Текст книги "Долг воина"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

Пройдя через открытые двери, они очутились в двусветном квадратном зале с мраморным полом в серую и белую клетку. Стражник подошел к человеку, который сидел за столом, находившимся точно в центре зала.

– Д'Алсеннен желает видеть императора по праву сьера. – Солдат наклонился ближе, но гулкое помещение усилило его слова. – С ним маг.

Темар, не удержавшись, взглянул на Казуела. Тот заметно приосанился. Райшед стоял с каменным лицом, напоминая статуи, расположенные по бокам лестницы с железными перилами, которая вела на верхний этаж.

Управляющий отпустил стражника и встал со своего места.

– Хорошего тебе праздника, Д'Алсеннен.

– И тебе хорошего праздника. – Темар устремил на него пристальный взгляд – лучшее подражание пронзительному взгляду своего деда. – Я хочу видеть императора.

Управляющий, высокий мужчина с мягким лицом и редкими, коротко подстриженными седыми волосами, помолчал минуту, прежде чем ответить.

– Это едва ли удобно.

Юноша не понял, отказ это или просто намек, который ему советуют принять. В любом случае эсквайр его игнорировал.

– Я понимаю, что император очень занят, но я должен его видеть.

– Его величество будет свободен этим вечером, – объяснил управляющий.

– Я не могу ждать, – безапелляционно заявил Темар.

– Он готовится к балу.

Они проведут весь остаток утра в этих бесплодных диалогах, сообразил юноша. Но как пробить эту вежливую препону, лихорадочно думал он. Неожиданно его взгляд упал на воротник управляющего, где была приколота золотая бычья голова с эмалевыми рогами и глазами из осколков черного опала.

– Я должен получить одобрение эмблемы до полудня, чтобы мог носить ее на балу. – Темар посмотрел мужчине в глаза, надеясь, что этот выдуманный с ходу предлог не вызовет подозрений.

Управляющий отступил на шаг и поклонился.

– Если вы подождете, когда императору будет удобно. – Он быстро пошел наверх по широкой лестнице.

– Подождем здесь. – Райшед указал на бордовые бархатные стулья, расставленные вдоль стен.

Темар сел и уставился на ровные ряды портретов в обрамлении лепных украшений.

– Так который из них молодой Тадриол?

Райшед кивнул на юношу, державшего лошадь перед портиком, через который они только что прошли.

– Тадриол Предусмотрительный.

– Пятый из этой династии, как ты помнишь. – Маг не устоял перед соблазном показать свои знания. – Тадриол Бережливый построил этот дворец.

– Это происходит всякий раз при смене династии? – Эсквайр посмотрел на Казуела. Неудивительно, что все эти Дома так одержимы жаждой денег, если самая высокая честь достается такой тяжелой ценой.

– Только со времен Иишола Резкого, – ответил за мага воин. – Старый дворец тогда передали судам. Тор Безимары построили себе новый, но они не собирались отдавать его Ден Тадриолу, когда потеряли трон.

Казуел наклонился вперед на стуле.

– Тадриол Бережливый захотел построить здание, открытое для всех – и знатных, и простых. Тор Безимаров потому и свергли, что они чурались народа. – Сев на своего конька, маг воодушевился. – В молодости муж вдовы Тор Безимар вызвал целый скандал. Какой-то год его Дом повышал арендную плату не только в Зимнее Солнцестояние, но и в каждый праздник, а в конце года, когда вновь наступило Солнцестояние, толпа их арендаторов пришла к резиденции и стала забрасывать медяками всех, кто носил это Имя, стоило тем высунуть нос на улицу. Арендаторы заявили, будто платят то, что с них требуют, но…

Темар повернулся к Райшеду.

– Здесь всегда так пусто?

После людских толп, шатающихся по резиденции Д'Олбриота, дворцовая тишина казалась жуткой.

Райшед покачал головой.

– После праздника тут яблоку будет негде упасть, и управляющий придет не один, а с двадцатью помощниками. Но сегодня все готовятся к балу.

– Вряд ли император полирует столовое серебро. Почему он не может нас принять? – сварливо обронил Казуел.

