Текст книги "Долг воина"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

– Мы приехали. – Камарл легко сошел с экипажа.

– Уже? – Темару и в голову бы не пришло запрягать лошадей на такое расстояние.

Лакеи в бронзово-бежевых ливреях проводили их через сторожку.

– Как видишь, покойный сьер Тор Канселин перестроил все в рациональном стиле, – вполголоса заметил Камарл.

Темар только что перестал спотыкаться на лестнице, ведущей к посыпанной гравием аллее, когда увидел перед собой здание. Хотя резиденция Д'Олбриота тоже перестраивалась, в частности, к ней прибавили крылья, Темар одобрил новый дом, в котором удачно переплелись старый и новый стили. Но, очевидно, Тор Канселин презирал такой компромисс. Строгий квадратный фасад сверкал правильными рядами окон, начиная от самых высоких на нижних этажах и заканчивая маленькими чердачными, полуспрятанными под фронтоном, венчавшим стену. Все линии были ровными, все углы прямыми, и лишь геометрический орнамент украшал светлый камень. Эти же прямые углы повторялись в четких очертаниях посыпанных гравием дорожек и живой изгороди парка, а вместо непокорных цветов узор создавали разноцветные камешки. Редко высаженные деревья были подстрижены по всем правилам искусства, так что ни одна веточка не нарушала совершенство их форм.

– Ну, что ты думаешь? – хихикнул Камарл.

– Поразительно, – робко выдавил Темар.

– Это отличный пример рациональной архитектуры, – заметил Камарл, – и, на мой вкус, она чересчур строга. Но старый сьер был одним из первых приверженцев этого зодчества, которое тогда входило в моду. В наше время стиль смягчился.

Они подошли к двери, расположенной точно в центре фасада, и Камарл улыбнулся ждущему лакею.

– Хорошего праздника, Джетан. Нет, не беспокойся, я знаю дорогу.

Слуга низко поклонился, а Камарл свернул в длинный коридор, ведущий к задней части здания. Ложные колонны из полированного золотистого камня выступали из белой штукатурки стен, поддерживая сложный фриз, который протянулся над дверями, переходя в затейливую лепнину потолка.

– Тут все выглядит более живым, – заметил Темар.

– Да, рациональный стиль – это хорошо, но и от наследства предков нельзя отрекаться, верно? – Камарл почему-то развеселился. – Смотри под ноги.

Темара поразили зеркальный мраморный пол и замысловатый декор, среди которого юноша пытался распознать мифические фигуры.

– Когда мы были детьми, мы сбегали от наших нянек, брали каминный коврик и частенько катались здесь, – ухмыльнулся Камарл, показывая на белое пространство, инкрустированное крапчатыми рыжевато-коричневыми линиями.

Темар засмеялся, но подумал, что вся эта отборная керамика на высоких столиках, должно быть, ужасно страдала от расшалившихся детей. В коридорах его юности не было такой опасности. Там обшитые панелями стены украшались только величественными статуями на постаментах; чтобы сдвинуть одну, требовалось не менее трех человек. С темных балок над головой свисали флаги, и простые шелковые портьеры обрамляли высокие окна, дабы не впускать сквозняки из обитых железом ставней. Но юношу позабавила воображаемая картина: положительный Камарл, производящий здесь опустошение.

Его взгляд упал на цветистое блюдо, выставленное на одном из столиков. Аримелин, плетущая сны, сидела в своей беседке, и деревья напомнили Темару узор, выгравированный на его мече – подарке деда перед отплытием в Кель Ар'Айен. Этот клинок был изготовлен для его дяди, который должен был стать следующим сьером Д'Алсенненом до того, как Черная оспа унесла все жизни.

– Каменный дуб, – внезапно произнес Темар. – Я мог бы взять каменный дуб в качестве моей эмблемы?

Камарл рассеянно захрустел пальцами.

– Не помню, чтобы какой-нибудь из крупных Домов использовал его. Архивариусам придется проверить младшие Имена, но мы могли бы доказать, что преимущественное право остается у Д'Алсенненов.

Поможет ли это ему стать на равных с этими дворянами, вечно щеголяющими своими нарядами, спросил себя юноша. Его дед никогда не нуждался в показной роскоши: лица и Имени было достаточно, чтобы внушать уважение и богатым, и бедным.

