Текст книги "Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936"

Автор книги: Эдуард Эррио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 53 страниц)

Конечно, работа – лучшее лекарство против этой тревоги. Я приказал проводить земляные работы, заложить и построить новый госпиталь; артиллерия и саперы завербовали тысячу рабочих. Я привлекал безработных женщин в трудовые мастерские. Публика нервничает; некоторое волнение вызвала газета «Нувелист», частично опубликовавшая статью Жерве. Да и как не волноваться? Наша армия перешла в наступление и завязала генеральное сражение. Официальная телеграмма протестует против утверждений парижской газеты.

Вторник, 25 августа. Я стараюсь узнать новости. Около часа ночи капитан Гарнаш известил меня: радиостанция в Польду сообщила об отступлении французов на свою границу. Я позвонил в агентство Гавас: оно передало мне официальное коммюнике; у бедного Серлена тряслись руки, пока он его записывал. Какой удар! Но отныне надо их переносить с твердостью. Волнующая тишина города. Бьет два часа: я думаю о пробуждении, которое ждет моих сограждан. Около трех часов утра я отправился повидаться с префектом; мы информируем губернатора. Об отдыхе не могло быть и речи. Идет дождь; но движение возобновилось, пошли трамваи, послышались выкрики продавцов газет; я пробую уяснить себе, знают ли уже мои сограждане эту новость. В 8 часов 15 минут Науэнская радиостанция уточняет: кронпринц Баварский преследует французскую армию; захвачено еще 150 орудий; кронпринц продолжает продвигаться на север от Лонгви; князь Вюртембергский[13]13
  Так в тексте; речь идет о герцоге Альбрехте Вюртембергском, командовавшем 4-й германской армией, разбившей 4-ю французскую армию в битве при Нёшато. – Прим. ред.


[Закрыть] разбил наголову одну из наших армий около Нёшато, захватил много пушек и знамен, взял пленных; английская кавалерийская бригада, высадившаяся в Бельгии, разбита. Именно это поражение 23 и 24 августа признает в завуалированных выражениях официальная французская телеграмма от 25-го, признающая одновременно значительные потери и неудачу нашего наступления. Когда вечером под дождем, льющим как из ведра, я читаю толпе мало что значащее второе коммюнике от 25-го, она выглядит уже не нервной, как вчера, а печальной. Генерал Пурадье-Дютей сообщил мне об ужасном действии тяжелых орудий, о чем наш генеральный штаб как будто и не подозревал.

Среда, 26 августа. «Наступление остановлено», – заявляет официальная телеграмма; идет сражение в Куронне де Нанси; Мюлуз эвакуируется; русские продвигаются к Восточной Пруссии. Японский консул только что сообщил мне, что его страна объявила войну Германии. Я отправляюсь в госпиталь Шаритэ навестить раненых эльзасцев. Юный Мюзи (улица Лонг, д. № 23), каптенармус 372-го пехотного полка, был захвачен немцами и отправлен в Германию; насколько я знаю, это первый лионец, попавший в плен. Снова тревожный день – известий нет; агентство Гавас сообщает лишь малозначащие подробности. 18 часов: под моими окнами собралась большая толпа; я вынужден им сказать, что я не имею никаких сведений; видно, насколько велико ее разочарование. Я страдаю оттого, что не могу ободрить этих славных людей, которых я видел охваченных таким энтузиазмом, а сегодня таких растерянных. 22 часа: префект предлагает мне принять меры для эвакуации «лишних ртов» и организации снабжения на случай осады.

Четверг, 27 августа. Ко мне поступают первые похоронные извещения: Гийермье, сержант 44-го пехотного резервного полка; Жан Пуше, капрал 44-го полка; Пьер Гуассе, младший лейтенант 44-го полка; Виктор Франьон, рядовой 44-го полка; Жюль Муиссе, капрал 44-го полка. Все убиты под Альткирком 7 августа. Визит г-на Дюфурне, адвоката из Люневиля; он покинул Жарвиль-Нанси утром во вторник, 25-го; 23-го положение Нанси было угрожающим; бой шел в Домбале. В субботу вечером Нанси охватила паника; толпа наводнила вокзал. 20-й корпус вел себя великолепно. Дюфурне сказал мне, что в Моранже мы потерпели серьезное поражение, которого могли бы избегнуть. Из немецкой телеграммы, передававшейся прошлой ночью, узнаем о взятии Лонгви. Генерал Плессье умер от полученных ран. Официальное сообщение утверждает, что наше наступление развивается, но признает, что наш правый фланг вынужден был отступить в районе Сен-Дье и что на севере англо-французские войска «были несколько отведены назад».