Темар перенес свое внимание на статуи между портретами. На простых белых постаментах стояли боги, Сэдрин держал свои ключи, Рэпонин – свои весы, но вокруг ног Полдриона свернулась чешуйчатая змея. Она подставляла голову ласковой руке бога, а в ее разинутой пасти торчали острые зубы. Имеет ли змея какое-то значение, или это просто украшение, юноша не знал. Он столько всего не знает в этом странном веке.

Темар уставился на противоположную стену, где были собраны вместе сьеры Дома Тадриола. В их лакированных глазах он увидел обвинение. Он вознамерился стать равным им? Но сьером чего он будет? Он вообразил, что добьется уважения, если выцарапает себе какие-то остатки земель Д'Алсенненов? Но какое значение будут иметь несколько листьев каменного дуба?

Юноша стиснул зубы. Пусть судят его как хотят, он отвечает только перед своей совестью. Д'Алсеннену незачем унижаться ни перед кем из этих современных Имен. Даже если эта попытка таскать для Д'Олбриота каштаны из огня провалится, Темар возвратится в Кель Ар'Айен с высоко поднятой головой. Он вернул почти все утерянные артефакты, не так ли? Он применял Высшее Искусство так, как Гуиналь никогда бы не додумалась, так что пусть она даже не пытается вновь подавлять его своим авторитетом. Женщина и красивее, и умнее ее не погнушалась взять Темара в свою постель, и там он тоже показал себя с лучшей стороны.

– Вы готовы?

Далекий голос Аллин вырвал юношу из раздумий. Перед Казуелом повис мерцающий круг воздуха. По нему пробегала рябь, искажая и без того невзрачное лицо толстушки. Казалось, девушка смотрит на них через толстое стекло.

– Мы все еще ждем, когда управляющий проведет нас к Тадриолу, – желчно ответил Казуел.

– Но экипаж вдовы только что подъехал. – Образ Аллин был неясным, однако страдание в ее голосе слышалось отчетливо.

– Мы должны сами найти императора… сейчас же. – Темар первый вскочил, следом за ним – Райшед.

– Черная лестница здесь, – показал воин.

Казуел в отчаянии скручивал длинные рукава своей мантии.

– Он вызовет стражу, нас бросят в темницу…

– Ты сказал, что я имею право на немедленную аудиенцию. – Эсквайр рывком поднял мага. – Мой дед говорил, что права, как лошади, бесполезны, если ими не пользоваться.

– Сюда.

Райшед открыл неприметную дверь, спрятанную под парадной лестницей. Схватив мага за жесткий рукав, Темар потащил его за собой. Они пробежали по пустым мраморным коридорам, по длинному залу и наверх по лестнице.

Ливрейный лакей, сидевший на табурете возле двери, воззрился на них в удивлении.

– Ты нужен внизу, – сказал Райшед, прежде чем слуга успел открыть рот. – У сьера Д'Алсеннена личное дело к императору.

Темар сам распахнул дверь, стараясь выглядеть как можно увереннее, и решительно вошел в маленькую приемную. Воин закрыл за ними дверь и подпер се стулом.

– Туда.

Юноша сжал кулаки, глубоко вздохнул и взялся за ручку. За скромной дверью обнаружилась приятная, полная воздуха комната, увешанная маленькими картинами. На стенах – простая белая штукатурка и лепной цветочный фриз, на полу – толстые ковры бронзового цвета. Перед широким инкрустированным столом выстроились в ряд стулья орехового дерева с подушками осенних оттенков. За столом худощавый молодой человек смотрелся в ручное зеркало, расчесывая завитые волосы, банка помады стояла у него под рукой.

– В чем дело? – Простая рубаха и бриджи из коричневого сукна не умаляли его привычной властности.

– Эсквайр Д'Алсеннен, требующий аудиенции по праву сьера, – сдержанно поклонился Темар.

– Конечно, ты мне сразу показался знакомым. Но сейчас не время и не место…

Император уже тянулся за серебряным колокольчиком, лежавшим на стопке бумаг.

– Каз! – Юноша щелкнул пальцами перед агонизирующим магом.

Казуел посмотрел на него тупым взглядом, но, когда зазвенела первая нота, швырнул горсть голубого огня, выбив звонок из руки Тадриола. Документы разлетелись во все стороны, а колокольчик в жуткой тишине упал на пол.

