Текст книги "Черный Страж"

Автор книги: Э. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

Зел старался поменьше думать и не иметь собственного мнения, предпочитая полагаться на указания и мнения своей госпожи; тем не менее ему не нравилась столица и царившая здесь атмосфера страха. У горожан не было времени на то, чтобы радоваться жизни. Поэтому они не могли воспитывать детей в сколько-нибудь спокойной мирной атмосфере. С утра до вечера каждый человек в Кессии думал только о своем положении в кастовом обществе и боялся, что кто-нибудь может выпихнуть его с занимаемого в иерархии места.

Колодец Заклинаний располагался в центре этой круговерти статуса и страха. Это было одно из трех зданий, которые господствовали над центральной площадью Кессии, помимо дворца императора и Башни Визирей. Колодец служил жилищем Семи Сестрам, и только волшебницам и их слугам разрешено было входить сюда. Колодец представлял собой средоточие власти в Кессии, но Саара часто напоминала своему рабу о том, чтобы он не болтал об этом; обычные горожане предпочитали верить, что городом правят черные воины и высший визирь. Но на самом деле ни одно событие на бескрайних просторах Каресии не происходило без разрешения одной из Семи Сестер.

Колодец по размерам уступал огромному дворцу из белого мрамора и высокой башне, но, несмотря на свой более чем скромный внешний вид, внушал страх. Это было странное здание, отличавшееся по архитектуре от традиционных каресианских построек с чистыми, плавными очертаниями; здесь не было балконов, минаретов, открытых террас. В плане оно представляло собой семиугольник с ровными серыми стенами, без окон и дверей. Глядя вверх, Зел всегда думал, что зубчатая крыша, находившаяся на высоте пяти этажей над землей, скорее напоминает форт людей ро, чем каресианское здание, и что Колодец, хотя и является примитивным зданием, гораздо прочнее соседних домов.

На Сааре были ее обычные черные одежды, которые она надевала, чтобы ее не узнали в городской толпе. Она любила расхаживать инкогнито, и Зел часто видел, как она улыбается сама себе, проходя мимо стражников, черных воинов и простых людей, которые были бы потрясены до глубины души, если бы увидели волшебницу в непосредственной близости от себя.

Она не остановилась, когда они приблизились к Колодцу Заклинаний, и прохожие с любопытством оглядывались на женщину, которая подошла к загадочному зданию ближе, чем осмеливались простые горожане. У стен Колодца всегда было пусто, потому что люди не подходили к ним, боясь вызвать гнев Сестер. Саара в сопровождении раба быстро пересекла свободное пространство и остановилась в нескольких футах от сплошной стены.

На глазах у десятка зевак волшебница взяла Зела за руку и крепко сжала ее, затем закрыла глаза и силой мысли перенесла их обоих внутрь.

Зела уже переносили внутрь здания несколько раз, и ему всегда было жаль, что он не видел реакции горожан, на глазах у которых Саара и ее раб растворялись в воздухе.

Интерьер Колодца Заклинаний резко отличался от его внешнего вида. Сверкающие белые колонны, украшенные сложными символами, окружали открытый центральный двор, и темное дерево, росшее посередине, выглядело ухоженным – о нем заботился каменный голем. Голем был огромным, больше семи футов ростом, со сверкающими красными глазами. Он был создан так, чтобы напоминать человека, но из черт лица у него имелись только глаза и примитивный рот, конечности были слишком массивными, а суставами служили каменные шарниры. В просторном помещении, где он жил, не было внутренних перегородок, и откуда-то издалека постоянно доносилась едва слышная приятная музыка.

Голем, сидевший на корточках у подножия дерева, поднялся и, двигаясь рывками, направился навстречу Сааре. Это существо было создано много лет назад первой из Семи Сестер для того, чтобы служить всем, кто придет после нее. Зел находил это создание занятным и любил при случае поговорить с ним.

– Госпожа Боли, добро пожаловать. Зелдантор из Лислана, добро пожаловать, – произнесло искусственное существо громким голосом, эхо которого разнеслось по всему двору. – Вас ожидают. – Каменный голем медленно повернулся, тяжело ступая, направился обратно к дереву и снова сел под ним на корточки.