Г-н Вивиани реорганизовал свой кабинет, назначив г-на Мильерана военным министром, г-на Бриана – министром юстиции, г-на Делькассе – министром иностранных дел, г-на Рибо – министром финансов, г-на Марселя Самба – министром общественных работ, г-на Думерга – министром колоний и г-на Жюля Геда – министром без портфеля. Издан декрет о назначении генерала Галлиени командующим парижской армией и военным губернатором.

Г-н Эннемон Морель, из торговой палаты, вернувшийся из Милана, узнал от сенатора Гавацци, что министру Саландра пришлось дать отпор герцогу д'Арварна, итальянскому послу в Вене. Нейтралитет Италии нам будто бы обеспечечивают слабость ее флота и длина ее береговой линии; на нее произвело впечатление движение «русского ледника».

Мадам Альбер Леви (улица Огюст Конт, д. № 41) видела, как 10 апреля занимали Бремениль под Бадонвилле. Баварцы (1, 3 и 8-й полки) удерживали деревню до пятницы, 14-го; они совершали зверства. Они пришли, говорит она, в 9 часов; а в 9 часов 15 минут один офицер приказал 4-й роте 1-го баварского полка спалить целую улицу. Мэр, г-н Тиокур, был ранен пулей в руку; его помощник был сначала арестован, затем выпущен. Домовладелец Колен, семидесяти лет, пытавшийся потушить пожар, был расстрелян. Г-на Барбье, лежачего больного, за которым ухаживала его мать, убили в постели ударом приклада; семидесятичетырехлетнюю мать расстреляли на глазах у дочери. Напротив была мельница, где, как утверждали немцы, они нашли мундир стрелка 20-го пехотного полка. Мадам Альбер Леви рассказывает, что мельник вместе с г-ном Птидеманжем были закопаны живыми; их головы, торчавшие из земли, служили мишенью. Мельницу тут же сожгли. Случаи грабежа не идут в счет; деревню освободили в пятницу, 14 августа, 92, 105 и 135-й пехотные и 16-й артиллерийский полки. В этот же день, 14-го, шли бои около Сире. В 19 часов 30 минут французы были вынуждены с боями отступить перед корпусом баварской армии. Жителей Бремениля эвакуировали. Мадам Леви видела кронпринца Баварского с сигарой во рту и револьвером в руке, проезжавшего в автомобиле; солдаты простирались перед ним ниц: сила и варварство немцев произвели на нее ужасное впечатление.

Убит юный Гольштейн.

Общественное мнение несколько успокоилось, по крайней мере внешне, возможно, потому, что официальная телеграмма сообщила 27-го о русских и сербских победах.

Я нахожу работу безработным женщинам; в женские трудовые мастерские я допускаю всех, у кого мужья сражаются под французским или союзными знаменами, за исключением тех, кто получает военное пособие. Минимальный возраст – пятнадцать лет. Я рассчитываю на 7 тысяч мест.

Пятница, 28 августа. Саперная служба завербовала дополнительно 250 землекопов. Союз лионских предпринимателей помогает мне в реорганизации работы. Немцы бомбардировали Сен-Дье, который является открытым городом.

Насколько я знаю, генерал Плессье – это первый французский генерал, убитый в эту войну. Он был помощником верховного командующего обороны и мог бы остаться в Лионе; но он захотел немедленно уехать. Мадам Плессье с замечательным спокойствием и мужеством рассказывала мне, со слов ординарца, как он был ранен. 19 августа он командовал 88-й пехотной бригадой, составленной из 159-го и 97-го полков, которая понесла жестокие потери. При выступлении из Альткирка он расспросил детей, которые уверили его, что в соседней деревне противника нет. Он послал группу разведчиков, из которых никто не вернулся; тогда, обеспокоенный, он сам поднялся для рекогносцировки на бугор. Разрывом снаряда был убит офицер для поручений капитан Ферри, еще один офицер и ранен генерал; тринадцать часов он пролежал без всякой помощи, пораженный пулей в позвоночник. В тот же день бригада атаковала деревню. Немцы укрылись в траншеях. Утверждают, что какие-то люди звонили в колокола, чтобы предупредить их.