Побледнев от ужаса, император оттолкнул назад резное деревянное кресло.

– Я спущу с тебя шкуру за это!

– Простите меня, – пролепетал Казуел.

– Твори свою магию, чародей, – приказал ему Темар. – Найди леди Чаннис. – Он повернулся к императору. – Вскоре мы все объясним, но пока я прошу вашей снисходительности.

– Лучше бы это было хорошее объяснение, Д'Алсеннен, – резко ответил император, настороженно оглядывая незваных гостей. – Ты – человек Д'Олбриота, твой сьер знает, что ты здесь?

– Леди Чаннис знает, ваше величество, – быстро ответил Райшед. – Мессир занят другим.

– Тогда что такого срочного…

– Мне нужно что-нибудь металлическое, что-нибудь блестящее. – Казуел бессмысленно огляделся.

Райшед схватил поднос с кубками, стоявший рядом на столике. В спешке он уронил один, и тот превратился в брызги хрустальных осколков.

– Вот. – Выставив остальные кубки на стол, воин бросил Казуел у серебряный поднос, попавший магу прямо в грудь.

– Я буду ждать ответов, не так ли? – К императору возвращалось самообладание. Тем не менее он запросто поднял свой колокольчик и в безмолвном предупреждении положил на стол. – Но не испытывайте моего терпения слишком долго.

– Свечу! – Эсквайр выхватил новую тонкую свечу из горшочка на каминной полке. Потянув Казуела за руку, он заставил мага сесть на стул, лицом к богатой инкрустации стола. Сметая в сторону письма, он сунул свечу Казуелу.

– Тебе нужна трутница? – спросил император с невольной любезностью. – Как я понимаю, ты один из прислужников Верховного мага?

– Один из его соратников, его связь с Д'Олбриотом. – Казуел перестал заискивающе улыбаться. – Это должно быть заколдованное пламя, ваше величество.

– Так заколдуй его! – рявкнул Темар.

Маг нерешительно щелкнул пальцами, один раз, второй, но алое пламя никак не вспыхивало. Темар проглотил ругательство, чувствуя, как от волнения колотится сердце. В дверь робко постучали. Райшед вернулся к ней и крепко приставил ногу к дереву.

– Ты столько раз это делал, – подбодрил юноша Казуела напряженным голосом. – Даже Аллин такое по плечу.

Свечка выплюнула малиновую искру, эта искра разгорелась до скромного пламени. Темар передал магу блестящий поднос. Он задребезжал, ибо рука Казуела дрожала, но золотое сияние уже неумолимо горело в центре полированного металла. Вначале размером с булавочную головку, оно начало расширяться, неровно, как огонь, прожигающий бумагу, яркие края оставляли за собой дымную пустоту. В этой пустоте вспыхивали разряды, словно молнии раскалывали грозовое небо.

– Это Велиндра, – зло бросил Казуел. – Она манипулирует стихиями со своего конца.

– Давай же, работай с ней, – подгонял его Темар.

– Она не сотрудничает, – проворчал маг, но в то же мгновение голоса вышли из пустоты, отражаясь эхом в тишине комнаты.

– Моя дорогая Чаннис, должна признаться, я удивилась твоему письму.

Император взглянул на Темара, недоумение и любопытство, объединившись, побеждали остатки его возмущения.

– Это похоже на Дириндал Тор Безимар.

– Пожалуйста, смотрите в магию, – взмолился эсквайр. – Потом мы все объясним, я клянусь.

Император медленно выбрался из кресла и встал за спиной Казуела.

– Что происходит?

Говорила леди Чаннис:

– Допустим, слухи носятся по этому городу, как кролики по огороду, но этот конкретный слух все время приводит к твоей двери.

Темар посмотрел в магическое отражение далекой реальности. Леди Чаннис сидела возле круглого стола, застеленного простой белой скатертью, на которой лежало множество ярких перьев.

Дириндал Тор Безимар стояла у камина, наполненного вместо дров голубыми и лиловыми цветами.

– Возможно, я упоминала это, но только чтобы узнать, кто говорит такие вещи. – Ее доброе лицо смялось в довольной улыбке. – Теперь я вспомнила. Та глупая девчонка Тор Силарра молола языком. Я сказала ей, что не верю ни единому слову.