Саара и Зел, пройдя вдоль внешнего ряда колонн, приблизились к возвышению, расположенному у одной из семи стен. Госпожа Боли была самой старшей сестрой и поэтому сидела выше остальных и несла ответственность за исполнение замыслов всех волшебниц.

Когда они поднимались по белым ступеням к креслу с высокой спинкой, Зел услышал, как голем разговаривает сам с собой:

– Сестры встречаются. О чем они будут говорить? Сестры встречаются. Мы будем ухаживать за деревом, пока Сестры встречаются. Мы будем молчать и хорошо ухаживать за деревом.

– Госпожа, – заговорил Зел, когда Саара заняла свое место, – что известно голему… я имею в виду, о внешнем мире?

Саара ласково улыбнулась своему рабу:

– Голем живет здесь с того дня, как был построен Колодец Заклинаний, и за все прошедшие сотни лет он никогда его не покидал. Мне кажется, ему вообще не известно о существовании земель, населенных людьми. Он существует только для того, чтобы заботиться о дереве и охранять Колодец от тех, кто захочет войти, не имея на это права.

Зел часто размышлял о значении этого темного дерева, которое возвышалось в центре Колодца Заклинаний. Он даже спрашивал о нем у Саары, кроме того, он не знал, что думать о ее родимом пятне в форме дерева. Вместо ответа она всегда начинала туманные разговоры насчет какого-то Мертвого Бога; дерево было последним остатком утраченного божественного могущества – жрец и алтарь, – часто повторяла она. Однажды она даже рассказала Зелу, что место его рождения, деревня, затерянная в глуши Лислана, была населена киринами, которые поклонялись точно такому же дереву. Зелу было известно, что отчасти по этой причине его выбрали в качестве раба Госпожи Боли, но ему так ничего толком и не объяснили насчет дерева и бога, которого оно символизировало.

Дерево было черным, искривленным, с толстым стволом, имело странный приземистый вид. Несколько ветвей разной длины торчало во все стороны прямо из верхушки ствола; они походили на черные, извивающиеся щупальца.

Голем снова поднялся на ноги; воздух около внешних стен Колодца задрожал. Словно из ниоткуда появились еще две из Семи Сестер, и голем приблизился к ним.

– Изабель Соблазнительница, она желанная гостья в Колодце Заклинаний, – обратился голем к младшей из двух волшебниц. Затем неловкими шагами подошел ко второй и произнес: – Шильпа Тень Лжи, она тоже желанная гостья в Колодце Заклинаний.

Изабель и Шильпа с глубоким почтением поклонились сначала голему, затем сидящей Сааре. У них не было рабов, и Зел снова вспомнил о том, что он единственный человек, который за всю историю Семи Сестер являлся рабом одной из них.

Саара поднялась с кресла и пересекла помещение, чтобы поздороваться с младшими сестрами. Сначала они обменялись формальными приветствиями – каждая из них поклонилась Сааре с почтением, но церемонии были быстро отброшены, все трое заулыбались и начали обниматься с искренней теплотой.

– Сколько уже прошло – три года, с тех пор как мы встречались? – спросила сестер Саара.

– По-моему, четверо из нас виделись прошлой зимой, – заметила Изабель, – хотя, возможно, память изменяет мне.

Шильпа кивнула и сказала:

– Да, верно. Именно прошлой зимой Амейра и Катья отправились в Ро Тирис.

Саара весело рассмеялась, и смех ее походил на звон серебряных колокольчиков.

– Ах да, я припоминаю, как Катья не особенно хотела ехать в такую холодную страну.

– А мне жалко Амейру, которая находится среди людей Канарна. Эта страна холодная и дикая. По крайней мере, Катья наслаждается гостеприимством короля Себастьяна в цивилизованном городе, – ответила Шильпа, засмеявшись вслед за сестрой.