– Мы пришли.

Камарл кивнул ждущему лакею, когда они достигли конца коридора. Листья и цветы лепного фриза обрамляли фигуру лебедя. Невероятно, но лебедь был словно живой – с гневно расправленными крыльями, выгнутой шеей и головой, висящей прямо над притолокой, как будто он готовился клюнуть каждого, кто под ним пройдет.

Темар засмеялся.

– Просто чтобы напомнить людям, с кем они имеют дело, – улыбнулся Камарл.

Лакей опытным движением распахнул двустворчатую дверь, и Камарл небрежно прошел внутрь. Темар, весь напряженный, держался рядом.

– Люди будут приходить до самого вечера, а потом идти дальше, в другие места, – пробормотал Д'Олбриот. – Мы здесь для того, чтобы общаться, а не говорить о торговле, так что не позволяй никому давить на тебя по поводу колонии.

И как же это сделать, не нанося оскорбления, молча удивился Темар, но послушно отправился вслед за Камарлом по просторному залу. Его высокий потолок являл собой еще один триумф лепного искусства. Лебеди, цветы, банты, животные и птицы в обрамлении гирлянд – все слишком стилизовано и фантастично, чтобы служить еще чем-нибудь, кроме эмблем, решил Темар. По контрасту простые стены оказались только фоном для внушительной коллекции картин в золоченых рамах. Застекленные двери в глубоких нишах с трех сторон зала выходили на террасы, где Темар мельком углядел нежную зелень листвы. В южной, внутренней стене тоже имелись ниши, расположенные как раз напротив дверей. В тех нишах интимным кружком стояли стулья, обитые обманчиво неброской серебряной парчой. На каминах из гладкого белого мрамора возвышались огромные букеты лилий, золотистые розы в белых вазах на резных столиках из фруктового дерева наполняли воздух дивным ароматом.

Две юные дамы занимали одну из ниш. Обе милые, розоволицые, но, как положено, скромные, в тусклых шелковых платьях золотисто-медового и шафранного цветов. Девушек украшали ожерелья из жемчуга и алмазов.

– Барышни, – темные глаза Камарла потеплели от любви, – разрешите познакомить вас с Темаром, эсквайром Д'Алсенненом. Темар, я имею честь представить тебе старших барышень Тор Канселин, Резиаллу и Ирианну, моих самых дорогих подруг.

Обе грациозно присели в реверансе сначала перед Темаром, затем перед Камарлом.

– Вы ужасно рано, – упрекнула старшая, в медового цвета платье, с очаровательными светло-карими глазами на подвижном лице.

– Леди Чаннис прибыла как раз перед вами. Она навещает нашу матушку, – поведала младшая сестра, не сводя таких же карих глаз с Камарла.

Резиалла, старшая, шагнула мимо Темара к пустой галерее.

– Давай пройдемся, пока гости не собрались. Уверена, ты хочешь посмотреть картины.

Темар понял намек, такой же очевидный, как пинок в голень.

– Барышня.

Она быстро увела его от Камарла и своей сестры, шелковые туфли шелестели на тростниковых циновках.

– Это сьер Тор Канселин, который был дядей Иншола Резкого, – весело объявила она, показывая на портрет лысоватого мужчины. Он стоял, опустив голову, со скрещенными на груди руками, и черная мантия, наброшенная на его плечи, едва выделялась на фоне темных грозовых туч.

– Какой-то у него сонный вид, – критически заметил Темар.

– А по-моему, это поза глубокого раздумья. В смутные времена вид мудрости помогал сохранять уверенность в Имени. – Резиалла украдкой взглянула из-под руки на юношу, поправляя драгоценный гребень на затылке, прикреплявший длинную кружевную вуаль к ее высоко уложенным черным волосам. Потом скромно сложила руки на стройной талии, опоясанной тяжелой золотой цепью, с которой свисали футляр с ароматическим шариком и веер.

Темар подмигнул девушке.

– Тебе нужно изображать наставницу только ради того, чтобы твоя сестра и Камарл могли побыть наедине?

Резиалла немного смутилась.

– Он говорил, что ты неглуп.

