Текст книги "Самарская область"

Автор книги: Э. Дмитриева

Соавторы: П. Кабытов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)

«социальным, нравственно-психологическим и эстетическим ориентиром – и как художник, и как

тип творческой личности»131. Обращаясь к изображению глубоких противоречий, подчас

трагических противоречий, которые содержала в себе жизнь России, эти художники утверждали в

своих произведениях сложную, суровую и поэтому имевшую громадное социально-нравственное

значение правду.

Интерес к самым крутым поворотам истории России стал определяющим в творческих

поисках писателей-самарцев 1930-х и последующих годов. Так, Виктор Багров в своем лучшем

произведении – поэме «Емельян Пугачев» – изображает жизнь «засеченной, нищей России» во

всех ее чудовищных контрастах. Крестьянская война под руководством Емельяна Пугачева

осмысливается поэтом как естественное и неизбежное явление, порожденное нестерпимым

противоречием между богатством мира и скудостью человека, призванное уничтожить неравенство

и несправедливость, избавить жизнь от горечи нищеты, моря мужицкой крови и бабьих слез.

Пафос поэмы «Емельян Пугачев» утверждал справедливость мятежа, гордый дух

сопротивления и борьбы132.

Литературная жизнь Самары первой половины XX века многогранна и органически связана с

ходом развития русской литературы. Неповторимы творческие индивидуальности художников-

самарцев, и вместе с тем, можно выявить общую специфическую доминанту в литературе края.

Она определена глубоким исследованием народного характера, изображением могучего

демократизма «мужицкой стихии».

Литературное движение Самары начала XX века ознаменовано поиском различных форм

объединения писательских сил, широкой просветительской программой их деятельности. В

Самаре складывается новый тип отношений между писателем и читателем. Этот общий момент в

литературной жизни России подметил Розанов: если в прошлом столетии писатель был «как бы за

семью печатями для читателя, о нем трудно было что-нибудь узнать и даже трудно было увидеть

его портрет», то теперь «писатель приобщился к читателю, спали те завесы, которые делали

личность писателя таинственной»133.

Естественно,

главному

сближению

читателя

с

писателем

способствовали

их

непосредственные контакты, возникшие во время писательских выступлений перед читательской

аудиторией.

Активизация литературного движения в крае связана с созданием Самарского литературного

общества (1907-1918 гг.). По структуре и основным формам работы оно восходило к созданному в

Петербурге литературному обществу и часто называлось в печати как его филиал. В него

129 См.: Уманский А. А. Мысли и впечатления \ Самарская газета. 1905. 28 января. № 209.

130 Самарская газета. 1901. 27 октября № 232.

131 Скобелев В. П. Путь Александра Неверова \ Неверов А. Ташкент – город хлебный. Куйбышев, 1986.

С. 4.

132 Финк Л. А. Не стареет певучее слово \ Финк Л. Живая память. Куйбышев, 1985. С. 66.

133 Цит. по статье: Бень Е. Об одном литературном вечере \ Вопросы литературы. 1984. № 10. С. 183.

объединились журналисты, представители интеллигенции города, не связанные с печатным делом

и литературным трудом, актеры драматического театра, поэты и критики. Деятельность общества

заключалась в широкой просветительской работе. В Самаре организовывались литературные

вечера, лекции, диспуты. 21 февраля 1908 г. общество провело в городе собрание интеллигенции,

на котором обсуждался вопрос о мерах всестороннего содействия развитию литературы края.

Выдвигалось требование поднять значимость литературной работы, ибо она, по мнению

собравшихся, являлась силой, препятствующей различным обывательским развлечениям.

Большое значение в культурной жизни Самары имели: вечер, посвященный творчеству Н. А.