Зела поразило сходство между тремя высокими, с блестящими черными волосами и роскошными формами женщинами. Изабель была несколько моложе остальных, и на лице ее часто мелькала лукавая улыбка; у Саары были темно-зеленые глаза, чем она отличалась от своих синеглазых сестер, а в движениях Шильпы чувствовалась ленивая грация, словно она постоянно исполняла фигуры некоего танца. У Саары татуировки на лице отсутствовали – привилегия старшей сестры – у двух других на левой щеке красовались сложные черные узоры. У Шильпы были несколько летящих птиц, у Изабель – свернувшаяся змея. Татуировки как будто светились изнутри, и Зел не мог оторвать взгляда от прекрасных изображений. Несмотря на то что изображения различались, Зел заметил в них много похожих элементов, и издалека трудно было отличить одну татуировку от другой.

– И как у нас поживает юный Зелдантор? – с благодушной улыбкой спросила Изабель.

– Отлично, – ответила Саара. – Зел, подойди и поклонись Изабель и Шильпе.

Раб-кирин склонил голову и приблизился к трем колдуньям.

– Для меня неслыханная честь видеть вас обеих, благородные сестры моей госпожи, – произнес он формальное приветствие.

Все трое рассмеялись, и Зел на миг прикрыл глаза, наслаждаясь этими звуками. Голоса их составляли гармоничное целое, смех этот был громче обычного, и рабу эти звуки показались магическими.

– А другие твои сестры присоединятся к нам сегодня, госпожа? – спросил он у Саары.

– Да, я призвала сюда двух сестер, которые останутся в Каресии. Катья и Амейра заняты своими делами, и, если верить новостям, которые я получила сегодня от Ларикса, похоже, что в своих предприятиях они достигли успеха.

Шильпа и Изабель еще не слышали этой новости, и на лицах женщин появилось радостное, возбужденное выражение. Зел понимал: что бы ни происходило в Ро Канарне, это случилось по воле Сестер, и события, каковы бы они ни были, развивались по плану.

Вскоре воздух у стен Колодца снова задрожал, и еще две прекрасные женщины появились в противоположных его концах. Голем поднялся, чтобы приветствовать сначала одну волшебницу, потом другую.

– Лиллиан Госпожа Смерти, она желанная гостья в Колодце Заклинаний, – произнес он своим раскатистым голосом, затем пересек центральный двор и остановился перед последней из прибывших Сестер. – Саша Иллюзионистка, она также желанная гостья в Колодце Заклинаний.

Голем вернулся к работе – он выдирал мох и лишайники, росшие у подножия священного дерева, а Саша и Лиллиан приблизились и заняли два из семи мест.

Саара, сидя на своем возвышении, с любовью смотрела на четырех сестер. Зел стоял у ее левого плеча; впервые за несколько лет столько Сестер собрались вместе, и определенно это была первая встреча в присутствии юноши-раба. Во время предыдущих визитов в Колодец, когда Зел сопровождал свою хозяйку, она приходила сюда для того, чтобы предаваться размышлениям, но сейчас он в полной мере ощутил могущество волшебниц и почувствовал себя жалким и ничтожным.

Две сестры, пришедшие последними, выглядели почти так же, как и остальные, хотя Лиллиан была самой высокой, а Саша несколько смуглее остальных. Как и татуировки Шильпы и Изабель, узоры на их лицах выступали четче в Колодце Заклинаний, и Зел не мог оторвать от женщин глаз. Лиллиан сидела к нему ближе всех, справа от кресла Саары. Татуировка ее изображала руку, которая как будто хватала ее лицо, – она казалась самой зловещей по сравнению с прекрасными цветочными узорами на щеке Саши.

– Сестры, – начала Саара, – нас здесь пять. Давайте взглянем на пустые кресла, и пусть тени наших отсутствующих сестер тоже участвуют в нашем разговоре.

Пять волшебниц повернулись к свободным местам, и Зелу показалось, что он заметил на их лицах нежное, ласковое выражение при воспоминании о сестрах, словно все они представляли себе какие-то приятные сцены с участием Катьи и Амейры.