– Праздники всегда были подходящим временем для сватовства. – Темар улыбнулся, твердо глядя девушке в глаза, чтобы не уставиться на круглый вырез платья. Он уже позволил себе мгновенный взгляд на ложбинку меж грудей, где на золотых цепочках, покрытых белой эмалью и соединенных бриллиантовой застежкой, висел украшенный драгоценными камнями лебедь, обхвативший крылами великолепную жемчужину.

– О, помолвка состоялась еще в Равноденствие, но они будут не просто достойной парой. – Резиалла подняла веер и пригладила белоснежные перья, зажатые в золотой рукоятке, на которой пламенели огненно-красные агаты. – Ирианна обожает Камарла еще с тех пор, как мы ходили в коротких юбочках и с распущенными волосами.

– С тех пор, как он катался с ней по коридорам? – рискнул предположить Темар.

Резиалла засмеялась.

– Он рассказал тебе об этом? Да, и делился с ней сластями, и утешал из-за погибших птиц… и безжалостно дразнил из-за ее никудышного пения.

– Ну и когда будет свадьба? – спросил Темар из праздного любопытства.

– Думаю, мама как раз сейчас об этом договаривается, но она сохранит все в тайне до самой последней минуты. – Барышня пожала плечами.

Юношу это озадачило.

– Зачем?

Резиалла посмотрела на него искоса.

– Чтобы нас не осаждали всякие просители, которые считают, что брак дает им право на какую-то подачку от Имени. Пришлось бы потратить небольшое состояние, чтобы они не взбунтовались.

Выходит, знать больше не празднует свадьбы, награждая своих верных арендаторов пирами и подарками. Чтобы скрыть презрение, Темар отвернулся, и в этот момент двустворчатая дверь открылась, впуская горсть богато одетых юношей и девушек.

Резиалла коснулась его руки.

– Знаешь, ты мог бы намекнуть Камарлу, что Ирианна – взрослая женщина. Она грозится позировать мастеру Джерлаху, если Камарл ее хотя бы не поцелует.

Ее смех, восторженный, шокирующий, явно дал понять Темару, что от него ждут ответа. К сожалению, юноша представления не имел, каким должен быть ответ.

– Это его проймет?

– Ты не знаком с творчеством Джерлаха? – Резиалла слегка покраснела. – Конечно, не знаком. – Она повела Темара к самому дальнему уголку галереи. – Это одна из его работ, наша мать в образе Халкарион. Написано в аллегорическом стиле.

У Темара отвисла челюсть. Он не мог решить, что его больше потрясло: что какая-то женщина оказалась столь нечестивой, дабы заказать свой портрет в образе богини, или то, что она позировала в прозрачных газах, небрежно скрепленных на одном плече, оставляя одну восхитительную грудь обнаженной и запечатленной художником во всех интимных подробностях.

– Чудная работа, не правда ли? – восхищенно сказала Резиалла. – Но с мамой случится истерика, если Ирианна станет позировать до того, как выйдет замуж.

Как он сможет встретиться с этой госпожой Тор Канселин, не умирая от смущения? Темар поспешно отвернулся, намереваясь найти что-то более знакомое, и с радостью кинулся к семейке небольших картин, висевших на противоположной стене.

– Это больше похоже на то, что я помню, – пробормотал он.

Резиалла поморщилась, глядя на застывшие официальные фигуры.

– Мы считаем этот стиль очень старомодным. – Ее попытка выдать свое мнение за научную трактовку оказалась столь же безжизненной, как эти плоские лица на древних портретах. – Но не у каждой семьи есть полотна, написанные еще до Хаоса, поэтому мы держим их на выставке.

Неловкое молчание повисло в воздухе, пока лакей не прервал его звучным объявлением:

– Эсквайр Файрон Ден Таснет и барышня Дриа Тор Силарр.

Резиалла скользнула взглядом по девушке, и та посмотрела в ответ с жадным любопытством.

Испугавшись, что с двумя барышнями ему не справиться, Темар поспешил начать разговор, чтобы опередить представления.

– Так как мы перепрыгнули от этих к той? – Он неопределенно махнул рукой в сторону скандальной картины.

Резиалла неуверенно улыбнулась.