Дух раненых далеко не тот, что был вначале.

Я слежу за прениями в палате общин. Уинстон Черчилль заявляет, что британское правительство сочло необходимым высадить в Остенде значительные контингента морской пехоты. Г-н Асквит огласил донесение генерала Френча, который отразил превосходящие силы противника; его войска сражались великолепно. Английская «Белая книга», один экземпляр которой мне прислали, содержит отчет сэра Э. Гошена от 8 августа сэру Эдуарду Грею[14]14
  Гошен, Э. – английский посол в Берлине в 1908-1914 годах; Грей, Эдуард – английский министр иностранных дел в 1905-1916 годах. – Прим. ред.


[Закрыть]; он уведомляет об условиях разрыва с Германией и о грубых заявлениях фон Ягова[15]15
  Фон Ягов, Готлиб – германский статс-секретарь по иностранным делам в 1913-1916 годах. – Прим. ред.


[Закрыть], который цинично признал, что нарушение бельгийского нейтралитета было вызвано стратегическими соображениями.

Мадемуазель Диссар сообщает мне новости из Лилля. Г-н Бувар Клод, младший лейтенант резерва 371-го полка, раненный при первой эвакуации Мюлуза, спасся, бежав с помощью одного эльзасца, унтер-офицера немецкой армии.

Сообщают об успехах русских в Восточной Пруссии и об удачных действиях британского флота.

Суббота, 29 августа. Мы получили декларацию нашего нового правительства. Похороны генерала Плессье; глубокое волнение толпы. Я узнал из достоверных источников, что немцы вышли на Сомму. Краткость и двусмысленность официального коммюнике этой ночи достойны сожаления; мне кажется, оно произведет как в Лионе, так и в Париже очень плохое впечатление. Замечания Клемансо о недостатке доверия правительства к стране мне кажутся вполне оправданными.

Капрал Нуаро Оноре-Марсель из 44-го пехотного полка в Лон-ле-Сонье (улица Сен-Пьер де Вез, д. № 14) убит в Альткирке 7 августа 1914 года. Я снова встретился с тремя беженцами из Сире; по их рассказу, 15 и 16 августа деревню защищал 105-й Риомский пехотный полк. «Немцы, – говорят они мне, – еще больше озверели, чем в 1870 году». Только подумать, что и в такое время находятся люди, способные добиваться академических значков! Один солдат территориальной армии юго-запада добивается его, чтобы «избегнуть нарядов, неотделимых от его звания солдата второго класса».

Воскресенье, 30 августа. Как сдержанна официальная телеграмма! Сражаются в Гизе, под Ла-Фер. Лион спокоен, но очень мрачен; кажется, что население не отдает себе ясного отчета в серьезности событий. Какая разница между оживлением во время мобилизации и трагическим молчанием теперь, когда война мало-помалу открывает свой ужасный лик. Несмотря на отсутствие новостей, маневр немцев представляется мне ясным: 1) выйти в долину Уазы по дороге вторжения – Льеж, Намюр, Шарлеруа, Монс, Валансьенн, Сен-Кантен, Ла-Фер, Компьен; 2) выйти в долину Эны.

Интендантство сообщило мне размеры запасов, которые лионские торговцы должны обеспечить для нужд укрепленного района: 30 тысяч центнеров муки, 50 тысяч центнеров зерна, 22 тысячи гектолитров вина, 10 тысяч центнеров соломы и т. д.

31 августа. Уже имеется по меньшей мере 6 тысяч раненых. Мне предложено организовать муниципальные госпитали, помимо уже существующих. Наши мастерские (ouvroirs) выпускают спальные мешки и соломенные тюфяки. Город будет получать 2 франка 50 сантимов на каждого больного в день.

Похоронное извещение о Сирилле, солдате второго класса 42-го пехотного полка (улица Вьен, д. № 44).

Официальное телеграфное сообщение: успешные действия наступающего немецкого фланга вынуждают нас отходить.

Заседание совета. Семь человек на трибуне для публики.

Убит Верле-Аню, командир 13-го егерского батальона.