Сестры закрыли глаза, и Саара помолчала несколько минут. Зелу показалось, что все они сейчас вместе колдуют, хотя и не мог уловить никаких результатов этого колдовства. Когда Сестры открыли глаза, стало ясно, что они общались между собой на таком уровне, который был недоступен рабу, и их улыбки озарили комнату. Зелу стало немного не по себе, когда некоторые из Сестер взглянули на него с интересом, и Саара кивнула, словно подтверждая какие-то свои слова, обращенные к младшим волшебницам.

– Прошло пять лет, – заговорила Саара, – пять лет с того дня, как мы выяснили истинное значение этого дерева и других подобных деревьев; пять лет с того дня, как мы вскрыли гигантский обман нашего бывшего господина. – При этих словах улыбки погасли, и на лицах женщин появилось одинаковое жесткое и решительное выражение. – И теперь, – повысив голос, продолжала Саара, – наш план близок к завершению.

– А каковы новости, сестра? – с любопытством спросила Шильпа. – Каковы новости с севера?

Саара с улыбкой ответила:

– Хорошие новости, да, поистине добрые новости. Амейре удалось околдовать Красных рыцарей ро, и сердца их принадлежат ей. Катья завладела сердцами короля и его глупого сына; теперь эти слабые люди выполняют ее приказания. А Бартоломью из Тириса, земное воплощение Одного, пойман в ловушку Темным Отпрыском. Он больше не может служить своему богу. Его сын, король Себастьян, лично подписал приказ посадить Бартоломью в клетку. Дом Тириса принадлежит нам.

– А что насчет последнего из потомков Одного? – спросила Шильпа, и на лице ее отразилась настоящая эйфория.

– Потомок Каменного Гиганта, которого Бартоломью держал в цепях в подвалах дворца Тириса, казнен по приказу короля. Но даже если бы этому человеку удалось освободиться, его связь с Одним была уничтожена.

Со всех сторон раздались смех, хихиканье, радостные восклицания. Кое-что прояснилось, но Зел по-прежнему не понимал, зачем сестры устроили заключение одного божественного воплощения и заставили другого отправиться в изгнание. Теперь на свободе оставался только земной слуга Рованоко, Ледяного Гиганта.

Вун из Рикары был воплощением Джаа, предположительно отца Семи Сестер. Однако после смерти потомка Гиганта, его советчика, визирь вынужден был предпринять путешествие на юг и сейчас не мог ничем помешать Сестрам. Это означало, что двое из трех Гигантов потеряли возможность общаться со своими последователями, хотя простые люди пока еще этого не понимали.

Зела все это несколько обеспокоило. Сестры явно преследовали некую цель, но цель эта оставалась для него загадкой.

– Король Тор Фунвейра скоро лично прибудет в Ро Канарн во главе армии Красных рыцарей, достаточной для вторжения в Свободные Земли, – продолжала Саара.

Эти слова встревожили нескольких сестер, и Зелу показалось, что в глазах Изабель промелькнул страх.

– Моя дорогая сестра, – заговорила Изабель, – но как же Слеза и его немытые берсерки? Наверняка они будут сопротивляться.

Она говорила о человеке по имени Алдженон Слеза; его имя Зел хорошо знал; этот воин был одним из немногих, кто пользовался уважением Семи Сестер. Он являлся воплощением Рованоко на земле и, судя по всему, был исключительно опасным человеком.

Саара кивнула Лиллиан Госпоже Смерти:

– Сестра, прошу тебя развеять страхи нашей дорогой Изабель.

– Разумеется, моя возлюбленная сестра, – начала Лиллиан. – В прошлом году мне представился случай посетить особенно неприятного рыцаря-наемника по имени Халлам Певайн. В прошлом сэру Певайну случалось служить различным раненским военачальникам, и мы можем быть уверены в том, что один из собратьев Алдженона по оружию, варвар Рулаг Медведь, – наш человек. – Последние два слова были произнесены с удовольствием, и Зел заметил выражение гордости на лице Лиллиан.