– Конечно, вкусы менялись постепенно. Эти старые стили, фигура на пустом фоне – они должны были передавать силу, присутствие духа и власть, не правда ли? – Девушка явно повторяла то, что вдолбил ей учитель.

Темар передернул плечами.

– Думаю, да. – Он никогда об этом не задумывался, но ведь раньше не было никакой разницы, на что смотреть.

Резиалла пошла по галерее к другим маленьким холстам.

– Эти написаны сразу после Хаоса. – Она заметно оживилась. – Это сьер Д'Олбриот, его кузина была женой Канселина Благочестивого. Поза старая, но посмотри на карту под его ногами. Это Тормейл, освещенный солнцем, как символ надежды и возрождения, тогда как потерянные провинции все еще остаются в тени.

Темар разглядывал зловещую темноту за торжественной фигурой. Единственный яркий луч разрывал тучи, золотя их края.

– Понятно, – вежливо промолвил он.

Резиалла улыбнулась и с облегчением вздохнула.

– Когда фон пустой, люди выглядят более естественно.

Они медленно пошли вдоль зала и остановились перед портретом мужчины с ввалившимися глазами и расчесанной надвое седой бородой, в плаще с капюшоном довольно странной формы.

– Посмотри, что он держит, – сказала девушка.

Темар стал послушно изучать окованную серебром палку в руках старика.

– И что это означает?..

Резиалла слегка растерялась.

– Это жезл Распорядителя.

– Ну конечно.

Темар надеялся, что его слова прозвучали хоть немного убедительно. Надо не забыть спросить Камарла, что, во имя Сэдрина, это такое. Нет, он спросит Райшеда. Юноша посмотрел на давно умершего старика и понял вдруг, что прадед этого угрюмого старца даже еще не родился, когда Темар оставил позади Тормейл.

Они продолжали неспешный обход. Резиалла ограничивалась уклончивыми замечаниями, а юноша не смел высказывать собственное мнение. Лакей принес хрустальные бокалы с искрящимся вином, что дало обоим повод для молчания.

Постепенно зал наполнялся гостями. В основном это были сверстники Резиаллы, но Темар заметил и несколько пожилых дам в атласных платьях, от шеи до подола покрытых кружевом. Резиалла выразительно поглядывала на своих подруг, поэтому Темар уставился на картины, чтобы не встречаться с ней глазами. Вот как разумная одежда превратилась в этот нелепый наряд, подумал он, как удлинялись куртки и становились все более широкого покроя. По крайней мере его не разбудили в эпоху той забавной моды, усмехнулся юноша, глазея на обрюзгшего мужчину в курточке с рукавами-буфами, сквозь прорези которых, сколотые застежками из драгоценных камней, виднелась ткань рубахи. И если бриджи стали слишком облегающими, на вкус Темара, они были все же лучше, чем эти мешковатые штаны со множеством оборок, которые стали проклятием какого-то из прошлых поколений.

– Тиадар, урожденная Тор Канселин, которая вышла замуж в Дом Д'Олбриотов девять поколений назад.

Резиалла начинает скучать, понял юноша. Он рассматривал картину, отчаянно силясь сказать о ней что-то умное.

– Тот лебедь! – Темар уставился на лебедя, приколотого к фестончатому вырезу платья изображенной на портрете дамы и тщательно выписанного вплоть до мельчайших деталей. – Это тот самый, что на тебе, верно?

– О да, – подтвердила Резиалла, коснувшись его пальцем, и в ее голосе проскользнуло самодовольство. – Он вернулся в наш Дом с дочерью в следующем поколении. Это фамильная вещь Тор Канселинов эпохи Модрикала. Она есть на всех портретах.

– И много драгоценностей передается из поколения в поколение? Считается обязательным изображать их на портретах? – Темар наклонился, чтобы лучше рассмотреть лебедя, но вовремя опомнился.

– Да, – манерно ответила Резиалла. – Те, кого недавно пожаловали дворянством, покупают украшения и разбивают их для новых оправ, но приличные семьи с должным почтением относятся к истории.

Юноша испугал ее сияющей улыбкой.