Чаннис подняла длинное серое перо с голубой полосой.

– Это любопытно, потому что Дженти Тор Созет совершенно уверена, что услышала это от тебя.

– Сам Талагрин не мог бы укротить язык Дженти. – На лице вдовы появилась усталость. – Ты знаешь, она сохла по Креву в прошлом году. С тех пор, как он ее отверг, Дженти всячески старается причинить неприятности нашему Дому.

– А каково оправдание Тор Безимара за причинение неприятностей Д'Олбриоту? – Леди Чаннис положила серое перо и начала осматривать завивающееся розовое с черной каемкой.

– Дорогая моя! – Дириндал села на диван с мягкими подушками.

Чаннис повернулась на стуле и посмотрела ей в лицо.

– У Дженти Тор Созет нет причины говорить всем подряд, что я собираюсь оставить Гальела и вернуться под защиту Ден Венета. С другой стороны, Ден Мюре откровенно рады это слышать, – произнесла она едким тоном. – Надо думать, это безмерно укрепило их решимость продолжать свою тяжбу в Императорском суде. Селадир Ден Мюре рассказала все Орилан Ден Хификен, а Орилан рассказала мне. Селадир клянется, что это чистая правда. В конце концов, она узнала это из твоих собственных уст, а всем известно, какая ты честная женщина.

Дириндал всплеснула руками, унизанными перстнями.

– Орилан – милое дитя, но она склонна говорить, не думая…

– Нет, – отрезала Чаннис. – Ты ничего не можешь сказать против Орилан, ты ничем не можешь ей пригрозить, чтобы заставить ее замолчать, у нее нет никакой причины, чтобы лгать. Наши Дома имеют не так много дел с Ден Хификеном. В отличие от Ден Мюре, чья крыша скоро бы рухнула без щедрости Тор Безимара. В отличие от Ден Таснета, чье богатство питается вашим, как жимолость, присосавшаяся к дереву. Ты просишь меня поверить, что оба этих Дома напали бы на Д'Олбриота в судах без одобрения Тор Безимара?

Круглое лицо Дириндал сморщилось от огорчения.

– Дорогая моя, ты, должно быть, ошибаешься. Позволь мне поговорить с Херелом. Возможно, он сказал что-то неблагоразумное. Возможно, Ден Мюре неверно его понял.

– Ты всерьез думаешь, что я поверю, будто твой племянник, хоть он и сьер Тор Безимар, делает что-нибудь без твоего ведома? – Чаннис бросила завивающееся перо на гладкую скатерть. – Да он и задницы не вытрет без твоего разрешения.

– Дорогая моя, я вполне понимаю, что ты злишься, – тихо промолвила Дириндал, – но не думаю, что заслуживаю этих неоправданных обвинений. – Она порылась в серебряном сетчатом кошельке, висевшем на шнурке у нее на талии, и промокнула глаза кружевным платочком.

Император свирепо посмотрел на Темара.

– Мне неинтересно слушать женщин, царапающих друг другу мозоли, – прошептал он.

Казуел поднял голову.

– Все в порядке, они нас не слышат.

– Следи за своей магией, Каз! – рявкнул юноша, когда образ задрожал и побледнел. – Это не какой-то переполох в курятнике, я клянусь.

Леди Чаннис внимательно отбирала переливчатые изумрудные перышки.

– Я завтракала сегодня с Авилой Тор Арриал. Она говорила мне, как ты подстрекала юного Д'Алсеннена потребовать у Тор Олдера долю своей матери. Авила сказала, с каким изумлением он узнал, что у него вообще есть такие права. Но чтобы Тор Олдеры были готовы возбудить дело перед императором, им следовало убедиться в том, что он знает и – главное – что он выдвинет требования. Если я начну расспрашивать, кто им это сказал, я найду твои духи, висящие в воздухе? – Чаннис с задумчивым взглядом стала сравнивать два пера. – Потом Авила рассказала мне об этом деле с келларинскими артефактами. Как они с Темаром рассчитывали на твою помощь, объясняя, почему им нужно проследить эти фамильные сокровища. Но ты не помогла, не так ли? Сначала ты приняла приглашение поужинать с Ден Турквандом в первый день праздника– какая честь для столь незначительного Дома! Затем Камарл получает письмо оттого самого сьера, в котором говорится, что фамильные сокровища, которые ему нужны, будут проданы тому, кто предложит наивысшую цену, а вчера в резиденции Ден Мьюриванса я узнала, что госпожа Тор Силарр рылась в шкатулках с драгоценностями своей дочери. Она обвиняет Д'Олбриота в планах использовать суды, чтобы украсть их богатства, приплетая какой-то вздор о претензиях Келларина. Полагаю, ты обедала с ней во второй день праздника. Значит, тогда ей в голову запала эта идея?

