Текст книги "Долг воина"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

– Хорошо, – с неподдельным удовольствием кивнул император. – Я хотел спросить, мое кольцо вам пригодилось?

– Нет, к сожалению, – немного смущенно признался юноша.

Император засмеялся.

– Шансы были невелики. Это единственная фамильная вещь из тех, что мне удалось найти; она была достаточно старой и никому неизвестной, чтобы люди могли поверить, что она из Келларина.

– Оно у меня здесь. – Темар снял с пальца тяжелый серебряный ободок. – Даже не знаю, как вас благодарить за тот указ.

– Довольно благодарностей. – Император отмахнулся от протянутого кольца. – Эта история с заклинанием и с душами, потерянными среди Теней, лишала меня сна. Но если говорить серьезно, спор из-за того, кто владел какой драгоценностью или безделушкой, мог привести Империю к расколу. Есть много такого, что подрывает установленный порядок и на что я не могу влиять: новая торговля, новое богатство, новые идеи – но этот спор я мог разрешить. Я буду честным с тобой. Я помогу тебе наладить жизнь в Келларине, главным образом для того, чтобы твои проблемы как можно меньше нарушали здешнюю жизнь. Мы можем позволить себе отдать в пять раз больше драгоценностей, чем ты потребовал. Но мы не можем позволить себе и десятой доли разногласий среди господствующих Домов. Храни это кольцо как напоминание.

– Как напоминание о том, чем мы вам обязаны? – осмелился уточнить Темар.

– И об этом тоже, – беспечно подтвердил император. – И как залог моего обещания всегда поступать с тобой честно, даже когда видимость и жесты станут убеждать тебя в обратном. Но у тебя есть уникальные помощники, если надо отличить правду от обмана, верно? Полагаю, барышня Тор Арриал может оказать великую услугу в этом отношении.

Вот оно, требование платы, понял Темар. Но разве не так был всегда устроен мир? И оплатив долг чести или денег, человек становится свободным, верно? Все не так плохо, пока цена не превышает ту, которую Темар готов платить.

– Вы бы оценили подобную услугу как благодарность за ту помощь, что вы нам оказали?

– Ты хорошо усвоил обычаи Тормейла, – одобрил император. – Скажем просто, я бы оценил любезность барышни, если бы она уделила мне часть своего времени и рассказала, что может предложить Высшее Искусство. Я бы с радостью встретился с барышней Гуиналь, если она когда-либо посетит эти берега. Высшее Искусство поддерживало Тормалинскую Империю, протянувшуюся от океана до Великого Леса. И хотя наши границы значительно сократились, наши дела усложняются с каждым сезоном. Если обязанности императора в ваше время касались в основном ратных дел, то почти все мои заботы связаны с коммерцией. Моя задача – держать это великое торговое судно на ровном киле, балансируя привилегиями и обязанностями, согласуя противоречивые интересы людей всей сословий. Если у тебя найдутся средства мне помочь, я буду обязан тебе так, что невозможно выразить.

Темар посмотрел в глаза Тадриола, но не увидел ничего, кроме искренности.

– Я обговорю это с Авилой и Гуиналь, – пообещал он. – Но я думал, вы не любите магию?

– Я не люблю магов, – категорично ответил император. – А это совершенно другое дело. Я верю их колдовству, Сэдрин будь моим свидетелем, хотя мысль о людях, швыряющих вокруг горсти огня, несомненно, пугает меня. Всякий разумный человек боялся бы этого. Но я не доверяю магам с политическими амбициями, тому Калиону, например, мастеру Очага, или как он там себя называет. Это еще один человек, с которым тебе следует держать ухо востро.

– Кель Ар'Айен нуждается в магах Хадрумала, – уверенно сказал Темар. – Если эльетиммы нападут, нам понадобится их магия, чтобы защититься.

– Если корабли Ледяных островитян появятся вдруг у наших берегов, я громче всех буду звать Планира, чтобы он разнес их в щепки какой угодно магией, – согласился император. – Но я не потерплю, чтобы какой-то маг пытался под этим предлогом влиять на дела Тормейла. Маги во многом поспособствовали Хаосу, и я не допущу, чтобы они помешивали котел, пока я слежу за огнем. Советую тебе разъяснить то же самое в Келларине.