– Большинство людей, все еще спящих в Кель Ар'Айене, доверились своим драгоценностям, кольцам и медальонам. Вахил, мой друг Вахил Ден Реннион, привез их обратно Именам, которые дали этим людям разрешение уехать, – объяснил он. – Думаешь, мы могли бы отыскать их на картинах Домов?

Барышня озадаченно захлопала глазами.

– Я не понимаю…

– Привет, Реззи. Исполняешь свой долг перед бедными родственниками Камарла, а? – Прыщеватый юноша в изумительном пурпурном наряде с серебряной каймой на кружеве вынырнул из-за спины Темара. – Будь осторожна. Пиявок слишком трудно стряхнуть.

– Эсквайр Д'Алсеннен, разреши представить тебе Файрона Ден Таснета, – без энтузиазма откликнулась Резиалла.

Ден Таснет осчастливил Темара странной улыбкой на сомкнутых губах, которая все равно выдавала его едкое дыхание.

– Белые перья, а, Реззи? Но твой сьер отказался обсуждать сватовство Тейвена с нашим назначенным, он сказал, ты не принимаешь предложения.

– Если ты пришел скандалить, можешь сразу уходить, – огрызнулась Резиалла.

– А ты, Д'Алсеннен, собираешься увиваться за каждой девушкой с белым веером, а? – Ден Таснет повысил голос, и все стоящие неподалеку повернулись в его сторону, а несколько человек подошли ближе с явным любопытством на лицах. – Надеешься восстановить богатство семьи хорошей партией, а? Это, конечно, мило, но тебе придется чем-то подкрепить свое древнее Имя, если ты намерен тут отираться. У тебя есть собственность на этой стороне океана? – Он усмехнулся в лицо Темару, обнажая некрасивые зубы.

– Ну конечно, ведь твой брат должен предстать перед судом, верно? – перебил юнца молодой человек, подошедший к Резиалле. – А раз он не может присутствовать, то ты честью обязан быть самой громкой задницей в этом зале. – Он наклонил голову к Темару. – Марен Ден Мьюриванс, к вашим услугам.

– Те претензии подложны, и ты это знаешь, – сердито возразил Ден Таснет. – Это было поселение нашей матери. Ден Фисс хочет получить его обратно только потому, что мы удвоили арендную плату.

– Ну да, отстроили все заново и пересдали новоявленным торговцам, у которых больше денег, чем родословной, – парировал Ден Мьюриванс. – Возможно, Ден Фисс беспокоится об арендаторах, которых вы выбросили на улицу, когда снесли их дома.

Темар помалкивал, недоумевая, кто эти семьи, из-за чего враждуют и должен ли он приложить усилия, чтобы это выяснить. Одна из девушек захихикала, прикрываясь веером, цвет которого незаметно переходил от черного к бледно-серому, и Ден Таснет ужасно покраснел.

– По крайней мере я не хватаю благодетелей за фалды, выпрашивая милость. Ты ловко одурачил старого Д'Олбриота своей чепухой, да?

Он воинственно шагнул к Темару, и тот вдруг понял, что все столпившиеся вокруг с любопытством ждут его ответа. Интересно, выдержат ли швы его тесного сюртука, если он даст этому хаму в зубы?

– Поверь мне, друг, – Темар произнес это слово с подчеркнутой иронией, – имея за собой богатства Кель Ар'Айена, я не нуждаюсь ни в чьей милости. – Он обезоруживающе улыбнулся Ден Таснету, но его сердце колотилось. Возразит ли кто-нибудь этому пустому хвастовству?

– Ты, конечно, слышал о колонии Немита Последнего? – сладко пропела Резиалла.

– Сомневаюсь, – ввернул Ден Мьюриванс. – Файрон такой же невежда в истории, как и в манерах.

– Она действительно так богата, как говорят? – выдохнула девушка, которая хихикала, прикрываясь веером.

Спаси меня Сэдрин от умных идей, с тоской подумал Темар, видя устремленные на него взоры.

– Вряд ли это делает честь вашему воспитанию.

Вся компания вздрогнула, словно нашкодившие дети, и расступилась перед Темаром, пропуская полную женщину преклонных лет. Ее розовое платье, покрытое серым кружевом, казалось обманчиво дешевым из-за простоты кроя. Но не было ничего простого в ее тяжелом ожерелье, браслетах и кольцах, и карие глаза сверкали, как ее бриллианты, а на пухлом добром лице застыло недовольство.