– Зубы Даста! – гневно вырвалось у Темара.

– Что происходит? – Император подозрительно глянул на него сощуренными глазами.

– Это мы и надеемся узнать. – Юноша наклонился ближе к изображению, обрамленному причудливыми завитками серебряного подноса.

– Ты полна обвинений. – Вдова глядела на Чаннис сухими, сердитыми глазами. – Мастер Берквест станет приводить такие доводы перед судом?

Леди Чаннис мрачно засмеялась.

– Вряд ли он сможет построить дело на таком шатком фундаменте. Полагаю, я должна поздравить тебя: ты так хорошо все организовала.

Дириндал открыла рот, по ничего не сказала, а лишь озадаченно нахмурилась, от чего ее морщины стали глубже.

– Я только не понимаю твоего гнева, – спокойно продолжала леди Чаннис. – Все наши Дома– соперники, допустим. Но с другой стороны монеты, мы – союзники. Мы должны быть союзниками, чтобы купечество не возомнило о себе невесть что. Ты сама мне это говорила, когда я была девочкой.

– Они и так распоясались, потому что этот глупый мальчишка Тадриол поощряет их притязания, – выплюнула Дириндал.

Вздрогнув от неожиданности, Чаннис уронила перо на пол и наклонилась, чтобы поднять его.

– Я знаю, что Гальел потребует себе львиную долю доходов от келларинской торговли в этом году и, вероятно, в следующем, но вспомни о расходах, которые Дом несет, на восстановление колонии. Вскоре Гальел поймет, что тамошними богатствами нужно делиться.

Темар так громко заскрежетал зубами, что император посмотрел на него.

– Он отдаст нам крошки, упавшие с его стола, это ты имеешь в виду? – съязвила Дириндал.

– Это едва ли справедливо, – возразила Чаннис. – Келларин…

– Ты думаешь, все дело в Келларине? – внезапно перебила вдова с искаженным яростью лицом. – Думаешь, нас интересуют оскверненные колдовством нищие, ковыряющиеся в грязных пещерах? Я никогда не хотела это говорить, Чаннис, но ты дура! – Старуха с усилием встала, и сердце Темара забилось быстрее, когда она пересекла комнату. Дириндал была всего на голову выше сидящей Чаннис и на целое поколение старше, но ярость придала быстроту ее ногам и силу ее жестам.

– О да, дело в Келларине, поскольку богатство, которое Гальел получает оттуда, еще больше расширит его влияние. Он бросит самые сладкие сливы в жадные руки какого-то деда, страдающего старческим слабоумием, и ничтожные Имена будут думать, что Д'Олбриот такой чудесный. – Презрение Дириндал было уничтожающим. – Гальел задерет нос, гордый, как жеребец весенней порой. Все эти дурни будут виснуть на фалдах его сюртука, когда бы он ни появился перед Тадриолом: он даст парню маленький совет тут, несколько слов предупреждения там. Мальчишка не посмеет игнорировать Д'Олбриота, ведь он говорит от лица столь многих. Гальел водит нашего так называемого императора за кольцо в носу точно так же, как делал его отец, его дядья и дед.

Император сжал спинку стула, на котором сидел Казуел, и Темар невольно взглянул на его руку. Кольцо с огромной бычьей головой было единственной драгоценностью Тадриола, старинное золотое кольцо, привязанное тонким черным шнурком к его запястью. В отличие от эмблемы управляющего этот бык не имел кольца.

Леди Чаннис бурно протестовала.