– Я уверена в том, что, если флот драккаров отплывет из Свободных Земель, он никогда не доберется до места назначения. Насколько я понимаю, Медведь собирается разбудить кракенов Фьорланского моря, – с радостным предвкушением проговорила Лиллиан.

Зел читал об Иткасе и Аквасе, слепых безмозглых кракенах, обитавших в глубинах Фьорланского моря; Саара не раз говорила ему, что они не выдумка и что они просыпаются раз в несколько лет и пожирают всех и вся, что попадается им на пути. Он содрогнулся, вспомнив картинки с изображением чудовищных существ, поднимавшихся со дна морского.

Лиллиан, широко улыбаясь, продолжала:

– Когда Алдженон и его флот погибнут от топоров врагов или в щупальцах кракенов, Красным рыцарям останется лишь преодолеть сопротивление нескольких жалких Свободных Отрядов. Медведь требует лишь одного: чтобы мы помогли ему стать новым верховным вождем раненов. Его гордыня и амбиции делают его выгодным союзником.

Все пять Сестер были очень довольны, и Саара радостно кивала, слушая Лиллиан. Затем она взглянула на Изабель Соблазнительницу и жестом велела ей говорить.

– Сестры мои, я закончила все необходимые приготовления к захвату Ро Вейра. Псы собраны, их погонщикам известно, чего от них ждут. Герцог Лиам, повелитель Ро Вейра, – она широко улыбнулась, – с огромной радостью примет наши войска.

Зел понимал, что это значит: Изабель околдовала герцога, и он согласился пропустить армию Псов и позволить им переплыть пролив Кирин-Ридж. Добровольная сдача одного из крупнейших городов Тор Фунвейра казалась Зелу весьма остроумным ходом, достойным Семи Сестер.

Саара прикрыла глаза и погрузилась в себя. Остальные волшебницы тоже предались медитации; Сестры одновременно запрокинули головы и заговорили нараспев:

– Мы не принадлежим Джаа. Мы наделены силой Гиганта, убитого другими Гигантами.

Теперь Зел просто испугался. Семь Сестер являлись жрицами Огненного Гиганта, Джаа. По крайней мере, так всегда думал раб, так думали люди Каресии и жители всех остальных стран.

– Мы клянемся в верности Мертвому Богу, Лесному Гиганту, повелителю боли и наслаждения, отцу тысячи детей. Мы твои служанки в Долгой Войне, и мы отвоюем все эти земли для тебя.

Когда Саара с Сестрами закончила свою молитву Мертвому Богу, Зел ахнул: черное дерево зашевелилось. Голем отступил и стоял молча, а волшебницы так же молча, с ликующими лицами, наблюдали за этой сценой.

Кора дерева затрещала, раскололась, зашевелилась, подобно плоти, и ветви начали извиваться. Эти движения сопровождались низким рокотом, подобным рычанию чудовища, неразборчивым, но явно принадлежащим живому существу.

– Поскольку Джаа украл твою силу и подарил ее нам, – объявила Саара, – теперь мы воспользовались ею для того, чтобы разбудить твоего Темного Отпрыска и поклоняться ему… жрец и алтарь… жрец и алтарь…

Зел словно прирос к месту, когда Темный Отпрыск Мертвого Бога стряхнул с себя оцепенение и поднялся, размахивая множеством толстых щупалец, похожих на ветви; затем он уперся щупальцами в мраморный пол и медленно извлек ствол из земли.

«Дерево» стряхнуло с себя землю, и Зел увидел массу более тонких щупалец, похожих на усики, а посередине основания дерева оказалась раскрытая пасть. Пасть и усики были все это время скрыты в земле, обеспечивая существо пищей и поддерживая его существование.

Ствол покачнулся и принял горизонтальное положение, теперь щупальца служили ему ногами. Темный Отпрыск теперь едва ли напоминал дерево, и Зел видел перед собой лишь чудовище со щупальцами. Во рту не было зубов, но на конце каждого «усика» виднелась тонкая, острая игла.

До Зела только начинало доходить, что он предназначен в жертву монстру, когда Саара с искренней нежностью посмотрела на своего раба.