Некрасова, на котором с чтением реферата о поэте выступил А. А. Смирнов, актер

Комиссаржевский представил слушателям большую программу из стихов Некрасова; вечер-

концерт С. Г. Скитальца, выступившего с чтением запрещенных стихов; выступление с лекциями

«Душа народа» и «Сказка русского освобождения» Е. Н. Чирикова. Активным участником

Литературного общества, а впоследствии его руководителем стал самарский поэт Яков

Михайлович Тисленко. Современники называли его «поэтом самарских полей», «певцом

деревенской тишины». Они ценили Я. М. Тисленко за то, что он «любил поэзию, оберегал ее от

неумелого (или слишком «умелого») искажения, не терпел поэзии «мозговой, надуманной»134. В

литературной критике имя поэта упоминается в одном ряду с именами Ширяевца, Есенина,

Орешина. Характеризуя их творчество, В. Львов-Рогачевский писал: «Эти сыны земли внесли в

поэзию свой стиль, свои мелодии, свои излюбленные мотивы и образы. Стали, железа, твердости

нет в этой поэзии, родившейся среди трав и цветов. Это «последние» поэты деревни. Бурная эпоха

выбила их из колеи»135.

Большое влияние на литературное движение Самары послереволюционного периода имели

философские и эстетические принципы теории пролетарской культуры, сложный и противоречивый

характер которой раскрывался в ходе самой жизни. Продолжалось и укреплялось вовлечение

литературной жизни Самары в общенациональный процесс развития литературы. Усиливалась

просветительская функция деятельности писательских объединений.

Сразу же после освобождения Самары от белочехов в городе организовался Пролеткульт.

Протоколы заседаний Губернского отдела Народного образования и Временного Самарского

губкома РКП(б) раскрывают историю создания Пролеткульта и свидетельствуют о

заинтересованности большевиков в данном деле. Пролеткульт создавался в крайне сжатые сроки:

16 октября на заседании коллегии губоно был утвержден новый подотдел, сформулирована

программа его действия, выражавшаяся «в заботе о выявлении самостоятельного творчества

пролетариата в рамках его идеологии»136, а 8 декабря состоялось торжественное открытие

Пролеткульта. Не дожидаясь обещанного кредита от Центрального Комитета Всероссийского

Совета Пролетарских Культурно-Просветительских организаций, местная власть выделила на

нужды Пролеткульта 95 тыс. рублей. Постановлением Революционного Комитета новой

организации было отдано одно из лучших зданий в городе, бывший дом Сурошникова, в котором и

разместилась студия изобразительных искусств, театрально-клубные отделы. На работу в

Пролеткульт в качестве руководителей отделами и инструкторов губком РКП(б) направил

партийных работников, пригласил художников и литераторов не только Самары, но и Петрограда,

Москвы. Среди них – участники освобождения Самары от белочехов, коммунисты Трайнин и

Курулов. Из Петрограда приехали Спасский (Медынский) Дмитрий Иосифович и его сын поэт

Сергей. Активно сотрудничал с Пролеткультом Г. Лелевич, партийный работник, поэт, историк.

Возглавил Пролеткульт поэт Михаил Прокофьевич Герасимов, жизненный и творческий путь

которого тесно связан с Самарой. Родился он в 1899 г., близ г. Бугуруслана Самарской губернии в

семье железнодорожного рабочего. Учился сначала в Кинельской двухклассной школе, а затем в

Самарском железнодорожном техническом училище. Принимал активное участие в событиях 1905

г., был членом большевистской боевой дружины. В этом же году стал членом партии. В 1905 году

был арестован на станции Кротовка, около шести месяцев просидел в самарской тюрьме. Выйдя

на свободу, снова вел партийную работу. После провала конспиративной квартиры с оружием и

ареста брата Петра уехал за границу. В эмиграции провел около девяти лет. Осенью 1915 года

Герасимов был выслан в Россию и в этом же году приехал в Самару. После февральской

революции 1917 года стал председателем Самарского Совета солдатских депутатов. Он принимал

активное участие в революционных событиях, был членом ВЦИК первого созыва, заместителем

председателя губисполкома в Самаре, губернским военным комиссаром. Командовал отрядами

Красной гвардии, сражавшимися против атамана Дутова на Оренбургском фронте.