– Дом Д'Олбриота всегда заботился только о благе Тормалина. Гальел никогда не использует свое влияние ради корыстных целей…

– Ты ждешь, что я этому поверю? – закричала Дириндал. – О, именно тихие поросята съедают большую часть корма, дитя мое.

– Значит, все дело в деньгах, – с пренебрежением заключила Чаннис.

– Это для Гальела нет ничего дороже денег, – насмешливо процедила Дириндал. – Он посылает своего племянника ужинать с купцами, льстит их амбициям, советует Тадриолу прислушиваться к их хныканью. Сэдрин упаси нас, дочери нахального торговца мануфактурой выходят замуж в древние Имена с благословением самого Тадриола, потому что золото в их сундуках перевешивает низкую кровь! А тем временем Дома с историей, восходящей к Коррелу Надежному, вконец разоряются, потому что простолюдины будто пиявки высасывают их торговлю и права. Гальел делает что-нибудь, чтобы восстановить привилегии титула? Д'Олбриот использует свое влияние, чтобы остановить гниение? Нет, он стоит за плечом Тадриола и капает ядовитые рекомендации ему в уши, а его ничтожные, алчные союзники вечно толпятся вокруг, заглушая своими просьбами голоса мудрых.

– Мудрый – это Херел? – хмыкнула Чаннис. – Или Крев? Мы все видели, как ты подбивала его пригласить Тадриола в ваше поместье на прошлогодний охотничий сезон. Как я понимаю, ты рассчитываешь посадить своего внука на ступеньки трона вместо Гальела?

– Мы должны были сидеть на том троне, – прошипела Дириндал. – Я должна была бы устраивать брак императора моей собственной крови, а не беспокоиться, на какой шлюхе Д'Олбриот намерен женить Тадриола. Я должна была стать вдовствующей императрицей со всем влиянием пожизненного правления. Не думай, будто я не знаю, что дядя Гальела натравил Дома против моего мужа, а Гальел и его братья поддерживают с тех пор каждого Тадриола. Как бы иначе те болваны удержали трон? Сколько еще их должно умереть, прежде чем наш Дом вернет свое законное место? Ничего, в следующий раз все будет по-другому. Д'Олбриот будет унижен, и Тор Безимары покажут Именам истинное значение силы.

Даже в этом крошечном образе Темар увидел, что Чаннис побелела как полотно, покрывающее стол. Дириндал наклонялась над ней, ярость скрючивала ее руки в безжалостные когти. Женщина отчаянно толкнула ее, и старуха пошатнулась.

– Только дотронься до меня – я закричу! – Испуганный голос Чаннис прозвенел через поднос.

Темар похолодел от страха.

– Каз, скажи Велиндре прервать их.

– Я не могу, иначе потеряю заклинание, – напряженно ответил маг.

– Держи свою магию, чародей, – приказал император с мрачным лицом. – Пусть Чаннис рискнет.

Темара затошнило от ужаса, но в этот самый момент Дириндал медленно пошла на другую сторону комнаты. Она разгладила юбки своего скромного платья и провела пухлой рукой по непотревоженной прическе. Когда вдова повернулась, ее лицо уже вновь обрело добродушные очертания безмятежной старости.

– Дорогая моя Чаннис, я совершенно забылась. О, не думай, что я не прихлопнула бы тебя, как ты того заслуживаешь. Но слишком много людей знает, что мы здесь вместе. А как ты умно заметила, я не привыкла совершать поступки, которые нельзя легко объяснить. Ты очень хорошо сделала, что все мне рассказала, но люди, которых я использовала, будут качаться на виселице, прежде чем выдадут меня, поэтому у тебя нет никаких доказательств. Ты лишь предупредила меня быть впредь осторожнее, не так ли?

– Я расскажу Гальелу, – выпалила Чаннис, но, судя по выражению ее лица, сама поняла, что грозит, как обиженный ребенок.

Вдова добродушно засмеялась.