Вторник, 1 сентября. Столовые общественного питания обошлись нам с 4 по 31 августа в 136 тысяч франков. Из предместья Парижа приехали 600 рабочих, сопровождавших часть персонала и имущества завода Шалэ-Мёдона; мне придется их разместить.

Вчера вечером общественное мнение было взбудоражено; слух, что германская армия отрезана, держался так упорно, что толпа до полуночи ждала под моими окнами его подтверждения.

Солдат Фавье из 371-го пехотного полка (улица Дижон, д. № 35) пропал без вести в бою под Мюлузом в ночь с 9 на 10 августа. Как сообщает сегодня официальная телеграмма, наши войска отступили частично к югу и частично к юго-западу; враг «временно» остановлен в районе Ретеля.

2 сентября. Один из германских кавалерийских корпусов продвинулся до рубежа Суассон – Анизи-ле-Шато.

Четверг, 3 сентября. С раннего утра мы узнаем об отъезде правительства и о его воззвании[16]16
  2 сентября 1914 года французское правительство во главе с президентом республики переехало из Парижа в Бордо. – Прим. ред. 2 сентября 1914 года французское правительство во главе с президентом республики переехало из Парижа в Бордо. – Прим. ред.


[Закрыть]. Как это воспримет Лион? Новость всех ошеломила – таково было, как мне кажется, первое впечатление. Множество полученных мной писем говорит о том, что под внешним спокойствием скрывается сильное возбуждение умов; жалуются, что слишком много солдат остается в городе. Лион мрачен. Генерал Пурадье-Дютей, отстраненный от командования, возвращается из Парижа чрезвычайно огорченный тем, что генерал По оказался там тоже без должности.

19 августа в Гюнсбахе были убиты стрелок Кутюрье (улица Дуаенне, д. № 46) и стрелок Бенуа Гонтар (улица Нейре, д. № 13). Солдат Луи Перрен из 333-го пехотного полка (улица Дезире, д. № 19) скончался в госпитале французских женщин Дижона.

Собрание в ратуше по поводу расширения больничных организаций. Предполагалось вначале, что 14-й район будет служить эвакуационным каналом. С 18 августа он стал центром распределения; поднявшаяся волна эвакуации еще не остановлена. Верхняя Савойя закрыта в качестве нейтральной зоны. Без промедления организуются многочисленные муниципальные госпитали.

Предпринимаются попытки наладить справочное бюро о раненых.

Пятница, 4 сентября. Правительство запросило мое мнение по поводу пользы конференций в Лионе; в случае надобности кто-нибудь из членов кабинета принял бы в них участие. Я. ответил отрицательно: общественное мнение желает прежде всего, чтобы правительство выполняло свои прямые функции. К нам прибывают беженцы из Парижа; в общем они очень растеряны. Визит сенатора Пьера Бодена; он сообщил мне, что решено не оборонять Париж; он видел генерала Галлиени, который твердо решил сделать все возможное; он верит в хладнокровие Жоффра. Он рассказал мне о героической смерти Пьера Гужона: дважды раненный, он продолжал идти вперед и был сражен пулей в голову.

Морель Филибер из 235-го полка (улица Мольера, д. № 67) убит под Монтрё 13 августа.

Визит председателя и директора компании «Париж – Лион – Средиземное море». Они приехали разместиться в Лионе, масса людей из их персонала прибывает из захваченных немцами районов; по их словам, немцы подвергли бомбардировке Шато-Тьерри и, возможно, Шалон-на-Марне. Управление военных заводов также переводится в Лион.

В 18 часов мне нанес визит генерал Джузеппе Гарибальди, капитан Риччиотти Гарибальди, младший лейтенант Бруно Гарибальди и профессор Карло Эмилио Бацци; они просят меня устроить им встречу с правительством; они хотят поступить в армию (впоследствии, утром 26 декабря, Бруно Гарибальди был убит в Аргоннах, в лесу Грюери; Бацци был ранен).

Суббота, 5 сентября. На сегодняшний день мы имеем уже около 17 тысяч раненых, эвакуированных в Лион; смертельных случаев мало. Скоро откроются вновь организованные муниципальные госпитали.

Согласно официальному телеграфному сообщению от 5 сентября, противник будто бы собирается пренебречь Парижем, дабы попытаться осуществить обходный маневр; он достиг Ла-Ферте-су-Жуар, обошел Реймс и продвигается вдоль Аргонн. Мобеж подвергся жестокой бомбардировке. Отмечают победу русских под Лембергом[17]17
  Львовом. – Прим. ред.