– Когда ты наконец повзрослеешь и перестанешь отпускать плоские шутки, насмехаясь над человеком, дабы показать, какой ты умный, Марен? Что касается тебя, Файрон, если тебе по душе повадки конюшенного двора, то оставайся там, пока это не пройдет.

Рука Ден Таснета непроизвольно дернулась ко рту.

– Темар, эсквайр Д'Алсеннен, разреши представить тебе Дириндал, вдову Тор Безимар, – нервно произнесла Резиалла.

– Эсквайр, я много слышала о тебе. – Женщина властно взяла Темара под руку и увела его, не сопротивляющегося, прочь от группы. – Они, что, резвились, как дети? – спросила она сочувственно, но достаточно громко, чтобы сконфуженная молодежь ее услышала.

– Они все друг друга знают, а я нет. Неловкость неизбежна. – Темар понял, что все еще находится в центре внимания.

Вдова улыбнулась ему.

– Ты скоро присмотришься к Файрону. Конечно, он жует тассин, дурманящий скудный ум, с которым он родился, и дающий ему ничем не оправданную уверенность в своей неотразимости. Нагрузи осла золотом – он все равно будет есть чертополох, не правда ли?

Темар засмеялся.

– Мой дед часто говорил что-то похожее!

Вдова утешающе похлопала его по руке.

– Конечно, очень многое изменилось за то время, что ты спал, но какие-то истины остаются неизменными.

Она посмотрела из-за плеча Темара и кивнула кому-то, кого юноша не мог видеть. Через минуту в дальнем конце длинной галереи зазвучало трио свирелей, и любопытные взоры обратились туда.

– Давай подышим воздухом.

Вдова Тор Безимар вывела Темара на выложенную гладкой плиткой террасу, где стриженые деревья в изящных горшках заслоняли от света две пары, сидевшие в обнимку.

– По мере движения солнца мы переходим с террасы на террасу, – объяснила вдова Темару нарочито громким голосом. – Эта северная – для дневного времени, западная – для утра, восточная – для вечера. Таким образом у нас всегда есть тень, самая рациональная система. Зедиэл, Тейха, хорошего вам праздника.

Она благожелательно улыбнулась ближайшей паре, которая тем не менее ушла внутрь, за ней быстро последовала вторая.

– Садись, мой дорогой. – Вдова со вздохом облегчения подсунула за спину подушку. – У меня отекают лодыжки, поэтому я не могу долго стоять в этой жаре. – Она махнула лакею, выглядывавшему из-за двери. – Выпьем спокойно по бокалу вина и узнаем друг друга получше.

Темар присел на край скамьи.

– Вы обладаете преимуществом по отношению ко мне, госпожа Тор Безимар.

– Зови меня Дириндал, мой мальчик, – настоятельно посоветовала вдова. – А, вот и барышня Тор Арриал. Авила, дорогая, присоединяйся к нам!

Увидев Авилу, выходящую на террасу, Темар испытал облегчение и невольно заухмылялся, когда она лавировала со своим кружевным шлейфом мимо стола. Кремовое кружево, покрывавшее сизый атлас, намекало на то, что горничная Авилы прекрасно разбирается в цветах галереи Тор Канселина.

Темар поклонился.

– Вы выглядите очень элегантно, барышня.

– Боюсь, какой-то кружевнице пришлось целый год работать над этим кружевом. – Авила села рядом с вдовой. – Но по крайней мере оно меня всю прикрывает. С таким вырезом, как у тех девиц, я бы выглядела ощипанной курицей.

– Вот почему мы, матроны, ввели такую моду, – хихикнула Дириндал, погладив рукой благоразумно задрапированную грудь, где черная птичка держала кружево в своих золотых коготках. – Ну, моя дорогая, леди Чаннис представила тебя людям, с которыми ты хотела познакомиться?

– О да, – улыбнулась Авила с искренним удовольствием. – У меня был очень интересный разговор с нынешней госпожой Тор Арриал.

– Она представила тебе своего брата? – Дириндал подмигнула. – Эсквайр Ден Харкейл настоящий чаровник, так что берегись его лести.