– У него будет не больше доказательств, чем у тебя, моя дорогая. Не забывай, у нас есть множество сторонников среди Имен, если Гальел захочет ополчиться на наш Дом. Но сомневаюсь, что ему хватит духу. Он привык вечно прятаться за мальчишкой Тадриолов да шептать советы. Имей он истинное величие, он бы уже захватил трон себе. – Дириндал повысила голос, чтобы заглушить возмущенные протесты Чаннис. – Хорошего тебе праздника, моя дорогая. Увидимся на императорском балу. Кстати, советую купить белые перья, пока ты здесь. Пройдет совсем немного времени, и ты станешь искать приют в другом Доме, если, конечно, найдешь какого-то мелкого эсквайра, готового взять испорченный товар.

Вдова повернулась к Чаннис спиной и вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

– Я не могу последовать за ней, – торопливо сказал Казуел. – Вернее, могу, если буду на нее гадать, но мне понадобятся чернила и вода…

Император взбешенно хлопнул рукой по серебряному подносу. Пролетев через стол, поднос с грохотом упал на пол.

Темар попятился, а маг испуганно прикрыл руками голову. Воин инстинктивно схватился за бедро, меча на котором не было, и встал плечом к плечу с юношей.

– Объяснись, Д'Алсеннен, – потребовал Тадриол. – Скажи, почему я должен в это верить?

– Вы слышали все своими ушами, – резко возразил Темар. – И сами все видели.

– Что я видел? – Император обошел стол, чтобы быть подальше от Казуела. – Правду? Иллюзию? Мистификацию какого-то колдуна, сотканную Планиром?

– Верховный маг никогда бы не унизился до такого обмана! – Казуел с негодованием выглянул из-под своих рук.

– Думаете, я поверю, будто Дириндал Тор Безимар, в ее-то годы, изливает душу любовнице своего признанного врага? – Император нахмурился. – Что рассказал Д'Олбриот Планиру об истории моего Дома? Что твой Верховный маг знает о смерти моего отца и дяди?

– То же, что и все. – Казуел озадаченно захлопал глазами.

Настойчивый стук в дверь заставил всех вздрогнуть.

– Не сейчас! – сердито крикнул император.

Темар посмотрел на него.

– Она спросила, сколько еще из вашего Имени должно умереть. Вы видите в этом какой-то темный смысл?

Райшед закрыл дверь своим телом.

– Среди присягнувших всегда ходили слухи, ваше величество, но они никогда не вели к Тор Безимарам.

Император пронзительно взглянул на него и вновь свирепо уставился на Темара.

– И Дириндал почти призналась в этом, да как вовремя!

Стук повторился.

– Все в порядке? – спросил нерешительный голос.

– Ты, избранный, избавься от них! – в сердцах приказал император.

Райшед выскользнул из комнаты.

– Маг, ты шпионишь так за Д'Олбриотом, за Верховным магом или за обоими? Как часто?

– Я не шпионю, – слабо запротестовал Казуел.

– Не могу поверить, чтобы Дириндал так забылась. – Тадриол выглядел мрачным.

– Есть способы развязать язык. – Темар тщательно выбирал слова, жалея, что рядом нет Райшеда. – Я знаю, вы говорили с Планиром, поэтому должны помнить, что существует еще один род магии.

– То темное искусство эльетиммов? – Император помрачнел от подозрений.

– Высшее Искусство – это инструмент, подобный любому другому инструменту. Ножом можно резать хлеб, чтобы накормить ребенка, или ударить человека в сердце. – Юноша не посмел дать волю своему негодованию. – Высшее Искусство было краеугольным камнем правосудия в Старой Империи, потому что никто не мог лгать перед судом.

– И как достигалось сие чудо? – скептически вопросил Тадриол.

– С помощью клятв и призывов к богу, которые вы до сих пор используете в ваших судах, – бросил ему в ответ Темар. – В мое время они подкреплялись заклинанием. Высшее Искусство может связать лживый язык, но оно же может его развязать, чтобы человек, сам того не желая, говорил правду. Барышня Тор Арриал – весьма опытный адепт. Она была в соседней комнате и накладывала на вдову заклинание, побуждающее ее к откровенности.

– Побуждающее ее к откровенности или делающее из нее марионетку? – парировал император.

Как же его убедить, в отчаянии подумал Темар. Он слышал, как Райшед спорит с кем-то в приемной, и видел, что Казуел неуверенно переводит взгляд с его лица на лицо Тадриола. Юноша закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться.