[Закрыть].

«Ле Журналь» обосновывается в Лионе; меня только что информировал об этом Эжен Лемер; он сообщил мне, что Ретель и Компьенский лес были сожжены.

Воскресенье, 6 сентября. Согласно официальному сообщению, обходное движение врага как будто предотвращено. В Лондоне правительства Великобритании, Франции и России обязались не заключать сепаратного мира.

Понедельник, 7 сентября. Сегодня в главной квартире в Нёв-Мезон генерал Кастельно упомянул в приказе по 2-й армии лионца Вуатюре, «ефрейтора 2-го драгунского полка, который во время сражения 29 августа 1914 года проявил необыкновенную смелость в разведке. Смертельно раненный разрывом снаряда, он показал пример изумительного мужества, воскликнув: «Да здравствует Франция! Я счастлив, что умираю за нее!» Он умер с «Марсельезой» на устах.

Меня навестил г-н Жюль Камбон[18]18
  Жюль Камбон с 1907 по 1914 год был французским послом в Берлине. – Прим. ред.


[Закрыть]. То, что он рассказал для печати, составляет лишь малую часть его злоключений. Его сначала направили в Австрию, куда он отказался ехать; ему стоило большого труда не допустить осмотра своего багажа. У него сложилось впечатление, что его хотели задержать так же, как его военного атташе. Женщины, ехавшие с ним, значительно меньше пострадали от грубости солдат, чем от немок из Красного Креста, проявивших неимоверную лютость. По его мнению, император несет ответственность за войну, но народ ее также желает. Германия хотела бы аннексировать все наши колонии. В Лондоне г-н Жюль Камбон видел одного министра. Англия будет бороться до конца; она просит Францию сыграть ту роль, которую сыграла Испания для Наполеона[19]19
  Испания первая из завоеванных наполеоновской Францией стран оказала завоевателям ожесточенное сопротивление, и в 1808 году в сражении при Байлене испанские повстанцы принудили французскую армию под командованием генерала Дюпона к капитуляции. – Прим. ред.


[Закрыть], и отступать, если потребуется, до Биаррица. «Русская перина ничего не боится».

Вторая беседа с Жюлем Камбоном. Утром того самого дня, когда ему вручили паспорта, с ним пришел повидаться фон Ягов и, так как толпа угрожающе ревела и свистела перед посольством, лукаво сказал ему: «Что бы сказали эти глупцы, мой дорогой друг, если бы увидели, как мы с вами беседуем, сидя на одном диване». Г-н Жюль Камбон был вынужден покинуть Берлин, не повидавшись с г-ном Бетман-Гольвегом[20]20
  Бетман-Гольвег, Теобальд (1856-1921) – германский имперский канцлер в 1909-1917 годах. – Прим. ред.


[Закрыть], с которым он был дружен и которому одалживал книги, главным образом труды Жюля Леметра. Рассказ нашего посла относится к 3 августа; он продолжает настаивать, что за войну несет ответственность сам император, сильно завидовавший своему сыну и раздосадованный неудачей своей политики любезностей в отношении Франции. Он вновь говорил мне о своих злоключениях при отъезде. Сначала ему предлагали выехать в Швейцарию; он согласился. Тогда его известили, что он поедет через Австрию; он согласился на это при условии, что ему выдадут пропуск, так как его звание посла не обеспечивало ему неприкосновенности в этой стране. Ему выдают этот документ, затем объявляют, что он должен выехать через Данию. Начинаются мелочные придирки.

Атташе были предупреждены, чтобы они больше не обедали в своих обычных ресторанах. Отель «Бристоль» отказался даже их кормить без формального разрешения правительства. Так же поступили в отношении русского посольства, с которого запросили сто марок за десять эскалопов. Специальный поезд был лишен каких-либо удобств. За восемь километров от границы пассажиров заперли по одному в их купе; шторы на окнах были спущены, и у двери поставлен солдат с револьвером в руке. Пассажирам запретили держать руки в карманах. Г-н Жюль Камбон для вида читал; когда он попытался поднять штору, ему помешали. За поезд с него потребовали 3600 франков золотом, обещая впоследствии возвратить их испанскому послу. Такую же сумму потребовали с русского дипломата; он ответил, что она будет оплачена по счету после войны. Возле границы в поезд сел некий норвежский коммерсант, на самом деле это был, несомненно, сыщик, которого французы встречали затем в отелях, где они останавливались.