– Ты сын человека по имени Рам Джас Рами, мой дорогой Зелдантор, – произнесла она. – Ты хорошо служил мне, но мы больше не нуждаемся в заложнике. Твой отец уже не сможет причинить нам вреда, а Темный Отпрыск голоден.

– Жрец и алтарь… жрец и алтарь… – нараспев произносили остальные Сестры.

Зел постарался сохранить безмятежное выражение лица, когда страшное существо направилось к нему, разинув пасть; щупальца его извивались в воздухе. Он не почувствовал боли, лишь сладкий привкус во рту, когда иглы вонзились в его тело, парализовали его, и он медленно начал растворяться.

Глава девятая
Рэндалл из Дарквальда в торговом анклаве Козз

Неподалеку от городских стен Козза находилась странная местная достопримечательность, которую давным-давно купил один богатый торговец шелком, по национальности ро. Говорили, что это последнее во всем Тор Фунвейре темное дерево; долгие годы владелец боролся за то, чтобы обезопасить его от Пурпурных священников, желавших его уничтожить. Рэндалл никогда в жизни не видел темных деревьев, но слышал рассказы людей, якобы встречавших такие в глуши Дарквальда. Оно не походило на обычные деревья: у него были короткий толстый ствол и странные ветви без листьев, цветов и плодов.

– А знаешь, люди платят деньги за то, чтобы забраться на это дерево, – заметил Элиот, подъезжая к Рэндаллу и останавливая лошадь рядом с ним.

– Но почему? – У Рэндалла растение вызывало отвращение, и он даже представить себе не мог, зачем кто бы то ни было по доброй воле пожелал приблизиться к нему.

– Думаю, потому, что это запрещено. Священники говорят, что ты совершаешь кощунство, всего лишь посмотрев на это дерево. – Он махнул рукой в сторону Ториана и Уты, которые ехали во главе отряда.

Ни один, ни второй не остановились, чтобы взглянуть на дерево; они смотрели вперед, на город Козз, расположенный за следующим холмом.

Дорога до Козза заняла у них две недели, и у Рэндалла все тело болело от верховой езды. Торговый анклав располагался на полпути между Ро Тирисом и Ро Вейром, и Ута настоял на том, чтобы остановиться здесь на ночь. Стражники оказались хорошими компаньонами, каждый вечер они помогали Рэндаллу установить палатку для брата Ториана и развести костер, но ему ужасно хотелось поспать наконец в нормальной постели.

Элиот, самый молодой из стражников, большую часть пути скакал рядом с Рэндаллом, и они сделались в некотором роде друзьями. Молодой человек для своего возраста умел хорошо владеть мечом и с удовольствием изображал опытного воина перед юным оруженосцем, которому никогда не доводилось сражаться.

Сержант Клемент целыми днями жаловался на то, что священники дурно с ним обращаются. Иногда он обзывал их разными нехорошими словами, но всегда шепотом, боясь, что его могут подслушать. Клемент особенно опасался брата Уту и всегда за глаза называл его «Призраком».

За эти две недели Рэндаллу пришлось выслушать множество историй, в основном о восставших из мертвых и легендарных подвигах Уты. Странно, но стражники не могли прийти к единому мнению насчет того, в чем же заключались эти подвиги. Элиот утверждал, что Ута был крестоносцем Одного Бога и выслеживал восставших из мертвых по всему Тор Фунвейру. Другой человек, по имени Робин, уверенно говорил, что Ута два года прожил среди восставших из мертвых, изучая их повадки и обычаи, для того чтобы более успешно охотиться на них. Самой правдоподобной выглядела история о том, что брат Ута как-то подружился с восставшим из мертвых во время осады Кабрина, когда его ранил каресианский конный лучник.