– Идрел мар нидрели, Авила, – сказал он внезапно. – Пожалуйста, барышня, приезжай сюда как можно скорее. Захвати с собой Велиндру и Аллин.

– Я думал, вы пришли насчет эмблемы! – Услышав гневный голос управляющего, Темар открыл глаза. Управляющий стоял в дверях, за ним – Райшед, окруженный грозным кольцом стражников с мечами.

Юноша раздосадованно махнул рукой.

– Дайте мне еще немного времени, и я докажу нашу искренность! – Ведь Райшед поверил своим глазам, не так ли?

– Не смей поднимать руку и повышать голос на императора, парень! – Управляющий щелкнул пальцами, и солдаты подвинулись ближе.

– Достаточно, мастер Жанн. – Тадриол посмотрел на Темара с легкой улыбкой. – Пошли сюда человека Д'Олбриота и подожди снаружи. Полагаю, вскоре к нам присоединятся дамы. – Он взглянул на небольшие медные часы на каминной полке. Стрелка почти дошла до середины выгравированной шкалы. – Им следует поспешить, не то мы все опоздаем на бал. Итак, Д'Алсеннен, ты хотел обсудить эмблему? Ты думаешь, значок прибавит тебе уверенности? А ты выбрал свои цвета? Должен сказать, ты стал бы самым молодым человеком, которого я когда-либо называл мессиром. Однако Дом Д'Алсеннена будет очень маленьким Домом. Ты действительно хочешь быть сьером в твоем собственном Имени?

Вполне добродушные, эти слова ударили Темара как пощечина.

– Я не знаю, хочу ли быть сьером на ваших условиях. Я не знаю, что означает теперь этот титул, – дерзко ответил юноша. – Но я знаю, что он означал в мое время. Это был долг заботиться обо всех, кто от тебя зависит. Клянусь самими ключами Сэдрина, я исполню свой долг перед людьми Кель Ар'Айена. Они пересекли океан, доверясь Именам Ден Ренниона, Ден Феллэмиона и Д'Алсеннена. Я – последний из тех дворян, и Полдрион утопи меня, но я буду защищать их интересы. Я говорю от имени людей, которые почти на тридцать поколений выпали из жизни, отдавшись во власть заклинания, и многие до сих пор затеряны в темноте. Я хочу их вернуть, и если мне нужен какой-то значок, чтобы заставить людей принимать меня всерьез, то я буду его носить, но для меня он значит очень мало.

Казуел задохнулся.

– Он хочет сказать…

– Я сам умею говорить, мастер Маг! – выкрикнул Темар.

– Тогда говори, – приказал император.

– Я пришел к вам только потому, что мои люди еще больше пострадают в ссоре, затеянной не нами. Кель Ар'Айен – просто еще одна фигура на игровой доске между Тор Безимаром и Д'Олбриотом, и я не могу равнодушно на это смотреть. Тор Безимар организовал все дела, возбужденные перед вами в судах. В качестве ответного удара сьер и его братья планируют всевозможные нападения на собственность Тор Безимара и союзных Имен. Человек Д'Олбриота слышал это. – Темар указал на Райшеда, который неподвижно стоял у двери, глядя прямо перед собой.

– Ты носишь браслет избранного, – заметил император с отчетливым холодком в голосе. – Разве ты не должен хранить секреты твоего сьера?

– Я считаю, что открытая ссора с Тор Безимаром повредит Дому. – Райшед продолжал смотреть вперед. – Моя верность – всем, кто носит это Имя, не только лично сьеру.

– Гальел не глуп, он должен понимать, что это лишь подорвет доверие к его аргументам в суде, – раздосадованно сказал император. – Почему Д'Олбриот берет правосудие в свои руки?

– В мое время за правосудием ходили к императору. – Темар обошел вокруг стола, чтобы встать лицом к лицу с Тадриолом. – Вы должны остановить эту ссору, пока есть возможность. Пока все ваши адвокаты выскажут свое мнение, невинные люди останутся без средств к существованию, и если Кель Ар'Айен бросят на произвол судьбы, мои люди скорее всего расстанутся с жизнью.

– Когда я увижу открытую вражду между двумя могущественными Домами, я приму меры, чтобы ограничить ущерб, – запротестовал Тадриол.