В Копенгагене г-н Жюль Камбон было тайно принят королем. Дания терроризирована Германией.

Мне нанес визит мой друг Эуженио Киеза, итальянский депутат, также отправляющийся в Бордо.

Смерть солдата Мишалле Жюль-Жозефа из 340-го пехотного полка. Жена главного раввина Лиона сообщила мне, что ее муж был убит, когда помогал раненым выбираться через окно из бомбардируемого госпиталя.

Официальная телеграмма от 6-го сообщала, что левый фланг наших армий при благоприятных условиях вошел в соприкосновение с правым флангом противника на берегах Гран-Морена и что наши войска продвинулись до реки Урк. Вечерняя телеграмма от 7-го сообщала, что началось общее сражение по линии Mo, Сезанн, Витри-ле-Франсуа, простирающейся до Вердена. Уже сообщают об отходе немцев. В тот же день в 23 часа 30 минут сообщили, что союзные войска наступают и что части передовой обороны Парижа вели в районе реки Урк успешные бои.

Вторник, 8 сентября. 26 августа под Сен-Дье убит сержант Леон Монье из первого полка горной артиллерии. В районе Саля убит Феликс Трилла, экспедитор бюро труда, младший лейтенант 61-го резервного егерского батальона.

Официальная телеграмма от 8-го вечером сообщала, что на нашем левом фланге армии союзников вместе с частями передовой обороны Парижа непрерывно продвигаются вперед, начиная от берегов Урка вплоть до района Монмирай; что враг отходит в направлении Марны, между Mo и Сезанном; что англо-французские войска захватили много пленных; что в центре нашего фронта завязались ожесточенные бои между Фер-Шампенуаз, Витри-ле-Франсуа и южной оконечностью Аргонн и что мы нигде не отступили; что атака немецкой дивизии на нашем правом фланге отбита.

Официальная телеграмма утром 9-го сентября была поистине драматична. На левом фланге в ходе отступления немцы перешли Пти-Морен и принялись яростно и бесплодно атаковать ту часть наших войск, которая находится на правом фланге от реки Урк. Англичане продолжают свое наступление в направлении Марны. На плоскогорьях к северу от Сезанна наши войска, хотя и с трудом, продвигаются вперед. В центре идут ожесточенные бои с переменным успехом. Вторая телеграмма подтверждала отступление немцев перед англичанами на нашем левом фланге и наше медленное, но общее наступление в центре. Третья, в 23 часа, уточняла, что английская армия перешла Марну и что враг отступил приблизительно на сорок километров.

Лионское население проявляло замечательную твердость, несмотря на то, что вначале его вводили в заблуждение ложными радостными известиями. Тем временем траур надевали все новые семьи; 23 и 24 августа в Сент-Мари-о-Мин пропали без вести четыре лионца: Дюран, с улицы Бюго; Фоллье, с улицы Пьер Корнель; Бушардон, с улицы Вандом; Боеро, с улицы Вьен. 28 августа был ранен в колено капитан Ятовский, из наших пожарных. Убит солдат Луи-Марк Гайар из 140-го полка.

Четверг, 10 сентября. Визит генерала Лакруа. Он выразил сожаление, правда весьма сдержанно, что пренебрегли его планом – разместить маневренную армию в районе Ретеля на случай вторжения со стороны Бельгии.

Визит г-на Эмиля Летреппа, мэра Сиссонна. Он покинул свою общину 2 сентября, бросив в лагере изрядные запасы продовольствия, которыми, очевидно, завладели немцы; он видел, как проходили французские войска: 1-й кадровый корпус, 1-й резервный корпус, 10-й корпус, 4-я кавалерийская дивизия, 1-й полк тяжелой артиллерии, – и утверждает, что моральный дух их еще превосходен; они выглядят, говорит он, как на маневрах. Он рассказал мне про англичан и про их замечательные самолеты. По его словам, Голландия пропустила через свою территорию тяжелые гаубицы немцев; это утверждение весьма серьезного характера, и его надо будет впоследствии проверить.