Первые стихи Герасимова были опубликованы в 1913 году в большевистском журнале

«Просвещение», издаваемом в Петербурге, а также в пролетарской газете «Правда». Дарование

поэта было замечено М. Горьким, который включил в первый «Сборник пролетарских писателей»

134 Неверов А. С, Тисленко Я. М. Воспоминания \ Понизовье. 1922. Кн. 5. С. 67.

135 Львов-Рогачевский В. Художественная литература революционного десятилетия. М., 1924. С. 37.

136 ГАСО. Ф. 353. Ок. 1. Ед. хр. 4. Л. 20.

(1914) шесть стихотворений поэта. С тех пор Горький постоянно следил за творческой судьбой

Герасимова, просил поэта присылать ему рукописи стихов, положительно оценивая его талант.

Собранные в Пролеткульте силы, казалось бы, уже гарантировали успех в его работе. В

студию было принято около 400 рабочих. «Коммуна» развернула на своих страницах кампанию по

подготовке к проведению общегородской конференции пролетарских культурно-просветительских

организаций. Литературно-издательский отдел приступил к выпуску журнала «Зарево Заводов»,

два номера которого вышли в начале 1919 г. Однако развернуть работу Пролеткульта, как она

намечалась, в Самаре не удалось. Догматизм в проведении политики Пролеткульта, борьба за

однородный социальный состав столкнулись с распыленностью рабочих в Самаре, тяжестью их

повседневных забот, широко проводимой мобилизацией и отправкой на фронт большинства

рабочих. Это явилось главной причиной постепенного замирания деятельности Пролеткульта.

Немаловажная роль в этом процессе принадлежала М. Г. Герасимову. Поэт тяготился строгими

рамками программы Пролеткульта, его не устраивали многие положения, среди которых – полное

отрицание культурного наследия прошлого, стремление к автономности. 5 февраля 1920 г. в газете

«Правда» было опубликовано письмо, в котором М. П. Герасимов вместе с группой писателей

заявил о своем выходе из Пролеткульта.

Одновременно с Пролеткультом в Самаре активно действовало кооперативное

товарищество писателей.

Создавая краткий обзор литературной жизни Самары за первые пять октябрьских лет, А. С.

Неверов (он опубликовал свою статью под псевдонимом Самарский) отметил, что «почин

объединить самарских литераторов в единый товарищеский кружок» был сделан в июне 1918

года137.

Это были «литературные пятницы», которые посещали Н. Степной, А. Неверов, Я. Тисленко,

Д. Медынский, А. Колосов, Н. Исаев, И. Бахметьев, И. Мамотин. Чаще всего собирались в квартире

редактора журнала «Кооперация и жизнь» Б. Л. Краснослободского. На собраниях писателей

происходила читка своих произведений, их разбор и критика. Намечалось самое строгое

отношение и к художественному слову. «Литературные пятницы» существовали недолго. Их

сменил в 1919 году литературный кружок «Звено».

В ЦГАЛИ хранится рукописный вариант устава самарского «Звена», содержание которого

перекликается с уставом московского «Литературного звена». Здесь те же задачи, направления в

работе, да и сама структура «Звеньев» одинакова. Однако реабилитация устава «Звена» в Самаре

шла чрезвычайно трудно, и это связано с целым рядом обстоятельств. Характеризуя деятельность

«Звена», Неверов отмечает, что «кружок наметил широкие планы: издательство, организация

литературных сил в губернском масштабе, широкие литературные вечера, но планы эти во всей

полноте не осуществились, и по существу своему кружок остался той же «Пятницей»: шла читка,

разбор произведений местных писателей, уже наиболее определившихся»138.

