-мм пушка превосходна. Один из них привез с собой каску и серую шинель улана. Рентгеноскопия облегчает операции и лечение. Главнокомандующий послал вчера военному министру телеграмму, исполненную энтузиазма.

Вечером, около 22 часов, я посетил вместе с генералом Гуагу и майором инженерных войск Кампа радиопост, устроенный в усадьбе Сент-Олив в Фурвьере и возглавляемый капитаном колониальной артиллерии Гарнашем. Это только приемный пост. Я слышал, как он принимал длинную шифрованную телеграмму, передаваемую Эйфелевой башней в Санкт-Петербург, затем кодированную телеграмму из английского адмиралтейства. Пост перехватил также сообщения немецких полевых станций – из Польду (Корнуай), из Науэна, возле Берлина, и Норддейха, около Эмдена. Телеграмма из Норддейха передана клером; вчерашняя телеграмма передавала соболезнования императора Франца-Иосифа князю Бюлову по поводу потери брата, погибшего в каком-то сражении; в сегодняшней, передаваемой с перебоями (в течение нескольких минут слышны были только позывные), комментировались венские и константинопольские новости.

Военное министерство отказалось от активного проведения оборонительных работ в Лионе, считая, что он вне опасности.

Четверг, 20 августа. Г-н Жорж Леви, с улицы Мартиньер, д. № 5, покинул Баккара 16-го, в полдень. По его свидетельству, произошли серьезные бои; 17-й и 20-й батальоны стрелков, 17-й линейный полк и эскадрон 4-го полка конных стрелков приняли на себя удар в районе Бламон – Сире, где ранее укрепились немцы. Он с негодованием рассказал мне о бесчинствах немцев и подтвердил важность результатов, достигнутых нашей 75-мм пушкой. 62-й артиллерийский полк отбил карьеры Мервиль, не потеряв при этом ни одного человека и ни одной лошади. Дух войск великолепен.

Директор санитарной службы только что сообщил мне, что роль Лиона как госпитального центра значительно расширена вследствие отказа от организации альпийской армии. Он просил меня о немедленном содействии: ему нужно 50 тысяч коек при армии и 20 тысяч в департаменте Роны. Военное министерство, помимо военных госпиталей, располагает лишь больницами и учреждениями Красного Креста. Очевидно, потребуются значительные усилия; я обратился с первым призывом к населению.

Возникло затруднение: американцы отказались выполнять контракты на поставку зерна, заключенные до войны, и требовали уплаты золотом вперед. Я опасаюсь нехватки манной крупы и зерна. К тому же в принципе реквизиция должна прекратиться на 21-й день мобилизации.

Визит барона Клозеля, секретаря венского посольства, вернувшегося из Швейцарии, где он выполнял конфиденциальное поручение. По его мнению, посол Германии в Вене г-н Чиршки является одним из лиц, ответственных за начало войны. Мэр Вены во многом способствовал распространению ложных слухов о революции во Франции и убийстве президента республики. Г-н Маккио, начальник отдела в министерстве иностранных дел, жаловался г-ну Дюмену[12]12
  Дюмен – в 1912-1914 годах французский посол в Вене. – Прим. ред.


[Закрыть] на французских летчиков, летавших над Нюрнбергом. «Они достаточно смелы для этого», – будто бы сказал де Маккио. – «Да, но они не настолько глупы», – будто бы ответил Дюмен. Г-н Бо был уполномочен заключить со Швейцарией соглашение о ежедневном снабжении через нее нашей страны.

Посещение госпиталя Деженет. В Лион прибыл сегодня первый эшелон с ранеными немецкими солдатами: 130 человек, которые поровну распределены между госпиталями Виллеманзи и Деженет. Приехали они голодные: теперь едят и спят. Их взяли в плен в Данмари; большинство из них принадлежит к 111-му пехотному, 22-му драгунскому, 3-му и 5-му кониострелковым полкам.

Толпа лионцев продолжает каждый вечер приходить под мои окна в ожидании новостей, которые мне сообщают. Она удивительно послушна, хотя собирается до двух тысяч человек; я сообщаю им новости, и они тотчас расходятся.