– Боюсь, Хадрумалу будет сейчас не до нас, – с грустью отозвался Темар. – Мастер Туч Отрик, один из их старших магов, умер в конце концов от заклинания, которое сразило его в прошлом году.

– Я что-то слышал об этом. – Император помолчал с минуту. – Однако это заботы Верховного мага. У нас с тобой есть свои самостоятельные царства на той и другой стороне океана. Сделаем ли мы все возможное, чтобы помочь друг другу?

Темар снова посмотрел в глаза императору и увидел там непреклонную честность.

– Да, – просто ответил он.

Южные причалы, Тормейл,

35-е постлета в третий год правления

Тадриола Предусмотрительного

Я весь сезон репетировал фразы, которые скажу Ливак, но все слова покинули меня, когда я увидел свою возлюбленную, стоящую на трапе. Даст упаси нас, что случилось с ее волосами? Когда мы виделись в последний раз, сразу после Зимнего Солнцестояния, они падали ей на плечи, и моя мать уже намекала на свои радужные надежды заплести их в косу для летней свадьбы. Теперь они были острижены ежиком и вместо ярко-рыжих стали пегими.

Ливак заметила меня и побежала, единственная котомка – все, с чем она привыкла путешествовать, – моталась у нее на плече. Я поймал Ливак в свои объятия и крепко прижал, зарывшись лицом в ее плечо. В этот миг я хотел только одного – чтобы мне никогда не пришлось ее отпускать. Затем ее сумка качнулась и крепко ударила меня под ребра чем-то твердым.

– Что у тебя там – кирпичи? – Я поставил ее на ноги. – И что, во имя Дастеннина, случилось с твоими волосами?

Ливак ухмыльнулась, глядя на меня снизу вверх.

– Напомни, чтобы я потребовала у Шива золотую марку.

Я поднял брови.

– За что?

– Он сказал, что твой первый вопрос будет о моих волосах. В общем, привет тебе.

– Привет. – Я глупо заухмылялся. – И что случилось с твоими волосами.

– Мне пришлось их осветлить, чтобы сойти за горянку, – небрежно объяснила Ливак и засмеялась. – Помнишь, когда мы впервые встретились в Инглизе, когда оба выслеживали эльетиммов, мы говорили о волосах и маскировках?

– Пытаешься сменить тему? – поддразнил я ее.

– О чем ты хочешь говорить? – парировала моя возлюбленная.

– Как прошло плавание? – Я знал, насколько Ливак ненавидит корабли.

– Бывало и хуже, – коротко ответила она.

– Я просто хотел, чтобы ты как можно скорее вернулась ко мне.

Я почувствовал себя немного виноватым, что не предложил ей совершить более короткое плавание до Каладрии, а остальной путь проделать по суше. Я бы подождал.

Ливак снова улыбнулась.

– Я хотела быть здесь. Ради этого стоило потерпеть тошноту.

Я взял ее за руку, и мы пошли вдоль пристани. На канатной

дороге вовсю кипела работа. Бегуны носились взад и вперед, протягивая пеньку между столбами. Канатчики потели, вертя рукоятки, которые поворачивали храповые колеса и скручивали пеньку. Скрученные пряди складывали пополам, чтобы они обвились вокруг себя, тогда при попытке раскрутить одну прядь остальные уплотнятся, и канат останется свитым.

– После всех вежливых разговоров через магов я думала, тебе будет что сказать, когда мы наконец окажемся одни. – Ливак склонила голову набок и посмотрела на меня с недоумением.

Я засмеялся.

– Не мог же я тебе обещать бесконечные наслаждения за пологом кровати, когда Казуел передавал каждое слово.

– Он мог бы заодно поучиться, – ехидно заметила Ливак.

– Или умереть от стыда. Так что ты узнала за это лето?

Если мы намеревались сравнивать успехи, почему бы ей не начать первой?

– Прикинь-ка вес. – Ливак вручила мне котомку, и я ощутил на дне солидную тяжесть, которая могла быть только деньгами. – Это то, что мне удалось в конце концов выбить из скряги Планира.