В ряду писателей, чьи творческие биографии были так или иначе связаны с кружком

«Звено», стоит и Иван Егорович Вольнов139 (1885-1931) – «чудесный парень, интересный человек,

талантливый литератор», как отзывался о нем М. Горький140. На берега Волги его несколько раз

приводили трудные дороги революционного лихолетья и гражданской войны. Впечатления,

вызванные достаточно близким знакомством Вольнова с волжскими местами, легко угадываются в

образной системе его повестей «Самара», «Встреча» и «Комиссар временного правительства»,

которые составляют своеобразную трилогию.

И. Е. Вольнов, разглядев тесное сплетение разнородных начал в революции – прямое

противоборство сил разрушения и созидания, затронул очень крупные вопросы, на которые и

сегодня, пожалуй, не найдены окончательные ответы. Думается, гражданский и философский, если

угодно, пафос вольновских повестей более всего созвучен горьковским «Несвоевременным

мыслям», главное содержание которых, как аргументированно доказывает современный

исследователь, – это воплощение глубокой тревоги в связи с тем, что «и формы, в которых

развивается социальная революция, и методы, которыми она проводится, не соответствуют

демократическим принципам (...), человеческой нравственности, гуманистической морали»,

последовательное и мужественное «отстаивание, защита нерасторжимого единства политики и

нравственности»141. А Иван Вольнов как раз и запечатлел катастрофические результаты

разрушения этого единства!

Наиболее отчетливо, пожалуй, этот мотив звучит в повести «Самара». Произведение

написано в форме дневниковых заметок главного героя Ивана Петровича, человека, категорически

137 Самарский. Литературная жизнь Самары (Краткий обзор за пять лет). Понизовье. Самара. 1922. Кн.

5. С. 75.

138 Самарский. Указ. соч. С. 76.

139 Писатель был известен также под псевдонимом «Вольный».

140 См.: Горький М. Сбор. соч. В 30 тт. Т. 30. М., 1956. С. 119.

141 Вайнберг М. Во имя революции и культуры \ Литературное обозрение. 1988. № 10. С. 92-93.

отвергающего идеологию большевизма и пытающегося нелегально добраться через Саратов в

Самару, где власть оказалась в руках так называемого Комуча. Монологи Ивана Петровича,

упрямо желающего с максимальной честностью разобраться во всех изломах современной ему

действительности, проникнуты отчаянием от невозможности примирить жесткую и неумолимую

логику революционной борьбы с традиционными и такими дорогими ему представлениями о добре

и справедливости: «В чаду, в крови, в слезах, в смрадном тумане Русь. Горстка безумцев,

–большинство из них нечестны, – опутывают дьявольскими путами измученное, обескровленное

тело народа. На крови, на хрусте костей, на воплях миллионов, на будущем детей – детей наших

производится опыт безумцев во имя будущего счастья каких-то аргентинцев, папуасов, итальянцев,

бурят, сенегальцев, которых я не знаю (...) Россия – жертвенный кролик в кровавых лапах

сумасшедших операторов. Бунт темной дикой толпы, под шомполами и пулеметами пошедшей в

окопы, невежественной и трусливой, (...) наивной и жадной, (...) дикой и мстительной, как папуасы,

– толпы, не знающей своей истории, не имеющей понятия об Отечестве, уставшей от

бессмысленной и бесцельной бойни, возвели в дрянненький ореол социальной революции (...)»142.

Важно отметить, что позиция Ивана Петровича никак не исчерпывается одной лишь

ненавистью к своим политическим оппонентам. Нет, он стремится постичь внутреннюю диалектику

происходящего, увидеть за разрозненными фактами и деталями какие-то фундаментальные

закономерности. Вот взгляд героя случайно останавливается на часовом у входа в

железнодорожный вокзал: «Во имя блага русского народа, во имя будущего вот этого рабочего,

этого смеющегося, беспечного деревенского парня, я иду со штыком на них. Буду убеждать других

рабочих, таких же наивных и честных, как он, других деревенских парней, доверчивых и чистых,

как хлебные колосья, считать этих рабочих и деревенских парней (...) негодяями и истреблять их»

(с. 152-153).