– Камарл сказал, что Дом Тор Арриалов пережил Хаос. – Темар еще не понял, хочет ли он, чтобы Авила нашла себе новую семью и оставила его таким же одиноким, каким он был всегда.

– Мы утратили свое положение, Темар, – объяснила Авила без видимого сожаления. – Тор Арриал – незначительное Имя с поместьями вокруг Зьютесселы, но сьер снял здесь дом на праздник. Он пригласил меня пообедать завтра и сказал, что пригласит назначенного Ден Домезина.

– Еще одно незначительное, но уважаемое Имя, – рассудительно сказала вдова. – Если не ошибаюсь, у вас есть сын Ден Домезина там, в Келларине?

– Олбарн. – Авила кивнула. – Но он решил остаться и помочь с уборкой урожая.

– Ну, я не думаю, что он хотел приехать и увидеть все эти перемены, напоминающие о том, что он потерял, – проницательно заметила Дириндал. – И я не думаю, что это так легко для вас обоих. Если вам нужно спросить, кто есть кто и чего он заслуживает – внимания или осторожности, – не бойтесь обращаться ко мне. Несомненно, это одна из причин, по которой меня пригласили сюда, поскольку обычно я совершенно не занята. – Она посмотрела на Темара, потом на Авилу. – И я не думаю, что вы проделали весь этот путь лишь затем, чтобы повеселиться на празднике.

Темар и Авила переглянулись.

– Это очень любезно с вашей стороны, госпожа Тор Безимар… – начал юноша.

– Дириндал, мой дорогой, – мягко перебила она. – Мы родственники, поэтому я могу позволить тебе эту фамильярность.

Темар был поражен.

– Родственники?

Дириндал радостно улыбнулась.

– Конечно, мой мальчик. Моя бабушка с отцовской стороны была урожденная Тор Олдер.

Темар уставился на нее, лихорадочно пытаясь осмыслить ее слова.

– Моя мать? Она вышла замуж за Райана Тор Олдера незадолго до нашего отплытия… – Его голос дрогнул.

– О, теперь я тебя расстроила. – Дириндал взяла его руку в свои, мягкие, унизанные перстнями, и крепко сжала ее. – Как необдуманно с моей стороны. Мне так жаль, мой дорогой. – Она щелкнула пальцами, и лакей с бокалом явился перед Темаром.

Большой глоток вина помог юноше овладеть собой.

– Значит, мы свойственники в скольких коленах?

– Кровные родственники, мой дорогой, – заверила его Дириндал. – Твоя мать родила Райану Тор Олдеру двух сыновей. В конце концов, она овдовела еще молодой.

Темар поперхнулся вином.

– Я понятия не имел!

– Ну, вряд ли юный Камарл имел возможность обсудить с тобой подобные темы. Но это правда, у тебя достаточно родичей, если ты захочешь с ними сблизиться, чтобы поставить на место дураков вроде Файрона.

– Ты с кем-то поссорился, Темар? – В голосе Авилы послышалась резкость.

– Не я затеял эту ссору, – вспыхнул он.

– Один из сыновей Ден Таснета повел себя оскорбительно, – защитила юношу Дириндал.

– Он сказал, будто я приехал сюда просить милостыню или украсть собственность у Д'Олбриота, – мрачно уточнил Темар. – И никто ему не возразил.

Дириндал посмотрела на него настороженно.

– Факт, что ты по закону мог бы притязать на вдовью часть наследства твоей матери даже по прошествии всего этого времени. Тор Олдеры были бы честью обязаны предоставить тебе что-нибудь, и это, несомненно, дало бы тебе какое-то положение, некую независимость от Д'Олбриота. Однако не важно, все знают, что Файрон – дурак.

– Но у нас действительно есть просьбы, – пролепетала Авила. Впервые в жизни Темар увидел ее смущенной. – Нам нужно проследить кое-какие ценности, чтобы вернуть к жизни остальных спящих Кель Ар'Айена.

Темар вкратце объяснил суть дела, и вдова округлила глаза от изумления.

– Вахил, ставший сьером Ден Реннионом, привез все эти вещи назад? – Дириндал медленно кивнула. – Да, как фамильные реликвии такие вещи были бы тем более ценны.