* * *

Пятница, 21 августа. Капитан Дюпюи, из 14-го эскадрона территориальных войск Трэна, прислал мне эльзасского аиста, пойманного ефрейтором Готье; у птицы на шее красная лента. К несчастью, начинают поступать дурные вести; в Лотарингии наши авангарды оттеснены к Сей; немецкая кавалерия заняла Брюссель; бельгийская армия отступает к Антверпену. Лион познал первый день ожидания и тревоги. На вокзал Бротто прибыло два больших эшелона с ранеными из района Мюлуза; раненые в основном из 159, 163, 97, 372 и 157-го пехотных полков. Тяжело ранен генерал Плессье. Только что ходил за новостями на радиостанцию, так как официальные сообщения от 21-го поистине чересчур кратки. Вчера радиостанция в Норддейхе сообщила о большой победе немцев, одержанной кронпринцем Баварским, они захватили несколько тысяч пленных и много орудий; это дополнение противной стороны к уже известной нам французской телеграмме об отступлении к Сей.

Суббота, 22 августа. Радиостанция в Фурвьере перехватила около двух часов утра немецкую телеграмму, сообщающую, что германские корабли потопили подводную лодку и повредили четыре английских контрминоносца. На суше будто бы добилась успеха немецкая кавалерия, захватившая под Тирлемоном пятьсот пленных, батарею и четыре знамени. Лейтенант Гонне (улица Сала, д. № 25) из 30-го батальона гренобльских стрелков убит 19 августа под Мюнстером. Снова посещение раненых. Первая группа была помещена в больнице, другая в ветеринарной школе. Все чувствуют себя хорошо, за исключением одного бедняги из предместья Лиона (Монтэ де ла Бют), который умирает от инфицированной раны в плечо. Вечером, около 23 часов, прибывает новый эшелон с ранеными, почти целиком из 159-го пехотного полка; с ними привезли четырех немецких офицеров. В Лотарингии наши войска отступают; наш левый фланг прикрывает передовые укрепления Нанси, а правый располагается на Дононском массиве. Намюр частично окружен; враг продвигается на запад.

Воскресенье, 23 августа. Драма осложняется. Угроза нищеты; я организовал муниципальные женские трудовые мастерские для борьбы с безработицей среди женщин. Радиостанция из Науэна передавала сегодня, что немецкие войска занимают рубеж Бламон – Люневиль. Насколько возможно, я умалчиваю о дурных новостях, которые неизвестны моим согражданам; в прекрасную погоду они мирно прогуливаются по улице, чувствуя себя совершенно спокойными. Посещение госпиталя Союза французских женщин, устроенного в женском педагогическом институте; 126 раненых. Известие о том, что 97-й Шамберийский пехотный полк серьезно пострадал и потерял много офицеров, подтвердилось. Все сообщения сходятся на превосходстве нашей полевой артиллерии; один из раненых говорит, что немецкие снаряды рвутся, точно разбрасывают зерна кукурузы; другой, с говорком южанина, уверяет, что «артиллерия врага рассчитана на бабочек». Телеграф в Нанси был вынужден прекратить на несколько часов свои сообщения – дурной признак. Но растет и самоотверженность. Полицейские сообщили мне о своем решении в течение всей войны уплачивать ежемесячно определенный взнос. Двести членов итальянской колонии явились ко мне, чтобы выразить свои симпатии Франции. Говорят, что сербская армия энергично преследует австрийцев, а русская армия добилась успеха под Гумбинненом. Около 11 часов я отправился на радиостанцию в Фурвьер. Из Шарлеруа никаких новостей; известно лишь, что главные англо-французские силы ведут бои против главных сил немецкой армии. Радио сообщает, что враг в течение двух дней бомбардирует Намюр; по сведениям противника, в районе Меца идут бои; нас оттеснили к Лонгви и угрожают Люневилю.

Понедельник, 24 августа. В телеграмме из Науэна (три часа утра) говорится: «Немцы движутся на Лилль фронтом от Халля до Алоста». Население ничего не знает, но инстинктивно беспокоится. Я получаю много писем относительно немецких военнопленных; одни находят наше обращение с ними слишком хорошим, другие, наоборот, возмущаются нашим плохим с ними обхождением, в действительности же мы строго придерживаемся норм войны и распоряжений министерства. Я навестит лейтенанта Россиньоля, одного из наших пожарных; его ранили под Шарлеруа; его 2-й полк зуавов должен был отбросить немцев, перешедших через Самбр, назад, в их окопы; дело оказалось кровопролитным; под убийственным пулеметным огнем полк подошел на 150 метров к вражеским окопам; тут его сменил 6-й полк алжирских стрелков. Люневиль занят, но форты Льежа все еще держатся. Французские сообщения неопределенны и запутанны. Сенатор Жерве в газете «Матэн» обвиняет одну из дивизий 15-го корпуса. Министр Мессими призывает французов к терпению; но население относится ко всему недоверчиво и тревожится.