Иван Петрович попадает в совершенно особую ситуацию, когда все его существо

оказывается во власти внешних факторов. И потому в повести детально прослежены отчаянные

усилия этого явно незаурядного человека хоть как-то «вписаться» в эти весьма жестокие правила

игры, сформированные лавинообразным нарастанием общественного размежевания и раскола.

В этом находит свое выражение авторское понимание и истолкование духовного поиска в

революционную эпоху. Это не столько воплощение героического начала в человеческом

характере, сколько отражение многослойной антиномии «великого» – «конформного» в практике

общественного большинства тех лет, к тому же поставившей перед индивидуумом такие

бесконечно трудные вопросы, как проблема этического выбора и осуществления своего

профессионального долга в условиях тотальной регламентации действия, проявившейся в

социально-психологическом феномене жестокости и попытках ее оправдания, сохранение воли к

поступку в условиях личного поражения.

При

этом

художественная

концепция

«Самары»

не

исчерпывается

анализом

психологических комплексов Ивана Петровича. Писатель смело идет дальше и глубже – к

проблеме своего рода деформации самого народного сознания под чудовищным давлением

жизненных реалий, с тревогой и содроганием обнаруживает проявления духовного и даже как бы

«биологического» перерождения множества самых простых, «рядовых», что называется, людей, с

которыми встречается и общается центральный персонаж произведения. С другой стороны, И. Е.

Вольнов отыскивает в непрекращающемся калейдоскопе кровавых эксцессов крупицы все еще

живой исконной народной мудрости, морали, нравственности, с неподдельным волнением

обнаруживает приметы стойкости и честности «маленьких» людей, сохранивших в себе доброту

созидания вопреки многоликому общественному злу.

При Самарском отделении государственного издательства был создан Дом печати. Это была

следующая за «Звеном» попытка объединить все литературные силы Самары и наладить

широкую пропаганду художественного слова среди рабочих. Дом печати объединял писателей всех

литературных толков и направлений; в него также входили артисты, художники, музыканты, но

практически функционировала только секция литературы.

Самой распространенной формой общения писателей с читателями оставались в 1920-е гг.

литературные вечера. Вход на них был свободный, и их посещали рабочие, красноармейцы,

пролеткультовцы, учащаяся молодежь. Структура вечеров была та же, что и в студии «Звено»:

читка произведений, критика, доклады.

Много внимания уделялось драматургии. А. С. Неверов читал свои пьесы «Бабы», «Захарова

смерть», К. Д. Гандурин выступал в Доме печати с чтением пьес «Яков Певцов», «Автомобиль»,

«Белый хлеб». При Доме печати был организован драматический кружок писателей. Режиссером

был член комиссии отдела искусств при ГУБоно С. А. Уваров. В статье Самарского «Литературная

жизнь Самары» говорилось, что члены драматического кружка часто ставили платные спектакли

142 Вольнов И. Огонь и воды. Повести, очерки. Куйбышев: Куйбышев, кн. изд-во, 1990. С. 196-197.

Далее цитаты из произведения И. Е. Вольнова приводятся по данному изданию с указанием страниц в тексте.

«для пополнения писательского бюджета»143.

Чаще всего разыгрывались пьесы А. С. Неверова «Женское засилье», «Смех и горе»,

«Богомолы». Начиная с мая 1920 г. Н. Степной выступает с лекциями о литературе и искусстве. О

напряженности его работы говорят следующие цифры: он выступил в городе 7 раз и 15 на окраине,

в июле – 15 раз в городе и 10 на окраине, в сентябре – 25 раз, в ноябре – 24 лекции, в декабре -37

лекций144.

В январе 1921 г. в Самаре организуется ЛИТО Губполитпросвета с тремя секциями: 1)

художественной пропаганды; 2) практических работ; 3) содействия изданию произведений. ЛИТО

вводит принцип платности литературных выступлений. Заведующим ЛИТО был назначен Н.