Рэндалл слышал этот рассказ в нескольких вариантах, но общий смысл сводился к следующему. Уту подстрелили, когда он сидел в наблюдательной башне поблизости от города, и он свалился вниз, в густую чащу. Каресианцы его не заметили, но какой-то восставший из мертвых оттащил его дальше в лес, излечил его раны и выходил его. Элиот считал, что белые волосы и мертвенно-бледная кожа священника – результат этой встречи. Любопытно, но когда Ута однажды вечером подслушал этот рассказ о себе, он отрицал только одно: выводы насчет волос. Очевидно, Черный священник родился альбиносом и обижался, когда кто-то предполагал иное.

Рэндаллу не нравился Черный священник. Ута получал удовольствие, высмеивая людей, пользовался тем, что большинство окружающих боялись его и не осмеливались отвечать на издевки. Также он считал, что Рэндалл должен прислуживать не только брату Ториану, но и ему. Естественно, Ута прекрасно знал, каковы обязанности оруженосца, и что служить он должен только своему хозяину, но пользовался любой возможностью привести Рэндалла в смущение.

– Насколько я помню, там у реки имеется уютное небольшое заведение, не помню названия, но хозяйку определенно зовут Беатрикс, – сказал Ута, когда они приблизились к городу.

– Надеюсь, это заведение содержится в чистоте и там не поощряется разврат, – ответил Ториан, – или же ты предлагаешь мне делить кров со шлюхами и пьяницами?

– Это Козз, брат, а не грязные переулки Ро Тириса. Когда я говорю «уютное», я подразумеваю симпатичную террасу со столиками и жаркий огонь в камине, а не толпу продажных женщин.

Ута и Ториан всегда держались впереди, стражники за ними. Рэндаллу позволялось ехать там, где он хотел; обычно это означало хвост отряда, потому что его в лучшем случае можно было назвать сносным наездником.

Священники придержали лошадей, достигнув вершины поросшего травой холма, с которого открывался вид на торговый анклав Козз. Это был относительно небольшой город, здесь не было ни герцога, ни церкви, его основала гильдия торговцев примерно пятьдесят лет назад. Город служил промежуточной станцией и местом отдыха для большинства караванов, которые проходили через западные герцогства Тор Фунвейра. Торговцы Козза устанавливали цены на товары по всей стране, и купцы из других городов, от Ро Лейта до Ро Тириса, вынуждены были поддерживать цены на таком же уровне. Рэндалл приезжал сюда несколько раз с сэром Леоном, и Козз ему не нравился, алчные торговцы раздражали его.

Город был обнесен стеной, и с четырех сторон света имелись ворота. Указатели у северных ворот гласили, что от Козза не более двух недель пути до крупнейших городов Тор Фунвейра: Ро Арнона на востоке, Ро Хейрана на западе и Ро Вейра на юге. Рэндалл, стражники и два священника прибыли сюда по Большой королевской дороге из Ро Тириса, и до места назначения оставалось ехать еще две недели.

Отряд медленно двигался по направлению к северным воротам Козза; дорога была забита повозками, торговцы всевозможными товарами устремлялись в анклав и из него. Ториан и Ута скрывали доспехи под плащами, и в них нельзя было сразу угадать священнослужителей, поэтому обычные люди не расступались перед ними, не складывали из пальцев знаки от дурного глаза, как обычно бывало при виде Черного священника. Однако белые волосы и розовые глаза Уты привлекали внимание проезжих, некоторые даже показывали на него пальцем и смеялись над альбиносом со своими друзьями. Ута, казалось, ничего не замечал, но оруженосец уже достаточно времени провел в компании Черного священника и знал, что тот все видит и все слышит.

Рэндалл с удивлением увидел людей многих рас и народов на дороге, ведущей в Козз. Здесь были и раненские торговцы стальными изделиями с севера, и каресианские торговцы пряностями, и ремесленники, люди ро. Он видел телеги, нагруженные мечами и кузнечными принадлежностями, выстроившиеся в очереди, чтобы получить разрешение на торговлю в Коззе. Бо́льшая часть этих повозок принадлежала раненам, и стражники ро нарочно медлили, прежде чем пропустить северян в город. Купцам ро, прибывавшим в основном из Тириса, позволяли проезжать, их товар окидывали лишь беглым взглядом. Рэндалл сделал вывод, что иноземцев не слишком жаловали в Коззе. Стражники брали у граждан ро деньги; взяточничество ничуть не скрывалось, и юноша подумал: не оскорбит ли брата Ториана столь явное нарушение закона?