– Значит, ты привезла эфирные знания? – Хорошо, что хоть

один из нас удовлетворит патрона, напомнил я себе. – Из Леса или Гор? Тот песенник оправдал твои надежды?

– Мы привезли горянку, адепта в их разновидности Высшего Искусства, – ответила Ливак с той же самой уклончивостью, которая уже начала вызывать у меня подозрения.

– Как вам это удалось?

Она пожала плечами.

– Это долгая история. Я расскажу тебе потом, за бутылкой вина.

– Значит, меня еще ждут потрясения? – Я повесил ее котомку через плечо.

– Что-то вроде того, – призналась моя возлюбленная, обхватив меня рукой за талию. – А как прошло твое лето? Ты стал незаменимым для мессира? Знаешь, мне есть что рассказать ему о том песеннике. И я надеюсь, сьер заплатит щедро. – Ливак остановилась и подняла на меня свои зеленые глаза, в которых заплескалось беспокойство. – Казуел передал Шиву, что ты оказал великую услугу императору или что-то такое?

– Можно и так сказать. Праздник выдался богатый событиями, это точно. – Я обнял ее за плечи, и мы снова пошли.

– Как насчет сьера? – напомнила Ливак. – Насколько выше по той лестнице ты взобрался?

Я резко вдохнул.

– Я спас его жизнь, его и Камарла, когда головорезы, нанятые врагом, пытались убить их обоих.

Лицо моей возлюбленной прояснилось.

– Это должно стоить кучу крон.

– Он щедро заплатил, – заверил я ее. – И вернул мне мою клятву вместе с золотом.

Ее рука упала. Ливак повернулась ко мне, ее яркие глаза скользили по моему лицу в поисках хоть какого-то намека на мои переживания.

– Он тебя выгнал? После того, как ты спас его жирную шею? Да как он смеет?

Ее негодование согрело меня.

– Все немного сложнее. – Я услышал жалобную нотку в своем голосе. – Я помогал Темару искать артефакты, защищая интересы Д'Алсеннена. Сьер решил, что я окажусь вынужденным выбирать между Д'Алсенненом и Д'Олбриотом, и сказал, что не хочет загонять меня в этот угол.

Ливак фыркнула с презрением.

– Слабое оправдание.

– Я тоже сначала так думал.

Она посмотрела на меня изучающим взглядом.

– Ты не злишься? Тебя это не огорчило, не оскорбило?

– Я и злился, и огорчался, и обижался, – я вздохнул, – но больше всего я чувствую облегчение. И в каком-то смысле мессир прав. Принимать статус избранного, когда все, чего я на самом деле хотел, это превратить службу Дому в какое-то средство обеспечить нам будущее, было недостойно клятвы. Я заботился о себе, не вверяя себя Имени, а это не совсем честно.

– Какая может быть честность, когда цена верности – не более чем постель и набитое брюхо для девяти человек из десяти? – съязвила Ливак. Затем она стала серьезной. – Но ты не загадил гнездо? Ты еще в хороших отношениях с мессиром? Если мы брошены на произвол судьбы, нам понадобятся деньги. Сьер заплатит мне то, что должен? Я бы предпочла, чтобы он сам это сделал.

– Или ты влезешь через верхнее окно однажды темной ночкой и сама произведешь расчет?

– Что-то вроде того.

Я ответил ей такой же озорной улыбкой, но мы оба знали, что это не шутка.

– Думаю, сьеру хватит ума заплатить то, что тебе причитается, – сухо заметил я.

Ливак взяла меня под руку, и мы прошли немного дальше по пристани, останавливаясь, чтобы пропустить вереницу портовых грузчиков. От нечего делать мы с любопытством глазели на ждущие корабли. Гавань была так набита, что мы едва могли разглядеть воду, желтовато-зеленую с мирными кружевами пены.

– Если сьер теперь не будет нас содержать, то что мы станем делать? – Моя возлюбленная прикусила губу, но казалось, что перспектива свободы ее не слишком огорчает. – Каролейя еще в городе? Она всегда знает, как быстро удвоить крону.

– Мы уже говорили об этом, – ненавязчиво напомнил я Ливак. – Что бы мы ни делали, куда бы ни ехали, я остаюсь на солнечной стороне закона. А Каролейя, на мой взгляд, слишком любит тень.