Степной, заведующими секциями – А. С. Неверов, П. Яровой, К. Д. Гандурин. 31 января был открыт

первый вечер в помещении клуба им. К. Маркса. Были сделаны доклады Н. А. Степного «Цель и

задачи ЛИТО и принципы художественного творчества», К. Д. Гандурина «О деятельности

художественного творчества». Всего за время с 7 января по 31 июня 1921 г. секцией

художественной пропаганды ЛИТО было проведено в клубах, госпиталях города и на его окраинах

25 вечеров литературно-художественного чтения. Посещаемость студийных вечеров колебалась от

30 до 50 человек.

На страницах «Коммуны» и в журнале «Понизовье» печатались отчеты о литературных

вечерах, проводимых ЛИТО. Эти материалы знакомят нас с содержанием диспутов, докладов на

литературных вечерах. В них отчетливо звучит голос времени; основным вопросом диспутов был

вопрос о новом искусстве и путях его развития145.

26 марта 1921 г. в клубе «Спартак» открылся первый общегубернский съезд пролетарских

писателей, созванный по инициативе Самарского ЛИТО. Предварительно была выработана и

утверждена инструкция, определяющая характер и норму представительства на съезде. И марта

она была опубликована в газете «Коммуна». Согласно инструкции уездные отделы искусств в

срочном порядке должны были провести собрания всех имеющихся в уезде литературных сил и

выбрать делегатов на съезд. Допускалось присутствие на съезде писателей-одиночек.

Норма представительства была утверждена следующая: по Самаре -5 представителей от

ЛИТО, 5 – от губкома. 15 – от профсоюза; от каждого уезда: от города – 5, от селений – 10; по 1

представителю от крупного центра. Программа съезда включала:

1. Общий доклад об организации ЛИТО.

2. Доклады с мест (информация о литературной работе в уезде).

3. Этапы русской литературы и текущий момент.

4. Доклады по отдельным секциям (секции содействия издательскому производству, секции

практических работ и секции художественной пропаганды).

5. Доклады о литературной студии146.

В заключение предполагалось проведение литературного вечера с участием делегатов,

прибывших на съезд. В дни съезда состоялось первое представление пьесы Неверова «Захарова

смерть». Этому способствовало то обстоятельство, что пьеса получила первую премию на

конкурсе пьес в Самаре и вторую премию на Всероссийском конкурсе революционных пьес,

объявленном и проводимом Наркомпросом.

Голод в Самарской губернии, поспешность в организационной работе, а главное, отсутствие

литературных сил в уездах не позволили провести первый губернский съезд пролетарских

писателей так, как он был задуман. В работе съезда участвовали 28 литераторов, но из них

подавляющее большинство (17 человек) из ЛИТО; из уездов было 2 делегата.

Съезд продолжался три дня, причем второе и третье заседания проходили в помещении

ЛИТО (угол Заводской и Соборной). На съезде был заслушан и обсужден доклад Н. А. Степного

«Об организации ЛИТО», состоялись доклады по отдельным секциям. Итогом работы съезда

явилась попытка создания союза самарских писателей. Работа по его организации шла медленно.

Лишь в июне удалось собрать и утвердить на заседании ЛИТО анкеты писателей. Их было всего

16, при этом коммунистов – 6, беспартийных – 10. Анкеты отослали для соблюдения необходимых

формальностей Всероссийскому Союзу Пролетарских писателей.

Первая попытка создать в губернии союз писателей оказалась неудачной, но необходимость

объединения творческих сил осознавалась самарцами, и они упорно продолжали работать в этом

направлении.

Самарские литераторы, возглавляемые Степным, своей энергичной деятельностью

способствовали тому, что Самара становилась центром литературного Поволжья 20-х годов. Эта

143 Самарский. Указ. соч. С. 78.

144 ГАСО. Ф. 353. Оп. 1. Ед. хр. 1271.