Отсутствие 15-часового коммюнике вызвало острую тревогу у населения. Официальная вечерняя телеграмма от 10-го сообщила, что на нашем левом фланге англо-французские войска перешли Марну между Ла-Ферте-су-Жуар, Шарли и Шато-Тьерри. Прусская гвардия отброшена на север от Сен-Гонских болот. Ожесточенные бои продолжаются между пунктом Майи и Витри-ле-Франсуа. На берегах Орна и в Аргоннах положение без перемен. Враг несколько продвинулся по шато-саленской дороге; но мы продвинулись в лесу Шампену. Значительные потери с той и с другой стороны; моральный дух и санитарное состояние войск по-прежнему превосходны.

Пятница, 11 сентября. Моншармон, солдат из 14-го обоза, прибывший из района Нанси, излагал мне на свой лад то, что происходит на линии огня. Люди жалуются главным образом на то, что им не доставляют писем; но моральное состояние их превосходно. Солдаты знают лишь то, что происходит непосредственно перед их глазами, они жалуются на обилие шпионов, хвалят санитаров-носильщиков из духовенства и сестер милосердия, восхищаются смелостью колониальных войск и приводят в пример 54-й артиллерийский полк. Очень популярны генералы Кастельно и По. Офицеры по-братски живут со своими подчиненными. «Когда нет боев, – говорит мне Моншармон, – мы отправляемся удить рыбу».

Еще несколько лионцев пропало без вести: Лабросс Жан из 1-го горнострелкового полка, Руссель-Галль Эдмон из 235-го полка и Фор Филипп из того же полка.

В 17 часов агентство Гавас сообщило нам хорошие вести; я своими глазами видел, как они возникали, слово за словом, на телеграфной ленте. Население вздохнуло с облегчением. Победа на Марне имеет для страны такое же значение, как некогда победа при Рокруа[21]21
  В мае 1643 года в битве при Рокруа французские войска под командованием Конде разбили наголову испанцев. – Прим. ред.


[Закрыть]. Работать стали спокойнее, меньше тревоги. Правительство поручило сенатору Куйба изучить вопрос продовольственного снабжения и возобновления работы. Он только что объехал Запад. В Бар-сюр-Об он видел Жоффра, неизменно спокойного и уверенного. В Труа не хватает некоторых продовольственных товаров. В Шомоне все обстоит благополучно. Населению Эпиналя и Бельфора не хватает продуктов. Существует две причины свертывания экономической жизни: отсутствие транспортных средств и недостаток кредита. В Марселе военные власти запретили вывоз товаров. Восток нуждается в муке, вине, рисе, картофеле, в горючем, в растительном масле, в угле, сахаре, спичках. Мы пришли к согласию относительно той роли, которую сможет играть Лион в качестве поставщика пострадавших районов после того, как будет обеспечено его собственное снабжение.

На стройке нового госпиталя агитаторы сеяли беспорядки. Я остановил работы, чтобы положить конец их проделкам.

11 сентября. В 14 часов официальная телеграмма сообщила о грандиозной битве на Марне, завязавшейся 6 сентября на фронте протяжением от Парижа до Вердена: правый фланг немцев под командованием фон Клука, достигший района севернее Провена, был брошен против нашего охватывающего крыла, на север от Марны и на восток от Урка; наши войска устояли и тем самым позволили продолжить наше наступление в других местах. Враг отступает к Эне и Уазе; за четыре дня он откатился на 60-75 км. Англо-французские силы вышли к северу от Шато-Тьерри. Фон Клук и фон Бюлов отходят[22]22
  Фон Клук командовал 1-й германской армией; фон Бюлов – 2-й германской армией. – Прим. ред.


[Закрыть]. Противник прекратил бой между Сен-Гонскими болотами и районом Сомм-су. Это еще только первая фаза сражения; но общее положение уже совершенно изменилось. Телеграмма, переданная в 23 часа, подчеркивает наш успех; в центре враг отступил по всему фронту; он удерживается только в Аргоннах.

Число убитых лионцев все возрастает: майор Моранжье; капрал Жюль Шмит; младший лейтенант Жан-Поль-Альбер Прете; солдат Феликс Гилле; капрал Жан-Марсель Долле. Беженцы всё прибывают; г-н Хелли, комиссар полиции, сказал мне, что видел, как 80 тысяч их приехало в Перраш.