– Сколько тебе лет, Рэндалл? – спросил Элиот, когда они подъезжали к северным воротам.

Рэндалл подумал несколько мгновений и вдруг понял, что из-за событий последних нескольких недель совсем забыл о приближавшемся восемнадцатилетии.

– Еще до наступления зимы мне исполнится восемнадцать, – ответил он, догоняя молодого стражника. – Иногда я чувствую себя старше.

Элиот заговорил громче, чтобы остальные стражники смогли услышать его.

– Что, тебе никогда прежде не приходилось брить бороду? – добродушно спросил он, и остальные рассмеялись.

Ута и Ториан ехали от них на некотором расстоянии и были поглощены разговором, но Ута бросил на стражников быстрый взгляд, дав понять, что все слышит.

Рэндалл хмуро улыбнулся, ему вовсе не нравилось, когда над ним смеялись. Он отвернулся от Элиота и посмотрел вперед, на дорогу, прежде чем заговорить.

– Мой прежний хозяин не разрешал мне отращивать бороду, а до этого я был еще слишком молод.

– Не волнуйся, парень, – сказал сержант Клемент, – за это путешествие мы сделаем из тебя мужчину. А вдруг после доброго сражения у тебя вырастет окладистая борода?

Рэндалл содрогнулся при мысли о необходимости сражаться. Он понимал, что Клемент не хотел напугать или обидеть его, однако ему еще не приходилось обнажать меч рода Большой Клык против врага, и он боялся.

Воины продолжали беззаботно болтать, и отряд следом за священниками, свернув с главной дороги, проскакал мимо повозок с товарами и въехал в город.

Рэндалл вышел из таверны и очутился на пыльных улицах Козза. Он очень устал, в голове крутились мысли о самых разнообразных предметах: о священниках и стражниках, о Черных Стражах и восставших из мертвых. Следовало бы пойти и отдохнуть, но спать в одной комнате с пятерыми другими мужчинами было непривычно, а он жаждал покоя. Ему хотелось побыть какое-то время одному, пройтись, подумать и, может, даже вспомнить своего старого хозяина сэра Леона Большого Клыка.

Ута и Ториан уединились в комнате на верхнем этаже таверны, а стражники, заняв несколько столов в общем зале, уселись пить и отдыхать. Быстро темнело, и Рэндаллу захотелось провести сумерки на улицах Козза, прежде чем возвращаться к своим обязанностям.

Официальная рыночная площадь была наполовину пуста, большинство торговцев уже свернули свои палатки и увезли товары на склады, в дома или таверны. Оставалось лишь несколько лотков; Рэндалл подумал, что это мелкие торговцы, которые надеялись получить еще хоть какую-нибудь прибыль от поздних покупателей.

Шагая вдоль рядов палаток, оруженосец решил, что вечером дела идут из рук вон плохо, и заметил, как некоторые торговцы с недовольным видом пересчитывают дневную выручку. Кое-кто поднимал на него взгляд в надежде что-нибудь продать, но большинство сидели за прилавками и жаловались на неудачный день.

Торговать на официальном рынке было делом непростым, потому что цены на все товары устанавливала гильдия торговцев, и здесь царила жестокая конкуренция. Чем ближе к центру рынка располагалась палатка, тем лучше шли дела у ее владельца. Тем, кто изнывал во внешнем ряду, оставалось полагаться на удачу и случайных покупателей. Существовал и другой вариант, неофициальный рынок, располагавшийся ближе к южным воротам. На нем не регулировались ни цены, ни ассортимент товаров, и там часто попадались недобросовестные продавцы.

Рэндалл ускорил шаг, покинул рыночную площадь и нашел более приятное место для прогулки. В глубине души он оставался простым крестьянским парнем и в первый раз за несколько недель признался себе в том, что нуждается в отдыхе.