145 См. об этом: Коммуна. 1921. 4 мая (В отчете о вечере ЛИТО отражена дискуссия о пролетарской

поэзии); Коммуна. 1921. 7 мая. (Материалы о диспуте в ЛИТО по вопросам пролетарской школы в искусстве

«Реакосмистов»); Коммуна. 1921. 29 мая. (Отчет о литературном вечере в ЛИТО на тему «Героический и

массовый удар в художественном произведении»).

146 Коммуна. 1921. 11 марта.

мысль развивалась в докладе Степного «О литературных возможностях провинции», с которым

писатель выступил на пленуме работников печати, проходившем в Москве в 1922 году.

В январе 1922 года была организована Самарская ассоциация пролетарских писателей, в

руководящее ядро которой вошли Н. Степной, А. Неверов, М. Досов, И. Тачалов, В. Кузьмин, А.

Колосов, Л. Гринберг. Всего ассоциация пролетарских писателей объединила 27 прозаиков, 12

поэтов, 11 журналистов «всех направлений и оттенков». Налаживались контакты как с творческими

организациями Москвы и Петрограда, так и с провинциальными городами: Владимиром,

Челябинском, Балашовом Саратовской губернии, Задонском Воронежской губернии.

Однако идея объединения писателей Поволжья в единый профессиональный союз не смогла

преодолеть общий процесс упадка литературной жизни провинции 1920-х гг. Он выразился в

исчезновении губернских и уездных сборников и журналов, в «бегстве» писателей из провинции в

Москву, в их тяготении к столице. Безусловно, местная специфика литературного процесса

проявлялась здесь не как нечто замкнутое, проистекающее из собственной природы явления, а как

результат сложного взаимодействия экономических и идеологических факторов, свойственных

данному периоду жизни страны.

В связи с ликвидацией ЛИТО (15 января 1922 г.) Н. А. Степной принимается за организацию

Самарского литературного общества «Слово».

3 декабря 1922 г. газета «Коммуна» поместила извещение о собрании учредителей нового

литературного объединения самарцев. Продолжая традиции предшествующих литературных

объединений Самары, «Слово» являлось свободным союзом, объединившим всю творческую

интеллигенцию города. Кроме писателей Н. А. Степного, Д. И. Малышева (Морского), Р. М.

Акульшина, А. С. Каспия, И. И. Тачанова, М. С. Досова, в него вошли работники местного

издательства, журналисты; приглашались в новый союз актеры, работники театров, впервые

широко были представлены в «Слове» партийные организации: от горкома – Л. Ярковский, от

крайкома – И. Семякин и другие. Новое объединение отмечалось строгой организационной

структурой: имелся Совет, состоявший из основного состава (Н. Степной, Л. Ярковский, Е.

Охитович, А. Жемчужный, И. Семякин) и кандидатов (А. Михайлов, М. Досов, А. Колосов).

Оформлялось членство в «Слове» на основе рассмотренной и утвержденной Советом анкеты-

заявления вступающего. В 1922 г. в новом союзе значился 31 человек. В последующие годы состав

«Слова» менялся, и определить его численность не представлялось возможным. Председателем

объединения был избран Н. А. Степной, но он вскоре уехал из Самары, приезжая сюда в

дальнейшем эпизодически. Фактическим руководителем объединения был Евгений Александрович

Охитович. Его имя было широко известно в литературной Самаре. Он печатал стихи в местной

периодике, но чаще выступал как литературный критик. Безупречный художественный вкус Е. А.

Охитовича помогал ему в работе с творческой молодежью города.

За счет притока большого числа молодых поэтов и прозаиков численность «Слова»

значительно увеличилась. Достаточно сказать, что на литературных вечерах выступали активно и

постоянно поэты А. Колосов, А. Каспий, Н. Жоголев, Е. Лебедев, А. Епифанов, И. Ананьин, И.