– Она тебе не понравилась? – Ливак сощурила глаза.

– Очень даже понравилась, – успокоил я ее. Даст свидетель, я знаю, насколько важны для Ливак ее друзья. – И она здорово помогла мне и Темару. Просто я не намерен заниматься ее ремеслом.

Ливак широко улыбнулась.

– Для этого ты недостаточно хорош собой.

– Ты мне нарочно не сказала, верно? О том, что она такая красавица? – Я погрозил Ливак пальцем. – Хотела посмотреть, упаду ли я в ту медвежью яму?

– Ты же дал своей алдабрешке то, что она хотела, верно? – возразила она.

Я прикинулся обиженным.

– Я был покорным рабом, который делает, что ему велят.

– Следи за своим языком, – посоветовала моя возлюбленная. – Если он станет еще длиннее, кое-кто тебя за него повесит. – Но она улыбалась.

Я привлек ее к себе и крепко поцеловал под свист и улюлюканье портовых грузчиков. Может, у меня и появлялось минутное искушение согрешить с Каролейей, но каждый может принять дрозда за соловья, если его голова забита другим. Однако он никогда не примет соловья за дрозда, и теперь, когда я держал Ливак в своих объятиях, я знал, что она – моя соловушка. Я бы даже сказал ей это, если бы нашел слова, за которые Ливак не высмеет меня как сентиментального дурака.

– Райшед! Как здорово, что мы встретились! – окликнул меня знакомый голос, но тут же запнулся, как только Д'Алсеннен увидел, чем я занят.

– И тебе добрый день. – Ливак повернулась в моих объятиях и помахала ему беззаботно.

Я не собирался отпускать свою возлюбленную. Мои руки обнимали ее под грудью, ее кисти лежали на моих. Я наклонился к ее уху.

– А вот Темар упал прямо в медовый горшочек Каролейи.

Ливак задрала ко мне голову и открыла рот, но Темар подошел раньше, чем она успела задать свой вопрос. Парня сопровождала Аллин, ее обычно открытое лицо было замкнутым и усталым.

– Привет, – с теплым сочувствием поздоровалась Ливак. – Вряд ли тебе от этого полегчает, но мне очень жаль Отрика.

Лицо толстушки покраснело.

– Он всегда был так добр со мной. – Аллин с трудом сглотнула, не в силах продолжать.

Я посмотрел на Темара – он утешающе обнял девушку за плечи.

– Как Велиндра это восприняла?

Магиня приходила через день то с новой картой, то с какими-то изменениями к старой, и предлагала советы по ветрам и течениям океанских глубин. Я все еще не разгадал ее игры.

– Говорит, что не может ехать с нами в Кель Ар'Айен в этих обстоятельствах. – Темар мрачно улыбнулся. – Она должна вернуться в Хадрумал, поскольку у Планира больше нет оправданий для проволочки с назначением нового мастера – или госпожи – Туч.

Если Верховный маг окажется слишком занят, чтобы вмешиваться в наши дела, меня это только порадует.

– Ты возвращаешься в Хадрумал? – Ливак посмотрела на Аллин.

Толстушка вызывающе фыркнула.

– Нет, я еду в Келларин. Я сказала, что поеду, и я поеду. Мне плевать, что говорит Казуел. Там я могу быть полезной.

– Ты всегда полезна, – тепло заверил ее Темар. – И я могу утихомирить Казуела.

– Как? – полюбопытствовал я.

Юноша ухмыльнулся.

– Скажу ему, что тот последний Д'Эвуар, с которым он так жаждет себя связать, имел и сыновей, и братьев. Сам он женился на барышне Ден Периналей, а его братья взяли жен из Домов Ден Видра и Ден Койреля.

– Значит, к тому времени, когда Каз вылезет из архивов, в которых еще возможно проследить те Имена, ваши корабли будут лишь одним воспоминанием пены на горизонте, – закончил я его мысль. – Каз претендует на титул, – пояснил я озадаченной Ливак.

– Удачи ему, – засмеялась она.