Визит г-на Вейля, депутата рейхстага от Меца; он прикомандирован к генералу Мёнье для информации; его спокойный оптимизм меня радует, но он не скрывает, что у немцев под ружьем около 4 миллионов солдат, из которых 2 миллиона брошены против Франции, и что в армию вступает много добровольцев. Он подтвердил мне, что Германия была уверена, что заручилась благодаря своему послу, князю Лихновскому, английской дружбой.

12 сентября, 15 часов. Немцы начали общее отступление между Уазой и Марной. Они эвакуировали Витри-ле-Франсуа и начали отступать в Аргоннах. Они оставили Сен-Дье. Сербы заняли Землин. – 23 часа. Англо-французские войска достигли нижнего течения Эны. Мы перешли Марну и вновь заняли Люневиль. Лион с восторгом принял приказ Жоффра по армии от 6 сентября.

Воскресенье, 13 сентября. Снова похоронные извещения: Дешам Луи, капитан Саньер, Антонин Форе.

Понедельник, 14 сентября. Новости, которых так жаждет население, задерживаются. Ставка верховного командования молчит. Между тем нас уверяют, что «продвижение вперед союзных армий продолжается по всему фронту». Военный министр сообщил содержание телеграммы, полученной от генерала Жоффра: «Все более и более выявляется полнота нашей победы. Враг повсюду отступает… Правительство республики может гордиться армией, которую оно подготовило».

Письма, которые я получаю, полны волнующих подробностей. Резервист 55-го егерского батальона Мариус Мартен, глава семьи, мать которого живет на улице Ней, д. № 36, пишет мне, желая рассказать, что сделал для него мэр Корби:

«Я с несколькими товарищами был окружен немцами, но сумел вырваться; мы оказались в Морланкуре, деревне, занятой уланами; жители снабдили нас штатской одеждой и посоветовали идти в Корби, маленький городок с 5 тысячами жителей, где нам было бы легче спрятаться и выждать, пока путь будет свободным. Прибыв в Корби, мы оказались прямо в гуще немецких войск. Мэр, рискуя головой, спрятал нас и дал возможность жить, устроив кого дорожным сторожем, кого садовником или на другую работу у жителей; так прошло пять дней. Он поручил людям объехать на велосипедах разные дороги и наметил нам маршрут, следуя которому мы смогли достигнуть линии французских войск, а оттуда – резервных частей; и теперь мы ждем, когда сможем присоединиться к своим товарищам, которые находятся на передовых позициях».

Официальная телеграмма от 14-го в 16 часов 20 минут сообщила, что на нашем левом фланге враг покидает свои оборонительные рубежи, что он отступает за Реймс и в Аргоннах; что он отходит от Нанси до Вогезов. В 23 часа стало известно, что немцы как будто хотят оказать сопротивление на фронте вдоль Эны и дать отпор на высотах к северу от Реймса. Весь день в городе царило большое оживление; улицу Республики запрудила толпа, исполненная доверия и почти радостно настроенная. Но мы ожидаем наплыва раненых. Санитарная служба требует от меня новых госпиталей. На заседании совета на местах для публики присутствовало пять человек.

Вторник, 15 сентября. Шесть новых похоронных извещений. Немцы действительно оказывают сопротивление севернее Эны и Реймса; они просачиваются между Аргоннами и Маасом; на нашем правом фланге они отступают на Этен и Мец.

Мой друг Госсорг, из газеты «Журналь», вернувшийся из Бордо, сообщил мне, что в коммюнике генерала Жоффра имелись слова: «блистательная и полная победа». Правительство изъяло «блистательная». Точно так же Жоффр писал: «Правительство республики может гордиться своими армиями». Заменили: «армией, которую оно подготовило».

Толпы народа посещают выставку, чтобы осмотреть военные трофеи.

Визит г-на Рене Ламбера, бывшего первого помощника мэра Витри-ле-Франсуа, который приехал вместе с многими своими согражданами в Лион искать приюта. Ставка верховного командования находилась в Витри с 9 августа по 2 сентября, потом она переезжала последовательно в Бар-сюр-Об, в Шалон-на-Марне, в Шатильон на Сене. Она все время проявляла полную уверенность. Немцы, очевидно, вошли в Витри 5 или 6 сентября.