А эти современные дворяне не видят долга выше, чем сберегать свое золото, угрюмо подумал Темар.

– Как нам просить такие реликвии, не нанося оскорбления? – нерешительно спросила Авила. – Если кто-то сочтет нашу просьбу неприличной…

– Да, вам определенно следует быть осторожными. – Вдова задумалась. – Вы готовы предложить справедливую компенсацию?

Авила и Темар поморщились.

– Кель Ар'Айен – богатая земля, но больше ресурсами, чем выплавленным металлом.

– Но Камарл весь праздник будет устраивать сделки, добиваясь наибольшей прибыли для вашей торговли, – ободрила их Дириндал. – Скоро это принесет деньги. Прежде всего нужно найти те предметы, которые вы ищете. Не стоит обращаться к людям, не зная наверняка, что вещь у них.

Юноша выпрямился на скамье.

– У меня есть одна идея. Фамильные драгоценности часто изображаются на портретах, Авила.

Дириндал кивнула.

– Да, в самом деле.

– Если мы посетим семьи, которые, как мы думаем, владеют артефактами, возможно, мы найдем их на картинах, – объяснил Темар.

Неуверенность в глазах Авилы слегка рассеялась.

– Давай посмотрим, какие приглашения мы вместе с тобой сможем принять за следующие несколько дней, моя дорогая. – Дириндал потрепала Авилу по колену. – В моем возрасте я знаю всех. Никто ничего не заподозрит, если я покажу тебе галерею какого-нибудь Дома, чтобы объяснить связи между Именами за поколения, которые ты пропустила. – Вдова подняла указательный палец. – Давай найдем Чаннис. Она выманит приглашения даже у тех, кто не устраивает праздничного приема.

Дириндал встала, слегка отдуваясь, и юноша торопливо предложил ей руку. Она отмахнулась от него с улыбкой.

– Не нужно, мой дорогой.

Постукивая высокими каблучками под шелест платья, она пошла в зал.

– Кто такая леди Чаннис? – прошипел Темар, держа Авилу за локоть. – Камарл упоминал о ней, но я никак не пойму ее положение.

– Она– любовница сьера, – Румянец выступил на острых скулах Авилы. – Но это не то, что было в наше время. Она – вдова Ден Венета и обладает всеми правами своего ранга. Они со сьером не женятся по причинам наследства, но уже несколько лет остаются признанными любовниками. Чаннис имеет личные покои в резиденции Д'Олбриота и выступает в роли хозяйки на его приемах. Не сваляй дурака, когда тебя представят ей.

– Это ли не скандал, от которого прах умерших гремит в их урнах? – изумился Темар. – А ты видела тот портрет госпожи Тор Канселин?

– И несколько других, точно так же шокирующих. – Авила устремила на Темара стальной взгляд. – Мы должны принимать этот мир таким, каков он есть, мой мальчик, со всеми его новыми порядками. Отказываясь признавать правду, которая тебя уязвляет, ты только сам себе мешаешь.

Стряхнув его руку, Авила ушла. Темар с растущей досадой смотрел ей вслед. Он уже хотел догнать барышню, чтобы поставить точку в их разговоре, когда увидел вдову Тор Безимар с оригиналом того скандального портрета – статной женщиной, чье радужное кружево было приколото к плечам. Золотистый шелк платья едва прикрывал молочные выпуклости грудей, но под массивным ожерельем из опалов было мало что видно. Ее темные волосы, уложенные в высокую прическу, были заколоты гребнями с драгоценными камнями, а на искусно накрашенном лице резко выделялись кроваво-красные губы. Дириндал представляла ей Авилу. Рядом с этим богатством и красотой барышня действительно выглядит бедной родственницей, подумал Темар с некоторым удовлетворением. Но оно оказалось недолговечным. Если Авила вплелась в паутину сплетен и взаимной поддержки, общую для женщин всех возрастов, то именно она вернется в Кель Ар'Айен с триумфом. Чем тогда Темар поразит Гуиналь?

Музыка закончилась веселой трелью, и со всех сторон вновь слышался приглушенный разговор. Барышни, собравшись в группки, захихикали, косясь на Темара, и, обнаружив это, Д'Алсеннен вызывающе поднял подбородок.