– Совершенно верно. – Д'Алсеннен задумался. – Но если мы хотим отплыть до конца предосени, то мне пора вернуться к делам. Нужно уйму всего переправить на кораблях в Зьютесселу, а потом по волоку перевезти к океанской гавани. Пожалуйста, извините нас.

Мы с Ливак посторонились, чтобы их пропустить, Темар рассеянно взял Аллин за руку.

– Интересно, когда эти двое поймут, что они должны быть не просто друзьями? – пробормотала Ливак.

– Вопрос в том, заглядывается ли Темар на кого-нибудь за спиной Гуиналь, – заметил я. – Аллин – весьма незначительная луна, чтобы затмить ее очарование. Хотя Каролейя, как мне кажется, дала ему повод для размышления.

– Если я попрошу, Хэлис сделает так, чтобы Д'Алсеннен заметил Аллин, – лукаво предложила моя возлюбленная. – И Гуиналь не вредно получить по носу. Если ты спишь с парнем, а потом бросаешь его, делай это как положено. Гуиналь нечестно играет, поощряя его надежды, когда вовсе не собирается принимать его обратно. Во всяком случае, Узара будет только рад ее утешить.

– Тебе не нравится Гуиналь?

Ливак беззаботно пожала плечами.

– Я ее едва знаю. Но, на мой вкус, она слишком похожа на некоторых магов. Почему магический дар заставляет людей думать, что они имеют право указывать другим людям, как им жить?

– Темар больше не позволит Гуиналь ему указывать. Слышала бы ты, как он говорил с ней на днях. – Я засмеялся. – Авила Тор Арриал использовала Высшее Искусство, чтобы помочь ему связаться с ней, и от возмущения едва не упустила свое заклинание.

Ливак нахмурилась.

– Это та тощая старуха, которая всегда выглядит так, будто жует кислое яблоко?

Я улыбнулся.

– Теперь она не такая кислая. И, кажется, она не возвращается в Келларин. Она остается здесь, чтобы блюсти интересы Д'Алсеннена и, если глаза меня не обманывают, принимать ухаживания эсквайра Ден Харкейла.

Но мысли Ливак были далеко.

– Хэлис писала, что барышня Тор Арриал – довольно здравомыслящая женщина. – Что было высокой похвалой для Хэлис.

Мы снова пошли и наконец оказались в конце длинной каменной пристани. Внизу плескалось море, набегая на отлогий пляж, где красноногие чайки копались в полосе водорослей, оставленных на песке отливом, и прибитом к берегу мусоре. |

Делать нам было нечего, поэтому мы стояли обнявшись, пока со всех сторон кипела портовая жизнь. Ливак что-то сказала, я отклонился назад и приподнял ее подбородок одним пальцем.

– Как я могу тебя услышать, если ты вечно говоришь в шнуровку моей рубахи?

Ливак посмотрела на меня. Новая цель зажглась в се изумрудных глазах.

– Мы могли бы поехать в Келларин. Мы могли бы принести там пользу, как сказала та девушка-маг.

– Могли бы, – задумчиво подтвердил я. Эта идея уже приходила мне в голову, но я решил сначала выяснить, чего хочет моя возлюбленная.

– Там Хэлис, а я скучаю по пей, – продолжала откровенничать Ливак. – Я люблю Сорграда и Грена как братьев, но это не одно и то же. И куда бы мы ни поехали, ты все равно будешь думать о Д'Алсеннене – как он, где и что делает, верно?

Я хотел возразить, но передумал.

– Верно.

Но я все равно не собирался присягать ему на службу. Сьер прав, пора мне самому стать хозяином своей жизни. А где лучше это сделать, чем в неизведанной земле, где меня никто не знает? По правде говоря, мне уже осточертели шепотки, преследующие меня в Тормейле.

Я внимательнее поглядел в невинно распахнутые глаза Ливак.

– Есть что-то еще?

Она обезоруживающе улыбнулась.

– Помнишь, я сказала про горянку? Она была одной из тех, кого Сорград называет Шелтиями. Это Горные адепты в Высшем Искусстве. Она пошла с нами не совсем добровольно, и было бы неплохо отгородиться от них от всех океаном.

Как я ни крепился, но все же не смог удержаться от смеха.

– Пошли-ка лучше домой. Там и расскажешь мне все подробно.