Тачалов, С. Макаров, М. Игнатьев, Р. Акульшин, К. Львова, Н. Чертова, Я. Мантуров, Н. Федосеев,

Е. Апрятин, В. Лукин, и можно представить степень оживленности и активности литературной

жизни города этих лет. Литературное объединение начинало свою работу в условиях

продолжавшегося кризиса издательской деятельности в Самаре. Так, в 1924-1925 гг. доля

литературно-художественных изданий составила 11% всей печатной продукции края. Преодолевая

кризис, «Слово» выпустило один номер журнала «Гонг» (1923) и альманаха «Сарынь» (1926).

Планируемый поэтический сборник «словистов», составленный из стихов И. Ананьина, Е.

Апрятина, В. Лукина, С. Макарова, издан не был. Вместе с тем, «Слово» продолжало усилия

самарских литераторов по объединению литературных сил Поволжья и расширению издательской

деятельности. Поддерживались и развивались творческие связи с литераторами Москвы. Широко

практиковались вечера-встречи, на которых выступали с чтением своих произведений как гости,

так и местные писатели. Подробное описание одного из таких вечеров дала «Коммуна» 12 июля

1925 г., когда в Самару приехали Павел Дорохов и Михаил Герасимов.

В 1924 г. самарцы отметили годовщину со дня смерти А. С. Неверова. Редакция газеты

«Коммуна» выступила с инициативой сбора и публикации литературного наследия писателя. От

семьи А. С. Неверова были получены последние главы романа «Гуси-лебеди», работу над

которыми писатель закончил накануне смерти. Последовательная публикация этих глав

(«Добровольцы», «Порча», «Убийство», «Крушение поезда») впервые была осуществлена на

страницах газеты «Коммуна» 10 и 17 февраля 1924 г. Собиралось эпистолярное наследие

писателя. Выступления самарцев о Неверове содержали неоднозначную оценку сложного и

противоречивого момента жизни писателя, каким был 1918 год. «Как темное пятно на светлой

личности Неверова» воспринимал участие писателя в эсеровских изданиях А. Д. Михайлов. В его

выступлении звучали ноты оправдания писателя, примкнувшего к эсерам формально, отнюдь не

разделившего идеологические принципы эсеров. Е. А. Охитович возражал против однозначности

такой оценки. Он говорил о том, что писатель «жил в крестьянстве, вырос в народнической

идеологии», формировался под влиянием Короленко. Он народный писатель в широком смысле

этого слова, и путь Неверова в революцию должен восприниматься и оцениваться с учетом

умонастроения крестьянства.

Роль вечеров в литературной жизни Самары 1920-х гг. велика. Они утверждали традицию

как гарант непрерывности литературного движения в крае, разрывали его локальный характер,

вводя местную литературу в широкий общенациональный мир.

«Слово» не имело единой эстетической платформы. Здесь господствовала эклектика

художественных вкусов, творческих ориентировок. Так, Илья Крем-лев выступал за сближение

«Слова» с эстетической платформой ЛЕФа. Всеволод Лукин свои творческие позиции осмыслял в

аспекте деятельности «Перевала». Молодого поэта привлекало стремление «перевальцев»

отстаивать специфические законы искусства, внимание к индивидуальному стилю художника,

признание эмоциональной природы искусства в качестве ведущей. Важным для Лукина было то,

что лирика «Перевала» культивировала песенные формы творчества. В поисках собственного

поэтического стиля поэт опирался на традиции народной песни, творчески перерабатывая их.

Лучшие стихи Всеволода Лукина «Приметы», «Самаре», «Хороший город», «Встреча», «Пора»,

«На пристани», цикл «Из лирической тетради» свидетельствуют об обретении им собственной

формы стиха – ясной, простой, с крепкой словесной тканью.

В этом художественном многообразии, характеризующем литературную жизнь города, можно

выделить тематическую доминанту, которая свидетельствовала о единстве творческих

устремлений самарских поэтов и прозаиков. Речь идет о теме разлада города и деревни, к

художественному воплощению которой обращались самарцы. Приведу в связи с этим один

интересный и малоизвестный факт. Поэт Иван Ананьин обратился от себя лично и своих